Анти-Горбачев 3

Глава 4

— А с Украиной-то что не так? — недоумевающе спросил Алиев, — у нас в Политбюро треть народа с Украины, куча министров и руководителе ведомств оттуда. Да и нет как будто у Украины никаких споров по территориям…

— Да, и министров-украинцев у нас много, и партийных лидеров, — ответил Романов, — но это не отменяет растущих потихоньку противоречий этой республики с центром.

— О каких противоречиях вы говорите? — спросил Демирчян, радуясь в душе, что про его подшефное хозяйство разговор закончился.

— На Украине, Карен Серобович, постепенно зреет мнение, что они и без центра в лице Москвы прекрасно проживут. Гораздо лучше даже, чем с центром. Плюс там полно бандеровских недобитков, пролезших на высокие посты — в пятидесятые годы их всех чохом амнистировали, а зря. Плюс так называемая коренизация, которая на практике сводится к вытеснению русского языка из оборота, и реальную дискриминацию русских и русскоязычных граждан. И насчет споров по территориям вы заблуждаетесь, один Крым чего стоит…

— А что не так с Крымом? — спросил уже Алиев, — там по-моему все тихо и спокойно, в Ялте плещется море, в Артеке пионеры отдыхают, в магазинах на разлив продают дешевое крымское вино.

— С Крымом не то по всем пунктам, — веско ответил Романов, — он никогда не принадлежал Украине с доисторических времен, пока Никита Сергеевич сдуру не отписал его туда. Одна принудительная замена всех вывесок и указателей в Крыму на украинскую мову чего стоит. И это я еще не вспоминал про украинские юг и восток, Одесса, Николаев, Донецк, Харьков это же русские до мозга костей города, но попали, понимаешь, каким-то святым духом в украинскую юрисдикцию.

— Мне все же кажется, Григорий Васильевич, что вы неправы, — встал в мягкую оппозицию начальству Алиев, — нельзя рубить с плеча в таком деликатном вопросе… могут начаться неконтролируемые волнения в массах.

— Может быть, может быть… — пробормотал Романов, — расскажите тогда свой план действий по этой теме, я с большим вниманием выслушаю.

Алиев растерянно посмотрел на собеседников, было явно видно, что к такому повороту он не готовился. Но потом собрался и выдал следующее:

— Я совершенно согласен с вами, дорогой Григорий Васильевич, что постановка вопросов по межнациональным отношениям созрела и даже перезрела. Не все хорошо у нас в стране с этой темой, это трудно не признать. Однако со своей стороны не могу не отметить и тот факт, что такие вопросы одним махом не решаются, к ним надо подходить осторожно и бережно. Как там древние китайцы говорили — если долго сидеть на берегу реки, то можно увидеть, как мимо проплывёт труп твоего врага. А другая поговорка гласит, что шагая широко, очень легко порвать штаны.

— Образно мыслите, Гейдар Алиевич, — улыбнулся Романов, — а если поближе к конкретике перейти?

— Можно и поближе, — согласился тот, — может быть в завтрашнем выступлении вам не стоит сразу размахивать шашкой, а только набросать некоторые темы к обсуждению. В числе которых будет и пресловутая 72 статья.

— Мудро, — заметил Романов, — а вы что на это скажете, Карен Серобович?

— Я бы заступился за украинцев, Григорий Васильевич, — смело бросился тот на амбразуру, — в своей массе это трудолюбивый и бесконфликтный народ, которому не нужны никакие межнациональные проблемы. Что не отменяет того факта, что на руководящие позиции на Украине пролезло многовато замаскированных врагов. Но это фронт работы для наших органов, а не законодательной ветви власти… хотя насчет 72 статьи наверно вы все же правы — ее надо если не отменить, то как-то модифицировать применительно к текущему моменту. Только делать это надо постепенно и ненавязчиво. Гейдар Алиевич в этом прав.

— Хорошо, — вздохнул Романов, — я вас услышал, подумаю до завтра, как правильно отразить текущий момент. А теперь о более близких вещах — что насчет Загнезура… или как там его правильно назвать?

А вечером, перед отлетом в Москву Романову передали срочное шифрованное послание из МИДа. Вручил его порученец Громыко в зале ожидания Звартноца.

— Что-нибудь важное? — спросил Романов, крутя в руках пакет, запечатанный тремя круглыми печатями.

— Не могу знать, товарищ генеральный секретарь, — вытянулся в струнку порученец, — мне не сообщили подробностей.

— Ладно, свободен, — отпустил его Романов, а потом сломал все три печати и вытащил содержимое.

Там был всего один листочек формата А4, на котором был напечатан ответ из госдепартамента США на предложение поучаствовать в создании совместной орбитальной станции. И этот ответ был «да», а кроме того сообщалось, что президент Рейган с удовольствием прибудет на космодром Байконур, чтобы поприсутствовать на старте космического корабля «Энергия».

Заседание Политбюро

Свое выступление по телевидению Романов все-таки отложил до лучших времен, а заседание состоялось, как он и пообещал, во вторник. На повестке дня значилось два основных вопроса — личное дело председателя КГБ Чебрикова и старт обсуждения новой редакции Конституции СССР. Чебриков сидел на одной половинке стула в самом конце ряда ни жив, ни мертв и руки у него дрожали.

— Виктор Михайлович, — обратился к нему Романов, — объясните собравшимся, как так получилось, что покушение на руководителей государства и приглашенных гостей прошло мимо вашего ведомства.

Чебриков встал, одернул пиджак и начал говорить, слегка запинаясь.

— Засылка группы террористов на нашу территорию была своевременно вскрыта ПГУ еще месяц назад, все фигуранты установлены. Наша агентура в Иордании и Турции, транзитом через которые они направлялись в Карабах, вели их от границы и до границы.

— Как же тогда они оба попали на тот склон горы? — спросил Алиев. — Почему не были приняты меры по их нейтрализации на сопредельных территориях?

— Мы посчитали это несвоевременным, — тихо отвечал Чебриков, — и наверно ошиблись. Дельтаплан они получили от турецких спецслужб, от Милли истихбарат — с ними нам еще предстоит разобраться, хотя это скорее вопрос для МИДа…

— Еще какие-то иностранные разведки замечены были возле этого дела? — спросил Демирчян.

— ЦРУ и Моссад точно нет, — уверенно ответил Чебриков, — МИ6 вероятно, но точных доказательств не имеется. Есть ниточка к службе общей разведки Саудовской Аравии, Альмабахит Альамба. В Пешаваре были замечены контакты с бен Ладеном и Аззамом двух их офицеров, знакомых нам по предыдущей деятельности.

— Товарищ Громыко, — негромко, но веско заявил Романов, — сделайте себе пометку насчет Турции и саудовцев. А по товарищу Чебрикову прошу высказываться всех собравшихся…

Спустя десять минут была утверждена отставка Чебрикова с поста председателя КГБ, а на это место единогласно был рекомендован его первый заместитель Цинев Георгий Карпович.

— Вы свободны, товарищ Чебриков, — кивнул ему Романов, тот вышел. — А у нас в повестке еще один вопрос, о новой редакции Конституции. Мои соображения об изменениях розданы всем присутствующим — какие будут мнения, высказывайтесь смелее, товарищи.

— Григорий Васильевич, — первым поднял перчатку Кунаев, — я, конечно, понимаю ваше состояние после инцидента в Степанакерте, но может быть не стоит так гнать лошадей?

— Ну да… — ответил Романов, — у вас же в Казахстане лошадь это национальное достояние. И что, их действительно никогда не пришпоривают? Рысью ездят?

— Нет, в Казахстане с лошадьми разное случается, — смешался на секунду Кунаев, — бывает и во весь галоп приходится, но я же в переносном смысле. Лично я не совсем понимаю, отчего такой упор сделан именно на шестую и семьдесят вторую статьи Конституции…

— Хм… — вмешался в разговор ленинградский лидер Зайков, — я тоже хотел бы поддержать своего казахстанского коллегу. У нас в стране только-только успокоилась ситуация после смены руководителей, зачем на этом фоне вбрасывать новый повод для волнений, я искренне не понимаю. Надо сделать небольшую передышку, вот мое мнение.

— Тэээк, — протянул Романов, — кто еще хочет высказаться? Вижу-вижу, Владимир Васильевич готов.

Щербицкий открыл свой блокнот, откашлялся и начал:

— Я немного в курсе, отчего вдруг ребром встал вопрос с 72-й статьей… Гейдар Алиевич просветил… так вот — на Украине никаких проблем с бандеровцами не было, нет и не предвидится.

— И Черновол у вас не числится в издательстве «Молодая гвардия»? — насмешливо переспросил Романов.

— Давно уже нет там никакого Черновола, — твердо возразил ему Щербицкий, — после ссылки он получил разрешение вернуться на родину, но без права заниматься издательской деятельностью. Живет в своем доме в Черкасской области и в политику не лезет.

— Извините, Владимир Васильевич, — с готовностью взял свои слова назад Романов, — видимо у меня непроверенные данные оказались.

— Так вот… в конце 50-х годов бандеровцев и мельниковцев (это были разные ветки антисоветского подполья, если кто-то не знает) действительно амнистировали и в большинстве своем они вернулись в места своего проживания до ареста…

Щербицкий сделал паузу, налил минералки в стакан, выпил, потом продолжил.

— Но в руководящие органы никто из них не пробился, как мне сообщили в республиканском КГБ… почти никто, очень небольшой процент есть в западных областях Украины.

— А что насчет русского языка? — задал следующий вопрос Романов.

— Тоже все хорошо… — уже не так уверенно отвечал Щербицкий, — у нас поддерживается двуязычие на официальном уровне.

— А у меня другие сведения, Владимир Васильевич, — Романов открыл свой блокнот и начал зачитывать оттуда, — на юге и востоке Украины, в местах, где традиционно говорят на русском либо на суржике, постепенно закрываются русскоязычные газеты и журналы, а вместо них появляются украиноязычные. Прошения и заявления в советские органы власти, даже и в милицию, теперь принимаются только на украинском. Число школ с обучением на русском сокращается с каждым годом, а украинские школы растут и ширятся — что скажете на это?