Бананы и лимоны

Сомнения Леши Копейкина

В тот же вечер ученик пятого класса Леша Копейкин сидел дома и спокойно делал уроки. Папа его был в экспедиции, а мама ушла по делам и должна была скоро прийти.

Неожиданно зазвонил телефон.

— Але, але! — закричал Леша. — Мама, это ты?

Но в трубке прозвучал какой-то мужской голос:

— Але, позовите, пожалуйста, Лешу Копейкина.

— Это я — Леша Копейкин. А кто это говорит?

— Василий.

— Какой Василий?

— Это я — Василий.

— Что-то я вас не знаю.

— Петр меня попросил.

— Какой Петр? Дядя Петр, может, это вы?… Хватит вам притворяться!

— Ты один дома?

— Один.

— Спички не трогаешь?

— Какие спички?…

— Да, в общем, ладно. Ну, как дела?

— Кто это говорит? Я ничего не понимаю.

— А ты соловьем умеешь? Послушай, как я соловьем.

И незнакомец вдруг засвистел, защелкал, затренькал. И так же неожиданно замолчал.

— Але! — крикнул Леша Копейкин. — Что-то у меня нет знакомых, которые бы умели соловьем. А тем более Василиев. Вы случайно не Соловьев-Седой? Он тоже, кажется, Василий. Але, але!.. Что же вы молчите?

В трубке было тихо. Леша Копейкин уже не мог без окончания этого странного разговора, и он изо всех сил дул в трубку и кричал «але». Наконец Василий какой-то на том конце провода снова заговорил.

— Але, Леша, так как дела?

— Куда вы пропали? — спросил Леша Копейкин.

Василий на том конце провода, пожалуй, что-то ел, потому что голос его то и дело густел и прерывался.

— Вы что там, едите? — спросил Леша Копейкин.

— Ем. А что?

— Ну, странно как-то…

— А чего странного? Тороплюсь.

— Куда?

— Как куда, на пожар.

— На какой еще пожар?

Василий помолчал, дожевывая.

— На обыкновенный.

— Горит что-нибудь?

— Нет еще.

— Как это «нет еще?» Вы как-то загадками говорите.

— А чего тут загадками! В восемь загорится.

— Что загорится?

— Да дом один. Номер девять по Угловой улице.

— Да что это вы говорите! Откуда вы можете знать, когда загорится?

— Сам и подожгу.

— Ну, знаете, это уже совсем нелепость…

Теперь замолчал Леша Копейкин. Он не знал, продолжать ему этот странный разговор или прервать. Пожалуй, надо было заканчивать. Либо этот человек его разыгрывал, либо это был какой-то ненормальный, а может быть, даже преступник.

— Да ладно переживать-то, — сказал неизвестный. — Подумаешь, сгорит дом. И не такие еще горят.

— О вас надо в милицию сообщить, — сказал Леша.

— Вот это напрасно. Слушай, дела-то как, ты не сказал.

— Какие еще дела?

— Уроки, к примеру… Ну, ладно, так ровно в восемь. Пока.

В трубке загудело.

На секунду оторопев, как бы мысленно проверяя реальность только что оконченного разговора, Леша Копейкин молниеносно набрал номер милиции.

— Товарищ милиционер, товарищ милиционер, дом хотят поджечь в Угловой улице!..

— Понятно, — сказал милиционер, даже не выслушав Лешу до конца. — Примем меры. Спасибо! — И повесил трубку.

Леше показалось было, что там не очень хорошо поняли, о каком странном случае идет речь, но во второй раз беспокоить милицию не хотелось. Тогда он набрал «01».

— Товарищ пожарный, — закричал Леша в трубку, — выслушайте внимательно, в восемь часов в Угловой улице будет пожар, дом номер девять!..

— Спасибо, знаем, — ответили ему и повесили трубку.

«Что они, все с ума посходили?… — думал он, одеваясь. — Или не верят? Думают, что разыгрываю. Нужно пойти хоть жильцов предупредить».

Наскоро написав записку маме, чтобы не беспокоилась, Леша Копейкин выбежал на улицу. Времени оставалось ровно столько, чтобы забежать за Саввой.

Было уже совсем темно.