Белая

Глава 11

Шаткий мост, бурная река, исчезнувшая женщина — все это в одну секунду стало неважным. Я вцепилась в телефон, как будто от него зависела моя жизнь, и открыла мессенджер.

Количество сообщений от жениха-нежениха Саши перевалило за сотню. Их я открывать не стала. Двадцать писем накатала Лара. Наверное, ей не терпелось узнать о моих впечатлениях от отдыха. Лару я тоже проигнорировала.

Последнее, самое верхнее, сообщение заставило меня держать телефон еще крепче.

Сообщение было коротким, всего пара предложений. «С тобой все нормально? Так тяжело на душе, как будто с тобой что-то случилось».

Отправлено пятнадцать минут назад. Как раз когда я повстречала женщину на берегу.

Отправлено мамой. Первое послание за полгода.

Я зажмурилась крепко-крепко, чтобы не дать пролиться набежавшим слезам. В ответном сообщении я тоже была лаконичной: «У меня все хорошо». Не дожидаясь, пока у сообщения появится статус «доставлено», я сунула телефон в карман, и почти побежала по мосту.

Страха больше не было. Совсем.

Оставив мост-аномалию с работающим интернетом позади, я остановилась, чтобы проверить телефон. Дисплей показывал одну полосочку для обычной связи. И никакого интернета.

Передо мной встал выбор — еще раз перейти через мост и вернуться в свой домик в «Белых ночах» или пройтись до Агарта. Я вспомнила, как Марина говорила, что от моста до села ведет дорожка, по которой нужно идти, никуда не сворачивая, и в итоге выйдешь куда нужно. Вот и все, очень просто.

Одолев мост, я чувствовала себя очень смелой. Видимо, поэтому я решила дойти до Агарта пешком, хотя совсем недавно считала, что это небезопасно.

Или свою роль в моем решении сыграло сообщение от мамы. Конечно, она не могла меня видеть. Но мне все еще — как будто мне по-прежнему было четырнадцать — казалось важным доказать маме, что я уже взрослая и самостоятельная.

Я шла по дорожке, а за спиной шумела Катунь. Звуки реки бодрили — странным образом казалось, что я не одна иду по пути, ведущему к селу с дурной репутацией.

Дорожка была относительно ровной, и это было хорошо — можно было не бояться, что упадешь, сломаешь все что ломается, да так и останешься лежать. Искать, если что случится, меня начнут нескоро, а маршрут до Агарта популярностью явно не пользовался. По ощущениям, я прошла добрых две трети пути и не встретила ни одного человека, который шел бы мне навстречу. Со стороны аномального моста меня тоже никто не догнал.

В какой-то момент лес, росший с обеих сторон дорожки, подобрался ко мне ближе. Я испытала легкий укол тревоги — а ну как я заблудилась и вместо того, чтобы выйти к домам, сейчас заплутаю в глухом лесу?

Но деревья расступились так же неожиданно, как и сомкнулись. Звуки стали громче: я услышала, как поют птицы и шелестит растревоженная ветром листва.

Дорожка резко брала влево, и мне ничего не оставалось, кроме как свернуть. Прямо за поворотом начиналось село — без предупреждения и каких-либо опознавательных знаков. Даже таблички с названием населенного пункта не было.

Я стояла на окраине деревни и глазела на дом с ярко-оранжевой крышей. Тот самый дом, о котором рассказывал симпатичный таксист — дом, где он искал очаровавшую его попутчицу, но местные жители сказали, что там давно никто не живет…

Когда я увидела этот дом воочию, то поняла, почему таксист не поверил местным. Жилище не было заброшенным, это было понятно даже мне, ничего не соображавшей в тонкостях сельской жизни. Да и не нужно быть суперсообразительной, чтобы сложить два и два.

Дом окружал высокий крепкий забор, выкрашенный голубой краской. Забор был такой высокий, что за ним невозможно было что-то разглядеть, если не подходить слишком близко.

Но что-то разглядывать мне и не требовалось. Достаточно было того, что я уже видела. Рисунок на крыше, смутно напоминавший женское лицо, действительно выцвел, как и говорил таксист. В остальном же дом выглядел ухоженным. Одноэтажный, явно недавно покрашенный в тот же голубой цвет, что и забор. В окнах сияли целые чистые стекла, наличники на окнах были словно сплетены из кружева.

Логично, что таксист не поверил в необитаемость этого по-кукольному красивого домика.

Я медленно шла по сельской разбитой дороге и вертела головой из стороны в сторону. Деревенские дома, все как на подбор одноэтажные, стояли довольно близко друг к другу. Казалось, что люди, живущие рядом, должны много общаться, обсуждая, например, последние новости. Но на участках было пусто, хотя день был в самом разгаре. Точнее, людей я все-таки увидела.

Но среди этих людей не было ни одного взрослого человека.

Дома, уходящие вглубь села, были обнесены не такими высокими заборами, как дом с оранжевой крышей на окраине. Идя по дороге, я видела, что на каждом — абсолютно на каждом, без исключения — участке находились дети. Причем детей было много — минимум трое человек в одном дворе. Девочки и мальчики, светленькие и тихие, все они были чем-то похожи между собой.

Дети вроде играли, но как-то вяло. Я заметила, что одна девочка молча качает на руках пупса, обернутого в какие-то тряпки. Два мальчика, тоже бесшумно, играли в «Камень, ножницы, бумага» и раздавали друг другу беззвучные щелбаны.

Иногда кто-то из детей бросал в мою сторону осторожный взгляд, но тут же отворачивался. Похоже, родители научили отпрысков ни в коем случае не разговаривать с незнакомцами, и, конечно, правильно сделали. Только из-за настороженности местной ребятни у меня возникли кое-какие проблемы.

Длинная улица шла прямо, и я была уверена, что рано или поздно выйду по этой тропе к магазину. Впечатление оказалось ошибочным: в одном месте дорога раздвоилась и передо мной встал выбор, как перед известным богатырем у камня перед развилкой. Как там было? Налево пойдешь — коня потеряешь, направо пойдешь — суженую найдешь, прямо пойдешь — головы не сносишь.

Коня у меня не было, но все равно перспектива что-то потерять меня не радовала. Самым радужным вариантом казался правый поворот, встреча с суженым — мероприятие обычно радостное.

Разумеется, я не воспринимала всерьез присказку из русской былины, просто мне нужны были хоть какие-то обоснования для выбора дальнейшего пути. Агартовские дети смотрели на меня недоверчиво. И я отвечала им взаимностью — мне совсем не хотелось обращаться с вопросами к детишкам, бесшумно живущим свои детские жизни. Так не должно быть, разве нет?

Пусть у меня самой и не было ребенка, но я тысячи раз видела, как ведут себя дети. Тем более — оставленные без присмотра. Они издают самые разные звуки. Они играют, кричат и толкаются. Они делают что угодно, только не передвигаются, как маленькие старички, не издавая ни звука.

Я старалась не думать, куда подевались родители этих детей. Помимо воли, в голову лезли мысли о том, что взрослые, живущие в Агарте, могли крепко спать по своим домам.

Спать так, как спали минувшей ночью Марина и ее сынишка.

… Вот так, следуя примеру русского богатыря (кажется, Ильи Муромца, в чем уверена я не была и пообещала себе проверить этот факт на аномальном мосту с интернетом), я свернула направо. Суженого я не встретила, да и вообще никого не встретила. Только тихие дети во дворах время от времени оглядывались в мою сторону.

Я подумала, что единственным домом, за оградой которого не было ни одного ребенка, был дом с оранжевой крышей на окраине. Или там кто-то был, но я не заметила.

Илья Муромец, спасибо ему, не подвел. Я шла по сельским улицам, отмечая всякие мелочи вроде того, что на участках не бродят никакие животные, не сушится белье, не играет радио. Особенно смущало отсутствие животных. Хоть бы собаки бегали или куры какие… Такая безжизненность стала пробуждать во мне смутную тревогу, но по-настоящему забеспокоиться я не успела, потому что вышла наконец к сельскому магазину.

Разместился местный магазин в самом обычном доме, не отличимом от прочих здешних домов. Если бы не соответствующая вывеска, я бы и не поняла, что там чем-то торгуют.

Однако вывеска, явно самодельная, с кривовато выведенными буквами, была. «Магазин № 1» прочитала я и потянула на себя тяжелую металлическую дверь.

Дверь грохнула, закрываясь за мной, пружина была такой тугой, что придержать дверь не было никакой возможности. Зато продавец внутри сразу знает, когда пришли покупатели, подумала я. Можно сказать, бюджетная сигнализация от воришек.

Сразу слева от меня стояла касса, если ее можно было так назвать. Я нащупала в кармане смятую купюру, пожалев, что сняла так мало налички перед отъездом из Москвы. Но это все Ларка — она уверяла, что в алтайских городках полно супермаркетов, где без проблем можно рассчитаться безналом. Правда, они с мужем были на машине и закупались необходимым, вероятно, в нормальных, относительно крупных, поселениях.

Здесь же, в Агарте, кассой в магазине служила тумба, покрытая клетчатой клеенкой. Перед человеком за тумбой стояли механические весы и лежали счеты. Все. Ничего похожего на кассовый аппарат не имелось, значит, в ходу тут была только старая добрая наличность.

Не поздоровавшись, продавец уставился на меня. Во всяком случае, так казалось, но наверняка сказать было сложно — в темноватом помещении женщина за кассой носила темные очки. Вообще-то, я не была уверена, что передо мной женщина, рост продавца явно перемахнул за два метра. Но на принадлежность к женскому полу намекали длинные седые волосы и наряд, напоминающий балахон. Одно можно было сказать точно — продавец был не молод. Лицо покрывали морщины, особенно глубокие борозды пролегали у рта, как бывает только у очень пожилых людей.

В любом случае я была рада увидеть взрослого человека и поздоровалась сама.

— Добрый день! А я у вас впервые.

— Я так и поняла, — ответила продавщица (все-таки женщина) довольно мелодичным голосом, не слишком вязавшимся с ее обликом. — Проходите, выбирайте…

Я огляделась. Все небольшое помещение занимали стойки с продуктами — было немного похоже на маленький скромный супермаркет. Я шагнула к «молочному» отделу, прикидывая, взять ли мне только молока или прихватить еще сметану и йогурты. Меня ожидал не быстрый путь назад в «Белые ночи» и слишком нагружаться не стоило.

В небольшом магазинчике торговали просто всем подряд. Кроме продуктов, здесь была бытовая химия, садовый инвентарь, и даже одежда и обувь. В углу, подальше от пыльных, забранных решеткой окон, стояла вешалка с сарафанами, платьями, блузками. Наряды выглядели старомодными, и из любопытства я захотела рассмотреть их поближе.

Я стала перебирать блузки из жестких тканей и блестящие платья. Одежда была с бирками, но выглядела старой, будто висела здесь уже очень давно.

Вдруг прямо в руку мне легло платье из мягкого хлопка. Белое платье.

Я присмотрелась к наряду и замерла.