Безымянный мир

10 день 8 декады Мёртвого Сезона.

День, когда Тагир привел для Фашиста двоих новичков – последних из положенной по договору пятерки – женщину по имени Кларисса и парня, пожелавшего остаться неизвестным, Хантер запомнил надолго. Впервые добыча стажера оказалась гораздо ценнее, чем добыча наставника. Время близилось к концу дня, когда Хантер совершал рейс за дровами. Идти пришлось довольно далеко – близлежащие заросли кактусов уже ободрали догола, а ценный в плане дров палочник, или как его здесь называли саксаул, извели весь подчистую в радиусе километра от базы. Охотник дал верную наводку и Хантер в лабиринте руин отыскал многообещающий оазис из полудюжины кактусов, окаймленных побегами толстянки, кривороста и кустами вожделенного палочника. На хвосте охотник притащил еще пятерых – подметив добычливость Хантера, Замок, ненавидевший ночные холода, взял за правило отправлять за ним пару-тройку рабов с двумя вооруженными охранниками. С такими силами нападения изрядно поредевших стаек саранчи можно было не опасаться. И как заверил Тагир, визиты мотокочевников и роевых по каким-то неведомым причинам пока откладывались. В этот раз за тремя носильщиками приглядывали новоиспеченный надзиратель по кличке Бычок с пистолетом-пулеметом, ножом и дубинкой, а так же опытный человек из команды Замка – Сурок. Этот держался настороже, по крайней мере, ствол его «Коротыша» – глядел по сторонам. Этому дробовику не посчастливилось пройти через золотые руки Деда, поэтому так и остался короткоствольным угребищем с посредственными характеристиками. На правом плече куртки Сурка выпирала неряшливо сделанная штукенция вроде подушечки для смягчения отдачи.

Парень опытный, но недалекий – оценил старшего группы «добровольных помощников» Хантер. – Раз до сих пор с ширпотребом ходит. Оружие свое не любит и на внешний вид ему наплевать: проще куртку испортить, чем сделать толковую разгрузку и доработать приклад. Не говоря уже о том, чтобы какую-нить дельную приспособу для ружья измыслить. Вроде мини-патронташа для ускорения заряжания как у самого Хантера на прикладе. Добыть или заработать более крутой ствол парню явно не по плечу…

Едва ретивый Бычок принялся раздавать невольникам наряды – кому побеги толстянки с сочными листьями рубить, кому нетронутую моркошку копать, а кому «лес валить», как Хантер, шедший первым, сделал условный знак всем замереть. Да еще и шепотом повторил для трудных дважды.

Под обстрелом недоумевающих взглядов стажер плавно снял с плеча свое ружье и заменил картечный выстрел на пулевой. Прежде чем свидетели успели что-либо понять, парень выстрелил в развилку самого крупного кактуса и, невидимая до поры на фоне коры и колючек огромная змея, грузно рухнула на куст палочника. Бьющаяся в молчаливой агонии тварь, ударами хвоста разбрасывала побеги во все стороны – наполняя крохотную долину оглушительным треском сухой древесины, изводимой на щепки. Хантер снова перезарядил свою картечницу патроном с пулей. Стажер долго целился, прежде чем выстрелить точно в основание черепа ядовитой гадины. Но и второе попадание в голову не прекратило бурной агонии – рабы и Бычок, позабыв о цели визита, разрывались между страхом и любопытством. Сурок, получив знак не стрелять, опустил свое оружие и на какое-то время впал в прострацию. Может, видел уже, как змея сбивает с ног страшным ударом человека, мнет железным захватом, рвет и заглатывает кусками, и оценил, чего избежал благодаря Хантеру. Через пару секунд номинальный руководитель экспедиции опомнился и поставил Бычка на ближайшую груду бетона бдеть за окрестностями, а то мало ли кто на выстрелы из подвалов да канализации пожалует.

Примерно через десять минут змея стала затихать и стажер, нервно напевая: «Тореадор, смелее в бой!» шагнул поближе. Взметнулся хвост с приличным жалом на конце и зрители ахнули – Хантер ловко увернулся и отсек жало вместе с кончиком хвоста одним ударом боевого ножа. Лезвие отличной стали, направленное сильной рукой, рассекло костяную броню, мышцы и позвонки одним ударом. Затем настал черед зубастой головы – обе пули достигли цели – змея была убита в глаз еще первым выстрелом, что не мешало ее могучему телу сокрушать из последних сил окрестные кусты не только хрупкого кривороста, но и куда более прочного палочника.

– Ну, че встали? – Хантер картинно поставил ногу на отрубленную несколькими ударами топора голову. Картина маслом – Георгий Победоносец. – Сурок, твои сюда на прогулку или работать?

А работяги бестолково толклись и гомонили, возбужденно размахивая руками. Двое охранников вносили больше сумятицы, чем порядка, пытаясь перекричать подчиненных и друг-друга. Забыв о существовании Хантера, толпа пыталась решить вопрос с транспортировкой добычи на Базу. Звучали предложения разделать тушу и унести по кускам, отправить гонцов за подкреплением на Базу и прочий бред.

Стажер выстрелил в воздух, чем обеспечил себе внимание аудитории.

– Сурок, проследи, чтобы соорудили волокушу. Оперативно. А я пока вас прикрою.

Старшой хотел было возразить, но бросил беглый взгляд на убитую хищницу и тучу слетевшихся на запах крови насекомых. Несколькими затрещинами и матюками Сурок направил деятельность работяг в обозначенное Хантером русло.

Змею с трудом взгромоздили на волокушу, связанную из арматуры и палочника. А тащили на Базу и вовсе с напряжением всех физических и моральных сил, сменяясь по очереди во время частых остановок. Отличным стимулом служили тучи мелкого гнуса, слетевшиеся на запахи пота и крови. За двести метров до ворот в волокушу с радостным энтузиазмом впряглись люди Замка, затем припахали группу рабов из барака. По приблизительным оценкам, туша вытягивала на три центнера, а то и больше. Триста килограммов замечательного свежего мяса!

Весть о том, что Хантер убил крупную степную змею, мгновенно облетела Базу. Многие жители прибежали посмотреть на двенадцатиметрового монстра, вселявшего ужас даже в сердца бывалых аборигенов.

Собственной персоной пожаловал Док. Доверительно взяв героя под локоток, предложил уступить ему голову и хвостовое жало змеи под половину будущих барышей, более чем баснословных. По его уверениям, никто на всей Базе кроме него не смог бы изготовить препарат из яда, стоивший немалых денег в Вавилоне. Зубы и нутряной жир хищницы так же высоко ценились местными «пилюлькиными». Хантер, боясь продешевить, предложил дождаться Тагира. На запах денег и деликатесного мяса подрулил Фашист с толпой охраны.

– Молодец, прибылой, хвалю. Жора, проследи тут. – Сквозь зубы уронил босс и, захватив часть свиты, отправился в обход владений.

– Эй, Рашид, Баклажан, – откликнулся на приказ босса Жрец – Помогите охотнику ПРАВИЛЬНО разделить мясо. Как там тебя, твою мать?! Хантер-говнохантер, шкура – моя, аккуратно снимай! Понял, блядь?

Победитель змеи посмотрел на Жреца с плохо скрываемой ненавистью: не беспокойся, твою шкуру я сниму аккуратно, дай только срок – про себя пообещал он бандиту.

– Че, забыковал, мразь? – Жора скорее почувствовал, чем перехватил красноречивый взгляд. Главарь бандитов нарочито медленно извлек из ножен демонический клинок и приблизил свое рыхлое тело к стажеру. – Че, горя хочешь, сявка блядская?! Поучить манерам, да?

Сухопарый жилистый Рашид зашел сзади и ловко перехватил руку Хантера с окровавленным ножом, пусть тот и не собирался сегодня разделывать никого, кроме змеи.

– Жрец, остынь.– включился в разговор незаметно подошедший Тагир – Я тебе игрушку поинтереснее приволок.

Наставник держал ствол по-патрульному: без явной угрозы, но с готовностью применить. И веяло от него нешуточной угрозой – Жорины шестерки отпустили Хантера и схватились за оружие.

– Че ты несешь, жопа-морда рваная! – огрызнулся разошедшийся бандит, прикасаясь испещренным загадочными знаками лезвием к заросшей щеке стажера.

Кровь прилила к лицу охотника, глаза свернули недобрым огнем, обещая Жоре все адские муки при первом же удобном случае. Впрочем, на голосе затаенная ненависть не отразилась.

– У Замка в караулке сейчас реальная бабенка. Кларисса. Нравится имя? – невозмутимо продолжил охотник.

– А с тобой, сволочуга, я завтра продолжу! – Пообещал Жрец Хантеру и, игнорируя старшего охотника, направился к южным воротам.

Рашид с Баклажаном остались наблюдать за разделкой и дележкой мяса. На расстоянии и не выпуская оружия из рук.

– Поздравляю, Хантер! Такого змея добыл! Кто-то погиб?

– Не, Тагир, она не успела.– Подавленно ответил стажер.

Тагир еще раз шумно восхитился, ободряюще похлопал парня по плечу.

– А чего тогда Жрец ножиком махал?

– Да боялся, что я его шкуру попорчу.– Хантер не постеснялся стоящих над душой бандитов, тем более, что они не уловили в словах охотника иронии. Что азиатского вида Рашид, что негр по кличке Баклажан плохо понимали по-русски. Какого черта «истинный ариец» взял этих чернозадых в свою банду, хотя в бараке гниет столько русских мужиков?! А такого, что эти «варяги» будут служить верой и правдой, с одинаковым удовольствием, вылизывая сапоги хозяина и попирая своими говнодавами и русских и всех прочих. Рабов.

Тагир усмехнулся.

– Шкура, блин, дорогая. Хэй! У змеи. Я поговорю с Фюрером, может хотя бы половину удастся отбить.

– Я к вам, в общем-то, с предложением, господа. – Вежливо подал голос, утомленный ожиданием Док.

– Голова и жало где? – Понизив голос до шепота, поинтересовался Тагир.

Хантер извлек из-под кучи дров пропитавшийся змеиной кровью рюкзак. Скрывать добычу, по его мнению, не имело никакого смысла. Зрелище собрало целую толпу зевак и через одного люди Фашиста.

– Даю пятьсот монет! Только у меня сейчас всей суммы нет, будет караван – рассчитаюсь! – слишком громко для тайного сговора заявил Док. Не ахти какая хитрость, авось сработает? Тагир подхватил добычу и потащил Дока со стажером внутрь.

– Отлично, отлично, яд еще не успел свернуться. – Пробормотал Док, разглядывая жутковатые трофеи. Голова змеи в очередной раз моргнула уцелевшим глазом. Живучая гадина!

– Полторы штуки в демобаксах и забирай. Хоп? – Предложил Тагир, тщательно заперев за собой дверь.

– Справедливая цена. – Без раздумий согласился Док. – Семьсот пятьдесят сейчас, остальное готов лекарствами, услугами или как караван придет – деньгами.

– По рукам! Уважаемый Толян, пригласите, пожалуйста, господина Смотрящего! – довольный обоюдовыгодной сделкой Тагир разлил по стаканам порцию молока. Мальчик, которого прямо-таки распирала гордость за такое серьезное поручение, не заставил охотников долго ждать.

Кулак сходу въехал в тему, получив свои десять процентов – груду в сто пятьдесят монет и заявил: Только, это, братва, с Фашистом вашим я бы прям щас и рассчитался. Я, это, бойцов своих кликну и айда.

Хантеру сразу понравился этот спокойный рассудительный и, как ему показалось, надежный человек. Вот только отчего-то нахлынуло смутное воспоминание из школьных лет: случалось ему получать ненужные подсказки от соседей парте. Так и сейчас, словно обронил известную истину в качестве одолжения и с чувством собственного превосходства некий мальчик из приличной семьи, претендующий на роль лидера в классе. Умный, задиристый, привыкший действовать чужими руками…

Пока стажер с помощью Таи и Толяна, разделывал чудовищного склизкого червяка под обидные комментарии жрецовских шестерок, Тагир в сопровождении Кулака и Дока отправился утверждать результаты сделки у Фашиста, то есть относить «добрую половину» заработка – триста монет.

– Чума пади на его лысину! – Тагир вкратце пересказал стажеру ход разборки с Фашистом. – Я заявил, что сошлись на сумме в шестьсот монет. Фашист орал, как потерпевший, что продешевили, обещал меня на счетчик поставить. Благо Кулак с Доком подтвердили мои слова. Взял триста, а со шкурой мы пролетели, увы. Чистых восемьсот монет, а то и вся тысяча!

– Ну и хер с ним. Не жили богато, не зачем и начинать.

– Зато по мясу братву подвинул. Даем им два ведра, правда без костей. Остальное – наше.

Не отходя от разделочного стола, охотники за вечер распродали больше ста килограммов мяса из своей доли, поправив благосостояние на полсотни монет, двадцать литров питьевой воды, пять порций молока, слиток свинца, и пригоршню разнокалиберных патронов. В тот вечер никто из платежеспособного населения базы не остался без сытного и вкусного ужина.

Мичурин с женой принесли корзину овощей-фруктов и бутылку бормотухи собственного приготовления. Садовод пришел не меняться, а провернуть взаимовыгодную сделку – щедрый гешефт играл роль затравки. Между делом Тагир поведал, что жирное мясо змеи ценится исключительно высоко и является деликатесом. К сожалению, оно слабо пригодно к долгому хранению в вяленном или соленом виде, так как со временем сильно теряет во вкусе. Для охотников существовал один способ сохранить это мясо впрок на сезон-другой – приготовить тушенку. Потушить, разбавив саранчатиной, либо картошкой, залить трилобичьим жиром и укупорить в стеклянные банки. Мичурин, как обладатель необходимой тары, оборудования и опыта предложил взяться за приготовление консервов. Охотники предоставляли мясо и топливо, а он с женой и работницей брался за переработку и даже гарантировал разнообразие рецептов. Раздел готовой продукции вызвал продолжительный спор, т.к. предложенный вариант 50 на 50 охотников не устроил. Тагир увлеченно торговался, двигая отметку «наше» вверх, а «ваше» вниз. После того, как Мичурину было обещано возместить ценную тару, предприимчивый садовод согласился поработать за тридцать процентов результата. Дюжину исправных банок Тагир отыскал в «закромах Родины», едва ударили по рукам, остальные обещал принести в течение декады из руин полиса или купив у Калиты. Пятьдесят килограммов мяса змеи, соль, вяленую саранчатину и пустую тару охотники незамедлительно доставили во владения Мичурина.

Для собственного употребления напарники оставили больше десяти килограммов отборной вырезки, замариновав под плотным гнетом. На огонек неожиданно для Хантера пожаловали Дед и Замок с двумя своими починенными, которых он представил, как Чапаева и Акбарса.

Дед – оружейник и долгожитель Базы явился без приглашения, да еще по пути заякорил Замка со товарищи, но Тагира сей факт нисколько не удивил. Гости проигнорировали пиршество фашистских прихвостней и почтили своим вниманием охотников, что следовало рассматривать как знак уважения людей, знающих цену достойной компании. Тая по просьбе хозяина собрала на столик под навесом дополнительную посуду и ушла к себе.

На блюдо сочного истекающего горячим жиром и нестерпимо аппетитным ароматом мяса гости ответили двумя бутылками кактусовой настойки. Местный специалитет производили в Орешке по технологии, изложенной на этикетке. Спирт тройной перегонки настаивали четыре декады на подвяленных бутонах кактуса-трехгранника, собранных в экологически чистом районе за сутки до начала цветения. Ароматная рубиновая жидкость крепостью 45 % отлично гармонировала с шашлыком и овощами и пилась на вкус Хантера как лучший из коньяков, что ему доводилось пробовать. Сидели чисто мужской компанией – Тая и Толик поели у себя в комнате.

Происхождение клички оружейника Хантер понял, немного понаблюдав за типично стариковскими повадками внешне не старого еще мужчины. Разве что виски с проседью, да глаза выдавали в нем человека, пережившего череду невзгод и опасных ситуаций. Не смотря на статус гостя, Дед за столом главенствовал. Остальные ловили каждое его слово.

Замок произвел впечатление человека, умудренного опытом военной службы еще в прошлой жизни. Здесь же его боевые навыки прогрессировали только в стрельбе по монстрам из укрытий или с безопасного расстояния. Парень тосковал по настоящему делу, когда сволочи и ублюдки пачками в муках уходят в Ад, одаривая хороших парней щедрыми трофеями, о чем и поведал собравшимся после третьего молчаливого тоста. Чапаев и Акбарс поддержали командира – за недавнее наглое нападение мотомародеров следовало рассчитаться, а уж пускать кровь жутким тварюгам – святая обязанность настоящих мужчин. Жить за счет таможенного крохоборства под патронажем жирного взбалмошного людоеда им явно претило.

Хантер с подачи Тагира поблагодарил Замка за «удар милосердия» в памятный день. Если не он, строптивый пришелец наверняка обзавелся увечьями до вмешательства Тагира. А так потерял сознание и бить его дальше стало неинтересно.

Дед поведал последние новости: Фашисту удалось прикупить запчасти для второго вездехода и некоторое количество оружия и боеприпасов. Особо выделил три легких бронекостюма, пару штурмовых винтовок в хорошем состоянии в комплекте с оптикой, шестью магазинами и разгрузками. Помимо этого и разной мелочевки, со следующим караваном ожидалась армейская радиостанция. Все посты по Периметру сменят простенькие рации из арсенала попаданцев на продвинутую связь, недоступную для прослушки остальной Базе, «абрекам» и прочим нежелательным «соседям» и «гостям». По документам связь достанет в радиусе двадцати пяти километров вдоль дороги и в степь. В сторону мегаполиса скорее всего не более пяти километров – связисты Каравана и военные сталкеры поделились информацией о серьезных помехах неизвестной природы. Покупки однозначно указывали на подготовку к работе второй патрульной машины – Фашист изо всех сил старается доказать, что он нужен настоящим хозяевам Базы. Возможность досыта повоевать с супостатами представится Замку очень скоро – более подготовленных кандидатов на роль экипажа у Фашиста попросту нет.

Посиделки закончились походом охотников в местный бордель. Дед сослался на возраст и ожидающую его со сковородкой в руках ревнивую зазнобу, Замок отбоярился «неразрешимыми идеологическими противоречиями» – и как только выговорил! – с владельцем борделя, а Чапаев с Акбарсом видимо не могли себе позволить сеанс продажной любви. Охотники еще более тщательно, нежели обычно, вымылись и отправились усугублять удачный вечер простым мужицким счастьем. Выручку наставник поделил поровну по сто семьдесят пять монет, после чего предложил, как следует отметить удачу и окончание стажировки. Молодой упирался лишь для виду, долгое воздержание его самого порядком тяготило.

Инцидент с «красными повязками», пережитый стажером не так давно вроде бы исчерпался сам собой и в заведении Лома их приняли как родных. Впрочем, так в «Порочном ангеле» принимали любого с деньгами. Стервозного вида «мамка», названная старшим охотником Монолизой, кликнула свободных девиц и предложила охотникам «травки» и самогона, от которых те вежливо отказались.

Хантер выбрал девицу по кличке Рыжая Бестия, которая сполна оправдала и свою кличку и потраченные двадцать пять монет.

В объятиях ласковой и страстной проститутки Хантер на время позабыл все горести, страдания и обиды, пережитые за последние десять дней в этом странном и страшном мире. Рыжая, свернувшись калачиком, положила свою головку ему на грудь. То ли думая о чем-то своем, то ли слушая, как бьется сердце мужчины, сердце победителя. Поглаживая пышное каре каштановых волос (она здесь больше полугода или минимум два сезона, сколько же ей пришлось пережить!) стажер подводил итог декады. Жив, здоров, сыт, удовлетворен. Оставалась самая малость. Завоевать свободу.