Без права на измену. Ад в Раю (СИ)

Глава 68

За завтраком я наконец-то ознакомилась со своим расписанием. Как и ожидала, ничего сложного мне поручать не стали — с 5 до 10 утра уборка улиц от снега (вернее, слегка подмёрзшей за ночь жижи) и помощь поварам на кухне. «С таким и ребёнок справится» — наивно думала я и ровно в пять часов вышла из комнаты.

— Ты опоздала, — прямо у входа меня встретила тётка, закутанная в безразмерный тулуп. — Бери, какие нравятся.

У стены стояли лопаты, ломы и веники. Я взяла первые попавшиеся и улыбнулась. Не так уж всё и плохо на самом деле. Если не думать о судьбе тех несчастных из погреба, то заметно лучше, чем в Раю. Никаких мужиков, жестокости и насилия. Вкусная еда, тёплая комната, грубоватая, но вроде не злая начальница.

— Вот. Это твой участок, — мы вернулись к главному входу в монастырь, и тётка указала мне на «вертолётную площадку». — Чтобы ни единой снежинки тут не было. Приду, проверю. Не справишься — будешь работать ночью.

— Как? — я приподняла руку и поймала на неё несколько снежинок. — Снег идёт.

— Скоро потеплеет, и он будет таять. Приступай.

Я явно недооценила сложность работы. Если первые полчаса было даже интересно бить ломом по льду и лопатой собирать его в кучу, то через два часа мне пришлось прикладывать неимоверные усилия, чтобы банально не расплакаться. В школе мы каждый день занимались уборкой территории, но там было достаточно просто раскидать снег и посыпать дорожку смесью из песка и соли, а здесь…

Тётка вернулась ровно в десять часов, грустно вздохнула и забрала у меня лом.

— Ты почему перчатки не надела? — она осмотрела мозоли на моих руках. — Помажь этим, — извлекла какую-то мазь из тулупа.

— Что теперь?

Естественно, у меня ничего не получилось — я смогла освободить ото льда чуть более четверти вверенной мне территории. Но тётка сама виновата! Температура на улице всё ещё минусовая — снег так и не думал таять.

— После ужина продолжишь. Будешь каждый день убирать этот участок до тех пор, пока не научишься работать быстро. За мной.

Вкалывать на морозе, особенно в моём лёгком пальто из Рая — то ещё удовольствие. Но, с другой стороны, неизвестно, что они мне поручат после того, как я освою профессию дворника. При этом, работать, когда другие отдыхают, тоже не хочется.

— На кухне ничего тяжёлого не поднимать, бабкам не помогать, делать только то, что тебе скажут. Поняла?

— Конечно, — ответила тётке, с трудом передвигая замёрзшие ноги. — А одежду у вас не выдают?

— Ох уж эти райские создания. У вас там что — курорт? — она пощупала полу моего пальто и скептически осмотрела сапожки. — Что-нибудь придумаю.

И на том спасибо. Я уж испугалась, что мне придётся до самой весны щеголять в шмотках, предусмотренных для соблазнения мужчин, а не для физической работы на морозе.

— Мы едим много свежих овощей. Сами выращиваем! Монастырь — единственное место на всей земле, способное автономно существовать столетиями. У нас есть запас семян, коровы, козы, свиньи, курицы. Когда поднимут купол, — тётка осеклась и замолчала.

— Какой купол?

— Никакой. Пришли уже, — она затолкнула меня в небольшое, душное помещение.

— И что мне здесь делать? — я осмотрела стоящие на газовой плите огромные котлы, наполненные непонятным варевом.

— Сядь в углу и чисти овощи. Смотри, гниль не пропусти. У нас тут беременные! — с пафосом ответила тётка.

— Какие овощи? — спросила я и тут же очень древняя старушка приволокла к моим ногам мешок картошки, весом килограммов пятьдесят.

Бедная бабушка морщилась от боли в спине и едва слышно стонала, но одна тащила слишком тяжёлую для её возраста ношу.

— Никому не помогать, помнишь? — тётка заметила сострадание на моём лице. — Иначе будешь колоть лёд с утра до ночи.

Нет уж. Работать на воздухе, конечно, хорошо, но не зимой! Уж лучше на тёплой кухне вырезать гнилые части из картофеля. Тем более, здесь меня никто не торопит. Я специально старалась срезать в мусор как можно больше, ведь отходы варят и отдают женщинам из подвала.

— Сегодня мы останемся голодными, — бабуля кряхтя притащила мешок капусты и с грустью посмотрела на кучу очисток, которая была заметно больше почищенной картошки.

— Почему? — с недоумением спросила я.

— Не волнуйся, вас будут хорошо кормить, — она погладила меня по голове. — Еды выделяют на всех в нужном количестве, но считают его в сыром виде. На отходы выделяется десять процентов, а ты срезала все семьдесят. Значит, сегодня ужином будут кормить только беременных. Для вас размер порции считается в готовом виде.

Вот так, желая накормить списанных женщин, я оставила без ужина работающих. Чтобы я не сделала, всегда получается плохо.

— Простите, я не хотела. Но овощи же совсем гнилые! Мне сказали, что вы сами их выращиваете. Ещё не весна, не могли они все испортиться.

— Конечно, не могли. Мы специально отбираем плохие овощи к столу. Работай, девочка.

Капусту я чистила уже аккуратней — оставляла даже пожухлые листья, срезая лишь откровенно гнилые и почерневшие части. Забавно. Я всего лишь очищаю от кожуры овощи, но при этом решаю, кто будет сыт сегодня, а кто нет. Наверное, только сейчас я окончательно убедилась в том, что сопротивляться бесполезно — власти поставили слабый пол в положение выживающего. Любая попытка помочь кому-либо чревата последствиями, если не для тебя лично, то для других.