Биография голубоглазого йогина

ПРЕДИСЛОВИЕ

Я родился четырнадцатого июля, в знаменательный день, когда вся Франция празднует начало Французской революции и освобождение заключенных из Бастилии. Хотя за свою жизнь я достигал самых отдаленных уголков мира, рождение мое произошло где-то в его середине: я появился на свет в полдень, в середине месяца, года и столетия, посередине американского континента, в городе Чикаго, где отец в то время работал хирургом. Однако будущее моей семьи лежало в солнечной Калифорнии, где мой отец хотел реализовать Американскую мечту, поэтому в 1963 году мы переехали в Беверли Хиллс. Часть мечты отца стала реальностью, когда, попросив деньги в долг у своего тестя и получив вторую часть нужной суммы в банке, он купил новенький сверкающий «Студебекер».

Свой первый духовный опыт я пережил в возрасте четырех лет. Тогда телевизоры были в новинку и больше смахивали на деревянные холодильники с маленькими тусклыми экранчиками впереди, чем на современные аппараты. Вдохновленный фильмом о приключениях Супермена, я нацепил на шею красный платок, с серьезным видом залез на телевизор и совершил бесстрашный прыжок в пространство, как всегда делал мой любимый герой. Вы, наверно, уже догадались о том, каков был исход подобного эксперимента. Однако, сильно ударившись об пол, я пережил нечто, что навсегда изменило мою жизнь: в моей голове появились звезды!

«Дурачок ты мой! Понял теперь, что случается с теми, кто не слушается?!!» — воспитывал меня отец, торопливо ведя машину в больницу, чтобы наложить на мою разбитую голову швы. «И как такой умный мальчик мог сделать такую глупость?» — причитала мама. Я понял, что не стоит рассказывать ей о звучавших внутри колоколах. Есть некоторые вещи, которые лучше держать при себе. Мама не смогла бы понять, что у себя в голове я видел такие же звезды, какие появляются обычно на небе в безоблачную ночь, и мне было ужасно интересно, как же они туда попали.

Но в детстве было еще кое-что, заинтересовавшее меня больше описываемого события: спрятанное сокровище. Перерыв весь задний двор вдоль и поперек, я почему-то не нашел ни одного. Копаться в грязи мне еще дозволялось, но портить вещи других — нет, поэтому, когда я проделал огромную дыру в крыше гаража при помощи любимой отцовской клюшки для гольфа, на горизонте замаячил толстый кожаный ремень. «Кладов не существует, — сказал мой отец. — Есть лишь упорный труд, и деньги, которые им зарабатываешь». Я не поверил ему. Должно же быть что-то еще, подумал я. Неслучайно я представлял своего деда, который покинул Россию в возрасте тринадцати лет, прославленным пиратом одноногим Джоном Сильвером. Ведь он, в конце концов, целых пять раз пересек Атлантический океан: вначале, чтобы исследовать мир и открыть для себя Америку, затем, чтобы привести свою семью на «землю обетованную», еще раз, чтобы вдохновить возлюбленную, мою будущую бабушку, переехать из Европы в Мексику, а потом совершить последнее путешествие из Мексики в новый дом, построенный в Корпус Кристи, штат Техас. Я мог часами сидеть и слушать дедушкины истории о его приключениях в других странах, о людях, обычаях и языках, о том, как можно выжить без гроша в кармане, не имея ничего, кроме смекалки. Дед рассказывал мне об отчаянных ситуациях, в которые он попадал, и о том, как он из них выбирался. Приобретенным опытом он делился со мной. Однажды дедушка подарил мне настоящее сокровище: серебряный доллар. Сокровища надо прятать, а потом находить их снова, подумал я и зарыл серебряную монету на заднем дворе, нарисовав подробную карту. Но я так и не нашел сокровища снова. В том месте, где, как мне казалось, я закопал монету, не было ничего. Может, я плохо нарисовал карту? Поиски ни к чему не привели, и я поклялся, что, когда вырасту, обязательно найду настоящее сокровище.

Суровая реальность школы основательно потрясла хрупкие границы моего мирка, в котором я превращался то в пирата, то в ковбоя. Мне пришлось учиться быть другим. В сущности, тогда одновременно существовали два меня: один для взрослых, облеченных властью, и другой — для сверстников. Мечты о секретных знаниях, магии и скрытых сокровищах пришлось скрывать как от взрослых из-за угрозы наказания, так от сверстников из-за боязни насмешек. Я постепенно втянулся и начал вести жизнь образцового школьника, спортсмена и гражданина Америки. Мама хотела, чтобы я стал президентом, но подозревала, что в этом случае стране не миновать диктатуры, и потому остановила свой выбор на профессии юриста. Отец хотел, чтобы я стал врачом, но его надежды развеялись как дым, когда однажды я выразил желание посмотреть, как он проводит простую хирургическую операцию, и упал в обморок при первом виде крови.

Шли шестидесятые годы. Америка уже пережила убийства Дж. Ф. Кеннеди и Мартина Лютера Кинга, погромы на расовой почве и вьетнамскую войну, а я обнаружил, что вырос, но так и не нашел ответов на многие свои вопросы и так и не узнал, где их искать. Я превратился в отщепенца. Мне было душно жить в комфортабельном мирке буржуа. Вместо того, чтобы благодарить Бога за то, что Он даровал мне достаток, я все время сомневался в необходимости подобного достатка. Я больше не мог мириться с реальностью, с которой встречался каждый день. На ощупь она была тонкая, как бумага, и сквозь нее было видно что-то другое. Мой ум стал восприимчив и позволял замечать хаос сквозь прорехи жизни, хаос, скрытый за порядком и внешней красотой. В это же самое время я обнаружил, что отличаюсь как от собственных представлений о себе, так и от представлений других людей. Настоящий я был где-то далеко, похороненный под ворохом масок, и нуждался в том, чтобы найти дорогу обратно.

Я чувствовал себя таким маленьким в огромном мире. Но Беверли Хиллс, со своим вечным обещанием богатства, славы и блеска, был слишком мал даже для меня. Я желал чего-то большего, чего-то, что не поместится на экране телевизора или даже на 70-метровом экране автомобильного кинотеатра на открытом воздухе, чего-то настолько колоссального, что не поместилось бы даже в двадцатом веке. Я хотел найти Истину. Уже тогда я понимал, что к хаосу надо стоять лицом и что Истину нужно услышать. Я знал, что для этого потребуется долгое путешествие, путешествие от Того к Другому, от мирского к священному…