Библиотекарь из другого мира (СИ)

Глава 6. "Ученый из столицы"

Месяц пролетел незаметно. Мои дни заполнились привычной рутиной: утренние уроки с Томасом, дневные занятия с женщинами, вечерние эксперименты с кристаллами. Томас поражал успехами — он уже мог самостоятельно записывать простые уроки и даже начал обучать двух местных мальчишек основам лечения.

Сегодняшнее утро не предвещало ничего особенного. Мы с Томасом и тремя постоянными ученицами — Мартой, Анной и Катей — изучали диагностику детских болезней. Я только что записала в кристалл урок о том, как отличить обычную простуду от воспаления легких, когда во дворе раздался топот копыт.

— Кто-то торопится, — заметил Томас, подходя к окну.

Во двор въехал всадник в дорожном плаще с королевскими цветами. Даже не слезая с коня, он громко крикнул:

— Ищу лекаря Элиану, которая лечит новыми способами!

Сердце екнуло. Королевский гонец. Это могло означать что угодно — от почетного приглашения до обвинения в колдовстве.

— Это я, — сказала я, выходя во двор.

Гонец спешился и протянул мне свиток с тяжелой восковой печатью:

— Письмо от Королевской академии наук. Срочное.

Я взяла свиток дрожащими руками. Печать была подлинная — академический грифон с книгой в когтях. Развернула пергамент и прочла:

"Мастеру лекарского искусства Элиане из Ореховой Рощи.

По поручению Королевской академии наук направляю к вам магистра Маэля для изучения ваших методов лечения. Слухи о необычайных успехах в исцелении больных и новых способах обучения лекарскому искусству дошли до столицы и вызвали большой интерес ученого сообщества.

Магистр Маэль — наш лучший специалист в области теоретической и практической медицины. Он прибудет в ближайшие дни для детального изучения ваших методов.

Надеюсь на ваше сотрудничество в деле развития медицинской науки.

Магистр Корнелиус, глава медицинского факультета Королевской академии наук."

— Элиана, что там? — обеспокоенно спросила Марта.

Я перечитала письмо вслух. Реакции были разные.

— Элиана, это же честь! — восхищенно воскликнул Томас. — Сама академия о вас знает! Ваши методы признали на государственном уровне!

— Или это опасность, — осторожно заметила Марта, нервно комкая край фартука. — А вдруг решат, что ты колдунья? Кристаллы-то твои не всем понравятся. Мало ли что люди скажут...

Анна кивнула:

— Марта права. Один неосторожный слух, и могут обвинить в чем угодно.

Гонец, получив подтверждение о доставке письма, уехал так же быстро, как и появился. А я стояла во дворе, держа в руках пергамент, и думала.

Рано или поздно это должно было случиться. Мои методы работали слишком хорошо, чтобы остаться незамеченными. Вопрос был в том, с какими намерениями приезжает этот магистр Маэль — изучать или обвинять? Нужно быть готовой к любому варианту.

— Томас, — сказала я, принимая решение, — помоги мне убрать самые сложные кристаллы. Спрячем их в потайном ящике.

— Зачем? — удивился он.

— На всякий случай. Оставим только простые учебные материалы. А вас, — обратилась я к женщинам, — прошу не упоминать о магических свойствах кристаллов без крайней необходимости. Пусть думают, что это просто... необычные наглядные пособия.

— А если спросят прямо? — поинтересовалась Катя.

— Тогда скажем правду. Но не будем лезть вперед с объяснениями.

Мы быстро привели мастерскую в порядок, оставив на видном месте только самые безобидные кристаллы с базовыми уроками. Большую коллекцию спрятали в потайное отделение отцовского сундука.

Письмо не указывало точную дату прибытия — только "в ближайшие дни". Значит, нужно быть готовой в любой момент.

Вечером я долго сидела у окна, вглядываясь в дорогу. Кто этот магистр Маэль? Враг или союзник? И что именно он знает о моих методах?

Ответы на эти вопросы я получу очень скоро.

***

Прошло три дня в тревожном ожидании. Я невольно вздрагивала каждый раз, когда во дворе слышались шаги или голоса. Альберт, который гостил у нас уже неделю, подшучивал над моим беспокойством, но я видела, что и он напряжен.

Вечером третьего дня мы сидели за ужином — я, Томас и Альберт — и обсуждали планы на завтрашние занятия, когда в дверь постучали. Не громко, но настойчиво.

— В такое время? — удивился Томас, поглядывая в окно, где уже сгущались сумерки.

Я открыла дверь и увидела незнакомца. Мужчина лет тридцати пяти, среднего роста, худощавый, с темными волосами и внимательными серыми глазами. Одет он был просто, но я сразу заметила качество ткани и аккуратность кроя. За плечами — дорожная сумка из хорошей кожи.

— Добрый вечер, — сказал он вежливо. — Я ищу лекаря Элиану.

— Это я, — ответила я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. — А вы, наверное, магистр из академии?

— Маэль Корвин, — он слегка поклонился. — Прошу прощения за поздний час. Надеялся прибыть днем, но заблудился в ваших лесах. Местные дороги оказались... запутаннее, чем я ожидал.

В его голосе слышалась искренняя усталость, но взгляд оставался живым, заинтересованным. Он не выглядел как инквизитор или обвинитель — скорее как путешественник, который наконец добрался до цели.

— Проходите, — сказала я, отступая в сторону. — Вы, наверное, голодны после дороги?

— Был бы очень благодарен, — признал Маэль, входя в дом.

Я провела его к столу, где Альберт и Томас поднялись для знакомства.

— Мои коллеги, — представила я. — Мастер Альберт из Каменного Брода и мой ученик Томас.

— Честь познакомиться, — Маэль пожал им руки. — Слышал, что у Элианы появились единомышленники.

Пока я подавала ему тарелку с тушеными овощами и кружку молока, Маэль с благодарностью принимал простую еду. Ел он неспешно, но с аппетитом, время от времени оглядывая мастерскую.

— Магистр, — осторожно начала я, когда он утолил первый голод, — что именно вас интересует в наших методах?

— Честно говоря, все, — ответил он, отложив ложку. — В столице ходят удивительные слухи. Говорят о чудесных исцелениях, о методах обучения, которых никто раньше не видел. О том, что у вас учатся даже неграмотные женщины.

— Чудес у нас нет, — сказала я твердо. — Только наблюдение, логика и желание помочь людям.

— Тем более интересно, — улыбнулся Маэль, и я заметила, что улыбка у него добрая, без тени снисходительности. — Я уже много лет изучаю медицину, но последнее время все чаще чувствую, что мы топчемся на месте. А тут появляются слухи о новых подходах...

— Завтра покажу вам все, что умею, — пообещала я. — Но сейчас вы очевидно устали с дороги.

— Действительно, — признался Маэль. — Если можно где-то переночевать...

— Конечно. У нас есть гостевая комната.

Я проводила его в небольшую комнату на втором этаже, постелила чистые простыни, принесла воды для умывания.

— Спасибо за гостеприимство, — сказал Маэль. — Завтра надеюсь увидеть то, что привело меня в такую даль от столицы.

— Увидите, — кивнула я. — Спокойной ночи, магистр.

Когда я спустилась вниз, Альберт и Томас все еще сидели за столом, тихо переговариваясь.

— Ну что? — спросил Альберт. — Какое впечатление?

— Он не выглядит как инквизитор, — призналась я. — Скорее как настоящий ученый. Но...

— Но?

— Но посмотрим. Завтра станет ясно, зачем он действительно приехал. И готов ли он принять то, что увидит.

Альберт кивнул:

— Если он настоящий ученый, то твои методы его заинтересуют. А если нет... ну что ж, значит, не судьба.

Но я чувствовала, что завтрашний день станет поворотным. Либо я найду в лице Маэля союзника и откроется дорога к академии, либо... либо придется защищать свое дело от тех, кто не готов принять новое.

***

Утром я встала раньше обычного, чтобы привести мастерскую в идеальный порядок. Маэль спустился к завтраку свежий и отдохнувший, но я заметила, как внимательно он изучает каждую деталь моего дома.

— Можно понаблюдать за вашей работой? — спросил он, допивая травяной чай.

— Конечно. Как раз сейчас готовлюсь к утреннему приему.

Он молча следил за тем, как я кипячу инструменты, мою руки, расставляю все необходимое на чистой ткани. Время от времени задавал короткие вопросы:

— Все инструменты обязательно кипятить?

— Все, что касается открытых ран.

— Сколько времени?

— Не меньше десяти минут в кипящей воде.

— А руки... вы их моете очень тщательно.

— Мы касаемся многого в течение дня. Кто знает, что можем перенести в рану?

Маэль кивал, записывая что-то в небольшую книжку. Его заметки были краткими, но точными.

Первой пришла Варвара, жена плотника, с воспаленной раной на руке. Занозу она вытащила сама, но рана покраснела и начала гноиться.

— Варвара, покажите руку, — сказала я, затем обернулась к Маэлю. — Может, я буду комментировать каждое действие?

— Буду благодарен.

— Сначала осматриваю рану, не касаясь ее руками. Видите покраснение вокруг? Это признак воспаления. А вот здесь — гной. Значит, в рану попали вредные вещества.

Я промыла рану кипяченой водой, осторожно удалила гной, обработала настойкой календулы и наложила чистую повязку.

— Почему именно кипящая вода? — спросил Маэль, когда Варвара ушла.

— Высокая температура убивает невидимые причины болезней.

— Невидимые причины? — он поднял бровь.

— Мельчайшие живые существа, которые вызывают гниение и воспаление. Их нельзя увидеть глазом, но они есть везде — в грязи, в воздухе, на наших руках.

— Интересная теория... — Маэль задумался. — А как вы к ней пришли?

Вместо ответа я повела его в сад.

— Смотрите, — сказала я, показывая на кучу прелых листьев в тенистом углу. — Здесь влажно и тепло. Листья гниют быстро.

— Да, вижу.

— А теперь сюда. — Я подвела его к солнечной стороне сада, где такие же листья лежали сухими и почти неизменными. — Здесь солнце и сушь. Листья сохраняются долго.

— И в чем связь?

— В тени и влаге размножаются невидимые вредители, которые разрушают листья. Солнце и жара их убивают. То же самое с ранами — чистота и правильная обработка не дают вредителям размножаться.

Маэль медленно кивнул:

— Логично. Очень логично. Вы мыслите как... как натурфилософ. А откуда у вас такой систематический подход к лечению?

— Мой отец учил наблюдать и делать выводы, — ответила я осторожно. — Плюс я много читала.

— Какие книги?

Я назвала несколько трактатов, которые существовали и в этом мире — работы Авиценны, труды монастырских лекарей, древние греческие тексты.

— Впечатляющий список, — заметил Маэль. — Не все академические магистры знают эти источники.

— А что вы изучаете в академии?

— Теоретическую алхимию и медицину. — Он помолчал, затем добавил с легкой иронией: — Правда, в академии меня считают еретиком за то, что я требую доказательств для каждого утверждения. Большинство коллег предпочитают ссылаться на авторитеты, а не проверять теории на практике.

— А меня здесь поначалу считали сумасшедшей за то, что я мою руки перед каждой процедурой, — рассмеялась я.

— Похоже, мы оба не вписываемся в общепринятые представления, — улыбнулся Маэль.

В его глазах я увидела то же, что чувствовала сама — радость встречи с единомышленником. Человеком, который тоже верил в силу наблюдения и логики, а не слепо следовал традициям.

— Элиана, — сказал он после паузы, — а можно увидеть эти необычные методы обучения, о которых говорят в столице?

Момент истины приближался. Пора было показать кристаллы.

— Можно, — ответила я. — Но сначала я должна кое-что объяснить. То, что вы увидите, может показаться... необычным.

— После ваших теорий о невидимых существах я готов к чему угодно, — заверил Маэль.

Посмотрим, подумала я, направляясь к мастерской.

***

Вечером мы сидели в саду у небольшого костра. Альберт и Томас ушли в дом, оставив нас одних. Маэль весь день наблюдал за моей работой, задавал вопросы, записывал наблюдения. Но я чувствовала, что он что-то недоговаривает.

— Элиана, — наконец сказал он, глядя на пляшущие языки пламени, — я видел, как ваши ученики что-то изучают по... кристаллам. Что это такое?

Вот оно. Прямой вопрос, которого я ждала весь день.

Скрывать было бессмысленно. Маэль слишком наблюдателен, и рано или поздно он бы все равно все выяснил.

— Прежде чем показать, — сказала я осторожно, — ответьте: что вы думаете о магии?

Маэль задумался:

— Считаю, что это просто наука, которую мы пока не понимаем. Явления, которые кажутся магическими, просто требуют более глубокого изучения.

— Тогда посмотрите на то, что я покажу, как на научный эксперимент.

Я достала из кармана небольшой кристалл с уроком о лекарственных травах — один из самых простых и безобидных.

— Это обучающий кристалл, — объяснила я. — В нем записаны знания о травах. Прикоснитесь к нему.

Маэль взял кристалл в руки, и тот сразу засветился мягким зеленым светом. Глаза Маэля расширились, когда он увидел образы в глубине камня.

— Fascinans... — прошептал он на ученой латыни. — Информация каким-то образом записана в кристаллическую решетку?

— Возможно, — призналась я. — Я пока не понимаю точный механизм.

— А создавать такие записи можете только вы?

— Я и те, у кого есть способности. Томас тоже может, но пока только простые вещи.

Маэль внимательно изучал кристалл, поворачивая его в разные стороны.

— В академии мы изучаем резонанс кристаллов, — сказал он задумчиво. — Некоторые минералы способны хранить и передавать вибрации. Возможно, вы каким-то образом настраиваете кристалл на частоту ваших мыслей?

— Не знаю, — честно ответила я. — Знаю только, что это требует сильного желания передать знания и четкого понимания предмета. Если я не понимаю что-то сама, записать не получится.

— Интересно... — Маэль посмотрел на меня с горящими глазами. — А я могу попробовать?

— Конечно. Возьмите вот этот чистый кристалл.

Я дала ему небольшой прозрачный камень и начала объяснять принципы.

— Сосредоточьтесь на том, что хорошо знаете. Представьте, что учите любимого ученика. Важно не просто знать факты, а понимать, зачем вы ими делитесь.

Маэль закрыл глаза и сосредоточился. Несколько минут кристалл оставался тусклым, но затем начал слабо светиться серебристым светом.

— У меня получается! — воскликнул он. — Я записываю рецепт философского раствора для очистки металлов!

Когда он закончил, мы проверили результат. В кристалле действительно сохранился урок по алхимии — подробный, с пояснениями каждого этапа.

— Элиана, — сказал Маэль, глядя на меня с восхищением, — представляете, что мы могли бы сделать вместе? Я знаю теорию магии и алхимии, вы владеете практической медициной и этой удивительной техникой записи. Мои знания о природе веществ плюс ваши методы лечения...

— Звучит заманчиво, — призналась я. — Но вы ведь должны вернуться в академию?

— Должен, — кивнул он. — Но не обязательно навсегда. Я мог бы попросить отпуск для... полевых исследований. — Он улыбнулся. — В конце концов, я действительно изучаю нечто революционное.

— А академия примет такие методы?

— Если они работают — обязана принять. Наука не стоит на месте. — Маэль помолчал, глядя в огонь. — Знаете, Элиана, всю жизнь я искал способ сделать знания доступными каждому. В академии учатся только дети знати, а простые люди остаются в невежестве. А ваши кристаллы...

— Могут это изменить, — закончила я.

— Именно. Представьте: крестьянин, который не умеет читать, может изучить основы медицины. Ремесленник — освоить новые техники. Знания перестанут быть привилегией богатых.

Я смотрела на этого человека — ученого из столицы, который мог бы пользоваться всеми благами своего положения, но мечтал о том же, что и я. О мире, где знания принадлежат всем.

— Маэль, — сказала я тихо, — а что, если мы попробуем?

***

Следующий день принес совершенно новый опыт. Впервые за все время работы лекарем у меня появился настоящий коллега — человек, который не только понимал мою работу, но и мог ее дополнить собственными знаниями.

— Элиана, — сказал Маэль, изучая мои запасы трав, — а вы пробовали концентрировать экстракты? Вот эта ивовая кора — в ней полезного вещества совсем немного, но его можно выделить в чистом виде.

— Как?

— Алхимическая дистилляция. Покажу.

Он достал из своей сумки небольшой стеклянный аппарат — перегонный куб с трубкой и холодильником.

— Смотрите: варим кору в воде, затем полученный отвар выпариваем и конденсируем. Получается концентрат в десять раз сильнее обычного настоя.

Пока шел процесс перегонки, я показала ему свои методы диагностики.

— Пульс нужно проверять не только по частоте, — объяснила я. — Важна сила удара, ритмичность, даже то, как он ощущается под пальцами. Твердый пульс говорит об одном, нитевидный — о другом.

Маэль внимательно слушал, пробовал на себе, задавал уточняющие вопросы. У него были удивительно чуткие руки для ученого — должно быть, годы работы с тонкими алхимическими приборами научили точности.

К полудню наш первый совместный эксперимент увенчался успехом. Концентрированный экстракт ивовой коры оказался намного эффективнее обычного отвара, а антисептический раствор календулы, обработанный по алхимическим принципам, мог храниться месяцами без потери свойств.

— Представляете, что мы могли бы создать, работая вместе постоянно? — спросил Маэль, разливая готовое лекарство по склянкам.

Я как раз собиралась ответить, когда в дверь постучали. На пороге стояли двое мужчин, поддерживая под руки третьего — бледного, трясущегося, с синюшными губами.

— Элиана, помоги! — крикнул один из них. — Михей грибы поганые съел! Уже два часа рвет, совсем плох стал!

Отравление грибами. Одно из самых опасных состояний.

— Быстро в мастерскую! — скомандовала я.

Пока я осматривала больного, Маэль молча изучал симптомы.

— Зрачки сужены, пульс слабый, кожа холодная, — констатировала я. — Классическое отравление мускарином.

— Согласен с диагнозом, — кивнул Маэль. — И у меня есть противоядие. Атропин — алкалоид из белладонны. Нейтрализует действие мускарина.

— У вас есть атропин?

— Могу приготовить прямо сейчас, если у вас есть белладонна.

— Есть! — Я кинулась к запасам ядовитых растений, которые держала под замком.

Следующие полчаса мы работали как единая команда. Я поддерживала состояние больного — промывала желудок, давала активированный уголь, следила за пульсом. Маэль тем временем готовил противоядие, точно рассчитывая дозировку.

Когда мы влили лекарство в рот Михею, он уже едва дышал. Но через несколько минут цвет лица начал улучшаться, дыхание стало глубже.

— Работает, — прошептала я.

— Еще бы, — улыбнулся Маэль. — Химия — точная наука.

Через час Михей сидел на кушетке и благодарно пил воду. Мы спасли ему жизнь.

— Ваши диагностические способности поразительны, — сказал Маэль, когда больного увели домой. — Вы определили тип отравления за минуту.

— А ваши знания химии превращают лечение в точную науку, — ответила я. — Без вашего противоядия он бы умер.

— Мы дополняем друг друга, — задумчиво сказал он.

— Да, дополняем.

Между нами повисла пауза, наполненная каким-то новым пониманием.

— Элиана, — наконец сказал Маэль, — можно я останусь еще на неделю? Хочу изучить все ваши методы досконально. И записать наши открытия в трактат — мир должен знать о том, что мы делаем.

— Конечно, — ответила я. — Будет честью работать с вами дальше.

Но внутри что-то трепетало. И это было связано не только с наукой.

***

Вечером, когда мы закончили записывать результаты дневных экспериментов, Маэль предложил прогуляться по саду. После целого дня в мастерской хотелось подышать свежим воздухом и привести мысли в порядок.

— Знаете, Элиана, — сказал он, медленно идя по дорожке между грядками, — я думаю о том, как можно организовать настоящую медицинскую школу. Не только здесь, но и в других городах.

— Это потребует много времени и ресурсов, — заметила я.

— Да, но представьте результат. Сеть образованных лекарей по всему королевству. Единые стандарты лечения. Ваши кристаллы как учебные пособия...

Мы остановились у куста роз, которые Элиана посадила еще в детстве. Цветы источали тонкий аромат в вечернем воздухе.

— Элиана, — Маэль повернулся ко мне, — а вы не думали о том, чтобы работать в столице? В академии вам были бы доступны лучшие библиотеки, лаборатории...

— Думала, — ответила я честно. — Но здесь я нужнее. Здесь я могу действительно изменить жизни простых людей.

— Это очень благородно.

— Не благородно, а логично, — возразила я. — Зачем идти туда, где много специалистов, если здесь остро не хватает знаний?

Маэль посмотрел на меня с каким-то особенным выражением:

— Вы удивительная женщина, Элиана. Могли бы стать придворным лекарем, купаться в роскоши, а вместо этого лечите крестьян и учите неграмотных женщин.

— А вы могли бы сидеть в академической башне из слоновой кости, но приехали в глухую деревню изучать методы местной целительницы.

— Наверное, мы оба немного сумасшедшие, — рассмеялся он.

— Наверное.

Между нами повисла тишина. Маэль стоял очень близко, и я вдруг поняла, что он собирается что-то сказать или сделать. Что-то важное.

Но в этот момент из кустов выскочил Гермес и громко мяукнул, требуя внимания. Момент был разрушен.

— Гермес считает, что мы слишком долго игнорируем его персону, — засмеялась я, наклонившись погладить кота.

— Мудрый кот, — согласился Маэль, но в его голосе слышалась легкая досада.

Мы медленно пошли обратно к дому. У порога Маэль остановился:

— Элиана, я должен буду скоро вернуться в академию. Но я обязательно приеду снова.

— Буду ждать, — просто ответила я.

— Правда?

— Правда.

Он взял мою руку и легко поцеловал пальцы — галантный академический жест, но от прикосновения его губ по коже пробежала дрожь.

— Спокойной ночи, Элиана.

— Спокойной ночи, Маэль.

Я смотрела, как он поднимается по лестнице к гостевой комнате, и понимала: что-то изменилось. Между нами появилось то, что нельзя было назвать просто профессиональным интересом.

Но пока ни он, ни я не были готовы говорить об этом открыто. Слишком многое поставлено на карту. Слишком важна наша совместная работа.

Время покажет, что из этого выйдет.