Антология современной словацкой драматургии

Душан Вицен Хищники и слизняки

Действие происходит в передней части сцены на белом квадрате.

Музыка, движение, шепот.

Мелькают кадры с камеры видеонаблюдения, установленной в вестибюле или в кабинете какого-то офиса.

В кадре появляется ВИТО, смотрит вверх.

Затем реальный ВИТО появляется в луче прожектора и тоже смотрит вверх, как бы в камеру.

Звучит музыка, высокий лилипутский голос — все это на фоне не-прерывающегося шепота.

ВИТО изображает человека, пришедшего на собеседование к работодателю, он подает документы, резюме и т. д.

Когда во второй раз к лилипутскому голосу присоединяется музыка, неожиданно завершающаяся резким аккордом, возникает звук скрипа, вспыхивают неоновые огни и входят ВИЗИОНЕРЫ.

ДАНА и ВИТО сидят на кресле и на табуретке, остальные — за широкой ширмой.

Яркий свет, все на своих местах.

Р. У вас есть визитная карточка?

В. А зачем?

Р. Чтобы мы могли с вами связаться.

В. Связаться?

Р. Ну да.

В. Это что, необходимо?

Р. Ну да, я бы у вас ее взяла.

В. Я еще подумаю, стоите ли вы того, чтобы давать вам свои контакты.

Р. Такого мне еще никто не говорил… Так есть у вас визитка или нет?

В. Нет у меня визитки.

Р. Пфф, ну и до свидания.

В. (Дане). А у вас есть визитка?

Д. Нет.

Р. Так значит, у вас двоих нет визиток?

Д. Нет.

Р. И как же вы сюда попали?

В. А что, здесь у всех есть визитки?

X. Разумеется.

В. Тогда я себе тоже закажу.

Л. Слишком поздно, вас вообще не должны были сюда пускать.

В. А нельзя это сделать как-нибудь так, задним числом?

Л. Задним числом вы можете только валить отсюда в задницу.

Д. Куда это мы попали? Что же, нормальный человек к вам сюда и прийти не может?

X. Сюда нельзя прийти, сюда можно только пробиться. Или, в порядке исключения, победить в каком-нибудь конкурсе на телевидении, но, насколько я знаю, мы ничего такого в последнее время не проводили.

В. А вы тогда чем тут занимаетесь?

Р. Мы — визионеры.

В. Я имею в виду — конкретно вы.

Р. Я занимаюсь здесь коучингом.

Д. Это что же тут, какое-то тайное общество?

X. Не тайное, а избранное.

Д. А какие у вас критерии отбора?

Л. Ну, у вас должны быть визии.

Р. Визии и визитки.

Д. А куда же мы, живущие сегодняшним днем, относимся?

X. А вы уже никуда.

В. Как это — никуда?

X. Ну, после того, как вы тут все увидели и услышали, вы уже не сможете жить там, снаружи.

В. В каком это смысле?

Л. В том, что нам придется вас убить.

Д. Но вы же не можете этого сделать, ведь у каждого человека есть своя горящая свеча…

Л. Ну вот… а ваша как раз догорает.

Р. Я же вам говорила, что мы — визионеры.

X. А это значит, что мы исследуем и определяем будущее.

Л. А ваше будущее нам уже известно.

Сцена пуста, на ней никого нет. По всей сцене тянутся кровавые следы — полосы или штрихи, как на старых кинофильмах. Кровавые следы на сцене. В разных частях сцены, как в разных служебных помещениях, появляются сотрудники фирмы, занятые работой. На них надеты наушники с микрофонами, они говорят и слушают распоряжения. Они печатают на компьютерах, говорят по телефону, дают пояснения у стендов с диаграммами, приносят и отдают друг другу бумаги, делают копии, оформляют, наливают кофе. В духе Кафки все бесцельно снуют туда-сюда; можно добавить и площадку с беговой дорожкой. Халмо нюхает кокаин в уборной.

ЛУЦИЯ и РОМАНА прогуливаются по сцене после хорошего обеда и находят в офисной уборной лежащего на полу ХАЛМО.

Л. Господи, посмотри, там кто-то лежит.

Р. Какой кошмар, эти пьяные бомжи теперь уже повсюду валяются!

Л. Я тут видела в новостях, что один какой-то лежал вот так где-то на улице, и все шли мимо, думали, типа, он напился, а у него инфаркт был.

Р. И он умер?

Л. Ну. Никто ему не помог.

Р. Бедненький.

Л. Надо бы нам на него посмотреть.

Р. Гляди, какие на нем кроссовки. Мне он что-то бóмжем не кажется. И брюки на нем приличные.

Л. И что нам с ним делать? Давай перевернем…

Р. Ну, не знаю, как бы проблем не было.

Л. А вдруг это один из тех англичан, которые сейчас сюда все время ездят… они мастера вот так нажираться.

Р. Так скажи что-нибудь по-английски.

Л. Хеллоу! Хеллоу, мистер.

Р. Хау ар ю.

Л. Вотс ё нейм.

Р. Гутен морген.

Л. Хелп?

Р. Ой, смотри, а он вполне ничего. Может, артист какой-нибудь… у них бывают такие депры, что они иной раз вот так вот расслабляются… но, с другой стороны, что такому артисту у нас делать?

Л. А ведь он, кажется, твой тип, нет? И рост такой; ну, для меня-то не очень, погляди, если я вот так к нему… видишь, он меньше, попробуй ты.

Р. Ну а мне прямо в самый раз, нет?

Л. Ой, как вы вместе смотритесь!

Р. Посмотри, если я вот так к нему… ну как?

Л. Просто бесподобно. Так забери его к себе домой.

Р. Ну, не знаю… как бы неприятностей не было, неизвестно, к кому он сюда приходил… а вдруг его хватится кто-нибудь…

Л. А я тебе говорю — бери. Когда еще такой случай подвернется.

Р. Это правда… и я в него, кажется, уже так немножко, платонически влюбилась, но настоящая ли это любовь, пока не знаю…

Л. Так бери его и увидишь.

Р. Ну, даже не знаю, может, и правда взять?

Л. Знаешь что, я тут внизу, на складе, подходящую тележку видела.

Р. Ой, ну какой же он чудный. Погляди на него. И разве это не удивительно, что вот идешь себе по фирме просто так и вдруг находишь здесь, в туалете, лежащую просто так любовь твоей жизни?

Л. Так давай, побежали за тележкой.

Р. Только как бы его у меня тем временем не увели.

Л. А ты подпиши его своим именем.

Р. Нет, подожди, у меня здесь есть бумага, дай ручку, я напишу: «Зарезервировано».

Л. И — «Скоро вернусь».

Р. Боже, мне уже прямо не терпится, и к моей новой мягкой мебели он вполне подойдет, нет, я уже реально вижу его у себя дома. Пошли быстрей за тележкой. Ой, как же я рада…

Действие происходит слева в кабинете, сзади в баре и в офисной уборной. Слева в кабинете появляется ВИТО, начинает готовиться к записи своего послания на диктофон. Достает диктофон из портфеля, оглядывается по сторонам, проверяя, не подслушивает ли его кто. Сзади освещается бар, РОМАНА садится и ждет, освещение гаснет. ВИТО перемещается из кабинета в уборную, садится одетый на унитаз и говорит в диктофон. В это время мимо него проходит ЛЮБО, который идет с работы с портфелем в руке.

В. У меня уже все продумано. Все. Все у меня уже продумано, как бы я хотел умереть. Примерно так: ко мне приходит незнакомый тощий оборванный человек, усыпляет меня каким-то неизвестным снадобьем, но так, чтобы я мог все сознавать, разрезает меня скальпелем вот отсюда до самого низа, а я все это сознаю, но при этом не чувствую боли, хотя отчетливо воспринимаю все происходящее, а потом он раскрывает мои ребра, вынимает из меня все внутренности и…

Л. Бросает их собаке…

В. Нет…

Л. И не возражайте, вот так все их вытаскивает и бросает собаке…

В. Нет! Некоторые он мог бы отдать тем, ну, кто в них нуждается, а некоторые — продать… еще и он бы на мне нажился. Вот в точности так… так я хотел бы умереть…

За сеткой появляется человек на беговой дорожке, ВИТО с кучей бумаг под мышкой куда-то спешит. Камеры видеонаблюдения: люди идут по коридорам, бесцельно входят и выходят из каких-то дверей. Освещается бар. ЛЮБО и РОМАНА сидят на высоких стульях.

Л. И это тебе кажется нормальным?

Р. Что?

Л. Что вот так встречаешься с кем-то целых два месяца, а потом, короче, вдруг просыпаешься и с ужасом понимаешь, что человек, который лежит возле тебя в постели, еще ни разу с тобой не поссорился? И ты с ним тоже… А ведь в этом есть что-то нездоровое… в этих отношениях есть что-то нездоровое…

Р. Но я ведь только стараюсь, чтобы мы были счастливы…

Л. Вот, в этом-то все и дело… ты стараешься…

Р. А ты не стараешься?

Л. Нет, я не стараюсь…

Р. Тебе это совершенно безразлично?

Л. Мне это небезразлично, но я же не стараюсь, я понимаю это так, что эти наши отношения таковы, что я уже просто не могу… стараться — это уже притворство… я вот стараюсь быть нормальным, естественным и вдруг понимаю, что в этом есть нечто нездоровое… ведь с тобой невозможно поссориться!

Р. Ну да, правда…

Л. Ты просто субмиссивный тип… ты такая уступчивая, что плакать хочется!

Р. Я это понимаю, но…

Л. Вот видишь, ты уже уступаешь! Вместо того чтобы сказать, что это неправда, что я к тебе несправедлив, что я сейчас на пустом месте хочу раздуть какой-то конфликт, ты говоришь… да, это правда… и я вижу в этом зачаток будущих проблем! Все это просто так добром не кончится! Уступчивый человек может создать проблему там, где меньше всего ждешь! Утром я проснулся и понял, что то, что мы сейчас пережили, те два месяца, которые с виду были такими прекрасными, такими совершенными, что все это ненормально!

Р. Но ведь я не притворяюсь, я такая, в какую ты влюбился…

Л. Да, я в тебя влюбился, потому что говорил себе: вот красивая, интеллигентная, роскошная женщина, все это так, но знаю по опыту, что человек, который уступает, уступает лишь до тех пор, пока ему есть куда отступать, а когда вдруг ему уже некуда отступать, тут-то он и начинает вести себя как крыса! В один прекрасный день ты прыгнешь мне на физиономию и выцарапаешь глаза!

Р. Но ты эти два месяца выглядел таким счастливым, говорил, как нам хорошо вместе, а теперь вдруг кричишь на меня, обвиняешь в чем-то, значит, это как раз ты притворялся…

Л. Нет, я просто ловил кайф от того, что у меня такая красивая интеллигентная баба, такая шикарная, ни в чем мне не отказывает, что мы друг друга понимаем, я был счастлив… но сегодня утром я проснулся с этим… а до каких пор все так будет?

Р. Ну тогда я просто не знаю, я ведь тоже могла бы проснуться утром и сказать, что тебе, наверно, когда-нибудь что-нибудь не будет во мне нравиться, что… но это хорошо, что ты видишь все вот так, я даже рада, что такая ситуация сложилась уже сейчас…

Л. Ну, в том-то и дело…

Р. Потому что теперь мы не будем терять время вместе, проще говоря!

Л. Ну, вот же…

Р. Ну, тогда пока!

Л. Может, переспим еще напоследок?

Р. Ну, наверно, не стоит.

Л. Почему не стоит?

Р. Потому что я теперь уже не могу.

Л. Вот видишь. А вчера ты еще могла. Говорила мне, как это было прекрасно, как это было бесподобно, что ничего такого ты ни с кем не испытывала, а сегодня уже не можешь?

Р. Нет, я просто не могу вот так, по заказу, как только ты скажешь, а я сразу тут же и…

Л. Я не сказал, что сразу тут же.

Р. Но ты так сказал!

Л. Нет, я так не говорил!

Р. Нет, говорил!

Л. Нет, я сказал, не переспать ли нам еще разок!

Р. Но когда?

Л. Оставляю за тобой право выбора… Я пошел домой собирать вещи, а потом увидим!

Р. Ну хорошо… иди собирай вещи, а потом увидим!

Действие происходит справа у экрана. Входит иллюзионист ХАЛМО. Он достает из сумки рекламную продукцию, раскладывает ее на столе. Вытаскивает черный накладной клоунский нос, проделывает с ним пару простейших трюков и надевает себе на нос. Слышен приглушенный лилипутский голос из предыдущей сцены с ВИТО.

ХАЛМО держится очень серьезно и солидно, показывает телескопической указкой на экран и раскрывает рот, как будто говоря лилипутским голосом. На экране появляется видеоизображение. Это могут быть цифры из последующей картины, «Зассанка». ХАЛМО заканчивает выступление. На сетке сзади видео: мужчина, идущий вверх по лестнице. Действие продолжается на белом квадрате у рампы. Все артисты собираются вместе на белом квадрате и хлопают друг друга по рукам, делая жест «Give mi five!».

Л. Итак, чем же занимается ваша фирма?

Р. Ну, мы разрабатываем новую методику того, как убеждать людей покупать вещи, которые у них уже есть.

Л. О’кей, значит, в первую очередь в коллективе нужно укрепить позитивную энергетику. Давайте поднимем руки вот так и сделаем все вместе: «Гив ми файф»!

ВСЕ. Гив ми файф!

Л. Замечательно! Энергетика! Позитивная энергетика — вот что главное!

X. Позитивная, да?

В. Коллега, разве директор не говорил вам в прошлый раз, чтобы вы сначала сто раз подумали, а потом уж говорили?

X. Вы имеете в виду генерала?

В. Иду я в прошлый раз по коридору, а навстречу мне генерал. А я ему, мол, «Гив ми файф!».

X. Ну и как он? Дал?

В. Нет, дальше пошел.

Все смеются.

Р. Гив ми файф!

ВСЕ. Гив ми файф!

Л. Вы — отличный коллектив!

ЛЮБО. А еще как-то раз шел генерал по коридору и… пернул.

ВСЕ (смеются). Гив ми файф!

ЛЮБО. Такой залп был, что я думал, окна вылетят!

ВСЕ. Гив ми файф!

ЛЮБО. И тут из дверей вышел Милан и сделал м-м-м-м-м-! И все это вдохнул!

В. Гив ми файф!

X. А я стоял раз у ксерокса, и вдруг мимо меня идет жена генерала.

Р. И что?

X. И ничего!

ВСЕ. Гив ми файф!

В. А за ней шла Жанета и насрала в умывальник.

X. Серьезно?

ЛЮБО. Ну, ведь говно в уборной — это было бы слишком примитивно!

ВСЕ (смеются). Гив ми файф!

Л. Отлично, мать ее! Вы — отличный коллектив, а отличный коллектив делают две вещи! Запомните — две буквы X! Хорошее настроение и Хорошие отношения.

Р. Но, как говорится, и немного вражды на работе не повредит.

Л. Само собой, я же не говорю, что вы для каждого должны быть лучшим другом!

В. Нет, нет, нет! Только для генерала… пук… пук…

Любо вздыхает.

ВСЕ. Гив ми файф! (Уходят.)

ЛЮБО. Встречаю я недавно генерала, и он мне говорит… а ты у нас теперь даже и не пернешь?

ВСЕ (смеются). Гив ми файф! Гив ми файф!

Действие происходит слева в кабинете. Сцена не освещена. Появляется ДАНА как охранник с фонариком в руке, она светит во все углы и осматривает помещение. Слева в кабинете на экране появляется видеозапись, на которой ЛУЦИЯ ожесточенно колотит по клавиатуре (звук в записи, синхронизирован с видеорядом), она время от времени что-то проверяет на мониторе и продолжает работать, не замечая ДАНУ ДАНА садится на стул напротив ЛУЦИИ, выключает фонарик и произносит монолог, как будто бы обращаясь к ЛУЦИИ.

ДАНА. …Это, милочка, были другие времена… я создавала эту фирму и старалась ею руководить, как семейным предприятием… и этого, своего, сюда устроила… он был шефом группы советников… сам себе эту должность придумал… советники… дерьмо, а не советники! Банда идиотов! Они устраивали в фирме совещания… говорили всякие дурацкие слова… ассертивность, тимбилдинг, интеркоммуникация, сплошное дерьмо, понимаешь? Дерьмо и еще раз дерьмо! Но тогда я закрывала на все это глаза… радовалась, что он хоть что-то делает… И только когда он сбежал с этой профессиональной анорексичкой, которая проводила у нас какую-то кампанию, или что это там было, только тогда до меня дошло… Я вдруг поняла, что все вокруг думают про себя… на что она годится? Как она может удержать в руках фирму, если даже мужика в доме не смогла удержать? Выпьешь чего-нибудь? Не хочу пить одна, это выглядело бы не очень… Знаешь, что я чувствовала, когда вдруг заходила в помещение, а они там о чем-то говорили? Раньше меня это никогда не интересовало… раньше я своим неожиданным появлением каждый раз заставляла их умолкнуть… а теперь я подолгу стояла перед дверью и собиралась с духом, прежде чем войти… потом бралась за ручку и старалась, чтобы моя походка была такой же решительной, как раньше, но чувствовала, что для этого мне нужно все больше усилий… я чувствовала все эти взгляды, и мне казалось, что каждым своим шагом только подтверждаю то, о чем они говорили минуту назад… что они загрузили всё себе в компьютер и сразу же увидели… боже мой, нужно что-то делать! Эта женщина проявляет все признаки неспособности управлять фирмой! Вот здесь у нас таблицы, на них видно, что эта женщина довела дело до критических показателей! Я заметила во всех враждебность… не знаю, может быть, эта враждебность была и раньше, просто не было повода, чтобы ее увидеть… вполне вероятно… этот идиот, который обслуживает лифт, вахтер на входе и даже мой шофер!., теперь их услужливость выглядела иначе, не потому, что я даю им работу… они словно насмехались надо мной этой подчеркнутой услужливостью, как будто своими фальшивыми улыбками давали мне понять, что мне конец… что… черт, поганая жизнь… правда, не выпьешь? Со мной? Ни капли? Нет? Я знаю, что нет…

Действие происходит на офисной кухне и слева в кабинете. Видео с работающей ЛУЦИЕЙ гаснет. Освещается офисная кухня, где появляется настоящая ЛУЦИЯ, которая варит себе кофе. Берет чашку и идет к Дане, садится на стул напротив.

Л. Знаете, куда мы поедем?

Д. Нет.

Л. Погодите, как это называется…

Д. Да ты потом мне скажешь, милочка…

Л. Нет, погодите… море, белый песок… господи, ну как же это… погодите, сейчас вспомню…

Д. Ну ладно, потом скажешь…

Л. Карибика!

Д. Карибика?

Л. Но только тунисская! Тунисская Карибика!

Д. Сейчас, зимой, Карибика?

Л. Не зимой, летом поедем, сейчас я только забронировала…

Д. А!

Л. И угадайте, сколько я за это отдала?

Д. Ну, не знаю…

Л. Нет, ну сколько, угадайте…

Д. Да я не знаю, сколько стоит такое…

Л. Ну, все-таки угадайте…

Д. Ну, не знаю, триста?

Л. Триста? Да вы вообще когда-нибудь в отпуске были?

Д. Была, давно когда-то…

Л. Триста… Это же Африка, самолетом, ол инклюзив…

Д. Тогда пятьсот?

Л. Пятьсот? Господи, да вы что, с Луны свалились?

Д. Ну, тогда, наверно, семьсот?

Л. Совсем мимо… летом это стоит тысячу пятьсот…

Д. Тысячу пятьсот?

Л. Ну Но я зарезервировала сейчас…

Д. Значит, тысячу?

Л. Вы соображаете — тысячу? Я же это зарезервировала!

Д. Так сколько же?

Л. Да две тысячи, это же ясно?!

Д. Господи, две тысячи за отпуск?

Л. Ну зато я уже сейчас знаю наверняка, что поеду, потому что летом я бы не знала наверняка, уже, может, все будет продано.

Д. А…

Л. А знаете, что я достала?

Д. Мне уже надо идти работать…

Л. Карту на фитнес.

Д. А тебе-то зачем фитнес?

Л. Чтобы я все время так выглядела. Это ж классная вещь, карта, а вы не хотите?

Д. Я? Эту карту?

Л. Ну…

Д. Даром?

Л. Ну, это не совсем даром… с пятидесятипроцентной скидкой.

Д. А это сколько?

Л. Угадайте!

Д. Ну не знаю, двадцать?

Л. Да вы что, вообще? Вы хоть были когда-нибудь на фитнесе?

Д. Так сколько?

Л. Ну, угадайте.

Д. Что, тридцать?

Л. Да ведь сюда же входит личный тренер, сауна, бассейн, фитнес с мячом, все-все! Для рук, для живота, для попки…

Д. Так ты скажи, сколько!

Л. Господи, да что вы, угадать не можете?

Д. Ну, что поделаешь, я же не знаю, я в жизни там не была!

Л. Так попытайтесь! Не можете, что ли, один разок попробовать?!

Д. Не знаю! Ну, не знаю я! Может, сорок?!

Л. Да ведь это ж абонемент! На целый месяц!

Д. Ну, не знаю, скажи сама!

Л. Но мне хочется, чтобы вы угадали!

Д. Тогда сорок!

Л. Да ведь вы уже это говорили! Совсем в маразм впали?!

Д. Так сколько?!

Л. Это же я вас спрашиваю! Не можете еще разок по-угадывать?!

Д. Да ведь я уже пробовала! 20, 30, 40!

Л. Один! Еще один!

У ЛУЦИИ звонит телефон.

В чем дело?! Ах, это ты! У меня куча работы, но на минутку могу… ну… что? Эту квартиру? Ну да, мы ее купили… ну, угадай… ты рехнулась, она же в центре, два уровня… квадратных метров? Сколько? Ну, угадай…

Действие происходит в офисной уборной. Появляется ХАЛМО, насыпает на унитаз белый порошок. Сзади возникает свет фонарика, он освещает помещение. Входит ДАНА, которая, как охранник, осматривает все и уходит. ХАЛМО занюхивает кокаин, опирается на унитаз, опускает голову, закрывает глаза. Сзади на сетке видео — Социальные сети. Постепенно гаснет. Разговор происходит в кабинете директора. Любо сидит в кресле, наливает и выпивает. Вито появляется, может быть, еще в предыдущей сцене, тогда он держит руки над клавиатурой и тупо смотрит перед собой; теперь он как будто бы только что собрал вещи, уходит с работы и останавливается возле ЛЮБО.

В. Что с тобой?

Л. А что?

В. С тобой что-то не так.

Л. Со мной ничего. Почему ты спрашиваешь?

В. Это всегда так бывает, что что-то не так. А у тебя нет?

Л. Нет.

В. Тогда хорошо.

Л. Хорошо.

В. Тогда я пошел.

Л. Иди.

В. Ты хочешь, чтобы я ушел?

Л. Я не знаю.

В. Тогда с тобой что-то не так.

Л. Что?

В. Я хочу, чтобы ты мне это сказал.

Л. Со мной ничего такого, что я должен тебе сказать!

В. Так я пошел.

Л. Хорошо.

В. Как хочешь.

Л. Как ты хочешь.

В. Я не хочу. Я здесь только ради тебя.

Л. Ради меня тебе здесь не обязательно быть.

В. Я могу уйти.

Л. Да, можешь.

В. Я повернусь… уйду… и назад уже не приду… слышишь?

Л. Я это слышал.

В. Но не понял?

Л. Да я и не пытаюсь это понять, мне хорошо.

ВИТО уходит, появляется ДАНА с фонариком, как охранник, светит ЛЮБО в глаза.

Д. Вы пьете один?

Л. Ну.

Д. И хорошо идет?

Л. Хм.

Д. Вам скучно?

Л. И что, всем вам обязательно нужно общаться, любой ценой? Не можете найти себе никого другого?

Д. Кого?

Л. Не знаю, кого-нибудь, кто страдает оттого, что он один. А мне хорошо, когда я один.

Д. Ну и хорошо.

На сетке сзади появляется человек — ХАЛМО, который с кучей бумаг под мышкой решительно шагает навстречу успеху. Одновременно на сетку проецируется картинка, на которой человек идет вверх по лестнице. Музыка и видео постепенно исчезают. Действие происходит на офисной кухне, РОМАНА и ЛУЦИЯ стоят с чашками кофе в руках, появляются коллеги.

Л. Прости, что побеспокоила, но если я прямо сейчас кому-нибудь это не расскажу, то просто взорвусь…

Р. Нет проблем, ты и выглядишь как-то раздрызганно… что происходит?

Л. А, ничего.

Р. Я же вижу, ты над чем-то паришься…

Л. Да? По мне видно?

Р. Ты ж сама меня сюда позвала, ясно, что паришься…

Л. Знаешь… я уже просто не в силах.

Р. Ну-ну, ладно…

Л. Нет, правда, я уже так не могу…

P. He заводись, у тебя просто предменструальный синдром. Можешь спокойно мне все это вывалить, я привыкла уже…

Л. Точно? Я тебя не гружу?

Р. Нет, давай…

Л. Ну хорошо… Но точно — не гружу?

Р. Говорю тебе, я уже привыкла… ну давай, не тяни…

Л. Я похоронила здесь свои лучшие годы!

Р. Прости, я задумалась, о чем ты говорила?

Л. О том, что я похоронила здесь свои лучшие годы.

Р. Ах, ты про это…

Л. И я уже в том возрасте, понимаешь?

Р. Хм.

Л. Слушай, если тебе не хочется, скажи, я позову кого-нибудь другого…

Р. Нет-нет, все в порядке…

Л. Я уже это чувствую, понимаешь?

Р. Так, наверно, ты еще не хочешь, раз ничего не происходит.

Л. Но я как раз хочу!

Р. Тогда, наверно, ты еще в этом не убеждена внутренне. Ты же до сих пор пахала ради того, чтобы оказаться там, где ты сейчас…

Л. Ты что, журналы не читаешь? Сейчас все заводят детей, реально, бабы вроде нас берутся за это… точно говорю! Откладывают все эти свои дела на пару месяцев, или сколько там надо… и вперед!

Р. Ну, знаешь ли… Ты как-то жутко об этом говоришь. Вообще ты слышишь себя, как ты жестко об этом говоришь? Как о каком-то плане или…

Л. Да ведь это и есть план!

Р. Не знаю, я-то, правда, эту тему давно для себя закрыла, но, по-моему, должно быть какое-то чувство в первую очередь…

Л. Да знаю, что чувство, но я в первую очередь хочу, чтобы этот ребенок хорошо выглядел. Поэтому мне нужно, главное, найти какой-нибудь подходящий генетический материал, понимаешь? В этом-то все и дело. Я тут нашла одного такого высокого, брюнета…

Р. Ну, ты совсем с ума сошла… именно так, точно… я просто не могу этого понять…

Л. Чего?

Р. Того, что часто женщины не хотят признаться самим себе, к чему их действительно тянет, и следуют каким-то шаблонам или советам каких-то журналов…

Л. Нет, послушай, этот правда классный, видела бы ты его…

Р. И в чем же тогда проблема?

Л. Ну, я хотела бы, чтобы и он теперь об этом заботился.

Р. А он не хочет?

Л. Он меня сейчас в упор не замечает.

Р. Погоди, ты что, уже беременна?

Л. Да ведь я же тебе об этом битый час говорю. Я хочу этого ребенка! У меня с этим большие планы… знаешь, сколько всего можно сейчас сделать? Если бы это была девочка, например, так сейчас есть такие магазины, что ты будешь одета точно так же, как твой ребенок, это же просто шикарно!

Р. Ну, как я понимаю, тебе, наверно, придется решать, кто тебе нужен больше — он или этот ребенок.

Л. Ты так думаешь?

Р. Ну, по крайней мере, на начальном этапе наверняка. Ты же его напугала. Еще даже не на первом месяце, а уже грузишь его этой информацией и какими-то требованиями, чтобы он заботился о каком-то ребенке, которого хочешь только ты сама, так нельзя, это же все-таки процесс…

Л. Считаешь, мне все это нужно еще раз обдумать?

Р. Ни в коем случае, ничего не обдумывай, пойми, тебе ведь уже 35…

ЛЮБО. Сколько ей?

Р. Смотри, ты просто вызвала у него такое чувство, будто его использовали. Здесь тебе, на мой взгляд, надо было действовать осторожнее. Он же не пошел с тобой, чтобы создать какую-то там семью…

ЛЮБО. Это уж точно. Он шел на это с добрым намерением просто перепихнуться…

Р. Смотри, у каждого мужчины есть некие инстинкты, это его ребенок, поэтому у тебя в руках сильное оружие. Только не дави на него… пусть он исчезнет… а потом вернется. Мужчине необходимо пройти через этот обряд инициации, потеряться в этом лесу, а потом сражаться и выйти из всего этого вроде бы победителем. Главное — позволь ему войти в этот лес…

Л. А я что пока буду делать?

Р. А ты жди. Материнство — это ожидание.

КОЛЛЕГА. Меня бы интересовало только одно — по какому критерию вы выбирали этот генетический материал?

Л. Послушайте, вам что, делать нечего?

КОЛЛЕГА. Вовсе нет, работы у меня выше крыши, я просто шел заварить себе чай, как обычно, и вдруг мне показалось, будто вы говорите обо мне.

КОЛЛЕГА. Мне тоже кажется, что это касается меня…

КОЛЛЕГА. Как же так, почему вы не сообщили нам, что ищете генетический материал?

КОЛЛЕГА. Ведь мы теперь можем почувствовать себя реально ущемленными…

КОЛЛЕГА. Мы могли бы подать на вас жалобу…

ЛЮБО. Я видел что-то такое на стенде, но, правда, подумал, что это снова какой-то «стендовый тендер»[72].

Смеются.

Р. Я не понимаю, почему к этим нашим интимным беседам обязательно должны подключаться коллеги. Здесь у нас женский клуб, мы обсуждаем чисто женские проблемы, и вообще…

ЛЮБО. Нет, меня интересует, откуда вы берете уверенность, что берете ту самую, правильную, генетическую информацию. Что, если вы берете у того, высокого, не то, что он высокий, а то, что он — мудак? И наоборот. Другой, например, интеллигентный, но маленький… и у вас родится маленький мудак… вот что меня интересует…

Во всех офисных помещениях появляются люди за клавиатурами, в наушниках с микрофонами на голове. Все это они используют для общения. Звучит текст в записи: Вы видели цифры? Вы смотрели утром цифры? РОМАНА: Да ведь цифры плохие уже три месяца. А мне казалось, что цифры в порядке.

В. По-моему, мы все еще в зеленых цифрах!

X. Ну это, может быть, вы в зеленых цифрах, и то разве что на вашем тонометре. Все ясно.

ЛЮБО. Это уже нельзя больше скрывать. Фирма разваливается.

X. Мы объявим дефолт? Кросс дефолт! Главное — не сеять понапрасну панику.

X. Может, нам помог бы хороший ресет. Я предлагаю: давайте найдем стратегического инвестора.

X. А я предлагаю: пойдемте прямо сейчас коллективно на электрошок.

Совершенно верно, давайте найдем кого-нибудь, кто вложит сюда бабки.

Так что же?

Что вы предлагаете? Может, пускай все рушится?

А что, если мы совершим коллективное самоубийство?

ЛЮБО. Ну да, это же у нас в коллективном договоре.

Погодите. В первую очередь нам надо сплотиться.

Я тоже так думаю.

Наше мышление слишком дивергентно. Мы не в состоянии сойтись в одной точке!

Давайте возьмем какую-нибудь точку и постоим в ней хотя бы полминуты…

Так я все же предлагаю электрошок…

А что, если предложить новые корпоративные цвета?

Это же тогда придется перекрашивать самолет…

И заводить новый дресс-код…

Но это могло бы на время помочь.

Р. Я предлагаю: пойдемте все в…

В сауну?

Р. Нет, в «Marks&Spencer», в отдел кэжуал и что-нибудь себе купим.

Вот это верно.

Ну и чудно.

Ну, пошли.

Интерлюдия — проекция на сетях. ЛУЦИЯ в костюме для фитнеса бежит по беговой дорожке. Действие следующей сцены происходит в кабинете директора, там стоит РОМАНА, ЛЮБО и ХАЛМО в кабинете слева выходят из-за ширмы. На протяжении всего действия на сцене видеоизображение: цифры, напоминающие счета.

Р. Уважаемые коллеги, я просила вас сделать фитбэк к этому новому проекту, но то, что вы мне представили, слишком слабо.

X. Как — слабо?

Л. Но ведь то, что представил я, должно было быть…

Р. Слабо. А маркетеры это видели?

Л. Видели.

X. И ничего не сказали.

Р. Так дело не пойдет, это надо поменять. В следующий раз будем действовать по-другому.

X. Я действовал совершенно стандартно.

Р. В следующий раз, если не понимаете задания, а, судя по тому, что вы мне тут представили, задание вы абсолютно не поняли, значит, в следующий раз мы сразу же проведем совещание, обсудим, проанализируем все направление в целом, чтобы знать эту территорию, рамки, в которых мы должны действовать, и только потом стартовать.

Л. Да мы все это переделаем, шеф, нет проблем.

X. Скажите, до какого числа, и мы все переделаем.

Л. Нет проблем, шеф.

Р. Это как так — нет проблем! Как так нет проблем, черт побери, если вы не в состоянии декодировать какое-то плевое задание?!

Л. Что, я не умею?

Р. Вот именно, пан инженер!

Л. Это я-то не умею декодировать?

Р. Да, не умеете.

Л. И это вы мне, у которого 45 лет стажа, говорите, что я не умею декодировать? Вы — мне?! Да я вообще могу уйти! Я не позволю, чтобы меня тут опускала какая-то зассанка, которая всего-то тут без году неделя, да и то с дорогой, и только потому, что пробилась на руководящую должность через одно место!

Р. Это что это вы себе позволяете!

Л. Да я таким 45 лет назад давал пинка левой задней. Декодировать не умею? Декодировать?! Откуда вы это вообще взяли — декодировать?! Кто вас этому научил — декодировать?! Да я и не должен декодировать!

Р. Извините, но…

Л. Я должен рассчитать, сколько там — доход, сколько — расход, я должен подсчитать все эти статьи, чтобы все сходилось, зачем мне еще декодировать?!

Р. Я не буду тут с вами…

Л. И я с вами не буду.

Р. У вас уже маразм!

Л. Это у меня маразм?!

X. Есть немного…

Р. И вы срываете на мне свои старческие комплексы!

Л. Я многое могу стерпеть, но — декодировать?!

X. Ну, это такие трендовые термины, старшее поколение этого уже не понимает.

Р. Я не собираюсь тут с вами препираться. Короче — форвардните мне это…

Л. Что сделать?

Р. Форвардните мне это до шести часов!

Л. Форвардните, вы сказали? Что это еще такое — форвардните?!

X. Форварднуть — это…

Л. Да знаю я, что такое — форварднуть, но меня это оскорбляет! Как человека оскорбляет!

X. Я вам могу это форварднуть.

Р. Хорошо, вы мне форвардните.

Л. Я вам тоже могу разок форварднуть.

Р. А вы, пан инженер, идите в свой кабинет и начинайте собирать свои вещи.

Л. С этим проблем не будет, вещей у меня немного, возьму вот только резинку да карандаш…

Р. Через час вы будете уволены!

Л. Знаете что? Я бы уже тут и часа с вами не выдержал, ухожу немедленно!

Р. И вам это было нужно?

Л. Мне это было нужно!

Р. За полгода до пенсии?

Л. Да трахал я таких!

X. Ну, такого я еще не видел.

Р. Очевидно, закоротило.

X. Точно, закоротило.

Цифры на сцене начинают двигаться, бегать, меняться с белых на черные. Видеоряд: На сетке сзади человек, идущий вверх по лестнице. В реальности: человек за сетками решительно шагает с кучей бумаг под мышкой. Музыка и видео постепенно гаснут. Действие происходит слева в кабинете, ЛЮБО укладывает вещи в портфель, ЛУЦИЯ сидит напротив, стучит по клавиатуре, прихлебывает кофе и наблюдает за ним.

ЛУЦИЯ. И вам это помогает?

ЛЮБО. Что?

ЛУЦИЯ. Когда вы так выругаетесь.

ЛЮБО. Да боже мой!

ЛУЦИЯ. Когда вы используете такие сексуальные выражения?

ЛЮБО. Да боже мой! Еще как помогает…

ЛУЦИЯ. А что вы этим доказываете?

ЛЮБО. Ничего.

ЛУЦИЯ. Ничего?

ЛЮБО. Ничего я этим не доказываю.

ЛУЦИЯ. Так, значит, что-то выпускаете?

ЛЮБО. Ну, выпускаю…

ЛУЦИЯ. А что?

ЛЮБО. Фрустрацию.

ЛУЦИЯ. Фрустрацию?

ЛЮБО. Ну да, фрустрацию.

ЛУЦИЯ. От чего?

ЛЮБО. Так, от всего.

ЛУЦИЯ. А семья у вас есть?

ЛЮБО. Разумеется, даже две.

ЛУЦИЯ. И как?

ЛЮБО. Обе действующие…

ЛУЦИЯ. И что теперь?

ЛЮБО. Ничего. Меня, наверно, просто трахнуло…

X. Посудите сами, я ведь всего-навсего человек.

Д. Серьезно?

X. Серьезно, я тоже могу раскрыться…

Д. Так раскройтесь…

X. Да я только… должен признаться, мне тяжело говорить об этом вот так, при всех, ведь все мы тут знаем друг друга…

Д. Это да, но все же не настолько хорошо…

Р. Нам уйти?

X. Нет-нет, просто послушайте меня, послушайте меня минуточку…

Д. То есть речь идет о чем-то, что вас мучает…

X. Да, можно сказать и так…

Р. И это становится все интенсивнее…

X. Да, я думаю, да… все интенсивнее…

Д. И вы боитесь, что случится нечто, что нельзя будет повернуть вспять…

X. В принципе да, хотя, признаться… я вот так об этом никогда не размышлял…

Д. И теперь вы не знаете, как быть…

X. Не знаю…

Р. И боитесь, что единственное, что может помочь, — это какой-нибудь радикальный поступок…

X. Я, главное, боюсь, что…

Д. Но все же не настолько радикальный, как мы тут подумали…

X. Нет-нет, что вы…

Д. Потому что такой поступок — это все же не решение, он, может быть, что-то отдалит, но потом это вас все равно настигнет так или иначе…

X. Так или иначе?

Р. Я думаю, главное — что вы очень рискуете, поскольку этот радикальный поступок мог бы помочь вам решить проблему, которую вы, собственно, и не хотите решать, а хотите только указать на нее…

X. Ну да, вроде того…

Р. Послушайте, ведь все это довольно неприятно…

X. Что?

Р. То, что вы тут демонстрируете…

X. Я?

Р. Да, вы! У нас ведь, кажется, распределены все ролевые маски. Вот эта коллега в «Пауке» на какие-то три-четыре уровня ниже, чем вы, и на основании этого вы целыми днями ведете себя так, будто вам с ней вообще не о чем говорить, держите дистанцию, а теперь, когда мы все немного выпили, пытаетесь поменяться ролями, будто вы уже пассивный, слабый, только что ноги о вас вытереть. Мне это весьма неприятно, должна сказать…

X. Неприятно что…

Р. …смотреть на мужчину, который так себя жалеет…

X. Вот именно… вы позволите налить вам еще?

Д. Мне уже только чуть-чуть.

Р. И мне чуть-чуть… а вообще, эта вечеринка вполне удалась, правда?

Действие: ЛЮБО за центральной ширмой, за кабинетом директора; голос РОМАНЫ звучит вживую из репродукторов.

ЛЮБО. Пани директор, я хотел бы извиниться, я как-то так… нельзя ли вернуть все назад? У меня ведь проблемы, дома, и еще там тоже, проблемы, и я как-то так не сдержался, вы же знаете, мне всего полгода до пенсии, так нельзя ли как-то так, чтобы мы вернули все назад и попробовали бы эти полгода еще протянуть.

РОМАНА. Пан инженер, вы меня очень сильно оскорбили.

ЛЮБО. Я очень извиняюсь…

РОМАНА. Это было очень непрофессионально…

ЛЮБО. Очень, очень непрофессионально, да…

РОМАНА. Это было…

ЛЮБО. Да, я согласен…

РОМАНА. Ваше поведение было совершенно недопустимо, принимая во внимание наши должности и положение…

ЛЮБО. Я полностью это признаю…

РОМАНА. Так что…

ЛЮБО. Я вам и грядки на даче могу вскопать, если надо…

РОМАНА. Я полагаю, что это серьезно подорвало наши отношения и что эти полгода будут для нас обоих весьма тяжелыми, имейте это в виду…

ЛЮБО. Я все это акцептирую… акцептирую все консеквенции, которые из этого следуют… спасибо, спасибо… еще я хотел сказать, если вам нужно хорошее мясо, у меня есть знакомый… ах, вы вегетарианка… тогда овощи свеженькие, если надо… спасибо, спасибо вам…

Ну, так который?

Я бы взял этот.

А не слишком поэтично?

Но с философской точки зрения это неплохой ход… Что-то вроде… Петр — ты камень, и на тебе создам я фирму свою…

Вполне прилично…

И графически это можно красиво оформить…

Я тоже так думаю…

На первый взгляд выглядит просто, но за этим таятся скрытые перспективы…

И там наш человек, на которого мы делаем ставку, потеряется…

И будет звать на помощь…

А этого-то нам и надо…

Сломленного, просящего человека…

Отличная работа…

Может, выпьем?

Да, скажу я вам, вечно быть на шаг впереди — тяжелая ноша…

Что тут скажешь, превосходная мотивационная кампания…

Нечто, что этого нашего человека встряхнет еще на входе… А всех этих отстойных пошлет в задницу…

Представьте себе, идет он утром никакой, со всеми своими невыплаченными кредитами, семейными проблемами и похмельем после вчерашнего, идет по коридору и вдруг — трах!

Слоган!

Сцапает его и уже не выпустит!

Слоган-хищник!

Хедхантер!

Слоган всех слоганов!

Слоган Слоганович Слоганенко!

Так, значит, этот?

Этот!

Однозначно этот!

Этот — сама надежность!

Ну, будем здоровы…

А этого нигде раньше не было?

Чего?

Этого?

Ни у кого еще этого не было?

Ну…

Не думаю…

Нет, точно…

Сомневаюсь…

И я не думаю…

Определенно-

Определенно нет…

За последней репликой гаснет свет. На сцене появляются старые известные надписи, уже графически оформленные, — «Arbeit Macht frei». Рядом с ними — увеличенные штрихкоды, напоминающие решетки. Видеоряд: на сетку проецируется фигурка, все еще шагающая вверх по лестнице. Мелодия вместе с надписями постепенно меняется, переход к видеоряду первых сцен с кровавыми полосами на сцене; они уже не красные, а черные, напоминают кору берез. Появляются ЛЮБО и ВИТО с портфелями.

ВИТО. Так говорите, вырубать? Однако из истории мы знаем, что бывает, когда вырубают какой-нибудь сад!

ЛЮБО. А кто говорил, что мы собираемся вырубать весь сад! Я говорил, что мы собираемся вырубать сад? Я говорю,

что именно для того, чтобы спасти сад, мы должны вырубить пару этих деревьев, вот и все!

ВИТО. А я вам говорю, что природа сама себе поможет… ЛЮБО. Да вы меня послушайте! Не надо сразу оппонировать. Вы оппонируете только для того, чтобы оппонировать! Вот что я хотел вам сказать! Вы не думаете, вы только оппонируете из принципа, вы ведь даже не знаете, о чем мы тут толкуем, путаете пятое через десятое, вот все так и выглядит. А я вам говорю, этот червь загубит нам весь сад. (Уходят.)

Образ березовой коры начинает дрожать, потом трястись в ритме музыки, словно кто-то рубит вишневый сад. Видео через минуту гаснет. Темнота. Вскоре умолкает и музыка.

Конец.