Аномалия

Глава 1

«Если ты сегодня же не поздравишь бабушку с ПРОШЕДШИМ днем рождения и не навестишь ее с подарком, я возьмусь за устройство твоей личной жизни, как обезумевшая мамаша. Оно тебе надо? Правильно, не надо, поэтому подними свою царскую задницу со стула, на котором ты сейчас наверняка сидишь, закрой очередную медицинскую книгу и дуй к бабуле. Люблю и сочувствую».

Только этого добра мне не хватает. Откладываю мобильник в сторону. Вынужден признать, что навестить нелюбимую родственницу однозначно лучше, нежели чем испытывать на себе прелести сватовства. Не буди лихо, пока оно тихо. Надо навестить.

Намеренно громко двигаю ногой стул, дабы разбудить крепко спящую напротив меня «принцессу». Вот только спустя пару минут таких действий, осознаю, что ей это как мертвому припарка. Ну не пинать же в самом деле. И водой обливать, чтобы поскорее свалила, тоже не слишком прилично, после регулярного трехмесячного вполне качественного секса.

Откидываюсь спиной на кресло, в очередной раз пытаясь вникнуть в текст. Ни хрена. Когда прямо напротив тебя кто-то находится, мысли где угодно, но не в медицине. Взгляд как-то сам падает на обнаженную стопу коматозницы.

Выступ на большом пальце правой стопы тупо не может не приковать к себе взгляд. Как я раньше это не замечал? А, впрочем, о чем я? Я с ней ни разу не спал, исключительно трахался. Лицезреть этот ужас поутру, к счастью, ранее не приходилось. Рука так и чешется рубануть этот выступ. Пора не только выгнать ее из квартиры, но и закончить все наши "отношения". Давно пора. И без того затянул.

Перевожу взгляд на осторожно ступающего в спальню кота. Да, Кеша, только на тебя и остается надежда выгнать гостью.

– Прыгай на кровать. Только без крови. Просто разбуди ее.

Умнейшие существа. Напугает, разбудит и при своем отравительном характере даже не вопьется когтями в шею.

– Фу, блин, Сережа. Убери этого монстра от меня.

– И тебе привет. Коты гуляют сами по себе, он меня не слушается.

– Тебя и не послушаешься, ага, – ворчит коматозница, потирая глаза. – Сколько времени?

– Почти обед.

– А если точнее?

– Половина первого.

– Пфф… скажешь тоже.

– Скажу. Нормальные люди уже вовсю работают.

– Сегодня вообще-то воскресенье.

– Я в курсе, поэтому хочу провести выходной с пользой. Ванная в твоем распоряжении на двадцать минут. Позавтракаешь у себя. И на этом все.

– Что все?

– Просто все. Разбегаемся. Ты идешь своей дорогой, я своей.

– Я наконец-то впервые за три месяца у тебя переночевала и после этого ты мне говоришь «все»?!

– Именно.

– Шутишь?

– Нет. У меня дела, время идет. У тебя осталось уже девятнадцать минут.

Судя по выражению лица – не верит. Более того, сейчас в ход пойдет тяжелая артиллерия. Такая красивая девка, но дура дурой. И что самое хреновое – ни капли самоуважения. Оказавшись напротив меня, опускается на колени и хватается за ремень моих джинсов. Перехватываю ее руку.

– Утоли мое любопытство, у тебя хоть капля гордости есть? Я только что открыто сказал тебе, уйти из квартиры и в принципе из моей жизни, а ты встаешь передо мной на колени, дабы отполироваться мой член. Серьёзно?

– Почему? Ты можешь объяснить, что я сделала не так?

– Все так. Просто мне это все больше неинтересно. Не унижайся. У тебя уже осталось восемнадцать минут.

– Сука ты, Потапов, – вставая с колен, бросает Катя.

– Сука – женский пол. В таком случае, кобель. Но он мне не подходит. Тебе помочь собраться?

Ничего не отвечает. В душ, как и предполагалось, не идет. Быстро натягивает на себя платье и направляется в коридор. Надевает на ноги нереально узкие туфли на высоком каблуке и переводит на меня взгляд.

– Ты ничего не хочешь мне больше сказать?

– Иннокентий Сергеевич, кажется, сходил в туалет. Не желаешь напоследок убрать его лоток? – ну давай, разрешаю пропесочить, чтобы полегчало.

– Я желаю тебе, Сережа, встретить девушку, по которой ты будешь сохнуть. Чтоб ты так влюбился, что каждую минуту будешь думать о ней и мучиться. И на коленях выпрашивать хоть толику ее внимания.

– Ой, только не на колени. У меня же травма мениска после футбола, так что, я пас, – вот зря ляпнул. Молчание – золото.

– Чтоб ты ночами не спал и на стену лез от неразделенной любви.

– Хорошо, хорошо, как скажешь. И да, я, конечно, не специалист в этом вопросе, но будешь носить такую обувь и дальше, скоро будет совсем худо. Я скину тебе номер хорошего специалиста.

– Ты о чем?

– О вальгусной деформации стопы. У тебя уже есть изменения. Скоро будет реально больно, хотя, думаю, уже.

– Да пошел ты.

– Как скажешь. А номер я тебе все равно скину.

Закрываю за ней дверь и облегченно выдыхаю. Правда до тех пор, пока в кармане джинсов не вибрирует мобильник.

– Привет, мама.

– Ты прочитал мое сообщение?

– К сожалению, да.

– И что? Уже подгонять тебе невест?

– Я скоро буду у цветочного ларька. Выберу бабке гвоздики.

– Сережа!

– Красные.

– Только посмей.

– Ей пора бы уже начать подыскивать место на кладбище, может, гвоздики намекнут ей на эту мысль.

– И не надейся. Пока не переженит всех внуков, не умрет.

– Ты намекаешь на ее бессмертие?

– Или на твою женитьбу. Не вздумай назвать ее при встрече бабкой.

***

Кому скажи – не поверят. Взрослый мужик почти молится перед встречей с родственницей. Вот на хрена оно мне надо? Положить на коврик букет и свалить – самое то. Ладно, была ни была. Нажимаю на звонок.

Появляется надежда на то, что ее нет дома, учитывая, что она всегда открывает дверь сразу, несмотря на возраст. Только я хочу уйти, как дверь, к несчастью, распахивается, являя моим глазам незнакомую мне девицу.

– А в жизни вы не такой страшненький, как на фото, – очень смелое заявление, учитывая, что смазливой мордой меня генетика не обделила.

И это мне говорит выхухоль с брежневскими бровями и наверняка накачанной грудью? Уж про сплошь усыпанное веснушками лицо и говорить не приходится.

– Я вас только по голубым глазам узнала и по слегка оттопыренным ушам. Вы операции делали? На детской фотографии вы прям чебурашка, – приплыли.

– Видимо, в одной клинике оперировались. Ты грудь, я уши.

– А у меня своя грудь.

– А у меня свои уши, нетронутые скальпелем, как и все остальное.

– Значит, сами встали на место. Ну, в смысле прижались. Вы из тех, кто с возрастом хорошеет. Прям не узнать, – выдает наглая девка, облизывая указательный палец. – Проходите.

Опешивши, захожу в квартиру, не сводя взгляд с наглой конопатой девицы. Оставив меня одного, она как ни в чем не бывало уходит в сторону кухни. Что здесь происходит и где моя бабка?

И стоило мне только зайти в гостиную, как до меня доходит. На столе, украшенном праздничной скатертью, уже стоят приготовленные приборы на трех персон, закуски и салат.

Прохожу на кухню и тут же натыкаюсь на выставленную задницу конопатой. Та, в свою очередь, меня не замечает, как ни в чем не бывало достает из духовки противень с мясом. Девка, надо признать, несмотря на отвратительные ненавистные мне веснушки, симпатичная. Длинные, распущенные волосы, благо не рыжие, а каштановые. Явно натуральные. Чего не скажешь о груди.

Не вяжется такой размер с ее худощавой комплекцией. Не иначе набрехала. Видимо, девчонка отчаянно ищет мужа. Немного потянуть верх от комбинезона вниз и будут видны соски.

– Несмотря на то, что ваша бабушка считает вас редкостной скотиной, она вас любит. Поэтому будет рада вашему визиту. И даже с этими цветами.

Что меня больше удивляет, что какая-то наглая особь орудует на чужой кухне так словно хозяйка, дважды опускает меня ниже плинтуса или то, что я еще не спустил ее с небес на землю? Пожалуй, последнее.

– Даже? – забирает из моих рук букет.

– Этот вид роз самый нестойкий. Да и цветы несвежие. Продавец либо вас развел, либо вы не слишком заморачивались с выбором. Я склоняюсь ко второму варианту. Да и ваша бабушка не любит розы в принципе, странно это не знать, – странно залипать на наверняка силиконовой груди наглой выскочки.

– Ммм… какая большая.

– Что?

– Осведомленность о моей семье.

– Мы часто с вашей бабушкой говорим. Кстати, о вас она говорит больше всего. Жалуется на вас, но любит.

– Ты вообще кто такая?

– Соседка вашей бабушки.

– Ясно. И где же моя бабка?

– Понятия не имею. Сказала, что ей надо куда-то отлучиться. Скорее всего, что-то забыла купить. Но вы располагайтесь, дождитесь ее.

– Да ладно, разрешаешь? – не скрывая сарказма выдаю я, облокотившись о холодильник.

– Ну, конечно. Я же здесь не хозяйка, чтобы вам что-то запрещать.

– Пока?

– Что пока?

– Пока не хозяйка? Метишь на квартиру?

– Я же не кошка, чтобы метки ставить, – невозмутимо бросает нахалка, в очередной раз облизывая палец, как оказалось, от теста. – Мне хватает квартиры, которую я снимаю.

– Ах, снимаешь. Ну понятно, – когда моя некогда умная бабка превратилась в доверчивую особу, пускающую в квартиру потенциальную охотницу за жилплощадью? Хотя, о чем я?! Мама сообщила о моем приезде, и эта конопатая стерва оказалась здесь одна не просто так. Не только на квартиру метит, но и в жены. Охренеть. Ну, мама. Не ожидал. А бабка когда резко потупела?

– Не переживайте. Вам достаточно немного уделить внимание вашей бабушке, и она перепишет вам квартиру при жизни. Еще и дачу в придачу, – насмешливо бросает рыжая, закладывая тесто в кондитерский мешок.

– О чем еще поведала моя бабка?

– О том, что вы, несмотря на молодой возраст, гениальный врач и вам нет равных. И о том, что вы ненормальный карьерист и хам. Ну и то, что вы редкостная скотина. Ну это я уже, кажется, говорила. Еще о том, что ваш отец переживает, что вы по мальчикам, учитывая, что за тридцать лет вы ни разу не были замечены им ни с одной девушкой. Но учитывая, как вы залипли на моей большой… осведомленности – переживать не стоит, – и приз года «самая наглая выскочка» достается конопатой стерве. – Я успокою вашу бабушку, а она передаст вашему отцу, что вы натурал. Хотя… вы же наверняка этого не хотите. Вам нравится бесить ваших родственников. Да? – как эта стерва дожила до совершеннолетия с таким языком целой и невредимой? – Молчание — знак согласия, я так и думала.

– Куда столько еды? – обвожу взглядом приготовленное.

– Ваша бабушка ждет гостей. Хочет отметить прошедший день рождения.

– Я столько не ем.

– А причем тут вы? – да, ну правда, причем тут я. – Она ждет своих подруг.

– Ну да, ну да. Точно. Подруг, которые давно кормят червей. Как тебя зовут?

– Учитывая наше разовое знакомство, не стоит забивать голову ненужной информацией. Можете звать меня так, как зовете в своей голове. Ну или просто «эй ты», – на какой фабрике делают таких сучек?! – Вы не могли бы положить в масло кулинарное кольцо.

– Что положить?

– Вот ту круглую штуку, лежащую на столе. Да, да, ее. А теперь кидайте в кастрюлю с маслом. Ваша бабушка очень любит шоколадные гнезда.

– Шоколадные гнезда?

– Ну да, десерт такой из теста. Потом я полью их растопленным шоколадом. Кидайте.

Послать бы ее подальше, а еще лучше свалить из квартиры, но я за каким-то хером кидаю в масло кольцо. И что самое удивительное, я залипаю на том, как она выливает тесто в кольцо. Мать моя женщина, что это за куча?

– Святой воды мне в глаза.

– Что?

– Ты зачем насрала в кастрюлю?

– Вы о чем?

– О том, что у меня кот такие кучки делает ежедневно. Без кондитерского мешка и кольца. Но ему хватает совести делать это в лоток, а не в кастрюлю и не называть их гнездами. Херовая из тебя хозяйка. Сложно будет найти хоть какого-нибудь мужа.

– А кто сказал, что я его ищу?

– Даже не знаю. Может быть, наиглубочайшее декольте и отсутствие лифчика?

Ну наконец-то языкастая стерва держит свой рот закрытым. Молча продолжает наваливать кучи в кастрюлю. Я же так и продолжаю пялиться на готовые «гнезда». В качестве завершающего штриха рыжая поливает их растопленным шоколадом и кладет сверху листья мяты.

– Какая ты предусмотрительная. И подорожником все украсила, чтобы подтереться. Но, как по мне, то эти кучки, то есть гнездышки, лучше сразу прикрыть туалетной бумагой.

– Угощайтесь, – пододвигает мне тарелку. – А я пока остальные гнезда сниму.

– Зачем снимать? Пусть догорают.

Можно было бы и дальше пререкаться с этой стервой, но в квартиру наконец соизволила вернуться бабка. Как и предполагалось, с пустыми руками. План подсунуть мне выскочку провалился, о чем еще не подозревает «удивленная» моим приходом родственница.

– Я уж думала, ты и не вспомнишь, что у тебя есть бабушка.

– Я об этом и не забывал. Работы много.

– Работа никуда не убежит. Ты уже познакомился с Элей? – ах, Эля.

– Не особо. Тебя ждал, пока ее расхвалишь, а то она сама какая-то молчаливая.

– Да, Элечка скромная, – о да, образец скромности. – Давайте присядем за стол. Эля, положи нам всем свой фирменный плов, а я пока руки помою. Как здорово, что вы встретились.

И самое главное, так «внезапно». Пока моя бабка моет руки, кудесница ставит на стол казан и принимается раскладывать плов. Это что плавает в рисе? Рыба, и картошка? Фасоль?! Повариха года, не иначе. Скрыть усмешку уже тупо не удается.

– А я уж думал, после гнезд меня ничем не удивить. Глядя на этот шедевр, вспоминается старинный рецепт плова: берем сначала укропу, потом кошачью жопу. Двадцать пять картошек, семнадцать мандавошек, ведро воды и хуй туды. Охапку дров и плов готов.

– Точно. По этому рецепту и готовила. Приятного аппетита.

– А сама чего не жрешь?

– Фигуру берегу. Еще же замуж надо выйти.

– Ну как тебе плов, Сережа? – синхронно переводим взгляд на бабку.

– Вкуснотища, бабушка. У Элечки золотые ручки.

– Вот. А ты бы знал, как она делает мне капельницы и уколы. Ни одного синяка. Я даже не ощущаю ничего. Элечка, между прочим, твоя коллега.

– Как интересно. Медсестра?

– Нет. Эля студентка медицинского ВУЗа. Пятый курс закончила. Еще год и будет полноценным врачом.

– Прелестно. Бабуль, ты извини, но я есть совсем не хочу.

– Так, может, чай? С десертом.

– Ну давай чай.

– Сидите, я сделаю, – тут же влезает выскочка. Бабка же продолжает расхваливать умницу красавицу, которая фактически поселилась у нее в квартире. Ну да, ну да, совершенно бескорыстная девочка от уборки до готовки.

– Сережа, попробуй Элечкины гнезда.

– Я в процессе готовки уже попробовал. Объедение. В дверь звонят.

– Ой, это же ко мне. Я сама открою.

Элечка, она же повариха года, как ни в чем не бывало усаживается напротив меня и принимается дуть на чай, не сводя с меня взгляда.

– А теперь слушай сюда, выскочка. Если мою внезапно доверчивую бабку ты еще сможешь обработать, то ко мне ты не по адресу. Меня не интересует залежавшийся б/у товар. Усекла?

Я ждал чего-то едкого в ответ, но точно не того, что эта стерва плеснет на меня чаем, точнее кипятком. Вскакиваю с места и подлетаю к раковине. Стягиваю футболку и принимаюсь обливать шею и грудь холодной водой. Вот же сука.

– На плите еще суп из семи залуп, попробуй. Приятного аппетита, – слышу позади себя голос этой стервы и понимаю, что она уходит из кухни.

Дурацкое утро и такое же идиотское продолжение дня. Бабка ратует надо мной, причитая какой я неосторожный. Этой же стервы и след простыл.

– В какой квартире живет твоя Эля?

– А что, понравилась все-таки?

– Очень. Хочу на свидание пригласить.

– Ее дверь прямо напротив моей. Эля любит пионы.

– Спасибо за подсказку. Иди к гостям.

В очередной раз прикладываю замороженное мясо к шее, мысленно представляя, как можно наказать выскочку. И ни одной дельной мысли. Еще и какой-то долбоящер сигналит за окном так, что пора надевать беруши. А теперь совершенно точно срабатывает моя сигналка.

Подхожу к окну и замираю. Рыжая не стесняясь долбит ногой по колесам моей машины. Вообще берега попутала, смертница? И только спустя несколько секунд до меня доходит, зачем она это делает. Испытываю какое-то нереальное наслаждение, видя, что девка не может выехать. Открываю окно и в этот момент она поднимает на меня взгляд.

– Твоя? – указывает взглядом на мою машину.

– Моя.

– А теперь слушай сюда, – копирует недавно произнесенную мной фразу. – Ты меня зажал, рукожопый. Выходи и убирай свою машину.

М-да… надо признать, реально зажал, так торопился к своей любимой родственнице. Ну так даже интереснее.

– Уже намыливаю пятки.

– Я жду минуту. Если не спустишься и не перепаркуешься, я въеду в твою машину.

– Вперед и с песней.

– Я не шучу.

Закрываю окно и задергиваю тюль. Не сделает. Кишка тонка. Плеснуть кипяток и трусливо свалить – ее максимум.

Однако, если день не задался с утра, ждать от него хороших поворотов не стоит. Эта смертница садится в свою тачку и реально таранит мою машину. Дважды. А затем как ни в чем не бывало выезжает с места.

***

Утро понедельника добрым не бывает. Особенно, когда привычное парковочное место занято более прытким счастливчиком. Пока нахожу место и дохожу до главного входа, на часах почти девять. Приходить позже положенного, когда сам ратуешь за дисциплину – хуже не придумаешь.

Благо мой приход в ординаторскую никем не замечен, ввиду хаоса из-за сборища скопившихся студентов. Накидываю халат и сажусь за стол. Мысли где угодно, но не в речи заведующей.

Перевожу взгляд в свой ежедневник. Четыре выписки и, судя по толстенной куче историй болезни в руках у заведующей, немереное количество приемок.

– В четверг у нас обход с главным. Проинструктируйте своих больных, чтобы были на местах, а не в курилке. Давайте распределим студентов.

Благо по моему лицу заведующая быстро скумекала – мне такое «счастье» не предлагать. Я пас. Так было ровно до того момента, пока в одной из студенток я не приметил знакомую конопатую физиономию. Наконец-то я вижу на ее лице не наглую самоуверенность, а растерянность вкупе со страхом. Ну все, рыжая, ты попала.

– Кому-то придется взять двоих, раз Сергей Александрович у нас сильно загружен.

– Ну почему же, – резко встаю из-за стола. – Конечно, я возьму юное дарование. Вот это, – становлюсь напротив стервы и цепляю ее бейджик. Это что за херотень? – Гер..гер..Герхер Ариэль Константиновна.

– Гергердт, – сузив от злости ноздри, бросает рыжая.

– Да один хер.