Бастиано Романо

ГЛАВА 17

Не забывайте о долге.

Но выбирайте любовь, когда можете.

Синда Уильямс Чима

БАСТИАНО РОМАНО

— Как твой шафер, я считаю необходимым настоять на том, чтобы ты отказался от этого.

Мои руки сжали голову Ашера, выставляя напоказ мой захват "Анаконда", потому что я мог.

Он усмехнулся, отмахнулся от моего миллионного намека на отмену его свадьбы и вывернулся из моей хватки.

— Это было даже не креативно.

Если бы Николайо был здесь, он был бы на моей стороне разлома, поэтому я почувствовал необходимость удвоить количество шуток. На самом деле я не хотел, чтобы Ашер отменял свою свадьбу, но я, как его шафер, был обязан притвориться, что брак — это отстой и конец всему хорошему в мире.

Черт, так было с моими родителями, так что, возможно, в этом есть доля правды.

Не то чтобы я думал, что Ашер и Люси чем-то похожи на Ма и Джио.

Или на нас с Эльзой, если уж на то пошло.

Я обхватил туловище Ашера, обхватил его локти руками и прижал его к борцовскому ковру.

— Серьезно. Ты не в своей тарелке. Выходи из игры, Аш.

Он выпрямил левую руку и трижды ударил плоской ладонью по мату. Я зажмурился на несколько секунд, потому что не мог сопротивляться, а потом выпустил его из захвата.

Как только он вырвался из моей хватки, он выпрямился и беззаботно пожал плечами.

— Предсвадебная нервотрепка.

Я вскинул бровь.

— Второстепенные мысли?

— Скорее, волнение.

Я последовал за ним в зону с напитками и полотенцами в домашнем спортзале в его пентхаусе.

— О, ты такой милый, Аши. Пойдем сделаем маникюр, и ты расскажешь мне обо всем за мартини с розовым лимонадом и булочками.

— Отвали, придурок. — Он сделал паузу. — Все знают, что ты ешь булочки с чаем, тупица.

Я рассмеялся, громко и ему в лицо, но не мог не задаться вопросом, на что похожа любовь, которую разделяли Ашер и Люси. В большинстве своем Ашер был тем же человеком, каким я всегда его знал. Единственное различие заключалось в том, что ему было с кем разделить свою жизнь. А Люси? Она видела ту его сторону, которую не видел никто из нас, и я был уверен, что Ашер разделяет с ней ту же привилегию. Какая-то часть меня хотела этого, но эта часть была похоронена глубоко внутри, под моим вынужденным безразличием и долгом перед семьей.

Ашер бросил в мою сторону бутылку воды и чистое полотенце.

— Ты на стероидах или как?

Я выпил половину бутылки одним глотком.

— О чем ты говоришь?

— Это не имеет ничего общего с предсвадебной нервотрепкой. На самом деле, ты честно одержал надо мной верх.

— На самом деле? Это ужасно самонадеянно с твоей стороны. — Я шлепнул его по животу кончиком полотенца.

— Может, ты не так хорош, как тебе кажется.

На самом деле, если не считать пяти или около того часов сна, необходимых моему организму для функционирования, я был либо в L'Oscurità, либо в спортзале. С Джио теперь было не протолкнуться, поскольку он не мог уловить мои намеки на то, что я предпочитаю говорить буквально обо всем, кроме мафиозных дел.

Винс пропадал в произвольное время суток, занимаясь бог знает чем. Я беспокоился, но не был уверен, что это мое дело — вступать с ним в конфликт по поводу его отсутствия.

А дядя Фрэнки был занят тем, что возглавлял синдикат Романо. Черт, я даже не мог вспомнить, когда видел его в последний раз. Может быть, на дне рождения дяди Винса? Он будет на свадьбе Ашера, но я, скорее всего, не смогу проскочить мимо его охраны.

У Ашера, который обычно был моим партнером, появилась Люси, и хотя я полагал, что со временем они выйдут на воздух и будут больше общаться с семьей, я не хотел преждевременно выводить их из фазы медового месяца.

Николайо, как всегда, скрывался. С учетом того, что его брат назначил за него награду в пять миллионов долларов, я понятия не имел, присутствует ли он на свадьбе Ашера или вообще находится в штате, и хотя я был бы не против потусоваться с ним, рисковать его безопасностью не стоило. К тому же, если моя семья сейчас делает все возможное, чтобы сохранить присутствие Николайо в тайне, то тусоваться со мной — не самое приятное занятие.

Эверетт жил с Эльзой в Алабаме.

У Тесси было строгое расписание — школа, сон, еда, внеклассные занятия. Когда ей удавалось пообщаться со мной, L'Oscurità обычно ограничивала меня работой. Ма, с другой стороны, уже уехала к себе домой на территорию Де Лука. По правде говоря, даже когда она была рядом, Ма не была — и никогда не была — хорошей компанией.

Остался только я.

Один.

Одиночество было не так уж плохо, когда компанию мне составляли Ашер и Николайо, но, имея большую семью, которую я любил, все равно чувствовал себя одиноким, это разрывало душу. Не говоря уже о том, что у меня был сын, которого я не видел годами.

Именно поэтому я уступил и вчера вечером выпил с Арианой Де Лука.

Я даже не хотел думать о прошлой ночи. От мысли о том, как много я с ней разделил, мне захотелось построить вокруг себя крепость высотой в тысячу футов и прожить остаток жизни в безопасной зоне, свободной от Арианы.

А это, в свою очередь, заставляло меня чувствовать себя жалким неудачником, не способным справиться со своими эмоциями.

В этой ситуации не было ничего приятного.

Ашер покачал головой и оставил все как есть.

— Итак, мы обеспечили безопасность на свадьбе, и список приглашенных уже готов. Ты возьмешь кого-то еще?

— Нет.

На его красивом лице появилась мальчишеская ухмылка, и это напомнило мне о том времени, когда мы были моложе. Когда на моих плечах не было груза ожиданий моей семьи. До того, как Джио и Эльза предали меня, и я мог называть отца "папой", не желая ударить его по лицу. Когда мама забеременела Тесси и все еще жила с нами в Нью-Йорке, несчастная, но хотя бы притворяющаяся, что у нее есть отношения с Джио.

— Ты уверен в этом?

— Скажи мне, что это не так. — Я провел рукой по лицу. — Скажи мне, что Джио не назначил мне свидание вслепую с мафиозным кроликом на твоей чертовой свадьбе. Ради всего святого.

— Я тебе не скажу, но это не делает это менее правдивым.

Я с размаху ударил кулаком по ближайшей боксерской груше, которая оказалась ярко-розовой и с приклеенной к ней фотографией лица Ашера. Когда она перестала двигаться, я заметил синяки, нарисованные на его лице, и ухмыльнулся.

— Люси?

— Она не хочет убирать фотографию.

Я вышел вслед за Ашером в коридор его пентхауса.

— Напомни мне попросить ее сделать мне копию. Я повешу ее в рамку на свой стол.

— Считай, что дело сделано, — сказала Люси из-за кухонного острова.

Ашер обхватил ее сзади за талию и наклонился вперед, чтобы поцеловать в лоб.

— Напомни мне, почему я на тебе женюсь?

— Определенно ради секса.

Я присел на один из табуретов на острове.

— Вы двое отвратительны.

Люси подмигнула.

— Может, ты найдешь любовь на моей свадьбе. Я слышала, твой отец назначил тебе свидание.

— Да пошли вы оба.

Ашер сжал талию Люси.

— Звучит забавно, но двойное погружение — не мой конек.

Люси повернула голову к нему лицом.

— А разве это не про еду?

Я ухмыльнулся.

— Да, но это еще и Ашер, я и ты.

Люси была симпатичной девушкой, но я не хотел, чтобы она была такой. С Ашером было слишком весело, чтобы упускать такую возможность.

Ашер обогнул Люси, схватил яблоко с прилавка и бросил его мне в голову.

— Опять ты про двойную порцию Люси…

Я поймал яблоко и откусил, впервые за долгое время почувствовав себя расслабленным.

— Это ты начал.

— А я заканчиваю, дети. Как получилось, что вы оба теряете десять лет от своего возраста каждый раз, когда находитесь рядом друг с другом? — Люси потянулась через остров, выхватила у меня яблоко и разрезала его вокруг моего укуса. Нарезанные кусочки она бросила в кастрюлю. — Джентльмен, кстати, не станет так грубо шутить.

Ашер извинился, но я лишь ухмыльнулся, вспомнив прошлый разговор с Арианой.

Джентльмен бы так поступил.

Я не джентльмен.

Будь им для меня.

Моя ухмылка сползла. Я не заблуждался. Между мной и Арианой что-то было. Я был магнитным полем, а она — гравитацией, притягивающей нас друг к другу, укрепляющей нашу общую связь.

Проблема была в том, что этого не могло произойти. Ее окутывали тайны, и я не мог позволить себе рисковать. Ее бойцовский характер оказался непостоянным, и меньше всего мне хотелось, чтобы кто-то раскачивал лодку. И самое главное, она была моей сотрудницей, а я — ее начальником.

Долг сковывал меня, каждая обязанность становилась еще одним звеном бесконечной цепи, которая с каждой секундой все крепче сжимала мое горло. Неужели мне нужно было напоминать себе об этом?

— Куда ты только что ушел? — Люси потянулась к моей руке через стол и ущипнула меня за кожу.

Я покачал головой, сосредоточившись на настоящем. Ашер куда-то ушел, возможно, в душ, а я даже не заметил.

Я был не в своей тарелке, и мне нужно было это исправить.

Склонив голову набок, я изучил смесь в ее котелке и окунул туда палец. Она обожгла кончик моего среднего пальца, что было для меня большим "пошел ты", но, возможно, мне это и было нужно.

— Мне нужно уволить сотрудницу.

Люси сузила глаза и отмахнулась от моей руки.

— В прошлом у тебя никогда не было проблем с этим.

Я попробовал яблочную смесь, вытер руку о бумажное полотенце, которое она мне предложила, и сел на барный стул.

— А еще меня никогда не приглашал на свидание вслепую мой отец на свадьбе моего лучшего друга. Для всего есть первый раз.

— Зачем?

— Он считает, что если я женюсь на мафиозном кролике, то буду вынужден укрепить свои связи с семейным бизнесом.

Люси знала о бизнесе Романо. Просто ей было все равно.

Она покачала головой.

— Нет, я имела в виду, зачем ты увольняешь сотрудницу?

— Она создает проблемы для меня.

— Для тебя или для ресторана?

— Для меня.

— Что именно она делает?

Отвлекает меня.

Сбивает меня с толку.

Переворачивая мой мир с ног на голову.

Я пошевелился на своем месте и ответил:

— Она груба.

— С клиентами?

— Со мной.

Люси нахмурила брови. Замешательство на ее лице вызвало у меня дискомфорт.

— Это не повод для увольнения, если только она не вредит бизнесу, задевая твои чувства. — Она вскинула бровь, как бы говоря: "Ну, еще?"

— Она переставила мебель.

— В баре? Я ничего не заметила, когда заходила вчера перед началом работы.

— В комнате отдыха. Она взяла стул из моего кабинета и поставила его туда.

Ее губы дернулись.

— И что она сделала с этим стулом?

— Превратила его в единорога.

Ее тонкая фигура разразилась смехом.

— Ты под кайфом?

— Не настоящего единорога. Она приклеила к стулу конус, покрытый глазурью, и привязала лапшу со спагетти к спинке стула у позвоночника.

— Изменения в, — она хихикнула, — комнате отдыха не считаются.

— Она спорит со мной.

— Насколько я знаю, это ресторан, а не диктатура.

— Ну, она…

— Бастиан, что на самом деле происходит? Ты хватаешься за соломинку.

Я сделал небольшую паузу.

— Меня к ней тянет, а сотрудницы — это не по правилам.

Вот так. Я сказал это. Не все, но ту часть, которая не оставит меня голым.

— Ты не уволишь ее.

— Прости?

— Ты не уволишь бедную девушку, потому что не можешь контролировать свой пенис. — Она наклонила голову в сторону, проклятое понимание наполнило эти безупречные черты ее лица. — …Если только это не нечто большее, чем твой пенис, который ты не можешь контролировать.

Трахните меня в бок со смазкой со скидкой. Почему Ашер не может жениться на ком-нибудь поглупее?

— Никто моложе восьмидесяти не говорит "пенис". Должно быть член или хуй. И я не знаю, о чем ты говоришь.

Гордился ли я тем, что лгал?

Только если это срабатывало.

Она скрестила руки.

— Не прикидывайся дурачком.

— Он не прикидывается. — Ашер подошел к холодильнику с полотенцем на талии. — Он глупый. Не притворяется. — По его груди стекали капельки воды, и я заметил, как Люси смотрит на них.

Я взял с прилавка бумажник и ключи и сунул их в карманы.

— И это мой сигнал, чтобы уйти.

От двери я услышал вопрос Ашера:

— Что с ним?

Люси хихикнула.

— Он влюблен.

Она шутила, но это не меняло того факта, что Ариана Де Лука привлекла мое внимание. Я не был влюблен в нее. Ни капельки. Но она меня заинтриговала, и это было больше, чем кто-либо после Эльзы.

Но если это была всего лишь интрига, почему я чувствовал себя так погано?

Как только мы вошли в бар L'Oscuritá, Тесси подбежала к Ариане и обхватила ее за ноги. Ведерки со льдом в ее руках покачивались, пока она пыталась устоять под ударами тела Тесси.

Ее тонкие руки сжались, когда она поставила ведерки на прилавок и обняла Тесси в ответ.

— Как дела, Тесси? — Она выпрямила спину, позволив себе слегка вздрогнуть, прежде чем эта бойкая, как раз для Тесси, улыбка превратила ее лицо в центральную фигуру моего фантастического номера "Плейбоя". — Я с нетерпением ждала встречи с тобой весь день.

— Правда?

— Конечно.

Я подошел к ним, желая прекратить этот праздник любви. Тесси не нужен был в ее жизни человек, который мог бы уйти.

Ариана прищурилась, когда я был уже в полуметре от нее.

— Никто никогда не смотрел на меня так, как ты.

— И как это?

Она бросила взгляд на Тесси, но потом ее глаза встретились с моими, и она понизила голос.

— Как будто ты не уверен, хочешь ли ты убить меня или поцеловать.

Наши взгляды встретились, и я не знал, кто из них больше любит пленников или пленниц.

Тесси подпрыгнула, нарушив наш транс.

— Целуй! Целуй!

К черту мою жизнь, мне нужно было пространство. Расстояние от этой… этой… этой… кто она? Кем она была? Кем бы она ни была, она лезла мне в голову. Тесси. Эверетт. У меня было два приоритета. Всего два, и я не мог сосредоточиться на них, когда рядом была она.

Я ожесточил взгляд, пытаясь глазами донести до Арианы, что лучше бы я ее убил.

— В баре клиент, и лед тает.

Она сделала несколько шагов назад, морщась при каждом движении.

— Ненависть парализует жизнь.

Любовь освобождает ее.

Она говорила не о нас. Она говорила обо мне. Как будто она знала меня. Я был парализован? Я точно чувствовал, что застрял. Но ее голос был шепотом, как будто она разговаривала сама с собой.

И она цитировала Мартина Лютера Кинга-младшего. Меня в миллионный раз поразил тот факт, что она могла заниматься чем угодно, кроме работы в баре. Может быть, это было лицемерием. У нас обоих были дипломы Лиги плюща, и пока она работала барменом, я управлял рестораном. Две стороны одной медали.

Тесси потянула за край облегающего платья Арианы.

— Что случилось?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты все время смешно морщишь нос.

— Не беспокойся обо мне, милая. — Она положила руку на плечо Тесси. — Я весь день носила лед. Спина немного побаливает.

Чувство вины разлилось по моим венам.

Расстояние, Бастиан. Расстояние.

Быть мудаком считается, верно?

— Приложи лед. — Я кивнул в сторону ведерка со льдом и рассмеялся. — Похоже, у тебя его достаточно. — Я положил руку на поясницу Тесси и повел ее в свой кабинет.

Когда мы переступили порог, она уже хмурилась.

Я вскинул бровь.

— Что?

Она скрестила руки.

— Ты такой придурок!

— Потому что я ожидаю, что мои сотрудники будут выполнять свою работу? — Ма беспокоило, что я разговаривал с Тесси, как со взрослой, но у меня не было привычки нянчиться с людьми. Это касалось и моей сестры.

— Ты не должен быть грубым! Держу пари, Эверетт не знает, какой ты грубый! — Она пронзила меня до глубины души, развернулась и направилась к выходу.

— Куда ты идешь? — позвал я ее.

— Я вернусь.

Неужели возраст взрослости изменился с тех пор, как я был ребенком?

Я покачал головой и, не удержавшись, нажал на кнопку, чтобы мониторы безопасности поднялись. Ариана была на полпути к лестнице в подвал, неся очередной огромный груз льда. Чувствовал ли я себя виноватым? К сожалению. Чувства были такими же глупыми, как и звук.

Но потом я прислонился к стулу, боль в спине стала ощутимой, когда Тесси вернулась и забралась на этот чертов стул-единорог. Огромный стул-единорог, на котором должна была сидеть моя задница, без рожка, глазури и спагетти.

Тесси сняла полиэтиленовую пленку с соломинки своего пакета с соком и ткнула соломинкой в верхнюю часть картонки.

— Тебе не стоит это пить.

— Почему?

— Слишком много консервантов и сахара.

Улыбка дрогнула на ее губах.

— Ты устроишь мне лекцию?

— Может быть. Это тебе на руку. В последнее время ты много водишься с дьяволом.

— Что значит "водишься"?

— Братствуешь.

— Хорошая попытка. Теперь я знаю, что значит «бра-с-фу-иш»

— Братствуешь, — поправил я. — Но твоя версия мне нравится больше.

Она обхватила губами соломинку, торчащую из контрабандного пакета с соком, и шутка (к счастью) пропала для нее. После перепалки, которую я проиграл, Тесси сделала еще один победный глоток.

— Перестань смотреть на него так, будто я не могу его пить.

— Не стоит.

— Там нет лишнего сахара. Это свежевыжатый сок из Squeezed!

— Это место на Пятой улице?

Как она могла получать изысканный сок из захудалой соковыжималки в нескольких кварталах отсюда?

— Ага! — промямлила она. — Ари приносит мне по одному каждый день и оставляет в холодильнике в комнате отдыха.

Конечно, оставляет.

Я вздохнул, затягивая выдох. Она не могла облегчить мне задачу и позволить спокойно ненавидеть ее. Пока Тесси доставала домашнее задание, я разглядывал камеру. Ариана все еще таскала лед по лестнице, но на этот раз уже с другим грузом. Каждый ее медленный шаг заметно напрягал ее тело.

Опять это проклятое чувство вины.

АРИАНА ДЕ ЛУКА

Поздно вечером в баре стало шумно. Я это понимала. Люди приходили, чтобы развеяться, и чем позже, тем больше выпивки покупали. Обычно это не было проблемой.

Всегда сообщай кому-нибудь из своей смены, куда ты идешь.

Не ходи в одиночку по безлюдным местам.

Эти два правила мы изучали во время обучения. Я приняла их к сведению, но никогда не придерживалась. Обучение давало мне комфорт, но когда дело доходило до реального использования, я понимала, что не могу. Не потому, что физически не могла, а потому, что в этом случае я бы сорвала свое прикрытие.

У барменов не было опыта в смешанных стилях боя. Мне нужно было вести себя как бармен. А не как агент. Я не сказала Грэму, когда выскользнула одна, чтобы сходить в кладовую и взять еще рулонов бумажных полотенец.

Правила номер один и два? Нарушены.

Поскольку вход в бар располагался сбоку, а подвал был превращен в погреб для напитков и льда, в переулке была устроена кладовая. Дорога была освещена, а внутри бара и у дверей стояли вышибалы, так что с моей подготовкой проскользнуть за угол в переулок было безопасно.

Не думая ни о чем, я воспользовалась своим ключом, чтобы войти в склад. Схватив столько рулонов, сколько смогла удержать, я повернулась, чтобы уйти, и поняла, что закрыла дверь ключом на внешний замок. Чтобы предотвратить кражу, дверь была снабжена функцией автоматического запирания, но не факт, что портативная пила не проломит деревянную дверь насквозь.

Я положила рулоны на полку и повернула дверную ручку. Никакого движения. Я похлопала по ней. Ничего. Я обшарила комнату в поисках чего-нибудь, чем можно было бы открыть дверь, но ничего не нашла. Черт. Я хлопнула ладонями по дереву и закричала, надеясь, что меня кто-нибудь услышит.

Облегчение пронеслось по моему телу, когда ручка двери повернулась и открылась, но я замерла, увидев мужчину по ту сторону. Я узнала его в баре. Он не был силовиком, но иногда выпивал с той командой, когда они входили. Выглядел он опасно, но я знала, что смогу с ним справиться… Только могу сорвать свое прикрытие.

Я сжала кулаки и держала их перед собой, готовая к драке в случае необходимости. Он рассмеялся, откинув голову назад при виде моей боевой стойки.

— Мило. — Он закрыл за собой дверь. — Мне нравится, когда дерутся.

Я сглотнула, глядя, как дверь захлопывается, запирая меня здесь с ним.

— Ты не хочешь этого делать.

— Мне также нравится, когда пытаются отговорить меня от этого. — Он сделал ленивый шаг вперед.

— Тебе это не сойдет с рук. Подумай об этом. В ресторане и баре сотни людей. Свидетели.

Он хмыкнул.

— Пока они не увидят, как это происходит, никто ничего не сможет доказать.

Его истина прочно засела в моих костях, пока он кружил вокруг меня, как акула, готовая к нападению, а я сканировала его тело в поисках слабых мест, где я могла бы нанести первый удар. Но мне это не понадобилось. Дверь распахнулась, и в ней появился Бастиан. Он прислонился к ней, удерживая ее своим телом.

Скрестив руки, он окинул взглядом сцену, быстро оценил мое тело и позицию, а затем поднял глаза на мужчину.

— Посмотри на нее еще раз, и она станет последней красивой вещью, которую ты увидишь.

Он говорил так, словно я принадлежала ему. Я понимала, почему. Он претендовал на меня, зная, что его статус гарантирует, что этот человек больше не будет со мной спорить. Не то чтобы кто-то ослушался приказа Бастиано Романо. Тем не менее, от его комплимента мои губы дрогнули, и он это понял, потому что его глаза переместились на меня и сузились.

Красивая. Он назвал меня красивой.

Ты должна собирать информацию, напомнила я себе. Вот только пока что в "L'Oscurità" не было никаких сведений. Возможно, Ашер Блэк и впрямь стал чист, а вместе с ним и его ресторан.

— Извините, — пробормотал мужчина. Он толкнул меня вперед, проходя мимо меня и ударяясь плечом о мою спину, и вышел за дверь.

Бастиан поймал меня, прежде чем я упала, но от этого движения он отпустил дверь, и мы оба оказались в ловушке в кладовой. О, боже. Я побежала за дверью, но она уже закрылась. В ловушке. С ним, как с любым другим человеком.

Мой кулак ударился о дверь, когда я закричала о помощи. Я снова подняла кулак, но он поймал его.

— Ты вывихнешь запястье, — объяснил он, потирая покраснение от первого удара. Было похоже, что ему не все равно. — У меня нет времени перекраивать расписание, потому что ты хочешь вести себя глупо и безрассудно.

Точно.

Вот он.

Настоящий он.

Я отдернула руку и зашагала по комнате. В основном потому, что у меня начиналась клаустрофобия из-за того, что он занимал так много места. Его рост составлял 195 сантиметром, а вес — не более 99 килограмм. Он не должен был занимать столько места, но он занимал.

— Ты сходишь с ума, — заметил он, непринужденно прислонившись к двери, запершей нас.

— Мы можем провести здесь всю ночь.

— Ты что, глупая?

Я остановилась и уставилась на него.

— Что, прости?

— Всегда сообщай кому-нибудь из своей смены, куда идешь, и не ходи в одиночку по безлюдным местам. — Он скрестил руки. — Два простых правила, которые существуют не просто так, но ты, похоже, не в состоянии их понять. Если бы я не пришел…

Я прервала его:

— Меня бы изнасиловал один из твоих постоянных клиентов, который любит общаться с твоими людьми. — Это был первый раз, когда я упомянула о его мафиозных делах. Тонко, но отсылка повисла в воздухе и заставила его сгуститься.

При слове "изнасилование" у Бастиана защекотало в челюсти, и он развел руками.

— С ним разберутся.

— Как? — Я знала, что он не собирается уличать себя в этом, но мне было искренне любопытно.

— Кое-кем у кого больше ума, чем у тебя. — В его словах не было обычного укора, но глаза смотрели с раздражением. Если бы это был кто-то другой, я бы сказала, что ему не все равно.

— Спасибо.

Я подозревала, что он не ожидал такого ответа, потому что он открыл рот, чтобы что-то сказать, но остановился.

Он кивнул головой.

— Не за что.

Я прислонила голову к одной из полок. Она впилась мне в кожу головы, но я проигнорировала жжение.

— Это было глупо. — Я знала, что могла бы взять того парня, но это нарушило бы мое прикрытие. Я не должна была ставить себя в такое положение. — В следующий раз буду осторожнее.

— Хорошо.

Отлично. Я оказалась в ловушке с неандертальцем. Я не могла воспринимать тишину или односложные ответы. Это было все равно что отправить длинное сообщение и получить в ответ "Ок". Так поступают только нецивилизованные люди.

Тишина поселилась в тесном пространстве. Я подумала о том, чтобы убрать хранилище, чтобы было чем заняться, но оно уже было убрано, поэтому я напевала мелодию "Jeopardy" и оглядывалась по сторонам в поисках чего-нибудь, что помогло бы нам выбраться отсюда.

Бумажные полотенца. Туалетная бумага. Бумага для принтера. Рулоны бумаги для квитанций. Бумажные салфетки. Прекрасно.

— Почему единорог? — спросил он.

Я повернулась к нему лицом, не уверенная, что правильно его расслышала.

— Что?

— Ты превратила мой стул в единорога. Почему в единорога?

— Потому что твоя сестра напоминает мне их. Она единственная в своем роде, красивая и стойкая. Она видит волшебство в жизни.

— Волшебство?

— Если ты не веришь в него, то никогда его не найдешь.

— Ты веришь в волшебство?

Он выглядел забавным, его лицо было наполнено снисходительным весельем. Его губы приподнялись в некоем подобии улыбки, и я поклялась, что у меня все сжалось. У него были ямочки. Две. Мне захотелось протянуть пальцы вверх и потыкать в них. Конечно, я никогда бы этого не сделала, поэтому яростно замотала головой.

— Не как волшебники и ведьмы, — пояснила я. — Я имею в виду, как Судьба и Рок. Что-то в этом роде.

— Из-за тебя мир кажется красивее, чем он есть.

— Забавно, если учесть, что я не вижу красоты, когда смотрю на него. Но твоя сестра видит.

— Она молода.

— Может быть. Но я бы хотела, чтобы эти розовые очки оставались на ней как можно дольше. Она смеется вслух, не стесняясь, говорит то, что чувствует сердцем, и думает только о хорошем. Люди, которые потеряли эти вещи, не осознают их ценности, пока они не исчезнут. Такие люди, как мы. Мы должны защищать тех, кто еще не потерял их, потому что только мы знаем.

— Должны.

— Да.

Он мог отрицать это, если хотел, но это не изменило бы того факта, что в его глазах я видела потерю. Такую потерю, которая всегда кровоточила, независимо от того, как долго закрывалась рана. Она оставалась там, что бы он ни чувствовал, что бы ни делал, что бы ни предпринимал. Я не знала, кого он потерял, — файлы мне об этом не говорили, — но я знала, что видела.

У Бастиана был защитный инстинкт. При слове "изнасилование" у него защемило челюсть, и он не только спас меня, но и отреагировал на то, что я нуждалась в спасении. Как будто мысль о том, что это может случиться снова, тревожила его.

Для меня не могло быть ничего хуже, чем понять его. Меня всегда тянуло к таким людям. Видя, как защитные инстинкты разрушают барьер, который я так старательно возводила. Насколько отчаянно я нуждалась в привязанности, что преклонялась перед первым проявлением чувств со стороны того, кто был для меня препятствием с момента знакомства с ним? Жалко.

— Ты причинишь боль Тесси, если уйдешь, — заметил он, как будто это так просто — держаться подальше.

Вот придурок. Я отвернулась от него и продолжила поиски того, что могло бы освободить меня из этой адской ямы. Меня. Не нас. Меня. Я могла бы запереть дверь и оставить его здесь, если бы меня это волновало.

— Иди сюда, — приказал он.

Я проигнорировала его.

— Иди. Сюда.

Я замерла на месте, по рукам побежали мурашки от властности его голоса. Я повернулась к нему лицом, но вместо того, чтобы ему сказать, я покачала головой и спросила:

— Кто тебя ранил? — Его глаза сузились, когда я приблизилась, но я не остановилась. Мы стояли нога к ноге, пока я продолжала: — Потому что ты ведешь себя как человек, которого ранили везде, где только можно. Спина. Шея. Бедро. Грудь. — Я потянулась вперед, чтобы ткнуть его пальцем в сердце, но он поймал его.

Он не остановил меня, когда я, спотыкаясь, прижалась к нему. Мне пришлось упереться ему в грудь, и я почувствовала, как мои ладони горят от прикосновения к его коже — даже через пуговицу.

— Ты закончила? — спросил он.

Ярость заклокотала в моем горле. Не на него. На меня. Разрушенная стена не могла воздвигнуться вновь, а он выглядел… по-другому. В его глазах появилось что-то похожее на жалость. Я попыталась закрыть глаза и отвлечься от его слов, недоумевая, как этот день превратился в такую конфронтацию.

— Мне очень жаль.

Мои глаза распахнулись. Наверняка я ослышалась.

Он продолжил:

— Мне жаль, что сегодня ты оказалась загнанной в угол. Мне жаль, что ты привязалась к Тесси и, в конце концов, увидишь, как она уедет в Калифорнию. Мне жаль, что мы ссоримся. Я предлагаю тебе обмен.

— Обмен?

Что ему может быть от меня нужно?

— Да. Я стану менее… непостоянным, — он подбирал слово, — если ты начнешь следовать правилам. Они существуют для твоей безопасности.

Я не могла понять, что это за предложение. Что он вообще от этого получит?

— Договорились, — наконец, согласилась я.

Он кивнул, повернулся и выбил дверь ногой, как будто это было легко. Дерево затрещало и разлетелось на куски. Я с открытым ртом смотрела, как он перешагивает через беспорядок, и удивлялась, почему он не сделал этого с самого начала.