Анти-Горбачев 3

Глава 26

— Приветствую, Эрих, — сказал он по-русски (Хоннекер в тридцатых годах учился в СССР и работал на Магнитогорском комбинате, так что язык он знал прилично).

— Добрый день, Григорий, — ответил тот, они прочно были на ты, — как поживаешь?

— Живой пока и на этом спасибо, — выдал незамысловатую шутку Романов, — а у тебя как здоровье?

— В соответствии с возрастом, — ответил Хоннекер в тон ему, — могло бы быть и лучше, но как говорится в вашей пословице «лучшее враг хорошего». Но ты же ведь позвонил не затем, чтобы про мои болячки справиться, верно? Переходи прямо к делу.

— На три метра под землей все видишь, — отшутился Романов, — как царь Иван Грозный. Дело у меня есть, это верно, причем довольно необычное…

— Внимательно слушаю, Григорий…

— У вас там в Берлине живет такой товарищ — Дин Рид, — начал излагать суть Романов.

— Есть такой, — бодро отрапортовал Эрих, — американец, женат на актрисе, как уж ее… на Ренате Блюм, в Ульзане снималась.

— И в сериале про Карла Маркса, — дополнил его Романов. — Так вот, мы тут посоветовались с народом, и возникло такое мнение…

— Узнаю чеканную формулировку партийных собраний в Магнитке, — перебил его Хоннекер, — так обычно начинал наш секретарь парторганизации…

— Традиция, овеянная веками, — сказал Романов, — так вот мнение такое — привлечь товарища Рида к текущему политическому моменту.

— Никаких вопросов, Григорий, — тут же вылетело из Эриха, — привлекай. Могу посадить его в самолет Аэрофлота хоть завтра, тем более, что никаких срочных дел у него в Германии нет. И несрочных тоже. А более подробно не можешь рассказать, что вы там надумали насчет него?

— Почему не могу, очень даже могу, — сказал Романов и в следующие пять минут коротко рассказал все, что думает насчет Дина Рида и его миссии в предстоящих событиях.

А послезавтра американский поп-певец и артист Дин Сирил Рид (так он назывался согласно метрики, выданной шерифом округа Вит Ридж, штат Колорадо) сошел с трапа ИЛ-86 в аэропорту Домодедово. Рената с ним не полетела, у нее срочные съемки в кино образовались.

Встретили его ухватистые ребята в одинаковых костюмах и с одинаковыми лицами — они и отвезли Дина сначала в гостиницу Москва, расположенную на Манежной площади непосредственно возле Исторического музея, Большого театра и Кремля.

— Устраивайтесь, товарищ Рид, — сказал ему на прощание старший группы ухватистых ребят, — вам позвонят в ближайшее время.

Дин бросил сумку с вещами на кровать, раздернул шторы и посмотрел в окно — оно выходило на проспект Маркса, чуть левее начиналась улица Горького, а правее высилась серая сталинская громада Госплана СССР. Дин вздохнул, вытащил из сумки бритвенные принадлежности и зашел в ванную комнату. Звонок по местному телефону раздался через четверть часа.

По-русски Дин понимал многое, как-никак провел в стране почти год, но говорил с трудом, поэтому беседа с ним велась на более привычном английском.

— Мистер Рид? — спросили его и, получив положительный ответ, предложили спуститься на ресепшн.

— А дальше что? — спросил он.

— Дальше вас проводят в Кремль, — любезно сообщил ему голос.

Внизу Дина ждала, вопреки ожиданиям, молодая и симпатичная девушка в оригинальном брючном костюме.

— Я Оксана Бережная, — сообщила она, — буду сопровождать вас во время пребывания в нашей столице.

— Очень приятно, — откликнулся он, — особенно, когда тебя сопровождает такая красавица.

Красавица зарделась, но в ответ ничего не сформулировала, и они вышли к Манежной площади.

— Давно я здесь не был, — сообщил Рид, — лет пять уже наверно… но ничего, кажется, не изменилось — и Кремль на месте, и Манеж, и очередь в мавзолей все такая же.

— В стабильности есть свои преимущества, — заметила Оксана, — как долетели?

— Прекрасно… ваш новый аэробус фирмы Ильюшина ничуть не хуже, чем у Боинга. А накормили даже лучше, чем когда я в Рим летал, — и тут Дин свернул на более насущную тематику, — вы хотя бы приблизительно можете объяснить цель моего приезда в Россию?

— Увы, мистер Рид, — строго отвечала Оксана, — я на это не уполномочена. Но гарантирую, что вы все узнаете максимум (она поглядела на часы) через полчаса.

— Ну тогда хотя бы поужинайте со мной сегодня, — улыбнулся Дин, — на это, надеюсь, ваших полномочий хватит?

— На это вполне, — ответно улыбнулась она, — охотно соглашусь с вашим предложением. А мы, кажется, уже пришли.

Перед ними была эстакада у Троицких ворот, а в ней маячила строгая охрана в лице строгих прапорщиков. Оксана показала свой пропуск, а Рид достал восточногерманский паспорт.

— Проходите, — козырнул солдатик, — налево по этой аллее, в конце будет вход в Сенатский корпус, вам туда.

На входе в этот корпус их обоих тщательно обыскали, причем для девушки привели специально обученного сотрудника ее же пола, а затем пропустили внутрь и сказали «ожидайте в вестибюле».

— В нашем Белом доме примерно такие же порядки, — заметил Дин, исподволь изучая линию талии и бедер спутницы, — государственные интересы охраняются весьма тщательно.

— Я рада, — сняла она темные очки, — что вы понимаете необходимость этих мер. Психически нездоровые люди во всех странах встречаются.

— Я здесь ни разу еще не был, — продолжил тему Дин, разглядывая паркет и рисунки на стенах, — красиво, ничего не скажешь. И люстра очень большая, я таких не видел.

Но тут его рассуждения были прерваны еще одним сотрудником, на физиономии которого было написано «я из КГБ».

— Товарищ Рид? — обратился он к певцу.

— Да, это я, — усмехнулся тот, поняв русский без перевода, а еще подумал — кто же еще тут может оказаться после двойной проверки документов и сличения фото.

— Пройдемте со мной, — показал он рукой на шикарную мраморную лестницу, — и вы, товарищ Бережная, тоже пойдете, будете переводчиком на встрече.

По дороге Оксана решила разнообразить тягостное молчание и кратко прокомментировала помещения, мимо которых они проходили.

— Сейчас мы поднимаемся по так называемой Шохинской лестнице — главная лестница во дворце, отделана гранитом и мрамором, по бокам у нее две аллегорические фигуры, обозначающие правосудие. Вон там (и она показала направо, когда они поднялись на второй этаж) бывший кабинет Ленина, где он жил на заре Советской власти. А здесь (и она показала налево) бывший кабинет Сталина… он сам жил на первом этаже, а государственные обязанности исполнял тут.

— Очень интересно, — откликнулся Рид, — а кабинета Брежнева здесь нет?

— Леонид Ильич управлял страной из другого места, — пояснила Оксана, — но действующий глава государства товарищ Романов снова вернулся сюда — в его кабинет мы сейчас и двигаемся, — наконец раскрыла она цель визита.

— Давно хотел посмотреть на вашего генсека, — сообщил Рид, — про него много чего рассказывают.

— Что, например? — заинтересовалась Бережная, но ответить на этот вопрос Дин не успел, потому что они прибыли к конечному пункту своего маршрута — к двери со скромной табличкой «Генеральный секретарь ЦК КПСС Романов Г. В.».

Здесь они в третий раз подверглись осмотру, после чего были допущены в высокий кабинет.

— Добрый день, товарищ Дин Рид, — Романов встал со своего кресла и пожал ему руку примерно на середине длинной ковровой дорожки, — как добрались?

Разговор естественно велся при поддержке Оксаны, в дальнейшем эта подробность опущена.

— Долетел удачно, — ответил Дин, — болтанки и воздушных ям по дороге не встретилось. А ИЛ-86 отличная машина, ничуть не хуже Боинга-747.

— Фирма Ильюшина, — Романов счел нужным поддержать отечественный авиапром, — высоко держит марку. В войну лучшим штурмовиком была их машина ИЛ-2, а потом у них были еще такие отличные разработки, как ИЛ-18 и ИЛ-62. Сейчас они работают над усовершенствованной версией ИЛ-86, скоро она появится на рынке.

— Но позвали вы меня, товарищ Романов, наверно не для этого, — позволил себе такую вольность певец, — чтобы обсуждать особенности советского авиапрома.

— В корень смотрите, товарищ Рид, — улыбнулся тот, — мы хотим вам сделать одно очень важное предложение… — тут Романов поставил разговор на паузу, но Дин спокойно пережил ее, не сделав попытки задать наводящие вопросы.

— Предложение заключается вот в чем, — продолжил Романов, прогуливаясь по своему обыкновению по ковровой дорожке вдоль ряда окон. — Вы становитесь лицом нашей новой кампании, направленной на поддержку социалистического и соответственно ослабление капиталистического сектора. Название кампании пока не утверждено, в качестве вариантов выдвинуты «Смотри на восток», «Мы вместе» и «Наша марка».

— А в чем будут заключаться мои обязанности в рамках этой кампании? — тут же поинтересовался Рид, — если не секрет?

— Никакого секрета, — отозвался Романов, — должность у вас будет, допустим, директор Московского радио… к нему скоро подключится и телевизионное направление, назовем его «Московский эфир» например. Программная сетка будет в корне переработана, есть такое мнение, что в нынешнем виде она не отличается актуальностью — это будет первым вашим заданием, привести в актуальное состояние перечень и содержание программ.

— Отлично, — ответил Рид, — в Аргентине я лет пять подряд работал на местном радио, так что тема мне знакома. А что еще будет входить в мои обязанности?

— Поиск и работа с талантливой молодежью в западных странах, с творческой, разумеется… с той ее частью, которая имеет левые, скажем так, взгляды. Вплоть до переезда в СССР или другие социалистические страны — ваш пример должен их вдохновлять.

— Интересное поле жеятельности, — задумался Рид, — до сих пор такого мне никто не предлагал.

— Далее, — продолжил Романов, — есть предложение устроить музыкальный фестиваль на открытом воздухе, где-нибудь недалеко от Москвы например…

— Как Вудсток в Штатах? — уточнил Рид.

— Да, примерно… — на секунду затормозил генсек, — и чтобы там выступили популярные советские и зарубежные исполнители, а вы, к примеру, были бы там, как сейчас модно говорить, хедлайнером…

— Мне нравится эта идея, — с энтузиазмом ответил Рид.

— Только чтобы никаких наркотических веществ — мы за этим проследим. Для начала, наверно, хватит, — остановился с предложениями Романов, — да, самое главное — вам предлагается переехать в Москву, место жительства можете выбрать сами… к примеру на улице Горького или на Кутузовском проспекте.

— А можно в высотке на Котельнической набережной? — проявил знание московских реалий певец.

— Я думаю, мы согласуем этот вопрос…