Битва на Калке. 1223 г.

Глава 4 КОГДА ПРОИЗОШЛА БИТВА?

Уже при первом знакомстве с летописными известиями о битве на Калке нетрудно заметить, что они по-разному датируют ее. Это характерно как для древнейших, так и более поздних летописей.

Лаврентьевская, Троицкая, Воскресенская, Типографская летописи, Владимирский летописец и Хронограф редакции 1512 г. датируют сражение 6731 г. «от сотворения мира». Как известно, разница между стилем «от сотворения мира» и привычным нам «от Рождества Христова» составляет 5508 лет. Вычитая указанную цифру, видим, что, согласно этим летописям, сражение состоялось в 1223 г.

В то же время Ипатьевская, Новгородские первая и четвертая, Новгородская по списку П.П. Дубровского, Новгородская Карамзинская, Псковские первая и вторая, Софийская первая, Тверская, Авраамки, Симеоновская, Львовская и Ермолинская летописи относят это событие к следующему, 6732 г., то есть 1224 г.

Никоновская летопись, в отличие от перечисленных выше, полагает, что сражение произошло в 6733 (1225) г., а Рогожский летописец считает, что оно состоялось в 6734 (1226) г.

Несколько особняком стоит известие Густынской летописи, относящей поражение половцев и их обращение к русским князьям к 6732 (1224) г., а поход князей и битву на Калке к 6733 (1225) г.[98]

Также непонятна и точная дата сражения. Лаврентьевская, Тверская и Густынская летописи датируют его 30 мая, при этом первые две указывают, что в этот день отмечалась память святого Еремия. Новгородская первая и Псковские первая и вторая летописи относят битву к 31 мая, а первая из них уточняет, что в этот день отмечалась память святого Еремия.

Однако большинство летописцев считало днем битвы 16 июня без указания дня святого (Троицкая, Никоновская, Новгородская четвертая, Новгородская Карамзинская, Новгородская по списку П.П. Дубровского, Софийская первая старшего извода, Воскресенская, Авраамки, Львовская, Ермолинская летописи). В Типографской летописи встречается еще одна дата — 16 июля.

На этом фоне составители нескольких летописей, не зная, какую из дат выбрать, предпочли не ставить никакого числа (Ипатьевская, Симеоновская летописи, Хронограф редакции 1512 г., Степенная книга).

Посмотрим, как датировали битву отечественные историки. В.Н. Татищев (1686–1750) относил битву к 16 июня и приурочивал ее к пятнице: «Сия так тяжкая и неслыханная на Ру-скую землю победа случилась иуниа 16 дня в день пятниш-ный». Эти события он изложил в статье за 6732 (1224) г.[99]Эту же дату принимала и Екатерина II в своих «Записках касательно российской истории»[100].

Вместе с тем В.Н. Татищев не заметил, что указание на пятницу 16 июня ведет нас к 6731 (1223) г. Это отразило колебания историка относительно даты сражения. В другом месте своей «Истории» он говорил о гибели половцев «в 1222-м году в бою с татары на реке Калка». Но при этом тут же, в перечне великих князей, зафиксировал: «Мстислав III, сын Романа смоленского, князь великий 1214-го убит на Калке от татар 1225-го»[101]. Неудивительно, что в своем «Лексиконе российском историческом, географическом, политическом и гражданском» историк предпочел не ставить последние две цифры года сражения на Калке: «Калк, река, на которой несчастливая битва великим князем Мстиславом киевским с татары в 12.. году учинилась»[102].

М.М. Щербатов (1733–1790) признал годом битвы 1223 г., но не решился указать конкретный день сражения[103]. Причиной этого стало то, что по юлианскому календарю пятницей являлись как 16 июня 1223 г., так и 31 мая 1224 г.

Н.М. Карамзин (1766–1826) отдал предпочтение дате Новгородской первой летописи — 31 мая 6732 (1224) г., отказавшись от ошибочного, на его взгляд, свидетельства Лаврентьевской летописи, датирующей сражение 30 мая 1223 г. Поводом для этого стало упоминание святого, память которого пришлась на день битвы: «В Воскресен. и других летописях поставлено здесь 16 июня, но в харатейной Новгородской 31 маия; и в Троицкой то же число: „се ся зло сключи месяца… Еремия“ — надобно дополнить: „маия, на память св. апостола Ермиа“ — следственно 31 маия. В некоторых летописях прибавлено: „в пяток“: так и было в 1224 году»[104].

Благодаря этому простому аргументу, с датой, предложенной Н.М. Карамзиным, согласились последующие исследователи XIX в. Д.Н. Бантыш-Каменский (1788–1850), М.П. Погодин (1800–1875), Н.А. Полевой (1796–1846) и Н.С. Арцыбашев (1773–1841)[105]. Их авторитет привел к тому, что 31 мая стала общепризнанной датой сражения на Калке. Этому поддались даже первые издатели Лаврентьевской летописи, которые исправили в тексте 30 мая на 31 мая (по дню памяти святого)[106].

Что касается года битвы, определенный перелом наступил в середине XIX в., когда проблемой одновременно заинтересовались сразу несколько исследователей. В 1853 г. вышла работа востоковеда И.Н. Березина (1818–1896) «Первое нашествие монголов на Россию»[107]. Он ввел в научный оборот исторические сочинения средневековых восточных авторов. Одним из них стал Рашид ад-Дин, персидский государственный деятель, ученый-энциклопедист, которому принадлежит работа «Джами ат-Таварих» («Сборник летописей»), где среди прочих имеется и описание событий, связанных с битвой на Калке. В нем точной даты нет. Но ее описание в его изложении пришлось на период 618–620 гг. хиджры, то есть 1221–1223 гг.[108] Уточнить дату позволяет привлечение сочинения Ибн аль-Асира, где говорится о том, что после битвы на Калке монголо-татары напали на Волжскую Булгарию в 620 (1223) г. хиджры.

Правда, сам И.Н. Березин с этой датой не согласился. Зафиксировав различные датировки битвы русскими летописцами, он обратил внимание на многочисленные надгробные памятники в Булгаре, на которых имеется «особенная эра, составленная из двух арабских слов: пришествие, угнетение; никакого численного года при этом не значится. Сложив буквы этих слов, мы получаем 623 год хиджры или 1226 год нашего летоисчисления». Подобные памятники были найдены в Казанской и Оренбургской губерниях. Это дало основание И.Н. Березину полагать, что опустошение Волжской Булгарии монголо-татарами происходило летом 1226 г. Соответственно, при определении даты Калкской битвы он колебался между двумя годами — 1224 и 1225-м[109].

В следующем году свет увидело сочинение эстляндского школьного учителя Эрнста Боннеля (1816–1893), обратившего внимание на «Хронику Ливонии» Генриха Латвийского, представляющую собой старейший из известных письменных документов, описывающий события в Ливонии и окружающих странах с 1180 по 1227 г. Она была написана на латинском языке и предположительно адресована папскому легату Вильгельму Моденскому, прибывшему в Ливонию для решения земельных споров между духовными и светскими лицами[110].

Главным недостатком хроники является то, что она датировала все описываемые ею события годами пастырской деятельности местных епископов. Э.И. Боннель, сопоставляя материалы хроники с хронологией русских летописей и соотнося их с привычными для нас годами от Рождества Христова, выстроил последовательную хронологию событий[111]. Изданная Академией наук, его работа еще на стадии рассмотрения привлекла внимание академика А.А. Куника, одного из тогдашних знатоков истории Прибалтики, тем более что он сам занимался подобной тематикой. В заседании 18 февраля 1853 г. А.А. Куник с похвалой отозвался о работе школьного учителя, что открыло зеленый свет для ее публикации[112].

Но с одним выводом Э.И. Боннеля А.А. Куник не согласился. «Хроника Ливонии» приурочивала битву на Калке к 24-му году епископства Альберта, который проходил, по расчетам Э.И. Боннеля, с весны 1222 г. до весны 1223 г. Тем самым он датировал сражение весной 1222 г.[113]

При этом дополнительным доводом в пользу этой даты Э.И. Боннель посчитал тот факт, что Лаврентьевская летопись в конце годовой статьи 6731 (1223) г. после описания битвы на Калке поместила известие о появлении кометы: «Того же лѣта явися звѣзда на западѣ и бѣ от нея луча не възракъ человѣкомъ, но яко к полуденью по двѣ въсходящи, съ вечера по заходѣ солнечнѣмъ, и бѣ величьствомъ паче инѣхъ звездъ. И пребысть тако 7 дни, и по 7 дни явися луча та от нея ко встоку; пребысть тако 4 дни и невидима бысть»[114].

Астрономами было выяснено, что речь в данном случае идет об известной комете Галлея, возвращающейся к Солнцу каждые 75–76 лет. При этом она хорошо видима невооруженным глазом, что позволило наблюдать ее, начиная с древнейших появлений, зафиксированных еще в Древнем Китае и Вавилонии, по меньшей мере 30 раз. Последнее прохождение кометы через перигелий (ближайшая к Солнцу точка орбиты) было 9 февраля 1986 г., а следующее ожидается 28 июля 2061 г. Что касается 1222 г., по подсчетам астрономов, ее прохождение через перигелий пришлось на 15 сентября этого года[115].

Разбирая работу Э. Боннеля, А.А. Куник отметил, что его оппонент не учел повторы у автора хроники Генриха Латвийского, который, желая дать связанное описание сюжета, искусственно соединил в одном году два разновременных события — приход монголо-татар в Половецкие степи и битву на Калке. Между тем, на взгляд исследователя, между этими событиями прошло не менее 8—10 месяцев. Кроме того, не было учтено то, что Генрих Латвийский использовал так называемый благовещенский календарный стиль, при котором новый год отсчитывался с 25 марта, и тем самым отставал на три месяца от январских годов эры «от Рождества Христова».

Но самым весомым аргументом, по мнению А.А. Куника, стало то, что битва на Калке упоминается не только в русских летописях, но и в восточных источниках того времени: у того же Ибн аль-Асира. При этом тот отнес победу монголо-татар над половцами к 619 г. хиджры (15 февраля 1222 г. — 3 февраля 1223 г.), а битву на Калке — к следующему 620 г. мусульманского летоисчисления (4 февраля 1223 г. — 23 января 1224 г.). Достоверность этой даты подтверждалась тем, что комету сентября 1222 г. арабский писатель датировал 619 г. хиджры[116].

Тем самым А.А. Куник признал достоверность показаний считавшейся на тот момент древнейшей Лаврентьевской летописи, отметившей битву под 6731 (1223) г. Что касается дня, то он посчитал по упоминанию памяти святого Еремия указанное в ней 30 мая опиской и датировал битву 31 мая 1223 г.[117]

Во второй половине XIX — начале XX в. дата битвы на Калке, выведенная А.А. Куником, прочно закрепилась в учебниках[118]. Во многом это произошло благодаря Д.И. Иловайскому и С.Ф. Платонову (1860–1933). Первый являлся автором различных школьных учебников, некоторые из которых выдержали более 40 изданий (общее же число переизданий всех его пособий по истории составило свыше 150). Второму принадлежал «Полный курс лекций по русской истории», в основу которого легли лекции, прочитанные С.Ф. Платоновым в Петербургском университете и на Бестужевских курсах и ставшие самым подробным обобщающим изданием по российской истории.

Между тем такие исследователи, как С.М. Соловьев и Н.И. Костомаров (1817–1885), по-прежнему продолжали вслед за Н.М. Карамзиным считать годом битвы 1224 г.[119]При этом в выборе данной даты они опирались на свидетельства соответствующих летописей.

Оказалось, что случай с битвой на Калке — не единственный в своем роде. В разных летописных сводах датировка одних и тех же событий нередко отличается на один-два года. Это особенно характерно при сравнении между собой данных наиболее ранних летописей — Лаврентьевской, Ипатьевской, Новгородской первой.

В начале XX в. специалист в области хронологии Н.В. Степанов (1857–1914) предположил, что указанные расхождения в датировках — не ошибки, а следствие использования двух различных календарных стилей. Если византийский календарь отсчитывал год с 1 сентября, то на Руси даже после принятия христианства сохранялось существовавшее еще в пору язычества начало года с марта. Подобная ситуация сохранялось примерно до конца XIV в., когда происходит постепенный переход с мартовского счисления на сентябрьское, просуществовавшее вплоть до эпохи Петра I. Именно от этого времени до нас дошли древнейшие летописные своды. Как известно, Лаврентьевская летопись сохранилась в списке последней четверти XIV в., тогда как Ипатьевская датируется концом 1420-х гг. При ее создании летописец, несомненно, должен был учитывать переход с одного календарного стиля на другой. В целом ряде случаев это было сделано не без ошибок.

При переводе дат на другой календарный стиль возможны только два варианта: мартовский год по отношению к сентябрьскому с тем же порядковым номером может начинаться или на полгода позже сентябрьского, или на полгода раньше.

Поэтому Н.В. Степанов предложил мартовский год, начинающийся на полгода позже сентябрьского, назвать мартовским, а тот, который начинался на полгода раньше сентябрьского, — ультрамартовским (от лат. ultra — по ту сторону). Тем самым вполне удовлетворительно объяснялась небольшая (в один-два года) хронологическая разница в описании одних и тех же событий различными летописями. В нашем случае следует признать правоту Лаврентьевской летописи, относящей битву на Калке к 1223 г. Нужно отметить, что независимые от русского летописания восточные источники подтверждают данную дату.

Между тем немецкий историк Ф.К. Шлоссер (1776–1861) в своей книге «Всемирная история» в качестве даты сражения на Калке признавал 1224 г.[120] Данный факт не стоил бы даже упоминания, если бы данную работу не использовал К. Маркс для своих «Хронологических выписок», где под 1224 г. практически дословно процитировал Ф.К. Шлоссера: «Когда Чингисхан был еще в Хорезмском государстве, его сын Джучи — завоеватель Кипчака — проник в Европу со стороны Каспийского моря; столкнулся с половцами (языческий тюркский народ), которые, кочуя от Азовского моря до порогов Днепра, были в постоянной вражде с русскими, раздробленными на множество государств; половцы просят у русских помощи, последние приходят под предводительством великого князя Мстислава [женатого на половчанке] (идет на помощь больше чем с 100 000 человек); они понесли поражение на реке Калке, так что монголам был открыт весь юг России. Но те доходят только до Чернигова; затем наступает затишье в течение нескольких лет, потому что еще в этом же году (1224) смерть Джучи и отступление Чингисхана из Хорезма заставили монголов отложить военный поход на Запад»[121].

Данное обстоятельство сыграло свою роль в том, что вскоре после 1917 г. чисто академический спор о дате битвы перетек в политическую плоскость. Особенностью советской исторической науки являлось то, что в любой работе (независимо от того, какому периоду она была посвящена) должны были присутствовать цитаты из трудов классиков марксизма. Для периода Средневековья одной из широко цитировавшихся работ стали «Хронологические выписки» К. Маркса, в которых годом битвы на Калке значился 1224 г.

Неудивительно, что эту дату признал тогдашний лидер советских историков в 1920-х гг. М.Н. Покровский (1868–1932). Главным его трудом стала «Русская история в самом сжатом очерке» — первый советский учебник истории, заслуживший похвалу В.И. Ленина. 5 декабря 1920 г. после прочтения первых двух частей книги вождь мирового пролетариата пишет письмо М.Н. Покровскому. Приведем его полностью:

«Тов. М.Н. Покровскому

Тов. М.Н.! Очень поздравляю вас с успехом: чрезвычайно понравилась мне Ваша новая книга „Рус[ская] И[стория] в сам[ом] сж[атом] оч[ерке]“. Оригинальное строение и изложение. Читается с громадным интересом. Надо будет, по-моему, перевести на евр[опейские] языки.

Позволю себе одно маленькое замечание. Чтобы она была учебником (а она должна им стать), надо дополнить ее хронологич[еским] указателем. Поясню свою мысль примерно так: 1) столбец хронологии; 2) столбец оценки буржуазной (кратко); 3) столбец оценки Вашей, марксистской; с указан[ием] страниц Вашей книги.

Учащиеся должны знать и Вашу книгу и указатель, чтобы не было верхоглядства, чтобы знали факты, чтобы учились сравнивать старую науку и новую. Ваше мнение об этом дополнении?

С ком[мунистическим] прив[етом]

Ваш Ленин»[122].

Совет В.И. Ленина был выполнен М.Н. Покровским, приложившим к книге синхронистические таблицы, в которых датой битвы на Калке значился 1224 г.[123] Тогда же она появилась и в других школьных учебниках[124].

Объяснить ее взялся А.Б. Салтыков (1900–1959), готовивший тогда так и не защищенную им диссертацию о русско-татарских отношениях в XIII в. Прежде всего он суммировал наблюдения своих предшественников:

1) летописи относят битву к 6731, 6732, 6733 и 6734 гг., что с учетом датировки по мартовскому, ультрамартовскому и сентябрьскому стилям дает пять возможных дат: 1222, 1223, 1224, 1225 и 1226 гг.

2) Из трех возможных дат (30 и 31 мая, 16 июня) А.Б. Салтыков сразу отбросил 30 мая, так как день памяти святого Еремия приходится на 31 мая. Именно в этот день произошла битва, поскольку 16 июня — день вокняжения в Киеве князя-беглеца Владимира Рюриковича. Переход от Днепра до Калки определяется летописцами в 8 или 9 дней. Правда, при этом непонятно — откуда следует считать: от Днепра или от того места, где был разбит отряд Гемябека? Используя показание Ипатьевской летописи, что переправа через Днепр происходила во вторник, А.Б. Салтыков, считая, что указанный путь мог занять от 8 до 10 дней, попытался определить — в какой именно вторник какого года это произошло? Наиболее вероятными оказываются 1223 г. (8 дней) и 1224 г. (10 дней).

3) Ипатьевская летопись определяет возраст князя Даниила Романовича в 18 лет. Но это ошибка, поскольку он родился в 1201 г.

4) Ничего не дает сообщение, что монголо-татары пришли в 10-е лето княжения Мстислава Киевского, поскольку точно неизвестно, когда Мстислав Романович вступил на великое княжение и до чего считать: до битвы или до нашествия монголо-татар.

5) Описание в летописях кометы Галлея, видимой в сентябре 1222 г., также ничего не дает, поскольку летописи «привязывают» ее к разным годам, а Никоновская летопись дает для нее два года — 6731 и 6733 гг.[125] Это заставляет признать перенос события с одного года на другой и воздержаться от высказывания.

6) В.Н. Татищев отмечал, что битва произошла «в день пятнишный». При этом пятницей были как 16 июня 1223 г., так и 31 мая 1224 г. Поскольку пятница «привязывается» к дню битвы, речь должна идти о 1224 г.

Разбирая доводы А.А. Куника, что битва произошла в 1223 г., А.Б. Салтыков отметил, что тому были не известны показания греческого синаксария, в котором захват монголо-татарами Судака в Крыму датируется 27 января 1223 г. У Ибн аль-Асира сказано, что после поражения кипчаков (половцев) «татары долго оставались» в их земле. Поскольку от захвата Судака до конца мая 1223 г. прошло всего четыре месяца, термин «долго» нельзя относить к 1223 г., а саму битву следует отнести к 31 мая 1224 г.[126]

После появления статьи А.Б. Салтыкова в школьных учебниках годом битвы на Калке окончательно стал признаваться 1224 г.[127]

Правда, не все из историков согласились с этой датой. Так, вывод А.Б. Салтыкова вызвал критические замечания архивиста С.А. Аннинского (1891–1942) в его комментариях к изданию «Хроники Ливонии», упрекавшего А.Б. Салтыкова, что им были использованы только те материалы, которые в середине XIX в. были известны еще А.А. Кунику, а весь вывод строится на показании греческого синаксария, где имеется запись, сделанная в крымском Судаке под 27 января: «В тот же день пришли впервые татары 6731 года».

При этом встал вопрос — как относиться к переводам иностранных источников, точнее, что предпочесть — ранее сделанный перевод или более новый? Общие правила предполагают, что следует выбрать новый, поскольку с момента публикации прежнего перевода могли появиться новые исследования источников и т. п. Правда, это не всегда так. Сравнивая классические переводы с древнегреческого и латыни с современными переводами, нередко видишь ущербность последних, вызванную отсутствием гимназического образования, предусматривавшего обязательное знакомство с древними языками.

С.А. Аннинский, сравнивая перевод труда Ибн аль-Асира, сделанный востоковедом Н.И. Ильминским (1822–1891), которым пользовались А.А. Куник, а вслед за ним А.Б. Салтыков, отметил, что в нем относительно пребывания монголо-татар в Кипчаке используется слово «долго», а уже в следующем по времени переводе В.Г. Тизенгаузена (1825–1902) вместо слова «долго» читается «некоторое время». Известный арабист академик И.Ю. Крачковский (1883–1951), к которому С.А. Аннинский обратился за консультацией, подтвердил, что слово muddatan, использованное автором, должно употребляться именно в последнем значении[128].

Между тем через несколько лет после смерти М.Н. Покровского (он умер от рака в апреле 1932 г.) в стране развернулась критика его взглядов. Она началась с совместного постановления Совнаркома и ЦК ВКП(б) «О преподавании гражданской истории в школах СССР» от 15 мая 1934 г., где, в частности, говорилось: «Вместо преподавания гражданской истории в живой и занимательной форме с изложением важнейших событий и фактов в их хронологической последовательности с характеристикой исторических деятелей — учащимся преподносят абстрактное определение общественно-экономических формаций, подменяя таким образом связное изложение гражданской истории отвлеченными социологическими схемами»[129]. Ни для кого не стало секретом, что это был первый, пока еще завуалированный, выпад в адрес М.Н. Покровского.

27 января 1936 г. в газетах «Правда» и «Известия» было опубликовано официальное сообщение «В Совнаркоме Союза ССР и ЦК ВКП(б)», где обошлось уже без обтекаемых формулировок: «Среди некоторой части наших историков, особенно историков СССР, укоренились антимарксистские, антиленинские, по сути дела ликвидаторские, антинаучные взгляды на историческую науку. Совнарком и ЦК ВКП(б) подчеркивают, что эти вредные тенденции и попытки ликвидации истории как науки связаны в первую очередь с распространением среди некоторых наших историков ошибочных исторических взглядов, свойственных так называемой „исторической школе Покровского“»[130]. Ближайшим следствием этого постановления стало то, что 11 ноября 1937 г. Московский государственный университет в своем названии потерял добавление «имени М.Н. Покровского», полученное им 20 октября 1932 г.

Новые обвинения последовали в постановлении ЦК ВКП(б) от 14 ноября 1938 г. «О постановке партийной пропаганды в связи с выпуском «Краткого курса истории ВКП(б)»», в котором отмечалось: «В исторической науке до последнего времени антимарксистские извращения и вульгаризаторство были связаны с так называемой „школой“ Покровского, которая толковала исторические факты извращенно, вопреки историческому материализму освещала их с точки зрения сегодняшнего дня, а не с точки зрения тех условий, в обстановке которых протекали исторические события, и, тем самым, искажала действительную историю»[131].

Посмертный разгром М.Н. Покровского был довершен вышедшим в 1939–1940 гг. двухтомником «Против исторической концепции М.Н. Покровского». Вся эта кампания была направлена не столько против историка, похороненного в Кремлевской стене, сколько на близкого ему Н.И. Бухарина (1888–1938) и других противников Сталина.

Данные события применительно к битве на Калке послужили основой для переписывания учебников в соответствии с новой исторической концепцией. Вместо 1224 г. сражение вновь стало датироваться 1223 г. Это было сделано А.Н. Насоновым (1898–1965) в его статье «Татарское иго на Руси в освещении М.Н. Покровского» в указанном двухтомнике[132].

Новую «старую» дату необходимо было обосновать, что и сделал в 1944 г. Л.В. Черепнин, выпустивший учебное пособие по исторической хронологии. В нем он решил показать примеры использования ее методов в конкретных исторических исследованиях. Выбор пал на выяснение времени битвы на Калке. При этом он опирался на те же исторические источники, что за полтора десятилетия до него использовал А.Б. Салтыков.

Исследователь указал, что различные русские летописи датируют битву по-разному, называя следующие годы: 6731, 6732, 6733 и 6734-й. Как уже говорилось, для перевода дат на современное летоисчисление из этих дат следует вычитать 5508 лет (6731–5508 = 1223). При этом необходимо помнить, что если летопись велась по сентябрьскому стилю (то есть новый год считался с сентября), то для событий, случившихся в сентябре — декабре, следует вычитать 5509. Если же летопись велась по мартовскому стилю (то есть новый год считался с марта), то для событий, случившихся в январе и феврале, необходимо вычитать 5507, чтобы получить верную современную дату. Учитывая возможность использования летописцами трех календарных стилей, при переводе дат приходится вычитать одно из трех чисел (5507, 5508 и 5509). Отсюда он сделал вывод, что названным датам «от сотворения мира» соответствуют шесть возможных дат: 1222, 1223, 1224, 1225, 1226, 1227 гг.

Хотя летописцы неодинаковым образом указывают день битвы (30 или 31 мая, 16 июня), во всяком случае, она происходила в июне или в мае. Отсюда при переводе дат при любом календарном стиле отпадает в качестве вычитаемого число 5507. Отсюда шесть возможных дат (1222–1227) сокращаются до пяти (1222–1226). Тем самым 1227 г. исключается как явно неприемлемый.

Поскольку битва происходила в день памяти святого Еремия, которая отмечается 31 мая, Л.В. Черепнин отбросил дату 30 мая как явно ошибочную. Далее он обратил внимание, что переправа князей через Днепр пришлась на вторник за 8 или 9 дней до битвы. Учитывая, что битва происходила или 31 мая, или 16 июня, он проверил, в каких из пяти указанных выше годов (1222–1226) день недели, на 8–9 или даже 10 (принимая во внимание неточность расчетов) суток предшествовавший 31 мая или 16 июня, был вторником. При допущении днем битвы 31 мая это могло быть в 1223 и 1224 гг. Если же битва случилась 16 июня, то переправа (за 8—10 суток) могла быть во вторник в 1222 и 1223 гг. Это заставляет отказаться при датировке битвы от 1225 и 1226 гг. Таким образом, остаются четыре возможные даты: 31 мая 1223 или 1224 г. или же 16 июня 1222 или 1223 г.

Указание Н.М. Карамзина, повторившего утверждение В.Н. Татищева, что днем битвы была пятница, оставляет только две возможные даты: 31 мая 1224 г. и 16 июня 1223 г. (эти дни пришлись именно на пятницу). Обращение к труду Ибн аль-Асира, относившего битву на Калке к 620 г. хиджры, ведет нас к интервалу 4 февраля 1223 г. — 23 января 1224 г. В эти пределы укладывается только дата 16 июня 1223 г.

Тем самым, собрав все известные датирующие элементы (пятница, восемь или девять дней продвижения русских по степи после переправы через Днепр во вторник), Л.В. Черепнин пришел к повторению татищевской даты — 16 июня 1223 г.[133]Позднее его доводы в более кратком виде повторили А.П. Пронштейн и В.Я. Кияшко в вузовском учебнике по хронологии[134].

Тем не менее разнобой в датировке битвы на Калке по-прежнему продолжался. Академик Б.Д. Греков (1882–1953) принимал за день сражения 16 июня 1223 г. Вслед за ним эту дату приняли украинские историки[135]. В то же время литературовед А.С. Орлов (1871–1947) датировал Калкскую битву 16 июня 1224 г.[136] Эти колебания в датировке привели к тому, что К.В. Базилевич (1892–1950) в своих лекциях, прочитанных в Высшей партийной школе при ЦК ВКП(б), говоря о битве на Калке, вынужден был приводить обе даты: «16 июня 1223 г. (по другим источникам, 31 мая 1224 г.)[137]».

Подобные разногласия, отразившиеся в школьных и вузовских учебниках, привели к появлению в 1947 г. статьи Л.А. Сердобольской «К вопросу о хронологии похода русских князей против татар и битвы при реке Калке». Основываясь на анализе летописных текстов и сообщений Ибн аль-Асира, хронологической связи дня переправы через Днепр (вторник), она признала правильность установленного академиком А.А. Куником 1223 г. годом битвы, а предложенную им хронологическую таблицу решила дополнить:

«16 мая, во вторник — русские войска перешли Днепр.

20 мая, в субботу — воины Мстислава Удалого разбили сторожевой татарский отряд у Половецкого кургана.

28 мая, в воскресенье — русские войска подошли к р. Калке. Мстислав Удалой и Даниил Романович переправились на ее левый берег.

29 мая, утром — битва Мстислава Удалого и Даниила Романовича с татарами и начало трехдневной битвы русских войск с татарами.

31 мая, в среду — окончательное поражение русских войск во главе с киевским князем, после трехдневного сражения (финал главной битвы)»[138].

После этого дата 31 мая 1223 г. прочно утвердилась в советской исторической науке[139] и, как следствие этого, оказалась в школьных и вузовских учебниках[140].

Окончательно происхождение даты 16 июня объяснил Н.Г. Бережков (1886–1956): «В сводах XV в. появляется ошибочная датировка битвы на Калке 16 июня; ее находим в Софийской I, Новгородской IV, Воскресенской, в Московском Академическом списке и в других летописях. Так называемая Тверская летопись (Тверской сборник) позволяет установить происхождение ошибки. Под 6732 г. (ультрамартовским) она сообщает, что после поражения на Калке и гибели киевского князя Мстислава Романовича „Володимир Рурикович… седе в Киеве месяца июня 16 день. А злоба случилася месяца маа 30 (надо читать: мая 31) на память святого мученика Еремеа“. Те же дни указаны в Густынской летописи. Очевидно, в том своде, в котором впервые появилась датировка битвы 16 июня, ошибка была вызвана смешением дат двух событий; действительная дата битвы была опущена, а за день битвы принят день вокняжения Владимира Рюриковича в Киеве» (вместо погибшего на Калке Мстислава Романовича)[141].

По мнению Я.С. Лурье (1921–1996), ошибка появилась в гипотетическом митрополичьем «своде 1448 г.», представлявшем своеобразный монтаж из общерусского и новгородского летописания[142]. Более подробно эту точку зрения рассмотрел современный нижегородский историк А.А. Кузнецов, на взгляд которого появление 16 июня как даты битвы на Калке связано с ошибкой тверского летописца и вызвано сокращением двух датированных известий о самой битве и киевском вокняжении Владимира Рюриковича[143].

Вместе с тем общепризнанная ныне дата не объясняет противоречащие ей детали, мимо которых прошли исследователи. Так, В.Т. Пашуто, полагая 1223 г. временем битвы на Калке, обратил внимание на то, что в «Великой хронике» Матфея Парижского передавалась речь русского игумена Петра Акеровича на Лионском соборе (1245 г.), заявившего, что впервые татары опустошили Русь 26 лет назад. Другой факт более показателен: согласно рассказу о битве на Калке в Ипатьевской летописи, участвовавшему в ней князю Даниилу Романовичу было 18 лет. Но она же сообщает, что в год смерти его отца Романа Мстиславича (1205) князю Даниилу исполнилось 4 года[144]. Эти наблюдения заставляют датировать битву 1219–1220 гг.

Пытаясь как-то объяснить это противоречие в определении возраста Даниила, украинский исследователь А.П. Толочко обратил внимание на фразу Ипатьевской летописи, где дословно говорится: «По смерти же великаго князя Романа. […] вели-коу мятежю восставшю в землТ Роускои, оставившима же ся двТима сынома его единъ 4 лТт а дроугии двоу лТтъ». Процитированный текст не содержит имен княжичей и не позволяет четко установить, кому из них было четыре, а кому два года в 1205 г. Историографическая традиция считает старшим сыном Романа — Даниила, а вторым — Василька.

А.П. Толочко, стремясь выяснить, каким образом в год битвы на Калке Даниилу оказалось 18 лет, выстроил следующую схему: Василько был старшим, а Даниил — младшим из сыновей Романа Мстиславича. Как известно, сыновья Романа являлись детьми от его второго брака. Отношения Романа с его первой супругой Предславой Рюриковной, дочерью великого киевского князя Рюрика Ростиславича, были достаточно сложными и к концу XII в. окончательно разладились. Лаврентьевская летопись уже под 1197 г. отмечала, что Роман «поча пущати дщерь Рюрикову хотяшеть ю постричи»[145]. Поскольку дочь Рюрика Ростиславича после 1197 г., вероятнее всего, жила при отце, Роман мог de facto вступить в новые отношения.

По мнению А.П. Толочко, к исходу 1202 г. у Романа ожидался ребенок. Но формально он был еще женат, и рождение внебрачного ребенка выглядело бы сомнительно с канонической точки зрения. Пострижение прежней супруги было наиболее весомым основанием для развода и нового брака. Вскоре Роман силой постриг свою первую жену. Лаврентьевская летопись датирует пострижение 6713 (1205) г., но Н.Г. Бережков полагал, что эти события происходили в конце мартовского 6710 г.[146] Ныне считают, что это произошло в конце 1202 — самом начале 1203 г. «Не с этим ли предстоящим событием связано внезапное, малообъяснимое и ничем внешне не спровоцированное пострижение Рюрика, его жены и дочери осенью 1202 г. („дьявол положи смятение велико“, только и смог объяснить летописец)?» — задался вопросом исследователь.

А.П. Толочко, обращаясь к утверждению «Повести о битве на Калке», что Даниилу было 18 лет, отметил, что «это можно понимать двояко — либо так, что князю шел восемнадцатый год, либо так, что Даниилу исполнилось полных 18 лет и шел девятнадцатый. В этом случае дату его рождения можно было бы отодвинуть на 1204 г. и, следовательно, тождество с возрастом, указанным в начальной записи Галиц-ко-Волынской летописи, оказывалось бы полным»[147].

Однако данное построение украинского исследователя является не более чем предположением. Выше уже говорилось об истории создания Галицко-Волынской летописи, представляющей собой третью часть Ипатьевского свода. Первоначально Галицко-Волынская летопись писалась в форме свободного рассказа, а повествование в ней велось не по годам. Лишь в конце XIII в. материалы были сгруппированы в соответствии с хронологией событий, но без годовой сетки, которую внес лишь создатель Ипатьевского списка. Составители летописей, кроме документов, отложившихся в доступных им архивах, использовали и другие различные сочинения: повести, жития, в том числе и иностранные. Автору Галицко-Волынской летописи, очевидно, был известен рассказ Ибн аль-Асира о событиях, связанных с первым столкновением русских и монголо-татар. При этом последний специально подчеркнул, что сгруппировал их в единое целое: «Мы сообщили эти известия о Западных Татарах за один раз, чтобы не делать перерыва». Свой рассказ об этих событиях он начинает с 617 г. хиджры (8 марта 1220 — 24 февраля 1221 г.), когда Даниилу было действительно 18 лет.

Подобную датировку битвы на Калке видим в «Задонщине», которая сообщает: «А от Калатьские рати до Момаева побоища 160 лТ>т». В действительности от битвы на Калке (1223 г.) до Куликовской битвы (1380 г.) прошло 157 лет. М.Н. Тихомиров, комментируя данную фразу, предположил, что автор «Задонщины», высчитывая годы, отсчитал их до момента создания своего произведения, то есть до 1383 г.[148]С учетом вышесказанного становится понятным, что историк ошибался.

Современный алтайский исследователь С.В. Цыб обратил внимание на другое. Он попытался выяснить, каким образом в летописях при опрелении даты битвы на Калке появились годы более поздние, чем исходный: 6731 (1223) г. Толчком для этого стало наблюдение, что при механическом соединении летописцем двух летописей в одном своде нередко наблюдается сбой дат. Это, например, хорошо видно по Ипатьевскому списку, когда к его второй части — Киевскому своду — была присоединена третья — Галицко-Волынская летопись.

Именно это можно наблюдать в Симеоновской летописи, отразившей тверскую переработку 1412 г. московского свода 1408 г. В ней отразился начальный этап деформации исходного годового числа. Исследователями давно было замечено, что в этой летописи на значительном участке текста (6715–6738 гг.) даты опережают на одно годовое показание Лаврентьевскую и Троицкую летописи, не затронутые редактированием 1412 г. «Увеличенный» ряд годовых чисел возник искусственно, путем механического прибавления одного номера к «лаврентьевско-троицким» годам: вместо исходного 6731 г. здесь фигурирует 6732 г.[149]

Дальнейшее изменение летописного текста, по мнению С.В. Цыба, привело к очередному механическому увеличению номера года из-за вставки предания об участии в битве ростовских «храбров» во главе с Александром Поповичем. В Никоновской летописи рассказ о битве переместился в 6733 г. Еще одно редактирование (на этот раз сокращение) привело к тому, что в Рогожском летописце появился 6734 г.[150]

Отсюда со всей очевидностью вытекает, что в первоначальном варианте битва на Калке датировалась 6731 (1223) г. С этим годом следует согласовать четыре календарные даты, встречающиеся в летописях: 30 мая, 31 мая, 16 июня и 16 июля. Последняя дата (16 июля), имеющаяся в Типографской летописи, никогда не принималась историками в расчет, поскольку здесь явная описка: «июля» вместо «июня», неоднократно встречающаяся в русских летописях.

Относительно появления в Лаврентьевской летописи 30 мая С.В. Цыб напомнил, что в Древней Руси числа обозначались буквами с поставленными наверху титлами, указывавшими их числовое значение. Однако число Ji а (31), помещенное под короткое титло (ji а), довольно часто переписчиком воспринималось как Л (30), поскольку последняя цифра не подпадала под цифровое обозначение и понималась им как буква.

Ошибкой исследователя стало то, что он допустил существование в Древней Руси одновременно двух календарных стилей: константинопольского (в котором интервал между сотворением мира и Рождеством Христовым составлял 5508 лет) и византийско-болгарского (этот же интервал составлял 5505 лет) летосчисления. Для последнего было характерно указание рядом с юлианскими числами пасхальных датировок по образцу расписания Евангелия-апракос, когда указывались не только число и церковный праздник, но и день соответствующей недели по Пасхе. По мысли С.В. Цыба, именно в такой пасхально-юлианской форме и была записана первоначальная календарная дата 6731 г. в рассказе о Калкской битве. Дальнейшее редактирование «потеряло» ее пасхальную часть и изменило юлианское число. Тем самым, утверждая, что изначальная дата 6731 г. была записана по византийско-болгарскому календарному стилю, он пришел к выводу, что битву на Калке следует датировать вторником 16 июня 1226 г.[151]

Выдвигая эту дату, С.В. Цыб попытался доказать справедливость утверждения И.Н. Березина, что летом 1226 г. монго-ло-татары опустошили Волжскую Булгарию, о чем свидетельствовали могильные памятники в Булгаре и других местах Поволжья[152]. Однако Ибн аль-Асир дает самое простое объяснение: после разгрома монголо-татарами Волжской Булгарии на несколько лет торговля с ней замерла. Только вернувшись в родные места, обитатели Булгара поставили памятники погибшим и занялись привычными делами. Судя по всему, это произошло в 1226 г., через три года после вражеского набега.

Увлекшись попытками найти следы византийско-болгарского летоисчисления, С.В. Цыб проигнорировал самое простое объяснение. Создатель Лаврентьевской летописи не ошибался, когда говорил о 30 мая как дате сражения и при этом указывал память святого, приходившуюся на следующий день. Следует напомнить, что в Древней Руси отсчет новых суток начинался предыдущим вечером. Вплоть до начала XVIII в. сутки разбивались на «ночные» и «дневные» часы. Конец дня возвещали особым знаком, что называлось «отдачей часов», а с заходом солнца отсчитывался новый день. Это счисление перешло в христианскую церковь из Ветхого Завета. В частности, евреи считали началом суток время солнечного заката (примерно в 18.00), и поэтому сутками считался период между солнечным закатом одного дня и последующего дня[153].

Данный порядок был отменен решением Синода лишь в 1722 г. с заменой прежних часов общеевропейскими, а началом суток сделалась полночь (в 00.00, как сейчас). Реликтом прежнего отсчета времени является то, что и поныне суточный богослужебный круг начинается вечером.

Таким образом, если какое-либо событие произошло вечером, скажем, в 21 час, то, с одной стороны, по церковному счету, оно записывалось следующим днем, но с другой, по бытовому, датировалось еще предыдущим. Именно это видим и в случае с битвой на Калке. Битва закончилась вечером 30 мая, но уже после наступления нового церковного дня.

Подобная ситуация не являлась чем-то уникальным для Древней Руси. Ее видим при датировке смерти Ярослава Мудрого. Ипатьевская летопись под 6562 (1054) г. сообщает: «Преставися князь Руский Ярославь… Ярославу же приспе конець житья и предастъ душю свою месяца февраля 20 в суботу 1 недели поста въ святого Федора день»[154]. Но среди древних граффити Софийского собора в Киеве была обнаружена запись, относящая это событие не к субботе, а к воскресенью: «Въ [лето] 6562 месяца феврари 20 успение царя нашего въ въскресени в… еде… Феодора». В свое время это разногласие породило дискуссию о дате кончины Ярослава Мудрого, пока ее не объяснил академик Б.А. Рыбаков: Ярослав умер в ночь с субботы на воскресенье, когда по одному счету (бытовому) была еще суббота, а по церковному уже воскресенье[155].

Приведем еще один пример, аналогичный случаю с датой битвы на Калке. Лаврентьевская летопись под 6745 (1237) г. сообщает о начале штурма Владимира войсками Батыя: «[татары] въ недѣлю мясопустную по заоутрени приступиша к городу, мѣсяца февраля въ 7, на память святаго мученика Ѳеодора Стратилата»[156]. Между тем память святого Федора Стратилата празднуется на следующий день, 8 февраля. Здесь важно указание летописца на заутреню, открывающую суточный круг богослужения, состоящий из служб, совершаемых в течение суток. Соответственно, зная примерную продолжительность церковной службы, начавшейся вскоре после отдачи «дневных часов», достаточно точно можно выяснить время начала штурма Владимира войсками Батыя. Судя по данным Л.В. Черепнина, в начале февраля первый час «ночи» отсчитывался с 16.30 по современному счету[157]. Тогда же начиналась и заутреня. Поскольку следующая служба церковного суточного круга именовалась «третьим часом», который начинался в 18.30 по современному счету, можно говорить о начале штурма Владимира около 18 часов 7 февраля 1237 г.

Как видим, Лаврентьевская летопись, основываясь на показаниях современника, сохранила точную дату сражения — 30 мая 1223 г. Рассказ о битве на Калке попал в нее буквально через несколько лет после сражения, когда были живы очевидцы, прекрасно помнившие его дату.

В Новгородской первой летописи сюжет о битве на Калке был записан уже после Батыева нашествия, не ранее 40-х гг. XIII в. Разумеется, за два десятилетия подробности битвы уже было не вспомнить. Ее автор, в котором видят пономаря Тимофея, исполнявшего в 1260-х гг. обязанности владычного секретаря новгородского архиепископа, зная, что память святого Еремия отмечалась 31 мая, перенес дату битвы на день позже, а заодно и увеличил порядковый номер года, что было, как мы видели, характерным явлением при редактировании летописей.

Очевидно, такая же ситуация стояла перед автором соответствующей части Ипатьевской летописи. Но он решил обойти вопрос о дате битвы.

Так учет церковных праздников позволяет уточнить хронологию целого ряда событий древнерусской истории. Тем самым приходим к выводу, что битву на Калке следует датировать 30 мая 1223 г.

Но, даже выяснив действительную дату интересующего нас события — 30 мая 1223 г., возникает еще один вопрос — что именно произошло в этот день: поражение русских ратей и последующее трехдневное сопротивление защитников укрепленного лагеря во главе с Мстиславом Киевским или же их гибель, а само сражение проходило тремя днями ранее?

Для начала следует уточнить: откуда В.Н. Татищев взял, что сражение было в пятницу? Неоднократно предпринятые поиски летописей, в которых бы имелось соответствующее указание, не дали результата. Исследователи предположили, что, очевидно, это были расчеты историка. Поскольку после разгрома основных русских сил Мстислав Киевский еще три дня оборонялся в укрепленном лагере, В.Н. Татищев к указанной в летописи дате добавил еще три дня и высчитал, что окончательное поражение произошло в пятницу 2 июня 1223 г. Это наглядно видно по календарю за указанный год, к которому мы будем неоднократно возвращаться.

Позднейшие коллеги В.Н. Татищева, не разобравшись в этом, стали искать нужную пятницу. Волей случая этот день недели пришелся как на 31 мая 1224 г., так и на 16 июня 1223 г.

Что же происходило 30 мая 1223 г.? Историки XIX в. так и не смогли дать ответ. А.А. Куник, определяя, что «31 мая, которое в 1223 г. было в среду», сам задал вопрос: «Спрашивается только, что здесь разумеется: день ли, бывший началом всех поражений, или последний день поражения войск Мстислава Романовича?»[158] М.Д. Хмыров (1830–1872) также отметил, что днем битвы на Калке «летописцы указывают 31 мая, не объясняя, впрочем, относится это указание к поражению Мстислава галицкого или гибели Мстислава киевского, случившееся, по русским источникам, четырьмя, а по арабским — семью днями позже»[159].

Мнения последующих исследователей на этот счет разделились. Как говорилось выше, Л.А. Сердобольская считала, что русские рати подошли к Калке в воскресенье 28 мая, на следующий день 29 мая началась битва, а ее финал наступил 31 мая[160]. В.К. Романов полагал, что битва произошла 28 мая, а 31 мая русские князья погибли после трехдневной осады их укрепленного лагеря. Этой же точки зрения придерживаются А.А. Астайкин, Е.В. Пчелов и М.Ф. Котляр[161].

Вместе с тем Ю.Е. Савельев, а вслед за ним С.Б. Жарко и М.Б. Елисеев полагают, что битва проходила предположительно с 31 мая по 3 июня 1223 г.[162] К этой же точке зрения склонились А. Голыженков и Ю.В. Зеленский[163].

Для выяснения подробностей необходимо обратиться к хронологии всего похода русских князей и определению места битвы.