Библиотека литературы Древней Руси. Том 7 (Вторая половина XV века)

ОРИГИНАЛ

Генадие, милостию Божиею архиепископъ Великого Новаграда и Пъскова,[1010] святейшему и боголюбивому о Святемъ Дусе Иосафу, бывшему архиепископу ростовьскому и ярославьскому,[1011] достойную и духовную любовь сим нашим писаниемь въспосылаем боголюбию твоему, яко да будеши въ здравии всесвященне и духовне и телесне.

Мню, яко не неведомо твоему святительству церковный раздор от еретичьскаго нападениа, что есми посылал подлинникы великому князю, да и митрополиту, отцу его, и митрополит, деи, то и вам являл, те великие скръби, иже от начала не бывали в Руской земли. А и тамо въ Цариграде, отнеле же Константин Великый пръвый съборъ съвокупи на Ариа,[1012] оттоле смесь была до Феофила иконоборьца,[1013] православныя цари, да и еретики были, ино православных же болши было: православных было 30 без одного, и еретиков было 12, и съ Феофилом иконоборцем; и какъ Михаил православный[1014] Феофилов сынъ, учинил православие, той бысть от прьваго царя Константина 43-й православный царь. И оттоле всех тех царей православных было от Михаила до Калуяна царя[1015] — 42, а ни при одном не было дръзновениа жидовьскаго и еретичьскаго въ Цариграде и до сех местъ. А отнеле же князь велики Володимеръ Киевьскый крестил всю землю Рускую, а тому 500 лет с летом, а того ни в слуху не бывало, чтобы быти в Руси какой ереси.[1016]

И какъ избрание сътвори господинъ нашь и отець Геронтей митрополит всея Руси с вами, архиепископы и епископы, и еже о нем священный съборъ, и съ благоволением и с советом сына своего, государя нашего великаго князя Ивана Васильевичя всея Руси, послали мене на архиепископью[1017] Великаго Новагорода и Пьскова, не по моему достоиньству, еже не ослушати ми ся было своего господина и отца Геронтиа митрополита всея Руси. И обретох здесе новугородскых еретиковъ, жидовьскаа мудрьствующих, покрыты же суть онехь еретикъ клятвеною укоризною, марькианьскиа глаголю и месалианскиа.[1018] Сии бо, егда въпрашаеми, от своих велений отметници бывают, и безстудно и усръдно кленутся, и проклинают вся тако мудрьствующаа или мудръствовавших, и ротятся без страха, яко таковаа повелениа ненавидящим. Сице и сии еретици говорят явьственно и учат православное христианство своей злобе, и какъ их спроси, и онъ говорит: «Яз, деи, православной христианинъ», а того всего своего лихово дела запрелся. Ино то в них не одно июдейство — смешано с месалианскою ересью: сиа главы в правилех у себе изнайдешь,[1019] а то ми накрепко высказал их товарищь поп Наум.[1020] Да и псалмы ко мне принесъ, по чему они себе правили по жидовскы.[1021] И те яз псалмы послал к митрополиту же съ подлинником.

Да потом государь мой князь великый приказал своим бояромъ, Якову да Юрью Захариичем,[1022] со мною и своим богомольцемь обыскати того накрепко. И как мы тех еретиковъ велели пред собою поставити, и они те все своих действъ позапрелися да почали съ безстрашиемь клятись, а называют ся христиане православные. Ино было как то все уведати по их клятве, как они отметаются своих велений? И попы их завтрокавъ и пивъ до обеда, обедню служат. А что они кленутся без страха, а то въ 19 главе тех же ересей месалианскых явлено.[1023] А что недостойно служать божественую литургию, а то явлено въ 12 главе тех же ересей.[1024] Да что ни есть ересей месалианскых, то все они мудрьствують, толко то жидовскым десятословиемь людей прелщают, яко чествующе мнятся.[1025]

Да та прелесть здесе распрострелася не токмо въ граде, но и по селом. А все от поповъ, которые еретики ставились в попы. Да егда будут где православных, и они таковых же себе являют. Аще ли видят кого от простых, и они готова себе на ловъ имеют. Да того ради и в попы ся ставят, чтобы кого, какъ мощно, въ свою ересь привести, зане ж уже дети духовныя имут дръжати. И кто будет верою огражденъ и въ православии христианства крепокъ, и они того таятся, а ему таковы ся являют. Аще ли кто слабъ, и леностенъ, и удобь къ греховному игу прекланяем, сего они, яко слаба, отступника вере проказуют и приимают его въ свою ересь. Да что он согрешил, или блуд, или прелюбодейство, или ины грех сътворилъ, то удобь пращают, церковным каноном не последующе. Аще ли пакы кто от православных въ обличение въсхощет стати на них про их ересь, и они отметници бывают своих ересей, да и проклинают всех таковаа творящих, да и ротятся без страха. А сами то творят, да греха себе в твой клятве не ставят. Ино как же их мощно было доити, аще бы князь великый не приказал своим бояромъ со мною, своим богомолцем, того обыскати? И молитвами пречистыя Богоматере и его государьскою грозою, съ его бояры, съ Яковом да съ Юрьем Захариичи, того есмя обыскали накрепко, да и явьственно то учинили своему государю великому князю, да и отцу своему митрополиту, да и вамъ, своей братии, архиепископом и епископом. И какъ мню, ныне вы положили то дело ни за что, какъ бы вам мнится, Новъгород с Москвою не едино православие;[1026] не поболезновали есте о томъ ни мала!

Ты будешь нечто оскорбленъ от кого в телесном деле, да оставил архиепископью, да предал еси овци влъком на расхищение, а слыша таковую беду церковную. А где бы в то время тръпениемь великим въоружитись, аще бы что и пострадати за православие душевныя ради ползы, чая от Господа Бога за то мьзду восприати! Да понезазриши ми, что есми къ твоему боголюбию писал, поминаа рекшаго: «Дай премудрому вину, премудрее будет, обличай премудраго, възлюбит тя».[1027] Да и се въ слух мой пришло, что, деи, посылал по тебе князь великы, и не одинова, и ты, деи, не поехал к нему, а моглъ бы еси и тамо крепость свою подрьжати, за что будешь оставил архиепископью, а государьское бы еси сердце не ожестил. Да не мни: то мал грех сътворил еси. Что ся ни учинит пакость какова христианьству въ твоей архиепископии, или бы еси церкви каковую управу учинил в ту пору, ино то все на твоей голове легло. Да однова нечто государь князь великый въспалу учинит и на монастырь тебе же для, ино тебе и за то ответъ дати. Да не позазриши ми о том, что тебе писал, сердечне жалуя того, что однова от Бога за то въ гресе будешь. Занеже иной тебе того стыдится млъвити или не смеет; а многы люди добрые духовные тому зазрять, — а яз то от слуху же слышелъ. И толко то будет такъ се, и яз советъ тебе даю, однова нечто Богъ положит государю на сердце, пошлет по тебе, и ты бы ся никако не ослушал, тамо пакы приехавъ к нему. Какову себе крепость хочешь о своемъ деле, тако учинишь, толко бы ся князь великы у тебе того не опросил.

А ныне бы еси о государе о великом князи Бога молилъ, чтобы государю Богъ положил на сердце, чтобы управил церковь Божию, а православное бы христианьство от еретичьскаго нападаниа, от тех еретиковъ, жидовьская мудрьствующих, непоколебимо было. Понеже образу Господа нашего Исус Христа и Пречистыя его матери наругалися![1028] А слышел еси в подлиннике, како о них писано.

Да чтобы еси послал по Паисея, да по Нила,[1029] да с ними бы еси о том посоветовал: «Преидут три лета, кончается седмая тысяща». Ино и яз слыхал у Алексея: «И мы, деи, тогды будемь надобны».[1030] Ино еритици себе надежно чинят!

Да и Шестокрилъ[1031] есми училъ того для, и обретох в нем ересь: числа поставлены — от Адама 200 и 70 и 6 девятнадесятиць![1032] Ныне идеть шестаа девятнадесятица, по чему жидова лета чтут. Ино то учинили на прелесть христианьскую. Хотять рещи: «Лета христианьскаго летаписца скратишась, а наша пребывают!» А то хотят ту прельсть явити, како изойдеть наша паскалиа. Занеже я испытно Шестокрил прошелъ, да и написанъ у мене. Ино те числа, что проставлены, 276 девятнадесятниц, лет будеть от Адаама до сех местъ 5000 и 200 и 28.[1033] И потому ино у них еще пришествиа Христова нетъ, ино то они ждуть Антихриста. Ино прелесть великаа!

А Еуангелие кончины не явлено, когда будеть. Да и Енох праведны[1034] писал сице: «Преж даже вся не быша, постави Бог века тварнаго, и потом сътвори всю тварь видимую и невидимую, и по всем томь създа человека въ образ свой. И тогда раздели Богъ векъ человека ради на времена, на лета, и на месяци, и на дни, и на часы, — и да разумеет человекъ временъ премену и чтеть своеа жизни конець. И егда скончается вся тварь, юже сътвори Господь, тогда времена погибнут, и лета не будеть к тому, дние и часы не почтутся. Но станеть векъ единъ, и вси праведници убежат Суда великаго и прикупятся велицем веце, и векъ велик прикупится праведницех», и прочаа. И яз нашел в писании, что которой царь по котором был, и колко лет которы царь жил, также которой патриархъ по котором был, да колко кто лет жил. А пишет их епископы, а не патриархы.[1035] Ино написано сице: мирских лет 5000 и 600 и 21, а от божественаго въплощениа лет 121, римьскы епископъ 9 Угиинъ[1036] лета 4, а Ерусалиму епископъ четвертыйнадесять Иосифъ, лета два, таче Иерусалиму же епископъ 15 Июда, те были крещены от июдей при том Июде Андреяномь, конечное и последнее пленение градное и жидовское бысть. Да по сем пръвый епископъ Марко лет 8 был, от языкъ необрезаных. Ино тамо писано: лет 5000 и 600 лет и 21, в неже лето и пленение их бысть последнее. И оттоле до сех месть 400 лет, да 1000 въ гневе Божии пребывають. Да аще к тому безстудствують, развращающе наше православие, якоже о них писано: «Ни сами входяще, ни хотящих внити оставляюще». Да что которые лета у нас украли еретици жидовьскыми числы, и в те лета которые цари, или папы, или патриархи, писаны по именомь, ино тех где вмещати?

Ино надобе о том подвигь великъ дръжати, егда скончаются лета, а животом еще прцбавитъ Богъ миръ. Ино то еретикомъ, жидовьскаа мудрьствующимь, будеть дръзость, а христианству будеть спона велика. А списавы «Зръцало»,[1037] то яко гаданиемъ положи 7000 лет, глаголя сице: «По домыслу убо реша мнози, глаголюще: понеже въ 6 дней сътворенъ бысть миръ сей, и скончаваеме убо шестой тысящи быти и скончание миру: слъгаша же тии, рече. Глаголють же пакы друзии, яко понеже есть седмориченъ настоящий сей векъ, лепо есть пребыти миру, дондеже и седмаа тысяща скончается, якоже Соломонъ реклъ есть: даждь чясть убо седмым, и тогда осмому, седмь бо век деланиа, осмы же будущаго века образ носить.[1038] Но и се речение не благословно ми мнится. И пакы покаряюся, рече, Григорию Богослову, глаголющу: егда горний миръ наплънится, тогда ожидай скончаниа».

А что Шестокрилъ они себе изучивъ, да темь прелщают христианство,[1039] мня, яко съ небесе знамение сводять; ино то не их съставлениа бысть! Шестокрил бо взятъ от астрономии, яко капля от моря. А то звездозаконие дано бысть Сифу, третиему сыну Адаамову. Да потомь Енох списалъ праведны дни, и часы, и лета, и потомъ Ной последнему роду предаде. Авраамъ в Египетъ вшел, египтяна учи землемериа, да и росчет земны. Да потомъ и жидова от них по тому навыкли.

Егда же Филаделфь Птоломей по Алексаньдре Македонстемь над Египтомъ царствова, сей посла ко Азарии, иже тогда в жидовьстей стране пръвосвященнику, избрати от художнейших в разуме, иже законъ истлъковати могущих. Архиерей же усмотривъ, иж у него искуснейших жидовъ, иже отечьское и еллинское навыкли беша наказание, и от коегождо племени 70 и два мужей избрал, с радостию посылаеть ко Птоломею. Они же в различных клетех по двема или по единому разделшеся въ Фаре, Александрестемь острове, все божественое Писание и сия псалмы сиречь Псалтырю[1040] истлъковавше, и вси въ тлъковании съгласиша, якоже дивитися Птоломею. Бысть же 70 и двоих сехъ изложение прежде трею сотъ и единого лета Спасова пришествиа. И оттоле распространилося то преведение въ еллиньском языце, и от еллинскаго языка преиде въ латынскы языкъ, за 300 лет до Христова пришествиа. А жидова, какъ распяли Христа, такъ их въ пленение предалъ Богъ, да и книги их истреблени бышя. Тажде в лета Андриана грецкаго самодрьжца Акила от Синопиа от еллиньства въ христианство преложься, таже въ иудейство уклонись, обрадовано жидовом тлъкование изложи. По сем же при Севире, иже от Самариа Симмах еретику Маркиону беседовавъ, и възвестивъ самаритом, и сего ради иудейская избравъ благодействует имъ растленны въ изложении смыслъ. По тех же при Комоде цари Феодотион, иже от Ефеса, священныя книги зле и развращенне изложи. Нам же священномученикъ Лукианъ, при Диоклитиане мучители, жидовьскыя книги в нашу беседу предлагает, добрее же и твердейше.

Мы же таковое изложение почитающе, и 70-тих и двоих прилежимъ паче, яко разно языку преложение сътворшимъ единъ коегождо разумъ и беседу издаше. Ино нынешнее жидова еретическое предание дрьжать, псалмы Давыдовы или пророчьства испревращали по тому, как имъ еретици предали — Акила, и Симмах, и Феодотионъ[1041] уже по Христове пришествии и по пленении их, а не якоже нам предали святии апостоли и святии отци тех отъ мудрых, еже превели жидовьскы законъ на еллинскы за 300 лет преже Христова пришествиа; ино то и достоверно есть, ниже тогда еретици быша. По Христове бо пришествии и по проповеданию святых апостолъ, сие предание, еже есть 70-тих и двоих преложение, истолковаша святии отци, Давидом реченнаа в псалмех, и еже пророцы глаголаша, о Христе.

Ино мнит ми ся, по Еноху векъ работает человечьству, а седмь тысящь лет человечьска ради пременениа положена. А по Богуслову, и намъ на всякъ часъ ждати сканчаниа.

Да и то ми ся мнит: однова будут еретици у нас украли лет! Занеже у латыны нашего болши осмию леты.[1042] Да еще говорят: «У нас, деи, писано седмь тысящ лет да 8 до скончаниа века». И язъ ихъ съпросил: «Что ж тлъкуется 8?» И они млъвят: «То, деи, тому слову имя: аще будете добри, придам вам, аще ли будете зли, уйму у вас». А татарове сказывают: еще у них до скончаниа миру, сииречь до второго пришествиа Христова, 100 лет да два.[1043]

А се писано: «Седмь век деланья, осмый же будущаго». Ино нам 6 день в недели велено делати, а седмы покой приимати от трудов. И будет однова в нашей паскалии деланиа время не исполнилося, и ты бы о том с Пасеем да с Нилом накрепко поговорил, чтобы есте и ко мне отписали о том.

Да и о том ми отпиши: мощно ли у мене побывати Паисею да Нилу, о ересех тех было с ними поговорити? Да есть ли у вас в Кирилове, или в Фарафонтове, или на Каменном[1044] книги: Селивестрь папа Римскы, да Афанасей Александрейскы, да Слово Козмы прозвитера на новоявльшуюся ересь на богумилю, да Послание Фотея патриарха ко князю Борису Болгарьскому,[1045] да Пророчьства, да Бытия, да Царства, да Притчи,[1046] да Менандръ,[1047] да Исус Сираховъ,[1048] да Логика,[1049] да Деонисей Арепагит[1050]? Занеже те книги у еретиков все есть.

Да чтоб еси себе мнения не подръжал. Занеже не нашо дело гневъ дръжати. Будет твой сынъ боярьской невежливо приехалъ, ино ведь по посольству и ответ дается. И ты ныне задняа забывай, а на предняа простирайся. Где пакъ будут наши недостаткы, или неведением что будем учинили, и ты бы то намъ также простил, яко Господень ученикъ рекшаго: «Аще съгрешит к тебе брат твой, глаголя: “каюся”, остави ему».[1051] Да и о том еще воспоминаю твоему святительству, аще будешь съвершено оставил той великы святительскы санъ, хотя смерениа образъ въсприятъ, да не запнеть врагъ предложениа твоего, преднося помыслъ, въспоминаа велико что сътворивъ. Но паче подобает ти имети помыслъ всегда уничиженъ, поминая Закхеем реченнаа:[1052] «Аще кого чемъ изобидех, да въздамь четверицею». Сиа и Законом положена быша. Аще ли речеши: «Несмь обиделъ никого же», ино от служащих твоих кто будеть изобиделъ, хотя и тебе неведомо, а отвечати тебе же за то. Занеже секира безъ секущаго не сечеть, сице и слуги наши не могуть никого изъбидети, аще не от нас будуть власти прияли. Ползы бо ради сиа писахъ тебе, поминаа рекшаго: другъ другомъ подкрепляемъ, яко град твердъ. Да и тебе молим тя, аще что услышишь о наших недостаткахъ, еже будеть зле творимаа нами, такожде писаниемъ възвести намъ, а то мне от тебе за великую любовь. А милость Господа Бога вседержителя и его пречистыя Богоматери и нашего смерениа молитва, купно же и благословение, да есть всегда съ твоимъ святительствомъ и боголюбьемъ. Аминь.

Бывшему архиепископу ростовьскому и ярославьскому Иоасафу.

В лето 6997, февраля 23, 24, 25 преписахь сие послание, въ грамоте строкъ девяносто и 5.

ПЕРЕВОД

Мы, Геннадий, Божией милостью архиепископ Великого Новгорода и Пскова, Иоасафу, бывшему архиепископу ростовскому и ярославскому, этим нашим посланием возвещаем достойную и духовную любовь твоему боголюбию, святейшему и боголюбивому силою Святого Духа, и да пребываешь ты во здравии духовном и телесном, достойном твоего всесвященства.

Полагаю, что твоему святительству не остались неведомы раздоры в церкви из-за нападения еретиков, о чем я посылал следственные дела великому князю и духовному отцу его митрополиту, и митрополит, по его словам, сообщал и вам о тех великих бедствиях, каких изначала не бывало в Русской земле. Да и там в Цареграде, после того, как Константин Великий созвал Первый собор против Ария, до времени Феофила-иконоборца творилось смешение — были цари православные, были цари еретики, но православных было больше: православных было тридцать без одного, а еретиков было двенадцать, считая и с Феофилом-иконоборцем; и когда Михаил, Феофилов сын, установил православие, то стал он сорок третьим православным царем после Константина. И с тех пор всех тех православных царей было от Михаила до Калоиоанна-царя сорок два, но ни при одном в Царьграде не было иудейской и еретической дерзости. На Руси же, с тех пор как князь Владимир Киевский крестил всю землю Русскую, — а прошло с того времени пятьсот лет с годом, — и слуху не бывало, чтобы была на Руси какая-нибудь ересь.

И когда господин наш и отец митрополит всея Руси Геронтий вместе с вами, архиепископами и епископами, и вместе с ним священный собор, избрали меня с согласия и по совету сына своего, государя нашего великого князя Ивана Васильевича всея Руси, и послали на архиепископию Великого Новгорода и Пскова — я не был достоин этого, но не мог ослушаться своего господина и отца, митрополита всея Руси Геронтия. И нашел я здесь новгородских еретиков, предававшихся иудейским мудрствованиям, которые были прикрыты постыдной клятвой этих еретиков — назову ее маркианской, или месалианской. Ибо последние, когда их вопрошают, отрекаются от своих заповедей, бесстыдно и усердно клянутся и проклинают всех так мудрствующих или мудрствовавших, и присягают без страха, будто они такие заповеди ненавидят. Так и эти еретики говорят открыто и учат православных христиан своему зловерию, а спроси их, и он говорит: «Я, дескать, православный христианин»; а во всем том лихом деле запираются. А у них не одно иудейство — смешано оно с месалианской ересью: главы об этом ты найдешь у себя в правилах; а все это мне твердо сказал их товарищ, поп Наум. Да и псалмы ко мне принес, составленные ими по иудейскому образцу, и те псалмы я послал к митрополиту же со следственными делами.

А потом государь мой, князь великий, приказал своим боярам, Якову и Юрию Захарьевичам, со мною, своим богомольцем, расследовать это твердо. Когда же мы тех еретиков велели перед собой поставить, все они стали запираться во всех обвинениях да начали бесстрашно клясться, называя себя православными христианами. Как же можно было все это узнать, когда они клянутся и отрекаются от своих заповедей? А попы их, завтракав и пив до обеда, служат обедню. А то, что они клянутся без страха, это соответствует девятнадцатой главе месалианских ересей. А то, что недостойно служат святую литургию, — это соответствует двенадцатой главе тех же ересей. Да сколько ни есть ересей месалианских, — то все они исповедуют, а иудейским десятословием только прельщают людей, притворяясь, что они его соблюдают.

А это прельщение здесь распространилось не только в городе, но и по селам. А все от попов, которые поставлены в попы еретиками. А когда находятся среди православных, они себя объявляют такими же православными. А если видят какого-нибудь простака, то считают его готовой добычей. Да для того и ставятся в попы, чтобы всех, кого можно, обратить в свою ересь, чтобы обрести детей духовных. А кто окажется огражденным верою и крепким в православном христианстве, того они таятся, и объявляют себя такими же. А если кто слаб или ленив и легко может быть вовлечен под власть греха, того они губят, как слабого и отступника веры, и принимают его в свою ересь. А если он согрешил, или впал в блуд, или в прелюбодейство, или иной грех сотворил, то легко прощают, не следуя церковным канонам. Если же потом кто-нибудь из православных захочет выступить с обличением их ереси, то они отрекаются от своей ереси, и проклинают всех ее творящих, и клянутся без страха. А сами именно ее и творят, и в грех себе такую клятву не ставят. Как же можно было до них добраться, если бы князь великий не приказал своим боярам со мной, своим богомольцем, учинить сыск? И мы, молитвами пречистой Богоматери и силой государевой, вместе с его боярами, с Яковом и Юрием Захарьевичами, расследовали это дело твердо и довели его до сведения своего государя великого князя, да и своего отца митрополита, да и до вас, своей братии, архиепископов и епископов. И как я понял, ныне вы признали это дело за ничтожное, словно вам кажется, что Новгород с Москвой — не одно православие; не побеспокоились об этом нисколько!

Ты же как будто претерпел от кого-то оскорбление в мирских делах, да и оставил архиепископию, и предал овец волкам на расхищение, зная, какое бедствие терпит церковь. А как бы в то время терпением великим вооружиться, даже если бы пришлось пострадать за православие для пользы души, ожидая за то воздания от Господа Бога! Да не обидишься на меня, что я написал твоему боголюбию, вспоминая слова сказавшего: «Покажи премудрому его вину — премудрее будет, обличай премудрого — возлюбит тебя». Да и то дошло до моего слуха, что, говорят, посылал за тобой князь великий, и не однажды, и ты, дескать, не поехал к нему, а мог бы и там отстоять свое дело, из-за которого ты, видимо, оставил архиепископию, а государево сердце не ожесточил бы. И не думай, что этим сотворил малый грех. Какая бы ни совершилась беда христианству в твоей архиепископии, от которой ты мог бы защитить в то время церковь, — все это на тебе. А если государь из-за тебя при случае положит опалу и на монастырь — тебе и за это ответ дать. Не обижайся на меня за то, что я написал это тебе, душевно беспокоясь о том, что когда-нибудь ты за это можешь оказаться грешным перед Богом. Ибо иной стыдится тебе это сказать или не смеет, а многие добрые духовные люди это осуждают — до меня доходили такие слухи. И коль это так, даю тебе совет: если однажды Бог положит на душу государю, а он пошлет за тобой, ты бы тогда не ослушался, тут же приехал к нему. О чем бы тебя ни спросил великий князь, ты можешь держаться в своем деле так твердо, как хочешь.

А ныне молил бы ты Бога о государе великом князе, чтобы государю Бог положил на душу управить церковь Божию, чтобы православное христианство осталось непоколебимым от еретического нападения, от еретиков, мудрствующих по-иудейски. Ибо они над образом Господа нашего Иисуса Христа и его Пречистой матери надругались! Ты ведь знаешь из дела, что о них написано.

Да послал бы ты за Паисием и за Нилом и посоветовался о таком деле: «Пройдут три года, окончится седьмое тысячелетие». Слышал я от Алексея: «И тогда, дескать, придет нужда в нас!» Вот на что надеются еретики!

А Шестокрыл я изучал потому, что нашел в нем ересь: время рассчитано — от Адама двести семьдесят шесть девятнадцатилетий! А сейчас идет шестое девятнадцатилетие по летосчислению иудеев. А ведь сделано это для прельщения христиан! Хотят сказать: «Года христианского летописца подходят к концу, а наши длятся!» А как окончится наша пасхалия, тут они и хотят начать прельщение. Я ведь проверил весь Шестокрыл, да и выписан он у меня. Ибо то время, которое там указано, двести семьдесят шесть девятнадцатилетий, это значит от Адама до нас пять тысяч двести двадцать восемь лет. И потому ведь у них еще нет пришествия Христа, значит, они ждут Антихриста. Вот великое прельщение!

А в Евангелии не сказано, когда будет конец мира. Да и Енох праведный писал так: «Прежде всего, когда еще ничего не было, основал Бог сотворенный мир, а затем сотворил всю тварь — видимую и невидимую, а после этого создал человека по образу своему. И тогда разделил Бог ради человека вечность на времена, и на годы, и на месяцы, и на дни, и на часы, — чтобы человек постиг смену времен и предвидел конец своей жизни. А когда скончается вся тварь, сотворенная Господом, тогда времена погибнут, и не будет годов, не будут считать дней и часов. Но наступит единая вечность, и все праведники избегнут Суда великого и воссоединятся в великой вечности, и великая вечность дастся праведникам», и прочее. А я нашел в писаниях, какой царь был после какого, и сколько лет какой царь жил, и какой патриарх после какого был и сколько лет жил. А называют их епископами, а не патриархами. Написано так: мирских лет пять тысяч шестьсот двадцать одно, а от божественного воплощения лет сто двадцать одно, девятый римский епископ Угиин четыре года, а четырнадцатый епископ Иерусалима Иосиф два года, потом также епископ Иерусалима пятнадцатый — Иуда, эти были крещены от иудеев Андреаном при том же Иуде, когда было последнее и окончательное пленение города и евреев. А после него был первый епископ Марко восемь лет, от необрезанных народов. А там записано: лет пять тысяч шестьсот двадцать одно, в то же лето было и последнее их пленение. И с того времени и до сих пор четыреста лет и тысяча пребывают под Божиим гневом. И к тому еще и бесстыдствуют, развращая наше православие — как о них сказано: «Ни сами не вступают, ни желающих вступить не пускают». А ведь в те годы, которые украли у нас еретики из-за иудейского летосчисления, были цари, или папы, или патриархи, записанные по именам, — как же их тогда уместить?

Но надобно будет выдержать великое борение, если окончатся годы пасхалии, а Бог еще продлит жизнь мира. Ведь это прибавит дерзости еретикам, мудрствующим по-иудейски, а для христиан будет великая тягость. А тот, кто написал «Зерцало», то как бы по догадке поставил семь тысяч лет, говоря так: «По домыслу ведь решили многие, говорящие: шестой тысячи лет должен наступить и конец мира; но они солгали, говорит. Утверждают же, в свою очередь, другие, что если настоящий сей век семиричен, следует пребыть миру до тех пор, пока и седьмая тысяча окончится; как сказал Соломон: отдай часть седьмым, а потом и восьмому, семь веков человеческой деятельности, восьмой же носит образ будущего века. Но и это рассуждение не кажется мне достаточно основательным. Следую же я, говорит, Григорию Богослову, заявляющему: когда высший мир достигнет совершенства, тогда ожидай конца».

А что иудеи, изучив Шестокрыл, прельщают им христиан, представляясь, что добывают знамение с небес, — так ведь это не ими составлено! Ибо Шестокрыл взят от астрономии, как капля из моря, а это звездозаконие было открыто Сифу, третьему сыну Адама. Потом Енох записал священные дни, и часы, и годы, а Ной затем передал последующим родам. Авраам ходил в Египет, учил египтян землемерию и измерению земли. А потом и евреи от них этому научились.

Когда же Птолемей Филадельф, после Александра Македонского, царствовал над Египтом, он послал к Азарии, бывшему тогда первосвященником в Иудейской стране, чтобы тот избрал наиболее острых умом людей, способных истолковать божественный закон. Архиерей же выбрал наиболее искуснейших из евреев, изучивших и отеческий и эллинский закон, и, избрав от каждого племени по семьдесят два мужа, с радостью посылает к Птоломею. Они ж, разделенные в Фаре, Александрийском острове, в разных помещениях по одному или два человека, все божественное Писание и эти псалмы, то есть Псалтырь, перевели, и перевод у всех у них оказался сходным, и дивился этому Птоломей. Был же этот перевод семидесяти двух толковников за триста один год до Спасова пришествия. И оттуда распространился этот перевод среди эллинов, а с эллинского языка был переведен на латинский язык, за триста лет до Христова пришествия. А евреи, как распяли Христа, так их в пленение и предал Бог, и книги их были истреблены. Потом, во время Адриана, греческого самодержца, Акила из Синопии, перешедший из эллинства в христианство, а затем уклонившийся в иудейство, сделал перевод, благоприятный для евреев. После него при Севере житель Самарии Симмах, вступив в общение с еретиком Маркионом и излагая Писание самаритянам, избрал для этого иудейские источники, поэтому и смысл Писаний, испорченный им в изложении, оказался для них благоприятным. А после них, при царе Коммоде, Феодотион, житель Эфеса, изложил священные книги дурно и вредоносно. Нам же святой мученик Лукиан, при мучителе Диоклетиане, еврейские книги перелагает на наш язык, лучше и правильнее.

Мы же, почитая этот перевод, опираемся более всего на тех семьдесят двух толковников, которые переводили раздельно и создали одинаковый по содержанию и языку перевод. Но нынешние евреи держатся еретического предания, псалмы Давида и пророчества исказили согласно тому, что им перевели еретики — Акила, и Симмах, и Феодотион, уже после Христова пришествия и их пленения, а не так, как нам передали святые апостолы и святые отцы, опираясь на тех мудрых, которые перевели еврейское писание на эллинский язык за триста лет до Христова пришествия; потому оно достоверно, что тогда еретиков не было. Ибо после Христова пришествия и проповеди святых апостолов это предание, то есть перевод семидесяти двух, истолковали святые отцы, найдя пророчества о Христе в словах Давида в псалмах и в том, что говорили пророки.

Но кажется мне, что согласно Еноху вечность служит человечеству, а семь тысяч лет установлены для человеческого искупления. А по Григорию Богослову, нам нужно ждать скончания мира во всякий час.

И все-таки мне кажется: как-то еретики у нас украли года! Потому что у латинян на восемь лет больше, чем у нас. Да еще говорят: «У нас, дескать, написано, что до конца мира семь тысяч лет и восемь». И я их спросил: «Как же толкуются эти восемь?» И они говорят: «Вот, дескать, какой этому смысл: если будете добродетельны, прибавлю вам, а будете злы — отниму у вас». А татары говорят: у них еще до конца мира, то есть до второго пришествия Христа, сто лет и два года.

А писано так: «Семь веков для дел, восьмой — для будущего». Но ведь нам шесть дней в неделю приказано трудиться, а в седьмой отдыхать от трудов. А если окажется, что время делания не кончится вместе с нашей пасхалией, так ты бы о том с Паисием и Нилом обстоятельно поговорил и мне об этом написал.

Да и о том мне напиши: возможно ли Паисию и Нилу побывать у меня, чтобы поговорить с ними о тех ересях? Да есть ли у вас в Кириллове, или в Ферапонтове, или в Каменном монастыре книги: Сильвестр папа Римский, да Афанасий Александрийский, да Слово Козьмы пресвитера на новоявившуюся ересь богомилов, да Послание патриарха Фотия ко князю Борису Болгарскому, да Пророчества, да книги Бытия, да Царства, да Притчи, да Менандр, да Иисус Сирахов, да Логика, да Дионисий Ареопагит? Потому что эти книги у еретиков все есть.

И советую тебе — не стой на своем. Не наше это дело — гнев держать. Может быть, твой сын боярский вел себя невежливо при приезде — так ведь по посольству и ответ дается. А ты ныне прошлое забудь и обращайся к будущему. А если мы, в свою очередь, в чем-нибудь погрешили или по неведению что-нибудь не так сделали, то ты б это нам так же простил, как ученик Господа, возвестившего: «Если согрешит перед тобой брат твой и скажет „каюсь", отпусти ему грех». Да и о том еще напоминаю твоему святительству: если ты окончательно оставил великий святительский сан и принял смиренный монашеский образ, то да не воспрепятствует враг твоему делу, внушая помыслы и напоминая о прежнем величии. Но особенно подобает тебе быть всегда скромным в помыслах, вспоминая слова Закхея: «Если кого чем обидел, отдам вчетверо». Так и в Ветхом завете было установлено. Если же скажешь: «Никого я не обидел», то, может быть, какой-либо из твоих служителей обидел кого-нибудь — хоть ты этого и не знаешь, а отвечать все равно тебе. Как секира не сечет без секущего, так и слуги наши никого не могут обидеть, если бы не власть, которую мы им дали. Писал это тебе пользы ради, вспоминая сказавшего: «Друг, поддерживаемый другом, тверд, как крепость». Да и тебя молим: если что-нибудь услышишь о наших недостойных поступках, о сотворенном нами зле, также извести нас об этом в послании, а я приму это как знак великой любви. И да будет всегда милость Господа Бога-Вседержителя и его пречистой Богоматери и молитва нашего смирения вместе с благословением на твоем святительстве и боголюбии. Аминь.

Бывшему архиепископу ростовскому и ярославскому Иоасафу.

В 6997 (1489) году, февраля 23, 24, 25 переписал это послание, а в грамоте девяносто пять строк.

КОММЕНТАРИЙ

Послание Геннадия Новгородского Иоасафу Ростовскому — один из наиболее ранних и интересных памятников полемики против новгородских еретиков конца XV в. Написанное в 1489 г., после вынужденного ухода Иоасафа с архиепископского престола, оно отражало тот момент в борьбе Геннадия с еретиками, когда ему уже удалось добиться (в 1488 г.) наказания нескольких новгородских еретиков за иконоборчество, но не удалось вызвать доверия в Москве к более широким обвинениям против еретиков. Геннадию, по его словам, стало казаться даже, что «Новъгород с Москвою не едино православие». Смущала Геннадия и неожиданная и недостаточно мотивированная отставка его собрата по иерархии — Иоасафа Ростовского. Но главным предметом тревоги был для Геннадия вопрос ο конце мира, который русские книжники того времени, и в числе их сам новгородский владыка, ожидали в 1492 г. (7000-й год от «Сотворения мира»). Вера в неизбежное наступление конца мира в 1492 г. была настолько распространена в то время, что даже пасхалия (таблица для определения праздника Пасхи) была доведена только до 7000 года. Еретики не верили в конец мира и надеялись («себе надежно чинят») на торжество своих идей после 7000 года. Β послании Геннадий пытается уяснить основания этой еретической «надежды» и дать собственный ответ на вопрос ο ближайших судьбах мира и человечества.

Прямой целью послания было также привлечение к борьбе с еретиками видных церковных деятелей того времени — Паисия Ярославова и Нила Сорского. По отношению к Нилу Сорскому эта цель была, по-видимому, достигнута: есть основания предполагать, что Нил Сорский участвовал в создании главного сочинения против еретиков, составленного в начале XVI в. — «Просветителя» Иосифа Волоцкого.

Адресованное дружественному читателю и не имевшее такого однозначно «обличительного» характера, как более поздние сочинения Иосифа Волоцкого против еретиков, послание Геннадия Иоасафу было написано разговорным языком с просторечными оборотами и введением прямой речи упоминаемых в послании лиц.

Послание Геннадия Иоасафу публикуется по единственному списку, в котором оно читается: РГБ, ф. 304 (Троицкое собрание), № 730, лл. 246—253 об., с одним исправлением по смыслу.