Автопортрет с отрезанной головой или 60 патологических телег

59. Паралич

Все знают, что “паралич” — это древнее санскритское слово, которое означает “то, что за пределами личности”. Однако мало кому известно, что точно также называется и болезнь, при которой тело отрезано от сознания и поэтому не может двигаться. Казалось бы, ну какая здесь может быть связь? А все дело в том, что развитие надличностного самосознания по своему принципу тождественно излечению от паралича. Чтобы убедить вас, я расскажу, как лечился от паралича Петр Семенович Воржев.

Воображения тут особо напрягать не нужно. Достаточно лишь представить себе кровать, а на ней человека, абсолютно неподвижного. Сознание этого человека — это действительно “чистый субъект”, ибо в его власти лишь наблюдать происходящее, а ничего и не происходит — все парализовано.

Вы, конечно, могли посочувствовать Петру Семеновичу, как ему несладко приходится, но тут вы ошибаетесь, потому что о Петре Семеновиче я еще не сказал ни слова.

Дело в том, что лежащее на кровати тело, хотя и парализовано, но не полностью — кое-как может двигаться мизинец на левой ноге. Это значит, что нервные ткани в мизинце еще не омертвели и что мизинец, пускай и не обладает сознанием, но какие-то признаки нервной деятельности в нем все-таки заметны. Вот это и есть Петр Семенович Воржев, адепт интегральной йоги и доктор философских наук по совместительству.

Если сказать Петру Семеновичу, что он — не человек, а мизинец на левой ноге, и что его с блеском защищенная диссертация на тему “Почему N20 круче Гегеля?” есть результат не напряженной работы сознания, но лишь затухающей нервной активности, ограниченной пределами какого-то пальца, он не будет над вами смеяться в открытую и скажет, что это любопытная мысль, но, разумеется, не примет ее всерьез. И тем не менее, наш мизинец, Петр Семенович Воржев, обречен на это по одной простой причине — он высовывается из-под одеяла и мерзнет.

Ситуация, надо признать, паршивая — залезть под одеяло Петр Семенович не может, потому что это под силу лишь ноге, а она парализована, следовательно, Петр Семенович каждый день занимается йогой только для того, чтобы возобновить нервную деятельность в своей левой ноге. Уж чего он только не делал, и мантры повторял, и на кончике ногтя сосредотачивался, и даже мясо есть перестал, но, несмотря на все это, каким-то чудесным образом ему удалось-таки добиться своего.

Забравшись наконец под теплое одеяло, Петр Семенович уже было решил, что цель его жизни достигнута и теперь можно расслабиться, но ему помешало осознание того, что теперь он — не совсем Петр Семенович. Если бы ожившую ногу можно было как-нибудь выключить, наш мизинец был бы счастлив. Но теперь мизинца как такового не существовало — он растворился в ноге, а у ноги были свои представления о смысле жизни. За долгое время неподвижного лежания она ужасно затекла, на ней образовались пролежни, и неплохо было бы оживить руки, чтобы с их помощью сделать ноге массаж.

Надо сказать, что на Петра Семеновича, утратившего самосознание мизинца, стали косо поглядывать другие мизинцы — коллеги по работе и даже жена — никто не мог понять, ну какого рожна ему еще нужно?! Ведь залезть под теплое одеяло — заветная, но безнадежная мечта миллионов, а Петру Семеновичу это удалось, однако нет ему покоя, занимается он чем-то странным, говорит странные вещи и, скорее всего, наш доктор философских наук попросту сошел с ума. Вчера он говорил о себе как о ноге, сегодня упоминал про какой-то живот — его личность каждый день меняется, а что будет, когда он перейдет ее границы и станет тем, что так долго ждало власти над оцепеневшим телом? Что он будет делать, когда оставит свою постель?