Бессмертный грех

Глава 23 ЛАРИСА

Официант уже дважды выразительно кашлянул у нее над ухом. Да, пора, в кафе не осталось ни одного посетителя, а обслуживающий персонал уже полчаса находился в боевой готовности покинуть заведение.

— Можно от вас позвонить? — спросила Лариса. — Позвоню и уйду.

— Милости прощу. — Официант проводил ее к барной стойке и поставил перед ней телефон. — Звоните.

Лариса набрала свой домашний номер.

«Пусть! — думала она. — Пусть будет что будет». Без потерь все равно уже не обойтись. Она сама все расскажет мужу, она не будет себя выгораживать, она попросит прощения, но не будет проситься назад. Она слишком провинилась, чтобы претендовать на великодушие. Но покаянную голову меч не сечет, и муж скорее всего разрешит ей пожить некоторое время в их старой квартире, пока она не устроится в жизни, не найдет работу и жилье. Она скажет ему: «Ни о какой дележке имущества и речи быть не может, здесь нет ничего моего, но дай мне пару месяцев, а потом я исчезну».

Конечно, ее грехи слишком велики, слишком, но ведь есть же у нее право покаяться и попросить о последней маленькой услуге.

К телефону подошла Верка.

Больше всего Ларису поразило то, что голос у Верки был веселый и довольный. Как будто ей только что рассказали анекдот и она еще не досмеялась — помешал телефонный звонок.

Лариса растерялась. Она посмотрела на часы — половина первого ночи — и бросила трубку на рычаг с такой силой, как будто телефон был виноват в ее бедах. Официант посмотрел на Ларису неодобрительно, но ничего не сказал.

«Быстро, — подумала Лариса, — быстро они. Меня нет всего сутки…»

Ей уже не хотелось каяться, и ее собственный смертный грех отступил на задний план, съежился и стал едва заметен. Она чувствовала себя обманутой и опустошенной. Дважды обманутой — и Веркой, и мужем. Они оба предатели.

Сначала она захотела броситься домой и застукать их там. Да, открыть дверь, тихо войти и все увидеть своими глазами. Но Лариса тут же отогнала эту мысль. Что она им скажет? То есть она-то найдет что сказать, но Верка тоже сообразит что ответить. Она заявит: «Чья бы корова мычала!» или: «Тебе ли, подруга, давать нам уроки нравственности?» Верка не позволит себя унижать, а главное, не позволит обижать мужа. Она популярно и доходчиво объяснит, чего он не заслужил, а чего — заслужил, и будет права.

Официант спросил:

— Поймать вам такси?

Еще минута, и он предложит отнести ее домой на руках, только бы она ушла.

— Да, спасибо. Спасибо вам.

Лариса положила на стол деньги и вышла на улицу.

Как же страшно, когда некуда пойти!

Хотя… почему некуда? Верка — у нее дома, с ее мужем. А она может переночевать у Верки, ключ-то от квартиры до сих пор болтается на связке.

Приняв решение, Лариса заметно взбодрилась. Хоть на одну ночь проблема решена, а там посмотрим. Кстати, раз все так сложилось, то и у мужа ничего просить не надо — Верка пусть живет с ним, а Лариса пока поживет в Веркиной квартире. Все по-честному.

Почему-то мысль о расставании с мужем не причинила ей никакой боли. Было противно, но не больно.

Оставался еще малюсенький шанс, что Верка вернется сегодня домой и что ничего ТАКОГО у них там нет, просто они засиделись допоздна, заболтались… Ну в таком случае они вместе с Веркой посмеются над Ларисиными подозрениями, да и лягут спать.

Подъехав к Веркиному дому, Лариса посмотрела на окна ее квартиры — темные; посмотрела на часы — начало второго.

Открыв дверь, Лариса сбросила ботинки — они разлетелись по прихожей в разные стороны, швырнула куртку на тумбочку и побежала в ванную — вот точно так же она скидывала одежду на ходу и бежала под душ, когда они приезжали сюда с Крысем. Смешно. Смешно?

Лариса вышла из ванной, закутавшись в махровое полотенце, и, не зажигая света в комнате, залезла в постель.

Проснулась она рано и с удивлением поймала себя на том, что отсутствие Верки ей скорее приятно, чем неприятно. Да и настроение у нее нормальное. Вот чудеса! Ей даже захотелось позвонить Левушке и сказать что-нибудь хулиганское, типа: «Съел, дурачок? Лихо я от тебя сбежала?» А потом позвонить Крысю и посоветовать ему укрываться на ночь медным тазом, чтобы не замерзнуть.

И как бы в ответ на ее несерьезные мысли телефон зазвонил.

Лариса приподнялась на локте, раздумывая — подойти или нет, и тут включился автоответчик.

— Вера, это я, — сказал скрипучий и очень знакомый голос. — Где ты, я тебя потерял. Произошло что-то странное. Сегодня я заехал домой, дверь оказалась открытой, а балконное стекло разбито. Позвони мне как можно скорее.

У Ларисы закружилась голова, и хорошее настроение как ветром сдуло. Хорек! Это он! Так что же получается?

Она села в кровати, обхватила подушку руками и тупо уставилась в стену.

«Нет, для меня это слишком сложно! — громко сказала Лариса сама себе. — Я не умею распутывать такие загадки. Я ничего не понимаю».

Верка и муж — понятная связь, они сто лет знакомы, и Верка, судя по всему, все сто лет его любит.

Муж и Крысь — тоже понятная связка, они вместе работают.

Даже Верку и Крыся можно было бы как-то связать, она ведь знает о его существовании и теоретически могла вступить с ним в преступный сговор, добиваясь исполнения их заветных желаний, которые волею судьбы удивительно совпали.

Но Верка и Левушка? Эту связку объяснить нельзя никак.

И тем не менее Хорек приезжает в дом к Левушкиному брату, то есть в то место, о котором знал только один Левушка, увозит оттуда Ларису, а потом докладывает о проделанной (а точнее, о недоделанной) работе Верке.

— Что я вам всем сделала плохого? — громко спросила Лариса, глядя в стену. — Что? Неужели вы не понимаете, как мне страшно?

Стена молчала.

Они все хотели слишком многого и обвиняли Ларису в том, что она им чего-то недодала. Ну и что? Скажите спасибо и за это. Нехорошо быть такими жадными.

Лариса вспомнила, как однажды высыпала из кармана горсть мелочи в шапку нищему, а он, окинув ее оценивающим взглядом, прошипел с ненавистью:

— Дрянь! Только на мелочишку и можешь расщедриться. А сама-то вон какая.

Раз «такая», то должна давать больше.

Крысь ничуть не лучше этого нищего. Он не сомневался в том, что она не только может, но и должна расщедриться на более крупную сумму. И Левушка тоже, ему, видишь ли, мучительно думать о том, что он — третий.

Лариса выбралась из кровати, вышла в переднюю, взяла свой рюкзачок и высыпала его содержимое прямо на пол.

— Вот и все, что у меня осталось, — траурным голосом сказала она, глядя на кошелек, косметичку, пудреницу, щетку для волос и связку колючей. Положив связку на ладонь, Лариса с горькой улыбкой констатировала: — Вот она — вся моя жизнь. Четыре ключа от четырех квартир — Веркиной, Крыся, Левушки и мужа. Четыре самых близких человека, и все меня предали, все. Хотя…

Лариса зажмурилась и помотала головой. Мысль была настолько неожиданная, что в первую секунду она отмахнулась от нее, как от очередного бреда. Но потом, взвесив все еще и еще раз, она вцепилась в эту случайную мысль мертвой хваткой.

Конечно, Крысь ко всем событиям последних суток отношения не имеет. Круг злоумышленников ясен — Верка, Левушка, Хорек. А Крысь сюда никаким боком не вписывается. Каким бы жадным и настырным он ни был последние месяцы, он не шел дальше угроз. И ничего плохого ей не сделал. По крайней мере — пока.

А вдруг Хорек просто наврал, что Крысь выследил Ларису и все знает про Левушку? Ведь по-другому выманить ее из квартиры не удалось бы. Ну конечно, наврал! Крысь не из тех, кто сначала хладнокровно выслеживает, а потом через день, два, три приходит выяснять отношения. Он сразу ставит все точки над i.

А значит, Крысь — это единственное, что у нее осталось.

А его дом — это единственное безопасное место, где она может спрятаться. Никто из их банды — ни Верка, ни Левушка, ни Хорек — не знает о том, кто такой Крысь, как он выглядит и как по-настоящему его зовут. Конечно, они могут настучать мужу, что кто-то из его подчиненных — любовник Ларисы. Вот и пусть вычисляют — кто именно? Зато пока они будут биться своими умными головами об эту загадку, Ларису попробует разгадать их.

Она не торопясь выпила кофе, съела йогурт, приняла душ и отправилась к Крысю.