Без права на измену. Ад в Раю (СИ)

Глава 60

— Не плачь, малышка, всё пройдёт, — одной рукой Валера гладил меня по голове, второй — пытался остановить кровь. — Это всего лишь палец.

— Ты говорил, что не собираешься причинять мне боль.

— Не собираюсь. Но таковы условия твоей свободы.

Свободы! В его устах это слово звучит, как насмешка. Впрочем, в любых других звучало бы не лучше. Как я могла поверить в то, что выполнив указания друга Кости, я обрету свободу? Её же не существует в нашем мире!

— Держи, выпей.

— Что это?

— Антибиотик и обезболивающее, не хочу, чтобы ты получила заражение крови.

Какая удивительная забота. Отрубить палец, а потом аккуратно перетянуть обрубок бечёвкой, залить рану обеззараживающей жидкостью и выдать мне таблетки. Начало положено — дальше будет хуже.

Смотрю на него глазами загнанного зверька — с ненавистью и страхом. А он, зараза, нежно гладит изуродованную конечность и чуть не плачет. Вот как так? Это мне больно! Я прямо сейчас истекаю кровью, не он!

— Валер, ты чего? — мигом забыла о манерах.

— Не надо было мне соглашаться на брак с тобой, но они обещали оставить мне мать. Ты даже не представляешь, как много она для меня значила.

Ну вот — совсем нюни распустил. Я не узнаю, собственного мужа. Вернее, бывшего мужа.

— Так та старушка-надзирательница действительно твоя мать? — мне почему-то стало жалко его, хотя стоило бы пожалеть себя.

— Не важно, — Валера резко встал и отвернулся.

Ему было стыдно за проявленную слабость. Похоже, он первый раз в жизни занимался членовредительством и совсем размяк. Так ему и надо! Первую жену погубил — теперь меня хочет изувечить. Минута сострадания истекла, я вспомнила каждый его жест, каждое слово, каждое издевательство надо мной и моим телом.

— Что дальше, Соколовский? Будешь каждый день отрезать мне по пальцу? — страх ушёл, осталась только ненависть.

— Нет, конечно, — извиняющимся тоном ответил он. — За кого ты меня принимаешь?

Так мило возмутился. Был бы рядом со мной нож, я бы с удовольствием всадила его в горло бывшему мужу. Как приятно было бы увидеть кровь, заливающую его отглаженную рубашку, недоумение в глазах и страх смерти на лице. Я огляделась по сторонам, но тот кинжал, которым Валера отрубил мне палец, куда-то пропал. Видимо, он спрятал его от греха подальше.

— Что со мной будет дальше? — я с маниакальным упорством хотела вынудить его озвучить свои планы на меня.

— Ничего. Формальность мы соблюли, теперь ты можешь даже сексом со мной не заниматься. Если сама не захочешь, конечно же, — он провёл указательным пальцем по моему бедру.

— Нет, не захочу! Никогда, — отпрянула от него в ужасе.

— Как скажешь. Тогда живи. Просто живи. Жизнь — это уже награда. Я буду приезжать иногда, но больше пальцем к тебе не прикоснусь.

И он ушёл. Просто ушёл. Прихватил свой небольшой чемоданчик и аккуратно закрыл за собой дверь. Я в недоумении смотрела ему вслед, так и не поняв, что это было. Купить меня, подняв все связи и потратив кучу денег, отрубить палец и… всё? Он что-то говорил про формальности, которые мы соблюли. А вдруг, его вынудили покалечить меня? Я провела в браке достаточно много времени, но ни на один процент не узнала собственного мужа.

Соколовский очень странный и всегда таким был. А что, если его вынудили жениться на мне? Я привыкла воспринимать мужчин, как потенциальных агрессоров, безусловно жестоких и надменных. Они — властители мира, считающие женщин недоразвитыми существами, но… Костя не такой! Его друг Слава сказал, что таких как он и Костя много. Потом тот дед, Григорий, тоскующий по своей дочке. И кроме них было ещё много мужчин, которые были добры ко мне.

Нет, нет и ещё раз нет! Я вновь пытаюсь оправдать их всех. Типа они — невинные овечки, которых заставили стать монстрами. Большинство женщин занимается тем же самым, потому мы все и оказались на самом дне. Кто мешал объединиться ещё много лет назад, дать отпор, отказываться от секса и консумации брака, прерывать беременности. Коль мужчины приравняли нас к диким животным, то и вести себя мы должны соответствующе. Не как коровы, которых ведут на бойню.

Я тоже хороша. Позволила не просто изнасиловать, а лишить себя пальца и слова поперёк не сказала. Можно было выпрыгнуть в окно, кричать, кусаться, попробовать отнять у Валеры нож… Но он сделал всё так быстро и неожиданно, что я попросту не успела среагировать. Была слишком удивлена его появлением, слишком испугана, слишком много себе нафантазировала. Теперь уже поздно что-либо менять. Палец не вернуть, но чёрная метка всё ещё при мне, а значит…

Самое время попробовать устроить маленький бунт на корабле. Ресторан ещё не открыт, так что девочки из бункера всё ещё сидят в своих камерах и ждут наступления очередного вечера утех. Им нечего терять и нечего бояться. Хуже жизни, чем у них есть, не придумать.

Я резко встала, пошатнулась, почувствовав лёгкое головокружение, глотнула алкоголь, оставленный Соколовским, забив на выпитый ранее антибиотик, и уверенно вышла из своего номера. Валера купил меня, забрав взамен мой палец. Теперь я принадлежу только ему и могу делать в Раю всё, что пожелаю.