Бладхаунд. Играя на инстинктах

ГЛАВА XI. ДЬЯВОЛ УКАЖЕТ ПУТЬ

Марк очнулся и встал, не вполне понимая, что за пространство разворачивается вокруг него. Все пребывало в неестественном замедленном движении, как если бы он смог увидеть стекание зеркала, запертого в раме из человеческой кости.

Парень сделал шаг вперед, но оказалось, что он движется одновременно в нескольких направлениях. Привычная сетка декартовых координат дала сбой, и Марк понял, что вот-вот подступит тошнота, его голова закружится и он упадет, скатившись в бездну, к основаниям пульсирующих стен и спиралевидных колон, уходящих куда-то вдаль за пределы его зрения.

Но мозг как-то ухитрился подстроиться под это безумие и охотник сделал еще один шаг, раскинув руки в стороны, чтобы создать для себя иллюзию равновесия. Он чувствовал запах железа и серебра, гноя и желчи. Но это не пугало, не отвращало, а почему-то казалось естественным. Он хотел обернуться, чтобы посмотреть на ложе, с которого поднялся, но это оказалось слишком трудной задачей для его координации, привыкшей к трехмерному пространству.

Охотничье чутье не работало, он едва ощущал собственное тело, а зрение продолжало играть в шарады, но Марк знал, что ему не нужно оставаться на месте. Ему нужно идти… вперед? И он шел, мимо чьих-то закольцованных стенаний, которые повторялись раз за разом на высокой ноте, точно сирены на лайтерах Стражей. Он шел мимо провалов, которые срывались в невидимый с такого расстояния потолок нескончаемыми потоками крови. Он видел боль, которая в этом мире заменила темную материю, заполнив пространство между ядрами атомов и их электронами на искривленных в причудливом танце орбиталях.

Он продолжал идти, лишь условно осознавая, что движется по циклопическому залу, а рядом с ним есть еще кто-то, возможно – такой же как он. Но едва охотник пытался скосить глаза в бок, как перспектива тут же менялась и оказывалось, что он смотрит себе под ноги или вверх. Поэтому чужие движения он мог улавливать лишь на периферии зрения. Это должно было раздражать или даже вызывать гнев, но Марк ничего не чувствовал. Или скорее не понимал, что чувствует.

Наконец, он прошел сквозь высокие двери, которые выглядели как разомкнувшаяся и вновь сомкнувшаяся за его спиной мембрана, иссеченная алыми и черными прожилками, в глубине которых струилось что-то белесое, живое. Он вновь едва не упал (а может и упал), когда понял, что зал, из которого он вышел, был лишь пылинкой в этом чудовищном титаническом мире, где любое движение одновременно напоминало и течение и вибрацию.

Марк подошел к парапету, который сам прильнул ему навстречу и в его балясинах парень увидел искаженные страхом и невероятными мучениями лица, некоторые – человеческие, но большинство – гротескные, неприятные, неузнаваемые. Похоже, не все из них даже были гуманоидами, но их выпученные глаза с отрезанными веками роднил отражавшийся в них ужас, а изуродованные гортани, превращенные чьей-то злой волей в окровавленные изрезанные пещеры, каждое мгновение рождали новые крики, бесконечно повторяющиеся в этом мире, где границы пространства находились не вне, а внутри.

Охотник попытался опереться о парапет, но не смог. Тогда он опустил взгляд и с ужасом понял, что его руки… о нет, это больше не руки… и вовсе не его…

Марк с криком подпрыгнул на кровати, когда ледяной поток обрушился ему на голову, плечи и грудь. Сон мгновенно прошел, а все, что он видел, пребывая в забвении, сразу забылось. Может, потому что разум так защитил своего хозяина. А может, ничего этого не было вовсе.

– Ох, твою ж… – протянул он, готовясь ко всем тяжким, свойственным столь внезапному пробуждению. Однако его тело ощущалось безупречно. Каждый мускул налился такой мощью, что Марку даже показалось, будто он стал выше, а его мышцы увеличились в размере как минимум вдвое.

Он осмотрел себя и понял, что первое впечатление не погрешило против истины. Мышцы и правда стали больше, рельефнее. Кожа сильно посветлела, а вот вены, которые проглядывали сквозь нее, выглядели черными кабелями – толстые, набухшие. Ногтевые пластины на ногах и руках тоже почернели, удлинились, заострились.

Проведя языком по зубам, чтобы подтвердить догадку, Марк хмыкнул. Его зубы деформировались, стали треугольными и скосились внутрь, как у акулы. Даже длина волос увеличилась и теперь у парня была внушительная шевелюра, точно как у Бладхаунда в Офферинге. В принципе, все это выглядело знакомо – в момент схватки с его телом происходили именно такие метаморфозы. Однако теперь он оставался в этом виде даже вне боя. Будто получил своеобразный лвл-ап.

– Ты закончил? – подал голос Степаныч. Старик стоял у двери, прислонившись спиной к стене. – Осматриваешься так, будто ща теребонькать на себя начнешь! Тьфу!

Марк медленно поднял на него глаза, но первой увидел Светку – дочка старика стояла возле кровати с металлическим ведром в руках. Ведро пустовало.

– Ты не просыпался, – пояснила она, смутившись. Охотник не сразу понял, отчего. А, так он же абсолютно голый! Осознав это, парень натянул на чресла грязную простыню.

– Батька сказал ведром тебя, – продолжила Светка, отведя глаза. – Ну и я вот…

– Да ничего, – кивнул Марк и попробовал улыбнуться, чтобы разрядить обстановку. – Зато вроде как и утренний душ сразу принял.

Светка хихикнула, не размыкая губ, и поспешно удалилась под суровым взглядом Степаныча.

– На твоих планшетах много чего интересного, ты в курсе? – старик подошел к кровати, но садиться не стал.

– Нет, – признался Марк, ища взглядом одежду. Той, в которой он вчера пришел, нигде не было видно, зато у стены лежала аккуратной стопочкой новая.

– Ту мы сожгли, – дед проследил за взглядом парня. – Там была кровь, дерьмо какое-то черное. Я не позволил Светке ЭТО стирать. Мы тебе новое подобрали.

– Спасибо, – Бладхаунд уже устал благодарить старика за эти несколько дней. Он вообще никого никогда столько не благодарил.

– А на планшетах ничего прямо не сказано, но подборки новостей и архивных записей… ммм… – старик поджал губы. Марк тем временем начал одеваться. – Походу, Знающие и правда что-то знали. Да только что – я уже голову сломал, пытаясь собрать все вместе.

Марк надел черные потертые джинсы с широким ремнем, сунул ноги в довольно приличные экопластовые кроссовки. Потом натянул выцветшую серую майку, а поверх – короткую куртку с капюшоном и без правого рукава – такие были в моде лет десять назад. Оглядев себя, он удовлетворенно кивнул – в этот раз вся одежда пришлась точно в размер.

– Степаныч, я могу ответить не на все вопросы, – он обернулся к старику, который выжидательно с прищуром смотрел на него снизу вверх. – Но не буду отвечать ни на какие, ты уж прости. И забудь к чертовой матери все это – меня, Знающих, инфу с планшетов.

– Сложно, – дед прочистил горло. Он был на голову ниже Марка, но смотрел так, будто они были одного роста. – Да и дерьмом пахнет эта история. Застарелым таким, ядреным.

– Ты даже не представляешь насколько, – кивнул охотник. – И поэтому…

– Ты не просто связан со вчерашним взрывом, ты его устроил, так? – Степаныч незаметно (как ему казалось) завел руку за спину, где у него на поясе в кожаной петельке висел его легендарный дробовик ЗП-1.

– Я, – припечатал Марк, искренне надеясь, что старик не будет делать глупостей.

– Значит убийства в клубах Корта и Алькора тоже твоя работа. И шухер в Клинике, – дед перечислял, а Марк думал – что он почувствует, когда свернет старику шею? Наверное – ничего.

– Многое произошло в последние дни, – парень инстинктивно бросил взгляд в бок – камы лежали там, где он их оставил. Чтобы уложить Степаныча они ему не потребуются, но рефлекс пересилил логику.

Внезапно старик глубоко и протяжно выдохнул. Его рука, заведенная за спину, расслабилась вдоль тела – в ней не было оружия. Дед опустил взгляд и покачал головой.

– Похоже, ты совершил ужасное зло, сынок, – он говорил тихо, не поднимая глаз. На миг замолчал, а потом резко вскинул голову. – Но знаешь, я тоже не святой. Да и нет святых. А вот дьяволы – точно есть. Но даже если ты стал одним из них, я верю – у тебя на то причины.

И он протянул охотнику руку. А когда Марк пожал ее, Степаныч неожиданно обнял его, и у парня как-то недобро кольнуло сердце.

– Спасибо, – уже в который раз сказал Марк, подобрал с пола камы и пошел к выходу. Старик окликнул его, когда он уже одной ногой стоял в коридоре.

– Не приходи больше, – шепотом попросил седой хозяин «Скинии» и Марк исчез в сумерках коридора. Внизу у ресепшна почему-то не было проституток, так что его проводила только бабка-цербер. В этот раз она не целилась в него из обреза, но ее взгляд вполне мог заменить пару патронов с дробью.

Выйдя на улицу, Марк сунул камы за пояс и трусцой побежал уже знакомым маршрутом к мосту, соединявшему Макаронку и Корт. Он пересек кратер от взрыва меньше чем за десять минут и удивился, не обнаружив у моста патрулей. Зато Корт кишел Стражами точно разворошенный муравейник, но это перестало быть проблемой, когда охотник взобрался на ближайшее здание и продолжил путь по городским крышам.

Весь Корт и Алькор он преодолел, ни разу не ступив на землю, но на границе Маджестика пришлось спуститься. Центральный район Арк-Сити всегда был особым местом, снаружи напоминая скорее средневековую крепость. По его периметру сразу после Шествия Освободителей построили тридцатиметровую стену со спаренными импульсными установками и автоматическими зенитными турелями на гребне. Стену регулярно патрулировали целые батальоны Стражей, над ней были запрещены свободные перелеты. И даже канализационная система у Маджестика была своя, без прямых стыков с коллекторами остальной части города.

Короче, любоваться на этот памятник неподдельной демократии разрешалось лишь снаружи, если только сам ты не оттуда, из-за стены. А живут в Маджестике понятно кто. Владельцы крупнейших производственных монополий и население штаб-квартир передовых IT-компаний, включая, кстати, Аниматику. Еще в Маджестике располагается Мэрия, Департамент Стражей и Цитадель Прайм, короче – все ключевые элементы городской инфраструктуры. Отсюда сильные мира сего управляют Арк-Сити и всем Побережьем, а нищеброды только вид будут портить.

Так что правильно делают эти небожители, столь тщательно заботясь о своей безопасности. Только вот все их ухищрения ничего не значат для охотника, потому что они направлены на защиту от людей. Смертных. Слепцов.

Стоя в тени низкой арки неприметного переулка у юго-восточных ворот Маджестика, Марк на мгновение прикрыл глаза, воспроизводя в мыслях карту района. Он идеально знал весь город, не только трущобы. Это было одно из первых упражнений, которым его обучили на курсах мнемопластии, – побывать в строго заданных секторах Арк-Сити и на их основе ментально построить полный план мегаполиса. Марк тогда выполнил задание за четыре часа, хотя на него отводились сутки и еще можно было брать дополнительное время.

С тех пор город неоднократно менял конфигурацию – многих улиц уже не существовало, зато появились сотни других. Марк целенаправленно отслеживал все эти изменения, на автомате фиксируя новостные сводки. Постепенно он добавил к своему плану автобусные маршруты, сетку монорельса и схемы движения общественных лайтеров. Занятное упражнение стало чем-то вроде маленького хобби, зарядкой для ума. А теперь все это сослужит ему отличную службу.

Изучая ментальный план города, Марк прикинул, что канализация Маджестика и правда независима относительно общей системы, но стоки из нее все равно сбрасываются в водные артерии города. Западная стена района практически полностью идет вдоль реки Геспер, и по ней раз в двадцать минут проплывает патрульная баржа. В верхней части этого отрезка реки, у давно закрытого моста Курцвейла, под водой находится один из стоков из Аркрайта, перекрытый лишь стальной решеткой. В нижней части отрезка, где баржа разворачивается, есть еще один сток, но уже из Маджестика.

Пробраться через аркрайтский коллектор – не проблема даже для человека, но баржа, патрулирующая канал, однозначно снабжена локационной системой – на случай, если какой-то придурок и правда сунется в отравленные воды Геспер. Более того – сток Маджестика также, вероятно, имеет собственные средства пассивного наблюдения. Получается, для человека этот маршрут непреодолим.

Но у Марка есть а) Короста Порчи и б) Нареченная Мгла. Короста дает 60 секунд защиты в воде, плюс он сам некоторое время может сопротивляться растворенным в реке ядам, и потом восстановится Темным Заговором. Но риск неоправдан, да и не нужен. Искомый отрезок реки – ровно 500 метров. Часть аркрайтского стока, где придется двигаться уже в воде – 30 метров. Cток, ведущий в Маджестик, – примерно 70 метров до выхода в сухой коллектор. Итого 600 метров под водой, которые охотник на максимальной скорости преодолеет за полминуты. Учитывая, что Нареченную Мглу он призовет заранее, а потом будет только фокусировать ее на локаторах баржи и у маджестикского стока, остается еще 30 секунд на непредвиденные ситуации.

Закончив расчеты, Бладхаунд открыл глаза и удовлетворенно улыбнулся. Он спустился к набережной и прошел вдоль нее к мосту Курцвейла, затем повернул на проспект Слоуна и прогулялся до ближайшего канализационного люка, такого, чтобы был хоть относительно не на виду. Люк обнаружился в ста метрах впереди и располагался идеально – в узком проулке, загороженном мусорными баками.

За баками обретался бомж, которому Марк, решив не терять время, просто продемонстрировал заостренные зубы и неестественно длинный язык. Однако вместо того, чтобы в страхе сбежать, бомж кисло срыгнул и отключился. Охотник пинком столкнул его с люка и опустился на землю. Он решил попробовать одну мысль, которая пришла ему минутой раньше.

Тихим шепотом призвав Нареченную Мглу, парень направил ее в крипто-замок и подумал, что можно попытаться перепрограммировать чип. Но в следующую секунду он отказался от этой идеи – если крипто-замок дистанционно связан с каким-нибудь управляющим центром (что вероятно), то несанкционированное вторжение в его прошивку может поднять тревогу. А ему лишнее внимание ни к чему. Поэтому он просто отключил блок питания, всего на секунду – временной отрезок, вполне достаточный для него, чтобы поднять крышку люка, юркнуть вниз и притворить крышку за собой.

По переходам коллектора он вернулся назад, к мосту Курцвейла и, призвав Коросту Порчи, вошел в воду сливной трубы. На выходе действительно обнаружилась решетка, но что могли просеять ее квадратные ячейки со стороной не меньше метра, парень мог только догадываться. Он выбрался в речную воду, отмечая, что баржа Стражей как раз приближается к нему.

Бладхаунд направил Нареченную Мглу в сторону баржи, заставив ее трепещущую полупрозрачную плоть распластаться под судном широким чернильным пятном. Затем в два мощных гребка он достиг баржи и поплыл дальше, ускорившись до предела.

К стоку Маджестика парень доплыл за двадцать восемь секунд, а за сто метров до трубы направил на нее часть Нареченной Мглы. Он не видел локаторов в этом месте, но был уверен, что они там есть. Их просто не могло не быть. Зато решетка оказалась вдвое уже, что однако не стало проблемой – помимо сверхчеловеческой ловкости и силы Марк обрел невероятную гибкость.

Просочившись через решетку и фактически оказавшись на территории района Маджестик, он отозвал Нареченную Мглу, которая и без того уже готова была рассыпаться призрачными лоскутами, потеряв все свои экранирующие свойства. Охотник вновь погреб вперед, прикидывая в уме – тридцать метром, шестьдесят, восемьдесят. Но вода не убывала, а сухой коллектор никак не показывался.

Затем охотничье чутье внезапно забило тревогу, обнаружив прямо по курсу два живых объекта размером с человека, которые быстро приближались. Бладхаунд не мог чувствовать запах под водой, а звуки в жидкой среде распространялись непривычно, однако он сразу определил, что это не люди. Скорее рыбы, но… помимо явных вибраций от хвостовых плавников присутствует еще что-то. будто металл, разрезающий толщу воды на высокой скорости.

Едва охотник успел всерьез озадачиться этим вопросом, как его неожиданные гости достигли предела видимости, который в отравленной городской воде составлял не больше полусотни метров. О да, это действительно рыбы, но какие! Дельфиньи тела, а пасти – однозначно акульи. И по три плавника, расположенные с разных сторон тела через равные промежутки. Марк сощурил глаза, всматриваясь. Что ж, вот и металл, разрезающий воду. Плавники у монстров – из примасталевого сплава!

Охотник понимал, что в воде эти создания движутся почти также быстро как он, а их тела изуродованы с единственной целью – в считанные мгновения выпотрошить любого, кто встретиться у них на пути. Он обнажил камы, опустился ко дну и приготовился к схватке.

Монстро-рыбы ускорились, одна сместилась за спину другой, пропав из виду. Охотник подумал, что, возможно, этот маневр нужен для большего разгона – так гонщики ловят воздушные карманы друг друга, разгоняясь за счет снижения сопротивления воздуха. Отчасти его догадка оправдалась. Но лишь отчасти.

Когда до столкновения оставалось не больше пяти метров, первая рыба резко ушла вниз, вздыбив хвостом и без того мутную воду, и наполнив ее мириадами крошечных пузырьков, мгновенно застлавших Марку обзор. Лишь благодаря охотничьему чутью он знал, с какого направления атакует вторая тварь, но все равно не успел. Рыба ввинтилась в воду штопором и зацепила слишком поздно уклонившегося охотника одним из металлических плавников.

Плавник с мономолекулярной заточкой ударил охотника в бок, не нанеся его телу никакого урона. Зато Короста Порчи мгновенно лопнула, точно пузырь, и рассеялась, будто ее и не было. Марк тут же задержал дыхание и, развернувшись, бросился на монстров, пока они перестраивались. Не было времени думать, сколько он сможет протянуть в этой воде без защитного заклинания. Рыбы сейчас – первостепенная угроза.

Когда он бросился на них, создания на миг застопорились, потому что не ожидали двух вещей. Во-первых, почему то их жертва осталась жива. Во-вторых, вместо того, чтобы убегать, человек атаковал их. Согласитесь, такая дичь любого собьет с толку!

Поднырнув под первую монстро-рыбу, Бладхаунд с наслаждением всадил ей в живот сразу две камы и, оттолкнувшись ногами от дна, выпотрошил чудище до самого хвоста. Вода полностью потеряла прозрачность от темно-алой крови и расплывающихся во все стороны внутренностей. Но вторую дельфино-акулу это нисколько не смутило и охотник лишь сейчас понял, что на мордах чудовищ нет глаз. Только раззявленные пасти и несколько рядов кривых треугольных зубов.

Рыба атаковала, но в ближнем бою без достаточного разгона она не могла тягаться с Бладхаундом ни в скорости, ни в маневренности. Одна кама срезала ей плавник, вторая начисто отрубила хвост. Тварь ткнулась в Марка тупым носом, но его там уже не было – он сместился в сторону, оттолкнувшись от стены, и нанес ей несколько беспорядочных ударов, каждый раз вырывая из серого лоснящегося тела здоровенный кусок кровоточащего мяса.

Когда монстро-рыба перестала извиваться, охотник сразу же сунул камы за пояс и что если силы погреб вперед. Он не знал коллектор Маджестика и лишь приблизительно прикинул, что здесь должно быть около 70 метров. Сколько на самом деле оставалось до сухой части стока – парень мог только догадываться, но пути назад не было.

Гребя из последних сил, Марк чувствовал, как его плоть под одеждой начинает плавиться. Веки уже превратились в пожеванные куски плоти и совсем не прикрывали глазные яблоки, которые щипало и резало так, будто в них вонзались тысячи раскаленных спиц, смоченных в соляной кислоте. Руки и ноги слушались все хуже, болевой шок стал отключать нервные окончания, но это не помогало.

И когда он уже подумал, что это, наверное, самая уродская смерть – в дерьме маджестикской элиты – внезапно вспыхнувшая злость на самого себя придали ему сил. Бладхаунд сделал еще несколько гребков и его рука неожиданно оказалась над водой. А через мгновение он грузно шлепнулся на влажный стоунпласт.

Его губы, разъеденные речной водой, перестали существовать, но язык уцелел, позволив охотнику произнести Темный Заговор. Ежесекундно борясь с подступающей темнотой, он понимал, что если сейчас отключиться – ему не выжить. Но как только парень произнес заклинание, тело свела такая судорога боли, по сравнению с которой пребывание в ядовитой воде показалось сущим раем. Но прошло мгновение и боль исчезла, сменившись монотонной прохладой, захлестнувшей искалеченное тело.

Он пролежал так почти полчаса, и за это время дважды повторил Темный Заговор. Вероятно, пробудь он в воде еще секунд десять, и даже тело охотника не смогло бы регенерировать. Но ему повезло, или…

– Черта с два! – он сплюнул едкую слюну, поднимаясь на ноги. С каждой секундой его тело становилось все сильнее, возвращая себе первоначальный облик. На удивление, синтетическая одежда вообще не пострадала. Только намокла.

– Черта с два, – повторил он тише. – Никакого везения. Это моя заслуга. Моя и… Порчи.

Он двинулся вперед по коллектору и через двадцать минут выбрался на поверхность через слив возле Парка Смирения. О да, в Маджестике всегда любили пафосные названия! А еще здесь очень любили слова, о которых им ничего не известно. Парк Смирения, Площадь Демократии, Проспект Чести. Идиотский какой-то каламбур.

Покружив по местности в тени раскидистых кленов, Марк узнал, что северная часть парка охватывает Цитадель Прайм полукольцом. Саму Цитадель окружает достаточно условная стена, однако у единственного входа дежурят два стража и боевой дрон. Удивительно, учитывая, что в Маджестике, как и во всех «цивилизованных» районах Арк-Сити, Стражей днем с огнем не сыщешь. И верно, на что они тут? Ведь здесь преступники не по улицам гуляют, а в рабочих кабинетах пьют виски и жамкают шлюх.

Однако вопросы политики Марка всегда слабо интересовали, теперь и подавно. Гораздо важнее, что в Цитадель не получится пробраться незамеченным. Вырезать охрану – дело пяти секунд, но дрон гарантированно успеет послать сигнал в Центр. Да и камеры внутри точно есть, а вот второго входа нет – охотник дважды обошел строение.

В плане архитектуры Цитадель – высоченная квадратная башня с узкими высокими окнами, такие в древности вроде называли бойницами. С коллектором она однозначно не соединена, исключая стандартные канализационные трубы, в которые охотнику при всем желании не просочиться. Что ж делать то…

Выход нашелся неожиданно. Пресловутая инерция человеческого мышления не позволила Марку принять во внимание его новые способности. А ведь стены Цитадели изобилуют вентиляторами дымоудаления – это такие внешние агрегаты, соединенные с основной вентиляцией здания и в случае возгорания вытягивающие дым наружу мощными двигателями. Короба в них довольно большие, около метра в сечении. Марк знал это, потому что в детстве помогал отцу устанавливать такие штуки на фабриках Корта.

То есть теоретически через них можно проникнуть в вентиляцию, а уже из нее – в любое помещение Цитадели. Вряд ли в вентиляции есть какая-то система защиты, ведь добраться до кулеров дымоудаления – невыполнимая задача для обычного человека. Самые нижние находятся на высоте тридцати метров, и это по отвесной идеально ровной стене.

Охотник скривился и посмотрел на свои руки – черные ногтевые пластины под его пристальным взглядом вытянулись, чуть загнулись и заострились. Сложно сказать, смогут ли его когти поспорить в твердости с примасталью, но стоунпласт уделают – как пить дать.

Марк прикинул, что взобраться по стене можно хоть сейчас, все равно никто не увидит. Маджестик – это вам не Макаронка, тут никто не смотрит по сторонам и тем более вверх. Все деловые, занятые, на связи. Поэтому глаза вечно уперты в браслеты ленс-линков или инфопланшеты.

И все же чутье охотника подсказывало, что нужно минимизировать риски. Один раз он уже просчитался, и это едва не стоило ему жизни. И все же, откуда взялись те монстро-рыбы в коллекторе? В других районах таких точно нет, по крайне мере никто их никогда не видел, а то бы уже вся сетевая желтуха трещала. Выходит, только в Маджестике? Но зачем? Не проще было боевого дрона поставить, если уж предполагалось, что кто-то сумеет пробраться через чистый яд под носом у сторожевой баржи!

Марк мысленно рассуждал об этом, пристроившись в ветвях старого клена прямо напротив стены, по которой собирался взобраться, едва солнце в очередной раз провалится в разверстую пасть мирового змея. В какой-то момент парень прикрыл глаза и впал в странное состояние, которое нельзя было назвать ни сном, ни бодрствованием.

Перед ним проносились лица – Лара, Даша, Виктор, Сакура, Бостром, Степаныч, Знающие, уборщик в Клинике, черный котенок, случайные посетители Клуба, эскейперы… Лиц было много, охотник увидел даже те, которые, как ему казалось, он не запомнил. Парень знал, что эти образы должны пробуждать в его душе какие-то эмоции, но ничего не было. Он будто смотрел на чью-то жизнь со стороны чужими глазами. Будто все происходило не в реальности, а в игре с био-валентным погружением. И почему-то сейчас минувшие события вдруг показались Марку абсолютно нереалистичными, по-киношному гротескными.

Могло такое случиться с ним на самом деле? С ним то – вполне, особенно если он – НПЦ. Или если тот, кто смотрит его глазами, думает, что он НПЦ. Но как тогда тот, другой, идентифицирует собственную реальность? Почему бы его миру не быть такой же глубокой симуляцией? И есть ли у этого всего начало, или в итоге мы скатываемся в линейную рекурсию? Не хочется верить в такое, правда? Потому что тогда… тогда все бессмысленно.

– Пора, – прошептал ночной ветер и Бладхаунд открыл глаза, стремительно заполнившиеся бездонной чернотой.

Скользнув во тьме каплей ртути, он перемахнул через двухметровую ограду и легко приземлила по ту сторону, в нескольких метрах от отвесной стены. Охотник не стал просчитывать, как ему лучше взбираться. Он просто прыгнул на стену, распластался на ней и пополз вверх. Еще больше удлинившиеся когти сами находили микротрещины в стоунпласте, вгрызались в них и затем подтягивали тело.

Решив перестраховаться, Бладхаунд призвал рваный саван Нареченной Мглы, и так как на стену не был направлен ни один люминотон, человеческий глаз не смог бы рассмотреть охотника даже в упор. Так что он полз по стене со всей доступной скоростью, не оглядываясь, полностью уверенный в своей невидимости.

Добравшись до дымоуловителя, который тихо гудел, работая в штатном режиме, Бладхаунд обернулся на город. Ничего не скажешь – Маджестик действительно красив ночью. С его многоуровневыми трассами для лайтеров, с высоченными шпилями и пирамидами офисных построек, расцвеченных всеми цветами радуги. Утопленный в мерном гуле, который не нарушают ни пьяные крики, ни сторожевые сирены. С высоты единственного не подсвеченного здания во всем районе Маджестик выглядел воплощенным раем для любого жителя Побережья. И справедливости ради, стоит заметить, что это и правда рай. Просто не для всех.

Усилием воли охотник заставил Нареченную Мглу сплестись в тугой комок и накрыть его вместе с дымоуловителем. Направив в кокон тьмы всю доступную ему энергию, Бладхаунд надеялся, что заклинание поглотит звук, когда он будет отдирать крепления вентиляции. Он делал это очень медленно, и все же металл натужно скрипел, изо всех сил сопротивляясь мускулам охотника.

Когда спустя несколько минут Марк оторвал половину креплений и отвернул дымоуловитель в сторону, он тут же разогнал Нареченную Мглу, чтобы не тратить силы. Вновь осмотрелся, подождал некоторое время. Вроде бы спонтанно рожденный замысел сработал. По крайней мере, Стражи, стоявшие у входа с противоположной стороны Цитадели, не прибежали и не начали тыкать в него пушками.

Забравшись в узкий вентиляционный лаз, парень вернул дымоуловитель на место, чтобы внешне аппарат выглядел рабочим. Позже проблема обязательно обнаружится, но это уже не будет иметь значения. Он аккуратно пополз по вентиляции, извиваясь всем телом, точно гусеница. Благодаря нечеловеческой пластике ему удавалось делать это с внушительной скоростью, не издавая иных шорохов, кроме едва уловимого шуршания одежды по металлу.

Звуки с ближайших этажей разносились по этому акустическому лабиринту непрекращающимися волнами, что давало охотнику всю необходимую информацию. Он в считанные секунды узнавал, на каком этаже сколько человек и чем они занимаются. Но его путь в любом случае вел на самый вверх.

Преодолеть вертикальные подъемы оказалось сложнее, однако Бладхаунд не ошибся – вентиляция в здании была сплошной и никаких датчиков в ней не обнаружилось. Так что он беспрепятственно за каких-то полчаса добрался до верхнего этажа, где, как сказал тенебрис, находится Лара.

Охотник быстро понял, что весь этаж занимает одно большое помещение, а чутье подсказало, что помещение не пустует, несмотря на поздний час. Подобравшись к решетке вентиляции, Марк заглянул внутрь. Ага, похоже на лабораторию. Из живых – шесть человек, два Стража у единственного входа и еще четверо в белых полимерных халатах ходят туда сюда между голо-экранами компьютеров.

На самом деле, казалось удивительным обнаружить в Цитадели Прайм лабораторию. Это ж не НИИ какой-нибудь! Тут не смывающиеся втулки для туалетной бумаги изобретают, а дела шьют. Ну то есть расследуют. Хотя учитывая, что местный контингент – ребята из Ориона-17, делать здесь могут все что угодно.

Кстати, о Стражах. Зачем они в лаборатории? С незачехленными импульсными карабинами и в облегченных экзоскелетах? Обычно в таком виде разве что в Пепельные Долины выбираются. Ну или на Макаронку во время очередной облавы. Странно все это.

Марк поспешил отбросить ненужные мысли. Его больше интересовал тот факт, что он нигде не видит маленькую девочку. Здесь даже нет мест, где ее можно спрятать. И чутье молчит. Черт, ладно! Придется немножко пошуметь.

Он выбил вентиляционную решетку, нырнул вперед и, сделав в воздухе сально, приземлился на согнутые ноги уже с камами в руках. Стражи в ответ мгновенно вскинули импульсные винтовки, но выстрелить успел только один, потому что второй уже оседал на пол, а его голова катилась вдоль серой стены, продолжая удивленно лупать синими глазами.

Стрелок оказался хорош, даром что орионовец, но не чета Лоубрингеру. Он стрелял почти в упор, и даже не был близок к тому, чтобы зацепить охотника. От двух выстрелов Марк увернулся, превратившись в темное смазанное пятно. Третий пучок сверхплотных электронов ушел в фантома, сотканного из Нареченной Мглы. А в четвертый раз нажать на спусковой крючок было уже некому – одним ударом Бладхаунд отсек Стражу правую руку, а вторым перерубил ему левую ключицу вместе с каркасом экзоскелета. Броня заискрила, плоть разразилась алыми росчерками.

Страж попытался поднести к лицу левую руку, на запястье которой был закреплен браслет с ленс-линком. Охотник хмыкнул и неразличимым взмахом камы закрыл обсуждение. Орионовец застонал и бессильно рухнул на пол. Он истечет кровью меньше чем через две минуты, но отключится гораздо… а, ну вот уже.

Неожиданно Бладхаунд обнаружил, что один из ученых (а кем иначе были эти ребята в белых халатах?) бежит на него… со стулом в руках! За такую храбрость охотник позволил ему умереть быстро – он просто сместился в сторону, а руку с камой оставил на месте. Набежал на руку целый человек, а путь продолжили уже две его половинки, отделенные друг от друга точно под ребрами.

Марк обернулся к остальным ученым. Один по неразумению метнулся вдоль стены к панели с тревожной кнопкой. Кнопку он, само собой, нажать не смог. А ты попробуй нажать эту самую кнопку, когда твоя рука пришпилена к крашенному стоунпласту тактической камой! Неожиданно охотник вспомнил Файтфула, того эскейпера, сумевшего освободиться от топора, разрезавшего ему руку. Ну не, этот так не сможет! И верно – ученый даже не попытался, а тут же отключился от болевого шока (ну или от страха, одно другому не мешает).

Бладхаунд критически осмотрел двух оставшихся ученых. В принципе, ему нужен лишь один… А через мгновение один и остался, потому что второй, пятясь, зацепил кабель, который оказался плохо заизолирован. Удар стрейн-потока в считанные наносекунды превратил человека в синеватую дымку, которая затем осыпалась на пол темно-пурпурными хлопьями. Ну, не зря мамы с детства учат детишек – не суй пальцы в стрейн-разъем!

Охотник не сдержал смешка, он честно не ожидал такой неуклюжести. Зато, как и планировалось, остался лишь один ученый. Который, кстати говоря, оказался довольно милой девушкой – худой и высокой, с яркими голубыми глазами. И что удивительно – страха в этих глазах было гораздо меньше, чем должно было быть. Потому что страх вытесняла какая-то другая эмоция.

– Я… – девушка запнулась, но через секунду ее черные бровки скользнули к переносице и она взяла себя в руки. – Я узнала тебя!

Марк остановился на полушаге, не дойдя до нее всего пары метров. Он вообще-то собирался припугнуть, выдать что-то грозное, а тут – на тебе, узнала!

– Да ладно? – он склонил голову на бок, весело ухмыльнувшись. Девушку от его ухмылки передернуло. – И кто же я?

– Ты тот… – она снова запнулась, и снова ей понадобилась всего секунда, чтобы продолжить. – Ты тот, кто сбежал из Клиники Мебиуса. Кого ищут по всему Арк-Сити. Я почти уверена, что ты тот самый маньяк, убивший…

– Заткнись, – Марк выговорил это слово мягко и вкрадчиво, тем не менее, у девушки волосы встали дыбом. Вот прям везде.

Ученая не заметила, как он оказался рядом, мгновенно сократив разделявшее их расстояние до нуля. И хотя ростом она почти не уступала Марку, он определенно смотрел на нее сверху вниз. Сильно сверху.

– Откуда тебе это известно? – он повел широко раскрытыми ноздрями, улавливая запах ее феромонов. Девчонка боялась так чудесно, что охотник едва не потерял над собой контроль.

– Я работаю на Орион-17, – протараторила девушка, и лишь потом сообразила, что ее слова выглядят как констатация факта, но совсем не как объяснение. – У нас тут… в общем, новости к нам поступают настоящие. Или очень близкие к настоящим.

– Да не важно, – Бладхаунд пожал плечами, но не отступил, продолжая нависать над ней. – Скажи, почему здесь нет синхронизационных ложементов? Как минимум один должен быть. И в нем девочка… – он умолк, среагировав на изменения в феромонах ученой. Теперь ее страх стал резче, к нему примешались терпкие нотки глубокого непонимания.

– Откуда ты… – начала она. – Это ведь секретные разработки! О них…

– Говоришь, что я маньяк? – Марк схватил девушку за шею, буквально пригвоздив ее к стене. – А хочешь, я докажу, что ты права?

– Нет… пожалуйста, – захрипела ученая и охотник ослабил хватку. Второй рукой он непринужденно подбросил каму в воздухе, ловко поймал ее и поднес к лицу девушки, едва коснувшись ледяным металлом разгоряченной плоти.

– Тогда отвечай, – ласково пропел он, чуть нажимая камой. Из-под лезвия заструилась тонкая струйка крови, ученая заскулила. – Где тот ложемент?

– Я не… – она тихо взвизгнула, когда охотник резко чиркнул ее по щеке, оставив неглубокий, но длинный порез до самого подбородка. Затем приставил лезвие к тому же самому месту и вновь надавил.

– Я могу полосовать тебя очень долго, пока ты не истечешь кровью, – охотник облизнулся. – И буду резать по одной и той же ране. Так что не смей говорить мне, что не знаешь.

– С… сделка, – выдавила ученая и на краткий миг в ее голубых глазах мелькнула сумасшедшая решимость. Марк уже видел такую, причем совсем недавно.

– Какая еще сделка? – он отстранился, впрочем не спеша выпускать ее хрупкую шею из своих пальцев.

– Я все расскажу, – пояснила девушка, с трудом сглотнув. Марк еще немного ослабил хватку, чтобы ей было проще говорить. – А ты взамен расскажешь мне про моего брата.

Секунду он смотрел на нее непроницаемыми черными глазами, а потом звучно и совсем по-человечески расхохотался. Он отпустил девушку и пошел забрать каму, которая до сих пор торчала из руки потерявшего сознание ученого.

– И кто же твой брат? – ему вдруг захотелось поиграть. Черт, вот если она скажет правду – он не станет ее убивать. А что до сделки… ну пообещать ей можно что угодно!

– Скорее всего, ты знаешь его под ником Сакура, – тихо произнесла девушка, внимательно наблюдая за охотником. Он видел – она жадно отслеживает его реакцию. Однако ничто не выдало заинтересованность Бладхаунда.

– Я правда должен знать это имя? – вполне натурально удивился он, но понял – девушка ему не верит.

– Теперь уже ты мне врешь, – она забавно мотнула головой, вроде как проявляя недовольство. Ух, воительница!

Марк раздумывал меньше мгновения. Сакура действительно много для него сделал, и если честно без хакера он бы вообще не выбрался из Клиники. Так что…

– Мы расстались на площади перед Клиникой, – сказал охотник, довольно грубо вырывая каму из руки ученого. – Он направился в Роджерс. Больше я его не видел.

– В Роджерс? Но он… он не пришел домой, – девушка неожиданно шмыгнула носом, и только теперь Марк понял, что она действительно очень похожа на Сакуру. Та же субтильная конституция, угловатые черты лица, голубые глаза, очень яркие. – Ты должен помочь мне найти его!

– Должен? – в возгласе охотника удивление смешалось с яростью.

– Прости! Прости… – девушка съежилась, глянула на него затравлено. – Но кроме тебя никто не сможет. Он ведь… он сейчас где-то прячется, и его ни за что не найти обычному человеку!

– А почему ты так уверена, что его еще не взяли ваши? – Бладхаунд вытер кровь с камы о белый халат ученого. Любовно осмотрел безукоризненное лезвие. – Да и убить могли, с этих мясников станется.

– Нет! – выпалила девушка. – Я бы знала! Я же работают на Орион!

– Но не по своей воле, – ухмыльнулся охотник, пряча камы за пояс. Похоже, пазл складывается. Да только это не тот пазл.

– Ладно, мне плевать! – он прервал уже открывшую рот девчонку, устав от пустых разговоров. – Скажу прямо – я обязан Сакуре. Но сейчас я должен спасти свою дочь. Потом, возможно, помогу тебе. Большего требовать не смей.

Ученая коротко кивнула.

– Спасибо, – прошептала она, опустив взгляд. – А синхронизационный ложемент с девочкой тут и правда был. Орионовцы называли ее Ларой.

Когда девушка произнесла имя его дочери, Марк едва поборол в себе желание подскочить к ученой и разорвать ее пополам голыми руками. И одновременно его душу сдавили тиски невыносимой боли, откованные сразу в трех горнилах – воспоминаний, вины и веры. Он часто задышал, возвращая телу естественный биоритм.

– Как я уже сказала, это секретные разработки, – девушка настороженно покосилась на Бладхаунда, который вдруг напрягся и изменился в лице. – Даже я, работая во втором эшелоне, практически ничего о них не знаю. Похоже, ученые Ориона-17 пытаются модифицировать био-валентную синхронизацию, вывести ее на новый уровень. И они близки.

Девушка помолчала, переводя дыхание. Охотник почувствовал, как тенета страха ослабляют хватку на ее душе. Это его огорчило, но пугать ее теперь, или тем более – убивать, не имело смысла.

– На заключительной стадии эксперимента в Департаменте начали о чем-то догадываться, – продолжила сестра Сакуры. – Тяжеловато скрыть мегакварты стрейн-потока, которые безвозвратно исчезают каждую ночь в Цитадели Прайм, где помимо серверного этажа с центральной базой данных ничто не требует действительно больших энергозатрат. И то, речь тут максимум о паре сотен килоквартов! – споткнувшись о взгляд охотника, ученая поняла, что отвлеклась. Она кашлянула, сосредотачиваясь. – В общем, лабораторию перенесли. И тебе повезло – я знаю, куда именно.

– Повезло, – эхом повторил Марк и желание разорвать ученую вспыхнуло в нем с новой силой. – Говори, где?

– В Пепельных Долинах, – девушка посмотрела на него исподлобья. – В тридцати километрах к западу от города. Где раньше был центр гуманитарной помощи.

Вот значит как. Пепельные Долины. Отравленные радиацией пустоши, ставшие пристанищем для умирающих отбросов и жутких мутантов, которыми принято пугать непослушных детей. Что ж, та еще будет прогулочка! И по сравнению с ней заплыв в ядовитых водах Геспер с монстро-рыбами будет вспоминаться как летний отпуск в компании лучших друзей.

– Я, кстати, Вика, – сообщила девушка, уставившись в пол. – Если что.

– Мне все равно, – бросил Бладхаунд, направляясь к вентиляционному коробу. – Если что.

Возможно, потом он снова о ней вспомнит. Возможно, и правда поищет Сакуру. Но это будет означать, что Лара жива и здорова, и она с ним. Марк боялся поверить в такой исход, желая его всем сердцем.

– Я иду, – пообещал он, едва шевельнув губами. – Дождись меня, дочка. Осталось чуть-чуть.