Ангелы полуночи

ПАРИЖ октябрь 1986 года

Вооруженный охранник совершал обход помещений ювелирной фирмы «Ферран-Бессежес» на улице Франко. Звук его шагов по мраморному полу эхом разносился по опустевшему зданию. Убедившись, что все в порядке, он устроился в кресле в углу большого торгового зала. На прилавках под стеклом лежало множество футляров и коробок, в данный момент пустых – на ночь драгоценности убирали в хранилище в задней части здания.

Решив немного вздремнуть, охранник еще раз возблагодарил судьбу за то, что его наниматель этой ночью явиться сюда не сможет. Он на неделю уехал в Лион, и потому никакие проверки охраннику сегодня не грозили. Если бы босс застал его дремлющим на работе, тогда… И с чего это шеф вечно суетится? Ночью тут так же спокойно, как в… могиле.

По странному совпадению, у Коллина, прятавшегося в хранилище, в этот момент возникла такая же мысль. Он сидел на полу в углу одного из помещений, прислонившись спиной к стене, вдоль которой тянулись длинные ряды выдвижных ящиков, предназначенных для хранения драгоценностей. Глядя в темноту, Коллин дышал через кислородную маску, плотно прилегающую к лицу. Ему предстояло провести здесь несколько часов, но ощущение было такое, точно он похоронен заживо. В таком месте запросто может развиться клаустрофобия.

Коллин достал из кармана великолепное ожерелье, отделанное бриллиантами и сапфирами. Отец подарил его матери на двенадцатую годовщину их свадьбы. Понадобилось почти три года, чтобы установить, где это ожерелье теперь: оно перепродавалось дважды и в конце концов оказалось здесь, в хранилище одного из самых известных парижских ювелиров. И на этом его странствия закончатся. Глядя на ожерелье, Коллин вспомнил, когда в последний раз видел украшение на матери. Это было тем самым знаменательным вечером, во время их разговора по душам перед поездкой родителей в Каракас. Все помнилось так отчетливо, точно происходило вчера. «Теперь эта вещь вернется туда, где и должна быть», – с торжеством подумал он.

Убрав ожерелье в рюкзак, Коллин на некоторое время сдвинул кислородную маску, чтобы закрепить на плечах лямки рюкзака. Мгновенно возникло легкое головокружение, пришлось тут же снова надвинуть кислородную маску на лицо и сделать глубокий вдох.

Это было одно из самых его дерзких дел. Потребовалось немало времени, чтобы точно рассчитать, как проникнуть в хранилище и спрятаться там, оставшись незамеченным до момента закрытия магазина. За последние недели Коллин не раз заходил сюда, обязательно изменяя свою внешность.

Удалось выяснить, что днем хранилище практически никогда не остается без присмотра. Его дверь управлялась автоматически, с помощью специального таймера. Она закрывалась тотчас же после закрытия магазина и отпиралась каждое утро непосредственно перед его открытием. Стало ясно, что, проникнув в хранилище, Коллин должен будет провести там всю ночь – даже его непревзойденное искусство открывания всяческих дверей и запоров в данном случае не позволило бы выбраться наружу раньше установленного времени. Пришлось затратить немало сил и изрядно поломать голову, но в итоге возник план, который, по его убеждению, непременно должен был сработать.

Сегодня в первой половине дня Коллин вошел в магазин. Темные волосы прикрывал светлый парик, щеки казались полнее от подложенной под них губки, зеленые контактные линзы изменили цвет карих глаз. Одетый по последней моде, он выглядел как человек состоятельный, которому по карману любая выставленная здесь драгоценность, и говорил по-французски с заметным немецким акцентом. Коллин прохаживался по залу, разглядывая драгоценности в футлярах и дожидаясь момента, пока оба продавца займутся другими клиентами. Как только это произошло, он вытащил из кармана крошечный цилиндрик и, проткнув его булавкой, швырнул в угол зала, за один из стоящих там ящиков. Приспособление тут же начало испускать дым и разбрызгивать по сторонам огненные искры. Прошло всего несколько секунд, и резко, оглушительно взвыла сирена пожарной сигнализации. Все, включая Коллина, бросились к выходу. Он взглянул на часы. Времени оставалось более чем достаточно, чтобы успеть вернуться в отель и подготовиться ко второй фазе операции.

Точно в пять вечера Коллин снова пришел в магазин, на этот раз изображая электромонтера. Просторный грязноватый рабочий халат с подшитыми внутри прокладками придавал ему вид толстяка. На этот раз он надел парик с кудрявыми темными волосами и приклеил пышные усы, изменив форму носа и щек с помощью все той же губки. В руках электромонтер нес большой ящик с инструментами.

– Думаю, это было просто короткое замыкание, – заявил он на беглом французском, приступив к проверке проводки и щитков с предохранителями.

Оказавшись в какой-то момент без присмотра охранников, Коллин вытащил из ящика с инструментами кусок сухого льда и засунул в один из щитков с предохранителями. Потом достал банку с содовой водой, открыл ее и медленно вылил на сухой лед. Как и следовало ожидать, повалил густой дым.

– Наверно, вам лучше очистить помещение от покупателей, – заявил Коллин управляющему. – Проблема серьезнее, чем казалось вначале. Сейчас я на скорую руку устраню неполадку, но довести дело до конца смогу только завтра. Мне понадобятся помощь и кое-какие дополнительные инструменты. До тех пор магазин лучше закрыть.

Когда уже почти все посетители и служащие вышли, Коллин под предлогом того, что ему нужно собрать инструменты, проскользнул в хранилище, затаился там и дождался, пока массивная дверь закрылась. Помещение погрузилось во тьму. Тогда он содрал парик и усы, вытащил куски губки и спрятал все это в ящик с инструментами. Снял халат, оставшись в своей обычной одежде – черном свитере с высоким воротом, брюках и кожаной куртке. Включил фонарик и принялся просматривать содержимое выдвижных ящиков, пока не нашел то, что искал.

Ему предстояла долгая ночь. Коллин уселся, достал из ящика с инструментами бутерброд и термос и перекусил при свете фонарика. Периодически посматривал на часы, поскольку заранее рассчитал, на какое время хватит воздуха в помещении хранилища. Незадолго до окончания этого срока он взял из ящика с инструментами небольшой баллон с кислородом и маску, устроился поудобнее и погрузился в беспокойные раздумья о том, как осуществить следующий, завершающий этап операции, а именно: целым и невредимым выбраться из хранилища, когда утром оно откроется.

Решающий момент приближался. Шесть утра – через час хранилище откроется. За это время нужно было полностью подготовиться. Как только в семь часов массивная дверь плавно отъедет в сторону, на раздумья не останется ни секунды. Снаружи будут ждать управляющий и по крайней мере два охранника, чтобы перенести в торговый зал драгоценности, предназначенные для продажи. Весь расчет строился прежде всего на эффекте неожиданности. Действовать надо молниеносно, чтобы они не успели выхватить пистолеты до того, как Коллин окажется достаточно далеко.

Он очень тщательно продумал каждый свой шаг, не оставил без внимания ни одной детали. Блэкджек многому научил его, но прежде всего именно этому – ничего не упускать. «Исходи из того, что произойти может все», – твердил ему наставник.

Сдвинув кислородную маску и достав из ящика с инструментами пару роликовых коньков, Коллин мысленно улыбнулся. «Учение пошло мне впрок, – удовлетворенно подумал он. Снял ботинки, надел коньки и плотно зашнуровал их. – Надо же, всего несколько хорошо смазанных колесиков – и быстрое бегство обеспечено». Эта мысль заставила его улыбнуться. Можно не сомневаться: те, кто будет ждать за дверью, чертовски удивятся, когда она откроется.

В оставшееся время Коллин почти не спускал взгляда с часов, снова и снова повторяя себе: «Помни, ни секунды промедления. Как только дверь откроется, стремительно бросайся вперед!» Кислородная маска, которая помогла ему пережить эту ночь, пригодилась и сейчас – несколько глубоких, частых вдохов, и в тяжелой голове прояснилось. Теперь – ни малейшей ошибки, снова напомнил он себе. Это как раз тот самый случай, о котором Блэкджек говорил: единственная ошибка может стать последней.

Любопытно, что сейчас поделывает Блэкджек? Коллин не видел своего друга и наставника вот уже три года, с того самого утра, когда покинул Марокко, но предполагал, что Блэкджек знает о его успехах из средств массовой информации. За последние два с половиной года дерзким эскападам удачливого вора отводилось немалое место в выпусках новостей на всех четырех континентах, хотя личность дерзкого грабителя так и не была установлена. Интересно было бы узнать, и как Блэкджек распорядился деньгами, которые привез ему Коллин, деньгами, похищенными из хранилища Вильяма Харрингтона.

«Надеюсь, мой старый друг не утратил веры в то, что я продолжаю искать его дочь», – подумал Коллин. Пока ничего определенного по этому поводу выяснить не удалось, но он по-прежнему был полон решимости сдержать обещание, данное тем утром, когда Блэкджек провожал его на первое дело в Марракеш.

Шесть пятьдесят пять. Коллин в последний раз прижал к лицу кислородную маску, сделал глубокий вдох, отложил ее в сторону и натянул на лицо черную шерстяную лыжную шапочку с прорезями для глаз. Надел кожаные перчатки и начал последний отсчет: десять… девять… восемь… семь… Послышались щелчки механизма, занятого установкой нужной комбинации. Шесть… пять… четыре… Затаив дыхание, Коллин поднялся и встал около самой двери. Три… два… один…

Как только громадная дверь начала движение и открылся небольшой проход, Коллин рванулся вперед, пулей пронесся мимо оторопевших людей, стоявших снаружи, и помчался к выходу из магазина.

– Какого черта!.. – Лицо управляющего побелело как мел. Казалось, его вот-вот хватит удар.

Но Коллину, конечно, было не до того. Как молния промчался он через торговый зал и устремился к двойной стеклянной двери, выходящей на улицу Франко. Охранники бросились следом.

– Стой, или буду стрелять! – закричал один из них, выхватив револьвер. Раздался выстрел, но Коллин не замедлил движения.

«Вам меня не достать», – подумал он. Поднял руки, скрестил их перед лицом и с разбегу бросился на стеклянную дверь. Закрыв глаза и лишь слыша звук разлетевшегося вдребезги стекла, молодой человек протаранил дверь и вылетел на улицу. Не замедляя движения, помчался по ней, слыша позади пронзительный вой сирены. Теперь, похоже, за ним с криками и выстрелами мчался целый взвод жандармов, но ни один из них не попал в цель. «До чего же паршивые стрелки, хвала небесам», – подумал Коллин, резко свернув в сторону и нырнув в темный переулок.

Здесь он торопливо скинул куртку, лыжную шапочку, роликовые коньки и натянул другую, серую куртку. Засунул поглубже в щель между домами снятые вещи и запихнул рюкзак в большую холщовую сумку.

Оглядев себя, молодой человек с небрежным видом вышел на улицу и зашагал к маленькому магазинчику, владелец которого заинтересованно следил за тем, как полиция прочесывает местность.

– Что происходит? – спросил Коллин по-французски.

– Кто-то ограбил ювелирный магазин. – Хозяин кивнул в ту сторону, где это произошло. – Похоже, тот тип спрятался в хранилище и выскочил оттуда, как только утром они открылись. Наверно, рассчитывал захватить их врасплох. Какой-то псих, не иначе.

Коллин слушал его, согласно кивая.

«Шах и мат», – думал он, уходя прочь.

В полдень этого же дня в аэропорту Шарля де Голля Коллин дожидался, пока объявят посадку на рейс в Нью-Йорк. Ожерелье было надежно спрятано в маленьком замшевом мешочке и свисало с прочной веревки, обвязанной под одеждой вокруг талии. Уже в который раз Коллину предстояло скрестить шпаги с таможенными инспекторами, и он ничуть не сомневался, что, как обычно, одержит победу. Теперь – после других приключений – эта небольшая дуэль интеллектов давалась ему так легко, что даже пропало ощущение вызова. «Как будто едешь на трехколесном велосипеде после того, как долгое время участвовал в гонках на мотоцикле», – с усмешкой думал он, направляясь к газетному киоску.

Во рту все еще ощущался привкус горького кофе, который Коллин пил на протяжении долгой ночи, проведенной в хранилище. Купив мятные леденцы, он развернул один и бросил в рот. Уже собираясь отойти, случайно заметил в витрине киоска сегодняшний выпуск «Монд». На первой странице целый разворот был посвящен дерзкому ограблению ювелирного магазина на Правом Берегу. «Может, стоит все-таки взглянуть, что там пишут обо мне, – подумал Коллин и купил номер. – Пора, наверно, завести альбом для газетных вырезок».

Он нашел местечко неподалеку от выхода на взлетное поле и уселся, чтобы прочесть статью.

Забавно, но и на этот раз полиции не удалось обнаружить ничего, что помогло бы установить личность грабителя, который спрятался в хранилище и провел там ночь. Подозрение падало на единственного человека, явно француза, который, явившись вчера в магазин под видом электромонтера, сумел, по-видимому, каким-то образом проникнуть в хранилище. Сбивало с толку и то обстоятельство, что похищенной оказалась одна-единственная драгоценность. «Не надо мне ничего чужого, – думал Коллин, читая об этом. – Все-таки есть некоторая разница между мной и моим дорогим братцем».

Соседние места в самолете, летящем в Нью-Йорк, оказались пусты. Коллин опасался, что после ограбления в Париже французские таможенники будут тщательнее досматривать багаж, предполагая, что ожерелье попытаются вывезти из страны. Как ни странно, этого не произошло. «Хотя, с другой стороны, полицию можно понять. Кто стал бы действовать так глупо?»

Покончив с обедом, он задумался о доме и о том, как сильно соскучился по нему. После Марокко был Рим, где обнаружились Сезанн и Моне. Еще одна картина привела его в Женеву. Вернувшись в Морской Утес и прожив там полгода, Коллин отбыл в Южную Америку, где находились некоторые драгоценности матери. Головокружительное турне – из Каракаса в Боготу, оттуда в Монтевидео и, наконец, в Рио-де-Жанейро. Потом были Лондон, Мадрид и Биарриц.

Как замечательно приехать домой и пожить там без забот хотя бы некоторое время!.. Но даже в тот самый миг, когда эта мысль мелькнула в сознании Коллина, он знал: пустые мечты! Нет, слишком многое предстояло сделать, счет еще не закрыт. Джастин предал и обманул его. Хуже того – он предал самого себя. Заполучив компанию, которую отец создал, можно сказать, из ничего, Джастин использовал ее, а потом надругался над ней. Криминальные элементы не просто проникли внутрь компании – они фактически завладели ею. Боссы преступного мира обдирали ее как липку, брали все, что хотели. И когда они покончат с этим, от «Интерконтинентал ойл» останется лишь пустая скорлупа, жалкая тень того, что было прежде. Хотя Коллин никогда не стремился управлять компанией, как того хотел отец, постепенно он начал склоняться к мысли, что сумел бы распорядиться ею лучше, чем Джастин.

«По крайней мере время исправить ошибки еще не упущено», – думал он, осушая бокал вина и возвращая его стюардессе. В голове уже начал складываться план, как вернуть себе контроль над компанией и расправиться с боссами преступного мира. Беспокоило то, что такое трудное и опасное дело невозможно провернуть в одиночку. Если бы Блэкджек был здесь… Но, даже случись такое, его наставник слишком стар и слаб здоровьем, чтобы принять деятельное участие в осуществлении планов, порожденных буйной фантазией Коллина. Требовался человек столь же молодой, полный жизненных сил, бесстрашный, как сам Коллин, и, конечно, имеющий столь же веские причины питать ненависть к боссам преступного мира. Ясное дело, найти такого человека будет нелегко. Тот, кто хочет схватиться с шайкой бандитов, не станет трубить об этом на каждом углу.

Коллин чувствовал себя измотанным, однако заснуть не мог. Прочел купленную в аэропорту газету от первой до последней страницы и подозвал стюардессу.

– Нет ли у вас, случайно, последнего номера «Нью-Йорк таймс»? – спросил он. – Я очень долго отсутствовал, хотелось бы узнать, что сейчас творится дома.

Стюардесса была молодой хорошенькой блондинкой, но Коллин слишком углубился в свои мысли и потому одарил ее лишь мимолетной улыбкой.

– Перед вылетом в Париж я купила номер, – ответила она. – Правда, вчерашний…

– Сойдет, – тут же согласился Коллин.

– Сейчас принесу.

«Так много всего произошло, – думал он, читая газету. – Будет удивительно, если я вообще узнаю Манхэттен». Завершилась реконструкция статуи Свободы, и в июле монумент был открыт вновь. В аэропорту приняты повышенные меры безопасности в связи с участившимися нападениями террористов на американских граждан, в особенности после того как Соединенные Штаты в апреле предприняли рейд в Ливию. «Ого, пройти таможню в аэропорту Кеннеди может оказаться вовсе не так просто, как я предполагал. Придется на этот раз действовать особенно осторожно».

Полистав газету, Коллин остановился на отделе искусства и светских новостей. Его внимание привлекла статья о выставке Эшли Гордон-Холлистер, которая вскоре должна была открыться в популярной галерее на Мэдисон-авеню.

Эшли Гордон-Холлистер… Коллин долго и внимательно разглядывал фотографию. Даже не будь она такой невероятно красивой женщиной, он не смог бы оторвать от нее взгляда. Бывшая невестка Бредли Холлистера. Была замужем за его сыном, не желавшим иметь с отцом ничего общего. После гибели Брендона несколько лет назад Бредли Холлистер и его жена через суд добились опеки над малолетним сыном художницы. «Наверняка этот тип подкупил в Сан-Франциско всех, кого только можно», – с горечью подумал Коллин.

Список тех, кому он поклялся отомстить, был достаточно длинен, и возглавлял его Бредли Холлистер. Именно Холлистер был движущей силой преступного синдиката, этой ужасной, всесокрушающей машины. При деятельном участии Холлистера она одно за другим заглатывала торговые предприятия и корпорации, чтобы под их прикрытием проворачивать незаконные операции, не вызывая никаких подозрений, и отмывать грязные деньги.

Коллин хорошо помнил Холлистера. Этот тип пытался подчинить себе «Интерконтинентал ойл» и еще при жизни Квентина Деверелла, по предположению Коллина, стал главным противником отца. Более того, Коллин подозревал, что именно Холлистер убил его родителей, организовав взрыв на буровой вышке. Коллин всей душой ненавидел его, но, надо полагать, бывшая невестка Холлистера ненавидела этого человека даже больше. «У этой женщины есть очень веская причина желать Холлистеру гибели. Неплохо бы встретиться с ней. Интересно, насколько она осведомлена о делах семьи своего погибшего мужа?»

Когда «Боинг-747» пошел на снижение над аэропортом Кеннеди, Коллин пристегнул ремни и откинулся на спинку кресла, мысленно готовясь к предстоящей встрече с таможенниками. Нащупал рукой замшевый мешочек, висящий под одеждой, и глубоко вздохнул. «Я не раз делал это прежде, обойдется и теперь», – подумал он.

Подойдя к кабине иммиграционного контроля, Коллин достал паспорт. Инспектор бегло посмотрел на фотографию и перевел взгляд на стоящего перед ним мужчину. Высокого, в черном свитере, брюках и серой куртке, со свисающей с левого плеча объемистой сумкой. Потом инспектор быстро застучал пальцами по клавишам компьютера, набирая одному ему известные коды. Проглядел сообщение, возникшее на экране, и вернул паспорт Коллину.

– Добро пожаловать домой, мистер Деверелл, – сказал он, дружелюбно улыбнувшись.

– Спасибо, – кивнул Коллин.

У таможенной стойки он встал позади грузной женщины в дорогой норковой шубе и высокого, худощавого молодого человека с моноклем и тремя большими чемоданами.

– Как прикажете вас понимать? Мне придется платить пошлину? – Толстуха в гневе всплеснула руками, когда таможенный инспектор достал из ее чемодана пять флаконов дорогих французских духов и поставил на стойку. – Это подарок!

– Подарки тоже нужно включать в декларацию, мэм. Вот, взгляните, тут об этом сказано, – попытался урезонить ее инспектор, указывая на правила, отпечатанные на обратной стороне декларации. – За каждую унцию этих духов ценой сто пятьдесят долларов взимается пенни.

– Безобразие! Я непременно напишу нашему конгрессмену! – продолжала возмущаться женщина.

Инспектор вежливо улыбнулся.

– Как вам будет угодно, мэм, – ответил он, возвращая ей паспорт.

У мужчины, стоявшего непосредственно перед Коллином, багажа было, похоже, на семью не меньше чем из шести человек. Наблюдая, как таможенник перетряхивает вещи этого пассажира, не находя ничего, представляющего интерес, Коллин чувствовал, как нарастает его напряжение. Но вот наконец мужчине позволили пройти. Коллин с невольным вздохом облегчения положил свою сумку на стойку.

– Добро пожаловать домой, мистер Деверелл, – жизнерадостно улыбнулся таможенник, который, по-видимому, запомнил его по прежним поездкам. – Давненько вас не было видно.

– Я долго путешествовал, – устало ответил Коллин, – и хотел бы побыстрее оказаться дома.

– Понимаю, понимаю, – закивал инспектор. – Сейчас такое творится в мире… Я бы, наверно, не рискнул путешествовать по Европе.

Коллин заставил себя улыбнуться.

– Все очень просто – я выдавал себя за француза, или швейцарца, или немца в зависимости от того, где находился.

Инспектор усмехнулся.

– Неплохая идея. – Даже не заглянув в сумку, он пометил ее мелом. – Всего одна, как обычно?

Коллин кивнул.

– Еще раз добро пожаловать домой. – Инспектор махнул рукой, показывая, что Деверелл может пройти.

Ощущая во всем теле слабость от внезапно нахлынувшего чувства облегчения, Коллин повесил сумку на плечо и зашагал через заполненный людьми терминал к стоянке такси. Надо же, все его волнения не стоили и пенни!.. С другой стороны, откуда он мог знать, что наткнется на инспектора, который помнил его? «Судьба снова улыбнулась мне», – подумал Коллин, пробираясь сквозь толпу.

Подошло пустое такси, он направился к нему и столкнулся с женщиной, которая, похоже, тоже собиралась занять эту машину. Решительно ухватившись за ручку дверцы, она подняла на Коллина взгляд.

Ей было, наверное, около тридцати – пылающие щеки, сердито сверкающие черные глаза, длинные, густые темные волосы, прелестное лицо. Отличное черное шерстяное пальто, отделанное мехом черно-бурой лисы, – точно такое Коллин совсем недавно видел в модном журнале, где была представлена осенняя коллекция знаменитого дизайнера Паулин Трижере, – и большая черная и тоже отделанная лисьим мехом шляпа, затенявшая лицо.

«Бог мой, да она в жизни даже красивее, чем на фотографии», – подумал Коллин, мгновенно узнав ее.

– Я первая подошла, – резко сказала женщина и рывком открыла дверцу.

Коллин улыбнулся. «Так вот ты какая, Эшли Гордон-Холлистер».

– Ничего не имею против.

Он придержал дверцу, пока она усаживалась. Потом взял часть ее багажа и помог водителю разместить его внутри. И только когда машина отъехала, до него дошло, что красавица даже не потрудилась сказать ему спасибо.

Пожав плечами, Коллин уселся в следующее такси и назвал водителю адрес. Машина медленно двинулась по аллее, запруженной транспортом, а у Коллина все не выходила из головы короткая встреча с очаровательной молодой женщиной, о которой он совсем недавно читал. И в душе зрело чувство уверенности, что они еще встретятся.