Белый плен

Глава 20

– Пугающее начало, – процедила Кристина, читая впереди огромные светящиеся буквы «Железнодорожный вокзал». – Как в каком-нибудь избитом сюжете про дурнушку, у которой не получилось зажить счастливо в большом городе и она возвращается обратно в деревню, где родилась.

– У тебя богатая фантазия.

– Серьезно, Кристиан, зачем мы сюда приехали? – настороженно взглянула она на него.

Он так пронзительно посмотрел на нее в ответ, что всё внутри перевернулось. Кристина увела взгляд, испугавшись своих чувств, ведь они совершенно точно не были взаимными.

– У нас с тобой два билета на частный скоростной состав. «Северный экспресс».

– Вот как… И куда он едет?

– Через двадцать четыре часа он возвращается обратно, – улыбнулся Кристиан, заглушив двигатель. – Сюда же. Нам повезло попасть на сегодняшний рейс. Потому что уже завтра он растянулся бы на целых пять дней. Тебе понравится, – улыбнулся он. – И поездка на поезде совсем не опасна для ребенка.

В здание железнодорожного вокзала они вошли через центральные двери, однако к ярко-синему составу, светящемуся белыми огоньками, поднялись по туннелю с указателем «Выход для VIP-пассажиров». На плече Кристиана висела коричневая кожаная сумка и такую же черную он нес в руке.

– У нас седьмой вагон, – сообщил он, повернув к ней голову. – Ты волнуешься?

– Я просто не понимаю, почему нахожусь здесь и что вообще происходит.

Телефон в кармане мехового пальто стал трезвонить. Конечно же на том конце провода была Натали. Когда Кристина ответила, в трубке раздавалась громкая музыка.

– Как прошел показ? – спросила Кристина, следуя за Кристианом.

– Потрясающе! И знаешь, что было самым умопомрачительным?

– Боюсь представить, – усмехнулась Кристина.

– Когда показ подошел к концу, мы с Луиджи Ринальди вышли на подиум, он расцеловал мои руки, и вдруг появился твой отец с огромной охапкой красных роз!

– О, мой бог! Папа вернулся?!

– Да, милая! И он передает тебе большой привет!

– Но как же… Он ведь даже не предупредил! Я бы сейчас… – И вдруг её взгляд замер на Кристиане, показывающем билеты на своем телефоне проводнику. Осталась бы она с семьей, вместо того, чтобы постараться найти решение сложившейся проблемы, которая лично для нее, как ни крути, была всё же очень серьезной проблемой? Отказалась бы от двадцати четырех часов в компании мужчины, с которым три недели назад ей было так легко, весело и непринужденно? С мужчиной, от которого пахло терпкостью дерева и морозной свежестью с привкусом мяты и шоколада? С мужчиной, который был отцом её ребенка… – Знаешь, передавай папе огромный привет от меня! И скажи, что завтра мы обязательно увидимся.

– Завтра? – удивилась Натали. – А я думала вы улетаете к теплому океану и вернетесь к Новому году.

– Веселишься?

– Стараюсь. Потому что иначе я буду очень переживать за тебя.

Кристиан спрятал телефон в кармане пальто и повернул к ней голову. Воротник белой рубашки освежал его красивое с суровыми чертами лицо.

– Не стоит, – произнесла Кристина и тут же сообразила, что пора бы заканчивать беседу. – Всё в порядке. Правда. Созвонимся завтра, хорошо? Я должна идти.

– Как скажешь. Кстати, милая, – определенно улыбалась Натали, – думаю, он влюблен в тебя.

От глупости её предположения Кристина громко засмеялась, но тут же стихла, когда поймала на себе смеющийся взгляд Кристиана. Спрятав сотовый обратно в карман, Кристина поздоровалась с проводником и, взявшись за холодный поручень, поднялась по железным ступеням.

– Беспокоятся о тебе? – спросил Кристиан, следуя за ней.

– А как же. Меня увез в неизвестном направлении мужчина, который в качестве отвлекающего маневра выбрал пресловутые цветы.

– «Пресловутые»? – усмехнулся он, сдвинув в сторону широкую дверцу.

– Уверена, эти букеты выбирал даже не ты, – глянула на него через плечо Кристина и ступила вперед.

– Добро пожаловать на «Северный экспресс»! Меня зовут Олеся и сегодня я ваш второй проводник.

Кристина едва ли смогла поздороваться в ответ, ведь вагон «Северного экспресса» был отнюдь не простым вагоном среднестатистического состава поезда. Глянцевая под дерево облицовка стен и дверей купе, темно-зеленый ковер, тянущийся до самого конца вагона, картины с зимними пейзажами, настенные светильники с бахромой напротив каждого купе… Пораженная увиденным, Кристина с улыбкой обернулась.

– Надеюсь, сегодня здесь никого не убьют?

Проводница засмеялась, Кристиан усмехнулся и закатил глаза.

– Кстати, в нашей фильмотеке «Убийство в Восточном экспрессе» – самый популярный и востребованный у пассажиров фильм!

– В вашей… что? – засмеялась Кристина, не веря её словам. Глянув на Кристиана, она шепотом добавила: – Боюсь представить, сколько стоит один билет.

– Не представляй, – усмехнулся он снова, подталкивая её вперед. – Сегодня мы, пожалуй, выберем другой фильм перед сном. У вас ведь есть этот, как его? – смотрел он на проводницу. – Где есть такой персонаж с именем Кристиан?

– …Если вы имеете в виду Кристиана Грея, то абсолютно точно он у нас есть, – безуспешно пыталась скрыть улыбку женщина. – Ваше купе под номером семь. Располагайтесь и будьте, как дома. Ресторан находится в пятом вагоне и начнет обслуживание через сорок минут после отбытия. Если вы желаете поужинать в купе, сообщите мне, и я оформлю доставку.

– Обалдеть, – не переставала улыбаться Кристина, следуя к нужному купе.

– Я же говорил, что тебе понравится.

– Если бы я знала, как закончится этот день, то прихватила бы с собой шелковый длинный халат с перьями на рукавах.

– У тебя такой есть? – деланно удивился Кристиан.

Кристина остановилась напротив седьмого купе и с щекочущем волнением взглянула на Кристиана.

– Боюсь представить, что там внутри.

Усмехнувшись, он сдвинул в сторону дверь. Проводница в начале вагона вежливо поздоровалась с новыми пассажирами, которые неспешно шли вперед к своему купе, а Кристина же не могла сдвинуться с места.

– Может, мы уже войдем? – с улыбкой прошептал Кристиан, явно довольный её реакцией. – А то образуется пробка в проходе.

– Ужасное словосочетание, – тихонько прыснула Кристина и наконец зашла в купе. – С ума сойти! Это что, Кристиан?

– Спальный вагон, – улыбался он, поставив сумки на одно из двух мягких кресел.

– Значит вот как путешествуют миллиардеры.

– Я ненавижу поезда, – закатил глаза Кристиан и закрыл дверь.

– О! Серьезно? Заметно. Здесь же будто сразу четыре купе вместе взятых! А это что? – Кристина приоткрыла дверь из темного дерева и вытаращила глаза. – Собственный душ. Обалдеть. – Обведя неспешным и настороженным взглядом две рядом стоящие узкие кровати, Кристина прямо спросила: – Зачем всё это?

– Мне кажется, что это романтично, – усмехнулся Кристиан, снимая свое пальто. – Думаешь, пассажиры этого поезда едут к родственникам на новогодние праздники или в командировки?

– Думаю, что билет в такой поезд стоит очень дорого, так что родственники рискуют остаться без подарков, а это не очень прилично со стороны прибывшего гостя.

Кристиан засмеялся.

– Иногда в жизни не хватает романтики и поезда, который просто бы ехал вперед, но обязательно вернул бы тебя обратно. За двадцать четыре часа можно о многом подумать, поговорить, решить, а по приезду – действовать.

«Уважаемые пассажиры! До отправления Северного экспресса остается две минуты» – прозвучал приятный женский голос из динамиков.

– Ты не похож на мужчину, которому в принципе нужна романтика.

Кристиан ничего не сказал, но уголки его губ едва заметно поднялись. Он спрятал свое пальто в узкой нише и подошел к Кристине, чтобы забрать её верхнюю одежду.

– Нам нужно поговорить, – сказал он низким и бархатным голосом, глядя в её глаза. – И я думаю, что лучшее для этого место там, откуда ни ты, ни я не сможем сбежать.

Наверное он увидел в её глазах благодарность. Ведь последние три дня выдались для нее не самыми спокойными, поскольку думать, что же ей делать дальше и как объяснить новое положение вещей в своей жизни отцу и Натали, было катастрофически сложно. Одна голова хорошо, а две лучше. Особенно, когда вторая принадлежала отцу её ребенка.

Она молча сняла пальто и отдала его Кристиану. Напротив кроватей на стене висел плоский телевизор небольшого размера. Мягкие кресла стояли рядом с круглым деревянным столиком, на котором стояла стеклянная колба с горящей свечой внутри. Это был просто светильник, но он отлично создавал атмосферу какой-то новой романтики под приятный стук колес, которым наполнится вагон через несколько минут.

– В этой сумке вещи, которые могут тебе понадобиться, – сообщил Кристиан, поставив коричневую кожаную сумку в кресло, рядом с которым стояла Кристина. – Они новые. Её собирал не я, а моя помощница.

– Любопытно, – произнесла Кристина и обняла себя за плечи. – Не слишком ли мы празднично выглядим для поездки? Я в вечернем платье, а ты в костюме и белой рубашке.

«Уважаемые пассажиры! Северный экспресс отправляется!» – оповестил женский голос.

Поезд плавно тронулся с места.

– Ничуть! Самое то для ужина в ресторане.

Их взгляды встретились, улыбнулись друг другу. Кристина зашла в скромную по размерам, но роскошную по оснащению душевую. Она не закрывала за собой дверь, опасаясь, что Кристиан подумает, будто от волнения она решила спрятаться от него. Ополаскивая руки, Кристина безуспешно пыталась успокоиться. Завибрировавшие мышцы щекотали под кожей, во рту пересохло, а желудок внезапно заурчал. Кристина легонько похлопала прохладными ладонями по щеками, дабы те хоть чуточку утратили предательский румянец.

Они просто поговорят. Кажется Кристиан и впрямь был настроен помочь ей, а именно моральная поддержка была сейчас очень для нее важна.

– Не против, если я выйду в коридор на пару минут и позвоню, пока связь не пропала?

Кристина молча кивнула и подошла к сумке с вещами, которые собрала для нее помощница Кристиана. Внутри лежали две футболки, носки, спортивные штаны, свитер, умывальные принадлежности, пробник с легким цветочным парфюмом, сменное нижнее белье и новая зарядка для телефона. А ещё свернутый напополам квадратный листок.

«Абсолютно каждая новая вещь в этой сумке была постирана и отутюжена».

– Ну, как? Есть в сумке шелковый халат с перьями на рукавах? – вернулся Кристиан и с любопытством взглянул на листок в её руке. – Что это?

– Очевидно, послание от твоей помощницы, – улыбнулась Кристина, спрятав листок обратно. – Она очень внимательна.

– Что есть, то есть. Ресторан откроется через полчаса. Ты проголодалась?

– Полчаса как-нибудь продержусь.

В дверь постучали и Кристиан незамедлительно сдвинул её в сторону.

– «Северный экспресс» благодарит вас за выбор и дарит вам на память скромные подарки, – с улыбкой сообщила проводница, вручив Кристиану две среднего размера белые коробки.

Другой проводник, тот, что проверял их билеты у входа в вагон, поставил на столик две белые фарфоровые кружки и заварочный чайник, в котором плавали крупные листья чая и кусочки фруктов. Стеклянная с крышкой ваза с печеньем, сахарница, салфетки… Пока он накрывал на стол, непослушный взгляд Кристины, как сумасшедшая карусель, то вздымался на Кристиана, то обрушивался вниз и так без конца, пока персонал поезда не покинул их купе.

– Это тебе, – протянул он ей одну коробку.

Сняв плотную крышку, Кристина засмеялась.

– Надо же! А я-то всё думаю, чего же не хватает!

– Перьев в нем нет и он не шелковый, – улыбнулся Кристиан, глядя на белый махровый халат в её руках. – Зато в нем будет теплее.

– Какие чудесные тапочки! – воскликнула она. – Только посмотри, они с пушком! У тебя такие же?

– Сомневаюсь. Выпьем чай?

– Да, с радостью.

Повисла неловкая тишина. Кристиан наливал темный чай в белые кружки, провоцируя своим задумчивым молчанием и без того нешуточную тревогу. Лихорадочно перебирая варианты тем, которые они могли бы обсудить, Кристина почему-то обходила стороной самую важную и актуальную на данный момент времени.

– Я всегда думала, что в поездах существует единый стандарт кружек. Видимо, я ошиблась.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Кристиан, после короткой улыбки на её слова.

– Не как обычно.

Его взгляд тут же поднялся.

– Что-то беспокоит?

– Не в физическом смысле, Кристиан. И я знаю, что ты сейчас хочешь сказать.

– Например?

– Да, брось! – усмехнулась она, устремив взгляд в темное окно, за которым постепенно исчезал светящийся город. – Например, что-то вроде «а ведь я говорил»! Я в полном недоумении.

– Потому что тебе казалось, что ты очень хорошо знаешь свой организм, а он, паршивец, оказался с сюрпризами, да? – улыбнулся Кристиан.

– Ночью я решила, что из-за стресса он мог немного сойти с ума. Переохлаждение, страх, паника! Возможно, что когда я лежала в снегу и почти смирилась с тем, что для меня это конец, мои яичники в панике извергли яйцеклетку!

– Всякое случается. – Кристина подняла на него непонимающие глаза и вдруг четко увидела абсолютное мужское спокойствие, будто бы ничего эдакого и не происходило вовсе! – Вместо того, чтобы спать ночью, ты размышляешь о своих яичниках?

– Тебе смешно?

– По правде говоря, есть немного, – улыбался Кристиан.

– Рада, что хоть один из нас находит эту ситуацию веселой. Впрочем, мне совершенно странно видеть тебя таким спокойным, учитывая, что ты, помнится мне, закатил настоящую историку, когда мы… В общем, ты был не в себе точно.

– Тут ты права. Приехав в домик на выходные, я не рассчитывал, что обнаружу в снегу девушку с пробитой ногой, и мы будем смотреть с ней фильмы, пить и общаться, пока не наладится капризная погода. И разумеется я не думал, что между нами может что-то случиться.

«Уважаемые пассажиры! Северный экспресс покинул город. Через пятнадцать минут вы можете отдохнуть в вагоне-ресторане. Приятного отдыха!»

– Почему ты не хотела сообщать мне о беременности?

– Кристиан, – усмехнулась она, – я даже подумать об этом не успела, потому что свалилась в обморок.

– Хорошо, – терпеливо кивнул он, – но, и очнувшись, ты явно не собиралась этого делать.

– А я до сих пор не знаю, что мне делать! Наверное, я бы сообщила тебе. И не для того, чтобы ты проявлял финансовую активность, а просто потому, что в какой-то момент я бы осознала, что отец ребенка всё же имеет право знать о его существовании. И ещё я бы не хотела идти по стопам родной матери… Но к этому пониманию мне нужно было ещё прийти, а ты эту возможность у меня похитил.

– Я её не похищал, а лишь ускорил. Ты всё ещё не можешь прийти в себя?

– «Всё ещё»? – усмехнулась Кристина. – Прошло всего три дня с тех пор, как я узнала, что теперь я не одна у себя. И я понятия не имею, когда это случится, но лучше бы поторопиться, ведь мне очень хочется, как раньше, приезжать домой и со спокойной душой ложиться спать. И спать крепко! А не таскаться от стенки к стенке, лихорадочно перебирая в уме варианты того, как я буду объясняться перед своими близкими.

– Ты забыла упомянуть о прессе.

– Спасибо, – выдавила она ехидную улыбку. – Особенно благодаря тому, что ты сегодня сделал, теперь эти людишки меня точно не оставят в покое.

– Возможно, что кто-то проследил за нами до вокзала.

– Прекрасная новость!

– И опять сделал фотографии, достойные пометки «Сенсация»!

– Чудненько.

– И теперь никто не усомнится в том, что между нами роман. Согласись, когда мужчина и женщина держатся за руки, а потом вместе заходят в один вагон, это что-то, да значит?

А вот теперь ей сделалось совершенно неспокойно.

– Что тебе нужно, Кристиан?

– Мне нужно, чтобы мать моего ребенка не испытывала лишний стресс. Чтобы единственным мужчиной, который мог бы прикасаться к тебе и оставаться рядом, был я.

– …Что, прости?

– Даже сейчас, когда ребенок размером с микрочастицу, он впитывает в себя всё, что ты видишь, слышишь, делаешь и чувствуешь. Грустишь ты – грустит он. Смеешься ты – хорошо ему. Ты беспокоишься – ему тревожно. Он чувствует каждое прикосновение к тебе, а я совсем не хочу, чтобы кто-то вроде того хирурга, даже кончиком пальца…

– Кристиан! – перебила она, совершенно сбитая с толку. – Боже, о чем ты говоришь?

– Я говорю о нашем ребенке и напоминаю тебе о своих правах на него. И это вовсе не значит, что я собираюсь отнимать его у тебя. Останови воображение и выдохни. Я просто хочу быть рядом и видеть, как протекает беременность, как изменяешься ты, он…

– …Меня сейчас стошнит, – прорычала она с раздражением. – Ты можешь… Ты можешь немного помолчать?

– Мой голос вызывает тошноту?

– Твои слова вызывают тошноту, – упрямо посмотрела она на него. – Что это ещё за «напоминаю тебе о своих правах»?! Почему сразу не воспользоваться словом «заявляю»?!

– Потому что я не заявляю, а напоминаю. Ты ведь и сама знаешь, что его отец – я.

– Кристиан, ты же… Ты же истерику закатил, когда понял, что забыл про защиту! – подскочила она с кресла. – Что изменилось за три недели?

– А чего ты ожидала от меня? Что я буду молча проявлять «финансовую активность» и вообще никак не учавствовать в жизни своего ребенка? У нас есть всего девять месяцев, чтобы перестроить свои жизни, подготовить почву, соблюсти все правила приличия и законы.

– …Ты моей смерти хочешь? Какие законы? Какие правила при… Кристиан, – усмехнулась она, поставив руки в боки, – хватит.

– Ты сама родилась вне брака, – совершенно спокойно сказал он, глядя в её глаза. – Твой отец был где-то много лет, потому что мама ему не сообщила о тебе по каким-то своим причинам. Хочешь, чтобы и твой ребенок родился без отца? Да, мама у него потрясающая, она заботливая и самая лучшая, но разве в какой-то момент времени она не устанет быть одна? Воспитывать его одна, в садик возить, в школу подвозить? Разве ему когда-нибудь не станет обидно, что у всех ровесников есть семья, мама и папа, а у него только мама и какой-то дядька, который отправляет подарки на праздники и мелькает своей физиономией в телевизоре?

Неужели Кристиан и правда считал, что из нее получится заботливая мама? И почему эти слова так тронули её сердце?

– Ты уже думала, как сообщишь о ребенке своей семье?

– Этот вопрос занимает большую часть моих мыслей. Как продумаю все мелочи, так и скажу. Кристиан, нам нет ещё и месяца, а ты уже говоришь так, словно я вот-вот рожу и буду запрещать тебе видеться с ребенком. По правде говоря, я уже совсем ничего не понимаю. Тебя не понимаю! Чего ты хочешь от меня сейчас?

И почему у нее такое чувство, будто ей совсем не стоило задавать этот безобидный вопрос? Окинув властным взглядом пространство вокруг, Кристиан опустил кисть правой руки на край деревянного стола и без тени сомнения ответил:

– Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. Чтобы наш ребенок родился в законном браке.

Сумев подавить рвотный рефлекс один раз, Кристина резко втянула воздух, чтобы ответить, хотя и сама не понимала, что именно намеревалась сказать. Но тошнота поднялась так стремительно, как брошенная в бутылку с газировкой мятная конфета. Прижимая ко рту ладонь, Кристина бросилась в душевую.