Англичанка г…

Глава 13

Событие двадцать девятое

Мир не интересует, в каких штормах вас трепало, его интересует лишь одно: привели ли вы судно в порт назначения.

© Рауль Арместо

Французы легко отделались. У Коха возникла в пути мысль начать пиратствовать именно с захвата этого пароходофрегата. Да он старенький и машина несколько раз ломалась за плавание и тогда шли под парусами, но видимо механики были к этим поломкам привычные и через три — четыре часа «Гомер» уже опять дымил чёрным дымом из невысокой трубы превращая всех находившихся на палубе в кашляющих и чихающих чертей. Спасло капитана Жюрьена де ла Гравьера (фр. Jean-Baptiste-Edmond Jurien de la Gravière) то, что началось приличное волнение. И Сашка почувствовал на своём вестибулярном аппарате все недостатки этого колесного недоразумения. Нет не сломалась машина. Лучше бы она сломалась. Если кто-то видел, как мальки рыб сбегают от опасности, то вполне может представить, чего начал вытворять «Гомер». Эдакий противоминный зигзаг. Корабль заваливался на правый борт и левое колесо поднялось над водой. Правое продолжало грести и корабль рыскал в сторону, рулевой орал, и ему на помощь бросался матрос, вдвоём они пытались провернуть ставшее неповоротливым огромное рулевое колесо. И вот им это удавалось, но подбегала очередная большая волна и судно с повёрнутым чёрте куда рулём проваливалось левым бортом. Теперь воздух и пену на волне месило правое гребное колесо, а левое с полностью влево перекрученным рулём работало, заставляя корабль подставлять под удар следующей волны корму или борт.

Почему этот вислоусый Жюрьен не остановит машины и не пойдёт, как и положено навстречу ветру на парусах, Кох не понимал. Всё-таки был танкистом, а не моряком. Может просто дебил, а может решил команду в критических ситуациях натаскать. Получалось у него это здорово. А вот у команды так себе. Один раз приняли чуть не тонну воды бортом и точно половина её оказалась в трюме, так как люки не были задраены. Вот только после этого до длинного кучерявого и вислоусого капитана дошло, что можно и утонуть в такую погоду, если дурить не бросить. Машины остановили, матросы, как заправские обезьяны, полезли на мачты, а калмыков загнали в трюм и там заперли. Дархана Дондука тоже попытались с палубы убрать, но тот так разразился калмыцким отборным матом на молодого офицерика в непонятном звании (Аспирант) «Претендент», наверное, это Мичман, что тот побледнев решил оставить проклятого азиата в покое.

Ветер трепал старенький пароходофрегат три дня. При этом свалился с грота и убился насмерть матрос. Потом ещё одного не досчитались. Решили, что смыло за борт волной. А после и вовсе несчастье произошло. Так-то Кох сам видел, как стоящие на палубе огромные пушки закрепили канатами и подпорками, но на третий день, когда шторм начал стихать, один из канатов развязался или перетёрся и орудие монструозное покатилось вдруг к противоположному борту. Сашке повезло, он стоял чуть не на траектории побега пушки, и оно эдаким паровозом мимо пронеслась. А у того борта три матроса натягивали канат от паруса или реи, не мореман Кох не разбирается в оснастке парусных судов. Это не помешало орудию превратить всех троих французов в фарш, припечатав к фальшборту, а потом вместе с фаршем ухнуть в пучину Средиземного моря, разнеся фальшборт в щепки. И на этом проблемы не закончились. То, чего троица тянула, освободилось и рея там, или хрень какая-то, понеслась вниз, парус захлопал и выкинул за борт ещё одного матроса. Боцманская дудка засвистела, капитан заорал, мичман этот врезал какому-то матросу в ухо, и тут судно легло на борт, и мичман с тремя матросам вылетели в проделанную орудием дыру в фальшборте. Сашке повезло. Его просто к ограждению колеса прижало. Поднялась суматоха, даже пробковые круги побросали за борт. Кое как судно удалось выправить и поставить нужные паруса. Только за это время ветер «Гомера» на милю оттащил. И возвращаться за сошедшими за борт ротозеями капитан Жюрьен не собирался.

Посмотрев на все эти приключения и переговорив с механиками, дархан Дондук решил, что нафиг ему эта развалина и ходячее бедствие не нужны. Ну и понятно, что уголь он на Дальнем Востоке не добудет. Только у тех же французов или англичан покупать. Так Гомер слишком приметное и известное всему миру судно. Это, как оказалось, самый первый в мире или во Франции, прихвастнул, наверное, капитан де ла Гравьера, военный пароходофрегат. Так что пусть плавает тут и калечит, и убивает французских моряков. От плана отправки на Дальний Восток обычных фрегатов отказываться не нужно.

Времени хватает, выберет новые хорошо вооружённые корабли Кох и только парусные, подгадает место и время, спланирует операцию, вот тогда…

Да сейчас захватить это недоразумение можно. Против двух с половиной сотен французов, совершенно не ожидающих нападения и лишенных любого оружия, у него под рукой сто одиннадцать диверсантов отлично вооружённых. Но нет. Не время. Да вон уже и марсель на горизонте показался. Прибыли, слава Богу. Осуществление плана приблизилось на тысячу миль. Теперь бы ещё как-то избавиться от французов. Ведь Сашке нужны англичане.

Событие тридцатое

Трудно поверить, что человек говорит вам правду, когда вы знаете, что на его месте вы бы солгали.

Генри Луис Менкен

Марсель встретил Великое посольство Великого ханства Джунгария вонью. Словно сто китов сдохло одновременно и выбросилось на берег прекрасной Франции, что показать всю её прелесть диким азиатам.

Приключения начались прямо с первых шагов на французской земле. Идёт себе Сашка с Бамбой и Мончагом по трапу за капитаном Жюрьеном, (интересно почему не жульеном?) и тут какой-то дрищ на пирсе говорит по-лягушачьи, мол ну и рожа у этих двух, как коровья лепёшка. Их туда регулярно и тычат, и он бы потыкал, было бы здесь коровье дерьмо. Смелый. Французы они все Д’Артаньяны. Мончаг не утерпел и на языке Франсуазы Саган сказал дрищу, что он сам кусок коровьего дерьма, и изо рта у него дерьмом и воняет, так как он его только жевал. И ослиной мочой запивал, так как осёл его папа. А чего — образно.

А дрищ, только они вступили на пирс, попытался десятника пнуть. Мончаг его за сапог поймал, вывернул ногу зарядил по бубенчикам и сбросил в воду. Там дохлой рыбы полно и всяких потрохов, что прямо тут и скидывают разделывающие рыбу торговцы. Суп прямо. Вот в суп и канул. Ну, и не всплыл дрищ. То ли яйца не железные, то ли плавать не умеет.

Те бравые Портосоатосы, с которыми он информацией про коровьи лепёшки делился, угрозы не оценили и бросились восстанавливать справедливость. Первым на пути был капитан де ла Гравьера, ему первому и прилетело. Второму тоже ему. Да и третьему — ему. Калмыки и Сашка себя бить не дали, увернулись пару раз, потом достали револьверы и Сашка пальнул из Драгуна в воздух. Портосоатосы отпрянули. Капитана Бамба из лужи, где плавали рыбьи кишки, поднял в вертикальное положение.

— Твоя весёлый. Твоя красивый падай. Твоя классный, — сообщил Жюрьену дархан Дондук.

— Анри!!! — завопил вислоусый капитан, стряхивая с уса длинного рыбью чешую.

Боцман толстопузый… но и здоровый, бугай такой, засвистел и вскоре с десятком матросов спикировал по трапу на пирс. Ага. Сейчас. Так его друзья захлебнувшегося рыбьими отбросами дрища и ждали, сдриснули.

— Анри!! — капитан увидел свой парадный мундир и осатанел.

Сашка дослушивать не стал, он оттащил чуть в сторону Мончага и засипел на него.

— Ну, ты же десятник! Мончаг. Какого хрена? Бить пожалуйста, надо — бей. Но вот показывать, что ты мать вашу, Родину нашу, полиглот, зачем? Я тут дурня изображаю, а ты без акцента на французском шпрехаешь.

— На французском — парлекают, по-итальянски — парлямкают, по-английски…

— Остановись, Мончаг. Ну, мы великое дело приехали делать. Давай, взрослей. Бамба, проведи инструктаж, выдай всем последнее китайское предупреждение.

— По-китайски шуакают.

— Всё! Пять нарядов вне очереди! — Чуть перед глазами чернота не образовалась. Выучил на свою голову.

Спустился второй раз капитан не такой парадный, переоделся в повседневный мундир. Он был красный и сразу направился к дархану Дондуку, стоящему в окружении калмыков.

— Мы сегодня же едем в Париж.

— Моя нельзя, — развёл руками Сашка.

— Как нельзя⁈ Ты же собирался встречаться с президентом Наполеоном⁈ — начал брызгать слюной капитан де ла Гравьера.

— Моя — Великий посол. Моя нельзя ехать. Моя нужно приглашение. Моя нужен вас посол. Тута. Не тама, — укоризненно покачал головой Дондук, и махнул на север, — Твой тык, тык, тык в Парис. Писи. Сообси. Пусть сюда посол едет. Моя встречай. Моя обнимай. Моя бумаг от Наполеон полуцай. Моя — ехать.

— Тык, тык, тык?

— Алиса?

— Великий посол Великого ханства Джунгария говорит тебе, капитан, чтобы ты по телеграфу связался с Министром иностранных дел Франции месье…

— Они там меняются каждый месяц. Кажется — виконт Жан-Эрнест Дюко де Лаитт, почесал репу и подергал себя за ус капитан.

— Иди, тык, тык, тыкай, капитан, — послала его Алиса, — Великий посол! Урчум бурчум.

— А вы?

— Здесь есть постоялый двор? — Алиса, решила взять переговоры на себя.

— Анри, — махнул устало рукой капитан, помоги этим… нашим дорогим гостям разместиться. Ох, зря я влез во всё это. Чувствую, что виконт мне такого натыктыкает… Анри, только не убивайте никого по дороге. Эти аз… наши гости, больно нервные.

Разместили их в лодочном сарае. Большом. Мест на постоялых дворах не нашлось. Нет, тут есть парочка, там парочка, в дорогущей гостинице для дворян целых пять комнат имелось. Тогда Сашка предложил боцману найти сарай большой. Каретник, там или что-то похожее. Нашли. Лодочный сарай. Тут зимой конопатят и смолят большие лодки баркасы, а летом он стоит пустой. Вот недавно последнюю шаланду выпихнули. Сашка осмотрел хоромы. Сто человек разместятся. Хозяин запросил с них по пятьдесят франков за неделю. Куда деваться, Сашка пересчитал это на золото и расплатился. Калмыки остались наводить порядок, а сам Кох переоделся в европейское платье и пошёл назад в порт. Встречаться с виконтом… Как там его?

— Алиса, как министра зовут?

— Виконт Жан-Эрнест Дюко де Лаитт.

— Хорошо тебе, такая память. Пойдём со мной в порт. Возьми выбери из ребят парочку с максимально европейским лицом. Нам нужно срочно сваливать отсюда. В Гибралтар. Там англичане, и, значит, нам туда дорога. Я по карте прикидывал, это полторы тысяч вёрст с гаком. В милях около тысячи. Найти нужно судно, чтобы согласилось нас туда как можно быстрее переправить.

— А виконт Жан…

— Хватит. Алиса, ты же умная, зачем нам виконт, нам королева нужна. А про встречу с этим их Наполеоном я придумал, чтобы нас вот досюда привезли, теперь нужно быстрее уплывать, пока на радостях этит твой Лаитт на самом деле не припёрся. Обманули мы нашего доброго капитана Жульена. Тьфу…

Событие тридцать первое

в столовой:

— У вас салат сегодняшний?

— Я тебе больше скажу, он еще и завтрашний!

Триод и Диод

Всё же цивилизация — это когда удобно. Марсельский порт вонял, ну это плохо. Но в то же время этот самый порт связывал Францию регулярными рейсами на комфортабельных пароходофрегатах и, пусть чуть менее современных, парусных кораблях, со всеми крупными городами мира. Даже в Одессу рейс раз в месяц был. Как там у Высоцкого, там хорошо, но нам туда не надо. В конторе, а нашлась и такая, где можно купить билеты на корабли, оказалось, что в Гибралтар попасть нельзя. Это Английская колония, а Франция с Великобританией почти в состоянии войны. Сашка хмыкнул, это же как Николаю Павловичу нужно было постараться, чтобы два заклятых врага против него объединились.

Можно добраться на пароходофрегате «Роза» до Картахены. Этот корабль отходит завтра. Есть ещё парусник Люксембург, он идёт до Малаги, что гораздо ближе к Гибралтару, но он выходит через четыре дня.

— А есть свободные места на «Розе»? — решил не искушать судьбу и не ждать тут этого виконта Сашка.

— Тридцать два места. Есть два места в первом классе. Точнее, две каюты. Там можно и вдвоём жить, — кучерявый француз за столиком в конторе немного Пьера Ришара напоминал. Тоже копна соломенных кудряшек непокорных расчёске.

— А можно будет ещё несколько человек разместить на палубе? Они люди неприхотливые. Да и тепло. — Кох разделять отряд не хотел.

— Это вы уже с капитаном договаривайтесь, он же и хозяин пароходофрегата «Роза» — капитан Трюом.

— Где его найти? — удачно получилось. Не нужно договариваться с двумя заинтересованными лицами.

— Вон, в окно видна «Роза». Вон та, с синей трубой.

Капитан был с похмелья. Он орал на матросов, наводящих порядок на палубе, и те падали замертво, когда его отравленное сивушными парами дыхание их касалось. Гипербола. Падали взаправду, но от ударов в челюсть. Мужик был здоровый. Ростом с Сашку где-то — метр семьдесят пять. А вот в плечах раза в два шире. Такими гномов рисуют. Квадрат эдакий. Разэдакий. Пузо тоже имелось. А кулаки, которыми отправлял матросов медитировать, гном были с Сашкину голову.

— Кхм? — решил прервать воспитательный процесс Кох, пока живые матросы ещё остались. Кому-то же надо доставлять их в Картахену.

— Чего⁈ — здоровяк повернулся к Сашке и красные похмельные глаза пытались полыхнуть и испепелить вмешавшего в процесс вразумления матросов.

— Хочу доплыть до Картахены, — чуть отступил Виктор Германович. Выхлоп и в самом деле с ног валил.

— Там на баке сидит мой помощник Луи. Он продаст тебе билет. Отправление завтра в восемь утра. И про таможню не забывай. Они придут, можешь не сомневаться.

— Хорошо, я выкуплю все свободные каюты. Но у меня больше людей.

— Десяток гамаков свободны в трюме…

— Ещё больше.

Капитан перестал пускать глазами молнии и задумался. Поскрёб носопырку изнутри, а потом и снаружи.

— Есть старые гамаки, сейчас прикажу проверить и починить. Думаю, штук десять — пятнадцать наберём.

— Ещё больше. Нас сто тринадцать человек.

— Фьють! — присвистнул гном. Видно было, что в нём боролись два чуйства. Одно — это жадность. Это же какой непредвиденный доход. А второе — здравый смысл. На его кораблике столько человек на палубе разместить можно, но что скажут остальные пассажиры, которые вместо комфортабельного плавания получат толкучку на палубе.

— Мы будем стараться не мешать другим пассажирам. Это отряд и дисциплина на уровне. Максимальное количество будет сидеть по каютам и в трюме. Багажа у нас почти нет. Налегке путешествуем.

— Сорок франков с человека! — Кох цены видел. В конторе ему показали расценки на каюты. Получалось даже дороже, чем у него будет с Алисой за каюты первого класса.

— Хорошо, но два раза в день кашами покормите.

— Хм. Как я буду на такое количество ртов готовить⁈ Только рано утром и поздно вечером. Мне ведь остальных пассажиров кормить, — первое чувство победило. Или это один из основных инстинктов — хапать.

— Это нормально. Мы возьмём на эти четыре дня сухпаёк. Протянем. Вода и два раза в день горячая каша. Договорились?

— Золотом⁈ — Сашка знал, что во Франции отменили на днях бумажные деньги. Почти отменили, банки теперь не обязаны менять бумагу на золото и серебро. Всё, как и везде, бумажных денег напечатали от души, не поскупились. Золото у Сашки убывало быстро. Ну, ничего, в Лондоне на его имя открыт счёт в банке, да и Олег Владимирович Иваницкий их там встретит.

— Золотом, — Кох в уме прикинул, сколько это в граммах золота будет. Среди взятых им монет точно четыре с половиной тысячи франков золотом не было, — будут монеты разных стран.

— Хм…

— По весу пересчитаем.

— Добро, таможенник уйдет в восемь, мы отойдём и сразу вернёмся догрузимся, только вон там, где рыбаки причаливают. Деньги…

— Деньги после посадки на корабль.

— Понятно. Хорошо. Не опаздывайте.