Башня Богов II

Глава 8 «Монстрятник»

Приняв из моих рук мясо, две друды вцепились когтями в тушки и начали потрясать ими, издавая гортанные выкрики. Стая отвечала клёкотом-смехом и дружно подпевала, из плетёных гнёзд высунулись гроздья маленьких любопытных мордашек. Это звучало и выглядело как в художественных фильмах про дикарские племена, где всё приукрашено — только по-настоящему, и здесь прикрас не требовалось. А яркая смесь запахов делала происходящее каким-то гипер-реалистичным.

Две друды танцевали вокруг заготовки для костра: «шалаш» из сухих ветвей в окружении новенького, недавно выложенного круга камней. Зачинщицы настраивали толпу на вкушение мяса и сумели всех раздразнить: они покусывали кончики заячьих туш и смаковали процесс, издавая голодные стоны, но в последний момент сдерживались и не поедали желанные куски. Целый ритуал. Толпа заводилась всё сильнее, щёлкали клювы, летели отрывистые жадные крики, острые загнутые когти вжухали в воздухе, хлопали крылья… Не решат ли они наброситься на меня всей стаей и разорвать заживо?

Но, достигнув апогея, зачинщицы резко развернулись и указали одним крылом мне в лицо, а вторым на костровище. Всё смолкло, десятки пар глаз следили за чужаком, друды пригнулись и ждали. Их позы и крылья очевидно приглашали разжечь костёр, чтобы приготовить подаренное мясо. Заготовка была устроена заранее к моему приходу: рядом стояла чёрная от копоти чаша-котёл, плоская как вок, в ней тоже грудились сырые куски. А на приземистом камне лежало три десятка остро заточенных тонких веточек (шампуры), грубое кресало и огниво. Я, кстати, умел ими пользоваться, как-то научился на выездной полигонной игре «Первобытный мир» и разжёг костёр, на котором мы сварили «анаком» с тушёнкой. Объеденье.

Что бы вы сделали на моём месте? Большинство бы разожгли костёр, нанизав куски мяса на шампуры и опалив огнём. Я поступил чуть-чуть иначе: вскинул руки, расставил как крылья, и с сердитым криком налетел на заготовку костра. Растоптал её, разметал ветки и плюнул в центр, схватил сырой кусок мяса (поменьше) и вцепился в него зубами. Брр, непривычно быть дикарём, одно дело — отыгрывать таких на игре, другое — в реальности пытаться сойти за своего.

Друды завопили всей стаей, в их воплях была радость и одобрение. Я утёр слегка окровавленный рот и начал быстро нанизывать по паре кусков на каждый шампур и протягивать подлетающим существам. Заводящие эффектно раскромсали тушки моих зайцев-попрыгайцев на кусочки и делали то же самое. В общем, начался пир на весь мир.

Конечно друды — дикие лесные существа-птицы — ненавидели огонь и потребляли еду сырой, максимум, вяленой на солнце. Эта была проверка на чуждость, и не самая сложная. Если хорошо знать монстров и волшебных созданий разных миров, то некоторые вещи, неочевидные обывателю, для тебя естественны, как перезагрузка винды после обновления. Мумба-юмба, юзернейм.

Вы заслужили доверие и уважение друд!

Предоставление войск: 100%

Мораль войск: 125%

Так я понял, что у каждого народа, с которым за десять минут нужно договориться, есть ещё и градации, полный комплект своих юнитов для выбора они предоставят или нет. А также мера воодушевления, с которым их воины будут сражаться при штурме Шпиля. Етить!

Меня всё больше восхищал гейм-дизайн этого Tower Defense: столько аспектов, влияющих на успех или провал, всё взаимосвязано и упаковано в плотную канву времени. Защита Башен, в которой ты должен наладить отношения с племенами, где вербуешь юниты — это что-то новенькое, работа крутого гейм-дизайнера; я ощутил корпоративную солидарность и уважение. Только мы с коллегами делали настолки с карточками и фишками и видеоигры на экране компа или телефона — а Веларий отгрохал долину с племенами и народами.

Забавно, уже второй этаж я встречаюсь с гейм-дизайнерами. Сначала Ингвар Искусник, теперь таинственный Веларий, вернее, его наследие. То ли повезло, то ли система специально выбирает этажи, чтобы показать, какие возможности созидания есть в Башне Богов.

Каждая из друд, сожрав мясо, подлетела ко мне и легонько клюнула в бок, в руку, в бедро, куда дотянулись. Пара бесцеремонно клюкнули в задницу и гортанно смеялись, вот прохвостки. Все вокруг веселились, лишь матриарх, старуха с седыми кончиками перьев, торжественно подвела меня к дереву-короне, которое и было местным Алтарём мобов. На коре был грубо вырезан символ странного гуманоида с круглой лысой головой и небольшими ветвистыми рожками, но более интересны были его глаза в форме гексагонов. Кто это, местный божок, которому поклоняются друды? А может, сам Веларий? Не в его ли честь местные лесные гарпии носят короны с рогами из веточек? Матриарх активировала древо, проведя кончиками крыльев по стволу. По извилистой коре потекли бледные струйки энергии, вся крона из плетёных веток заблестела, и я получил полный доступ к управлению алтарём. Отлично.

Всё это заняло минут семь, и оставшиеся три я слушал пение друд и мельком видел их полётные и подпрыгивающие танцы, но главным образом изучал юниты, которых они могли предоставить. Восемь разновидностей, от простой и дешёвой налётчицы до плетёной фурии или ядовины, гадящей сверху на врагов (не шутка).

Впечатляли два топовых юнита. Друды стального града с металлизацией отточенных перьев, которые получили высокую бронебойность и могли окатить землеходов убийственным дождём из клинков. И матриархи-древесницы, самый дорогой юнит: седые маги на бреющем полёте, они владели магией виталиса и ордиса и могли, например, заполонить любое пространство густым терновым лесом, каждая ветка, лоза и шип которого будут послушны их воле. Друды ведь были не чисто птицами, а где-то посередине между птицами и приматами — и в густой переплетённой чаще перемещались крайне быстро и ловко.

Удовлетворённо покачав головой, я помахал своими недокрыльями на прощание и почувствовал, как сила обратного телепорта выдёргивает из леса и перебрасывает… на широкий и плоский камень посреди густо, но низко заросшей тундры.

На ковре из кудрявых бледно-зелёных лишайников рассыпались поросли красных трав и низкие тёмно-жёлтые кусты. Пейзаж украшало множество торчащих из-под земли камней и валунов, покрытых мхом, а ещё тёмные пятна приземистых разлапистых туй, жмущихся к земле. Воздух приятно освежал, от земли шёл умеренный холод, да и пахло совсем по-другому — явно тундра, но в разгар лета.

Три камня необычной формы возвышались передо мной, как три зуба. А в их тени сжались — не чтобы спрятаться, а чтобы внезапно атаковать, — невысокие, худые и жилистые существа с длинными руками. Без одежды, покрыты красноватой шерстью, с крупными головами и широкими пастями: каменистые схарры.

Моё сердце подпрыгнуло и остановилось. Всё, что происходило в Башне раньше, разделилось на жизнь до этого момента — и после. Ведь схарров придумал я. Не то чтобы они какие-то особенные и необычные, скорее даже вполне стандартные существа — но это была моя раса. Во всём остальном богатстве фэнтези схарров никогда не было. Я фантазировал о них ещё сидя за партой, читая Желязны и Перумова, писал короткие заметки и делал неумелые наброски в клетчатой тетради. Потом добавил схарров в юношеские книжки фэнтези, когда пытался вообразить себя писателем (неудачно, после чего бросил дурную мысль). Но расу диких, вольных и жестоких существ я полюбил и взял с собой в будущие игровые миры.

— Не понимаю. Нифига не понимаю.

Яр Соколов не мог быть демиургом, создающим существ. Иномирная Башня Богов не могла походя воплощать мои творения в живые народы, даже для неё это было слишком невероятно. Единственным разумным объяснением виделся «синдром Лавкрафта»: издревле некоторые люди с Земли чувствовали иные реальности и воплощали их в своём творчестве. Я уродился одним из таких людей, и видения, приходящие в воображение, были не моей фантазией, а отголосками других миров. Только это объяснение может быть разумным, верно?

Схарры подались вперёд, их чуткие носы ловили мой запах, чёрные глаза лишены выразительных признаков, зрачки прятались в черноте, и было неясно, куда именно схарр смотрит. Я знал, что их когти способны без труда пропороть кольчугу, а кости, мышцы и ткани прочнее, чем у людей. Твердь, воздух и кровь были стихиями схарров, а магия крови сама по себе родилась на стыке виталиса и негатоса, в итоге, схарры носят в себе силы четырёх стихий. Это делает их чертовски живучими и быстрыми существами, более страшными не по отдельности, а в массе.

Голова не очень близко получилось: у схарров более звериное лицо,

пасть шире, да и короткая, густая красноватая шерсть по всему телу.

В моих играх они были куда опаснее и агрессивнее друд, и слыли людоедами, потому что жрали павших врагов. Я вспомнил, как описал нашествие схарров на пограничные заставы империи: сметающая ржавая волна прокатилась по северным землям, обтекая цитадели и захлёстывая очаги почти беззащитных человеческих поселений…

Ни рыка, ни звука, схарры были крайне молчаливы. Вожак племени: коренастый, с грубой шкурой и острыми рогами, напоминал проклятого фэйри и одновременно отродье оборотней с плоской широкой пастью, подался вперёд. Столь же быстрый, как я и представлял, он перекатился в мою сторону, на мгновение сложившись в ржавый покрытый пружинистой шерстью шар, и распрямился передо мной; оскаленная морда приблизилась к моему лицу, длинные руки убраны за спину, когти сомкнуты. Я знал, что нельзя показать слабину, иначе схарры нападут.

Они тихо, шажок за шажком, сближались с боков, наверняка ещё двое подкрадываются сзади. Я поднял руку, Вершитель сверкнул в лучах солнца, возникнув из пустоты, металл преградил вожаку путь и уткнулся режущей кромкой в горло. Схарры застыли, ни один мускул не дрогнул, они могли сохранять неподвижность часами, как ржавые изваяния в заброшенных диких краях.

— Ш-ш-ш, — сказал я, выставляя вторую руку с посохом Звезды Смерти назад, не глядя, прикрывая себе спину. — Тихо, тихо.

А потом надавил на клинок и сдвинулся на полшага вперёд, угрожающе дёрнул посохом за спиной, мол, отойдите. Схарры отступили на шаг, все сразу, вместе и совершенно синхронно. Не потому, что у них была идеальная стайная коммуникация, а потому, что все реагировали одинаково.

— Бери.

Я провёл внешней стороной левой ладони по кромке клинка, максимально компактный надрез, чтобы выступила кровь, и протянул вожаку. Он медленно приник к ранке, сжал жёсткими губами, пробуя кровь на вкус. И запрокинул голову, открывая шею. Грубая кожа натянулась и выпятилась, вожак стал абсолютно беззащитен, я видел тёмные артерии и вены под шкурой. У схарров два параллельных кровеносных круга, замкнутых на мощном шестикамерном сердце с двусторонними клапанами — для ускорения кровообращения и в целом метаболизма, чтобы быстро реагировать, двигаться, регенерировать. Их сердце умело отключает повреждённые ветки, чтобы не истечь кровью. Но все вены и артерии проходят сквозь шею, где шкура прочна, как у носорога, однако, если её растянуть и выгнуть вперёд, откроется самое уязвимое место на теле схарра. От напряжения у меня едва заметно дрогнула рука, клинок коснулся шеи вождя, но тот не шелохнулся, и я медленно отстранил меч.

Схарр опустил голову, он смотрел исподлобья и ждал. Я с огромным трудом переборол все инстинкты и поднял лицо вверх, открывая шею. Секунда, другая, мне казалось, что прошла целая вечность и что сердце стучит слишком громко. Вожак поднёс свои бритвенные когти, они почти коснулись моей кожи, но всё-таки не коснулись. Тихий выдох, и он отступил назад, вся его поза разом стала расслабленной, шерсть улеглась, уши смягчились. Люди, когда расслабляются, начинают горбиться, а у схарров наоборот, они всегда согнуты и сжаты, зато сейчас один за другим распрямлялись и расходились прочь, по своим делам, не обращая на меня никакого внимания.

Всё это было в почти полной тишине, лишь тихие шорохи и изредка утробное ворчание.

Вы заслужили доверие и уважение схарров!

Предоставление войск: 100%

Мораль войск: 125%

Вождь повернулся ко мне спиной и двинулся к зубцам, хлопнул по центральному камню рукой, и они осветились нитями энергии. Опа, на камне бледными линиями от схарсских когтей вырезан тот же гуманоид с лысой головой, рогами и глазами-гексагонами. Ну точно Веларий. Я перевёл дыхание и изучил схаррских мобов… но никак не мог забыть ощущение лёгкого неприкосновения к своей шее.

Схарры больше никак со мной не взаимодействовали, поэтому я присел у камня и посидел минут шесть, изучая юниты. Разумеется, как всегда в Башне, тут были разновидности, до которых я додуматься не смог. Например, пожиратель камней, который питается каменной крошкой и вырастает крупнее и крепче обычного, клинки о его зернистую шкуру просто тупятся. Или кровавник, самый маленький и юркий схарр с самой алой шерстью, который всю жизнь пьёт кровь разных существ и хранит каждый вид одной каплей внутри своего тела, применяя магию каждого оттенка для получения его особенностей и свойств.

Зато была моя фирменная триада: три схарра-побратима, которые могли складываться в один жилистый шар и мчаться по склонам, врезаясь в строй человеческих солдат, там распадаясь на троих бешеных бойцов, действующих максимально слаженно. Они родились в одном выводке-пентаде и были предоставлены себе; трое сильнейших выжили, убив и сожрав двоих собратьев, а после оставались вместе всю свою короткую, жестокую жизнь.

Телепорт выдрал меня из тундры и перебросил в руины разрушенного города, засыпанные песком. Здесь жили дымные, размытые и лёгкие дети воздуха: скво́зли. Таких существ я не знал — и, видимо, слава богам, потому что при внешней красоте и изяществе они были страшны. Сквозли беззаботно парили в руинах, лёгкие, как пёрышки, и похожие на обрывки перистых облачков — но в бою растекались и бледнели, становясь почти невидимы. И стремительно вдыхались внутрь противника, раздирая его лёгкие изнутри. Вылетали из тел врагов алые от впитанной крови и тут же преобразовывали её в энергию, сбивая других противников с ног и оглушая мощными порывами ветра. Послушные их воле ветра помогали гибким элементалям стремительно носиться в потоках, уходя от атак.

Чтобы наладить контакт, мне пришлось вдохнуть и выдохнуть одного сквозля, при этом сдержаться и не чихнуть. То ли проявить уважение, то ли показать, что принимаю… Ощущение было такое, словно длинная пушинка-чистилка прошла всеми ворсинками по моему нутру, только почему «словно»? Не представляю, как я сдержался и не вычихнул. Надеюсь, больше никогда не придётся пробовать.

Но за перенесённые мучения я удостоился возможности наблюдать сорное кружево и слушать песню ветерков, которую сквозли слагали, управляя воздушными потоками в руинах зданий, изъеденных сквозняками. Хор ветров звучал завораживающе, а затем они пустили мелкий сор: от кусочков сухих листьев и травинок до крошечных обломков камушков и блестящих природных самоцветов. Соринки танцевали внутри ветряных потоков, складываясь в неведомую гармонию, сорное кружево… такое увидишь и не забудешь.

Алтарём у сквозлей была покосившаяся башня, вся в дырах от ветерков, восходящие потоки энергии осветили её изнутри. Юнитов было всего два вида, но какие!

Дальнейшие места и существа слились в моей голове в калейдоскоп. Притом, что каждый народ был очень интересен и хотелось узнать о нём ещё.

Слухачи, кривоносые карлы с большими ушами, живущие в дуплах деревьев, разъезжали между ними по канатным дорогам. Скульптура Велария стояла у них посреди поселения, и я смог его получше рассмотреть: старец, спокойный и проницательный взгляд странных глаз, а на рогах какие-то бисерные фенечки, да и одежда, как у хиппи: вся в вышивках и узорах. Типичный маг-неформал.

Слухачи оказался мелочным, деловым народцем, с которым всегда стоит торговаться. И мы вполне сносно с ними пообщались, я даже продал шкурки прыгунов и после ожесточённых препирательств получил за них 27 котиков. Чувствую, что всё равно продешевил. Но сердца карлов завоевал, когда подарил старейшине беруши, которые входили в аптечку — он поразился непривычной тишине. Спасибо, Мира.

Выяснилось, что слухачи — мощные звуковые и вибрационные маги, интересный и достаточно редкий класс. А их лучшие юниты, глухачи, носили внутри себя некую священную вибрацию Храмического Колокола Измерений (что бы это ни было) и благодаря ней владели кинетикой и высокими резистами к практически всем типам повреждений и многим видам воздействий. Неслабо для мирных и ленивых коротышек.

Шустры, похожие на разумных белок-бобров в смешных соломенных жилетах и живущие на огромном поле с ярко выраженным хэллоуинским вайбом, обитали в гигантских овощах и зимой выедали свои дома изнутри. Они накормили меня тыквенным супом, а я подарил им обычные грибы-губки, чтобы пополнили свой набор агрикультур и выращивали. Существа остались довольны подарком. Сами шустры были абсолютно небоевым народом, но вот выведенные ими овощные големы являлись крайне дешёвой, но вполне при этом, ммм, совершенно невзыскательной пушечной биомассой. Надо переть напролом, не считаясь с потерями? Бросай семена мгновенного взроста! А бобовые стрелки (здравствуй, Plants vs Zombies) были дешёвой, уязвимой, но простой в применении мини-артиллерией.

Дальше меня обрадовали узорно вышитые юрты кошкоглавых, дома на колёсах. Кошки называли себя зеавы, и их появление вызвало у меня огромную ностальгию, напомнив любимый «Скайрим». Каджиты в Башне, я ждал, когда их встречу! Впрочем, зеавы не были ходячим стереотипом хитрых торговцев себе на уме, скорее, они походили на кипчаков доордынских времён. Кочующие раз в четыре сезона по кругу, сменяя одни свои земли на другие, они оказались мастерами на все руки, преуспевшими в чаромантии и создании талисманов. Да и пращники были хоть куда, наездники хорошие, маги разных стихий.

Я одарил их частью кристаллов, найденных в кристаллическом саду, а в обмен получил талисман, который давал 1% шанса найти клад на каждом этаже. Сложно сказать, работал ли талисман по-настоящему, ибо формулировка была расплывчатой: «Светится и поёт в 1% случаев при нахождении рядом с кладом». Что это значит: в 1% из всех тех 0,0001 раз в году, когда я буду рядом с кладом, маленькая раскрашенная кошачья голова замяучит? Или что в 1% вероятности на каждом этаже будет спавниться клад? Впрочем, действие талисмана зависело от удачи носителя, выходит, у меня уже 5%? Так много вопросов, так мало ответов…

Расспрашивать зеавов времени не было, я принял странный амулет и поблагодарил, углубившись в изучение юнитов.

Скрежещущие древесные крагги были тугодумами, и за десять минут с ними не то, что договориться, а хоть к чему-то прийти было крайне сложно. Я додумался полить их водой с сахаром, что ускорило когнитивные процессы, и мы успели прийти ко взаимопониманию. Кажется.

Могучие рамы, копытные гуманоиды и близкие родственники минотавров, паслись на склонах зеленевших холмов и казались добродушными, но эту расу я знал неплохо. Вот уж кого не стоит выводить из себя, бешеный бык — он и вне корриды бешеный бык. А когда с палицей, секирой или трёхметровой алебардой… Я подарил им все три оставшихся энергетика, такого довольного фырканья и мычания давно не слышал. Кажется, у нас появилась ударная сила для штурма.

Покидая рамов, я порадовался тому, насколько мне в Башне помогло одно-единственное решение: пробежаться по магазинам и купить всякое-разное с Земли, чтобы взять с собой. Изобилие запасов и лута сделало все переговоры настолько приятнее и проще! Не говоря уж о таких случаях, как ловля кристальных жуков на мосту высококачественным летающим спальником.

Преодолевая тошноту, я заключил договор плоти с гнилостными шкрулл, младшими демонами зелёной крови. Это были довольно отвратные пирамидальные существа, почти неподвижные из-за своего веса, с мясистыми и перепончатыми телами, покрытыми активно ползающими личинками размером с мой локоть. Жирными до невозможности.

Шкрулл были порождениями бездны на стыке виталиса, негатоса и хаоса и обычно вели растительную жизнь, выпуская множество метастаз в землю и растения вокруг, заражая животных в ареале. Они питались соками всего живого до тех пор, пока не останется мёртвая пустыня, а потом пожирали жирных личинок, которых всё это время откармливали собственными экскрементами на убой — и трансформировались в чудовищных боевых существ, готовых растратить всепожирающую энергию и рвущихся в бой. Обычно демонические оверлорды старших рангов открывали для шкрулл порталы, чтобы те низвергались на врагов или несчастных жертв. В случае с Долиной Велария, портал открывала система, а призвать чудовищ могли мы.

Их боевая сила была страшной для наших низких уровней: думаю, один шкрулл в боевой форме уничтожил бы танковый взвод или роту пехоты. А это самые младшие демоны зелёной крови. Пусть они не найдут пути на Землю, пожалуйста? Стоили шкрулл дороже всего, и я был совершенно не уверен в оправданности такой цены для нашей ситуации.

Хотя у демонов были и слабые юниты: любая из пирамид могла пожертвовать собой и породить волну измельчителей, это были роевые прыгуны с гранёными ударно-раздробляющими клювами на ножках, жадные до разрушения. Они не имели рта, ничего не ели и быстро умирали от обезвоживания, но перед смертью успевали найти, что разрушить. Вот их можно было взять на штурм, измельчители стоили сравнительно недорого и являлись хорошей силой преодоления физических препятствий или тяжёлого и крепкого вражеского строя.

Однако шкрулл стали единственными существами, с которыми я не смог найти общий язык и понимание, они для меня оказались слишком отвратны и чужды. Так что 60% юнитов и 70% мотивации сражаться. В общем, спорно…

После схарров из всех обитателей Долины меня наиболее впечатлил последний народ: обитавшие в предгорных пустошах витражники. Неорганические существа из разных видов жидкого стекла, похожие на летающих скатов, прозрачных во всей своей внутренней запутанности и красоте. Они напоминали живые квантовые компьютеры с мириадом трубок и капсул и выглядели как существа высоких уровней. От них веяло жаром.

Витражники жили тем, что наблюдали и проводили свет и изображения сквозь себя. Они смотрели сквозь слои вещества, микро и макро, измерения, грани стихий — и как бы питались, заряжались прошедшим сквозь них светом. Они были информационным орудием и средством разведки. Хотя могли выстреливать из специальных желёз крошечные сгустки плазмы, так что и в боевом смысле представляли собой угрозу. Но стоили ожидаемо очень дорого. Видимо, логика Велария сводилась к тому, что знание — сила, и, узнав заранее подвох каждого этажа, претендент сможет подобрать ключ к его прохождению. Дёшево стоить такие создания не могли.

Самым лучшим вариантом для меня было никогда не использовать витражников, а дойти до верных догадок самому. Это бесплатно. Но всегда нужно иметь План Б, поэтому я подарил одному из существ бинокль — и увидел, как оно обволакивает его, разжижая свои ткани и делая тело гибким, сжигая и растворяя ненужный ремешок и часть кожуха, встраивая линзы и основную раму бинокля вместе с колесом настройки в себя. А затем срастается, переконфигурируясь и застывая. Теперь это был летающий биноклеглазый витражник. Круто.

Активировав их алтарь, я устало к нему привалился и закрыл глаза. Цветные пятна гуляли в темноте, пережитые события заполонили сознание, было сложно всё вытеснить и сосредоточиться на здоровенной пачке только что полученной информации, уложить в голове все юниты десятка рас. А ведь по возвращении в мраморный зал с часами меня ждёт информация о бойцах ещё двух десятков. Оживший «Монстрятник» кружился в голове, складываясь в различные комбинации и схемы.

Что, если взять алхимиков варлингов и посадить их на спины летающих мант-витражников, так мы удвоим боевую поражающую силу, получив разведку, и метатели будут знать, что именно из зелий использовать… Таких комбинаций в голове возникали и гасли десятки.

Впрочем, основная стратегия прорыва и штурма уже сложилась в голове, и она была смелой. Я предвкушал удивление на лице Алекса, равнодушную гримасу Петровича и смешной офигевший вид Алары.

С улыбкой от этого видения телепорт и вернул меня обратно в зал.