Бастард

Глава 14. Сектант

Я понял, откуда были эти крики из-под земли во время бурения Сверхглубокой. Это была не легенда, не ошибка, и не испорченный микрофон. Это действительно кричали люди. Люди, которые как-то попали под землю и запутались в этих коридорах не имея возможности выбраться. Именно они кричали о помощи, поняв, что попали в ловушку из которой возможно не выберутся. Кричали от отчаяния, звали на помощь, сходили с ума, но все было тщетно.

Ледяная дрожь пробежала по телу. Может быть лучше застрелиться, пока я ещё нахожусь в здравом уме?

Нет, с этим можно подождать. Следует размышлять логически. Если Хунды почувствовали итальянца, то значит он где-то здесь. Если он нашёл возможность входить и выходить, то выйдем и мы… Если не сойдём с ума раньше… Так, что-то мысли стали совсем отвратительные. Нужно гнать их от себя прочь и подальше. Сон не шел. Я встал и молча поднялся. Лагерь спал, или делал вид, что спал. Только часовые на своих постах несли дозор. Максим тоже не спал.

— Тоже не спиться? — спросил он. — На, возьми.

Я глянул на то, что он мне протягивал. Максим протянул мне чётки-болтухи.

— Успокаивает нервы, когда нельзя шуметь, — пояснил он. — Очень полезная штука.

Он продемонстрировал мне точно такую же копию, которую держал в руке перебирая.

— Спасибо, — я протянул руку за неожиданным сувениром и взял его.

Четки удобно легли в руку. Я пошевелил пальцами, заставляя их двигаться. Действительно, так было гораздо лучше. В голову пришло облегчение.

— Спасибо, так гораздо лучше, — кивнул я.

— Сам знаю, — кивнул Максим. — Иногда, когда безумие подкатывает достаточно близко, я достаю эту штуку, и начинаю успокаивать нервы.

— Ты уже понял откуда здесь была легенда про крики? — спросил я.

— Понял, — кивнул Максим. — Только не говори об этом — сейчас не время.

— Угу, — кивнул я.

Мы помолчали думая каждый о своём.

— Что думаешь делать? — спросил я.

— Думаю нужно искать живое существо — а именно самого профессора. Мы можем ориентироваться с помощью магии, но не могу сказать будет ли работать наше ориентирование здесь.

Мы помолчали ещё немного.

— Ложись спать, проснешься, когда будет твоя смена, — кивнул Максим.

Я улёгся, положив оружие поближе. В этот раз сон пришел гораздо быстрее.

Без малого проспали около пяти часов. Спецназ и их командир были на удивление бодры и настроены оптимистично.

— Завтракаем товарищи, и начинаем действовать, — сказал Максим. — Один из наших специалистов сделал кое-какие приготовления для поиска людей. Впрочем, это поможет не только с этим.

— Вижу, вы бодры и настроены оптимистично, — подошёл к нам Семён. — Разрешите узнать, в чем идея?

— Один из наших людей обладает довольно интересной и уникальной техникой — управление насекомыми. Если говорить конкретно — то комарами. Комары могут размножаться достаточно быстро, и проникать почти везде. За ночь он простимулировал небольшую колонию, которая сегодня должна дать небольшую стаю. Мы направим комаров во все видимые проходы, и новые ответвления, и таким образом получим некоторую карту. Кроме того, эти насекомые очень хорошо чувствуют тепло человеческого тела. Таким образом мы найдем вероятное присутствие людей.

— Звучит очень и очень хорошо, — кивнул Семён. — По крайней мере, уже не все так печально, как вчера.

Мы достали суточные пайки и съели первый прием пищи. Вот и пригодились все те вещи, которые мы взяли с собой. Действительно — даже если ты используешь меч один раз в жизни, это того стоит. После приема пищи к нам подошёл спецназовец в маске с небольшим, но герметичным контейнер с отверстиями для воздуха.

— Нужно будет немного вашей крови, товарищи, — пробасил он.

— Я за, — тут же ответил Семён. — Сколько нужно? Ножом резать?

— Зачем так, — пробасил спецназовец. — Просто дать покусать себя комарикам. После чего отправим их на разведку, ну и часть оставим для ещё одной кладки.

Мы дружно закатали рукава. Спецназовец открыл крышку, и из-под неё противно пища вылетело небольшое облако насекомых. Брр… Какая дрянь. Кто-то не сдержался и выругался.

— Товарищи, попрошу насекомых не убивать! — тут же сказал спецназовец.

— Ах, сука, как же больно кусаются, — крякнул Баум. — Уже забыл это дряное чувство.

— Я тебе дам мазь от комариных укусов, — успокоил его Максим.

Спустя секунду скорчился я сам — когда комар кусает это и так не слишком приятно, а когда это делает небольшой рой это совсем отвратительно.

— Ну вот, всё готово, — удовлетворённо кивнул Максим. — Расходимся и продолжаем нести караул.

Мы разошлись снова наблюдать за тьмой, но все мысли были только об одном — сработает, или не сработает такой отчаянный план. Спецназовец после того, как сделал своё дело ушел в центр лагеря медитировать, или делать что-то подобное, нас в это не посвящали.

Когда-то я сетовал на то, что по сравнению с аристократами очень слаб. Теперь завидую людям с даже слабенькими, но уникальными техниками. В таком случае как наш, они могут здорово помочь, или даже спасти жизнь.

Время под землёй тянулось невероятно долго, казалось, что часы совсем не двигаются. Иногда казалось, что прошёл час, а часы показывали только пятнадцать минут. Сколько же он будет выполнять свою технику? Долго, очень долго. Потом уже начнет совещаться с Максимом, а тот будет слушать и предлагать свои варианты решения. После этого ещё какие-то время уйдет на обдумывание и разработку плана. После этого, он будет раздумывать над тем, что можно говорить нам, и только после этого посвятит нас в детали. Оно в принципе и правильно, особенно, если учесть, что что-то пойдет не так. Не зачем заставлять нервничать людей. Так примерно прошел ещё час, после чего я увидел, как Максим совещается со своим человеком. Отлично, значит, он получил какой-то результат. Теперь им нужно время на совещание, после которого Максим будет раздумывать над тем, что говорить. Примерно в таком же мучительном ожидании прошел ещё один час. Один раз глянув, я смог увидеть, как Максим сидит напряжённо размышляя. Когда уже ожидание стало невыносимым, он наконец позвал нас.

— Товарищи, у нас очень хорошие новости, — сказал он.

На него посмотрели как аборигены на Джеймса Кука.

— Комары Фёдора разлетелись по коридорам и дали представление об этом месте. Кроме того они обнаружили живые теплокровные объекты — людей.

Судя по выражениям лиц, у всех отлегло от сердца. Замечательно. Интересно, о чем он умолчал? Хотя это я и так скажу — выход к провалу обнаружен не был, протяженность этого тоннеля или что это такое тоже под вопросом. Ну что же — сделаем хорошую мину, и будем надеяться на лучшее.

Судя по всему не я один пришел к таким выводам.

— Так чего мы ждём? — спросил Семён. — Выдвигается?

— Естественно.

Лагерь свернули менее, чем за минуту, после чего двинулись в направлении указанном бойцом. Первую остановку сделали через час:

— Впереди люди, — сказал кто-то из Хундов.

Отряд мгновенно перегруппировались, и ощетинился оружием.

— И, похоже, они больны, — так же коротко добавил он.

Мы аккуратно вышли на довольно широкий участок коридора — небольшую площадку. Через приборы ночного видения было очень хорошо видно два человеческих силуэта сидящих около стены.

— Эй, вы двое! — негромко позвал Максим.

Силуэты даже не пошевелились. Двое бойцов отделились от группы и направились к ним. Подойдя к ним аккуратно ткнул одного оружием. Силуэт повалился на пол. Второй так же безвольно упал на пол. Второй боец склонился над телами и прощупал пульс.

— Мертвы, — только и сказал он. — Пульса нет, чуть тёплые. Если ещё не успели остыть, то погибли около часа назад.

Снова воцарилось гнетущее молчание. Спрашивать, почему они погибли, никто не стал — итак было понятно, что от истощения. Каждый думал о том, что будет дальше.

— Остальные объекты двигаются, — коротко сказал Федя.

Если бы он сказал это раньше, то возможно это воодушевило бы людей больше, но сейчас вид чужой гибели их деморализовал.

— Ближайшая человеческая точка не так далеко — в часе ходьбы, и она удаляется, — вслух сказал Федор. — Какие будут приказы капитан?

— Идём, живо! — скомандовал Максим.

Ещё через час пешей ходьбы в приборах ночного видения замаячил человеческий силуэт. В отличие от двух предыдущих он довольно уверенно шел, держась за стенку и выглядел вполне бодрым и живым.

— Взять, — одними губами прошептал Максим.

Сразу четверо бойцов сорвались с места. Фигура закрутила головой, когда её схватили несколько человек и сдавленно охнула. Никакого сопротивления неизвестный оказывать не стал.

Максим приблизился к нему и осветил фонарем. Вздоха разочарования не смог сдержать никто — это был грязный и оборванный человек, но никак не итальянец, по вине которого мы все оказались здесь.

На вид ему было чуть за двадцать — какой-нибудь студент, помешанный на сталкинге и прочей ерунде, который оказался здесь по собственной глупости. Худой, осунувшийся, грязный, с затравленный взглядом он вызывал только сочувствие.

— Спасатели? — только прошептал он. — Наконец-то! Сколько я вас ждал…

Последняя фраза произвела эффект гвоздя забитого в крышку гроба.

— Ты кто такой? — вместо ответа спросил его Максим.

— Студент политехнического института, — затравленно сказала жертва. — Сталкер…

В темноте не было видно лиц людей, но я сейчас отчётливо понимал, что на них ни грамма радости.

— И давно ты здесь? — спросил Максим.

— Неделя и три дня, — затравленно произнес студент.

— И как ты выживал здесь в этих условиях столько времени?

Студент несколько замялся.

— Я… Не один был.

— Чего мнешься? — с нажимом спросил Максим. — Сожрал своих друзей и боишься в этом признаться?

— Нет, что вы! — испугался сталкер. — Ни в коем случае! Я пришёл сюда вместе со своим учителем… А потом сбежал от него…

Максим помолчал, а потом спросил без всяких угроз:

— Как тебя зовут, Сталкер?

— Вова, — совсем тихо прошептал парень.

Максим помолчал несколько секунд, а потом просто сказал:

— Хорошо Вова. Сейчас у тебя есть выбор — или ты добровольно рассказываешь как ты здесь оказался, и с кем, причём рассказываешь подробн, о и ничего не забывая. Или мы уходим, а ты остаёшься здесь один, и можешь идти дальше куда хочешь.

Вова просто затрясся. Трусливые глаза забегали, но затем страх и отчаяние взяли своё и он сдался:

— Хорошо, я всё скажу.

Как однако, удачно расколол его Максим. Даже угрожать не пришлось, и пытать. А Вова тем временем заливался соловьём:

— Мой учитель…. Я не захотел сразу говорить о нём, потому, что он делал некоторые вещи… Вещи, которые… Которые… Про которые я боюсь говорить. Он появился полгода назад, приехал в Россию из-за границы, читал лекции о литературе, но это было прикрытие. Он и сам так говорил… Он искал… кое-что… У него была теория, что в русском фольклоре, точнее в некоторой его части есть ключ… И он пытался его найти, и иногда посещал некоторые города в России… Так вот, меньше месяца назад, он сказал, что нашёл то что искал, и это должно было быть здесь…

О ком он говорит, стало ясно почти сразу, стараясь не подавать виду, что очень заинтересованы этой информацией мы продолжали слушать студента.

— У него было много учеников и последователей, его называли мастер, или учитель… И вот совсем недавно он узнал точно то, что ищет, но потом внезапно появился раненный, и попросил помощи. Его не так сильно волновало собственное здоровье, как желание попасть сюда. Он хотел, чтобы мы помогли ему добраться до Сверхглубокой и обещал силу и могущество, которое будет больше, чем у любого аристократа, если мы пойдём с ним. Мы наскоро наложили ему швы и бинты, и пошли с ним.

Так, всё ясно. Похоже Вова рассказывает о том, как этого мерзавца ранил мой дед. И действительно — он что-то искал, вот только что?

— Мы все отправились с ним, он спускался вниз по лестнице вдоль провала, а потом показал нам ту дыру в стене, и сказал, что только знающий найдёт её, и только знающий найдёт из неё выход. Тогда никто из нас не задумывался о то, что это может значить. Мы шагнули в эту дыру, сделали несколько шагов, и пошли вперёд. Ход петлял, он поднимался и опускался, но мастер определял, куда нужно сворачивать, иногда почти сразу, иногда очень долго пытался понять, куда поворачивать. Мы нашли несколько трупов — это были шахтёры, или геологи, а иногда встречались останки диггеров. Они ставили на стене метки, у них были компасы, карты, но ни один не смог выбраться отсюда — погибли все.

Я почувствовал, как по моим плечам пробежали мурашки. Не хотел бы я всё это видеть.

— Чуть позже мы нашли какую-то старую плиту, — продолжил Вова. — Там было что-то не по-русски. Он долго читал её, и сверялся с какими-то ветхими листами, и оказался очень доволен. Потом мы пошли дальше, и нашли какие-то фрески, следы людей и письмена. Всё это было очень и очень старое, но ему это очень понравилось. Он сказал, что мы на верном пути. А чуть позже пропал человек. А потом ещё один. Люди стали исчезать по одному. Сначала просто отойдя в туалет, а потом и просто иногда стоило только проснуться, чтобы увидеть пустой спальник. Мастер называл их трусами и дезертирами, но потом мой друг сказал, как в одну ночь он видел фигуру и слышал её шёпот. Она говорила уходить — дальше дороги нет.

— Как она выглядела? — перебил его Максим. — Кто это был?

— Я не видел, — Вову потряхивала мелкая дрожь. — Но мой приятель говорил, что видел силуэт… Наверное человеческий. А потом мастер сказал, что тот, кто хочет силы должен убивать, и предложил принести человека в жертву…. Нам было страшно, очень страшно, а тут совсем стало невмоготу…. И тогда я сбежал… И ещё несколько человек сбежали. Мастер только смеялся — он сказал, что мы не сможем найти выход. Я шёл пока не сели все аккумуляторы у фонаря, и не смог встретить никого из товарищей, а потом кончилась еда и вода. И я шёл в темноте….

Максим остановил его исповедь знаком руки.

Что ж, теперь более или менее становится понятно, что произошло. По крайней мере Леруш точно знал об особенностях этого хода. И похоже знал что-то такое, чего не знали мы. Вопросы только вызывала та тень, про которую рассказывал студент, и те надписи, которые они нашли. Впрочем тени и силуэты могут быть просто плодом измученного воображения. Или результатом отравления какими-либо газами. Я надеюсь, что так и есть, и что это не что-то гораздо более жуткое.

— Простите, у вас есть еда, немного, совсем чуть-чуть? — тихо спросил Владимир. — Хотя бы пара сухарей?

Кто-то молча передал ему часть сухпайка.

Этот рассказ произвёл довольно тягостное и двоякое впечатление — с одной стороны всё было хуже некуда, а с другой стороны — Леруш был здесь. И был ранен — ни за что не поверю, что он смог полностью исцелиться.

— Как звали твоего учителя? — спросил Максим.

— Сеньор Антонио, — сказал студент вгрызаясь в пищу. — Антонио Леруш. Он из Италии.

— Сукин сын, — сплюнул один из Хундов. — Вот он кто. Командир, мы хорошо видим след. Этот подонок потерял много крови, фонит как не знаю что. Идём по следу?

— Спокойно, не торопись, — скомандовал Максим. — Сначала Федя выпустит новую колонию комаров для проверки, а после мы двинемся по дальше.

Хунд просто кивнул.

Я задумался — максим явно знает больше, чем говорит — иначе мы бы уже шли по следам итальянца. О чём он так долго совещался со своим бойцом?

Федор тем временем снова подготовил свой контейнер и принялся совершать манипуляции.

— Стоим полчаса, — скомандовал Максим. — Не забываем дежурить. Смотрим по сторонам.

Фёдор не делал никаких манипуляций.

Для чего эти полчаса?