Мы с Констанелем неспешно идем по одной из центральных улиц, направляясь к самой большой галантерейной лавке столицы. В ней три выхода, и я собираюсь использовать это обстоятельство для своего плана. Нежиданно Констанель останавливается:
- Вот здесь я живу, Фрея,- показывает на довольно большой дом с розовыми стенами, окруженный изящным кованым забором. – В гости тебя не могу пригласить, прости, но…
- Все в порядке, Констанель, — торопливо заверяю его. – Мне все равно некогда. У тебя очень красивый дом.
- Да, мама сама нарисовала его проект, — произносит парень с грустью, и в его глазах мелькает глухая тоска. Бедняга, наверное, он до сих пор не пережил до конца смерть своих родителей.
Я кладу ладонь на его руку и пожимаю сочувствующе:
- Твоя мама была очень талантлива – дом действительно прекрасен. Как ее звали?
- Нарцисса. Нарцисса Дювальская. Отца звали Лукреций Дювальский. А я, соответственно, Констанель Дювальский.
Он грустно замолкает, и дальше мы идем молча. У галантерейной лавки я останавливаюсь:
- Дальше не провожай меня, Констанель – я здесь надолго. Да и вообще, негоже мужчине видеть, что женщина покупает в таком месте, — улыбаюсь и пожав парню руку исчезаю за дверью заведения с гордой вывеской «Мануфактура мадам Баттерфляй». Неужели хозяйка тоже из наших, попаданских?
В лавке я покупаю себе черное траурное платье и старушечий чепец. В отделе аксессуаров нахожу очки в тяжелой черной оправе и перчатки, а в отделе обуви крепкие башмаки унисекс – в таких, я видела, здесь ходят и мужчины, и небогатые женщины.
Пользуясь тем, что покупателей полный зал, пробираюсь в примерочную комнату и торопливо переодеваюсь в мужской костюм, который так и таскаю свернутым под мышкой.
Волосы закручиваю в тугую дульку и прячу под местным аналогом кепки, больше всего похожим на колпак Буратино, только не полосатый.
Никем не замеченная, выскальзываю в торговый зал и выхожу из лавки через боковую дверь. Несколько часов брожу по улицам, осторожно оглядываясь и проверяя, нет ли за мной слежки.
Вроде все спокойно, но на всякий случай я захожу в несколько магазинов через главный вход, а выхожу через черный, оказываясь сразу на другой улице.
Когда начинает смеркаться, покупаю у уличной торговки пару пирожков и бутыль с морсом. Прячу их в свою сумку и еще раз проверив, нет ли за мной слежки, направляюсь к кондитерской госпожи Мармелад и ее славного племянника.
Когда я осторожно, стараясь двигаться бесшумно, открываю окно в кабинет Мармеладихи, уже совсем темно. Улицы пустынны и молчаливы. Лишь с главной городской площади доносятся веселые голоса гуляющих и звуки музыки из ночного трактира.
Оконная створка под моей рукой легко поддается. Я забрасываю внутрь свою сумку. Затем, похвалив себя, что все это время не прекращала делать зарядку, подтягиваюсь на руках.
Закидываю ногу на высокий подоконник, ложусь животом, переваливаюсь через него, и через несколько мгновений сижу на полу в кабинете кондитерши. Боюсь пошевелиться и чутко прислушиваюсь, не поднимет ли кто-то тревогу, заметив мое проникновение в чужой дом.
Но все тихо, и, облегченно вздохнув, я встаю на ноги.
Прикрываю окно и иду к двери. Пытаюсь открыть, но увы – оказывается, уходя из кабинета тетки, Констанель крепко запер дверь.
Ну что же, значит на сегодняшнюю ночь моей спальней и плацдармом для того, что я задумала, станет кабинет противной бабы.
Я проверяю, хорошо ли задернуты плотные шторы на окнах и вынимаю из сумки фонарь. Зажигаю, выгоняя его желтыми лучами тревожные тени из углов. Понимаю, что это не безопасно, и с улицы меня могут заметить, но для того, что я собираюсь сделать, нужен свет.Мои хорошие, я обещала вам визуалы господина Балларда и Али. Выполняю)Баллард.Молод, красив, но очень серьезен.Али. Правда ведь, красив как скандинавский бог?