Антисоветская блокада и ее крушение

ВВЕДЕНИЕ

Издавна добрососедские отношения и торговля соединяли народы, позволяли им лучше узнать друг друга, давали возможность общаться, обмениваться товарами и сырьем, чтобы получить те изделия или материалы, недостаток в которых испытывали одни и избыток которых имели другие. Такие отношения всегда способствовали упрочению мира между народами и государствами. Пословица: «Когда говорят пушки, молчит дипломатия» — всецело относится и к экономическому сотрудничеству различных стран. Во время войны между государствами всякие деловые связи прекращаются и народы несут дополнительные тяготы, остро ощущая нехватку мирных орудий труда, продовольствия, продуктов потребления.

Капиталистический строй внес в практику международных отношений антигуманный способ дополнения прямых военных действий или политического соперничества разнообразными формами торгового бойкота, эмбарго, экономической блокады и т. п. «В войне и в политике все средства хороши» — и вот уже в начале XIX в. буржуазная Франция объявляет так называемую континентальную или, иначе говоря, торговую блокаду Англии, направленную на уничтожение ее экономического превосходства в Европе. Всем союзным и подвластным Франции государствам запрещается вести торговлю, поддерживать почтовые и всякие другие отношения с Англией.

Возникновение в результате Великой Октябрьской революции первого в мире социалистического государства вызвало бешеную злобу империалистических держав Запада, приложивших все усилия, чтобы задушить Советскую власть. Как отмечается в Политическом докладе ЦК КПСС XXVII съезду партии, «капитализм встретил рождение социализма как «ошибку» истории, которая должна быть «исправлена». Исправлена во что бы то ни стало, любым способом, без оглядки на право и мораль: вооруженной интервенцией, экономической блокадой, подрывной деятельностью, санкциями и «наказаниями», отказом от какого бы то ни было сотрудничества».^{1}

Одним из ярко выраженных, неприкрытых актов международного терроризма, который длительное время применяли против Советской России силы империалистической реакции, была военно-экономическая блокада РСФСР, организованная правящими кругами стран Запада в 1918–1919 гг. и использовавшаяся в скрытом виде или в иных проявлениях на протяжении 1920 и отчасти 1921 гг. Как и открытая вооруженная интервенция, блокада представляла собой вопиющее нарушение всех принципов и норм международного права, действовавшего в практике взаимоотношений между государствами.

Международное право к тому времени фиксировало определенными дипломатическими актами состояния войны, перемирия и мира: объявление войны, подписание договора о перемирии или мирного договора. Между тем антисоветская интервенция, исключавшая какие-либо отношения между капиталистическими странами и Советской Россией на основе соглашений о мире или перемирии, представляла собой акт вооруженного вмешательства во внутренние дела суверенного государства без объявления войны. И к военно-экономической блокаде полностью относятся слова В. И. Лепина, сказанные им в 1919 г. на VIII Всероссийской конференции РКП (б), о том, что империалистические правительства «вели войну против России самыми зверскими средствами, без малейшей тени законности».^{2}

Блокада по своей сути являлась террористическим методом, дополнявшим вооруженную интервенцию и являвшимся ее составной частью. «Блокада, — писал В. И. Ленин, — была в самом деле главным, действительно прочным оружием в руках империалистов всего мира для задушения Советской России».^{3} Она сочетала в себе средства военного и экономического давления на Советскую республику и была призвана не только содействовать решению «русского вопроса» вооруженным путем, но и представляла собой попытку ослабить, подорвать хозяйственную базу молодого пролетарского государства, а стало быть, и ускорить его разгром. Предельно ясно смысл военно-экономической блокады как составной части вооруженной интервенции, как одного из ее эффективных методов (если это определение можно применить к методам международного разбоя) охарактеризован в официальной публикации Общества содействия жертвам интервенции: «Разрыв официальных сношений и блокада вырывали Советскую республику из десятилетиями сложившегося хозяйственного и культурного общения с другими странами. Вместе с тем «союзники» не удовольствовались изоляцией России, не предоставили ей «вариться в собственном соку», а предприняли против нее активно-враждебные акты, посылая против нее свои войска и корабли, вооружая и финансируя русскую контрреволюцию, отторгая от Советской республики лучшие части ее территории, источники хлеба, сырья и топлива».^{4} Отсюда со всей определенностью вытекает, что это была классово-враждебная, агрессивная по своей сути и террористическая по средствам и пренебрежению к существующим нормам международного права политика иностранного капитала против основ, устоев и принципов становящейся на ноги социалистической экономической системы хозяйства. Военно-экономическая блокада не только полностью соответствовала по своему характеру проводившейся одновременно вооруженной интервенции и дополняла ее, но и была явной попыткой покончить с социально-экономическим законодательством Советского государства, добиться ликвидации осуществленных Советской властью национализации промышленности, банков, монополии внешней торговли. Цель — восстановить в России частную собственность на орудия и средства производства ради получения возможности эксплуатации хозяйства страны иностранными предпринимателями на полуколониальной основе. И эта цель, по мнению правящих кругов империалистических держав, вполне оправдывала любые средства в борьбе с классовым противником, даже если они полностью противоречили провозглашенным и принятым самой буржуазией категориям и нормам права, морали, гуманизма.

Следует также отметить, что важным элементом военно-экономической блокады против Советской России с самого начала стала морская блокада, которая ревностно проводилась кораблями держав Антанты. И эти действия по сути дела представляли собой не что иное, как морское пиратство, противоречившее всем международно-правовым актам того времени. Со-гласно русской Декларации вооруженного нейтралитета 1780 г., Парижской морской декларации 1856 г, и Лондонской морской декларации 1909 г., объявлять и осуществлять морскую блокаду имели право только участники официально объявленной войны, тогда как вооруженная интервенция против Советской России не была таковой. Кроме того, как отмечает советский юрист А. С. Бахов, — «для того чтобы быть законной (в случае официально объявленной войны. — В. Ш.), эта блокада должна была являться действительной, то есть все время поддерживаться видимой всем проходящим судам военной силой, в противном случае блокада признавалась фиктивной, или «кабинетной», не порождающей права для объявивших ее государств останавливать суда нейтралов. Перехват же нейтральных судов при фиктивной блокаде считался незаконным и рассматривался в международном праве как пиратство».^{5}

Морская блокада, которую проводили военные корабли держав Антанты против торговых судов Советского государства и судов нейтральных стран, была именно такой: она была введена без официального объявления войны и в отношении нейтралов имела отчетливо выраженный фиктивный, или «кабинетный», характер. Тем самым и с учетом этих обстоятельств военно-экономическая блокада в целом представляла собой нарушение международного права. Кроме того, накануне первой мировой войны Институтом международного права в Оксфорде было одобрено единогласно принятое руководство, которое носило название «Законы военно-морской войны, регулирующие отношения между воюющими сторонами». Статья 22 гласила: «Воюющая сторона не может устанавливать мины вдоль берега и гаваней противника, кроме как для военно-морских и военных целей. Ей запрещается устанавливать их там для того, чтобы установить или поддерживать торговую (экономическую) блокаду».^{6}

Кроме военных и экономических целей империалистические круги Запада связывали с установлением блокады и задачу психологического, идеологического давления и воздействия на развитие политических событий внутри Советского государства. Буржуазная пропаганда капиталистических стран и пропагандистский аппарат интервентов на оккупированных иностранными войсками или захваченных белогвардейцами территориях России приложили немало усилий для обработки населения с помощью спекулятивной и лживой «теории контраста». Смысл ее состоял в том, чтобы при самой последовательной экономической блокаде территории, контролируемой Советской властью, одновременно оказывать небольшую, но зато широко рекламируемую помощь районам, занятым силами контрреволюции, подкармливать некоторые слои населения этих областей. Разумеется, это не мешало вместе с тем в качестве «компенсации» вывозить за бесценок сырьевые богатства оккупированных районов России.

Сжатая формулировка «теории контраста» дана в телеграмме премьер-министра Франции Ж. Клемансо от 21 декабря 1918 г.: «План действия союзников состоит в том, чтобы осуществить одновременно экономическое окружение большевиков и организацию порядка русскими элементами».^{7} Эта «теория» довольно последовательно проводилась и на практике с целью идеологического обеспечения политики блокады и прикрытия ее варварского характера. Используя прекращение вследствие жесточайшей блокады поступления из-за границы в Россию продовольствия и товаров широкого потребления, интервенты широко прибегали к посулам и демагогии, чтобы возбудить антисоветские настроения среди населения и ослабить социальную базу Советской власти. Образчиком этой пропагандистской тактики может служить, например, декларация главнокомандующего союзными силами на Юге России генерала Бертелло, обнародованная в Севастополе весной 1919 г. «Мы, ваши союзники…, — говорилось в ней, — решили, что наши войска высадятся в Южной России, чтобы дать возможность благонамеренным жителям восстановить порядок. Окажите добрый прием союзникам. Они приходят к вам как друзья. Все державы Согласия идут вам навстречу, чтобы снабдить вас всем, в чем вы нуждаетесь, и чтобы дать вам, наконец, возможность свободно и не под угрозой злоумышленников решить, какую форму правления вы желаете иметь».^{8}Одновременно находившаяся под контролем интервентов крымская печать подняла пропагандистскую шумиху о прибытии больших транспортов мануфактуры и других товаров для нужд населения, о вызванном этим снижении цен, изображая союзников как истинных и бескорыстных «спасителей» России.^{9} Таким образом, военно-экономическая блокада Советской России, помимо прочего, использовалась и как фактор грубого политического давления реакционных кругов между-народного империализма на развитие событий в Рос-сии, что также являлось незаконным вмешательством в дела суверенного государства, или, иначе говоря, применением методов психологического терроризма, психологической войны против Советского государства.

Изучение документов и фактов, отражающих формирование и развитие политики военно-экономической блокады империалистических кругов по отношению к Советской России, позволяет утверждать следующее. Во-первых, она вводилась явочным порядком по существу как полувоенная мера и ее организаторы поначалу вообще даже не слишком стремились придать ей хотя бы какую-то видимость законности. Попытки хоть как-то обосновать ее правомерность и облечь в форму международно-договорного акта были предприняты лишь спустя год после того, как эта политика вступила в силу, и были вызваны не тем, что действительно появились юридические или моральные основания для уже официального провозглашения политики блокады, а тем, что эта политика оказалась несостоятельной и в правовом, и в политическому в нравственном отношении. Чтобы ее продолжать, нужно было связать по рукам и ногам международно-правовым актом ее вольных или невольных участников и тем более те страны, где особенно остро ощущалось недовольство блокадой Советской России. Во-вторых, ответственность за организацию военно-экономической блокады Советского государства, продолженной в иных формах в 1920–1921 гг., несут правящие круги всех крупнейших империалистических держав, независимо от того, действовали ли они прямолинейно и открыто, как это делали правительства Англии и Франции, или же проявляли закулисную активность, что было свойственно американской администрации В. Вильсона.

Автор предлагаемой читателю книги поставил своей задачей в популярной форме рассказать о том, как была организована и проводилась империалистическими державами Запада политика военно-экономической блокады Советской России, какие меры принимало для ее прорыва и ликвидации ее последствий Советское правительство, каковы были главные причины и факторы, которые привели к полному провалу попыток задушить молодое пролетарское государство этим варварским методом.

Кроме того, автор стремился показать, что в неимоверно трудные первые годы существования Советского государства, в борьбе с империалистической блокадой и дипломатической изоляцией, закладывались основные принципы советской внешнеэкономической политики, разработанные В. И, Лениным. Под его руководством накапливался первый нелегкий опыт торговых отношений с буржуазными странами, выявлялась их роль для развития народного хозяйства Советской России и упрочения ее позиций на международной арене. Этот опыт всецело учитывается и в современных условиях развития нашей страны. Внешнеэкономические связи СССР рассматриваются ныне нашей партией как одно из важных направлений международной деятельности Советского государства. Борьба за равноправное, справедливое экономическое сотрудничество с другими странами, которое не только укрепляет и расширяет материальную базу политики мирного сосуществования, но и отвечает основным тенденциям международного разделения труда, является развитием ленинских принципов и традиций в этой области.^{10}