Бастиано Романо

ГЛАВА 2

Долг — это то, чего человек ожидает от других.

Оскар Уайльд

БАСТИАНО РОМАНО

Восемь лет спустя

Эверетт: У меня день карьеры в летней школе. Билли приведет своего отца. Ты можешь пойти?

Вместо того чтобы ответить "нет", я отхлебнул из бокала. Я тоже пропустил вечеринку по случаю седьмого дня рождения Эверетта.

— Привет, Бастиано. — Хрипит низкий голос мафиозной цыпочки. Возможно, она хотела, чтобы он был соблазнительным, но звучал он как у курильщика с пачкой сигарет в день и двойными легочными имплантами. — Хочешь выбраться отсюда? — Ее палец с акриловым наконечником прошелся по моей спине, после чего она заняла место справа от меня.

Презерватив, наполненный Icy Hot.

Тиски взбешенного орангутанга.

Две вещи, которые я предпочел бы иметь на своем члене, а не ее.

— Уходи, — ответил я, не удосужившись посмотреть, кто это и что ей нужно.

Хотя разве это не было очевидно?

Людям свойственно отвлекаться на внешность. А у меня она была хорошая. Если бы я не родился с золотой ложкой, болтающейся на губах, то получил бы незаслуженные возможности.

Тело, покрытое мускулами. Интенсивные темные глаза. Острая линия челюсти. Густые волосы цвета кофе. Джентльменская стрижка, которой хватило бы на оплату машины, а потом и на все остальное. Если посмотреть на это сквозь пальцы, я был тридцатилетним, почти тридцатиоднолетним, который не знал, чего хочет в жизни.

Если бы существовала моя женская версия, я бы точно не стал с ней встречаться. Тем не менее, женщины фанатели от меня, словно мой член был сделан из золота, и они хотели разбогатеть. Их ошибка.

Я допивал остатки виски, когда отец пристроился рядом со мной в баре. Я знал, что это он, даже не глядя. От него всегда исходил отвратительный запах киски и алкоголя — две вещи, которые сын никогда не должен чувствовать от своего отца, но я был не лучше.

Он постучал костяшками пальцев по барному столу.

— Я воспитывал тебя не для того, чтобы ты был засранцем.

Я фыркнул и стал искать в голове что-нибудь, что могло бы его спровоцировать.

— Я знаю пять нянь, которые утверждают, что ты вообще меня не воспитывал.

Не то чтобы я возражал. В детстве я часто видел его, жил в достатке, у меня было все, что нужно. У нас никогда не было проблем, пока он не расплатился с Эльзой.

Отец игнорировал меня. Я мог рассчитывать на него и в этом случае.

Я поднял палец, давая знак бармену принести еще один скотч. Он даже не взглянул в мою сторону. Черт. Когда это в L'Oscurità обслуживание стало таким плохим? Я сделал мысленную пометку: разобраться с этим самому или рассказать Ашеру, который открыл бар, которым я управлял, когда ушел из мафии. Решу позже, когда не буду на две трети в дерьме.

Отец повернулся ко мне лицом, но я не потрудился ответить ему тем же.

— Это была дочка Бенни. Хороший ребенок.

— Бенни знает, что его дочь распутничает, Джио?

Его глаза вспыхнули. Он ненавидел, когда я называл его Джио, но он еще не вернул себе право называться папой.

— Так вот что она делала? Предлагала себя тебе?

— Тебе действительно нужно спрашивать? — Я потянулся к барной стойке, выбрал открытую бутылку и налил себе свой собственный чертов напиток.

— Эй! Ты не можешь… — Бармен, наконец, повернулся ко мне лицом. Его слова застряли в горле, когда мы встретились взглядами. Он разрывался между тем, чтобы отвести глаза и послать щенячий взгляд в мою сторону в надежде, что я проявлю к нему милосердие.

Жирный шанс.

Он сделал шаг ко мне.

— Простите.

Слишком. Поздно.

В мои обязанности не входило учить других, каким непростительным может быть мир, но мне нравилось пережевывать людей и выплевывать их надежду. Кроме того, моя терпимость к некомпетентности была равна нулю, когда дело касалось моих сотрудников. Я управлял бизнесом, а не благотворительной организацией.

— Мистер Романо, сэр… — Он запнулся, словно муж, которого застали со спущенными штанами.

Я некоторое время смотрел на него, сдерживая напряжение и забавляясь тем, как капельки пота стекают с его лба на воротник. Это была его последняя смена здесь, и он это знал. Почти девять миллионов человек называют Нью-Йорк своим домом. Я смогу найти кого-то более компетентного, кто заменит его в течение недели. По крайней мере, мне будет чем заняться, пока Ашер будет играть роль заботливого папаши для своей невесты Люси, а Эльза будет продолжать держать Эверетта подальше от меня.

Джио выхватил у меня бутылку после того, как я налил себе на три пальца. Он сделал длинный глоток прямо из горлышка, которым мог бы гордиться любой парень из студенческого братства.

— Что не так с девушкой Бенни? Она симпатичная девушка. И милая, если я правильно помню.

— Тогда трахни ее. — Я сделал паузу, мой стакан был в дюйме от моих губ. — Или уже трахнул?

— Не будь смешным, сынок. Я люблю твою мать. — Его челюсть затряслась от моего явного веселья. У меня возникло искушение перечислить романы, о которых я знал, но я не стал этого делать из соображений вежливости.

Я даже не был уверен, люблю ли я свою мать. Я почти забыл, как она выглядит, ведь мы так редко виделись. Взгляд в зеркало не помог бы. Ни одна из черт лица не досталась мне от нее.

У меня были высокие скулы отца. Сильная линия челюсти. Полные губы и карие глаза. Все его сильные итальянские черты. В то время как мамин рост отклонялся в сторону короткой и стройной фигуры, мы с отцом возвышались на несколько дюймов над шестью футами и были похожи на морских котиков, подрабатывающих в WWE.

Я бросил взгляд на Джио.

— Конечно.

— Да, — настаивал он.

У них с мамой был брак по расчету. Полный фарс, если я когда-либо видел такой. Когда ни одна из пяти американских семей не уживалась вместе, оба моих прадеда решили, что неплохо было бы создать первый союз между синдикатами, начав с брака по расчету между моими родителями.

На самом деле ничего не вышло. Синдикаты Росси и Романо не стали ближе, чем были до брака. До тех пор, пока не появился я, скрепивший семьи чем-то более прочным, чем половинчатые брачные клятвы.

И все же не похоже было, чтобы Росси приехал сюда, чтобы выпить и поиграть в "Никс", но он приехал. Он больше не будет плавать лицом вниз в реке Гудзон за это. Прогресс, я бы сказал.

— Она моя жена. Я люблю ее.

Это было бы убедительным заявлением, если бы Джио не выпил два пальца виски после того, как сказал это. И этот запах секса в воздухе. Тот, кто страдает аносмией, мог бы почувствовать запах киски, прилипшей к его коже.

Я пробормотал проклятие и, наконец, повернулся лицом к отцу.

— Прекрати посылать мафиозных кроликов в мою сторону, Джио. Я лучше буду трахаться с шипованным фонариком.

Джованни "Джио" Романо запугивал людей. Он должен был. Это было в порядке вещей. Никто не разговаривал с капо Романо так. Никогда.

Кроме меня.

Не то чтобы я не любил отца. У нас были проблемы — прошлое, которое я хотел простить, но не мог, — но я любил его. Если бы он и дальше пытался заманить меня в преступный мир, эта любовь иссякла бы. Он думал, что если по счастливой случайности я влюблюсь в мафиозного кролика, то пойду по его стопам в семейном бизнесе.

Этого никогда не случится.

Уже нет.

Для этого потребовалось бы чудо, а я был не из тех, кто способен на такое.

Джио провел рукой по челюсти.

— Мы не чума. Мы — твоя семья.

Я выхватил бутылку из его рук, отказавшись от стакана и отпив прямо из бокала.

— Семья. Не коллеги. Не боссы. Семья. Господи, Джио. Это не конец света, если я не буду работать с тобой. Я здесь счастлив.

Не совсем.

Мне не нужны были деньги. Мое наследство превышало ВВП некоторых стран, а степень MBA в Уортоне давала мне ноу-хау, как приумножить свои инвестиции. Я уволил Льюиса и ушел с работы в Launder, Inc. восемь лет назад. Управление рестораном Ашера было моим занятием, чтобы отвязаться от Джио. Это не было моей страстью. Я вообще не был уверен, что у меня есть страсти, разве что перепихнуться, но и это уже надоело.

Работа здесь позволяла мне немного отстраниться от бизнеса семьи Романо. Формально это не было мафиозным заведением, но, несмотря на то что Ашер ушел из мафии, он был достаточно близок к семье, и Джио на некоторое время оставил меня в покое.

До прошлого месяца.

Примерно в то же время, когда Ашер сделал предложение Люси, Джио снова начал раздувать это дерьмо, подталкивая дочерей влиятельных мужчин Романо в мою сторону. Это нужно было прекратить, как Tila Tequila нужен фильтр.

— Ну, если ты планируешь провести остаток жизни, управляя студентами в баре, — Джио кивнул в сторону бармена, хотя мы оба знали, что на самом деле я управляю рестораном, трижды отмеченным звездами Мишлен, соединенным с баром гипсокартонной перегородкой слева от меня, — ты можешь хотя бы сделать себя полезным.

Я не клюнул на приманку, сосредоточившись на последней половине его фразы.

— Чего ты хочешь?

Он наклонил голову в сторону моего офиса и встал, не потрудившись заплатить за свой напиток или дать чаевые бармену, не то чтобы этот маленький говнюк этого заслуживал. Мы пошли туда, проходя по пути мимо комнаты отдыха, которую делили между собой работники бара и ресторана.

Моя бывшая Дана подмигнула мне изнутри. Я проигнорировал ее и стряхнул ворсинки с лацкана своего костюма. Как только мы вошли в мой кабинет, Джио запер дверь. Плохой знак. Да пошел я. Я был слишком пьян для серьезного разговора.

Обычно я не прибегал к алкоголю, чтобы прогнать своих демонов — даже после того, как Джио предал мое доверие восемь лет назад, — но сегодня у меня не было работы, а у Ашера, с которым я обычно тусовался бы сейчас, была невеста, которая монополизировала большую часть его времени. Не поймите меня неправильно. Я люблю Люси как сестру, но такие моменты напоминают мне о том, насколько я одинок.

Одиночество, за которое ответственен твой отец, — неумолимая часть моего мозга никогда не позволит мне забыть об этом. Одиночество, которое, вероятно, чувствует и Эверетт.

Я сглотнул и сел за свой стол, не потрудившись предложить место Джио. Он бы занял его, если бы захотел. Такими уж мы были людьми. Забирающие. Мы отдавали только тогда, когда речь шла о семье, и даже тогда число людей, которые носили фамилию Романо или, как Ашер, Люси и наш нынешний киллер Николайо, проложили себе путь в сердце этой семьи, было невелико.

— Нам нужно поговорить о делах.

— О моих или твоих делах?

Одна из его запонок упала на пол. Он пнул ее под мой стол, снял оставшуюся и выбросил в мусорное ведро, как будто она не стоила месячной арендной платы в Гринвиче.

— Наших.

Перевод: Бизнес Романо.

В переводе на язык: ничего такого, во что мне хотелось бы вникать.

Я сдержал ругательство. Я пришел в L'Oscurità, чтобы уйти от мафиозных дел, а не для того, чтобы Джио при каждом удобном случае бросал мне их в лицо. В любой момент в здании ужинало и обедало не менее дюжины мафиози, но реальный доход L'Oscurità был на сто процентов легальным.

Джио проигнорировал мое раздражение.

— Твой дядя Фрэнки пронюхал, что среди нас завелась крыса.

Я рассмеялся, сдерживая недоверие.

— Без шуток? Ты видел кого-нибудь склонного к суициду в последнее время?

— Это не шутка. Наш человек в бюро подтвердил это.

А наши информаторы из ФБР никогда не ошибались.

— Черт. — Проклятие пронеслось мимо моих губ, и вполне заслуженно. По своей природе семейный бизнес был связан с тонкой экосистемой, и даже малейшие толчки могли его нарушить. — Зачем мне это рассказывать?

Уничтожение крыс входило в юрисдикцию главы семейства Романо. Дядя Винс. Мой любимый дядя. Самый сострадательный Романо. Вот и выходит, что у него будет моя самая нелюбимая работа.

— Винс сузил список до четырех возможных людей. У нас есть хвосты по трем из них, но ты нам нужен по последнему.

Я обвел жестом пустую комнату. Никаких полок. Только стол и стулья.

— У меня есть бизнес, который нужно вести.

— Он здесь. Работает на тебя, Бастиан.

Я знал, что Джио не имел в виду оскорбление, но все равно воспринял его как оскорбление.

— Ты хочешь сказать, что я нанял крысу? — Каждый сотрудник здесь проходил тщательную проверку. Я затаил обиду на Джио, но никогда не стал бы вымещать ее на Ашере и остальных членах моей семьи или рисковать их жизнями.

Но ты же сам нанял этого некомпетентного бармена, — напомнил мне придурок.

Ты даже не помнишь, как его зовут, — согласился я.

От меня не ускользнуло осуждение в глазах Джио. Они переключились на монитор системы безопасности передо мной.

— Я говорю тебе, чтобы ты был чертовски уверен, что твой дом чист. Пока она не начала заражать мой.

Я провел усталой рукой по лицу. С тех пор как он расплатился с Эльзой, Джио искал способ изменить наши отношения. Он никогда раньше не проводил такую черту между мной и семьей. Он был настроен серьезно, и это заставляло меня быть более бдительным, чем мне хотелось бы, находясь навеселе.

Крыса никому не нужна. Крыса в L'Oscurità — еще хуже. Это означало, что все, на кого мне было наплевать, — Ашер, Люси, Николайо, Джио, Эверетт и остальные члены моей семьи — находятся под угрозой. Я бы позаботился о крысе, если бы меня не попросили. Когда люди трахались с тем, что принадлежало мне, я оставлял их без члена. Все просто.

— Хорошо. Я позабочусь об этом. — Я вытащил телефон из кармана и разблокировал экран, отстранив Джио.

Он кивнул.

— Увидимся, сынок. — Его шаги остановились в нескольких футах от двери. — Видел в последнее время дочку старика Тони? У нее сиськи до пят. — Он вытянул руки на расстоянии фута от груди.

Я не обратил на него внимания, сказав:

— Будь добр, отвали, Джио.

Он смеялся всю дорогу до двери, и когда ручка захлопнулась, я испустил долгий выдох. Забота о семье — вот как меня всегда втягивали в мафиозную жизнь. Какое-то время мне удавалось просто руководить L'Oscurità, но все признаки указывали на то, что моя отсрочка подходит к нежелательному концу.

А я не был готов к этому.