Без борьбы нет победы

1

Эту книгу можно назвать романом жизни ее автора.

Жизнь Манфреда фон Браухича, известного немецкого спортсмена, неотделима от немецкой истории с двадцатых и до шестидесятых годов нашего века. И поэтому в книге Браухича читатель найдет много материала для характеристики немецкой жизни бурного, драматического пятидесятилетия, — периодов, когда в стране господствовали правительства Веймарской республики, а за ними — кровавый диктатор Гитлер, и периода, когда на Западе Германии власть надолго оказалась в руках всевозможных реакционеров.

Советский читатель подготовлен к знакомству с книгой Браухича. На голубых экранах нашей страны в свое время демонстрировался телефильм ДЕФА, созданный по мотивам этого произведения, — ленту «по Браухичу» смотрели миллионы советских людей. Можно сказать, что этот телефильм пробудил в наших людях интерес к книге Манфреда фон Браухича. И теперь они получают возможность удовлетворить свой интерес полностью, читая эту книгу.

Без борьбы нет победы… Такой афоризм Манфред Браухич избрал для заглавия своей книги. В этот заголовок он вложил двойной смысл. Книга его — о мужестве, проявленном на двух аренах: спортивной и политической.

Автор повествует о том, как он побеждал на гоночных трассах, о том, как в острой борьбе ему удалось достигнуть победы на путях общественно-политической деятельности.

Еще в двадцатых годах Манфред фон Браухич, отпрыск немецкого аристократического рода, ушел в автогонщики и достиг в области гоночного спорта немалых успехов. Во времена гитлеризма он был спортивной звездой в «третьей империи». На его пути были головокружительные удачи, были трудности и поражения, были так называемые большие призы на различных, в том числе международных, соревнованиях. Карьера его с полным успехом могла продолжаться и после крушения гитлеризма, в условиях Западной Германии. И как богатый аристократ, и как звезда на международном спортивном небосклоне, он мог и после второй мировой войны стать любимцем и баловнем неонацистских кругов в Федеративной Республике Германии.

Но к этому времени у Манфреда Браухича началось подлинное духовное прозрение. Он поставил точку на своей карьере гонщика в буржуазном мире и пошел на полный, на решительный, на принципиальный разрыв с этим миром. Браухичу опротивел кровавый и преступный мир капитализма, мир продажности и грязных денежных отношений. И он, чье имя было занесено, вписано в «Железную книгу германского дворянства истинно немецкого духа», нашел в себе силы порвать все связи с буржуазным обществом, разорвать в том числе и все семейные узы и обрел новую, истинную родину в стране социализма — в Германской Демократической Республике.

В ГДР Манфреда Браухича, ставшего убежденным соратником борцов за демократию, окружили вниманием и почетом. Здесь он завершил и издал книгу «Борьба за метры и секунды», здесь он занялся и дальнейшей литературной работой, к которой обнаружил отличные способности. Здесь он продолжил общественную деятельность, которой грубо помешали ему в Западной Германии Конрада Аденауэра. В 1960 году он был избран президентом Олимпийского общества ГДР, действующего под благородным девизом: «Служить миру, уважать жизнь!» Свои мемуары, автобиографию, в которой он рассказывает и о себе и прежде всего о времени, о годах и десятилетиях, Манфред Браухич также посвятил борьбе за мир. Эта книга в высшей степени поучительная, учащая ненавидеть и презирать капиталистическую действительность, зиждущуюся на насилии и войнах, учащая любить действительность социалистическую, дорожить ее принципами и достижениями.

2

Какой большой и долгий путь пришлось пройти Манфреду Браухичу, раньше чем наступило его социальное прозрение. И какие тяжкие цепи традиций, воспитания, житейского уклада нужно было сбросить с себя для того, чтобы суметь навсегда расстаться с привычной средой и обстановкой.

Манфред фон Браухич родился и вырос в аристократической семье с сугубо консервативными традициями, в семье, давшей германскому милитаризму не одно поколение привилегированных военных. Отец его был прусским полковником. Дядюшка Вальтер, бывший в середине двадцатых годов майором рейхсвера, сумел проделать стремительную карьеру до генерал-фельдмаршала, главнокомандующего гитлеровского вермахта. Кузен Берндт фон Браухич в гитлеровские времена мелькал возле Геринга в качестве его адъютанта. Иначе говоря, семья была архиреакционная, семья военной аристократии и аристократической военщины. Ее кумиром был и оставался кайзер Вильгельм II. Крушение кайзера было воспринято в семье Браухичей и в ее ближайшем окружении как беда. В семье и в среде, окружавшей юного Манфреда, изгнание кайзера не могли простить, здесь господствовали монархически-реваншистские настроения. Даже в тридцатых годах, когда страной правил Гитлер и кайзер был основательно позабыт, в семье Браухичей праздновалось 27 января — день рождения кайзера Вилли.

В соответствии с семейными традициями Манфред Браухич получил военное образование. Он мог сделать в дальнейшем блестящую военную карьеру. Но Манфред, а с ним и его брат Гаральд, «кощунственно» нарушили семейные правила Браухичей: Манфред стал автогонщиком, Гаральд — его менеджером.

Процесс сращивания юнкерства с буржуазией развивался в Германии широко и стремительно. Отпрыск аристократического юнкерского рода, Манфред фон Браухич был все же обедневшим дворянином. Такие юнкеры охотно шли на службу к буржуазии. Чванясь своим дворянством, кичась традициями рода, они охотно и легко становились слугами реакционной буржуазии в самых разных сферах ее деятельности — в экономике, политике, технике, науке, искусствах… и в спорте. Все эти области буржуазия и юнкерство превратили в области наживы, в области финансовой и политической конкуренции.

Сын полковника Браухича, потомственный аристократ, юнкер и недавний военный, Манфред фон Браухич продался хозяевам автомобильных фирм, прежде всего фирме «Мерседес». Чтобы не оскорблять его чувства и оставлять ему иллюзии служения «чистому» спорту, буржуазные хозяева охотно рекламировали его как «национального героя», как «мастера-виртуоза», как «художника спорта», льстили его аристократическим предрассудкам, создавали стену невмешательства в его частную жизнь. Замечательный спортсмен, талантливый автогонщик чувствовал себя «золотым мальчиком», порой забывая о своей зависимости от «золотого мешка». Герой автотрасс, он стал и героем буржуазной прессы, героем буржуазного киноэкрана. Подобно многим гонщикам, нередко превращавшимся в пешки «шахматных партий», которые разыгрывали конкурирующие промышленные фирмы и предприятия, подобно этим «золотым мальчикам», которые либо наживались на спорте, либо погибали на гоночных треках, он жил в окружении буржуазных и великосветских мошенников и бездельников, предавался пустым развлечениям, служившим у гонщиков «разрядкой». Как выходец из аристократической среды, он стремился проводить свободное время в роскошных салонах «сильных мира сего».

Первые крупные успехи Браухича, сделавшие его широко известным, даже знаменитым, пришлись на канун рокового 1933 года, года захвата власти Гитлером. К этому времени Браухич уже был лично знаком с будущим фюрером, встречался с ним и услышал от него, что тот готов кредитовать его как деятеля «национального автоспорта». Браухича покупали магнаты промышленности, покупал Гитлер, его именем и его удачами спекулировал сам сатана нацистской пропаганды Геббельс. К середине тридцатых годов Браухич стал виднейшим «рыцарем баранки», асом автоспорта. Он был кругом зависим от своих хозяев, но при этом испытывал иллюзию независимости, самому себе казался служителем «чистого спорта».

Вспоминая в своей книге об этом периоде, он ретроспективно характеризует его следующим образом: «Я служил в огнеметном подразделении добровольческого корпуса, служил в рейхсвере, был одной из звезд всемирно известной «конюшни» фирмы «Мерседес», играл главную роль в кинофильме «Борьба», устраивал мотоциклетные гонки, писал книги и пьесы для радио». Формально все действительно так: сначала военный, затем автогонщик, киногерой и даже в некотором роде литератор. Но, по сути, за всем этим — служение интересам юнкерства, буржуазии, воротилам свирепой буржуазной реакции, руководившейся Гитлером.

Манфред Браухич был самым решительным образом упоен своими успехами. Триумфы с 1932 до 1937 года. Отдельные неудачи, из которых он выходил сравнительно легко и которые ему легко прощали хозяева (он был нужен в расчете на будущие состязания). Успехи на гоночных треках ряда западных стран, отдельные неудачи на Западе, которые также ему прощались. Состязание за состязанием, и только накануне второй мировой войны явное свертывание его спортивной деятельности (уже не до того, уже «малые» репетиции большой войны, вторжения в соседние страны), в 1939 году только девять состязаний в гоночном сезоне.

В искреннем, бесхитростном своем повествовании Манфред Браухич не склонен оправдывать себя задним числом. С годами ему открылись все тайные пружины, которых он не замечал в двадцатых и тридцатых годах, — те пружины, от которых он был так зависим в своей деятельности. Со временем прошлое предстало перед его взором без грима и подмалевок, во всей своей неприглядной сущности. И Браухич никак не склонен себя оправдывать, он прямо и честно пишет о своей связи с реакционными кругами, о своей зависимости от этих кругов, длившейся так долго и бывшей столь крепкой. Но в то же время в мемуарном рассказе Браухича можно уловить и ряд черт и черточек, которые позволяют кое в чем отделить его от тех, кто командовал и помыкал им в годы Веймарской республики и гитлеризма.

Легкомысленный, социально близорукий, опутанный предрассудками и иллюзиями самых разных свойств и качеств, невольный соучастник нечистой игры преступных политиканов, он был человеком, совесть которого дремала, но не беспробудно, — человеком, не утратившим понятий чести, честности, товарищества. Сам Браухич об этом не пишет, он не хочет искать для себя оправданий. Но мы, читая его книги, не можем не заметить, что и в то гнусное время, которое было временем его видимых взлетов и его очевидного падения, он нередко заступался за людей, приходил на помощь страдающим, угнетенным, умел по-товарищески относится к простым людям — ремесленникам, рабочим. Думается, что эти черты его характера и деятельности помогли дальнейшей его эволюции.

3

В конце главы XVI своей книги Манфред Браухич честно и сурово оценивает свою социальную вину. Он пишет: «Да, я тоже был виновен. Я не видел ничего, кроме своих автомобилей и денег, своих домов и акций…» Это мужественная самооценка. И она правдива по отношению к Браухичу двадцатых годов и большой части годов тридцатых.

Однако к концу тридцатых годов, начиная с их половины, Браухич стал замечать, что «что-то гнило» в «третьей империи». Многое проходило мимо его взоров. Но кое-что существенное он замечал и под его впечатлением начинал задумываться. Он заметил глубокое разложение в правящих кругах. Он заметил проникновение американского капитала в сферу германского большого бизнеса. После Мюнхенского пакта и вступления гитлеровских войск в Чехословакию он стал понимать, что Гитлер идет к мировой бойне. После захвата польских земель, вторжения гитлеровцев в Данию и Норвегию ему стало ясно, что война приближается к восточным границам, что война Гитлера против Советского Союза неотвратима.

Незадолго до начала второй мировой войны он уехал из Германии и вернулся домой только по настоянию родственников, прежде всего матери. К этому времени спортивные дела были отставлены, для него, в прошлом военного, выходца из среды военной аристократии, выбор казался ясным: служба в вермахте. Но Браухпч стал банковским служащим, а когда его призвали в вермахт, он постарался запрятаться в канцеляриях военной промышленности, а не пойти на фронт. Браухич пишет, что в это время у него начался процесс прозрения и раскаяния, он начал понимать, что помогал Гитлеру и что надо уклониться от активного сотрудничества с нацистами. Этому признанию Браухича нельзя не поверить — вся дальнейшая его эволюция подтверждает эти слова.

На протяжении всего военного времени Манфред Браухич накапливал чувства омерзения и ненависти к гитлеровцам и к Гитлеру. Достаточно прочитать страницы XV и XVI глав его книги, чтобы понять, как возненавидел он банду военных преступников во главе с Гитлером. Браухич был соучеником по дрезденскому военному училищу графа Штауффеиберга, совершившего 20 июля 1944 года покушение на Гитлера. Можно не сомневаться, что Браухич сочувствовал людям 20 июля, пытавшимся уничтожить фюрера, — по происхождению и воспитанию Манфред Браухич был близок к военным деятелям этого антигитлеровского заговора. Он не был политиком и, вероятно, не разбирался в целях этого заговора, в том курсе на сговор с западными державами, ради которого многие из участников заговора хотели устранить Гитлера. Но и сам фюрер и его сатрапы были к тому времени глубоко ненавистны Браухичу.

Крушение гитлеровского райха Манфред Браухич пережил в Баварии, куда вошли американские войска. В первые послевоенные годы он с грустью наблюдал за тем, как в оккупированной американцами части Германии быстро подняли голову нацисты, как заботливо американские оккупационные власти покровительствовали бывшим гитлеровцам, в том числе и заведомым военным преступникам. Браухич стал замечать, что альянс американских реакционеров с немецкими реакционерами имел свою почву в ненависти к Советскому Союзу, в ненависти к коммунистам. Все чаще убеждался он, что этот альянс носил неофашистский характер, что его ферментом являлся антисоветизм и антикоммунизм. Но Браухич привык смотреть на себя, как на «чистого» спортсмена, как на человека вне политики. И он решился не на борьбу против реакции, а на бегство от нее.

И вот Браухич с женой — в Аргентине. Его идеал — частная жизнь: «Жить счастливо с женой». Но идеал этот иллюзорен, и в Аргентине он оказывается среди «волков» — неонацистов. И местная немецкая колония, и хлынувшие в страну аргентинского диктатора Перона «беженцы» из гитлеровской Германии увлечены культом Гитлера, проникнуты духом злейшего шовинизма. Браухич вызывает у этих господ острую неприязнь, его надежда на «тихую жизнь» в Аргентине разбита. Не пробыв здесь и года, он на деньги старого друга — английского гражданина Руди Цента, возвращается в ФРГ и сразу же вступает в борьбу с властями Западной Германии.

Манфред Браухич все еще хочет быть неполитиком, все еще питает иллюзорные представления, согласно которым можно продержаться «над схваткой». Он все еще хочет остаться в пределах «чисто» нравственных понятий, якобы лишенных политической окраски. Однако уже та пресс-конференция, на которой Браухич объяснил, почему он оказался вынужденным покинуть Аргентину, прозвучала как политический вызов западногерманским неонацистам — субъектам той же волчьей породы, что и немецкие неонацисты в Аргентине. Так бывший корифей гоночного трека, соединяющего Берлин с Потсдамом, бывший «золотой мальчик» Браухич, слывший веселым парнем, жизнерадостным и бесшабашным, по велению своей кровоточащей совести вовлекается в социальную и политическую борьбу, которая со временем приобретет все большую остроту.

4

Итак, Манфред фон Браухич в ФРГ, в стране, где в ту пору господствуют реакционеры. Он снова пытается жить «частной жизнью», поселяется в собственном доме на берегу озера, начинает работу над книгой «Борьба за метры и секунды», над книгой воспоминаний. На гонках его постигает неудача, но имя его памятно многим и многим и его провожают овацией.

Однако «частной жизни» не получается. И сама жизнь убеждает Браухича в том, что через нее прошла глубокая трещина, что вне политики не проживешь, что совесть не позволяет пассивно относиться к коренным проблемам времени. Браухичу приносят Стокгольмское воззвание сторонников мира, он читает его и подписывает. Совесть не позволяет не присоединиться к тем, кто выступает против ядерной войны. Стокгольмское воззвание появляется в печати, опубликована и подпись Манфреда фон Браухича, становящегося в ряды сторонников мира. Неонацисты объявляют его «красным», кричат о том, что он коммунист. Сам он весьма далек от учения коммунизма, от контактов с коммунистами. Но он продумал уроки войны, он понял, что фашизм — это война, он решительный противник тех, кто готов разжечь новую войну.

По разумению Браухича, согласно его рассуждению, война окончена и для спорта, с которым связана большая часть его жизни, Не должно существовать искусственных перегородок, мешающих одним немцам (западным) состязаться в спортивном мастерстве с другими немцами (восточными). Совсем по-иному думают властители Западной Германии, канцлер Аденауэр и иже с ним, — они против любых контактов западногерманской молодежи (а спорт — дело молодых) с молодежью в ГДР.

Браухича приглашают в ГДР, в воспетый Карлом Иммерманом старинный Оберхоф, на зимние спортивные игры. Маститый спортсмен едет в ГДР, становится участником большой и волнующей встречи юных спортсменов, включается в откровенный разговор с молодежью, посещает Бухенвальд — один из страшнейших гитлеровских концлагерей, превращенный в исторический музей, в свидетельство фашистских преступлений, и покидает его потрясенным и еще сильнее укрепленным в своей ненависти к нацизму.

Жизнь дает Браухичу все больше и больше серьезных уроков. Вернувшись домой, он пытается снова зажить тихой жизнью, получая дивиденды со своих акций, погружаясь в работу над книгой. Но общественная борьба вновь врывается в его дом. Он получает приглашение в Берлин на Третий Всемирный фестиваль молодежи. И он не только едет в столицу ГДР, но обращается с письмом к молодежи ФРГ, призывая ее участвовать в этом фестивале. Ярость властей Западной Германии нарастает, — после возвращения он сталкивается с полицейскими запретами его общественной деятельности. Его пытаются запутать американские разведчики и западногерманские полицейские. Его окружают стеной шпионажа, травят в печати, он оказывается изгоем в собственной семье, — Браухичи решительно отстраняются от него. Но Манфред Браухич непреклонен. Он создает комитет «За единство и свободу в германском спорте». Теперь задача властей — скомпрометировать комитет, упрятать Браухича за решетку.

И вот первый его арест, непродолжительный, с обвинением в «государственной измене». И затем еще один арест, с длительным пребыванием в каторжной тюрьме, с самыми нелепыми, грубо провокационными обвинениями самого невероятного свойства. Реакция шантажирует Браухича, шантажирует его жену, доводит ее до попытки самоубийства. В травлю Браухича включаются американские покровители западногерманских реакционеров. Идет постоянная кампания против него в реакционной печати. И в ответ — волна протестов, море писем в защиту человека, борющегося за мир, за то, чтобы немцы из ФРГ и немцы из ГДР сели за общий стол, искали форм взаимопонимания и сотрудничества.

После выхода из тюрьмы, после временного отступления реакции Браухич пытается найти покой в санатории. Но и здесь его преследуют угрозы, ему сулят новое тюремное заключение. Он решается покинуть ФРГ и начать новую жизнь в ГДР. С помощью друзей он перебирается через границу, отделяющую одно немецкое государство от другого, и из мира насилия попадает в мир свободы. И здесь Манфред Браухич обретает покой, нормальные условия для общественной деятельности, для творчества. Здесь он, твердо встав на позиции демократизма и гуманизма, на почву активной борьбы за прогрессивные принципы и идеалы, находит свою настоящую немецкую отчизну.

5

Манфред Браухич уже давно занимался литературной деятельностью. Он проявлял в ней несомненное писательское дарование. Это дарование широко проявилось в его житейских воспоминаниях. «Без борьбы нет победы» — книга, написанная талантливым писателем.

Мемуарное повествование Браухича — это проза, глубоко продуманная и горячо пережитая. Автор этой книги пишет, свидетельствуя, и в то же время пишет обо всем «с соотношением». Его эмоциональный мир открыт и ясен, — мы знаем, кого он любит, кого ненавидит, над кем посмеивается и кем восхищается.

В книге много эпизодов, написанных с большим мастерством, пластично, зримо. Не буду пересказывать такого рода эпизоды, читатель сам легко обнаружит руку мастера в описаниях разного рода событий, запечатленных в мемуарах Браухича.

Манфред Браухич обладает искусством характеристик, под его пером возникает множество портретов, набросков, этюдов, посвященных различным персонажам. Отлично показаны его коллеги гонщики, их спутницы, их болельщики, их «свита». Тепло, любовно описаны люди, которые проявили свои высокие личные качества в трудных для автора обстоятельствах, — автомеханик Герман Билер, англичанин Руди Цент. В послевоенные годы мне приходилось встречать в Берлине двух деятелей, о которых пишет Манфред Браухич, — актера Ганса Альберса и издателя Эрнста Ровольта. Я узнал их в изображении Браухича именно такими, какими их видел. Ганс Альберс — актер стихийного таланта, не запятнавший себя сотрудничеством в гитлеровских пропагандистских фильмах, тяжело переживал потерю двенадцати лет, проведенных под пятой нацистов. Он любил свои роли — в «Лилиоме» Мольнара (которую ему запретили играть в «третьей империи») и в фильме «Большая Свобода № 7» (который был запрещен Геббельсом). Ровольт — могучий старик, в далеком прошлом матрос, ставший известным издателем, делал немало ошибок, но хотел поддерживать контакты с демократическими кругами. Его попытки отстоять книгу Браухича, договор на эту книгу, от шантажа реакционеров весьма для него характерны.

По страницам книги Браухича проходит много лиц, связанных с историей «третьей империи» и с реакционными политическими кругами ФРГ. Написаны они с неотразимой точностью, с холодным спокойствием и с холодной ненавистью. Прежде всего это «сам» — Гитлер. Его Манфред Браухич наблюдал не однажды в непосредственной близости. Он знал его как истерика и демагога. Он еще в 1933 году заметил, как засверкали у него глаза при разговоре об артиллерийских залпах. Фюрер пришел к власти с расчетом разжечь войну.

Множество зловещих фигур запечатлено Браухичем. Геббельс — этот «апостол» лжи и разврата. Тупица Геринг с его любимчиком Мильхом, проделавшим путь от таксиста до генерал-фельдмаршала авиации. Фюрер «Гитлерюгенд» Бальдур фон Ширах, с которым у Браухича произошла самая вульгарная потасовка. Военный министр Гитлера фон Бломберг, женатый на профессиональной проститутке. Целая орава фашистских бандитов и садистов, военных преступников — руководитель автомотокорпуса Хюнляйн, «добродушный убийца» граф Вольф фон Хольдорф, убийца в звании профессора Брандт — лейбмедик Гитлера, уполномоченный по танковому вооружению нацист Кремер, видный нацист Вагнер, ставший прокурором при режиме Аденауэра. Не отделяет от клики военных преступников автор и своего дядюшку — генерал-фельдмаршала Вальтера фон Браухича, соавтора гитлеровских военных планов.

Целая банда денежных тузов и магнатов промышленности, субсидировавших Гитлера и впоследствии щедро им оплаченных, выведена Браухичем в его книге. За такими фигурами, как председатель «Дойче банк» фон Штаус, директора «Дойче банк» авантюристы Абс и Гетц, директор концерна «Осрам» Бауман, выступают их грязные дела, ловкие мошенничества, хищения, скупка акций и продажных людей, коррупция.

Интересно обрисован Браухичем знаменитый ас Эрнст Удет, послуживший прототипом для героя пьесы западногерманского писателя Карла Цукмайера «Генерал Дьявола». История этого генерала, который застрелился в минуту отчаяния, а по официальной фашистской версии «разбился при испытательном полете», хорошо рассказана Браухичем.

С большим политическим чутьем изображены Манфредом Браухичем и такие типы, как журналист Ганс Леви, ставший в США Джеймсом Льюином, и светская дама фон Штенгель. Эти немцы еврейского происхождения, пострадавшие при Гитлере, быстро американизировались и явились в Западную Германию и Западный Берлин, забыли прошлое, стали служить реакционной американской политике.

На страницах книги Браухича весьма отчетливо вырисовывается и образ ее автора. Он дан в развитии, показан на разных этапах своей эволюции. Мы видим его таким, каким он был, чувствуем его таким, каким он стал. Пройдя через многие жизненные треволнения и испытания, Браухич резко изменился, вырос идейно. И он не ищет оправданий своему прошлому, он нравственно взыскателен по отношению к себе. Именно поэтому мы верим его рассказу и его исповеди. Мы понимаем, что эту книгу написал человек честный, искренний, талантливый.

Александр Дымшиц