Автопортрет с отрезанной головой или 60 патологических телег

28. Космическая лапша

“Добиться понимания гораздо легче, чем освободиться от него” — с этих слов начиналась толстенная рукопись, которую Нарайан начал неделю назад и закончил сегодня утром. Конец у рукописи был такой: “Если все это понять, можно сойти с ума, поэтому я посвящаю сей труд моему гуру Свами Шизонанде, который не нуждается ни в том, ни в другом, ни в третьем”

До обеда были выправлены последние грамматические ошибки, и Нарайан отправился к Шизонанде за рецензией. Свами в это время смотрел футбол по телевизору, а его жена, Праджнятара, стирала сари, дхоти и другие индийские национальные шмотки.

“Ты чего это мне принес?!” — не на шутку испугался Шизонанда.

“Вот уже целую неделю, учитель, — признался Нарайан, — меня не покидает вдохновенье. На все вопросы, которые терзали меня с юных лет, я внезапно получил ответы, мудрость которых привела меня в трепет, и я решил доверить эту мудрость бумаге”

“И как же ты объясняешь, — насупился Шизонанда, — природу своих откровений?”

“Ну, — смущенно сказал Нарайан, — священные писания трактуют подобные феномены различными способами. Одни говорят, что это пробуждение Внутреннего Учителя, другие же называют это безличным термином интуиция”

“Ты воду не мути! — предупредил Шизонанда. — Я спрашиваю тебя, что это такое, а не как это называется!”

“Тибетский лама Зиг Мунд Ринпоче объяснял это тем, — сказал Нарайан, — что разум человека бывает сознательным и бессознательным. Когда идея из бессознательного разума попадает в сознательный, это и есть интуиция”

“То есть, — обрадовался Шизонанда, — ты хочешь сказать, что сам все это придумал?”

“Нет, — запинаясь, возразил Нарайан, — про бессознательное я ничего с уверенностью сказать не могу, сам или не сам. Я знаю только, что раньше я ничего не понимал, а теперь все понял”

“Ни с того, ни с сего?”

“Ни с того, ни с сего”

“Ну, ладно, — устало проговорил Шизонанда. — Я не хотел тебе рассказывать, сынок, но теперь у меня нет другого выхода, раз уж это зашло так далеко. Слушай меня внимательно. Как только ты вошел, я сразу почувствовал запах пива, которое ты незадолго до этого выпил. Что за пиво ты пил, сынок?”

“Ну, жигулевское” — насупился Нарайан.

“Ага! — рот Шизонанды расплылся в улыбке. — А теперь посмотри на экран телевизора. Что ты там видишь?”

Нарайан посмотрел на экран и не увидел там ничего, кроме дюжины оболтусов, гоняющих мяч по зеленому полю. Вдруг на экране возник одинокий бедуин на фоне желтых песков. Бедуин поглядел на Нарайана и облизал пересохшие губы — ему очень хотелось пить. Нарайан ничем не смог ему помочь и бедуин отвернулся. Его взгляд споткнулся о небольшой темный предмет, выглядывающий из песка. Бедуин нагнулся, взял бутылку и с наслаждением крякнул.

“Ну, что, — сказал Нарайан недовольно, — ну, реклама. Каждый день идет”

“А какое пиво там рекламируют?” — вкрадчиво спросил Шизонанда.

“Жигулевское” — сдался Нарайан.

“Вот именно! — заорал Шизонанда. — Жигулевское! А ты говоришь — интуиция!”

“Я вас не понимаю! — заорал в ответ Нарайан. — При чем тут пиво и при чем тут интуиция?!”

“В том-то и дело, — сказал Шизонанда, — что интуиция здесь совсем не при чем, потому что это никакая не интуиция, а самое настоящее зомбирование. Я хотел продемонстрировать, как это делается, что ты пьешь именно жигулевское пиво и понимаешь именно те ответы на свои вопросы, которые ты понимаешь. Тебя попросту зомбируют, мой мальчик, а ты и в ус не дуешь!”

“Ладно, — сказал Нарайан. — Насчет пива я еще могу с вам согласиться. Но при чем здесь моя книга?”

“Дело даже не в книге, — объяснил Шизонанда, — а в том, что ты понимаешь. Я хочу сказать, что то, что ты понимаешь, это не ты понимаешь. Тебя зазомбировали…”

“Как это — зазомбировали?! — возмутился Нарайан. — Как вы можете вообще так говорить?! Это же — вдохновение, откровение! Это же святое!”

“Святое, я не спорю, — согласился Свами. — Я же говорю не о простом зомбировании. Я говорю о космическом зомбировании! Тебя зомбируют не люди и это самое страшное. Человеческое зомбирование еще можно как-то отследить, как мы сейчас проделали это с пивом и телевизором, но космическое зомбирование — всегда незаметно”

“Погодите, — сказал Нарайан, — вы же сами согласились, что это святое, но зомбирование, по-моему, никак не связано со святостью…”

“Праджнятара! — крикнул Шизонанда. — Иди сюда, дорогая. Ты же любишь всякие истории, а сейчас я как раз собираюсь рассказать нашему Нарайану одну поучительную историю. Эта история показывает, почему мы делаем то, что делаем, и не думаем ничего из того, что не приходит нам в голову. Слушайте же!

Давным-давно жил в Тибете великий лама секты Бон-по по имени Зиг Мунд Ринпоче. Его учеником был знаменитый лама Карлюнгпа Ринпоче, который первый провозгласил, что весь мир находится в жопе…”

“В каком смысле — в жопе?” — не понял Нарайан.

“В том смысле, — пояснил Шизонанда, — что сознание обычных людей прочно зафиксировано на уровне Муладхары. Карлюнгпа Ринпоче утверждал, что так будет до тех пор, пока всем нам не снесет крышу…”

“Лама имел в виду раскрытие Сахасрары?” — догадался Нарайан.

“Ясное дело, — подтвердил Шизонанда. — Но на самом деле, все эти идеи Карлюнгпа Ринпоче украл у своего гуру Зиг Мунда Ринпоче, того самого, который был основоположником тибетской Йоги Сновидений и который…”

“…открыл знаменитый Принцип Ебли!” — вскричала Праджнятара.

“Вот именно, — согласился Шизонанда. — Печально знаменитый Принцип Ебли. Именно об этом я и собираюсь вам рассказать. Дело в том, что открытие Принципа Ебли произошло, скорее, интуитивно, чем опытным путем. Зиг Мунд Ринпоче попросту догадался, что вот, существует такой Принцип Ебли, который управляет всеми человеческими устремлениями и поползновениями, а иногда даже и деяниями. Проблема заключалась лишь в том, что у Зиг Мунда Ринпоче не было никаких доказательств в подтверждение своей смелой теории. Тогда он решил, как и подобает всякому уважающему себя ученому, подвергнуть тщательному исследованию членов своей семьи — жену и сына. И все бы было ничего, если бы они не стали это замечать, но не заметить такое было трудновато. Зиг Мунд Ринпоче мог, например, учинить допрос жене, почему она так долго не выходила из туалета — не потому ли, что специально удерживала выход каловых масс наружу, чтобы увеличить давление на анальный проход и получить, таким образом, удовлетворение, которого она лишена в супружеской жизни, будучи замужем за целомудренным ламой? Сын, пытаясь вступиться за мать, получал в награду вопрос — а почему, собственно, он так раздражен? Не потому ли, что его пенис меньше, чем у отца, и это заставляет чувствовать свою ущербность? За несколько месяцев своего исследования Зиг Мунд Ринпоче чуть не довел домочадцев до умопомешательства, но случилось так, что однажды он оставил свой рабочий дневник на столе, и изумленные мать с сыном стали первыми, кто узнал про страшную власть Принципа Ебли над человеческой жизнью. Но, по крайней мере, у них отлегло от души — они все поняли. Любящий сын Зиг Мунда Ринпоче предложил матери помочь мужу в его работе. „Это как же?“ — спросила она, и сын ответил, что очень просто.

На следующий день жена подошла к Зиг Мунду Ринпоче и сказала:

„Знаешь, дорогой, сегодня мне приснился замечательный сон!“

„Какой же?“

„Мне приснился банан! Помнишь, один лун-гом-па, который прибежал из Индии и которого мы оставили у себя на ночлег, рассказывал нам о бананах и показывал, какие они?“

„Прекрасно помню, — насторожился Зиг Мунд Ринпоче. — Но ты лучше скажи, что ты сделала с этим бананом?“

„Я съела его!“ — жарко воскликнула жена.

„Ты взяла его в рот…“ — задумался Ринпоче, но сын прервал его размышления.

„Знаешь, папа, — сказал он, — я тоже сегодня видел очень странный сон. Я видел поезд, который заезжал в тоннель!“

„Заезжал в тоннель?! — изумился Зиг Мунд Ринпоче. — А что было потом?“

„А потом, — сказал сын, — он выезжал из тоннеля“

„А потом?“

„А потом снова заезжал“

„Что же, он так и ездил туда-сюда?“ — обрадовался Зиг Мунд.

„Так и ездил“ — подтвердил сын.

„Ты думаешь, — сглотнул слюну Ринпоче, — машинист был сумасшедший?“

„Нет, я так не думаю, — сказал сын. — Я думаю, что ему просто нравилось ездить туда-сюда“

„Нравилось?“

„Очень нравилось!“

После этого судьба теории Зиг Мунда Ринпоче была решена. Вскоре появились знаменитые „Трактат о тибетской Йоге Сновидений“ и „Трактат о Принципе Ебли, который есть первопричина всего, включая и настоящий трактат“. Потом появился Карлюнгпа Ринпоче, который говорил, что мы не выйдем из жопы, пока нам не снесет крышу. Потом Зиг Мунд Ринпоче заявил, что Карлюнгпа попросту украл и исказил его идею о Принципе Ебли, и навсегда поссорился со своим любимым учеником. Потом Зиг Мунд сильно запил, в результате чего появился его последний трактат „Туммо — йога психического тепла“, и все кончилось белой горячкой — лама имел неосторожность допиться до того, что преобразовал себя в Радужное Тело и стал вечным покровителем тибетского психоанализа.

Эта поучительная история наглядно демонстрирует, — закончил свой рассказ Шизонанда, — что зомбирование может быть лишь результатом любви к ближнему, а любовь к ближнему может быть лишь следствием тщательного зомбирования!”

“Вы хотите сказать, — задумчиво проговорил Нарайан, — что высшие сущности с астральных планов из любви своей ко мне вкладывают в мою голову высокие идеи с целью распространения Дхармы?”

“Важно не то, какова эта цель, — сказал Свами, — а то, чья она. Я же тебя прекрасно знаю, Нарайан! Тебе же все по хуй — и распространение Дхармы, и обет Бодхисаттвы, и эволюция мирового сознания, и даже курс доллара. Насколько я знаю, ты даже новости смотришь только из мира музыки и шоу-бизнеса. И вдруг ты приходишь ко мне со своим талмудом, где объясняется все и вся и провозглашается крестовый поход светлых сил против невежества Сансары. Только слепой или полный дурак не заметит, что тебе промыли мозги”

“А все-таки, — сказал Нарайан, — если предположить на секунду, что это не космическое зомбирование, а я?”

“Если я про космическое зомбирование не хотел тебе говорить, то про это мне даже думать больно. Но оставлять в стороне это нельзя. Понимаешь ли, самое худшее, что может случиться с человеком, которого зомбируют все подряд, начиная телевизором и кончая космосом, это если вдруг он начнет зомбировать сам себя”

“Понятно…” — вздохнул Нарайан и обхватил голову руками.

“Да, сынок, — сочувственно произнес Шизонанда, — теперь тебе придется с этим жить. Но ты не унывай — в своей беде ты не одинок. Я столкнулся с космическим зомбированием сорок лет назад и до сих пор в себя не могу прийти…”

“Как?! — изумленно воскликнул Нарайан. — И вы?”

“А ты думал, — хмыкнул Шизонанда, — что я сам от себя с тобой разговариваю?”

“Вы хотите сказать, что даже понимание этого факта вам не принадлежит?”

“Конечно” — кивнул Шизонанда.

“Как же вы вообще думаете?!”

“В том-то и дело, — развел руками Шизонанда, — в этой точке меня переклинивает и я уже никак не думаю. Это — единственный способ борьбы с космическим зомбированием”

Нарайан открыл рот и так и застыл.

“Чего это с ним?” — спросила Праджнятара.

“Кажись, крышу снесло…” — бодро ответил Шизонанда и Праджнятара не выдержала.

“Нарайан, ты идиот! — заорала она на подскочившего от неожиданности Нарайана. — Разве ты не понимаешь, что он тебе просто лапшу на уши вешает, чтобы ты не заставил его читать твою дурацкую писанину, только и всего!”

“Не слушай ее, она все врет!” — тихо шепнул Шизонанда и, бросив виноватый взгляд на Праджнятару, со всех ног выбежал из комнаты.

“Как — лапшу?! — глаза Нарайана округлились. — Вы хотите сказать — зомбирует?”

Праджнятара болезненно поморщилась, невнятно матюкнулась и со словами: “Говорила мне мама — не связывайся ты с этим идиотом, потому что жить будешь среди идиотов и дети твои станут идиотами…” оставила Нарайана одного. Мысль о том, что, возможно, он все-таки не совсем один, была последней, которая пришла в его бедную голову, поэтому о том, чья именно была эта мысль и откуда она к нему пришла, он так и не узнал.