Бедняга Смоллбон

I

Мистер Бёрли встал в отвратительном настроении.

По понедельникам он всегда был не в лучшей форме. Присутствие полиции в конторе воспринимал как личное оскорбление; и его настроение отнюдь не поправили мазохистическая суббота и воскресенье, проведенное за чтением газет.

Репортажи об убийстве в Линкольнс Инн были, однако, менее кричащими и подробными, чем можно было ожидать; виной этому отчасти была нехватка места, а отчасти — окончание футбольного сезона.

Но одна газета все же растравила его раны упоминанием о фирме «Хорниман, Бёрли и Крейн», а «Санди Скриб» совершенно возмутительно охарактеризовала её как «известную адвокатскую фирму по части разводов». (Правда, контора Хорнимана в последнее время отказалась от своих довоенных предрассудков в этой части — как и многие коллеги — и ныне порой тоже углублялась в трясину супружеских раздоров; но «известная адвокатская фирма по части разводов» — это уже слишком. Господи, так люди начнут связывать их имена Бог весть с какими махинациями.)

Едва вошел в кабинет, как к нему уже явился инспектор Хейзелридж и принялся задавать множество бессмысленных вопросов, касавшихся каких-то миссис Гроот и мисс Холдинг, и ещё каких-то мисс и миссис. И ни на один из вопросов мистеру Бёрли нечего было ответить.

— Послушайте, инспектор, — начал мистер Бёрли предельно деловым тоном, — понимаю, что вам приходится расспрашивать о вещах, которые связаны с этой… гм… смертью, и со Смоллбоном, его поведением и тому подобными вещами. Но вопросов, касающихся внутренних дел нашей конторы я не допущу. Если вы и впредь будете отнимать время у меня и моих сотрудников расспросами о вещах, никак не связанных с этой… гм… смертью, мне придется поговорить с вашим шефом — он мой старый друг.

— Я здесь для того, — невозмутимо заявил инспектор Хейзелридж, — чтобы расследовать убийство. И расспрашивать я буду кого захочу, когда захочу и о чем захочу. Если вы мне будете мешать, я добьюсь распоряжения о закрытии конторы и вы не сможете продолжать работу, пока я не закончу расследование. А если вы хотите поговорить с шефом, позвоните по номеру Уайтхолл-1212, линия 9. Постараюсь, чтобы вас соединили.

— Но послушайте, я… гм… в самом деле, — смешался мистер Бёрли, — я вам не собирался мешать.

Когда Хейзелридж ушел, мистер Бёрли позвонил Бобу.

— Что это ещё за Гроот и Холдинг?

— Я как раз об этом спрашивал мисс Корнель, — сообщил Боб. — С ними все в порядке. Получают пособие из текущего фонда по завещанию полковника Линкольна. Как вы знаете, полковник завещал отцу пять тысяч фунтов, чтобы доходы с них тот использовал по своему усмотрению.

— Не могу судить, нормально это или нет, — саркастически заметил мистер Бёрли, — поскольку никогда не имел возможности заглянуть в измененное завещание.

— Я скажу мисс Корнель, чтобы сделала вам копию.

— Будьте так любезны. Я только хотел добавить, что как глава фирмы мог бы ожидать, что буду информирован о положении вещей.

— Но я…

— Ваш отец счел нужным сделать вас своим единственным наследником. Это его личное дело. И передал вам, что было его правом по нашему договору о партнерстве, свою долю в фирме. Простите, но по моему мнению это было ошибкой. Тем не менее это ничего не меняет в том, что я как самый старший партнер тоже имею свои права.

— Разумеется, — подтвердил Боб.

— И ещё кое-что. Я заметил, что вы слишком полагаетесь на мисс Корнель. Она особа в своем роде выдающаяся, но в конце концов всего лишь секретарша.

— Мисс Корнель, — Боб слегка покраснел, — весьма ценила моего отца. И она мне очень полезна. Ни то, ни другое не дает мне повода от неё избавиться.

— Я и в мыслях не имел избавляться от нее, — холодно отрезал мистер Бёрли. — Но нехорошо, если кто-то слишком погружается в рутинную работу. Предлагаю провести замену. Мисс Корнель пускай работает с мистером Крейном, а вы можете взять мисс Милдмэй.

Кровь прихлынула Бобу к лицу, и тут же отхлынула, так что он побелел как смерть.

Мистер Бёрли, поглощенный своим красноречием, к счастью этого не заметил.

— Знаете, как говорили на войне, — продолжал мистер Бёрли. — Только плохой офицер поддается своим подчиненным.

Военный опыт Бёрли ограничивался одним годом службы в резерве, и туда-то он вступил в семнадцатом году, когда стало ясно, что остался выбор или туда, или в пехоту, и Боб некоторое время боролся с искушением об этом напомнить.

Но решил, что нет смысла наживать себе врагов, потому промямлил нечто неопределенное и вышел из комнаты.

Мистер Бёрли позвонил мисс Читтеринг и, как только та вошла, начал с головокружительной скоростью диктовать пространный арендный договор. Мисс Читтеринг была достаточно квалифицированной стенографисткой, но только волшебник мог бы стенографировать на той скорости, с которой диктовал мистер Бёрли. А когда она вынуждена была попросить повторить, мистер Бёрли только фыркнул и стал диктовать ещё быстрее.

II

В секретариате Анна Милдмэй и мисс Корнель при слабой поддержке мисс Беллбейс пытались реконструировать расписание субботних дежурств.

— Я точно помню, — сказала Анна, заглянув в карманный календарик, что я дежурила 27 февраля, потому что как раз накануне мой адмирал водил меня в «Критерион» и пытался напоить джином.

— Кто это — «твой адмирал»? — спросила мисс Беллбейс.

— Один отцов приятель, — махнула рукой Анна. — Ему лет девяносто. Командовал линейным кораблем ещё в Крымскую войну. Он все пытается меня соблазнить, ещё с тех пор, как я закончила школу.

— Ну и постоянство, нужно признать, — заметила мисс Беллбейс.

— Я потому так хорошо помню, что в тот день жутко страдала с похмелья. Когда зазвонил телефон, думала голова лопнет.

— А я была здесь в предыдущую субботу. Да, точно, — сказала мисс Корнель. — Если вы помните, была не моя очередь, но Сисси попросила, чтобы я вышла за нее. Уже не помню, почему.

— Наверно, у неё было свидание, — предположил Генри.

Эта идея вызвала всеобщее веселье, но мисс Беллбейс сказала:

— Послушайте, мне кажется, что Сисси в самом деле с кем-то встречается.

— Глупости, — возразила мисс Корнель. — Она не знает, как мужчины выглядят.

— Тогда зачем она ездит каждую субботу в Лондон? Живет ведь в Далвиче!

— Возможно, за покупками, — предположил Генри.

— Ну, вы отстали от жизни, — воскликнула мисс Милдмэй. — Нынче девушки не тратят субботы на покупки в Вест Энде. Для этого есть обеденный перерыв.

— Где вы её видели? — спросила мисс Корнель.

— На Стрэнде, около полудня. Думаю, он работает в одном из магазинов напротив вокзала Чаринг Кросс, и Сисси заезжает за ним, когда он в субботу вечером кончает работу.

— Ну-ну, помоги ей Господь.

— Анна, не будьте такой снобкой.

— Ладно, — вмешался Генри, — лучше скажите мне, как обстояло дело с остальными субботами.

— А для чего вам все это нужно? — спросила мисс Корнель.

— Не будьте наивной, — сказала мисс Милдмэй. — Это инспектор Орлиный глаз. Думает, что мы того заморыша прикончили в одну из суббот.

Сказала она это вроде как в шутку, но Боуну показалось, что в голосе её прозвучало напряжение, деланная веселость, больше смахивавшая на истерию.

Остальные, похоже, тоже это заметили, и в комнате повисла напряженная тишина, которую, как обычно, нарушила мисс Беллбейс, заявившая с потрясающей прямотой:

— Я его не убивала.

— Мы знаем, что нет, Флорри, — успокоила её мисс Корнель. — Сделай ты это, тут же сказала бы нам. Какие ещё субботы вас интересуют? Суббота тринадцатого — тогда здесь была Сисси. Была вместо меня за то, что я была тут за нее. Шестого марта — тогда здесь были вы, Флорри.

— О господи, наверно, — протянула мисс Беллбейс. — Если написано, значит так и есть. Я только знаю, что была здесь, когда была моя очередь.

— И с кем?

— С мистером Крейном.

— Да, это совпадает с расписанием, — заметила мисс Корнель.

— Понимаю, нелегко забыть целое утро, проведенное с нашим Бочонком, — бросила Анна. — Такие вещи мы, девушки, долго помним. Он тоже усадил тебя вплотную с левой стороны, так что когда открыл свой ящик, практически тебя раздел?

— Господи Исусе, — воскликнула мисс Беллбейс, — так он с тобой такое проделывает?

— Разумеется, — сказала мисс Корнель. — Но в этом ничего такого нет — ведь он выпускник Мальборо.

— Ну, — спросила Анна, — а как было тогда, когда он подвозил вас на вокзал в такси после банкета?

Генри предпочел исчезнуть.

III

— Мистер Коу!

— Да, дорогуша.

— К вам посетитель, — сообщила мисс Беллбейс.

— И кто же это, душа моя?

— Такой невысокий седовласый господин.

— Что вы говорите!

— Мистер Коу!

— Да, сердце мое?

— Нельзя так говорить.

— Господи, — воскликнул Джон. — Ведь я только сказал: «Что вы говорите!»

— Но вы же мне сказали «дорогуша», и «сердце мое», и ещё насчет души. Так нельзя, разве что вы были бы в меня влюблены.

— Но так и есть, — заявил Джон. — Безумно.

Мисс Беллбейс задумалась.

— Так почему же вы не просите моей руки?

— Да я бы сделал это, — сказал Джон, — но — только это между нами — я уже женат.

— На ком?

— На бухгалтере из гражданского суда, — заявил Джон. — Впустите посетителя. Знать не должна ждать.

— Он говорит, его фамилия Браун.

— Он инкогнито, — пояснил Джон. — На самом деле это лорд из Бишопсгейта.

Мужчина, которого впустила мисс Беллбейс, действительно не походил на лорда. Его единственными примечательными чертами были, как она и сказала, маленький рост и седина. Поздоровашись, Джон дал ему ряд инструкций, которые мистер Браун послушно принял к сведению. В завершение беседы по столу пропутешествовали несколько фунтовых банкнот и незнакомец распрощался. В дверях едва не столкнулся с Боуном.

Генри был слишком занят собственными проблемами, чтобы о чем-то распрашивать.

— Как свидетельницы эти женщины сущее бедствие, — заявил он. — Я провел с ними почти полчаса и все ещё не знаю точно, кто в какую субботу дежурил.

— Если вас так заботит график, — сказал Джон, — то не беспокойтесь. Там все точно. Я спрашивал сержанта Коккерила.

— Отлично, — рассеянно протянул Генри. Из головы его все не шел эпизод в секретариате.

— Вы хорошо знаете Анну Милдмэй? — вдруг спросил он.

— Совсем не знаю, — отрезал Джон. — Не то, чтобы не пытался. Одно время я ей весьма интересовался.

Звучало это откровенно. Генри, внимательно взглянув на него, заметил:

— Да, очень милая девушка.

— Вы говорите не совсем уверенно, — заметил Джон, — но не ошибаетесь. Такова уж Анна: либо сведет вас с ума, либо оставит равнодушным. Любовь непостижима.

— Одно неоспоримо, — продолжал он, — что я её оставил равнодушным. И она не оставила мне никаких иллюзий. Я же повел себя в полном соответствии с традициями и ужасно надрался. Кончил в кафе на Трафальгар Сквер и провел ночь в полиции на Боу-стрит. И с той поры мы друзья.

— Понимаю, — протянул Генри. Он не напрашивался на откровенность, и потому без угрызений совести зафиксировал в уме эту информацию на всякий случай. Было некоторое совпадение, которое следовало проверить.

Случай представился уже в тот же день. Джон отправился проштудировать какие-то договоры, а Боб Хорниман, пришедший одолжить том Прюдо, остался поболтать.

— Вы тоже были в Скул Хаус, не так ли? — спросил Боб.

— Давно, — отмахнулся Боун. — Солгал бы, утверждая, что я вас помню.

— И ничего не потеряли, — улыбнулся Боб. — А я вас помню очень хорошо. Вы были такой худой, замкнутый, ученый и загадочный.

— Господи упаси! — воскликнул Боун. — И наверняка прыщавый, но вы конечно из вежливости об этом не упомянули.

— Как вам тут нравится?

— Спасибо, очень, — ответил Боун. — Тут не соскучишься.

— Но мы не можем обеспечить вам по трупу в неделю. А как насчет работы? Она вам наверняка тяжелой не покажется, раз вы только что сдали экзамены и все ещё свежо в памяти.

В голосе его прозвучала явная зависть, и Боун решил, что ответственность, вытекающая из положения партнера, довольно шатко покоится у Боба на откровенном недостатке знаний.

— Да, кое-что я помню, — признал Боун. — Но вот учебой сыт по горло. Правда, мне кажется с Джоном Коу мы довольно успешно нашли общий язык.

— Джон — человек деловой, — сказал Боб. — И вовсе не так глуп, как прикидывается. Было бы лучше, если бы у него возникали проблемы, тогда ему пришлось бы больше работать — а это только на пользу. Этот его роковой шарм.

— Шарм, — хмыкнул Боун, — перед которым тут устояла только мисс Милдмэй.

Бестактность эту допустил Боун намеренно в тот миг, когда стоял к Бобу спиной. Стекло в двери книжного шкафа прекрасно заменяло зеркало.

Удар достиг цели с удивления достойным результатом. На лице Боба, за отражением которого Боун украдкой наблюдал в стекле, вдруг появилось выражение, которое он легко распознал: наполовину гордое, наполовину обеспокоенное.

Маленький кусочек головоломки стал на место.

— Как вы об этом догадались?

Боб безуспешно пытался говорить как ни в чем не бывало.

— Боюсь, — сказал Боун, — что я допустил бестактность. Но по тому, как со мной говорил Джон, я решил, что все об этом знают.

— Джон и Анна… мисс Милдмэй?

— Да, она дала ему от ворот поворот. Знай я, что вы не в курсе, и говорить бы не стал.

— Нет, я этого не знал.

— Тогда будьте добры забыть все, что я наговорил, — попросил Боун.

— Ну конечно, — пообещал Боб. — Разумеется.

— Не лги! — сказал Генри. Но сказал только про себя, и когда Боб уже исчез за дверью.

IV

Растерзав мисс Читтеринг, мистер Бёрли стал подыскивать следующую жертву. Немного подумав, позвонил и велел вызвать мистера Принса.

Мистер Принс, о котором мы уже вкратце упоминали в начале этой истории, занимался уголовным правом. Большую часть жизни он провел сотрудником фирмы «Кокрофт, Чейзмор и Батт», где верно и спокойно служил до сорока лет. Фирма, к сожалению, не пережила войну, и мистер Принс оказался на бирже труда. Билл Бёрли был тут как тут; используя его на все сто, платил гораздо меньше, чем тот заслуживал. А то, что мистер Принс жил в вечном страхе перед мистером Бёрли и ещё большем страхе потерять место, делало его идеальным громоотводом. За неполных пять минут мистер Бёрли растоптал его до состояния трясущейся медузы, после чего победоносно отправился вниз снимать скальп с кассира, мистера Вога.

Мистер Вог был более стоек, чем мистер Принс, но зато работал в фирме всего две недели. Очень скоро мистер Бёрли заставил его сознаться в нескольких мелких прегрешениях против Хорнимановской системы учета, чем воспользовался, чтобы прочесть яркую лекцию о преимуществах Порядка и Правил.

Хофман, работавший за столом в помещении кассы, был тому свидетелем. Когда мистер Бёрли ушел, под столбцом, который считал, сделал красноречивую пометку, которая явно доставила ему немалое удовольствие.

V

— Мне кажется, вам немного не по себе, мисс Милдмэй.

— Верно, мистер Крейн.

— Надеюсь, вы не больны?

— Надеюсь нет, мистер Крейн.

— Это вас так расстроили все эти неприятные события тут у нас. Не нужно так переживать.

— Не буду, мистер Крейн.

— Так или иначе, вас это не касается. Не будут же они подозревать такую куколку в убийстве. Ха-ха!

— Иногда так и тянет это сделать, — сказала мисс Милдмэй и отодвинула кресло на два фута влево.

— Но господи, такое случается с каждым из нас. Но я серьезно, девонька, главное — не берите в голову.

— Я не беру, мистер Крейн.

— Тогда все в порядке.

— Но, мистер Крейн…

— В чем дело?

— Я только на тот случай, если вы не заметили, но то, что вы держите — это моя рука.

— Ну это надо же, ей Богу! Тогда, значит, так. «Уважаемый сэр, благодарим вас за письмо от четырнадцатого числа прошлого месяца, и направляем проект договора, который был одобрен и согласован. Готовы приложить все старания, чтобы он был подписан вашей светлостью».

VI

Мистер Бёрли испытывал примерно те же чувства, что и Наполеон, когда тот ликвидировал парочку мелких европейских монархий и один немецкий епископат. Победа возбудила аппетит, и он с глубоким удовлетворением заметил, что приближается пора обеда. Но тут вспомнил, что есть ещё один непокоренный подданный, которого вполне успеет привести к повиновению.

Он позвонил и послал за Боуном.

Генри уже тоже собрался на обед к миссис Маджоли, но послушно отложил плащ и последовал за мисс Читтеринг.

— Будьте начеку, — сказала та. — У него сегодня сволочное настроение.

— Серьезно? — протянул Генри.

Мистер Бёрли открыл огонь, как только неприятель появился в дверях.

— Послушайте, Боун, — начал он. — Я кое-что хотел бы вам сказать. Мы платим вам за то, чтобы вы занимались своим делом. Не сомневаюсь, вы трудитесь старательно, по крайней мере я не слышал ничего обратного — но не желаю, чтобы вы проводили столько времени с тем полицейским. Если он вам нужен, можете в нерабочее время найти его в Скотланд-Ярде, или где там еще, и говорить сколько душе угодно. Понимаете?

— Разумеется.

— Тогда…

— Я хочу сказать, что разумеется понимаю, — пояснил Генри. — Но буду ли я руководствоваться вашими советами — это другой вопрос.

Мистер Бёрли на миг лишился дара речи. Потом опомнился настолько, чтобы заявить:

— Восприми я это как дерзость, мне оставалось бы только вас уволить.

— Не сомневаюсь, так бы вы и сделали, — приветливо поддакнул Генри. — Но сомневаюсь, что вы способны на это. Насколько мне известно, чтобы кого-то принять или уволить вам нужно получить согласие обоих партнеров. Так написано в договоре, поэтому, видимо, я прав. Если вы полагаете, что сумеете убедить мистера Крейна и мистера Хорнимана и получить их согласие, — ну что ж, тогда конечно стоит попробовать.

— Я…

— Но должен вас кое о чем предупредить. Если бы вам удалось так легкомысленно меня уволить — только со злости, а отнюдь не за профнепригодность или пренебрежение служебными обязанностями — придется всю историю в письменном виде представить в Союз юристов.

На этот раз мистер Бёрли онемел окончательно. А Генри продолжал ещё любезней:

— Во всяком случае, учитывая, что вы платите мне по нижнему пределу, установленному для квалифицированных специалистов, сомневаюсь, что я хоть что-то потеряю, если придется уйти. Нет, уходить я не хочу. Мне тут нравится. Редко в какой адвокатской конторе среди сотрудников найдешь нераскрытого убийцу. И не исключено, что он ещё повторит свой номер.

Уже в дверях Боун добавил:

— Даст Бог, на этот раз он выберет жертву поприличнее.

VII

Итак, после столь разочаровывающего утра, сотрудники фирмы разошлись на обед: мистер Бёрли и мистер Крейн — в свои клубы, Боб Хорниман и Эрик Даксфорд — в ресторан Союза юристов, Джон Коу — в менее шикарную закусочную того же учреждения. Генри Боун — домой. Мистер Принс и мистер Вог — в ресторан в подвале здания суда. Мисс Корнель и мисс Милдмэй — в чайную «АВС», мисс Беллбейс и миссис Портер — к Лайонсу. Сержант Коккерил и Чарли ограничились сэндвичами в своем закутке, а мисс Читтеринг, которая оставалась у телефона, заморила червячка пакетиком леденцов.

В конторе фирмы «Хорниман, Бёрли и Крейн» воцарилась тишина.

Только ближе к вечеру в секретариате произошло событие, которое было немаловажным для развития ситуации в целом. И достойное внимания, если учесть, что сам факт, что оно вообще произошло, и далеко идущие его последствия, были вызваны чисто женской вздорностью.

Мисс Читтеринг решила, что маленькое зеркало в деревянной раме, прикрепленное к обратной стороне двери, помещено неверно и не выполняет своих функций.

— Ну что за глупости, — заметила она, — повесить зеркало в таком месте, где нет света?

— Пожалуй, вы правы, — согласилась мисс Корнель. — Но оно всегда там висело, — добавила она, словно для адвокатской конторы это было решающим аргументом.

— Вообще то, — заметила Анна, — никто из нас не столь хороша собой, чтоб вечно наслаждаться видом собственного лица.

Использование множественного числа не слишком смягчило шпильку. Мисс Читтеринг чуть покраснела и сказала:

— Раз уж у нас есть зеркало, могли бы повесить его там, где оно будет хоть на что-то годно.

— Что если повесить его к окну? — предложила мисс Беллбейс, которая обычно в это время приходила сюда на чашку чая.

— Мне все равно, — сказала мисс Корнель. — Только вначале его кто-то должен отвернуть. Если вам уж так нужно, сбегайте за сержантом Коккерилем.

— Зачем обременять сержанта, — возразила мисс Читтеринг. — Тут только два шурупа, а у меня есть маникюрные ножницы. Я их в два счета. Ох!

— И нету ножничек, — удовлетворенно заметила мисс Корнель. — Сходите лучше за сержантом.

— Могу я вам чем-то помочь? — спросил Боун, просунув голову над перегородкой, как жираф.

— Сисси сломала маникюрные ножницы, когда пыталась отвернуть шуруп, сообщила мисс Милдмэй.

— Мы хотим перевесить зеркало с дверей поближе к окну.

— Ну, с этой задачей соединенными усилиями мы справимся. Есть у кого-нибудь пилочка для ногтей?

— Если вы мне её не сломаете, — сказала мисс Милдмэй.

— Обещаю, что постараюсь сдерживать свою силу, — Генри широким концом пилочки быстро ослабил шурупы.

— А теперь дайте мне на минутку свои ножницы, мисс Читтеринг.

— Ну, с ними уже ничего случиться не может.

Боун легко проковырял в деревянной обшивке два отверстия и уже собрался вставить в них шурупы, когда распахнулись двери одного из кабинетов начальства и появилась голова мистера Крейна.

— Боун, я как раз искал вас по внутреннему телефону и полагал, что вы куда-то ушли. Мне надо бы проверить один адрес.

— Простите, — Боун передал все мисс Корнель и последовал за Крейном в кабинет.

— Таковы мужчины, — сказала мисс Корнель. — Начнут — и тут же бросят.

Одной рукой придерживая зеркало, взяла в другую пилочку, зажала шурупы губами, ногой придвинула ящик для бумаг, потом выплюнула один шуруп в ладонь, вставила его в отверстие, которое приготовил Боун, и начала выравнивать раму с такой же сосредоточенностью, словно готовясь к удару у восьмой лунки на поле для гольфа.

В этот безмерно напряженный момент над её головой вдруг дважды громко прозвенел звонок, в результате чего она естественно все упустила.

— Господи, надо же! — воскликнула мисс Читтеринг.

— Счастье, что зеркало не разбилось, — заметила мисс Беллбейс.

— Что происходит? — спросил, вновь появляясь, Боун.

— Проклятые шурупы, — проворчала мисс Корнель, присев на пол и что-то выискивая за ящиком. — Один уже нашла, но вот второй куда-то закатился.

Она стала всматриваться в пол вдоль стены, пока победоносно не воскликнула:

— Вот он, под моим столом!

Попробовала выловить его пилочкой.

— Нет, не достану. Хорошо, что вы вернулись, мистер Боун. Вы не могли бы приподнять стол, вот с той стороны?

— Надеюсь, я когда-нибудь смогу заняться своим делом, — начал Боун, но слова застряли у него в горле.

Боун вытаращил глаза, и вместе с ним вытаращили их мисс Корнель, мисс Милдмэй и даже мисс Беллбейс. Наступила мертвая тишина, которую Боун нарушил словами:

— Я стол приподниму чуть выше, а вы спокойно доставайте это.

Мисс Корнель пригнулась и достала лист бумаги. Единственная его часть, доступная до тех пор взгляду, была украшена характерной крючковатой подписью: «Маркус Смоллбон».

— Мертвый заговорил, — произнесла мисс Беллбейс с эффектной простотой.

— Глупости, — напустилась на неё мисс Корнель. — Он мог написать это несколько месяцев назад — а может быть и лет.

— Не похоже, что оно такое старое, — возразила мисс Милдмэй.

— Одно тут ясно, — теперь заговорила мисс Корнель с уверенностью знатока системы Хорнимана. — Это никогда сюда не поступало — по крайней мере не обычным путем. Взгляните — нет ни числа, ни штампа — и даже перфорации для скоросшивателя.

Письмо было напечатано на машинке, на простом листе кремовой почтовой бумаги, с грифом «Веллингборо-роад, 20», напечатанном жирным черным шрифтом. Даты не было. В письме же говорилось следующее:

«Милый мистер Хорниман, я пишу, чтобы подтвердить нашу договоренность о встрече. Я буду в конторе в субботу в четверть первого. Надеюсь, у вас будут для меня приятные новости».

И подпись: «Маркус Смоллбон».

— Это нужно немедленно передать инспектору, — сказал Генри. — Что если кому-нибудь из вас пойти со мной и объяснить ему, как мы нашли письмо?

Инспектор, прочитав письмо, от комментариев воздержался.

Потом подал его Гисселу.

— Велите сделать две-три копии в натуральную величину, — сказал он, и просто на всякий случай проверьте, нет ли на нем отпечатков. Потом дайте Биркману взглянуть на подпись. Я дам для сравнения несколько подписанных им чеков. Да, и можете послать Пламптри в Белсайз-Парк, чтобы оттуда он принес несколько листов его писчей бумаги.

Хейзелридж выслушал рассказ мисс Беллбейс, как было найдено письмо, и несколько разочаровал её тем, что не стал ни о чем расспрашивать.

Тем не менее, когда та закончила, вежливо поблагодарил и очень любезно придержал перед ней дверь, что мисс Беллбейс сумела оценить по достоинству.

Позднее вечером, когда сотрудники разошлись, Хейзелридж позвал Боуна, чтобы вместе с ним взглянуть на место находки.

— Во-первых, — сказал он, — опишите мне заново всю ситуацию. Кто где сидел? Тот стол у двери, полагаю, — стол мисс Милдмэй.

— Вы угадали, — подтвердил Боун. — Новичкам всегда достается стол в углу, на самом сквозняке. Под окном — стол мисс Читтеринг. Летом это приятное место, но теперь там немного дует. А большой стол посредине — мисс Корнель.

Инспектор наспех замерил рулеткой расстояния и записал результаты. Его серые глаза спокойно осматривали все вокруг, пока не остановились на длинной полке, которая тянулась вдоль всей задней стены. Между полкой и стеной была щель шириной в палец.

— Любая бумага, которая попадет в эту щель, — сказал инспектор, должна оказаться именно там. Попробуем.

Он влез на кресло, и Боун подал ему три листа фирменной бумаги.

— Она не такая плотная, как бумага Смоллбона, — заметил он, — но ничего.

Два листа опустились на стол мисс Корнель. Третий летел над самым полом, пока не исчез из вида за столом. Там он застрял, прислонившись к деревянной обшивке стены.

— Это не совсем то, — сказал Боун. — Тот, что мы нашли, лежал на полу почти под передней частью стола.

— А если его сдуло со стола мисс Корнель, — спросил инспектор, — тогда лежал бы на той стороне, не так ли?

— Возможно, — протянул Боун. — Но далековато ему лететь, вам не кажется? Больше десяти футов. Приличный нужен был сквозняк, чтобы загнать его в такую даль.

— Вы правы, — согласился инспектор. Присев на край стола, задумчиво покачал ногой.

— Вы не заметили в письме ничего особенного? — спросил он наконец.

— Нет, — протянул Боун. — Но мисс Корнель заметила, что там нет ни числа, ни штампа. Было ещё что-то?

— Вам не показалось, что подпись помещена слишком высоко? Словно сам текст из-за этого как-то скомкан.

— Да, печать явно любительская, — согласился Боун. — Но, с другой стороны, сомневаюсь, что у Смоллбона были навыки в работе на машинке.

— Нет, так и я не думаю. Но было кое-что еще. Вы обратили внимание на левый верхний угол листа?

— Нет, не обратил, — удивился Боун. — Ничего не заметил. Что там я должен был увидеть?

— Две дырочки от скрепок, — сказал инспектор. — Весьма важная деталь. Удивительно, что вы её проглядели.

Боуну трудно было сказать, всерьез так думает инспектор или нет.