Библиотека литературы Древней Руси. Том 7 (Вторая половина XV века)

ОРИГИНАЛ

В лето 6979 вверже князь великий Иванъ Васильевич нелюбие на Великий Новъгород,[502] нача рать свою копити и нача посылати на новъгородцкиа волости. И взяша преже Русу и святыя церкви пожгоша, и всю Русу выжгоша, и поидоша на Шалону воюючи; а псковичи по князе пособляюще, и много зла новгородцьким волостем учиниша.

И новгородци изыдоша противу себе на Шалону, а к Русе послаша новгородци судовую рать, и пеши бишися много, и побиша москвич много; и пешей рати паде много, а иныи разбегошася, а иных москвичи поимаша; а коневаа рать не пошла к пешей рати на срок в пособие, занеже владычнь стягъ не хотяху ударитися на княжю рать, глаголюще: «Владыка нам не велел на великого князя руки подынути, послалъ нас владыка на пьскович».[503] И начаша новгородци вопити на больших людей, которыи приехали ратью на Шолону. «Ударимся ныне», кождо глаголюще: «Язъ человекъ молодый, испротеряхся конемъ и доспехом».

Моськвичамь же до понеделника отлагающим, бяше бо недиля.[504]

И начаша ся бити, и погнаша новгородци москвичь за Шолону реку, и ударишася на новгородцевъ западнаа рать татарове, и паде новгородцевъ много, а иныи побегоша, а иных поимаша, а иных в полонъ поведоша, и много зла учиниша; а все то створися до великого князя. И послаша новгородци посла в Литву, чтобы король всел на конь за Новъгород.[505] И посол ездил кривымъ путем в Немци, до князя немецкого, до местера, и възвратися в Новъгород, глаголюще, яко: «Местеръ не дасть пути чрес свою землю в Литву ехать».[506]

И по мале времени прииде князь великий Иван Васильевич со всеми силами на Русу, и болши зла учинишася. И бысть в Новегороди молва велика, и мятеж мног, и многа лжа неприазнена, сторожа многа по граду и по каменным кострам на переменах день и нощь. И разделишася людие: инеи хотяху за князя, а инии за короля за литовьского. И уведавъ, князь великий больма разгневася и посече 4 боярина: посадника новгородцкаго Дмитрия Исаковича, Василья Ивановича, Киприана Сергиевича, Еремиа, владычня чашника, — полоняным глаголюще, яко: «Вы за короля задаватися хотесте»; а иных с собою поведе на Москву.

И пожгоша новгородци вси посады около Новагорода, и въ Зверинцах церковь новаа святый Семионъ[507] огоре, и Онтоновъ манастырь,[508] и Полянку[509] всю, и Юрьев манастырь,[510] и Городище[511] все, и Рожественый манастырь и церковь[512] огори. И много бысть новгородцемь пагубы: и хлебъ дорог, и не бысть ржи на торгу в то время, ни хлеба, толко пшеничный хлеб, и того по оскуду. И бысть на лутьшии люди молва, яко те приведоша великого князя на Новогород, а то Богъ сердевицедь и суди им, зачинающим рать и обидящим нас.[513]

В то же время князь великий Иван Васильевич посла рать свою за Волок, и князь Василей Васильевич и воевода заволоцкий Василей Микифорович[514] изыдоша противу с своею ратью и съ заволочаны и с печеряны. И съступившимся имъ на ратный бой, и паде многое множество с обе половине, а двиняне не тягнуша по князе по Васильи Васильевиче и по воеводе по Васильи по Микифоровиче, и шестники измогоша, и заволочанъ посекоша, и двинянъ иссекоша. А князя Василья Васильевича и воеводу Васильа Микифоровича Богъ ублюде, и приехаша в Новъгород в мале дружине, а князю великому хотящю ити к Новугороду.

И езди нареченый владыка Феофил с посадники новгородцкими и с житьими людми на Коростыне и докончал мире съ княземъ великим; и даша князю великому Ивану Васильевичю новгородци полшестенацать тысячи рублев, и целоваша новгородци крестъ князю великому, што за короля новгородцемь не задаватися и очицевъ из Литвы не приимать; а все то Богу попущающу грех ради наших.

А переветника Упадыша новгородци казниша, занеже перевет держалъ на Новъгород и хотел зла Великому Новугороду с своими единомысленики: 5 пушокъ железом заколачивал, оттого мзду взем от злоначалнаго беса, и оттого в напасти и в поползение погубное света лишающася, якоже Павел рече: «Хощет и богатитися, впадают во зло».[515] Како не вострепета, зло мысля на Великий Новъгород, не сытый лукавъства? На мьзды ли предаеши врагом Новъгород, о Упадыщче, сладкаго брашна вкусивъ в Великом Новеграде? О, колика блага не памятивъ, недостаточное ума достиглъ еси! Оле беда, рещи, и безаконное поумение тогда обрете лукаво зломыслие и кознь нечтивую, не язвами уязвити кого, но вся яже во гради погубити и зборищу лукавому предати, якоже тогда ратоборющимся. И злочтивому злочтива пагуба. Уне бы ти, Упадыше, аще не был бы во утробе матерьни, не бы былъ нареченъ предатель Новуграду. Но не возможе свершениа положити своему хотению, ни восхоте благословениа, но возлюби клятву, прииде ему; и крестьяньстей вере не гиблющи, якоже козни тоя неподобные и не успешное злоимьство, но Богъ за милосердие щедрот, человеколюбное долготрьпение и незлобивое его око како не презрит, и не оставляет благый Богъ нашь, не даст нас во уловление сети их и в помнение нечестивых. Клятвы убоявшеся, братие, плоды покааниа принесем.

Но ты, милостивый Спасе, простри руку свою невидимую, изведи нас от всякого зла и буди нам смиренъ помощник в день печали нашия, егда вострепещет душа наша, видящи противныя силы. Но ты, милостивый Господи, посли нам от вышняго честнаго престола твоего помощь и оружие непобедимое, честный крестъ, молитвами святыя Богородица и всех святых. Христос — зачало спасению, конець пагубе.

ПЕРЕВОД

В год 6979 (1471) впал князь великий Иван Васильевич во гнев на Великий Новгород, начал войско свое собирать и стал посылать на новгородские земли. И взяли сначала Старую Руссу и святые церкви пожгли, и всю Старую Руссу выжгли, и пошли на Шелонь, воюя; псковичи же князю помогали и много зла новгородским землям нанесли.

И новгородцы вышли навстречу им на Шелонь, а к Старой Руссе послали новгородцы рекою войско и в пешем строю бились долго и побили много москвичей; но и пешего войска новгородцев полегло много, а иные разбежались, а других москвичи схватили; а конное войско не подошло к пешему войску на помощь вовремя, потому что отряды архиепископа не желали сразиться с княжеским войском, говоря: «Владыка нам не велел на великого князя руки поднять, послал нас владыка против псковичей». И стали новгородцы кричать знатным людям, которые прибыли с войском к Шелони: «Сразимся сейчас», но каждый говорил: «Я человек небольшой, подрастратился конем и оружием».

Москвичи же до понедельника отложили бой, ибо было воскресенье.

И начали они биться, и погнали новгородцы москвичей за Шелонь-реку, но ударил на новгородцев засадный татарский полк, и погибло новгородцев много, а иные побежали, а других похватали, а прочих в плен увели и много зла причинили; и все то случилось до приезда великого князя. И отправили новгородцы посла в Литву, чтобы король выступил в бой за Новгород. И посол ездил окольным путем к немцам, к князю немецкому, к магистру, и возвратился в Новгород, говоря: «Магистр не позволит пройти через землю свою в Литву».

И немного спустя пришел князь великий Иван Васильевич со всеми силами на Руссу, и больше того зла причинили. И поднялась в Новгороде смута великая, и смятенье большое, и многие слухи враждебные, и поставили стражу на стенах города и в каменных башнях по очереди денно и нощно. И разделились жители: иные желали за князя, а иные за короля за литовского. И узнав то, князь великий страшно разгневался и казнил четырех бояр: посадника новгородского Дмитрия Исаковича, Василия Ивановича, Киприана Сергеевича, Иеремию, архиепископского чашника, — пленным говоря: «Вы королю предаться хотели»; а иных с собой повел в Москву.

И спалили новгородцы все посады вокруг Новгорода, а в Зверинце церковь новая святого Симеона погорела, и Антониев монастырь, и Полянка вся, и Юрьев монастырь, и Городище все, и Рождественский монастырь с церковью сгорел. И многие беды обрушились на новгородцев: и хлеб вздорожал, и не было ржи в продаже в то время, ни ржаного хлеба, только пшеничный, да и того скудно. И поднялся на знатных людей ропот, будто те привели великого князя на Новгород, за то Бог-сердцеведец им судья, зачинающим рать и обижающим нас.

В то же время князь великий Иван Васильевич послал войско свое за Волок, и князь Василий Васильевич и воевода заволоцкий Василий Никифоро-вич вышли навстречу со своим войском и с жителями Заволочья и Печеры. И сошлись они в ратном бою, и пало многое множество с обеих сторон, а двиняне не пошли за князем за Василием Васильевичем и за воеводой за Василием за Никифоровичем, и ополченье выбилось из сил, и заволоцких порубили, и двинян порубили тоже. А князя Василия Васильевича и воеводу Василия Никифоровича Бог сохранил, и прибыли в Новгород с небольшой дружиной, а князь великий хотел пойти на Новгород.

И поехал избранный на владычество архиепископ Феофил с посадниками новгородскими и с житьими людьми на Коростынь и заключил мир с князем великим; и дали князю великому Ивану Васильевичу новгородцы пятнадцать с половиною тысяч рублей, и целовали новгородцы крест князю великому в том, что королю новгородцам не передаваться и князей из Литвы не принимать; а все то случилось Божьим попущением за наши грехи.

А изменника Упадыша новгородцы казнили, потому что изменил Новгороду и хотел зла Великому Новгороду со своими единомышленниками: пять пушек железом забил, за что, награду приняв от искусителя-беса, в напасть впал и в заблуждение пагубное, света лишаясь, как Павел сказал: «Желающие обогатиться впадают во зло». Как не вострепетал, замышляя зло на Великий Новгород, ты, исполненный коварства? Ради мзды предаешь врагам Новгород, о Упадыш, сладкой жизни вкусив в Великом Новгороде! О, столько добра не вспомнив, немногого умом достиг ты! О беда, сказать, и беззаконная власть тогда обрела коварное зломыслие и обман нечестивый, не ранами поразить кого-то, но всех в городе погубить и сонму лукавых предать, с которыми тогда сражались. И злочестивому злосчастная гибель. Лучше бы тебе, Упадыш, не бывать в утробе материнской, и не был бы ты назван предателем Новгорода. Но не смог ни достичь свершения своих желаний, ни благословения не захотел, но предпочел проклятье и получил его; а христианская вера не гибнет, как погибли обманы те непотребные и безуспешное злодейство; Бог по милосердию щедрот своих человеколюбивое долготерпение и незлобивое око от нас не отвратит, — и не оставит благой Бог наш, не отдаст нас в сети их и в помышление нечестивых. Проклятия устрашась, братья, плоды покаяния принесем.

Ты же, милостивый Спас, простри руку свою невидимую, отведи нас от всякого зла и будь нам мирным помощником в день печали нашей, когда вострепещет душа наша, видя враждебные силы. Ты же, милостивый Господь, пошли нам от вышнего честного престола твоего помощь и оружие непобедимое, святой крест, молитвами святой Богородицы и всех святых. Христос — начало спасению, конец заблужденьям.

КОММЕНТАРИЙ

Новгородская повесть ο походе Ивана III в 1471 г. сохранилась в последнем новгородском своде времени самостоятельности Новгорода — Новгородской четвертой летописи по Строевскому (и сходному с ним Синодальному) списку (во всех остальных списках Новгородской четвертой летописи после 1448 г. текст либо оканчивается, либо продолжается иными известиями и комментируемой повести нет). Новгородская повесть ο событиях 1471 года строилась совершенно иначе, чем московские. Никаких провиденциальных черт в победе Ивана III новгородцы не искали и не находили; изложение событий в новгородском рассказе просто и реально. Рассказ явно составлен очевидцем, осуждавшим распри между «большими» и «меньшими» в Новгороде и непоследовательную политику «больших», начавших «рать» (борьбу с великим князем) и не сумевших отстоять города. Характерное для автора повести отождествление себя скорее с «меньшими», нежели с «большими», присуще и многим другим рассказам новгородского летописания, но рассказ ο войне 1471 г. свидетельствует ο глубоком внутреннем кризисе в вечевой республике — кризисе, в значительной степени предопределившем ее падение.

Текст публикуется по Строевскому списку — РНБ, Погодинское собрание, № 2035, лл. 305—307 об.; исправления сделаны по Синодальному списку — ГИМ, Синодальное собрание, № 152.