Бессмертный грех

Глава 7 АЛЕКСАНДРА

Вася оказался предателем. Еще и предателем. Я прощала ему все — и хамство, и занудство, и невежество, и упертость… Перечислять можно часами, потому что он на девяносто пять процентов состоит из недостатков. Нет, после того, что он сделал, — на все сто процентов. Лизе я, конечно, не стала рассказывать о своем унижении — она бы просто меня не поняла. Лиза Стилль умеет так выстроить свои отношения с окружающими, что им просто в голову не приходит обижать ее. А я — дурацкая размазня, и со мной можно позволять себе любые гадостные выкрутасы. Да за то, что Вася меня отшил, его надо было сразу треснуть сковородкой по морде. Ну почему я этого не сделала?! Знаю почему — сковородки под рукой не оказалось. Ну когда наконец нам выдадут компьютеры, диктофоны и сковородки, а то сидим здесь без самого необходимого?

А в редакции обсуждали название газеты. Стена около приемной была вся увешана листочками с вариантами названия. А рядом стояла картонная коробка из-под компьютера с прорезью — всем предлагалось голосовать за понравившийся вариант. И хотя ни для кого не было секретом, что голосование — только игра в демократию и право выбора названия принадлежит руководству, к коробке не зарастала народная тропа. Хитрый Неволяев заготовил целую кучу «бюллетеней», которыми, якобы от лица разных сотрудников редакции, проголосовал за свое, то есть предложенное им название «Русский золотарь».

Сева Лунин, подкравшись к Неволяеву, который старательно пропихивал в прорезь коробки неизвестно какую по счету бумажку, спросил вкрадчиво:

— Мухлюете, Эдуард? Подтасовываете факты?

— Уйди, Лунин-гад, — отмахнулся Неволяев.

— Зря стараетесь, — продолжил Сева. — Ваш вариант непроходной.

— Пятьдесят человек за него проголосовало! — Неволяев потряс пачкой еще не опущенных в «урну» бюллетеней. — Пятьдесят! Не хрен собачий.

— Вас, конечно, не смущает, что, согласно данным отдела кадров, на сегодняшний день действующих единиц пока только тридцать шесть? Вместе с курьерами и уборщицами.

— Смущает? Меня? — Неволяев расхохотался. Действительно, представить себе фельетониста смущенным мог только слепой, а главное, глухой.

— А непроходной вариант я сразу отмел, — продолжал хвастаться Неволяев. — Как придумал его, так и отмел. Жаль, хорошее было бы название — «Говномет». Как?

— Мечта! — Сева причмокнул. — Просто блеск!

Неволяев довольно заурчал.

— А то! Но бесполезно. Пришлось остановиться на более стерильном варианте.

— Саня! — Сева помахал мне рукой. — Как тебе такие названия для нашей газеты, как «Говномет» и «Золотарь»?

— Мне кажется, — подумав, ответила я, — что они больше подходят для псевдонимов одного фельетониста. Пусть он так подписывает свои нетлении: З. Говномет или Г. Золотарь.

Неволяев посмотрел на меня с презрением:

— Понаберут бабья по объявлениям, а еще хотят приличную газету сделать.

Из приемной вышел Вася, скептически осмотрел коробку с прорезью сверху и спросил у Севы (не у меня, проклятущий! Тьфу, кажется Неволяев уже оказал на меня тлетворное влияние):

— На что денежки собираете? Не на водочку случаем?

— На названьице, — пояснил Сева. — Для газетки.

— И что — сдают? — удивился Вася. — На такую ерунду?

— Сдают, — улыбнулся Сева. — Вот гражданин аж пятьдесят раз отметился.

— Да?! — Василий во все глаза уставился на Неволяева. — А-а, помню-помню. Как раз собирался с вами побеседовать. Прошу ко мне.

— Ага! — Неволяев сплюнул под ноги. — Только ширинку застегну.

Я зажмурилась. Опять безумец Неволяев нарывается — ничему его Лиза не научила. А ведь Коновалов пострашнее будет. Но Вася, на удивление, повел себя спокойно.

— Застегни, конечно. А обычно она у тебя расстегнута? Зря, дорогой, простудишься.

— А ты что — доктор? — продолжал нарываться фельетонист.

— Я — начальник Службы безопасности. Со всеми вытекающими из этого последствиями. Так что пойдем, милый, буду тебя воспитывать. А то народ жалуется. Случай, я вижу, запущенный, так что без телесных наказаний не обойтись.

— Да что я такого сделал? — захныкал Неволяев. — Уже настучали, проклятущие? Да плевал я на это голосование, мать его. Отпусти меня, дядя-гад.

— Нет, племянничек, не могу. — Василий взял фельетониста за шиворот и почти волоком потащил по коридору. — А за гада ты мне сейчас ответишь.

— До чего ж отрадное зрелище, — услышала я у себя над ухом. — Кто этот славный богатырь?

Я обернулась. За моей спиной стоял и с благодарностью смотрел на Васю сотрудник рекламного отдела Игорь… или Олег? Хоть убейте, не помню. Лиза прозвала его викингом, видимо, за высокий рост и пшеничную шевелюру. По-моему, она планирует закрутить с ним романчик.

— Начальник Службы безопасности, — сказала я. — Зверюга, как видите.

— А и пусть. — То ли Игорь, то ли Олег привалился плечом к стене. — Главное, инстинкты у него правильные. У меня тоже давно чесались руки, очень хотелось этому Неволяеву хвост начистить.

— Чего ж не начистили?

— Ложно понятые приличия, — смутился он. — Великий фельетонист, то-се. Мы здесь пока не чувствуем себя хозяевами, еще не привыкли, и все как будто в гостях. Но я признаю ваш сарказм уместным. Хорошо, что у нашего начальника Службы безопасности нет таких комплексов.

— У него нет вообще никаких комплексов, — обиженно сказала я. — Одни, как вы правильно заметили, инстинкты. Представьте себя на месте Неволяева…

— Ну уж нет. — Мой собеседник засмеялся. — Не просите, Саша. Не могу. На любом другом месте — пожалуйста, но не на этом.

— Вы знаете, как меня зовут? — удивилась я.

— Знаю. — Он посмотрел на меня внимательно. — А что?

— Да нет, ничего, просто мы еще не все перезнакомились.

— А, — он понятливо кивнул, — тогда позвольте представиться. Меня зовут Игорь Ромашин. Очень приятно.

— Вы ведь из коммерческого отдела?

— Да. Не любите нас, коммерсантов?

— Любим. — Я ободряюще улыбнулась. — Вы же нас кормите, мне на днях это доходчиво объяснил наш генеральный директор. Да и кто в наше время не любит коммерсантов? Они же богатые, а значит, красивые.

— Да? — Игорь грустно усмехнулся. — Такая прямая зависимость? И не клевещите на нашего генерального. Не в его правилах попрекать журналистов куском. Тем более еще большой вопрос — кто кого кормит: рекламный отдел редакцию или наоборот? Вечный спор о том, что первично — курица или яйцо?

— Курица, — уверенно сказала я.

— А по мне, так яйцо.

— Типично мужской взгляд на вещи.

Я уже собиралась углубиться в пространные рассуждения о роли женщины-матери, пусть даже из отряда куриных, но меня сбил протяжный крик, несущийся со стороны приемной.

— А-а-а-а! — Крик набирал силу. — А-а-а, мамочки, а-а-а!

Голос у меня сел, и я еле-еле смогла выдавить:

— Что это?

— Не сомневаюсь, что Неволяев, — сказал коммерсант Игорь. — У него есть милая привычка нападать на женщин сзади.

— Позвольте напомнить, что Неволяева забрал начальник безопасности…

Женщина продолжала кричать, и из кабинетов повалил встревоженный народ.

— Что там? — спрашивали все друг у друга. — Что случилось?

Проснулся наконец и Вася. Он выскочил из своей каморки и крупным галопом понесся на крик. Вслед за ним в коридор просочился притихший Неволяев.

Я посторонилась, пропуская Васю, но вовсе не из уважения к нему, а из страха, что сшибет.

— Ну вот. — Игорь ободряюще дотронулся до моего плеча. — Служба безопасности приступила к исполнению, так что бояться нечего. Не хотите посмотреть, что там такое?

— Хочу! — Я рванулась за Васей. — А вы?

— И я.

Но не успели мы сделать трех шагов, как из приемной донесся рык Василия:

— Всем оставаться на своих местах! Сюда не приближаться! Милицию я сам вызову!

— Похоже, что-то серьезное, — растерялся Игорь.

— Судя по тому, — блеснула я криминальным опытом, полученным за три года работы в отделе происшествий, — что о вызове «Скорой помощи» никто даже не заикнулся, а милицию вызывают, — там труп.

— Труп? — Игорь побледнел. — Вы серьезно? Но там ведь… господи, что же делается? Там ведь… только начальство.

— Не пугайтесь так. — Я старалась говорить спокойно, но думала о том же самом. — К ним же ходят посетители.

— Да! — Игорь посмотрел на меня с надеждой и тут же ее устыдился. Получалось, смерть постороннего человека в данной ситуации нас устраивает.

Вася вышел в коридор только через полчаса. За это время действующий состав редакции успел довести себя до форменной истерики. Многие девушки, хотя и не знали, что же произошло, уже активно рыдали, а мужчины, не видя иного способа успокоиться и обрести ясность мысли, пили из горлышка водку.

— Разойтись по кабинетам, — сурово приказал Вася, брезгливо оглядев аудиторию. — Сейчас прибудет опергруппа…

— Да что случилось-то?! — взвизгнул кто-то.

— Надеюсь, что несчастный случай, — обернулся на крик Вася. — Очень надеюсь.

— Что он говорит? — заголосила какая-то пожилая женщина. — Как можно надеяться на несчастный случай?

— Я имею в виду, — четко произнес Вася, — что имеет место быть либо несчастный случай, либо убийство.

Наступила гробовая тишина, нарушил которую Неволяев:

— Убийство все же предпочтительнее.

Все в немом изумлении повернулись к фельетонисту.

— Классный пиаровский ход. Газета еще не выходит, а кровь уже льется рекой. Значит, нас боятся и уважают. На убийстве мы сразу наберем тысяч двадцать подписчиков.

Странно, но его бредовая и омерзительно циничная реплика слегка разрядила обстановку. Кто-то прошептал: «А что, в этом есть…», кто-то презрительно заметил: «Вот урод, все ему хиханьки…» Трагедия грозила обернуться фарсом. И Леня Зосимов появился как нельзя более кстати.

Он шел по коридору, как Штирлиц, широкой, уверенной походкой, и все без исключения смотрели на него с надеждой. За Леней семенили два эксперта.

— Отдел по расследованию убийств Московского уголовного розыска, — представился он неизвестно кому. — Прошу всех удалиться на свои рабочие места. И не приближаться к месту происшествия.

Вася бросился ему наперерез:

— Я провожу вас.

— Кто вы? — сухо осведомился Леня.

— Начальник Службы безопасности.

В Лениных глазах блеснуло выстраданное злорадство:

— Плохо работаете, любезный. Пройдите к себе, мы в Ваших услугах не нуждаемся.

— Как не нуждаетесь?! — Вася рассвирепел. — Что ты… вы такое…

Леня окинул Васю презрительным взглядом:

— Вы не поняли, гражданин? Сейчас здесь будут работать профессионалы. Не мешайте.

— Да я… — Вася покрылся пунцовыми пятнами. — Да я…

— Как вас зовут? — Леня продолжал развлекаться.

— Меня?! — Мне показалось, что Вася сейчас лопнет от злости. — Меня?! Сигизмунд Иваныч меня зовут!

— Так вот, Сигизмунд Иванович, — отчеканил Леня, — если вы немедленно не угомонитесь, мы вынуждены будем применить к вам силу.

Как же я была благодарна Лене Зосимову! Как здорово он задвинул этого предателя!

Леня прошел в приемную и закрыл за собой дверь. А Вася, очень похожий на бешенного гиппопотама, громко топая и пыхтя, понесся в свой кабинет, подальше от насмешек и косых взглядов. Так ему и надо!

Стоп! Я ущипнула себя, чтобы очнуться от мстительных мыслей. А убили-то кого?