Антология современной словацкой драматургии

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

ФИЛА.

ЯНО.

ЙОЖО, позднее — ГАРДИСТ, потом — ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

БОРА, позднее — ТОВАРИЩ.

ГЕНЕРАЛ.

Действие происходит в период с конца Первой мировой войны до начала 1960-х годов.

Пьеса в 20 картинах

На винограднике.

ЯНО. Фьюлио! Фьюлио! Фьюлиолио!

ФИЛА. Кто это здесь так поет?

ЯНО. Фьюлиолио!

ФИЛА. Что этому свистуну нужно? Что это, интересно, за птичка такая?

ЯНО. Фьюлио! Фьюлиолио!

ФИЛА. Неужели она и вправду для меня поет? Со мной разговаривает? Почему в другое место не летит?

ЯНО. Фьюлио, фьюлио, фьюлиолио!

ФИЛА. Это, наверно, иволга. Иволге бояться нечего, иволга женского рода. И точно, со мной она говорит. Фьюлиа, фьюлиа, фьюлиалиа! Я та самая Фила. Что тебе от меня надо? Иволга, где ты?

ЯНО. Тут я. Фьюлиолио. Меня Яно зовут.

ФИЛА. Ну и что, что ты Яно? Это еще не причина, чтобы тут насвистывать.

ЯНО. А ты что делаешь на винограднике, Филка?

ФИЛА. Как что? Пасынки выщипываю, а если надо, то кое-что и подвязываю. Зачем ты тут у меня по-птичьи свистишь?

ЯНО. Чтобы тебя повеселить, раз ты тут одна эти пасынки выщипываешь.

ФИЛА. Выщипываю, а если надо, то кое-что и подвяжу.

ЯНО. А отец тебе не помогает?

ФИЛА. Нет. Умер он. Вышел из «Пекла»…

ЯНО. Твой отец — черт?

ФИЛА. Не перебивай, слушай! В Раче[46] у дороги стоит такая корчма, «Пекло» называется. Отец подкрепился там винцом и домой отправился. А ночью ударили морозцы, и снежок стал падать, и метелица закрутила. Ну, и нашли отца между Рачей и Юром, лежал он там этим снежком запорошенный.

ЯНО. Не надо было ему пить, лучше бы купил себе рогалик.

ФИЛА. Зачем рогалик? Да ведь он, наверно, рогалик тоже купил.

ЯНО. Надо было два купить. Для «Пекла» больше два рогалика подходят. Так ты, значит, Филомена.

ФИЛА. Филка. И ступай себе своей дорогой! Маменька мне все время твердила: «Филка, мужчины все плохие! Лучше с ними не связывайся!» Все она мне про это твердила. Поскольку… обо мне все думают, что я… что я не очень умная.

ЯНО. Не бойся. Ты достаточно умная. Я даже вот так, издали, это вижу. И мамы у тебя тоже нет?

ФИЛА. Нет. И старший брат, Густо, тоже умер. Выучился в Вене ремеслу, а потом война пришла. Пан император про него вспомнил. И послали его в Черногорию, а потом в Италию. Густо нам оттуда карточку прислал, а потом уже ничего. Наверно, товарищи ему где-то там могилку выкопали. Знаешь эту песенку про Италию, про это зеленое дерево?

ЯНО. Спой мне ее, Филка. Фьюлио, фьюлио.

ФИЛА. «Ветром наклонено, ветром наклонено, ветром наклонено на нашу сторону…» А дальше я не знаю. И петь не умею.

ЯНО. Нет, ты хорошо поешь. А что твой младший брат?

ФИЛА. А ты откуда знаешь, что у меня и младший есть?

ЯНО. Так, знаю. Если был старший, должен быть и младший.

ФИЛА. Больно уж ты умный. Йожо — младший. Он со мной не живет. Женился. А его жена, Бора, меня не любит.

ЯНО. Значит, ты одна живешь. Слушай, Филка, а ты и вправду мужчин боишься?

ФИЛА. Боюсь. Иной раз лежу вечером в постели и как подумаю, что вот если бы сейчас вошел ко мне какой-нибудь мужчина, так прямо вся от страха и дрожу. Бывало, от этого и кровать трясется. Только никому не говори.

ЯНО. Да кому я скажу? Я ведь тоже один как перст. А что это там у тебя?

ФИЛА. Где?

ЯНО. Да тут. Что это тут за поясом привязано? Что у тебя под животиком висит?

ФИЛА. Ах это… это пучок соломы. Соломенная мочалка. Я ее в ручье намочила и босыми ногами как следует потоптала и размяла. Потрогай, какая она влажная, гибкая и мягкая. Ну, потрогай, не стесняйся, это соломенная мочалка.

ЯНО. Действительно… влажная и мягкая. И теплая внутри, кто бы мог подумать…

ФИЛА. Что это у тебя с глазами? Так в них заискрилось, будто ты угли раздувал.

ЯНО. Это, верно, от этой соломенной мочалки. Знаешь, Филка, я сейчас в лес сбегаю.

ФИЛА. А зачем?

ЯНО. Посмотрю, может, какая-нибудь перепелка в силки попалась или даже зайчик. А когда я в следующий раз тебя тут увижу, снова подойду. Можно?

ФИЛА. Подходи, если хочешь. Может, я тут буду пасынки выщипывать и, если надо, что-нибудь подвязывать.

На винограднике.

ЯНО. Фьюлио! Фьюлио! Фьюлиолио!

ФИЛА. Так иволга не поет. Яно, где ты? Покажись…

ЯНО (хватает Филу в объятия). Ей-богу, сегодня мне подфартило! Какую милую перепелочку я поймал.

ФИЛА. Отстань от меня! Чего хватаешь?

ЯНО. Куда ты побежала? Иволга уже отсюда улетела. Вернись, я тебе ничего плохого не сделаю. Просто я шел мимо, и захотелось выпить глоток воды. Не знаешь, где бы мне напиться?

ФИЛА. Там внизу ручей. И родник. Два родника.

ЯНО. Два, говоришь? Пить хочу, как собака. Ну, пойду

ФИЛА. Погоди… У меня и в бутылке есть. Правда, она уже, наверно, теплая.

ЯНО. Мне и теплая подойдет. Если есть бутылка, предпочитаю из бутылки пить.

ФИЛА. Так напейся. Там она лежит. А я не могу задерживаться, у меня работа.

ЯНО. Пасынки выщипываешь?

ФИЛА. Откуда ты знаешь?

ЯНО. Вижу. А если надо, то кое-что и подвязываешь.

ФИЛА. Больно уж ты умный.

ЯНО. Сердишься на меня?

ФИЛА. За что? Ты и так сейчас пойдешь своей дорогой.

ЯНО. Это тебе, видно, воды жалко стало… И вправду теплая. Я-то думал, у тебя там вино.

ФИЛА. Я только воду пью. Но дома у меня еще осталась пара литров винца. Ну… только в маленьком бочонке. Может, какой-нибудь покупатель приедет. До той поры не хочу откупоривать.

ЯНО. Жаль. Но, с другой стороны, правильно. А нельзя ли это вино в бочонок поменьше размером перелить? Или, скажем, в бутылку. Я бы тебе за него грибов дал.

ФИЛА. А где бы ты грибы набрал?

ЯНО. Как — где? В лесу. Вот они.

ФИЛА. И правда, грибы.

ЯНО. Одни белые.

ФИЛА. Это разве белые?.. Ну да, белые.

ЯНО. Послушай, и что, ты так одна и работаешь?

ФИЛА. Одна. Я ведь только пасынки выщипываю. Да кое-где подвязываю. Вот, погляди, у меня для этого соломенная мочалка. Потрогай, какая она влажная, гибкая и мягкая. Ну, потрогай. Не стесняйся.

ЯНО. Действительно влажная. Фьюлио! Фьюлио! Фьюлиолио!

ФИЛА. Куда тебе до иволги! Это, наверно, в городе иволга так фальшиво поет.

ЯНО. Фьюлиолио! Фьюлиолио!

ФИЛА. Оставь меня в покое! Не хватай! Что ты меня все хватаешь? Все хватаешь да дергаешь. Я этих глупостей не люблю.

ЯНО. Прости, Фила. Это я тебя случайно коснулся, когда мочалку трогал. Ну, прости. Знаешь что, Филка. Я тут немного вздремну.

ФИЛА. Почему именно тут?

ЯНО. Ты себе спокойно работай. А я подремлю и дальше пойду. Филка, а перекусить у тебя не найдется?

ФИЛА. Чего ты, собственно, хочешь? Сроду я такого привязчивого мужика не встречала. Правду мне матушка говорила: мужчины все плохие. Ступай себе!.. Погоди! Если хочешь, у меня есть тут немного еды. Иди поешь. Я тоже уже голодная. Ну, что снова, осел ты этакий. Теперь ломаться будешь. Иди.

ЯНО. Фьюлио! Фьюлио! Фьюлиолио!

ФИЛА. И что ты меня все время хватаешь! Что ты меня дергаешь!

ЯНО. Прости, Филка. Это я случайно. О чем это мы говорили?

ФИЛА. Молчи и ешь!

ЯНО. Фьюлиолио! Фьюлиолио!

ФИЛА. И что ты меня тут все дергаешь?!

ЯНО. Ну, прости, прости. Говоришь, ты не замужем?

ФИЛА. Не замужем. И что ты все расспрашиваешь?

ЯНО. Я тоже свободу люблю. И у тебя вправду никого нет? А что родители? Замуж тебя не гонят?

ФИЛА. Да я же одна, осел ты дурной. Я ведь тебе говорила. Только брат у меня. Йожо. Но он со мной не живет. Женился он. А его жена Бора меня не любит.

ЯНО. Понимаю. Его жена Бора тебя не любит. Теперь я все знаю. Филка, ведь и я тоже сирота. Фьюлио! Фьюлио!

ФИЛА. Убери лапы! Что ты меня все дергаешь? Какая ты сирота? Взрослый мужик. Что ты вздыхаешь? Развздыхался тут, сиротой прикинулся. Убери свои лапы!

ЯНО. Филка, почему ты меня оскорбляешь? Да, я сирота. Думаешь, у взрослого мужика нет чувства? Есть. А когда я немного выпью, оно еще больше. Жаль, что у тебя нет тут этого вина. Я думаю, Филка, следовало бы тот твой бочонок откупорить. А он точно не откупорен?

ФИЛА. Точно. Ты что же обо мне думаешь?

ЯНО. Так давай зайдем к тебе. Откупорим его? А, Филка?

ФИЛА. Даже не думай!

ЯНО. Значит, ничего?

ФИЛА. Да, ничего.

ЯНО. Совсем ничего?

ФИЛА. Да, совсем ничего!

ЯНО. Ни полстакана?

ФИЛА. Да что такое полстакана? Ну, не знаю, Яно. Ни полстакана. Бочонок маленький. А что, если покупатель приедет?

ЯНО. Так, значит, совсем ничего? Хорошо. Воды напьюсь. Из того родника. А на вино плевать.

ФИЛА. А вот ей не плевать.

ЯНО. Кому?

ФИЛА. Сноха у меня злая. Бора за мной все время следит. Если бы увидела, что в мою хатку чужой мужчина входит…

ЯНО. И что? Ты с ней на одном дворе живешь?

ФИЛА. Боже сохрани!

ЯНО. Так что ты ее боишься?

ФИЛА. Да кто ж ее не боится? Она и моего брата Йожо пилит.

ЯНО. Почему?

ФИЛА. Из-за этого моего виноградника. Завидуют мне.

ЯНО. Можешь мне больше ничего не говорить. Все понятно. Странный брат. И Бора странная. Ей-богу, теперь мне еще больше хочется то твое вино попробовать! Откупорим его? Фьюлио! Фьюлио!

ФИЛА. Нет, нет, только не сердись.

ЯНО. Хорошо, не сегодня. Но я скоро приду и постучусь к тебе в окошко. Ей-богу, приду.

Комнатка ФИЛКИ.

ФИЛА. Раз уж вы пришли, так съешьте что-нибудь. Я испекла лепешки с тмином.

БОРА. Какие-то они невкусные.

ФИЛА. А, это я, наверно, забыла тмин положить. А может, и яйца тоже.

БОРА. А говоришь, лепешки с тмином! Одна вода с мукой. Еще зубы сломаю.

ЙОЖО. А я люблю лепешки с тмином. Вкусные. Только не очень сладкие.

ФИЛА. Про сахар я тоже забыла. Я и вправду хотела испечь лепешки с тмином… но рецепт, что мне мама оставила, потеряла. Ну и делала все так, по памяти.

БОРА. Мы сюда не за твоими лепешками пришли. Хотим о винограднике поговорить.

ФИЛА. Он — мой. Я его в наследство получила.

БОРА. Слышь, Фила, если уж ты у Йожо виноградник умыкнула, ты бы ему хотя бы комнату уступила.

ЙОЖО. Борка, что ты говоришь? Нам же есть где жить.

БОРА. Но только Йожо ничего от ваших не досталось, все ты одна загребла.

ЙОЖО. А поле, Грефты, это что? Мне мать Грефты оставила.

БОРА. Молчи!

ФИЛА. Йожо, может, ты мне на винограднике поможешь, а урожай тогда разделим.

БОРА. Шиш он тебе поможет!

ЙОЖО. А неплохо было бы. У Филки вино хорошее, я в прошлый раз пробовал…

БОРА. Слышь, Фила, чего это ты его к пьянству приучаешь? Хочешь подпоить его тем вином, которое сама у него и украла? Ваши-то все на тебя записали, потому что ты глупая была. Твоя мать все на глупость отдала, чтобы глупость еще больше процветала, чтобы ты еще глупее была.

ФИЛА. Это как ты о моей матери говоришь?

БОРА. А ты еще и обижаешься? Когда она померла, ты по ней даже и не плакала.

ФИЛА. Как не плакала? Я неделю плакала.

БОРА. Да что такое — неделю? По матери дольше надо!

ФИЛА. А зачем мне было столько хныкать? Еще и мама в могиле подумала бы, что я тут без нее не справляюсь. Да мне уже и плакать не хотелось. Солнышко так ярко светило, а мне что было — слезы лить?

ЙОЖО. Оно и сегодня светило. А у меня во рту пересохло. Фила, не нальешь мне немного вина?

БОРА. Только посмей мне мужа спаивать! Вставай, Йожо, пошли отсюда! Откупорим свой бочонок и напьемся. У нас и свое вино есть. (Оба уходят.)

ФИЛА (раздевается, собирается ложиться спать). Если бы тут был Яно, он бы им дал! Только где этот свистун? Появился и исчез. А виноградник уже полагалось бы опрыскать. Это ведь мужская работа. Медного купороса я уже зимой натолкла, и известь приготовила… А этого Яно все не видать. Ну, разве не осел? Фьюлилин! (Ложится в постель. Засыпает.)

ФИЛА спит. Ей снится сон.

ЯНО. Фьюлилин! Фьюлилин! Где ты, Филка? Фьюлилин!

ФИЛА. Что этой птичке тут надо? И где она? А, вон там сидит… Что же это за птичка? Да ведь это Яно.

ЯНО. Фьюлилин! Фьюлилин! Что делаешь, Фила?

ФИЛА. Ты же видишь, что я делаю. Сплю. Услышала иволгу и побежала за ней, но вдруг вижу, это — ты.

ЯНО. Фьюлилин! Фьюлилин!

ФИЛА. Что смеешься, фьюлилин?!

ЯНО. Поймай меня, попробуй!

ФИЛА. Я летать не умею. И мама мне говорила, чтобы я за мужчинами не летала.

ЯНО. Фьюлилин, фьюлилин!

ФИЛА. Не скалься! Не такой уж ты красивый, чтобы так часто скалиться.

ЯНО. Фьюлилин, фьюлилин!

ФИЛА. Не озорничай, Яно. Не летай тут. Ведь я тебя даже почти не вижу. Зрение у меня слабое. Иной раз даже в иголку не попадаю.

ЯНО. Фьюлилин, фьюлилин! Раз ты слепая, вот тебе очки. Пожалуйста! Сейчас на тебя их надену…

ФИЛА. Не хочу очки!

ЯНО. Нет, оставь их себе. Ты похожа на сову. На умную сову… даже издали я вижу, что ты умная.

Конец сна.

В комнатке ФИЛЫ.

ФИЛА (просыпается). Ну и странный же сон. Такой глупый сон мне еще никогда не снился.

ЯНО. Фьюлио! Фьюлио!

ФИЛА. Ох, как ты меня напугал! Когда ты сюда пришел? Что тут делаешь?

ЯНО. Да я сижу тут уже битый час и за тобой наблюдаю.

ФИЛА. Это сейчас-то, ночью? Что тут можно на мне такого увидеть?

ЯНО. Разное. Я ведь пришел попробовать твоего вина. Откупорим маленький бочонок?

ФИЛА. Яно, если тебе вина захотелось, так ты опоздал. Я уже вымыла этот бочонок.

ЯНО. Вымыла?

ФИЛА. Да, прополоскала его сначала горячей, а потом и холодной водой.

ЯНО. Неужели это правда, Филка?

ФИЛА. Осёл ты глупый, надо было раньше приходить.

ЯНО. Вот не повезло так не повезло. Ты могла бы мне хоть бутылку оставить.

ФИЛА. Не оставила.

ЯНО. Ну и ладно. Знаешь что, Филка? Если у тебя будет хороший урожай, я приду, помогу тебе с уборкой.

ФИЛА. А если будет плохой, думаешь, я его на винограднике оставлю?

ЯНО. Если хочешь, я и с прессом тебе помогу. Для пресса я прямо создан. На твоем винограднике ничего еще не наливается?

ФИЛА. Кажется, уже да.

ЯНО. Вот видишь. Пойдем вместе на виноградник, соберем урожай, отожмем, чтобы быстрее перебродило. А у тебя тут хорошо, Филка, и скатерка есть, и вазочка.

ФИЛА. Не насмешничай.

ЯНО. Нет, правда, мне тут нравится. И часы эти нравятся. Жаль только, что на них всего одна стрелка. Это маленькая или большая?

ФИЛА. Большая.

ЯНО. Хорошо. Потому что большая быстрее идет. Если хочешь, я заберу эти часы и отдам их в ремонт.

ФИЛА. Оставь часы в покое! Я уже к ним привыкла. Они мне от маменьки остались.

ЯНО. А ходят точно?

ФИЛА. Очень точно.

ЯНО. Сколько сейчас времени?

ФИЛА. Семь часов двенадцать минут. Надеюсь, ты тут надолго не задержишься. Я чужого мужчину ночью в доме не потерплю.

ЯНО. Да я и так уже собирался. Так я пошел. (Уходит. Возвращается.) Мы забыли договориться на завтра…

ФИЛА. О чем договориться?

ЯНО. Ну, о сборе урожая, а потом об этом прессе.

ФИЛА. А вдруг меня с тобой увидит Бора, тогда что?

ЯНО. Какое тебе дело до Боры? Возьмемся за это дело, и баста. А путня[47] у тебя уже приготовлена?

ФИЛА. Да. Но я с ней никого на виноградник не пущу.

ЯНО. Так я хотя бы отжимать тебе помогу.

ФИЛА. Я сама отжимаю. Но если бы ты все-таки случайно зашел, можешь виноград в мезгу дробить или колоду переложить.

ЯНО. И подроблю, и колоду переложу.

ФИЛА. Но я все равно буду беспокоиться. А вдруг Йожо сюда заглянет. Увидит нас, как мы тут с тобой виноград отжимаем, и что подумает?

ЯНО. Пусть думает что хочет. Не бойся, и отожмем, и мезгу подроблю, и колоду переложу — но только если ты захочешь.

ФИЛА. Не знаю, Яно, если ты так думаешь…

ЯНО. Значит, договорились. Сколько сейчас времени?

ФИЛА. Семь часов двенадцать минут.

ЯНО. Уже ухожу. (Уходит. Возвращается и ложится к Филе в постель.)

ФИЛА. Чего тебе?

ЯНО. Филка, я забыл у тебя палочку.

ФИЛА. Нет тут никакой палочки. И зачем такому ослу палочка?

ЯНО. Филка, я не могу без этой палочки вернуться. У меня будут неприятности.

ФИЛА. Яно, ты что делаешь?.. Ты же меня задушишь!

ЯНО. Перестань, Филка, не будь глупой! Я же тебя только обнимаю.

ФИЛА. Ах ты, обманщик! Так ты за этим ко мне залез! А еще говорил, палочка… (Выскакивает из постели.)

ЯНО. Признаюсь, я тебя обманул. Но ты же вся дрожишь. Иди сюда. Ложись, так хоть успокоишься.

ФИЛА. Думаешь? (Снова ложится.)

ЯНО. Вот видишь, в постели хорошо. И тепло. Знаешь что, Филка?

ФИЛА. Что, Яно?

ЯНО. Говоришь, урожай хороший будет?

ФИЛА. Похоже на то.

ЯНО. Вина будет достаточно?

ФИЛА. Ох! Ох! О-хо-хо!

ЯНО. О-хо-хо! Не бойся!

ФИЛА. Чего?

ЯНО. Вино мы сразу не продадим, а немножко подождем…

ФИЛА. Чего ты собираешься ждать?

ЯНО. Ну-у-у…

ФИЛА. Что?

ЯНО. Ну, пока винцо осветлится, а потом…

ФИЛА. Нет, сразу!

ЯНО. А потом мы поженимся.

ФИЛА. Ты жениться хочешь?

ЯНО. А почему бы и нет?

ФИЛА. Да ну тебя! Что бы мне брат сказал? Нет! Нет!

ЯНО. Да! Филка, ты взрослая женщина, никто не может тебе приказывать. Да!

ФИЛА. Нет!

ЯНО. Да!

ФИЛА. Нет, нет, Яно, не торопись!

ЯНО. Почему?

ФИЛА. Я ведь даже не очень-то тебя и знаю. Не знаю, где ты работаешь.

ЯНО. Ты знаешь, что я — Яно, и достаточно. Ну а где я работаю?

ФИЛА. Где ты работаешь, Яно?

ЯНО. Где мне работать? Работаю.

ФИЛА. Но где, где, где-е-е?

ЯНО. Ну-у-у… У меня в городе есть комнатка. Я — городской работник.

ФИЛА. Нет!

ЯНО. Да!

ФИЛА. Я не такая глупая, чтобы поверить в эту ерунду. Ох!

ЯНО. О-хо-хо! Но я и в других работах разбираюсь.

ФИЛА. Да?

ЯНО. Нет. То есть да. Я иногда и улицы подметаю.

ФИЛА. Ох! О-ох… а я-то думала бог знает что! Ой-ой!

ЯНО. О-хо-хо! Ну, так как?

ФИЛА. Что как?

ЯНО. Ты уже успокоилась?

ФИЛА. Наверно.

ЯНО. Уже и не дрожишь. Так что, Филка, поженимся?

ФИЛА. Ладно. Но только свадьбу справим тихо.

ЯНО. Тихо.

ФИЛА. Тсс! Тише! Слышишь? В саду поет иволга.

ЯНО. Иволга? Ничего не слышу.

ФИЛА. Так слушай… Фьюлио, фьюлио…

ЯНО. Фьюлио, фьюлио, фьюлиолио!

Свадьба. В комнате ФИЛКИ.

За свадебным столом: ФИЛА, ЯНО, БОРА, ЙОЖО.

ФИЛА. Яно, ты как себя чувствуешь?

ЯНО. Хорошо. Именно такую свадьбу я и хотел. Тихую.

ФИЛА. И мне эта тишина по душе.

ЯНО. И венчание мы справили тихо.

ФИЛА. Тихо. И ты утихомирься.

ЯНО. Я уже утихомирился.

БОРА. Фила, ну, ей-богу, ты совсем помешалась! Зачем тебе муж? Да еще такой? Вы оба, видать, одинаково придурковатые.

ЙОЖО. Какой шел, такую и нашел.

ЯНО. Йожо, утихомирься. Не цепляйся к нам!

ФИЛА. Пускай цепляются, оставь их.

ЯНО. Я на них и внимания не буду обращать. Если мы действительно одинаково придурковатые, значит, будем друг друга понимать лучше.

ФИЛА. Вот именно. Яно, ты и вправду хорошо себя чувствуешь?

ЯНО. Вправду, Филка.

ФИЛА. Тут весело и тихо.

ЯНО. Именно. Весело и тихо. Еды тут достаточно, да и выпивки тоже. Может, вот так и должен выглядеть коммунизм. Или даже еще лучше.

ФИЛА. Тихо. Утихомирься.

ЯНО. Уже утихомирился.

В комнате ФИЛКИ.

ЯНО. Ку-ку! Ку-ку!

ФИЛА. Что ты кукуешь?

ЯНО. Ты больше любишь иволгу, а я с кукушкой подружился. Ку-ку!

ФИЛА. Две недели тебя дома не было. Где ты бродил?

ЯНО. Да ведь я тебе и говорю — меня кукушка позвала. Закуковала и говорит мне: «Иди за мной, Яно, ничего не бойся, лес большой, бери что хочешь!» Я и пошел в лес, и погляди, что я тебе принес… Бумажную розу и желуди.

ФИЛА. Желуди? Я что, кабан? Осел ты глупый! Бумажный! В доме ни гроша, а тебя вечно где-то носит!

ЯНО. Разве я виноват, что работы лишился? Кризис ведь, мировой. Даже город не подметают.

ФИЛА. Из-за этого тебе не обязательно по лесу бегать.

ЯНО. А в прошлый раз я принес из леса зайца, а до этого — рябчика.

ФИЛА. Тебе бы все по лесу бегать, браконьерствовать… Поймают тебя когда-нибудь.

ЯНО. Не поймают.

ФИЛА. И из дому тащишь. Фасоль вот продал, а ни гроша за нее не принес.

ЯНО. Плевал я на деньги!

ФИЛА. Конечно, плевал. Если бы тебе работать хотелось, ты бы не плевал.

ЯНО. Что ты говоришь? Разве я мало работаю?

ФИЛА. А ты и вино хлещешь порядочно. Ку-ку!

ЯНО. А кто не хлещет, скажи?

ФИЛА. Прошлогоднее вино ты один выхлестал.

ЯНО. Ну, видишь. Ку-ку.

ФИЛА. Ничего не вижу.

ЯНО. А что ты хочешь увидеть? Я тебе ничего не показываю.

ФИЛА. А хоть бы и показывал, ничего я не вижу. Зрение слабеет. Говорю тебе, перестань вино хлестать.

ЯНО. Да я и не хлещу. Вот только работать и вино не хлестать — это плохая затея.

ФИЛА. Хорошо, оставим вино. Куда ты часы девал?

ЯНО. Часовщику в ремонт отнес.

ФИЛА. Не верю я в твоего часовщика. Принеси их назад.

ЯНО. Ты мне не веришь?

ФИЛА. Не верю.

ЯНО. Ну ладно, не отдал я их в ремонт. Но они в городе, точно. Разве я виноват, что у меня в городе есть комната? Это ведь и твоя комната.

ФИЛА. На что нам две комнаты?

ЯНО. Знаешь, я вот что подумал: с весны до осени мы можем жить тут, в деревне, а в городе зимовать будем.

ФИЛА. Нет.

ЯНО. Хорошо. Плевал я на город, но комнаты все же обе себе оставим. Сколько времени?

ФИЛА. Осел, как я могу знать, когда у меня часов нет?

ЯНО. Ладно, ладно, не буду больше спрашивать. Знаешь что, Филка? Наймусь-ка я егерем. Тогда проще будет с виноградника в лес бегать. Рябчика караулить…

ФИЛА. Ку-ку! Ку-ку!

ЯНО. Что кукуешь?

ФИЛА. Не я кукую. Это тебя твоя кукушка зовет! Беги в лес, осёл ты глупый! Доставай из силков рябчиков, а меня оставь в покое. Егерь!

ЯНО. Ку-ку, ку-ку! И вправду меня кукушка зовет.

ФИЛА. Куковать, это ты умеешь! Да еще бумажные розы приносить. Отправляйся в свой лес!

ЯНО. И пойду, раз ты посылаешь.

В комнате ФИЛКИ.

ФИЛА (поет). «Ветром наклонено, ветром наклонено, ветром наклонено на нашу сторону…» А дальше я не знаю. Всякий раз, когда мне грустно, вспоминаю про нашего Густо. В этой Италии на его могилке наверняка деревце растет. А сегодня я вспомнила и про отца, которого белый снежок замёл, и про маму, которая мне всё твердила: «Филка, мужчины плохие!» Грустно мне. Хотела вышивать, да не попадаю ниткой в игольное ушко. Вот и не вышиваю. Грустно мне.

Входят ЯНО и ЙОЖО. Оба пьяные.

ЯНО. Угадай, Филка, кого я привел.

ФИЛА. И гадать не нужно, я же вижу. Йожо, что тебе тут надо?

ЙОЖО. Ничего не надо. Я привел тебе Яно. Яно…

ЯНО. Да, это я, Яно.

ЙОЖО. Видишь, это Яно.

ФИЛА. Вижу. И как же это вы так снюхались? Вы же в ссоре.

ЯНО. Какие ссоры? Мы ведь родня.

ЙОЖО. Точно. А человек родню не выбирает. Не можем же мы вечно быть в ссоре. Мы родня.

ЯНО. Как это поется?.. Мы, валахи, большая семья… А? Разве не так?

ЙОЖО. Иди в задницу со своими валахами! Вот. Мы друг друга понимаем?

ЯНО. Понимаем. Да, а что нам надо?

ЙОЖО. Что надо?

БОРА (входит). Йожо! Чего тебе тут надо?

ЙОЖО. Чего мне тут надо? Ничего. Яно я привел.

БОРА. Говорила я тебе, не связывайся с этими родственничками! Нужны они нам больно.

ЙОЖО. Борка…

БОРА. Молчи!

ЯНО. Человек родню не выбирает.

БОРА. А тебя не спрашивают! Ты лучше наш дом стороной обходи! Егерь!

ЯНО. Осторожнее! Я егерь, а это общественная служба!

БОРА. Да на что такой егерь нужен! Кто у нас крыжовник обобрал? Мы всегда повидло варим, крыжовенное. А теперь что? И лук у нас куда-то пропал. И бараний горох кто-то попусту пощелкал.

ЙОЖО. Ты права, бараний горох щелкает. Вот так: щелк! щёлк!

БОРА. Молчи! А на фасоли кто-то стручки, еще недозрелые, оборвал. И снопы жита у нас пропали. Где они? На что нам такой егерь?

ЙОЖО. Все, Яно, с егерской службой можешь распрощаться!

БОРА. Это ты правильно сказал, Йожо, трезво начинаешь рассуждать. Мы-то уж постараемся, чтобы его егерской службе пришел конец.

ЙОЖО. Яно, твоей службе конец!

БОРА. Ноги нашей здесь не будет. Пошли! (Бора и Йожо уходят.)

ФИЛА. Вот, слышал, конец твоей службе, егерь! Можешь идти теперь на все четыре стороны!

ЯНО. Филка, я природу люблю. И к деревне уже привык, только вот деревенских жителей не переношу. Они тебе и выпить дадут, и закусить, но, как только ветер в другую сторону подует, у них сразу в мозгах каша. Просто убить тебя готовы. Ни за что ни про что. Не сердись, Филка, но я отсюда уматываю. Не нужен даже твой виноградник.

ФИЛА. Да что ты такое говоришь? Сейчас отсюда уйти?

ЯНО. А виноградник к черту пошлем. На что он нам нужен?

ФИЛА. Да ведь он мне от родителей достался. И эта комнатка.

ЯНО. Ну и что? Филка, я человек городской, а в городе у нас тоже комнатка есть. Продай виноградник. Все продай.

ФИЛА. Наследство продать? Никогда!

ЯНО. Не будь глупой, Фила! Ты же можешь родне продать. Твой брат Йожо на наследство клюнет. А Бора еще и руки целовать будет. И деньги у нас будут. Куплю себе ружье, и все зайцы у меня по струнке ходить будут.

ФИЛА. Нет! Да и зайчатина скоро приестся.

ЯНО. Филка, так я буду через день рябчиков стрелять. Но в иволгу стрелять не буду. Иволга пусть поет. Фьюлио! Фьюлио! Фьюлиолио!

ФИЛА. Ладно. Продадим виноградник и эту комнатку. Яно, какой же ты осел! Всегда ты меня уговоришь.

В городской комнатке.

ФИЛА. Я к этой городской комнате, верно, так никогда и не привыкну. Погляжу из окна, и что я вижу? Сырой темный двор и серую стену. Погляжу из другого окна — и ничего. У нас ведь даже второго окна нет. Не привыкну я тут.

ЯНО (входит). Филка, закрой глаза и угадай, что я купил. Ну?

ФИЛА. Наверняка глупость какую-нибудь.

ЯНО. Не подглядывай! Угадай!

ФИЛА. Ну, скажем… ружье.

ЯНО. Ну… Нет. Куда там! Да и зачем ружье? Попробуй угадать еще разок…

ФИЛА. Ну, тогда ты купил блюдо для запекания.

ЯНО. Да ты прямо ясновидящая. Блюдо, но какое?

ФИЛА. Какое, какое… Какое бывает блюдо? Глиняное!

ЯНО. Ты подглядывала.

ФИЛА. Не подглядывала. Ты же знаешь, что я плохо вижу, даже когда смотрю. И зачем тебе это блюдо?

ЯНО. В блюде гусь лучше печется.

ФИЛА. Откуда же мы возьмем гуся?

ЯНО. А я подстрелю зайца и обменяю его на гуся.

ФИЛА. А как же ты собираешься подстрелить зайца?

ЯНО. Из ружья. А ты думала — из рогатки?

ФИЛА. Так ты все-таки и ружье купил.

ЯНО. Не отрицаю. Вот оно. Ну, что скажешь?

ФИЛА. Это ружье?

ЯНО. В нем не хватает еще одной нужной детали.

ФИЛА. Старая рухлядь.

ЯНО. У тебя часы с одной стрелкой, а у меня ружье — рухлядь. Не бойся, я его починю. Да еще мне пару крон на бинокль нужно.

ФИЛА. Деньги за виноградник уже все испарились.

ЯНО. Что за ерунда, не может быть! Куда же они делись?

ФИЛА. Мы купили стол, кастрюлю, две ложки, ты сам много пропил, ну а на последние ты купил блюдо и это ружье.

ЯНО. Это были последние? Гм. Не бойся, Филка, голодными не останемся. Подстрелю зайца, обменяю на гуся… Только одной детали мне еще не хватает. И бинокля. Что без бинокля подстрелишь? Ничего.

ФИЛА. Деньги испарились!

ЯНО. Фила! Ну к чему нам, скажем, стол? А? Продам стол, раздобуду деталь…

ФИЛА. А как же мы без стола?

ЯНО. Как, как… Не знаю. Не знаю, Фила, в курсе ли ты, но между нами и чехами прямо искры летят.

ФИЛА. Как — искры летят?

ЯНО. Очень опасно. Вот как. Достаточно только пальцами щелкнуть, и Чехословакия развалится[48].

ФИЛА. Так и не щелкай! А что тут общего с нашим столом?

ЯНО. Республика развалится, и мы будем сами все решать. Вот решим, что стол нам не нужен, так ни один чех нам слова поперек не скажет. Понимаешь?

ФИЛА. Ладно. Бери стол и ступай! Меня всегда легко обдурить.

В городской комнатке.

ФИЛА. Яно! Яно, зачем ты это делаешь?

ЯНО. В чем дело? Что случилось?

ФИЛА. Сам знаешь, что случилось. Зачем ты мне этот камешек сунул в туфлю? У меня в туфле камешек.

ЯНО. Да чтобы я тебе камешек в туфлю сунул? Откуда ты взяла?

ФИЛА. Это ты откуда-то взял. Камешек. И в мою туфлю сунул. Это не в первый раз.

ЯНО. Не выдумывай. Сколько сейчас времени?

ФИЛА. Семь часов двенадцать минут.

ЯНО. Знаешь, откуда может быть этот камешек? С твоего виноградника.

ФИЛА. Не болтай глупости. Если еще раз сунешь мне камешек в туфлю, уйду от тебя, вот увидишь. А про виноградник мне лучше не напоминай. Ты сам его и просвистел.

ЯНО. Это как? Он же в твоей семье остался. Йожо доволен. Бора утихомирилась. И что они с этого имеют? Только забот полон рот и кучу детей. Сами пасынки выщипывают, а дети верещат.

ФИЛА. Детский крик в радость. Мне бы он тоже в радость был.

ЯНО. Об этом забудь.

ФИЛА. Осел ты глупый! Зачем же мы поженились?

ЯНО. Думаешь, ради детей? Ты, наверно, газет не читаешь.

ФИЛА. Читаю, только не вижу там ничего. Зрение у меня слабеет.

ЯНО. В газетах пишут, война началась. Вторая мировая.

ФИЛА. Эти разбойники снова на чужих детей зубы точат.

ЯНО. А у нас их, слава богу, нет. От нас они шиш получат. Да что там шиш — дерьмо получат. Слушай, Филка, а знаешь, кто тебе сунул этот камешек в туфлю? Скорее всего, кто-нибудь из детей.

ФИЛА. Кто? Ведь у нас нет детей!

ЯНО. Чужой какой-нибудь сорванец. Наверняка теперь даже дети готовятся к войне. Мальчишка пульнул из рогатки, камешек влетел через открытое окно и прямиком в твою туфлю.

ФИЛА. Прямиком! У меня же тут два камешка. В каждой туфле.

ЯНО. Ну и чему удивляться? Он мог пульнуть и двумя. Один упал в одну, второй во вторую. Чего еще ждать от этих детей?

ФИЛА. Ладно, оставим детей. А где твое ружье?

ЯНО. Жандармы забрали. Но бинокль при мне остался.

ФИЛА. Можешь смотреть через него в пустое блюдо.

ЯНО. Но жандармам я уж все высказал! Я им прямо сказал: «В бога, в душу! Ружье у меня отбираете? Тогда наклал я на ваш город и на ваши улицы. И на вас…» — но тут я сбавил тон и только процедил сквозь зубы: «И на вас плевал!»

ФИЛА. А они что?

ЯНО. Ничего.

ФИЛА. Правда ничего?

ЯНО. Побили меня.

ФИЛА. Куда ты собираешься?

ЯНО. Ты и вправду ничего не знаешь? Мобилизацию объявили. Я должен явиться в казармы.

ФИЛА. Сейчас? В самый сбор урожая?

ЯНО. А что ты собирать хочешь? У тебя все твой виноградник на уме.

ФИЛА. А ты и вправду должен идти?

ЯНО. Не приставай!

ФИЛА. Летишь туда, потому что тебе там ружье дадут. Будто я тебя не знаю.

ЯНО. Ей-богу, меня с тебя кондрашка хватит! Еще скажи, что это я мобилизацию объявил.

ФИЛА. Ну и ступай, черт старый! И пусть тебя подальше пошлют. Куда-нибудь в Италию, как нашего Густо. Что, ты уже и вправду идешь?

ЯНО. Иду.

ФИЛА. Подожди. Ты хоть простись со мной.

ЯНО. Не бойся, Филка, ничего со мной не случится. Сразу, как приду в казармы, украду одеяло и пришлю тебе в посылке.

ФИЛА. Ты что, с ума сошел? Ничего не посылай. Тебя в тюрьму запрут, и меня допрашивать будут.

ЯНО. Ну, как хочешь. Тогда не буду красть одеяло. Ладно, Филка, я пошел.

В городской комнатке.

ЯНО. Чтоб им пусто было! Я вернулся.

ФИЛА. Яно! Ты что, сбежал?

ЯНО. Чтоб им пусто было! Французы и англичане нас предали!

ФИЛА. Нас? Когда? Как? Я ведь и по-французски-то не понимаю.

ЯНО. Мы себе маршируем, тренируемся, границы охраняем, тревога за тревогой, и вдруг…

ФИЛА. Что? Боже ты мой!

ЯНО. Ничего. Сразу вдруг — ничего. Поступил приказ все сдать.

ФИЛА. Сдать? Почему? Кому? Мы ведь беднее церковной мыши.

ЯНО. Слушай и думай! Нам пришлось сдать ружья, форму, одеяла… Всё! Даже портянки. И отправили нас по домам.

ФИЛА. Слава богу! А я-то испугалась, что мы имущества лишимся.

ЯНО. Чтоб им пусто было!

ФИЛА. Что еще?

ЯНО. Чтоб им пусто было! Что это за армия? Сначала — ура, ура… а потом — ничего. Гитлера мы испугались. К чему вообще такая армия? Я даже одеяло не успел украсть.

ФИЛА. Яно, плюнь на это одеяло. Главное — ты здоровым вернулся. А что это у тебя из кармана выпало?

ЯНО. Записка, с адресом.

ФИЛА. Ну-ка… душистый адрес!

ЯНО. Это Марика, наверно, специально ее надушила, чтобы тебя позлить.

ФИЛА. Какая Марика?

ЯНО. Марика. Из Нитры. Вот же ее адрес.

ФИЛА. Не вижу. Такие мелкие буковки я уже не разбираю. Какая Марика?

ЯНО. Марика. Я же тебе говорю, из Нитры. Мы с ней в поезде познакомились. Я ей приглянулся, вот она мне адрес и оставила. И что она во мне увидела? Что?.. Ты что-то сказала?

ФИЛА. Нет. Ничего я не говорила. Меня только интересует, что ты будешь делать, если не хочешь улицы в городе подметать.

ЯНО. Небольшой заработок всегда можно найти.

ФИЛА. Где? В поезде?

ЯНО. Например, придут из лесной конторы и скажут: «Яно, у нас мало людей, сами мы не справляемся, а вы все-таки свой человек, лес знаете, могли бы кормушки обходить, где надо — подложить немного веток, сена…»

ФИЛА. А когда они придут?

ЯНО. Кто?

ФИЛА. Ну эти, из лесной конторы.

ЯНО. А черт их знает. Подождем.

ФИЛА. Я знаю, ты по лесу скучаешь. Хотел бы снова туда упорхнуть. А что это? Колокола?

ЯНО. В колокола звонят.

ФИЛА. Я слышу, что звонят. Но почему?

ЯНО. Филка, ты что, вправду не знаешь? Чехословакии уже нет. У нас теперь Словацкое государство. Потому и в колокола звонят.

ФИЛА. Звонят, звонят, Бранко гонят. А тебя зовут Яно, вот и не высовывайся.

ЯНО. А я могу и высунуться, и присвистнуть. У нас независимость. Гитлер теперь с нами. А вместо Масарика[49] — Тисо. Понимаешь?

ФИЛА. Не понимаю. И ничего мне не говори. Лучше бы уж ты одеяло украл, это бы я поняла.

ЯНО. Еще и украду. И не только одеяло, но и сапоги. Видала ты, как у ребят из «Гарды»[50] сапоги блестят?

ФИЛА. Это у тебя глаза блестят. Где ты пил?

ЯНО. Я за нашу независимость выпил. Филка, сколько времени?

ФИЛА. Семь часов двенадцать минут.

ЯНО. Так поздно? Ей-богу, Филка, пойду и запишусь в эту «Гарду».

ФИЛА. Зачем? Что ты там будешь делать?

ЯНО. То же, что и другие. Маршировать я умею, сапоги мне выдадут, даже красть не надо…

ФИЛА. Оставь часы в покое! Зачем они тебе?

ЯНО. Ты что, думаешь, в «Гарду» просто так берут, задаром? Тут же все равно маленькой стрелки не хватает.

ФИЛА. Ну и что? Они ходят точно, до минуты. Яно!..

В городской комнатке.

ФИЛА. Яно! Ну, как там в «Гарде»?

ЯНО. Плевал я на такую «Гарду». А знаешь, Филка, кого я там у них встретил? Твоего брата Йожо.

ФИЛА. Не может такого быть!

ЯНО. Да нет, говорю тебе, твой брат Йожо — гардист.

ФИЛА. Я про это и слышать не хочу, даже и не говори.

ЯНО. Плевал я на такую «Гарду». Ружье мне дать не захотели, а сапоги, мол, у каждого свои. Так я над ними посмеялся и послал кое-куда. Конкретно — в задницу.

ФИЛА. В самом деле послал?

ЯНО. Можешь мне поверить. А еще я сказал им, что у них всё дерьма не стоит, такая это организация. На что нужна такая «Гарда», если даже сапог не дают? Накласть на такую «Гарду»!

ФИЛА. А они что на это?

ЯНО. Им пришлось это признать.

ФИЛА. А часы назад принес?

ЯНО. Сама видишь.

ФИЛА. А где большая стрелка?

ЯНО. Отломилась.

ФИЛА. Как?

ЯНО. Я упал, и стрелка отломилась. Но часы идут.

ФИЛА. Слава богу. А почему ты упал?

ЯНО. Так я же тебе говорю, когда я им сказал все, что об их «Гарде» думаю, они это признали, но потом пнули меня под зад. Потому я и упал, раз уж ты такая любопытная. Но я-то знаю, кто пнул. Я его хорошо запомнил.

ФИЛА. Надо было сдачи дать.

ЯНО. Разумеется, я дал.

ФИЛА. Тоже пнул?

ЯНО. Нет, отошел подальше и крикнул: «Грубияны вы, гардисты, паршивые! Я ведь этот сапог узнал, попомнит он еще у меня, все вы попомните, никакая „Гарда“ вам не поможет… паршивцы!»

ФИЛА. А они что?

ЯНО. Ничего. Наверно, не услышали. Я ведь уже довольно далеко был. Съесть бы чего-нибудь. Ты готовила?

ФИЛА. Готовила. Только уже не помню когда. Может, что еще и осталось. Погляди в кастрюле.

ЯНО. Она пустая.

ФИЛА. Ну, хоть увидишь, что в доме нет ни гроша.

ЯНО. Что, и вправду не найдется ничего съестного?

ФИЛА. Разве только это.

ЯНО. А что это?

ФИЛА. Письмо. Пахнет, как тот адрес из Нитры.

ЯНО. Это Марика пишет?

ФИЛА. Не разберу буквы. Сам прочитай.

ЯНО. Да, это Марика пишет…

ФИЛА. Что пишет?

ЯНО. Разное.

ФИЛА. Как она к тебе обращается?

ЯНО. «Сладкий Яничек». В Нитру меня приглашает.

ФИЛА. Зачем?

ЯНО. Пишет, что уже приготовила для меня мятные пастилки и сладкую малинку.

ФИЛА. Что еще такое?

ЯНО. Не хочется объяснять. Ну, понимаешь, пастилки, малина… ням-ням.

ФИЛА. И ты поедешь к ней?

ЯНО. А почему бы мне не поехать?

ФИЛА. В Нитру? Ведь ты женатый!

ЯНО. Я же не собираюсь ее там съесть. Схожу к ней в гости, передам и от тебя тоже привет.

ФИЛА. Ладно, передавай ей привет. А раз уж будешь в Нитре, передай привет и святым Кириллу и Мефодию, которые всем словакам принесли в матушку Нитру писание.

ЯНО. Ладно, передам привет и этим двум писателям. А может, и к архиепископу в гости зайду. Никогда я еще с архиепископом не разговаривал.

ФИЛА. Ну, беги, беги! Архиепископ тебя тоже, наверно, ждет не дождется.

В городской комнатке.

ЯНО. Терем-теремок, кто в тереме живет? Э-эй! Есть кто дома?

ФИЛА. Не ори. Тут я, уже задремала.

ЯНО. Ты так рано спать ложишься?

ФИЛА. Ложусь. Пораньше засну, и ужинать не надо.

ЯНО. Филка, знаешь, какой красивый город Нитра?

ФИЛА. Да мне-то какое дело. Что ты там видел?

ЯНО. К архиепископу в гости ходил. Он мне десять крон дал.

ФИЛА. За что? И не стыдно тебе было?

ЯНО. А ему не стыдно было? Десять крон и капеллан мог бы дать. Я, наверно, плохо плакал.

ФИЛА. Ты плакал? Такой бесчувственный осел!

ЯНО. Да, плакал. Говорю ему: «Пан набожный, пан наш достойный, наидостойнейший…» Еще кое-что хотел добавить, но из глаз слезы полились. Ох, ох…

ФИЛА. А сейчас что хнычешь?

ЯНО. Спросил он меня, откуда я.

ФИЛА. А ты?

ЯНО. Сказал… живу с Филкой, в маленькой городской комнатке… Мы любим друг друга.

ФИЛА. Не плачь! Плач тебе не поможет. Яно, знаю я, почему ты плачешь. Ты был в Нитре и спутался там с этой Марикой. Что это за женщина?

ЯНО. Женщина как женщина. Как любая другая.

ФИЛА. И ты был с ней весь этот месяц?

ЯНО. Ну… я и по городу ходил, по Нитре… Знаешь, какой красивый город? Ходишь, любуешься… я, может быть, туда снова как-нибудь наведаюсь.

ФИЛА. По мне, хоть сейчас иди! Знаешь куда!

ЯНО. Сколько времени?

ФИЛА. Семь часов двенадцать минут

ЯНО. Точно идут?

ФИЛА. Точно.

ЯНО. Так я пошел.

ФИЛА. Куда?

ЯНО. В Нитру. Ты сама меня туда послала.

ФИЛА. Я тебя послала… Знаешь куда! А это не в Нитру, ты сам знаешь, куда это!

ЯНО. Филка, знаешь, какой Нитра красивый город? Я там и работу нашел. Вот увидишь, сколько денег я тебе пришлю. Потерпи только. Может, я даже привезу домой гуся. А то зачем нам это блюдо? Нужно его обновить. И погляди… Вот! Платье в цветочек. Для тебя! Я нарочно тебе сразу не показал. Видишь, какое качество?

ФИЛА. Не вижу.

ЯНО. А ты пощупай!

ФИЛА. Оно же ношеное. Дешевая тряпка.

ЯНО. Ну, тогда ты совсем слепая. Оно новое. Эту дырочку можно просто заштопать и все платье прогладить.

ФИЛА. Думаешь, я не могу новое от старого отличить?

ЯНО. Так оно почти новое. Марика его долго не носила. Ты примерь.

ФИЛА. Да ни за что на свете! Не надену, хоть ты кожу с меня сдирай.

ЯНО. Да мне, собственно, все равно. Я в Нитру должен поторапливаться, потому что послезавтра уже на работу заступаю.

ФИЛА. Ну и поторапливайся!

ЯНО. И поторапливаюсь!

В городской комнатке.

ФИЛА примеряет платье в цветочек.

ГАРДИСТ (входит). Фила, где твой муж?

ФИЛА. Откуда мне знать где? Йожо!

ГАРДИСТ. Какой Йожо? Твой муж — Яно.

ФИЛА. Йожо! Ты очень похож на моего брата, Йожо.

ГАРДИСТ. Ты совсем слепая.

ФИЛА. Ты прав, плохо я вижу. Но ты — вылитый Йожо, мой брат.

ГАРДИСТ. Все мы в «Гарде» братья и сестры. Потому ты и путаешь. Фила, где твой муж?

ФИЛА. Я же говорю, не знаю.

ГАРДИСТ. Как это — не знаешь? Кому же знать, как не тебе?

ФИЛА. Ничего я о нем не знаю. Оставили бы вы его в покое. А то — под зад пнули, ружье у него отобрали… Ладно, пусть он браконьерствовал, но ведь и о зверях заботился. Кто на своей спине соль таскал? Кто ходил их кормить, даже когда сугробы лежали? Яно.

ГАРДИСТ. Ну а сейчас он где? Хоть приблизительно?

ФИЛА. Фьюлио, фьюлио, фьюлио!

ГАРДИСТ. Что это ты чирикаешь?

ФИЛА. Так поет иволга.

ГАРДИСТ. Какая еще иволга?

ФИЛА. Иволга. Перелетная птица. Чехи ее зовут «жлува». А немцы вроде «пфингстфогель», троицына птица. В Германию она прилетает как раз на Троицу. В Словакии у нее несколько имен, где-то ее путают с дятлом, в других местах ее зовут «колюга» или «пивунь». Иволга поедает даже самых мохнатых гусениц. Самец красивее самки и поет красивее, но зато и большой ловкач. Сначала он самочку заманивает, льстиво так напевает: фьюлио, фьюлио, фьюлио! А потом просто плюнет на нее и сбежит… Фр-р-р!

ГАРДИСТ. Ну, хватит! Я сюда не на проповедь пришел. Яно где?

ФИЛА. Ищите его. Фьюлио, фьюлио, фьюлио! Иволга — красивая птица. Много гусениц может склевать. Да и человеку иногда нужно чего-нибудь съесть.

ГАРДИСТ. Фила, ты глупая, а видишь далеко.

ФИЛА. Я дальше своего носа ничего не вижу. Ты и вправду не Йожо?

ГАРДИСТ. Не только слепая, но и глупая. С тобой невозможно разговаривать. В последний раз тебя спрашиваю, где Яно?

ФИЛА. Фьюлио, фьюлио, фьюлио!

ГАРДИСТ. С малых лет глупой была. (Ударом приклада валит Филу на пол. Уходит.)

В городской комнатке. ФИЛА лежит на полу.

ЯНО. Филка! Фьюлиа, фьюлиа, где же эта Фила?.. Почему ты лежишь на полу?

ФИЛА. Голова закружилась, вот я и брякнулась. Уже такая неловкая стала, как мотовило. А ты где был так долго?

ЯНО. Что это ты такая сердитая? Я вот рад, что жив остался и войне уже конец. А ты будто злишься, что у меня над головой еще трава не растет.

ФИЛА. А хоть бы уже и росла! Тебя тут все время искали, все время выспрашивали…

ЯНО. Тебя тоже били?

ФИЛА. Не помню.

ЯНО. Вот видишь! А меня били, Филка! Так били, что почти убили. По голове, по ребрам, между ног пинали, по пальцам сапогами топтали, ключицу сломали… И не лечили, Филка, совсем не лечили! А знаешь, кто меня больше всех колотил? Твой брат Йожо.

ФИЛА. Быть того не может! Ты с ума сошел!

ЯНО. Почти что сошел. И зубы мне выбили!

ФИЛА. Да у тебя же есть зубы.

ЯНО. Не поверишь, снова выросли. Я как ящерица, оторвешь ей хвост, а он снова вырастет.

ФИЛА. А за что тебя так били?

ЯНО. За муку.

ФИЛА. Боже мой, да зачем же ты ее крал?

ЯНО. Я ее не крал. Носил.

ФИЛА. Куда же ты ее носил? Сюда ты ничего не принес.

ЯНО. В лес носил.

ФИЛА. Снова ерунду говоришь. В лес ты носил соль и сено. Что ты про муку говоришь?

ЯНО. Потому что я туда муку носил. И мясо, и сахар тоже. Вот только схватили меня, когда я нес мешок муки. Я носил припасы для партизан.

ФИЛА. И за это тебя так мучили?

ЯНО. Во время войны всё по-другому оценивают. Тебе за кусок сахару или простую спичку вдруг кто-нибудь шею свернет. Зубы тебе выбьет, по пальцам попрыгает… А ты вдруг замечаешь, что тебя свой же и бьет. Такие мы, словаки. Но попробуй кому это скажи! В книжках об этом не напишут. По книжкам-то мы все голубки, поэты и певцы. Ни хрена!

ФИЛА. А ты правда уже здоров? Яно, сколько же ты вытерпел. А я еще на тебя напустилась. Ты уж не сердись.

ЯНО. Да я и не сержусь, я тебя прощаю, Филка. А сколько времени?

ФИЛА. Семь часов двенадцать минут.

ЯНО. Так я уже пойду.

ФИЛА. Куда ты снова собрался? Ты же только что пришел. ЯНО. В Чехию.

ФИЛА. Что же ты хочешь там делать?

ЯНО. Я с товарищами договорился. Говорят, там можно хорошо заработать.

ФИЛА. Да ты же работать не умеешь. Всю жизнь только по лесу бегал и зверье распугивал. Зачем тебе в Чехию ехать?

ЯНО. А я чехов полюбил. Но Чехию совсем не знаю. Ну а теперь мы снова одна страна. Это моя родина. Вот, я тебе кое-что спою. (Поет.)

ФИЛА. Твоя родина? Ты же не чех. А что ты перед войной пел? Кто им пел: «Чехи пёхом до Праги»?

ЯНО. Чтоб я такое пел?

ФИЛА. Пел.

ЯНО. Спроси, кто не пел. Это же песенка такая была. Не я ее придумал.

ФИЛА. Думаешь, я не знаю, почему ты в Чехию хочешь? Наверняка с этой Марикой сговорился.

ЯНО. С Марикой? Шутишь! Где теперь эта Марика!

ФИЛА. Тогда что ты выдумываешь?

ЯНО. Знаешь, Филка, там, в лесах, был среди партизан один чех. Яноушек. И меня этот Яноушек очень полюбил. У него жена и семеро детей.

ФИЛА. Яно, ведь и у нас могли быть дети.

ЯНО. Могли. Только их не было. Ну, и этот Яноушек дал мне однажды часы, чтобы я отнес их в починку. Я отнес их к одному еврею, замечательному часовщику. А потом я пошел с этой мукой, ну, остальное ты уже знаешь. А Яноушек до сих пор не догадывается, почему я не вернул ему те часы.

ФИЛА. И тебя это мучает? Пошли ему часы по почте.

ЯНО. Он мне адреса не оставил.

ФИЛА. А что это за часы? Покажи.

ЯНО. У меня их нет. После войны я уже не смог разыскать этого еврея-часовщика.

ФИЛА. Так ты еще и часовщика ищешь? Боже, ты прямо как епископ какой-то. Все знаешь, только про главное забываешь. Каждая птица своего гнезда держится. А ты всегда улетаешь!

ЯНО. Фьюлио, фьюлио, фьюлио!

ФИЛА. Не смейся. Ласточка от нас улетает, и целую зиму ее не видать, но весной-то она возвращается в родное гнездо и остается там.

ЯНО. Может, это люди только так думают. Может, это уже другая ласточка?

ФИЛА. Что ты снова запутываешь?

ЯНО. Я только уточняю. Так я в Чехию еду.

ФИЛА. Яноушека все равно не найдешь.

ЯНО. Как бы не так! Спрошу у людей, где будет в воскресенье праздник. Где праздник, там и карусель, а чеха всегда можно найти у карусели. А Яноушека тем более.

ФИЛА. Ну так и беги.

ЯНО. И пойду, раз ты меня посылаешь. Что-нибудь в Чехии заработаю и вернусь.

В городской комнатке.

ГЕНЕРАЛ. Добрый день, соседка.

ФИЛА. Добрый день. Меня ищете?

ГЕНЕРАЛ. Вас. Пришел вас попросить — не могли бы вы отнести на почту мое письмо.

ФИЛА. Ладно. Только до почты мне уже не дойти, ноги не несут.

ГЕНЕРАЛ. Достаточно будет его в почтовый ящик бросить.

ФИЛА. Брошу. Где-нибудь да найду почтовый ящик. А как он выглядит?

ГЕНЕРАЛ. Он такой оранжевый.

ФИЛА. Оранжевый? Как вот эта моя юбка?

ГЕНЕРАЛ. Она у вас зеленая.

ФИЛА. Не важно. Найду оранжевый ящик и брошу туда ваше письмо.

ГЕНЕРАЛ. А вы не сердитесь, что я вам такой глупостью надоедаю?

ФИЛА. Не сержусь. Но не надо бы вам писать глупые письма. А то кто-нибудь получит такое письмо и обидится.

ГЕНЕРАЛ. Письмо-то неглупое. А глупость то, что вы должны его бросить в ящик.

ФИЛА. Поняла, я его брошу. В оранжевый.

ГЕНЕРАЛ. Знаете что, соседка? Раз вы уже не работаете и дома у вас не слишком много дел, может, пришли бы как-нибудь ко мне, в квартире прибраться.

ФИЛА. Приду.

ГЕНЕРАЛ. Договорились. А Яно не появлялся?

ФИЛА. Вы его знали?

ГЕНЕРАЛ. Только так, в лицо. Как-то раз он тут промелькнул…

ФИЛА. Яно уже давно не появлялся. Только карточку мне из Чехии прислал. Вот! Поглядите… Это Яно…

ГЕНЕРАЛ. Это фонарь. Уличное освещение. Яно — вон там.

ФИЛА. Да, тут он. Да какой толстый!

ГЕНЕРАЛ. Это он увешан зайцами, а в руке у него сигарета дымится.

ФИЛА. Да бросьте! Зайцами увешан? И ружье у него есть?

ГЕНЕРАЛ. Ружья нет. Филка, вы плохо видите?

ФИЛА. Нет. Почему? Хорошо вижу. Вот Яно, зайцы, сигаретка… все вижу. И вас вижу. Вижу, что вы тоже охотник…

ГЕНЕРАЛ. Это генеральский мундир. Я генерал. То есть был генералом, но мундир еще иногда надеваю.

ФИЛА. Вы были генералом? А я-то, глупая, и не знаю, с каким человеком разговариваю.

ГЕНЕРАЛ. Филка, вы уже действительно не видите хорошо.

ФИЛА. Хорошо — нет, но вижу.

ГЕНЕРАЛ. Посмотрите сюда, на мои карманные часы… Сколько времени?

ФИЛА. Семь часов двенадцать минут.

ГЕНЕРАЛ. Посмотрите получше.

ФИЛА. Сначала вы должны мне показать, которая стрелка маленькая, а которая большая. Я-то привыкла только к большой, а теперь и от нее отвыкла.

ГЕНЕРАЛ. Вот эта маленькая, а эта большая. Сколько времени?

ФИЛА. Семь часов двенадцать минут.

ГЕНЕРАЛ. Без десяти три.

ФИЛА. Для меня уже минута-другая не важна.

ГЕНЕРАЛ. Филка, а пенсию вы получаете?

ФИЛА. Нет. Я ведь нигде не служила. Работала всю жизнь, но за это пенсию не дают.

ГЕНЕРАЛ. Вы должны получать. Сейчас все получают. Я этим займусь. (Уходит.)

ФИЛА (смотрит на фотографию). Яно, Яно, глупый ты осел! Снова по лесу зайцев гоняешь, а другие их стреляют. Тебе ружье никогда не дадут. И зачем ты поехал в Чехию? Фьюлилин!

В городской комнатке.

ЯНО. Филка! Вот я и тут.

ФИЛА (ощупывает его лицо). Яно! Это правда ты?

ЯНО. Кто же еще?

ФИЛА. Откуда ты взялся?

ЯНО. Я приехал позавчера.

ФИЛА. Позавчера? А где ты до этого был? Почему сразу сюда не пришел?

ЯНО. Думал, что ты меня уже не захочешь видеть. Вот я тут и бродил. И работу как раз нашел. Хотя работать я и не должен, пенсию получаю.

ФИЛА. Я тоже получаю. Генерал мне выхлопотал.

ЯНО. Какой генерал?

ФИЛА. Такой, настоящий. Я прибираюсь у него. А ты что делаешь?

ЯНО. Улицы подметаю, правда, так, слегка. И в лес хотелось бы иногда сбегать, но уже невмоготу. И жить мне негде.

ФИЛА. Как это негде? Я же в твоей комнате живу. Можешь спокойно здесь поселиться.

ЯНО. Филка, ты такая добрая, такая, что…

ФИЛА. Какая же?

ЯНО. Не могу найти в уме подходящее хорошее слово.

ФИЛА. Не мучай понапрасну свой ум. Словами сыт не будешь. А что этот Яноушек, нашел ты его?

ЯНО. Знаешь, сколько в Чехии Яноушеков? Я бы его до сих пор искал.

ФИЛА. Яно, хорошо, что ты вернулся.

В городской комнатке.

ФИЛА. Осел ты глупый! Снова начинаешь?

ЯНО. А что такое?

ФИЛА. Зачем ты мне песок в туфли сыплешь?

ЯНО. Какой песок? Я с песком дела не имею. Подметаю улицы, и при этом летит пыль. А пыль, ну что такое пыль? Это все равно что мука. У тебя, наверно, в голове сова ухает. Угу-угу-угу!

ФИЛА. Что ты ухаешь?

ЯНО. Так просто ухаю. Это мука у тебя в туфлях. Генеральская мука. Это тебе от него жалованье. Еще не известно, чем ты там с ним занимаешься.

ФИЛА. Осел, кто бы на слепую польстился?

ЯНО. На слепых больше всего клюют генералы. Они всегда такими боевыми были.

ФИЛА. Ну, ты скажешь! Угу-угу-угу-у-у!

ЯНО. Что ухаешь? Почему бы генералу на старости лет со старой бабой не поразвлечься? В молодости, когда он был капралом, на женщин времени не было. Он только маршировал и распевал во все горло. А теперь вот попалась ему слепая. Но погоди, я ему еще покажу! Я с ним поговорю по-свойски!

ФИЛА. Так он тебя и испугался.

ЯНО. Слышь, а что этот генерал делает целыми днями?

ФИЛА. Разное. Иногда даже читает.

ЯНО. Читает. Вот оно как. И что читает? Книги?

ФИЛА. Не знаю.

ЯНО. Господи! Да как такое можно не заметить? И он все время читает?

ФИЛА. Почему все время? Иногда радио слушает и выпивает.

ЯНО. А что он пьет?

ФИЛА. Вино.

ЯНО. Вино — это лучше всего. Жалко, что ты виноградник продала. Он и тебе иногда наливает?

ФИЛА. Не приставай!

ЯНО. Фила, а карты у него есть? У генерала должно быть хотя бы четыре карты. По одной на каждую сторону света.

ГЕНЕРАЛ (врывается в комнату). Уважаемые! У меня уже от ваших глупостей в ушах звенит! В таком шуме и гаме невозможно стратегически мыслить! Мне нужен покой! А потому с сегодняшнего дня действует данный приказ. (Читает.) Всем, кто проживает на этажах, предписывается вести себя по отношению к посторонним лицам сдержанно и корректно. Строго воспрещается приносить во двор всякого рода сплетни и инсинуации общественного значения. В противном случае я буду вынужден принимать строгие меры. Разговоры и перемещения жильцов дома должны быть достойными, тихими и короткими. В квартиру генерала вход строго воспрещен! Это касается всех. Исключение составляет Фила.

ЯНО. Пан генерал! А что у вас с Филой?

ГЕНЕРАЛ. А ты кто такой?

ЯНО. Я — Филин муж, Яно.

ГЕНЕРАЛ. Янко, я вас приветствую! Наконец-то я вас снова вижу!

ЯНО. А я бы на вашем месте не радовался. Когда-то я хорошим стрелком был. Так что поосторожнее со мной. У меня ведь всегда при себе… это… рогатка. Но я хотел о другом поговорить.

ГЕНЕРАЛ. Разрешаю, говори!

ЯНО. Можно мне осмотреть этот ваш генеральский мундир?

ГЕНЕРАЛ. Осматривай! Только не трогай!

ЯНО. Красота!.. Ей-богу, что за красота! Краше может быть только природа!

ГЕНЕРАЛ. А ты все еще браконьерствуешь?

ЯНО. Куда там! Мне уже невмоготу, а если бы и мог, вся дичь уже давно передохла. Пан генерал, какие тут были раньше угодья! Олени, муфлоны, о сернах и не говорю. Когда я, бывало, зимой приходил их подкармливать, эти козы так на меня наваливались, что отступать приходилось. А зайцы? Целая дивизия! Теперь совсем не то. Говорят, культивация да индустриализация! А я вам скажу, как сегодня культивируют. Какой-нибудь болван, которому доверили участок, получит приказ культивировать. Сядет он на бульдозер и разворотит все так, что там уже ни былинки не вырастет, а потом ему еще взбредет в голову нарвать липового цвета — может, он и вправду любит липовый чай, и вот он колотит и молотит по этой липе, пока с корнем ее не выворотит. А потом ему уже и не хочется этот липовый цвет обрывать… Пан генерал!.. Заснул. Погляди, Филка, какие у него сапоги. Генеральские сапоги.

ФИЛА. Яно! По твоему носу вижу, что ты задумал.

ЯНО. Ничего ты не видишь. Ладно, смотри, если хочешь. Я их только примерю. И зачем генералу сапоги? (Снимает с генерала сапоги и натягивает их на себя.)

В городской комнатке.

ЯНО. Фила! Это ты сунула мне в сапог камешек…

ФИЛА. Какой камешек?

ЯНО. Камешек. В генеральский сапог мне сунула.

ФИЛА. Да я камешек и не подниму. И даже птичье перышко. Такая я уже слабая.

ЯНО. Что же тогда у меня в сапоге мешается?

ФИЛА. Это, наверно, какая-нибудь пулька из ружья. Кто-то хотел в генерала стрельнуть, а стрельнул в сапог. А теперь тебе эта пулька мешается.

ЯНО. Может, ты и права.

В комнатку входят ПРЕДСЕДАТЕЛЬ и ТОВАРИЩ.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Туда мы попали? Нам нужен Яно, городской работник.

ЯНО. Это я. Только я давно уже не подметаю.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Ну, Яно, ты уже достаточно поработал. И возраст у тебя соответствующий, и жил ты честно, по-пролетарски. Мы тут в президиуме проголосовали за то, чтобы удостоить тебя награды.

ЯНО. Да на что мне теперь деньги?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Речь не о деньгах. Ты получишь награду.

ЯНО. Хорошо, как раз к моим сапогам подойдет. Погоди… ты ведь Йожо, Филкин брат, если не ошибаюсь.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Ошибаешься, но это свойственно человеку. Зовут меня Йожо, но Йожо в Словакии — каждый второй. Так вот тебе эта награда. Почетная грамота.

ЯНО. Красивая. Это мне, наверно, за то, что я заботился о зверях. Носил в лес соль, иногда и сено… А вот тут на картинке… это охотник?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Партизан.

ЯНО. Не важно. Главное, что у него ружье.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. А теперь вот эта товарищ вручит вашей жене букет цветов.

ТОВАРИЩ. Пусть эти полевые цветы радуют вас своим ароматом.

ФИЛА. У тебя голос как у Боры, жены моего брата Йожо.

ТОВАРИЩ. Все голоса сегодня — как один голос. И единым громким голосом загудели турбины электростанций!

ГЕНЕРАЛ (входит. Он босой). Что тут за шум и гам? Я ведь строго запретил приносить в дом разного рода сплетни и инсинуации общественного значения!

ФИЛА. Яно получил награду, прямо из рук председателя этого… президиума. А мне дала эта товарищ букет…

ГЕНЕРАЛ. Это же совсем другое дело! Позвольте мне пройти в вашу честь парадным маршем… Трам-та-та! Трам-та-та!

ГЕНЕРАЛ марширует и поет Похоронный марш революционеров.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ и ТОВАРИЩ присоединяются к нему.

ФИЛА и ЯНО сидят тихо, как во время свадьбы.

На винограднике.

ФИЛА. Яно, где это мы?

ЯНО. Филка, на твоем винограднике.

ФИЛА. Это ты меня аж досюда на спине донес?

ЯНО. Ты ведь легкая, как перышко. Что это для меня? Я ведь и соль носил в лес, и муку, так неужели тебя бы не донес?

ФИЛА. Жалко, что я ничего не вижу.

ЯНО. Так хотя бы подыши, Филка.

ФИЛА. Да, вот так, поглубже… Ох, как же тут пахнет! И вправду мой виноградник. Попробую, смогу ли я еще выщипнуть пасынок, а если нужно, то и подвязать кое-что… (Шарит руками вокруг.) А где же виноград?

ЯНО. Пришел один болван и выкорчевал!

ФИЛА. А вокруг были деревца…

ЯНО. Пришел другой болван на бульдозере и выворотил их!

ФИЛА. Что уж тут поделаешь. Ладно. Яно, мне бы хотелось, по крайней мере, еще разок иволгу услышать.

ЯНО. Только и всего-то… тогда слушай. Фьюлио, фьюлио, фьюлиолио!

ФИЛА. Неужели это она мне поет? Со мной разговаривает?

ЯНО. Фьюлио, фьюлио, фьюлиолио!

ФИЛА. Иволги не надо бояться, иволга женского рода. И вправду, со мной разговаривает. Фьюлио, фьюлио, фьюлиолио! Я — та самая Фила. Чего тебе от меня надо? Иволга, где ты?

ЯНО. Не поймаешь, не поймаешь…

ФИЛА. Фьюли-фьюли-фьюли-ди, фьюли-ди… Я эту иволгу поймаю!

Конец.