Бессмертный грех

Глава 16 АЛЕКСАНДРА

Труп нашел дворник, который решил прибраться в нашем редакционном дворе. И в зарослях кустарника неизвестного сорта и непритязательного вида обнаружил мертвого мужчину.

У дворника оказались на удивление крепкие нервы — страшная находка его ничуть не испугала. Обнаружив труп, он принял единственно верное в такой ситуации решение, а именно — зашел в дверь первого попавшегося учреждения, которым оказалась наша редакция, и попросил разрешения воспользоваться телефоном. Вахтер любезно ответил, что у нас редакция газеты, а не главпочтамт, и посоветовал позвонить из автомата. На что дворник заявил, что уж кто-кто, а он-то знает, что ни одного исправного автомата в округе нет, а позвонить нужно срочно, причем в милицию. Вахтер забеспокоился и задал резонный вопрос: «А что случилось-то?»

Через пять минут информация о найденном трупе дошла до руководства редакции и до Коновалова.

Вахтеру строго-настрого велели молчать и не сеять панику в рядах и без того взвинченных сотрудников газеты, а мы — Мохов, Пожарский, Вася, дворник и я — отправились к месту преступления. Дворник, мелко семеня рядом с Васей, гордо бил себя кулаком в грудь и в десятый раз повторял:

— Это я нашел его, я нашел… Сам нашел. Я.

Сначала Вася понятливо кивал, но в конце концов хвастовство работника метлы и совка его разозлило:

— Ты что — претендуешь на двадцать пять процентов, следопыт?! — гаркнул он.

— Что? — не понял дворник. — На сколько?

— Нашел — и молодец, — отмахнулся Вася. — Прими мои поздравления.

— Да ладно, — засмущался дворник. — Нашел и нашел, дело-то нехитрое.

— Побольше тебе таких находок, дорогой, — пожелал добрый Вася.

…Телогрейка, грязные брезентовые штаны, немыслимая облезлая ушанка… Представляю, как негодовали бы кролики, если бы им сказали, что этот головной убор сделан из их симпатичного меха. Да, таким мехом может похвастаться только старая мышь, не раз переболевшая стригущим лишаем. Неподалеку от трупа валялась грязная авоська с тремя старыми книгами со штампом библиотеки номер 15. Старший оперуполномоченный присел на корточки рядом с трупом и, брезгливо закатав рукава, принялся изучать содержимое его карманов. Карманы, все как один, оказались пусты, если не считать двух найденных окурков и хлебных крошек.

— Да-а, — протянул Вася спустя минуту, — бедность, конечно, не порок, но не до такой же степени.

— Так ограбили небось, — предположил догадливый дворник.

— Несомненно, — кивнул Вася. — Человека такого вида ни один приличный грабитель не пропустит. От него за три версты разит достатком.

— Понятное дело — разит, — кивнул дворник. — Они ж не моются совсем.

— Зачем такого убивать? — сам себе задумчиво сказал Василий.

— Ну раз убили, так, значит, и ограбили, — стоял на своем дворник. — Понятное дело.

— Ты вот что, мыслитель, — распорядился Вася, — иди-ка на лавочке отдохни. Мы тут сами разберемся.

Дворник покорно поплелся к лавке, обиженно оглядываясь и вздыхая.

— Зачем ты его обидел? — спросила я. — Он тебе такую классную версию подсказал…

— Куда уж лучше! — Вася со злостью сплюнул. — Просто прелесть, ежики зеленые! У меня складывается впечатление, что мы имеем дело с маньяком. А ты знаешь, как я их не люблю. И куда, скажи мне, я дену столько трупов?! Меня же Леонид с Гошей живьем сожрут. Хороший отпуск ты мне устроила!

— А тебе никто не обещал санаторно-курортного лечения, — вяло огрызнулась я.

На самом деле Васю было жалко. Как ни крути, а он чувствовал себя виноватым, причем перед всеми.

— Ладно, Васенька, выкрутимся. — Я присела рядом с ним. — И потом — с чего ты взял, что этот труп имеет отношение к нашим делам?

Из переулка донесся звук сирены, и тут же во двор въехала милицейская машина. Из нее выскочили трое оперативников из местного отделения, строго оглядели нас и неприязненно — труп бомжа.

— Филипп, — констатировал один из них. — Допрыгался.

— Хороший знакомый? — спросил Василий.

— Вопросы здесь задаем мы, — цыкнул на него старший из оперативников. — Понятно?

— Ну, это как сказать. — Василий вынул из кармана муровское удостоверение. — Ничего не имею против ваших вопросов, но уж и вы мне, ребятки, не хамите.

Оперативник вытянулся в струнку:

— Виноват, товарищ капитан, не знал.

Пожарский и Мохов с уважением посмотрели на Василия.

— Знакомый? — повторил вопрос Василий.

— Знакомый — мягко сказано. — Главный артист района.

— Артист? — Вася с сомнением посмотрел на мертвого бомжа.

— В смысле — баламут. Не злодей, конечно, — вздохнул оперативник. — Так, мелкий мошенник, побирушка-попрошайка. Старушек ловко на мелочь разводил.

— Судя по содержимому его карманов — не всегда получалось, — усомнился Василий.

— Вы не по карманам судите, товарищ капитан, — посоветовал оперативник, — а по желудку. Он все на еду и питье тратил. Любил покушать.

— Нет уж, спасибо! — решительно отказался Вася. — В желудке пусть патологоанатом роется, я не по этой части.

— Чего в желудке-то рыться? — пожал плечами старший оперативник. — Причина смерти очевидна — зарезали Филиппа. В их среде — обычное явление. Поспорили из-за бутылок — у них ведь тоже зоны сбора стеклотары строго поделены. А Филипп права качать любил и очень задавался. Его любимое выражение: «Вы все — жуки навозные, а я — интеллигентный человек».

— Нормально, — крякнул Вася.

— Он по книжкам специализировался, — продолжил оперативник.

— По сберегательным?

— Нет, по художественной литературе. Нашел золотую жилу в библиотеке. Там время от времени списывают старые книги. Он их забирал и предлагал по рублю прохожим. Выбирал тех, кто книжки в принципе читает…

— Как же он угадывал, кто читает, а кто нет? — спросил Вася. — В глаза заглядывал или диплом о высшем образовании просил показать?

— Тоже мне загадка, — не удержалась я, — интеллигентного человека распознать проще простого — по шляпе и портфелю.

Вася бросил на меня испепеляющий взгляд и опять переключился на оперативника:

— В этот двор он забрел тоже в поисках интеллигентных людей? Вон их сколько — целая редакция.

— В этот двор он забрел два года назад, когда никакой редакции здесь и в помине не было, — возразил оперативник. — Он здесь жил.

— Под кустом?

— Зачем? Дом пустовал, он жил в подвале. Потом начался ремонт, Филю выгнали. Дворник жаловался, что он после этого совсем озверел.

— Дворник? — Василий страшно засверкал глазами. — Так что ж он нам голову морочил? — И страшным голосом заорал: — А ну, иди сюда, следопыт!

Дворник обрадованно потрусил к нам.

— Ты его знаешь? — набросился на него Вася. — Ну! Отвечай!

— Кого? — испуганно заморгал дворник. — Филю? А то ж… Кто ж его здесь не знает?

— А почему молчал?

— Я? Как молчал? Это ж я его нашел… сам нашел… Иду — он лежит.

— А почему не сказал, что ты его знаешь? Ну?

— А вы не спрашивали, — резонно ответил дворник.

— От пьяной разборки никто не застрахован… — подытожил оперативник.

Вася подал оперативникам руки:

— Мы тут немножко натоптали, уж извините.

— А мне-то что? — встревожился старший оперативник. — Вы расследуете, вы и топчете…

— Нет, — Вася широко улыбнулся. — МУР убийствами бомжей не интересуется. А я здесь случайно, просто мимо проходил. Так что труп этот ваш, ребята. Делайте с ним что хотите. Счастливо оставаться.

— А эти граждане? — крикнул оперативник в спину удаляющемуся Васе.

— А эти граждане, — Вася посмотрел на нас, как на чужих, — просто не в меру любопытны. Они здесь поблизости работают и не смогли отказать себе в удовольствии поглазеть на настоящий труп. Вряд ли они сообщат вам что-то интересное, потому как к месту преступления они прибыли вместе со мной. Но допросить их — ваше право.

Тут совершенно не вовремя очнулся Пожарский, который последние пять минут пребывал в состоянии глубокого шока.

— Мы ни при чем! — страстно воскликнул он. — Мы ни в чем не виноваты!

Оперативник посмотрел на генерального директора, как на слабоумного, и проворчал под нос:

— Кто бы сомневался. Идите, граждане, не мешайте работе.

Надо отдать должное моим начальникам — они покинули место происшествия с огромным облегчением и весьма торопливо. Дворника пришлось оставить в заложниках. И пока мы шли к входу в редакцию, за нашими спинами раздавались его горделивые вопли:

— Это я нашел! Я! Вот зашел сюда — и вижу! Ограбили его!

Пожарский тяжело вздохнул и отправился к себе. Мохов, дружески хлопнув меня по плечу, поплелся следом. А я устремилась в свой кабинет с надеждой насладиться наконец одиночеством и все спокойно обдумать. Но не тут-то было. На моем рабочем столе в позе «русалка на ветвях» расположилась Лиза Стилль, а на полу, в позе «и я у ваших ног» — Сева Лунин.

— Похоже, своих кабинетов вам мало? — ворчливо осведомилась я.

— Очередной труп? — заговорщически спросила Лиза и прищурилась в предвкушении жуткого рассказа.

— Откуда ты знаешь?

— Труп в мешке не утаишь, — пояснил с полу Сева.

— Рассказывай! — потребовала Лиза.

— Что?

— Не прикидывайся! Кого убили, почему, как все было?

— Лиза, родная! — застонала я. — На вопросы «Почему убили?» и «Как все было?» может ответить только один человек — убийца. Или, в редких случаях, — свидетель. Я не отношусь ни к тем ни к другим.

— Жаль, — сникла Лиза. — Мы надеялись, что ты нам расскажешь.

— Кстати, — встрепенулась я, — откуда вы знаете про убийство?

— Оттуда! Вся редакция уже знает!

— Болтливые вахтеры пошли — сил нет, — вздохнула я. — А убили бомжа. Больше ничего не знаю.

— То есть к нашим событиям новое убийство отношения не имеет? — уточнил Сева.

— Абсолютно никакого! В нашей образцово-показательной редакции бомжи не работают.

— Здрасьте, — нервно хихикнула Лиза. — А Неволяев? Типичное дитя помойки.

— Хорошо, пусть, — согласилась я. — Но убитый — совершенно посторонний бомж. Довольны?

С трудом спровадив любопытную парочку, я позвонила в МУР. По моим расчетам, Вася уже должен был туда доехать. Но на месте оказался только Леонид.

— К счастью, капитана Коновалова здесь нет, — радостно сообщил он. — И, надеюсь, еще долго не будет.

— Не надейся, — уныло сказала я, — он приедет с минуты на минуту.

— Вот черт! — засуетился Леонид. — Так мне пора ноги уносить!

— Передай ему, пожалуйста, что он мне нужен, — попросила я.

— Как же я ему это передам, если намерен немедленно сбежать?

— Ну… вдруг встретишь его в коридоре.

— Типун тебе на язык! — крикнул Леонид и бросил трубку.

И тут в мою дверь заглянул давешний оперативник из местного отделения.

— Где тут у вас… этот… фамилия Колос?

— В конце коридора, там, где табличка «Приемная», — растерянно ответила я. — Вас проводить?

— Проводите, — кивнул оперативник. — Заодно будете понятой.

— Понятой? — испугалась я. — А что случилось?

— А вы не знаете, — ухмыльнулся оперативник. — Мне показалось, что вы только что топтались на месте преступления.

— А Колос-то здесь при чем? — не унималась я.

— Вот сейчас и выясним.

По иронии судьбы по дороге к приемной мы встретили Неволяева, который тут же был назначен вторым понятым. Оперативник без стука ввалился в кабинет Колоса, а мы с фельетонистом деликатно застряли на пороге. Колос задумчиво курил, стоя у окна.

— Гражданин Колос? — уточнил оперативник. — Это вы?

Заместитель генерального окинул нашу компанию недовольным взглядом и горько вздохнул:

— Не редакция, а зоопарк. Вы когда-нибудь прекратите валять дурака?

— Вы позволите осмотреть ваш кабинет в присутствие этих двух людей? — грубовато поинтересовался оперативник. — Честно признаюсь — ордера у меня сейчас нет и, если вы будете настаивать, придется отложить обыск на часок-другой. Но пока я буду оформлять ордер, здесь в любом случае останутся наши сотрудники.

— Ордер на обыск? — Колос обвел всех растерянным взглядом. — Это что, шутка такая?

— Да я бы не сказал. — Оперативник по-хозяйски плюхнулся в кресло. — В нашей веселой стране много чего в шутку делается, но обыскивают, как правило, всерьез.

— И что же вы всерьез собираетесь у меня искать? — стараясь выглядеть ироничным и спокойным, спросил Колос. — Наркотики? Порнографию?

— Нет, все не так серьезно. Всего-навсего орудие убийства. Не возражаете?

— Ищите, — махнул рукой Колос. — Бред какой-то.

— Разумно, — обрадовался оперативник. — Раньше начнем, раньше кончим. Приступайте.

Из-за наших с Неволяевым спин показались три мелких пронырливых человечка, которые принялись шарить по шкафам. Как же мне захотелось провалиться сквозь землю, двинув на прощанье оперу в зубы чем-нибудь тяжелым! Конечно, Колос мне не друг и не брат, но смотреть на то, как человека унижают, — нет, это не мое. И тут неожиданно Неволяев повел себя прямо-таки геройски.

— Стоп, стоп, стоп! — громко скомандовал он. — Стоп, проклятущие! Так не пойдет!

Опер недовольно оглянулся на фельетониста и неприятно оскалился:

— Что не пойдет?

— Счет-то неравный. Не уследишь. Нас — двое, вас — четверо. Тут и подкинуть любую гадость проще простого. Вот ты и ты, — Неволяев ткнут пальцем в двух мелких сыщиков, — пошли вон.

— Что-о-о? — Старший опер оперся руками о подлокотники и медленно вылез из кресла. — Что-о-о?

— Глухой, да? — Неволяев сочувственно поцокал языком. — Как только вас таких в органы пускают. Я давно замечаю: как мент, так обязательно либо глухой, либо слепой, а чаще всего — просто дебил.

Опер настолько обалдел от неволяевской тирады, что даже не рассердился. А придя в себя, жалобно поинтересовался:

— Кто это?

— Понятой, — с готовностью откликнулась я. — Вы же сами его привели.

В пылу дискуссии мы совершенно упустили из виду трех шустрых людишек, которые, не обращая никакого внимания на наши разговоры, методично прочесывали кабинет. И стоило оперу широко открыть рот, для того, вероятно, чтобы дать Неволяеву достойный отпор, один из них тихо, но весомо сказал:

— А вот и он.

Все обернулись. В руках сыщик держал пластиковую прозрачную папку, сквозь тонкие стенки которой явственно просматривался нож.

— Подкинули все-таки, — мрачно констатировал Неволяев.

— Это не мое! — одновременно с ним сдавленно крикнул Колос.

— Будем составлять протокол, — бесстрастно подытожил опер.

— Я не подпишу! — торжественно сказал Неволяев и сдвинул тюбетейку на левое ухо.

— И я не подпишу, — пискнула я.

— Подпишете, куда вы денетесь, — нахмурился опер, но глаза его все-таки тревожно забегали.

Впрочем, страдания хамоватого опера сейчас интересовали меня меньше всего. А вот нож… Никто его не подкидывал. Я сама видела, как юркий сыскарь достал нож из ящика стола.

Из кабинета Колоса нас грубо выставили.

— Хамы! — крикнул Неволяев захлопнувшейся перед нашими носами двери. И, повернувшись ко мне, напряженно прошептал: — А ножик-то в столе был, я видел.

…В моем кабинете, горестно уронив голову на письменный стол, восседал Вася.

— Ой, ты здесь! — обрадовалась я. — Пойдем скорее, там такое…

— У Пожарского жену похитили, — перебил он. — Вчера вечером. Вот полюбуйся.

И он положил на стол передо мной конверт гадкого грязно-желтого цвета.

— А у Колоса нож нашли. Окровавленный, — только и оставалось ответить мне.