Библиотекарь из другого мира (СИ)

Глава 4. "Сарафанное радио"

Я проснулась с первыми лучами солнца и тихо спустилась на кухню, стараясь не разбудить гостя. Альберт устроился на ночлег в гостиной, на старом диване, и, судя по тишине, еще спал.

Пока варилась каша и заваривался утренний чай из мяты и ромашки, я нарезала хлеб, который вчера принесла Марта. Простой завтрак, но сытный — именно то, что нужно после долгой дороги.

— Доброе утро, — раздался за спиной знакомый голос.

Альберт стоял в дверях, уже одетый и причесанный. Выглядел он бодро, несмотря на вчерашнюю усталость.

— Доброе утро, мастер Альберт. Как спалось?

— Прекрасно. Давно не спал в таком тихом месте. — Он сел за стол и с благодарностью принял чашку горячего чая. — А ты, я вижу, встаешь рано.

— Привычка. К тому же сегодня ко мне должны прийти пациенты.

Пока мы завтракали, Альберт листал мой журнал, который я оставила на столе. Время от времени он удивленно поднимал брови и задумчиво кивал.

— Элиана, — наконец сказал он, отложив записи, — откуда у тебя такой... научный подход?

Я осторожно отпила чай, обдумывая ответ:

— Отец учил меня наблюдать и записывать. Говорил, что память обманчива, а написанное остается.

— Но здесь есть методы, которых я никогда не видел, — Альберт указал на страницу с описанием лечения Бориса. — Эта "стерилизация" инструментов, промывание ран кипяченой водой... Большинство лекарей считают воду вредной для открытых ран.

— А разве не логично? — я поставила чашку на стол. — Грязь вызывает загноение. Чистая вода смывает грязь. Значит, чистота предотвращает нагноение ран.

Альберт медленно кивнул:

— Логично... Но не все логичное принимается легко. Я лечу уже сорок лет, и мне понадобилось время, чтобы заметить: у тебя раны заживают лучше и быстрее.

— Вы наблюдали за моими пациентами?

— Вчера вечером встретил того кузнеца, Бориса. Он показал руку — рана затягивается чисто, без гноя. При том, что порез был серьезный.

Альберт отпил чай и продолжил:

— Знаешь, в моем городе есть лекарь, который лечит "по старинке". Все раны мажет медвежьим жиром и заворачивает в грязные тряпки. Половина пациентов умирает от заражения крови. А он считает, что так "положено", что болезнь забирает слабых.

— Болезнь забирает незнающих, — сказала я. — А знание спасает даже слабых.

— Мудрые слова. — Альберт улыбнулся. — Сегодня ты покажешь мне свои методы?

— Конечно. У меня назначены три пациента — приходите понаблюдать. А вы расскажете о своих способах лечения? Мне интересно узнать, какие травы растут в ваших краях.

— Обязательно. Кстати, я привез семена нескольких растений, которых здесь нет. Если хочешь, можем посадить их в твоем саду.

Сердце екнуло от радости. Новые растения — это новые возможности лечения!

— Это было бы замечательно!

Мы допили чай в уютной тишине. Потом Альберт снова взял мой журнал и задумчиво пролистал несколько страниц.

— Знания — это живая река, — сказал он наконец. — Она должна течь, а не застаиваться в болоте. Многие лекари ревниво охраняют свои секреты, боясь конкуренции.

— Именно поэтому я веду записи, — ответила я. — Чтобы знания не умерли со мной. Чтобы следующие поколения лекарей не начинали с нуля.

— Мудро. Очень мудро для такого юного возраста. — Альберт закрыл журнал и посмотрел на меня внимательно. — Скажи, а ты думала о том, чтобы обучать других? Передавать свои методы молодым лекарям?

— Думала. Но здесь так мало тех, кто умеет читать и писать...

— А кто сказал, что знания можно передавать только через письмо? — Альберт улыбнулся загадочно. — Есть и другие способы.

Я вспомнила о своих экспериментах с кристаллом и почувствовала, как по спине пробежала дрожь предвкушения.

Возможно, сегодня я узнаю что-то очень важное.

***

После завтрака мы прошли в мастерскую, и я начала готовиться к приему пациентов. Альберт устроился на стуле у окна, наблюдая за каждым моим движением с интересом ученого.

— Сначала инструменты, — объяснила я, наполняя котелок водой и ставя его на огонь. — Ножи, иглы, ножницы — все должно быть прокипячено.

— Интересно... — Альберт наклонился вперед. — А откуда такая уверенность в пользе кипячения? Большинство лекарей просто протирают инструменты тряпкой.

— Отец говорил, что болезни переносятся невидимыми частицами, — ответила я, опуская металлические инструменты в кипящую воду. — Высокая температура их убивает.

— Невидимыми частицами... — повторил Альберт задумчиво. — Твой отец был мудрым человеком. А руки?

— Руки тоже нужно мыть. Горячей водой, тщательно. — Я показала ему, как тру ладони мылом, как очищаю под ногтями. — Наши руки касаются многого в течение дня. Кто знает, что мы можем перенести в рану?

Альберт кивнул и, к моему удивлению, тоже пошел мыть руки.

— Логично, — сказал он, возвращаясь. — Простые решения часто самые эффективные.

Пока инструменты кипятились, он достал из своей сумки небольшой мешочек с травами.

— Теперь мой черед показать тебе кое-что. — Альберт развязал мешочек и высыпал на стол несколько сухих растений. — Умеешь ли ты определять качество трав по запаху?

Я наклонилась к травам и вдохнула. Знакомый аромат, но с непонятными нотками.

— Это ромашка, но... другая?

— Хорошо! — одобрил Альберт. — Это действительно ромашка, но собранная в неправильное время. Смотри — цвет тусклый, запах слабый. Такая трава практически бесполезна.

Он достал другой образец:

— А это — ромашка, собранная в нужное время, в сухую погоду, правильно высушенная. Чувствуешь разницу?

Запах был ярче, насыщеннее, с медовыми нотками.

— Вижу. А как определить нужное время сбора?

— Для каждого растения свое. Ромашку в начале цветения, в полдень, когда роса высохла. Корни осенью или ранней весной. Листья до цветения.

Я слушала внимательно, записывая каждое слово. Эти знания — золото!

— А вот это, — Альберт показал растение с мелкими белыми цветочками, — у нас называют звездчаткой. Очень хорошо заживляет раны, почти как твой подорожник, но действует мягче.

— Звездчатка... — я осторожно понюхала сухую траву. — А где она растет?

— Во влажных местах, в тени. Можно найти у ручьев. — Альберт улыбнулся. — Если хочешь, покажу тебе несколько мест, где она есть.

Он достал еще два пучка:

— Горечавка — для пищеварения, но очень горькая. Нужно совсем немного. А это медвежье ухо — от кашля лучше средства не найти.

Я старательно записывала названия, описания, способы применения. А Альберт тем временем достал свой собственный журнал — потрепанную кожаную книжку — и записывал мои методы стерилизации.

— Удивительно, — пробормотал он, водя пером по странице. — Сорок лет лечу, а таких простых вещей не знал.

— А я не знала о звездчатке и медвежьем ухе, — ответила я. — Вот почему знания нужно передавать.

Альберт поднял голову от записей и посмотрел на меня:

— Элиана, а ты думала о том, чтобы собирать лекарей вместе? Устроить что-то вроде... совета? Чтобы все могли поделиться опытом?

Идея показалась мне замечательной:

— Это было бы прекрасно! Сколько знаний могло бы сохраниться...

— Значит, обдумаем это, — кивнул Альберт. — А пока готовься — кажется, первый пациент уже идет.

За окном действительно показалась знакомая фигура. Анна с маленьким Михаилом на руках направлялась к дому.

***

Но первым пришел не Анна. В дверь постучали резко, настойчиво, и я услышала взволнованные голоса.

— Элиана! Элиана, открой, беда!

Я распахнула дверь и увидела двух мужчин, которые поддерживали под руки третьего. Тот еле держался на ногах — лицо серое, покрытое потом, губы побелели от боли.

— Что случилось?

— Это Иван, торговец, — запыхавшись, объяснил один из мужчин. — Третий день мучается. Живот болит нестерпимо, рвет, жар сильный. Жена просит помочь — больше не к кому обратиться.

Альберт уже встал с места и помог внести больного в мастерскую. Мы уложили Ивана на кушетку, которую отец использовал для осмотра пациентов.

Мужчина был лет сорока, обычно, видимо, крепкий и румяный, но сейчас выглядел ужасно. Дыхание поверхностное, кожа бледная с желтоватым оттенком, глаза блестят от лихорадки.

— Иван, — сказала я мягко, — расскажите, где именно болит.

— Здесь, — он слабо указал на правую часть живота, — будто ножом режет. Особенно когда двигаюсь.

Я осторожно ощупала живот. Мышцы напряжены, как доска. Когда пальцы добрались до правой подвздошной области, Иван вскрикнул от боли.

— Альберт, — позвала я коллегу.

Он подошел и тоже обследовал пациента. Проверил пульс — частый, нитевидный. Осмотрел глаза, язык.

— Высокая лихорадка, — пробормотал он. — И этот желтоватый оттенок кожи... Элиана, мне кажется, у него воспаление внутренних органов.

Я кивнула. В моем мире это называлось аппендицитом, и стандартным лечением была срочная операция. Но здесь, без хирургии, без антибиотиков...

— Альберт, — сказала я тихо, чтобы больной не слышал, — у него воспаление в правой части живота. Очень серьезное.

— Согласен. Такое я видел дважды за свою практику. — Его лицо было мрачным. — Оба раза... плохо кончилось.

— А если попробовать другой подход? — предложила я. — Не дать воспалению развиваться дальше?

Альберт посмотрел на меня внимательно:

— Что ты предлагаешь?

— Полный покой, голодание для снижения нагрузки на кишечник. Холодные компрессы на живот, чтобы уменьшить воспаление. И противовоспалительные травы.

— Интересно... — Альберт задумался. — Обычно мы даем больным питательные отвары, чтобы поддержать силы.

— Но при воспалении кишечника пища может ухудшить состояние, — объяснила я. — Нужно дать органам отдохнуть.

Мы быстро организовали лечение. Иван остался в доме — его состояние было слишком тяжелым, чтобы перевозить домой. Я приготовила отвар ромашки и календулы — лучшие противовоспалительные средства из доступных. Альберт добавил настойку эхинацеи для поддержки иммунитета.

— Иван, — объяснила я больному, — сейчас вам нельзя есть. Только пить понемногу, глотками. Нужно дать животу отдохнуть.

Мы наложили холодный компресс на правый бок и устроились дежурить. Альберт и я менялись каждые два часа, следя за температурой, пульсом, состоянием живота.

К полудню Иван стал метаться, бредить от жара. Но я заметила, что напряжение мышц живота немного уменьшилось.

— Хороший знак, — прошептал Альберт. — Значит, воспаление не прогрессирует.

К вечеру кризис начал проходить. Температура спала до почти нормальной, Иван перестал стонать, даже заснул спокойным сном.

— Кажется, острая фаза проходит, — тихо сказал Альберт, проверяя пульс пациента.

— Да, но нужно еще несколько дней наблюдения, — ответила я. — И постепенное возвращение к обычной пище.

Альберт посмотрел на меня с восхищением:

— Элиана, ты спасла ему жизнь. Я бы не решился на такое лечение — голодание при тяжелой болезни противоречит всему, чему меня учили.

— Иногда нужно действовать против традиций, — сказала я. — Если понимаешь, почему это может помочь.

— Откуда у тебя такие знания? — Альберт покачал головой. — За один день ты показала мне больше новых методов, чем я изучил за последние десять лет.

Я промолчала. Как объяснить, что во мне живут знания целой цивилизации, которой здесь еще нет?

— Отец был... необычным лекарем, — сказала я наконец. — Многому научил.

Иван тихо спал, его дыхание стало ровным и глубоким. А я понимала — сегодня мы действительно спасли жизнь. И это стало возможным только благодаря сотрудничеству: мой опыт и мудрость Альберта, современные знания и местные травы.

***

После обеда, когда состояние Ивана окончательно стабилизировалось, я вышла в сад подышать свежим воздухом. Альберт остался дежурить у больного, а мне нужно было привести мысли в порядок после напряженного утра.

Гермес лениво растянулся на теплых камнях дорожки, щурясь на солнце. Я села рядом и погладила его мягкую шерсть, наслаждаясь редким моментом покоя.

— Элиана! — знакомый голос оторвал меня от размышлений.

К калитке направлялась небольшая группа женщин. Впереди шла Марта, за ней — Анна с малышом Михаилом на руках, и еще две женщины, которых я знала в лицо, но имен не помнила.

— Проходите, — поднялась я им навстречу. — Что-то случилось?

— Нет-нет, — замахала руками Марта. — Все хорошо. Мы по другому делу пришли.

Женщины расположились на скамейке под яблоней. Анна покачивала сына — малыш выглядел здоровым и довольным, совсем не похожим на того кричащего младенца, которого она принесла несколько дней назад.

— Элиана, — начала Марта, немного смущаясь, — мы тут между собой говорили... Видим, как ты людям помогаешь, как лечишь. А что, если с тобой что-то случится? Кто будет лечить наших детей?

— Мы хотим знать хотя бы основы, — добавила Анна, прижимая к себе сына. — Как помочь ребенку при простуде, как правильно обработать рану, какие травы можно давать, а какие нельзя...

Одна из незнакомых мне женщин — полная, добродушная, лет тридцати пяти — кивнула:

— Я Катя, жена мельника. У меня трое детей, и я каждый раз дрожу, когда кто-то заболевает. Хочется самой хоть что-то уметь.

— А я Лена, — представилась вторая, молодая девушка лет двадцати. — Недавно замуж вышла. Свекровь говорит, что каждая женщина должна знать основы лечения.

Я посмотрела на их полные надежды лица и почувствовала прилив тепла. Вот оно — то, о чем я мечтала! Передача знаний, обучение, создание сообщества людей, которые могут помочь друг другу.

— Это замечательная идея, — сказала я. — Но вы уверены, что хотите учиться? Это потребует времени и усилий.

— Уверены! — хором ответили женщины.

В этот момент из дома вышел Альберт. Он окинул взглядом собравшихся и улыбнулся:

— Вижу, у тебя появились ученицы.

— А вы как считаете? — обратилась к нему Марта. — Правильно ли мы делаем?

— Абсолютно правильно, — кивнул Альберт. — Чем больше людей знают основы лечения, тем лучше для всех. В моем городе есть несколько женщин, которых я обучил простейшим методам. Они помогают мне с легкими случаями.

— Тогда начнем прямо сейчас? — предложила я. — Первый урок — лекарственные травы в нашем саду.

Я повела группу по садовым дорожкам, показывая и рассказывая:

— Вот ромашка. Видите эти белые цветочки с желтой серединкой? Она помогает при боли в животе, успокаивает воспаление. Собирать нужно в сухую погоду, когда роса уже высохла.

— А как сушить? — спросила Катя, внимательно разглядывая цветы.

— В тени, обязательно в тени. На солнце полезные вещества разрушаются. Можно связать в пучки и подвесить на чердаке.

Мы прошли дальше. Я показала им мяту, календулу, подорожник. Каждое растение объясняла подробно — как выглядит, от чего помогает, как правильно заготавливать.

— Запомните главное, — сказала я в конце урока. — Эти травы помогают при легких недомоганиях. Но если у человека высокая температура, сильная боль, открытая рана — нужно обязательно обращаться к лекарю.

— А можно записать? — спросила Анна. — А то вдруг забуду...

— Конечно. — Я принесла из дома пергамент и написала список трав с их свойствами. — Вот, берите. И к следующей встрече попробуйте сами собрать и высушить ромашку.

— А когда следующая встреча? — с надеждой спросила Лена.

— Через три дня. Если хотите продолжать учиться.

— Конечно хотим! — в голосе Марты звучал энтузиазм. — А можно еще подруг привести?

— Чем больше, тем лучше, — улыбнулась я.

Когда женщины ушли, Альберт подошел ко мне:

— Знаешь, Элиана, ты делаешь нечто важное. Не просто лечишь людей — учишь их лечить друг друга.

— Это и есть настоящая медицина, — ответила я. — Не зависимость от одного лекаря, а знания, распространенные среди людей.

***

Вечером мы сидели у очага, попивая травяной чай и обсуждая прошедший день. Иван спал в соседней комнате — его состояние было стабильным, температура не поднималась, а главное, живот оставался мягким, без признаков воспаления.

— Удивительный день, — сказал Альберт, задумчиво глядя на огонь. — Утром я думал, что мы потеряем пациента. А к вечеру он уже просил поесть.

— Завтра дадим ему немного бульона, — ответила я. — Но еще несколько дней постельного режима обязательно.

— Согласен. — Альберт отпил чай и посмотрел на меня. — А еще больше меня впечатлило то, как ты работала с женщинами. Видел ли я когда-нибудь таких заинтересованных учеников? Они ловили каждое твое слово.

— Материнский инстинкт — сильная мотивация, — улыбнулась я. — Когда речь идет о здоровье детей, женщины готовы учиться чему угодно.

— Именно поэтому у меня есть предложение, — Альберт наклонился вперед. — Элиана, а что, если мы создадим что-то вроде... школы для лекарей?

— Как это? — заинтересовалась я.

— Я знаю нескольких молодых людей в соседних городах, которые хотят учиться лечить. Талантливые, но нет у них наставников. Мог бы привести их к тебе на обучение.

— Но я сама еще многого не знаю... — запротестовала я.

— Зато знаешь то, чего не знаем мы, — перебил Альберт. — А мы знаем то, чего не знаешь ты. Обмен опытом — вот что нужно нашему делу.

Идея была заманчивой. Я представила себе сеть лекарей, связанных общими знаниями и методами. Стандартизацию лечения наиболее частых болезней. Общие записи о лекарственных травах. Взаимопомощь в сложных случаях.

— Это было бы замечательно, — сказала я. — Но...

— Но?

— А примут ли другие лекари мои методы? — Я посмотрела на Альберта. — Вдруг решат, что я выскочка? Что девчонка учит бывалых мастеров?

Альберт рассмеялся:

— Элиана, результаты говорят сами за себя. Иван жив благодаря твоему лечению. Борис работает здоровой рукой после твоих швов. Младенец Анны спокойно спит, потому что ты научила мать правильному уходу. Разве этого недостаточно?

— Когда ты так говоришь, звучит убедительно.

— Потому что это правда. — Альберт поставил чашку на стол. — Знаешь, за сорок лет практики я видел много лекарей. Хороших, плохих, посредственных. Но таких, как ты, которые не просто лечат, а думают, анализируют, учат других — единицы.

Тепло разлилось по груди. Признание от опытного коллеги дорогого стоило.

— Хорошо, — сказала я после паузы. — Попробуем. Но начнем с малого.

— Как именно?

— Сначала я как следует обучу местных женщин основам. Создам для них простые, понятные правила лечения. Потом, может быть, примем одного-двух твоих учеников. Посмотрим, как получится.

— Разумно. — Альберт кивнул. — Я подожду месяц-другой, пока ты освоишься с преподаванием. А потом привезу самого способного из моих знакомых.

— А ты останешься помочь с организацией?

— Еще неделю-две, если не возражаешь. — Альберт улыбнулся. — Мне самому интересно поучиться твоим методам. И потом, Иван еще нуждается в наблюдении.

Мы просидели у огня еще час, планируя будущую "школу". Альберт рассказывал о молодых лекарях из соседних городов, об их проблемах и нуждах. Я делилась идеями о том, как лучше организовать обучение, какие знания передавать в первую очередь.

Засыпая, я думала о том, как изменилась моя жизнь за несколько дней. Еще недавно я была одинокой библиотекаршей, которая потеряла работу. А теперь — лекарь с растущей репутацией, учитель, возможно, основатель медицинской школы. И, может быть, изобретатель нового способа хранения знаний.

Судьба умеет преподносить сюрпризы.

***

Утром я проснулась от скрипа пера по пергаменту. Альберт уже сидел за столом в мастерской и что-то писал, изредка останавливаясь, чтобы обдумать очередную фразу.

— Доброе утро, — сказала я, заглядывая ему через плечо. — Письмо?

— Коллеге в Каменный Брод, — кивнул он, не отрываясь от работы. — Рассказываю о твоих методах. Хочу попросить его прислать сюда молодого Петра — способного парня, но учиться ему больше негде.

Я прочитала несколько строк:

"...невиданные прежде способы лечения. Стерилизация инструментов дает поразительные результаты — раны заживают без нагноения. А ее метод лечения воспаления внутренних органов спас жизнь торговцу Ивану..."

— Не слишком ли хвалебно? — засмеялась я. — А вдруг он решит, что вы преувеличиваете?

— Пусть сам приедет и убедится, — Альберт поставил точку в конце письма. — Петр — смышленый мальчик, ему такой учитель, как ты, очень поможет.

Иван, который почти полностью поправился, собирался уехать домой. Альберт тоже готовился к отъезду — дела в его городе требовали внимания.

— Возьми это, — сказала я, протягивая ему аккуратно переписанные основные рецепты и методы лечения. — И вот эти травы. — Я дала ему мешочек с календулой, ромашкой и звездчаткой. — На первое время хватит.

— Спасибо. А это тебе. — Альберт достал из своей сумки небольшую, потертую книгу в кожаном переплете. — "Травник северных земель". Написана монахом лет сто назад. Там есть рецепты, которых ты не знаешь.

Я бережно взяла книгу в руки. Настоящая редкость! В этом мире книги ценились на вес золота.

— Альберт, это слишком дорогой подарок...

— Ерунда. Она принесет больше пользы в твоих руках, чем пылилась бы у меня на полке.

Мы вышли во двор проводить гостей. Иван, крепко пожав мне руку, пообещал рассказать всем о "чудесной лекарке" в Ореховой Роще. Альберт сел в телегу и помахал на прощание.

— Элиана, эти дни изменили мой взгляд на лечение, — сказал он напоследок.

— И мой тоже, — ответила я. — Спасибо, что поделились опытом.

— Мы только начинаем. — Он улыбнулся. — Я чувствую, что ты принесешь большие перемены в наше дело. До встречи через месяц!

Телега скрылась за поворотом, и я осталась одна во дворе. Гермес потерся о мои ноги, словно напоминая: ты не одна, я же здесь.

Вечером я открыла свой журнал и написала:

"Сегодня я поняла: лечить людей — это половина дела. Вторая половина — учить других лечить. Знания должны распространяться, как круги по воде. Один лекарь может помочь сотне больных. Но лекарь, который обучил десятерых, поможет тысячам."

"Планы на ближайшее время: продолжить занятия с местными женщинами. Подготовиться к приему ученика от Альберта. Систематизировать знания так, чтобы их можно было легко передавать другим."

"И еще — изучить книгу, которую подарил Альберт. Возможно, там найдутся методы, которые помогут еще большему количеству людей."

Я закрыла журнал и посмотрела в окно на звездное небо. Всего неделю назад я была обычной библиотекаршей, которая потеряла работу. А теперь — основатель того, что могло стать первой медицинской школой в этом мире.

Жизнь действительно полна неожиданностей.