Ноги, казалось, сами побежали к озеру — так мучила девочку жажда. Ани предвкушала, как будет зачерпывать ледяную воду пригоршнями и пить, пить, пить…
Шарик преградил ей дорогу, но Ани врезалась в него носом, и шарик отлетел на середину озера. Ани остановилась на берегу, присела, опустила руки в прозрачную воду. Вода оказалась теплой. Наверное, из-за вулкана, который исчез совсем недавно. Эх, жалко… Ани привыкла к вечно холодному, стремительному ручью дома. В нём умываться — то еще удовольствие, но зато как попьешь… Зубы ломит, дух захватывает, голова кружится. Но ручья не было, и Ани собралась пить из теплого озера.
Она зачерпнула воду ладошкой, поднесла ко рту…
Вдруг между ртом и ладонью метнулось что-то красное. Ани вскрикнула и расплескала воду.
— Убирайся вон! — взвизгнул Виктор. — Не лезь к моей Ани!
Шарик, дрожа, метнулся в сторону. Ани проводила его взглядом. Странный какой. Словно боится чего-то.
Она зачерпнула еще воды, но теперь рука сама замерла возле рта. Ани искоса посмотрела на шарик. Тот висел над озером и отчаянно «крутил головой». Рука Ани дрогнула. Шарик почему-то не хотел, чтобы она пила. И, хотя горло Ани напоминало шуршащую оберточную бумагу — так пересохло — она решила послушаться. Вместо того чтобы пить, поджала губы и умыла лицо.
— Ну? — Виктор подошел к ней и встал рядом, уперев руки в бока. — Ты утолила жажду?
— Благодарю, вполне, — сказала Ани и встала. Это было не враньё. Мама говорила, что это называется «этикет». И шарик одобрительно кивнул.
Виктор хмуро поглядел на шарик и дернул плечами. Потом взял Ани под руку.
— Идём, — сказал он. — Покажу тебе фруктовый сад.
Ани, спотыкаясь, пошла рядом с ним. Она не умела гулять так, под ручку, как взрослые на картинках в книжках, да и не хотела. Виктор ей совсем не нравился, ну вот ни капельки! Ани то и дело оглядывалась через плечо, на шарик, плывущий следом.
— Вот, — сказал Виктор и остановился. — Это мой изумительный фруктовый сад.
Ани завертела головой. Их окружали кусты и деревья, усеянные разноцветными плодами. Яблоки, апельсины, груши, сливы и вишни. Запах стоял — густой, липкий и сладкий. Снова дала о себе знать жажда, и в желудке заурчало. Вот когда вспомнился пропущенный завтрак! Рука сама собой потянулась за грушей…
— Ешь, — прошептал Виктор. — Ты можешь есть всё, что захочется!
Ани уже сорвала грушу, но голос Виктора ей не понравился, и она покосилась на шарик. Тот путался в ветвях, но, почувствовав взгляд девочки, торопливо замотал головой.
— Опять ты! — крикнул Виктор и побежал в сторону шарика. — Сколько ты еще будешь мне мешаться? Пошел вон отсюда, пока я тебя не лопнул!
Виктор не смотрел на Ани, и она, воспользовавшись этим, сунула грушу в карман. Вовремя. Виктор подскочил к ней.
— Ну? Как тебе моя груша?
— М-м-м… Мягкая, — сообщила Ани. — И, кажется, сочная. Спасибо!
Лицо Виктора просияло, он даже подпрыгнул на радостях, и тут же, схватив Ани за локоть, потащил ее дальше.
— Идём-идём! Я покажу тебе кукурузные поля!
Вскоре у Ани закружилась голова. Они осмотрели кукурузные поля, пшеничные поля, картофельные поля, и еще десятки всяких разных грядок.
— Милая Ани, — говорил Виктор. — Тебе бы, верно, хотелось стать хозяйкой всего этого?
Ани, как воздушный шарик, яростно замотала головой. Зачем ей столько грядок и полей?! Фруктовый сад еще бы ладно, но как его перетащишь на свой остров? И как туда вообще вернуться? Лишь теперь Ани заметила, что к черному острову совсем не подлетали шарики. Все они плыли бесконечными гирляндами где-то далеко. А здесь был один. Красный.
— Неужели тебе совершенно не нравится мой остров? — огорчился Виктор.
— Нравится, — утешила его Ани. — Он очень красивый. Но мне хочется домой…
К этому времени они вновь вышли на берег озера — остров закончился.
— Да брось! — Виктор дважды хлопнул в ладоши. — Ты только полюбуйся, как прекрасно здесь ночью!
Солнце погасло, и на темном небе появились маленькие сонные звездочки, выкатилась луна, бросив на воду желтую сверкающую дорожку. Ани ахнула:
— Вот бы мама увидела!
Конечно, на их островке тоже бывали ночи, и звезды сияли, и луна серебрилась в ручье. Но дома Ани было не до того. Ночью она обычно спала, и уж подавно мама не умела делать ночь хлопком в ладоши.
Но как раз теперь, когда Ани восхищалась Виктором, он придумал разозлиться и заскрипел зубами.
— Мама! — воскликнул он. — Я так стараюсь, а ты… «Мама, домой, домой, мама»! Неужели это так трудно — забыть о маме?
Ани смотрела на мальчишку, которого недавно спасла из вулкана, и у нее дрожали губы. Почему он так сердится? Зачем на нее кричит? И как это можно — забыть о маме?!
Шарик куда-то пропал, Ани чувствовала себя самой маленькой, несчастной и одинокой во всём мире. Виктор тяжело вздохнул, заметив капельки лунного света, ползущие по щекам Ани.
— Прости, — сказал он. — Конечно, тебе нужно время, чтобы привыкнуть ко мне и моему острову.
— Но я не хочу привыкать, — всхлипнула Ани. — Я хочу домой!
— Да-да. — Виктор взмахнул рукой, и на берегу озера возникла большая палатка, в которой изнутри что-то светилось. — Ляг и поспи. А утром обсудим, как быть… С мамой и домом.
Он развернулся и ушел прочь, не оглядываясь. Ани осталась одна на берегу. Теплый ветерок осушил ее слёзы. Глядя на желтую лунную дорожку, Ани тихо сказала сама себе:
— Я в ловушке…