Эпилог Сильвер

3 года спустя



— Какого чёрта ты здесь делаешь? — Я шепчу-кричу, когда Коул прислоняется к двери ванной и щелкает, закрывая её за собой. — Это дамская комната.

— Я знаю.

Он крадётся ко мне, и каждый его шаг, как будто он идёт прямо к моему сердцу.

Я была права. Мои чувства к нему никогда не угаснут. С каждым днём я всё сильнее и быстрее влюбляюсь в него.

С каждым днём он становится для меня всем.

Мы переехали в Оксфорд, чтобы поступить в университет, и вскоре после этого рассказали маме и папе о наших отношениях.

Я не могу быть с ним официально. По крайней мере, пока нет. Папа выиграл выборы и стал премьер-министром, а затем снова женился на маме через год после смерти Хелен.

Это вызвало настоящий шум в средствах массовой информации, несмотря на их стратегический подход. Фредерик сделал вид, что мама утешила папу, и они заново открыли для себя своё первоначальное влечение.

Это правда, что мы с Коулом больше не живём под одной крышей, и он затмил себя из семейного круга, чтобы не ассоциироваться с моим братом. Но потребуются годы, чтобы мир смирился с нами.

Мы больше, чем мир, он и я. Они не готовы к нам.

Папочка и мама — Консервативная партия, несмотря на их неконсервативные действия в этом деле. Я точно не могу понизить их голоса, объявив, что влюблена в своего бывшего сводного брата.

Я смогу это сделать только после того, как папа уедет с Даунинг-стрит, 10.

Из-за этого наши отношения известны только на уровне семьи и близких друзей. Только Эйден, Ксандер и Ронан из наших друзей.

Но даже с этим, Коул не должен быть здесь.

— Все остальные снаружи, — ругаюсь я. — Мы должны были отпраздновать помолвку Ксандера и Ким.

— Я знаю.

Его глаза блестят, когда он прижимает меня к стойке, его руки по обе стороны от меня.

Я обхватываю его обеими руками за шею.

— Мы не можем этого сделать.

— Я знаю.

А потом его губы впиваются в мои. Я взбираюсь по его телу, пока он возится со своим ремнём, и довольно скоро он погружается в меня.

Я целую его как сумасшедшая, пока он трахает меня жёстко, быстро и грязно у стойки в ванной.

Я бы солгала, если бы сказала, что это было наше первое нарушение правил публичной непристойности. Коул этого не показывает, но он авантюрный тип. Он не останавливается, когда хочет что — то сделать — и это что-то — я.

Ничто его не останавливает, будь то в университетском общежитии или во время ночной прогулки, когда все напиваются. И даже во время семейных ужинов.

Мама каждый раз кричит ему об этом, а он просто пожимает плечами.

— К-Коул…

Я крепко сжимаю его плечи.

— Близко, Бабочка? — ворчит он мне в рот.

— Да, о, да.

— Кому ты принадлежишь?

— Тебе.

— Скажи это.

Я прикусываю нижнюю губу и бормочу слова, которые сводят его с ума.

— Я любила только тебя. Только тебя. Ты мой первый и последний.

Он обхватывает рукой моё горло, сжимая, когда он входит в меня быстрее, заставляя меня упасть.

Падение для него.

Падение для нас.

Он входит в меня в то же самое время, когда я разбиваюсь вокруг него, кусая его за плечо поверх рубашки, чтобы заглушить мой крик.

Как только волна спадает, я вздыхаю, кладу голову на изгиб его шеи, вдыхая его.

— Я люблю тебя.

Вместо того, чтобы всё время говорить ему, что я ненавижу его после секса, теперь у меня вошло в привычку говорить о своих истинных чувствах.

— И я люблю тебя.

Он целует меня в нос, когда я встаю на нетвёрдые ноги, глупая гравитация тянет меня вниз.

После того, как я вымою его и себя, я поворачиваюсь лицом к раковине, чтобы проверить свой макияж.

Коул остаётся у меня за спиной, обнимая меня обеими руками за талию.

Не проходит и дня, чтобы мы не держали руки подальше друг от друга. Мы могли бы не касаться друг друга публично, но наедине? Мы — это всё, о чём никто не должен знать.

Мы извращенцы, мы придурки, мы ботаники. Или, скорее, это Коул. Мы влюблены друг в друга. Мы счастливы.

Пока он у меня есть, я знаю, что мне больше ничего не понадобится.

Он кладёт подбородок мне на макушку.

— Ты выйдешь за меня замуж, верно?

Я замираю, помада застыла перед моим приоткрытым ртом, когда я встречаюсь с его взглядом в зеркале.

— Ч-что?

— Ты выйдешь за меня замуж?

— Это потому, что все остальные выходят замуж?

— К чёрту всех остальных. Я спрашиваю тебя. — Он целует меня в макушку. — Я знаю, что пройдёт много времени, прежде чем я действительно женюсь на тебе, но я хочу подтверждения.

— О, Коул. — Я разворачиваюсь и смотрю ему в лицо. — Конечно, я выйду за тебя замуж. Ты для меня единственный.

— Единственный, да?

— Единственный.

— И ты для меня единственная, Бабочка.

Он так страстно целует меня в губы, что я чуть не забираюсь на него снова и снова.

— Повтори это перед этим ублюдком Эйденом, когда мы выйдем на улицу.

Я смеюсь. Коул всё ещё сдержанно злится на Эйдена за те три года, что я была с ним помолвлена, и он использует каждый шанс, чтобы отомстить.

Коул всегда будет Коулом.

Я просто рада, что он наконец-то оставил Хелен позади. Мы оба это сделали. Теперь мы сосредоточимся только на себе.

Когда он потребовал мои первые, я сохранила их для него. В ответ он сохранил мне свои. Мы друг для друга всё.

Обнимая его, я шепчу.

— Однажды я буду кричать на весь мир, что ты мой.

— И ты моя, Сильвер, всегда.

— Всегда.



Загрузка...