Бессмертный грех

Глава 30 ВАСИЛИЙ

Коновалов прошелся по кабинету Пожарского и по-хозяйски плюхнулся в кресло.

— Приступим, товарищи?

Пожарский и Вера Николаевна дружно кивнули.

— Вас не удивляет, что я попросил вас обоих принять участие в разговоре?

— Удивляет, — хором ответили они.

— Сейчас все поймете. Итак, Валентин Семенович, в тот вечер, когда пропала ваша жена, вы пришли домой поздно?

— В десять вечера. Не знаю, это поздно для вас?

— Для нас — в самый раз, — сказал Василий. — Дома никого не было?

— Я там была, — поспешно вклинилась Вера Николаевна.

— У вас что — есть ключ от квартиры?

Она кивнула.

— Скажите — это вопрос вам обоим, — как давно вы знакомы?

— Очень давно, — ответил Пожарский. — Вера была когда-то моим лечащим врачом.

— А потом перекочевала в подруги жены? — уточнил оперуполномоченный.

— Да.

— Понимаете, Вера Николаевна, — Василий сделал вид, что смущен, — мы побывали у вас на работе, и там нашлись разговорчивые люди, которые помнят Валентина Семеновича. Оказывается, он был не только вашим пациентом. Медсестры так болтливы и так любят совать нос в чужие дела…

— Это дело прошлое, — возмутился Пожарский, — и никакого отношения…

— Нет, имеет! — Коновалов шарахнул кулаком по столу. — Мы тут все мягкие ткани спины изорвали, ища вашу жену, в то время как ее никто не похищал. Она сама ушла, о чем известила вас в записке.

— Никакой записки не было, — растерялся Пожарский.

— Разумеется. Куда делась записка, Вера Николаевна?

В кабинете повисло тяжелое молчание.

— Ладно, — легко согласился Василий. — Не отвечайте. Я сам скажу — вы записочку забрали.

— Господи, Вера! Зачем? — спросил Пожарский.

— Я опять готов ответить вам, — похвастался Василий. — Чтобы инсценировать похищение. И чтобы мы в процессе поисков сами вскрыли тот прискорбный факт, что ваша жена вам изменяла.

— Что ж… Не скажу, что сильно удивлен. Я догадывался. Вера… Почему ты сама мне не сказала?

— Думаю, причин несколько. — Коновалов продолжал озвучивать Веру Николаевну. — Во-первых, не хотела быть гонцом с плохой вестью. Во-вторых, у нее не было уверенности, что вы жену прогоните. Вдруг Лариса покается, а вы ее простите? Тогда ваша Вера останется у разбитого корыта — в дом ее больше не пустят.

— Да? — тихо спросил Пожарский. — Да, Вера? Он прав?

— В общих чертах, — глухо сказала она. — Прости меня.

— Скажите, Вера Николаевна, — с интересом спросил Василий, — а кто забрал Ларису из той квартиры, в которой ее поселил тренер? И как этот кто-то ее нашел там?

— Мой пациент. И давний поклонник. — Вера Николаевна уже пришла в себя и смотрела на Василия спокойно и насмешливо. — Лариса позвонила мне и сказала, что уходит из дома. Я попросила его, и он приехал к ее дому. Дальше — дело техники. Проводил их до того дома, а когда она осталась одна — напугал и увез.

— К чему такие сложности? Записку вы изъяли, письмо о покушении состряпали. Зачем было перетаскивать Ларису в другое место?

— А потому, что у нее семь пятниц на неделе. Она запросто могла передумать и вернуться.

— Вера! — с укоризной воскликнул Пожарский.

— Только не стройте из себя праведника, — рассердился Коновалов. — Самое смешное, что вы, Валентин Семенович, вели себя приблизительно так же.

— Я?!

— Вы ведь тоже не рассказали нам о своих страхах по поводу Серебряного. Вы скрыли факт угроз в ваш адрес. Вы мастерски разыграли попытки покушения на себя. Из-за вашей бурной мистификаторской деятельности даже погиб человек.

— Я не мог предвидеть, что он возьмет бутылку! — воскликнул Пожарский. — Я хотел обратить на нее ваше внимание — крышка закрыта неплотно, например. Попросить об экспертизе. Я же вам рассказывал о своей патологической наблюдательности.

— Не волнуйтесь — доказать, что пиво отравили именно вы, нам вряд ли удастся, так что не волнуйтесь. Разбирайтесь сами со своей совестью. Я все никак не мог понять: зачем вы это все замутили?

— Теперь поняли?

— Думаю, да. Вы просто сильно перетрусили. Вам показалось, что Серебряный начал на вас серьезную охоту, и вы хотели, чтобы мы его хорошенько трясанули. Вы надеялись, что Серебряный испугается и оставит вас в покое.

— А если бы я пришел в милицию с его угрозами? — перешел в наступление Пожарский. — Вы бы взялись за мое дело? Конечно, нет. Выгнали бы меня с позором — подумаешь, анонимные электронные письма!

— Да, — согласился Василий. — Но вы же наняли меня. Это была оплачиваемая работа. Что, по-вашему, я не нашел бы способа как следует напугать Серебряного? Зачем было морочить нам всем голову? Бросать батарею, подсыпать яд в пиво, вскрывать квартиру Мохова…

— Теперь не возьмете деньги за работу, да? — ехидно поинтересовался Пожарский. — Вы, вероятно, гордый человек.

— Я? Гордый? Да ни в коем случае. Дадите — возьму. Я честно потратил на вас кучу времени, я пахал, как проклятый, а главное, я нашел человека, который на вас покушался. Зовут его — Пожарский Валентин Семенович, адрес и телефон я сообщу вам письменно. Так что контракт выполнен, дело закрыто.

— Благодарю. — Пожарский вздохнул с некоторым облегчением. — Мне искренне жаль. Надеюсь, вы сможете меня понять.

— Не надейтесь. Хотя мне тоже жаль. Жаль, что вы руководите газетой, в которой работает хорошая девочка Саша. Бедняжка, ей всю жизнь хронически не везет с начальством. А впрочем, кому везет?

— Пожалуй, с окурками вы перемудрили, — задумчиво сказал Василий. — Да и с ножом. Не зря говорят: за двумя зайцами погонишься — ни одного не поймаешь. Слишком вы жадный, гражданин Шелест, — и должность вам подавай, и жену начальника.

— Вы еще разъясните мне, дураку, что домогаться жены начальника некрасиво, — сварливо заметил Шелест.

— Мне-то что? — отмахнулся Василий. — Домогайтесь на здоровье.

— Так вас не волнуют проблемы морально-нравственного порядка? Тогда какие претензии?

— Меня волнуют проблемы уголовно-преступного порядка, — ласково ответил Василий. — Если постараться, ваше деяние можно подтащить под статью 306 Уголовного кодекса «Заведомо ложный донос с искусственным созданием доказательств обвинения». Между прочим, до шести лет лишения свободы.

— С чего вы взяли, что я совершал подобные деяния? — поинтересовался Шелест.

— А догадался! — Коновалов вздохнул. — Жаль, недоказуемо. Никто, к сожалению, не видел, как вы подобрали нож у трупа бомжа. И уж тем более — как вы подкладывали его Колосу. Про окурки я вообще молчу.

Шелест расхохотался:

— А вы — фантазер.

— Не буду спорить, но начальники ваши к моим фантазиям отнеслись с полным доверием, — широко улыбнулся Василий. — Так что ищите новую работу.

— Найду, не волнуйтесь. И не такую пыльную.

— Вы про то, что не придется по грязным чердакам лазить? Батареями швыряться?

Шелест высокомерно молчал.

— У вас-то ко мне вопросов нет? — любезно осведомился Василий.

— Есть! — Шелест подался вперед. — Зачем Лариса приглашала меня на бульвар?

— Вас приглашал я. Хотел удостовериться, что вы с ней не в сговоре. Да и вообще я любитель очных ставок. Вот и на этот раз удачно получилось. Как, кстати, себя чувствуете? Ничего не болит?

— Нет. Спасибо за заботу.

— Не за что. Захочется добавки — обращайтесь. Буду рад.

— Вась, ты гений! Я бы ни за что не додумалась! — Саша чмокнула Коновалова в щеку.

— Защитник, вы правда гений, — подтвердила Лиза. — Мы запутались, а вы распутали. А что им теперь за это будет?

— Ничего серьезного, — ответил польщенный Василий. — Труп есть, но вряд ли удастся пришить Пожарскому убийство по неосторожности.

— Жаль, — с чувством сказала Саша. — Гады они, гады редкие. А Шелест молчит? Не признается?

— Конечно, молчит. Да плевать на него! Я вам, девчонки, вот что хотел предложить… Не знаю только, как вы к этому отнесетесь, ведь Пожарский ваш начальник, а вы, соответственно, его подчиненные.

— Тамбовские волки ему подчиненные! — проворчала Лиза.

— Доказать мы ничего не можем, а вот подмочить репутацию Пожарскому запросто, — сказал Василий.

— Растрезвонить везде, что он удумал? — спросила Лиза.

— Зачем везде? У Леонида есть милый приятель. Как зовут приятеля — не знаю, а псевдоним у него…

— Первозванный! — догадалась Лиза.

— Первозванный? — насторожилась Саша.

— Подумайте. — Коновалов с хрустом почесал живот. — Он с удовольствием откроет народу правду.

— Стучать? — насупилась Лиза. — Да нет, противно. И Первозванному помогать как-то не хочется.

— И как мы потом будем смотреть в глаза Пожарскому? — засомневалась Саша.

— А зачем вам туда смотреть? — удивился Коновалов. — Там что, кино интересное? Собирайте, девчонки, свои манатки и бегите отсюда. С таким начальством каши не сваришь. Плохой он.

— Начальство наше — Юрий Сергеевич Мохов, — строго поправила Лиза. — А генеральные директора все такие — скользкие и трусливые. Правда, Санек?

— Правда. К тому же он и так пострадал. Жена от него ушла. Ушла ведь?

— Ушла, — согласился Василий. — К маме уехала.

— Насовсем?

— Завтра приедет на опознание.

— Какое опознание? — испугалась Саша. — Еще кого-то убили?

— Опознать того типа, который ее похитил. Хотите, приходите посмотреть.

— На него? — спросила Саша.

— И на нее. Красивая женщина, скажу я вам, — мечтательно произнес Василий.

— Спасибо, мы видели, — сказала Лиза.

— Что вы там видели? — махнул рукой Коновалов. — В темноте, из машины, обстановка нервная.

— Почему в темноте? Мы на Чистопрудном бульваре ее видели. Когда вы с ней из избушки вылезали, а потом на лавочке обнимались, — поправила его Лиза.

— Я же запретил вам туда соваться! Запретил же! Опять за свое?! Обещали же быть тихими мышками!

— А кому мы помешали? — возмутилась Саша. — Скажи, кому? Мы, как тихие мышки, сидели за кустом и наблюдали.

— Убью! Когда-нибудь убью точно.

— А мне ее жалко, — вдруг запечалилась Лиза. — Она так плакала. И мы еще со своей Лерой ее напугали.

— Не жалейте, оклемается, — утешил ее Василий. — К тому же я ее дружку-каратисту уже позвонил, сказал, что завтра приедет. Думаю, он ее утешит.

— А вот это зря, — сказала Лиза. — Только я встретила мужчину своей мечты, только собралась записаться в секцию карате.

— А кстати, какому карате он учит. Карате до? — спросила Саша.

— Карате после! — заорал Коновалов. — Это что еще за разговоры? Я тебе покажу тренера! Я тебе устрою занятия с мужчиной мечты!

— Я просто так спросила. Он Лизику понравился, а мне — ни капельки. Васенька, ты же знаешь, что красивые, стройные, милые и добрые мужчины не в моем вкусе. Я люблю толстых, страшных, злых и вредных.

— Вот молодец. У тебя хороший вкус, девочка.