Автопортрет с отрезанной головой или 60 патологических телег

46. Необитаемый мир

Прижимая одной рукой наушник плеера к уху, другой рукой Леша Батюк вывел на стенке лифта восторженную надпись: “DIMMU BORGIR — ЭТО КРУТО!”. На следующее утро, любуясь собственным творением, Леша не выдержал, достал маркер другого цвета и написал чуть ниже: “СОГЛАСЕН С ТОБОЙ НА ВСЕ СТО, ЧУВАК!”. Вечером ему пришел в голову ответ от автора первой надписи: “НУ, И КОРЕША!”

Жутко довольный собой, Леша вдруг понял, что места в пассажирском лифте мало, а общение, ограниченное односложными фразами, полноценным назвать никак нельзя. И Леша отправился в компьютерный клуб. Там он завел себе два почтовых ящика на разных серверах и набросился на клавиатуру.

“Извините, ради бога, это не рассылка!

Вы можете, конечно, закрыть это письмо, но я все равно напишу. Я не знаю, кто вы, да это и не важно, потому что выбирать мне не из кого. Нет, вы только не подумайте, что я первый раз в этом городе и никого не знаю, все гораздо хуже. Я, видимо, первый раз в этом мире, а если и не первый, то все равно никого не узнаю. Может, вы видели этот смешной клип Moby про трех человечков из космоса, которые путаются у всех под ногами с транспарантами: „Hello!“ и пр.? Всем их так жалко, не понимаю, почему. Их же трое. А я один. Я даже разговаривать научился по-здешнему, и что? Никто не понимает. Дело, видимо, не в языке, а в отсутствии общего смысла. За все это время я только с одним человеком подружился. Представляете, написал кое-что в лифте, а мне ответили. И я даже не знаю, кто. Вот какие мои друзья. Нет, знакомых-то у меня пруд пруди. И семья какая-то была тоже еще, но я не уверен. У меня даже ощущение, что я это письмо сам себе пишу — такая вот паранойя. Сказать-то мне вам толком и нечего, это все так — хрип души. Извините, если побеспокоил.

С уважением, Леша”.

“Леха, привет!

Я просто охуел от такого совпадения! Меня ведь тоже Алексеем зовут. И проблемы твои мне близки, честное слово, я все-все про тебя понял. А самое смешное, знаешь что? Это ведь я с тобой в лифте переписывался (ты ведь про димбургеров писал, да?)! Выходит, мы с тобой в одном доме живем, а ты на одиночество свое во вселенной жалуешься. Но я и сам такой — иногда от тоски на стенку так полезешь, что я даже удивляюсь, как это мне первому в голову не пришло — написать кому-нибудь. Мы с тобой как два Робинзона, которые живут на одном острове и ничего друг о друге не знают, потому что в разных местах тусуются. Один швыряет бутылку в море, ее волнами относит к противоположной стороне острова, где она попадает в руки другому отшельнику, он пишет ответ — и так они переписываются не один год, даже не подозревая, что живут совсем рядом, разделяют одни и те же проблемы, думают одни и те же мысли. Чего я сказать-то хотел… Ты это, если собираешься счеты с жизнью сводить (потому что мне такое в голову приходит регулярно), то погоди малехо. Досчитай до ста и все такое. А то горячий больно ты парень, как я погляжу. Короче, держи хвост пистолетом. И пиши.

АлеXей.

ЗЫ: Димбургеры форева!”

“Привет, Алексей!

Ты не представляешь, как я был рад встретить еще одну живую душу в этом необитаемом мире! Все ты очень здорово написал, я действительно и сам точно так же чувствую. Странно, что мы живем с тобой в одном доме, только номер твоей квартиры я спрашивать не буду, а то меня уже терзают смутные сомнения. Спасибо тебе за заботу обо мне, но вот насчет самоубийства — это ты погорячился. И не думаю даже.

А знаешь, почему?

Видимо, когда я решился бросить клич в пустоту и написал тебе письмо, я запустил какой-то механизм этого мира, и случилось чудо. Робинзон встретил Пятницу! Ее зовут Светой, светлую мою половинку. Ты не поверишь, но она тоже из НАШИХ. Вообще говоря, я не удивлюсь, если нас здесь всего трое — я, ты и Света, но даже этого уже много. Мне и Светки теперь хватит. Вот так, за два дня все изменилось. Раньше, если бы я нашел такого друга, как ты, я бы переписывался с тобой месяцами. А теперь, не знаю, что и сказать, мне даже неловко. В общем, извини меня, Алексей, что я потревожил тебя и беспардонно влез в твою жизнь со своими детскими жалобами. Теперь все будет по-другому.

С уважением, Леша”.

“Леха, привет!

Я все понял, не нужно извиняться. Когда в твою жизнь входит любовь, друзья отходят на второй план. А знаешь, почему я понял? Угадай. Нет, мы в натуре с тобой братья-близнецы! Дело в том, что я тоже влюбился, совершенно неожиданно и как сумасшедший. И самое удивительное, это уже мистика какая-то… Ее ведь тоже Светланой зовут. Она приходится нашему Лисе (ты не знаешь, так мы между собой гендиректора зовем) племянницей и работает у нас в отделе кадров. Так что, скорее всего, судьба моя — породниться с начальством. Шучу. Чихал я на карьеру. В общем, такая вот получается научная фантастика. Ну, всех благ. Прощай.

Твой лучший кореш Алексей”.

“Здравствуй, Алексей.

Я уже, к сожалению, не могу сказать, что мне приятно было узнать из твоего письма про то, что ты тоже работаешь у нас на фирме. Из этого моего вступления, ты уже понял, что все эти наши совпадения не слишком-то и счастливые. Но я буду краток. Слушай меня внимательно, дружок. Эта девушка — единственный светлый лучик в моей жизни и я не позволю никому его у меня отнять. Короче, если ты, мудак, уебище, не отстанешь от Светки, то я знаю, где ты живешь. Все. Будь здоров”.

“Уууу, Леха… А какой культурный мальчик был!

Я все понял. Ситуация, конечно, не из приятных, но мы ее как-то решим. А вот на понт ты меня зря решил взять. Светку я, конечно, не оставлю, и никому (а тебе, урод, тем более) ее не отдам. Я тоже прекрасно знаю, где ты живешь, тут особо сообразительным быть не требуется. Я помню, ты когда-то о самоубийстве помышлял, романтик хренов? Зря, что это так в теории и осталось. Очень жаль. Наверное, ты о здоровье задумался. И вот, что я тебе скажу. Если тебе это здоровье все еще дорого, то подумай о моем предложении. А предложение такое. Что ты должен от Светланы отъебаться, это понятно. Это само собой как бы разумеется. Но, помимо этого, ты должен вообще стереть себя из нашей жизни, т. е. подыскать себе другую работу, другое место жительства, а в идеале — другой город. Короче — исчезни. Сроку тебе даю — неделю. Денег тебе на первое время (я точно знаю) хватит, да и с работой, думаю, проблем не будет. На письма с твоего ящика я ставлю блок, так что можешь не мучить клаву напрасно. Времени у тебя в обрез — давай, шевелись.

Пока, дегенерат!”

“Слышишь, ты, придурок!

Засунь себе свое предложение в жопу, а еще лучше — нет, предлагать тебе то же самое я не буду. Хватит дурацкой синхронности. Я вообще не буду с тобой разговаривать. Если ты парень догадливый, съебешься сам, пока не поздно. Если любишь сюрпризы, то, как говорится, закрой глаза, открой рот. Не прощаюсь”.

Зайдя в подъезд и очутившись в полной темноте, Леша подумал, что в доме отключили электричество и теперь придется подыматься на этаж пешком. Но пешком ему идти не пришлось. Чем-то очень твердым (следователь потом решил, что это был кусок трубы) его ударили по голове и сбили с ног. У него даже не потемнело в глазах — в подъезде было и так темно. Ударов он уже не чувствовал, а хриплое дыхание нападавшего ошибочно принял за свое собственное.