Библия - это не миф

Глава 18 Должна ли библейская вера быть слепой?

Нельзя не заметить, что образовалась глубокая философская пропасть между теми, кто принимает библейские повествования за истину, и теми, кто полностью отрицает их историческую достоверность. Такая жесткая оппозиция быстро превращается в противостояние между «слепой верой» и «научным скептицизмом», практически не допускающее компромиссов.

Как может человек науки примирить эти две крайности?¹

Как быть сегодня верующим студентам? Неужели у них есть только два варианта для выбора — слепая вера или научный скептицизм? Они оказываются в затруднительном положении. С одной стороны, как Линдси (с письма которой я начал первую главу), они хотят сохранить свою веру и убеждение в историчности Библии. С другой стороны, они ощущают, что их вера медленно, но верно испаряется под воздействием так называемых «неоспоримых данных» в опровержение Библии, которые щедро выплескиваются на них из учебников и университетских лекций. Поскольку в современном образовании преобладают теории и так называемые «факты», которые, если не полностью ошибочны, то, по крайней мере, чужды Библии и Евангелию Христову, сохранить веру может оказаться непросто. В такой ситуации новое значение приобретают слова Павла: «…со страхом и трепетом совершайте свое спасение, потому что Бог производит в вас и хотение, и действие по Своему благоволению» (Филиппийцам, 2:12–13).

В течение своей долгой и успешной писательской деятельности Мадлен Л’Энгл (автор более шестидесяти книг для детей, лауреат многих премий) открыто говорила о собственной вере и борьбе с сомнениями. Действительно, ее высказывания часто сталкивались с критикой со стороны консервативных христиан². Тем не менее, поделюсь с вами одним из моих любимых высказываний этого автора: Кто считает себя верующим, но не горит сердцем, не страдает разумом, не сомневается, а порой даже не впадает в отчаяние, верит только в идею о Боге, а не в самого Бога³.

Мне кажется, Л’Энгл удивительно точно уловила, что означает «со страхом и трепетом совершать спасение». Разве это не похоже на отчаянные попытки псалмопевца уразуметь Бога и Его пути?⁴ Л’Энгл подняла очень важный мировоззренческий вопрос, бьющий не в бровь, а в глаз. Верим ли мы в идею о Боге или в самого Бога?

Прежде чем мы углубимся в поиски ответов, необходимо оговорить три исходных принципа.

Сомнения опасны, если не держать их под контролем

Как компьютерные вирусы, о которых вы даже не догадываетесь, бесконтрольные сомнения рано или поздно подорвут вашу веру. Кен Хэм и Стейша Байерс в статье «Скользкая дорога к неверию: известный евангелист переходит от надежды к безнадежности»⁵ рассказывают историю Чарльза Темплтона. Темплтон был пастором знаменитой церкви Авеню-роуд в Торонто и одним из основателей организации «Молодежь для Христа» (это он принял на работу

Билли Грэма на заре его деятельности); его имя возглавляло рейтинги лучших евангельских проповедников. Однако потом, по словам авторов этой статьи, он пошел по скользкой дорожке. Сомнения стали одолевать его, когда он учился в аспирантуре Принстонского университета. После окончания учебы он попытался убедить Грэма, что они оба заблуждались относительно достоверности Библии. Позднее Темплтон служил в Национальном совете церквей, затем в пресвитерианской церкви США, а затем был ведущим популярного телешоу «Посмотри вверх и живи».

За несколько лет до смерти Темплтон издал сенсационную книгу «Прощай, Бог!», в которой написал: «Я убежден, что не существует высшего существа с человеческими качествами — Бога в библейском смысле этого слова; что вся жизнь — это плод эволюционных сил, действовавших миллионы лет»⁶. По скользкой тропе сомнений Темплтон пришел к неверию. Круг замкнулся. Сомнения опасны, если не держать их под контролем.

Сомнения склонны прогрессировать

В своей книге «Фома неверующий: как приблизиться к Богу через сомнения» Гари Хабермас утверждает, что время от времени все христиане сомневаются в Боге и в своей вере. Важно то, как мы поступаем со своими сомнениями. Хабермас разделяет сомнения на три группы и перечисляет их в порядке, который он считает нарастающим:

• Фактические сомнения возникают, если мы не уверены

в обоснованности своей веры из-за кажущегося недостатка исторических или научных доказательств. Если их не остановить, фактические сомнения переходят в…

• Эмоциональные сомнения — то есть скептицизм, побуждающий нас судить о своей вере исключительно по текущему эмоциональному состоянию. Если их не остановить, фактические и эмоциональные сомнения переходят в.

• Волевые сомнения — они наступают, когда наша воля и наше сознание слагают с себя ответственность за покаяние и следование библейским принципам. Волевые сомнения часто сопряжены с гневом или мстительностью («Меня обманули, и я намерен отомстить», «Теперь я покажу всеми миру, как оно есть на самом деле»). Многие из самых опасных книг и фильмов (некоторые из них мы упоминали ранее) созданы людьми, которых одолели волевые сомнения.

Если разрешать сомнения по-библейски, Бог может использовать их для укрепления веры

Примерно в середине книги Гари Паркера «Дар сомнения: через кризис к подлинной вере»⁷ скромно притаились несколько абзацев, которые кажутся мне самыми важными во всей книге:

Студенты богословия, возможно, заходят поспорить о том, прав ли Паркер с библейской точки зрения, называя сомнение даром, но не в этом дело. Я просто хочу подчеркнуть, что Паркер (независимо от того, что вы думаете о названии его книги) затрагивает важный библейский принцип: испытание нашей веры производит терпение, а терпение делает нас зрелыми и совершенными⁹. Сомнение может быть даром или проклятием — в зависимости от того, как мы им распорядимся. Этот библейский принцип доказал свою состоятельность в жизни Иова, Илии, Давида, апостолов на Тайной Вечере, Фомы, Иоанна Крестителя и Петра — все они проходили через сомнения, но устояли. В итоге сомнения сделали их сильнее, каждый из них приобрел большую духовную закалку и веру, что помогло им в будущем укреплять других. Как рассказывает Евангелие от Луки (22:30–32), Иисус предупреждал Своего ученика Симона (Петра) о том, что ему и другим ученикам предстоят серьезные испытания, но затем добавил: «Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя; и ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих».

Как мы убедимся в этой главе, мысль, что вера должна быть слепой, никак не библейская. Это одно из заблуждений философии рационализма, прочно укоренившееся в разуме западного человека. Известный рационалист Бертран Рассел (1872–1970) писал: «Я утверждаю, что всякая вера вредна. Веру можно определить как твердую уверенность в том, что не подтверждено данными. Где есть данные, никто не говорит о „вере“»¹⁰.

В небольшой книжке на восемьдесят страниц «Десять мифов о христианстве» христианский апологет Майкл Грин¹¹ показывает, что один из десяти мифов как раз и состоит в подобном понимании веры — «уверенность, не подкрепленная данными». С точки зрения Грина, библейская вера — это не слепая вера. Библейская вера — это преданность Богу, основанная на достаточно убедительных свидетельствах, — хотя, возможно, стопроцентных доказательств в этой жизни мы не получим¹².

Библейская вера непременно задействует наш интеллект и логические способности. «О том, что было от начала, что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши, о Слове жизни, — ибо жизнь явилась, и мы видели и свидетельствуем» (1 Иоанна, 1:1–2). Выступая против набирающего силу гностицизма, Иоанн апеллирует к материальным доказательствам жизни Христа.

Сам Христос, беседуя с людьми, опирался на предметные данные и на интеллектуальные способности собеседников. Вспомните Евангелие от Иоанна, 3:20–12, где Он говорит с Никодимом: «Иисус отвечал и сказал ему: „Ты — учитель Израилев, и этого ли не знаешь? Истинно, истинно говорю тебе: мы говорим о том, что знаем, и свидетельствуем о том, что видели, а вы свидетельства Нашего не принимаете. Если Я сказал вам о земном, и вы не верите, — как поверите, если буду говорить вам о небесном?“»

Чтобы правильно понять эти стихи, нужно взглянуть на греческий оригинал. Словом «свидетельствуем» («свидетельствуем о том, что видели») переведено греческое слово pxprupou^sv (мартуроумен). Буквально оно означает «давать показания». То есть Иисус говорил: мы даем показания, у нас есть доказательства того, что мы видели. Словом «свидетельство» переведено греческое слово pxpruptav (мартуриан). Оно является однокоренным с предыдущим, но это — юридический термин. Иисус утверждает, что дал показания, подобные тем, что даются в суде. К сожалению, Никодим и члены синедриона не поверили даже после того, как увидели эти свидетельства. Тем не менее, обратите внимание, что Иисус опирается на вполне «земные» аргументы. Он предоставляет желающим материальные доказательства, на основании которых они могут вынести разумное суждение, как в суде. Но Он не мог говорить с ними о небесном, поскольку они не верили доказательствам земного. Мы видим, что материальные доказательства, апеллирующие к разуму, к способности Никодима мыслить и понимать, в этом случае были важным условием задачи.

Самаряне поверили в приход Мессии на основе показаний женщины, встретившей Иисуса у колодца, а затем и личной встречи с Ним (Иоанна, 4:39–42). Израильтяне, увидев свидетельства

Божьих дел, убоялись Его и стали Ему доверять (Исход, 14:31). Библия говорит, что мы должны понимать, Кто такой Бог, благодаря свидетельству Его творения. Если мы видим это свидетельство и не верим, нам нет оправдания (Римлянам, 1:20). Свидетельства (доказательства) и разум — важные переменные в уравнении веры.

Разумеется, одной лишь интеллектуальной грани веры недостаточно для спасения; земные материальные доказательства — одна из переменных уравнения. «Если Я сказал вам о земном, и вы не верите, — как поверите, если буду говорить вам о небесном?»

Тем, кто считает, что интеллекту нет места в апологетике, Рави Захариас возражает:

Никогда не следует пренебрегать интеллектуальной гранью веры и апологетикой, как это делает слепая вера. Бог создал нас существами, способными исследовать, мыслить, рассуждать. Соответственно, разум, хоть и не гарантирует веру, но при наличии подлинной библейской веры играет в ней важную роль.

Около тридцати лет назад издательство «Интерварсити» опубликовало небольшую монографию Джона Стотта «Благословите разум». Несмотря на свой скромный объем, это мощная книга, которая коснулась тех, кто пытался приравнять христианство к чистой эмоции. Стотт пишет: «Бог сотворил человека по Своему образу, и одна из самых выдающихся черт божественного подобия — способность человека к размышлениям»¹⁴ (курсив мой. — Т. Т.).

Не стоит быть «как конь или лошак несмысленный» (Псалом 31:9). «Несмысленный» — тот, кто не думает. Когда у нас возникают интеллектуальные сомнения, по благодати Божьей мы должны искать ответы, в то же время стараясь сохранить реальную библейскую оценку возможностей интеллекта. Не нужно переоценивать человеческий интеллект, но и не нужно им пренебрегать; пусть он занимает место, отведенное ему Богом¹⁵.

«Вера и разум — как два лезвия одних ножниц, вместе прорезающие путь к истине, если они „в Боге соделаны“»¹⁶.

В определенной степени истинная библейская вера должна покоиться на фактах (говоря эпистемологически). «Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евреям, 11:1). Она не слепа и не призрачна. Библейская вера не требует от человека верить в вакуум, лишенный всякой субстанции. Истинная библейская вера не требует от человека выхода за пределы его понимания. Корни христианства — в иудаизме, а поскольку и иудаизм, и христианство претендуют на историчность, они связаны с реальными, доступными для проверки данными, локализованными во времени и пространстве. Если же такая связь отсутствует, тогда их претензия на историчность — ложь.

Возможно, вас волнуют вопросы археологии, а может, конфликт между Библией и теорией эволюции; в любом случае, за доказательствами и интеллектом остается важная роль. Павел называет веру щитом, при помощи которого мы отражаем горящие стрелы лукавого (Ефесянам, 6:16), — а щит должен быть прочным. Поэтому, что касается интеллектуальной стороны веры, «Господа Бога святите в сердцах ваших (иными словами, в первую очередь блюдите свое мировоззрение — библейскую веру в Христа. — Т. Т.); будьте всегда готовы всякому, требующему у вас отчета в вашем уповании, дать ответ с кротостью и благоговением» (1 Петра, 3:15).

Альфред Теннисон писал: «В искреннем сомнении больше веры, чем в половине вероучений»¹⁷. Если и вам приходилось сомневаться в историчности Библии, пусть эти слова будут для вас ободрением. Вероятно, вы гораздо честнее и серьезнее относитесь к своей духовной жизни, со страхом и трепетом совершая свое спасение, чем те, что примерно посещают церковь, соблюдают формальности и повторяют все прописные истины, даже не задумываясь об их значении.

В одном из мидрашей вера сравнивается с могучим дубом и с колышущимся тростником. Если нас спросят, что прочнее, нашей первой мыслью будет дуб. Но при сильной буре ветер часто ломает дубы или выворачивает их с корнем, в то время как тростник лишь качается. В такой буре гибкий тростник оказывается сильнее, чем несгибаемый дуб

Тем не менее, любой кризис веры всегда болезненный. Ведь очень страшно думать, что то, во что вы верили и на чем строили свою жизнь, — всего лишь миф и иллюзия. Иоанн Креститель испытал такой кризис веры, когда был в тюрьме. Он послал своих учеников спросить у Иисуса, Он ли Мессия, и в ответ Иисус не посоветовал ему «просто верить». Нет, Иисус призвал Иоанна исследовать доказательства и самостоятельно сделать вывод:

Самый известный библейский пример сомнений — это, конечно же, апостол Фома:

По словам Иисуса, Фома поверил, потому что увидел доказательства своими глазами. Воистину блаженны те, кто может верить, не видев, но Фома к таким не относился. Иисус милостиво показал Фоме руки со следами от гвоздей и бок, пронзенный копьем: «Вот, Фома, взгляни на доказательства. А теперь перестань сомневаться и верь». Он не оттолкнул Фому из-за его маловерия.

Фома явно испытывал то, что мы назвали бы «интеллектуальным сомнением» — ему было сложно поверить, что кто-то был мертв и воскрес. Мне тоже было бы сложно. Поэтому я очень рад, что Фома видел эти доказательства, а Иоанн всем нам об этом рассказал. Сколько я себя помню, я всегда хотел все исследовать самостоятельно: разобрать, посмотреть, что внутри, и собрать снова. Сколько времени и денег я мог бы сэкономить, если бы не ездил в Египет смотреть на то, о чем писал Дэвид Рол. Но если бы мой характер не имел такой особенности, я бы не провел столь замечательные годы на учебе в Израиле. Я всегда говорил маме, что она выбрала для меня подходящее имя. (Томас — английский эквивалент имени Фома. — Прим. пер.) (Правда, однажды она призналась, что назвала меня не в честь апостола, а в честь Тома Сойера! Что ж, все равно это имя мне подходит.) Если серьезно, выражение «Фома неверующий» несправедливо по отношению к Фоме. Да, действительно, он усомнился и отказался верить, пока не получит доказательств. Но, как гласит предание, будучи убежден доказательствами, он никогда больше не колебался. Это делает честь Фоме и таким, как он, — людям, проверяющим доказательства и хранящим верность до конца. И намного печальнее, если кто-то обращается к вере под наплывом чувств, а потом постепенно отходит (или сознательно отвращается) от нее, не желая открыто разбираться с сомнениями.

Во введении к этой книге я упоминал, что во время моих вопросов и сомнений мои неверующие друзья проявили себя в большей степени христианами, чем те, кто называл себя христианами. Вспомните предисловие Петера ван дер Веена: «Их обличающее отношение не влекло меня к Богу; наоборот, оно отталкивало меня и заставляло еще больше сомневаться в истинности Библии». Исследование, проведенное в семинарии Фуллера, о котором мы упоминали в первой главе, подтверждает, как важно иметь возможность выражать свои сомнения. Кэра Пауэл, один из руководителей исследования, пишет о важном открытии: «Одним из наиболее интересных исследований, сделанных в ходе пилотного проекта, было исследование важности сомнений для духовной зрелости студентов. Чем большую свободу ощущали студенты в том, чтобы открыто выражать свои сомнения, начиная еще со школьных времен, тем выше был уровень их веры и духовной зрелости»¹⁸ (курсив мой. — Т Т). Это потому, что библейская вера оставляет место для сомнения, как видно из ответов Иисуса Иоанну Крестителю и Фоме и даже из того, как Он простил Петра, хотя тот прямо от Него отрекся (Иоанна, гл. 21).

Прежде чем завершить эту главу, оставлю вам два предостережения. Во-первых, есть различие между искренним сомнением и «сомнением» в кавычках — поводом для того, чтобы не подчиняться

Божьему авторитету. Искреннее сомнение — это, как правило, сомнение разума. Может, вы причисляете себя к скептикам, так как больше не хотите быть под властью Бога? Или же ваш скептицизм побуждает вас искренне искать ответы, оставаясь под Божьей властью? Мы коснемся этого вопроса в последней главе. Во-вторых, прикрываясь «сомнением» в кавычках, некоторые стараются увести от веры других, пытающихся им помочь. Поэтому проявляйте мудрость и осмотрительность, помогая сомневающимся.

Мы уже говорили об этом в предыдущих главах, разоблачая неубедительные доводы, якобы подтверждающие, что Библия — это миф. Как мы выяснили, в древней истории отсутствует такое понятие как «стопроцентное доказательство». «Библия — миф» — это, в первую очередь, декларация мировоззрения, основанная в большей степени на интерпретации данных, чем на самих данных. Если вам кажется, что я снова бью в тот же старый барабан, — знайте, что так оно и есть. То же самое я делаю на своих лекциях — в надежде, что этот ритм прочно закрепится в разуме и сердцах студентов. Этот ритм уверенно провозглашает, что есть более чем достаточно свидетельств в пользу историчности Библии и что ей можно верить.