Белый плен

Глава 17

– Хочешь сказать, что между вами ничего не было?

Кристиан смотрел на вечерний город с высоты пятнадцатого этажа, а его мускулистые ноги бежали без остановки уже семнадцать минут на беговой дорожке. И всё это время один из его немногочисленных лучших друзей, сыгравший тайную и внезапную свадьбу с любимой девушкой несколько месяцев назад, с ухмылкой задавал вопросы, на которые совершенно точно знал ответы, но почему-то ему требовалось услышать их от непосредственного героя разыгрывающейся драмы.

Смерив друга уставшим взглядом, Кристиан снова отвлекал себя снежной погодой за окном.

– Злишься на нее, – где-то между вопросом и констатацией факта сказал Максим. – Я бы наверное тоже злился.

– Я вовсе не злюсь. Просто не понимаю, почему она не сказала мне, что была там?

– Ей было одиннадцать, Кристиан. Ты не знаешь, что она видела в тот вечер, что запомнила и что чувствовала. К тому же, согласись, судьба могла уже миллион раз столкнуть вас лбами где-нибудь в городе, но вы встретились в самой жопе этого мира! Я бы, по правде говоря, даже испугался на твоем месте. Если бы знал, что вы уже встречались.

– Мы не встречались, – посмотрел на него Кристиан. – То есть, встречались, конечно, но в моей памяти нет никакой информации об одиннадцатилетней девочке! Хотя, её синие глаза… Я точно видел их. – Кристиан громко вздохнул. – Мы просто попали в одну и ту же аварию!

– Верно. И поэтому ты на нее злишься? – улыбнулся друг. – Что она задавала тебе вопросы, на которые знала ответы, хотя могла бы сказать: «Хей! С ума сойти! Я ведь тоже там была! Я как раз ехала в той самой машине, из-за которой эта авария и случилась!». Согласись, не очень-то спокойно на душе станет от таких вот известий?

Пробежка подходила к концу, и Кристиан постепенно сбавлял скорость. В горле першило который день и ничего, что накупила ему Линда в аптеке, не помогало.

– Я не злюсь на нее, – повторил он, снова глянув на друга. – Из-за этого я точно не злюсь.

– А из-за чего же тогда? – спросил Максим, перейдя на шаг. – Из-за того, что она выставила тебя за дверь? Слушай, – усмехнулся он, – девушкам с тобой и правда опасно хоть как-то контактировать. Прославят ведь на весь мир!

– Я злюсь, потому что ещё никогда не уделял столько своего рабочего и нерабочего времени на мониторинг сплетен о себе, – сквозь зубы ответил Кристиан, отключив беговую дорожку. Он сошел с нее, протер мокрое лицо полотенцем и сел на скамью. – Нет, на себя мне всё равно. Я уже давно понял, что это очередная паршивая стабильность: создание и распространение самых нелепых сплетен обо мне. Но о ней…

Кристиан сдержанно вздохнул. В мыслях снова пронеслось воспоминание, доставляющее ему и наслаждение, и горечь, что только усиливало першение в горле. Когда Кристина рассказывала ему о своем детстве и ожидании хотя бы одного человека, который полюбил бы её и гордился ею, синие глаза начинали светиться так же ярко, как алмазы под лампами. И Кристиан испытал тайную гордость за нее, ведь было так очевидно, что она действительно приложила немало сил, дабы стать лучшей для своих родителей. Ведь Кристина точно знала, что счастье любит тишину и она оберегала его – свое собственное. А теперь же самые разные странички в соцсетях, где публиковались новости об известных людях, её фотографии обновлялись с регулярной периодичностью. Как и текст «новостей» под ними. Вчера, например, её застали за обедом с подругой в японском ресторане. И, когда они покидали заведение, одна гостья «вежливо попросила Кристину Разумовскую сфотографироваться с ней, на что получила очень грубый отказ». Автор материала негодовал: что же стало причиной её плохого настроения? Может поругалась с Кристианом Алмазовым? Или с пластическим хирургом Владом Симиных? А может и с тем с другим, потому что на горизонте замаячил их очередной соперник?

– Тут уж скорее злится она на меня, – заключил Кристиан и направился в раздевалку, чтобы принять душ.

В горле поселилось неприятное царапающее ощущение. Будто он проглотил горсть тех драже из новогоднего конфетного подарка, которые лопались во рту и трещали. После душа Кристиан провел минут десять в сауне, а потом ещё столько же в прохладном бассейне с имитацией звезд в темном потолке. Он бы и рад думать о приближающемся аукционе, который, как и всегда, планировал стать лучшим событием очередного уходящего года, но совесть подавляла любую активность его мыслей в этом направлении. И он прекрасно понимал, в чем крылась главная причина этого неприятного досадного на себя самого чувства. Прежде ему не попадались девушки, для которых даже слабое упоминание о них в самых разных источниках могло сравниться с нашествием армии мертвецов, где, судя по фильмам с Милой Йовович, всегда побеждали именно последние. И в этом, разумеется, он винил только себя, хотя и понимал, что окажись на месте Кристины любая другая девушка, это чувство совершенно точно обошло бы его стороной.

Потому что он бы эту другую не узнал так, как Кристину.

Потому что ни за что бы так идеально не сложились обстоятельства: нелетная погода, одинокий дом вдали от цивилизации, ром, вино, курица, «Между нами горы» и завладевший его разумом запах нежной, бархатной кожи с легкой дымкой кокосового шлейфа на шелковых волосах…

– Твой телефон разносит шкафчик, – сообщил Максим приглушенным голосом, сев на край деревянного шезлонга. Кристиан же продолжал молча смотреть на «звезды», запрокинув голову на край бортика. – Я тут с супругой разговаривал.

Кристиан усмехнулся.

– Что?

– Никогда не думал, что услышу подобное из твоих уст, – улыбался Кристиан. – «Я. Разговаривал. С супругой». Жаль меня не было в городе. Я бы с удовольствием побывал на вашей свадьбе.

– И ты бы остался очень доволен закусками из сала, – улыбнулся Максим. – Даже представить себе не можешь, какой фурор они произвели. В тот период Азалия употребляла только его, а сейчас перешла на пекинскую капусту, которая у меня уже стоит поперек горла. Беременные женщины такие… сложные, я тебе скажу. Но дело не в этом, – наклонился он поближе, – а в том, что моя супруга сейчас от нечего делать почитывает всякую белиберду.

Кристиан нехотя развернулся к другу и опустил руки на бортик.

– Продолжай.

– Собственно, от нее я и узнаю о тебе новости, – сказал Максим и вручил ему свой сотовый. – Когда прочитаешь, сверни приложение и взгляни на одно видео. Его я уже открыл. Думаю, тебе будет любопытно. А я пока поплаваю.

Кристиан смахнул воду с пальцев и медленно поднимал текст выше…

«Сложная девочка в стареньком платьице превратилась в роскошную леди с высокими запросами».

«…по словам Валентины, которая являлась близкой подругой Инги Романчук, Кристина Разумовская была очень сложным ребенком.

У девочки почти не было друзей. Инга сама воспитывала своего сына и племянницу, работала в нескольких местах, чтобы оплачивать счета, одевать и кормить детей. Позор таким мужчинам, как этот Разумовский! Несчастная женщина тянула его дочь из последних сил, пока он фильмы снимал, получал награды и на собственной свадьбе торт ел! Одиннадцать лет от него ни слуху ни духу не было, а тут вдруг явился, когда болезнь окончательно скосила Ингу!»

Надо же! Уже и бедняге Разумовскому досталось. Но как бы Кристиан не хотел равнодушно относиться к сути прочитанного текста, в груди что-то очень болезненно сжалось…

Сложный ребенок, у которого почти не было друзей.

Когда его взгляд упал на цветную фотографию, на которой была маленькая Кристина, в памяти что-то такое вдруг всколыхнулось… Ей было лет девять-десять, не больше. Позади стояла новогодняя ёлка, в руках у девочки небольшая коробочка со сладостями. Скромное платьице в цветочек, белые колготки и зеленые босоножки. Остренький подбородок вздернут, будто она всему миру заявляла, что не прогнется под ним, но в синих глазах было столько тоски, что в мыслях Кристиана порывистым ветром пронеслось воспоминание о брате.

Ничего. Если она и дальше будет игнорировать эти подлые выпады нервомотателей, они, в конечном итоге, исчезнут с радаров, ведь рано или поздно Кристина, как и вся эта история, станет совершенно никому неинтересна. Кристиан свернул приложение и нажал на кнопку «Воспроизведение» открывшегося видео, на котором крупным планом было лицо какой-то девицы. Она рассказывала о своих покупках, а потом вдруг удивилась и обратилась к девушке в светлом кашемировом костюме.

Это была она. Удивленная, напуганная, но в ту же секунду обозленная и готовая защищаться. Но её хватает за руку тот тип. Пластический хирург, кажется? Уводит Кристину за собой, да с такой уверенностью, будто ему позволительно это делать!

– Вы видели? – смеется девица. – Она хотела наброситься на меня! Любопытно, куда эти двое убежали? Хотите посмотреть? – спрашивает она своих зрителей.

Девчонка переворачивает камеру. Прячась за углом, она медленно отодвигает свой телефон в сторону.

– Ох, ты боже! Как он её прижал к стене! – комментировала девчонка. – Кажется, сейчас мы увидим страстный поцелуй… Эй! Что вы себе позволяете? Уберите от меня свои руки! Вам хоть известно, сколько стоит эта шуба?!

Видео закончилось, а перед глазами всё ещё была она. Обозленная, взволнованная, растерянная и рядом какой-то тип, чьи руки на её лице.

– Прочитал? – появился рядом Максим.

– И посмотрел, – ровным голосом ответил Кристиан. – Что за девица снимала?

– Блогерша известная. Не смотри на меня так, я её не знаю! Зато моя беременная жена в курсе всего.

Кристиан вдруг вспомнил, что этот же нежный костюм молочного оттенка был на Кристине в тот вечер, когда он приехал к ней домой. Как вторая кожа идеально облегал её роскошное тело. И выходила она тогда из машины, за рулем которой сидел какой-то мужчина. Кристиан не видел его лица, но решил, что это либо личный водитель, либо её отец. Но теперь…

– Зачем ты мне показал это?

– Ты ведь сам сказал, что занимаешься мониторингом. К тому же, я думал ты обрадуешься, узнав, что с тебя вот-вот слезут журналюги. Потому что Кристина целовалась не с тобой, а с тем хирургом.

Наблюдая за выходящим из бассейна другом, Кристиан прикусил язык, с трудом удержавшись от язвительной реплики.

«То, что они целовались, ещё нужно доказать», – думал он, испытывая неприятную боль в горле.