Бладхаунд. Играя на инстинктах

ГЛАВА III. ЛАБИРИНТЫ БЕЗУМИЯ

Проснувшись, Марк резко сел, но тут же с глухим стоном повалился обратно на постель. Тело скрутила болезненная судорога, а в голове загудело так, будто он пытался пробить ею бетонную стену, и само собой – победа осталась за стеной.

Со второго раза вышло лучше – он осторожно приподнялся, а потом сумел-таки зафиксировать себя в сидячем положении. Гул в голове чуть поутих, обрывки невнятных образов, далеких воспоминаний и откровенно бредовых фантасмагорий наслаивались друг на друга, путаясь в неразличимой круговерти. Марк почувствовал тошноту и закрыл глаза, чтобы опять не лечь. Глубоко подышал, до белизны в костяшках упираясь в кровать рукам. Потом медленно разлепил веки. Осмотрелся.

Комната примерно три на четыре с жемчужно-белыми стенами и высоким потолком, в центре потолка – активированный люминотон. Он сидит на невысокой кровати, напротив – самый обычный стол, а рядом – стул без спинки. В дальнем от него углу – вакуумный унитаз, чуть в стороне – умывальник.

Ага, еще дверь без ручки, такая, что от стены ее можно отличить только по тонкому темному контуру. Не отрывая взгляда от двери, Марк аккуратно поднялся, стараясь не делать резких движений, чтобы опять не затошнило.

– Твою ж мать, – проскрипел он, опершись о стол. Тут же на стене над столом, среагировав толи на голос, толи на движение, зажегся голографический экран. Время, дата, погода, свежие новости…

Он уже где-то видел все это. Абсолютно такую же комнату и такой же голографический экран. И такую же дверь, открыть которую можно только снаружи. Там еще крипто-замок, настроенный на кодирование с универсальных имплантов охраны. Охраны? Нет-нет, Смотрители – здесь их называют Смотрителями.

Точно, вспомнил! Он как-то был в Клинике Мебиуса, она специализируется на психиатрии и считается лучшей не только в Арк-Сити, но и по всему Побережью. В Клинике ему нужны были мнемо-отпечатки параноиков для дипломного проекта. Верно, он тогда вместе с Максом провел великолепное исследование, благодаря которому оба закончили универ с отличием…

Погодите, ведь получается, что он сейчас в… И будто прорвало плотину, воспоминания захлестнули его приливной волной, обрушившись мириадами спутанных образов и ощущений. Марк вспомнил Квина, Диму и Стража – людей, которых даже не видел. Он ехал с ними на машине, они везли его в Клинику, но – откуда? Он не помнил. А этот их разговор…

– Черт, Виктор! – зарычал Марк, разобравшись наконец в ситуации. – Вытаскивай меня скорее! Тут какая-то жопа с Аниматикой…

– Посетитель, – оповестил его мелодичный женский голос, донесшийся из скрытых в потолке динамиков. Одновременно на голографическом экране над столом вспыхнуло дублирующее текстовое сообщение. – Визит через две минуты.

– Виктор! – Марк начал терять терпение. Блин, неужели это они так пошутить решили? Ну точно! Он все же выиграл Чемпионат, и друзья заказали ему одно из этих «свободных погружений». Знают же, суки, что он против сюрпризов, и тем более – спонтанных квестов в виртуальности!

– Виктор, я сейчас говорю абсолютно серьезно, – Марк понизил тон, борясь с вновь подступившей тошнотой. – Я нахрен прикрою твой Клуб, когда ты меня десинхронизируешь из этого безумия. Ты меня слышишь? У меня ведь теперь достаточно денег…

Скрытые динамики тонко пискнули и дверь плавно откатилась в сторону. На пороге возникли два амбала в жемчужно-белых халатах. У обоих на левом предплечье точно механические пауки уселись нейро-хэнды медицинской модели. Мужчины сдержано улыбались, за спиной второго плавно покачивался типовой медбот.

– Марк Свартальв, – обратился к нему первый мужчина, шагнув в комнату. Марк инстинктивно попятился, и чуть не упал, когда внезапная боль прострелила все тело.

– Осторожнее! – предупредил второй, входя вслед за первым. – Это следствие тройной дозы транквилизатора. Еще пару дней будут проблемы с координацией, тошнота, болезненные судороги.

– Я Олаф, а это – Антон, – первый мужчина кивнул Марку и указал ладонью на своего напарника. – Я ваш персональный Смотритель, а он на сегодня мой помощник. Вы находитесь…

– Заткнитесь оба, – процедил Марк, зло глядя на двух НПЦ[1]. – Засуньте свои тупорылые скрипты себе в задницы! Или вы игроки? Ай, не важно! Прервать синхронизацию! Вы слышите, мать вашу, прервать синхронизацию!

Он и сам удивился, сколько неприкрытой злобы и агрессии было в его голосе. Вообще, он крайне редко выходил из себя, даже не мог вспомнить, когда в последний раз такое случалось. Наверное, еще в универе, когда они с макароновскими забили стрелку парням с тристака… Ладно, к черту, это не важно! Важно, что Виктор, надо думать – с подачи Сашки, засунул его в это дерьмо, и не хочет вытаскивать. Тут и Будда из себя вышел бы! Во какой экивок…

– Марк, спокойно, – Олаф широко улыбнулся, и будто бы даже вполне искренне. – У вас шизоаффективный психоз, осложненный диссоциативным расстройством идентичности на фоне психической травмы…

Марк внезапно вспомнил Темный луг. Он вспомнил аварию, Дашу и Лару, людей в форме Стражей. Нет, нет, нет! Бред. Сука, Виктор за это ответит!

– Ладно, я понял, – он глубоко вздохнул и посмотрел на Олафа, который все это время что-то говорил, но сразу осекся, едва Марк обратился к нему. – Сейчас вы должны отвести меня к моему лечащему врачу, так? Кто он? Хотя не важно, идем!

Они шли по коридорам Клиники довольно долго, порой встречая на пути других пациентов и их Смотрителей, изредка – медботов. Несколько раз переходили между этажами, всегда только поднимаясь. Марк с любопытством осматривался. В основном вдоль стен шли однотипные двери без ручек с крипто-замками, само собой – другие палаты, такие же, как у него.

Они прошли столовую, несколько залов для групповой терапии, тренажерный зал. Но нигде – ни единого окна. Да и вообще, план Клиники представлял собой сплошной лабиринт этажей и переходов. В совершенстве владея навыками мнемопластии, Марк не терял направления и сразу вспомнил, что такая планировка удивила его еще тогда, девять лет назад, когда они с Максом были здесь…

Ох, ну не здесь ведь! А в настоящей Клинике Мебиуса, в реальном мире. Хотя надо признать, это место… Марк испытал искреннее уважение к тому, кто его создал. Симуляция безупречно повторяла план Клиники, насколько он его помнил. Просто тогда план его не особо волновал и он выбросил эту информацию из головы, как несущественную. Но мозг ничего не уничтожает безвозвратно, о нет! Так что теперь осколки реальных воспоминаний накладывались на этот виртуальный лабиринт. И накладывались идеально!

Помнится, тогда их сопровождал сам главный врач – Ник Бостром, светило современной психиатрии. Он пояснил, что Клиника специально спроектирована таким образом, чтобы если кому-то из пациентов удастся сбежать, он ни за что не сумел бы выбраться. Макс еще тогда пошутил, что Свартальв точно смог бы, с его то даром!

– И правда круто, – прошептал Марк, прикидывая, сколько сил и времени стоит создать такую симуляцию. Тем временем они вновь поднимались, в этот раз – на скоростном лифте. Стояли в просторной кабине вчетвером – он, Олаф, Антон и медбот за номером – Марк присмотрелся – F13.

В ответ на его реплику Смотрители переглянулись, но промолчали. А Марк подумал, что вряд ли это игроки, скорее стандартные НПЦ с вариативными скриптами. Таких Макс еще на втором курсе штамповал десятками для своих локальных симуляций! Сам он в программировании не особо шарил, да никогда и не лез в эту область. У него были свои интересы. Свой путь, как всегда говорила Даша.

Воспоминание о жене отчего-то больно кольнуло сердце, но Марк не успел распознать эмоцию, потому что двери лифта открылись и они вошли в просторный кабинет с панорамным окном во всю стену. Хотя тут же оказалось, что вошел только он – Смотрители и медбот остались в лифте, двери которого через мгновение вновь соединились в узкую едва различимую линию.

Марк сразу вспомнил это место. Во блин, кабинет Ника Бострома! Похоже, Виктор с Саней серьезно подготовились к этой авантюре, наверное – выуживали инфу по крупицам из его воспоминаний во время игровых синхронизаций. Вообще такие вещи запрещены законом, но Саня реально крутой хакер, а запреты властей останавливали его разве что в материнской утробе, и то лишь потому, что там у него еще не было универсального импланта, который каждому ставится в запястье при рождении.

В отличие от остальных помещений Клиники свой кабинет главврач обставил не так минималистично. Насколько Марк помнил из общего курса культурологии, это Барокко – золотой, кремовый и бордовый тона, деревянные шкафы и кресла на ажурных резных ножках. Картины, стилизованные под старину, портреты насупленных дядек в очках, несомненно – знаменитые психиатры прошлого. Короче, как говорится, производит впечатление!

– Здравствуйте, Марк, – Ник обратился к нему с другой стороны овального стола. Врач указал гостю (точнее пациенту ведь?) на глубокое кресло перед столом, а сам направился вокруг своего рабочего места ко второму такому же креслу, располагавшемуся точно напротив первого. Марк улыбнулся – ну понятно, это чтобы пациент чувствовал себя с врачом на равных, элементарная психология в действии!

Ник терпеливо подождал, пока Марк медленно прошел через кабинет – его тело все еще отзывалось ветвящимися по нервной системе молниями болевых ощущений, да и тошнота не спешила отпускать, так что двигаться быстрее он не мог физически. В итоге, они сели одновременно и Марк, наконец позволив себе расслабиться, с нескрываемым интересом посмотрел на Ника. Тот улыбался, но как-то невесело.

– Я помню вас, Марк, – Ник опустил жилистые ладони на кремовые брюки старомодного пиджака и посмотрел в глаза своему пациенту. – Очень жаль, что во второй раз мы встретились при таких вот обстоятельствах. Я не буду ходить вокруг да около. Вы, насколько я помню, первоклассный специалист по мнемопластии и неплохо себе представляете, как устроен человеческий мозг. Так вот ваш больше вам не подчиняется, не в полной мере. Это шизоаффективное расстройство, осложненное…

– Стоп, стоп, стоп! – Марк качнул головой и поднял руки, останавливая врача. – Ваш коллега, Олаф, уже сообщил мне эту чушь. И то, что вы хотели повторить ее слово в слово, лишь подтверждает, что я в симуляции. А вы, при всем уважении, НПЦ. Безмозглый бот со скриптованной…

– Anescire ad nonesse[2]! – неожиданно перебил его Ник. Марк сразу заткнулся, но так и не удосужился прикрыть рот. Он ошарашено смотрел на врача несколько секунд, потом облизнул вмиг пересохшие губы.

– Ведь НПЦ не может произнести эту фразу, верно? – Бостром прищурился. – Это один из базовых законов Аниматики, он автоматически прописывается в ядре каждой симуляции, включая локальные, не подключенные к Сети.

– Откуда вы..? – Марк приподнял одну бровь. Бостром не производил впечатления заядлого геймера. – Откуда вы это знаете?

– Вы поступили к нам два дня назад, и у меня было время изучить вашу историю, – Ник глубоко вздохнул, прежде чем продолжить. – Мне правда жаль, но Олаф сказал вам правду. И тот факт, что вы до сих пор принимаете реальность за…

– Сколько я уже тут? – перебил его Марк, запоздало переварив сказанное врачом. – Два дня? Но по ощущениям все случилось минувшей ночью!

– Это из-за транквилизатора, – Бостром цокнул языком и покачал головой, его руки непроизвольно сжались в кулаки. – Два идиота, Квин Сакс и Дима Радченко, их приставили к группе Стражей на вашем задержании, они вкололи вам тройную дозу! Клялись мне, что вы не отключались после двойной, – врач покачал головой. – Недоумки точно напортачили с дозировкой зарядов! Ни одно из известных науке живых существ не может сохранить сознание после двух доз «Напамина». И я приношу за их ошибку официальные извинения, – Ник чуть склонил голову. – Некоторая прострация будет сохраняться еще пару дней, и ничего удивительного, что вам кажется, будто прошло меньше времени.

– Подождите, подождите, – Марк только сейчас сообразил, что сам же и задал вопрос о том, сколько он пробыл в отключке. Блин, да какая разница! Это же симуляция!

– Вы не НПЦ, я понял, – он кашлянул и постарался собрать в кулак мысли, разбегавшиеся во все стороны, точно тараканы от яркого света. – Значит вы игрок. И значит…

– Прервать синхронизацию! – громко и четко проговорил Ник. – Повторяю, прервать синхронизацию!

Но ничего не произошло. Марк не очнулся в Клубе под какофонию улюлюканья и дружеского смеха. Сашка с Виктором не подбежали к нему, озорно улыбаясь и громко хохоча.

– И это тоже ничего не значит, – Марк всеми силами пытался ухватиться за истончившееся до предела чувство реальности, но оно выскальзывало из его сознания, точно кусочек мокрого мыла из рук. – Вы могли заранее договориться с администратором сеанса, с Виктором…

– Да хватит уже! – Ник с силой хлопнул ладонью по подлокотнику кресла. – Марк, я не только помню вас. Я знаю вас, потому что изучил ваше дело, переданное мне Сторожевым Департаментом. Они немало нарыли, поверьте! И все это, – он мотнул головой в сторону рабочего стола, очевидно, имея ввиду личный файл Свартальва, – говорит о том, что вы умный человек. Можно сказать – уникальный. Допускаю, что как раз это стало вашей слабостью. Увы, но чем сильнее мозг – тем он чувствительнее.

Бостром встал с кресла и коснулся рукой полированной крышки стола – та сразу превратилась в голографический экран. Еще несколько прикосновений – и на экране вспыхнул каскад изображений. Марк всмотрелся в них и пустота колючей волной прокатилась по его венам. А вслед за пустотой пришла боль, безумная, непередаваемая.

– Это фотографии с места аварии, – пояснил Ник, хотя его пациент и сам отлично все видел. – Странно, но качество и правда плохое. В Департаменте мне сказали, что в районе был электромагнитный выброс, похоже – с ближайшей стрейн-станции. Но это не важно, основные детали хорошо различимы. Ты ведь видишь их, Марк? – он заглянул в лицо парню, который у него на глазах постарел лет на десять. – Видишь свою машину? Видишь себя и… остальных.

Последний вопрос прозвучал скорее констатацией факта. Конечно, Марк видел. Воспоминания, которые он так долго пытался искоренить, с готовностью вернулись, едва им дали мотив. Но они тоже были смазанными, как эти фотографии. И это удивило бы Марка, будь он в себе, ведь с его мнемопластическими навыками такие моменты из собственной жизни он должен помнить, будто они произошли только что.

Но в данный момент парень думал о другом. Он видел на снимках свою разбитую вдребезги машину, видел себя, а рядом – тело Даши. Неподвижное. Нет, дело не в том, что это статичное фото. Марк действительно помнил – она не двигалась. А дальше, в двадцати метрах от дороги, у кромки леса…

– Уберите, – он опустил глаза. Хотел заплакать, но слезы не шли.

– Тогда взгляни, пожалуйста, на это, – Ник вновь коснулся экрана и на нем появился другой коллаж. Эти фотографии были максимально, отвратительно четкими. На них Марк увидел мертвых людей. Убитых людей, которых жестоко мучили перед смертью. Отрезанные части тел, изуродованные лица, вскрытые животы и шеи.

– Их тридцать пять, – Бостром провел рукой по экрану и изображения исчезли, осталась только полированная крышка стола, подсвеченная голографической синевой по краям. – И было бы еще пятеро, если бы тебя вчера не остановили. Всего сорок. Ты ведь помнишь это число?

– Да, – Марк попробовал сглотнуть, но горло пересохло. Парень сцепил руки в замок, потому что они затряслись и он не мог это контролировать. – Столько жертв было в той аварии.

– А где произошла авария, ты тоже помнишь? – Ник снова сел напротив Марка, который весь ссутулился, сжался, будто хотел, чтобы большое мягкое кресло, выполненное в чертовом стиле Барокко, поглотило его целиком. – Этот район называется Темный луг.

Марк медленно поднял на него глаза. Сейчас они были не карие, как обычно, я темно-красные, в них полопались все капилляры.

– Твоя фантазия, твоя вторая личность, – пояснил Ник, пришпиливая пациента ледяным взглядом к спинке кресла. – Ты представлял себе Офферинг. Этот популярный хоррор. И всегда играл в локации Темный луг. А теперь смотри.

Врач протянул руку к рабочему столу и не глядя коснулся его пальцами в замысловатой комбинации. На вновь вспыхнувшем голо-экране появился текстовый список, и Марк сразу узнал его – сто двадцать пять локаций Офферинга. Он не хотел читать, боялся, но глаза помимо воли пробежали по столбцам. Названия «Темный луг» там не было.

– Мне очень жаль, – в который раз повторил Ник Бостром, гася экран. Его глаза снова лучились теплотой, а голос звучал мягко, успокаивающе. – Но я уже говорил, что у тебя сильный разум, и теперь это твое преимущество в борьбе с недугом. Мы победим его, я обещаю. Твой случай редкий, но отнюдь не единичный.

Именно в этот момент Марк понял, что все это – правда. Что он действительно сошел с ума из-за гибели жены и дочери. Что он целый год жил в мире, которого не существует. Что он убил тридцать пять человек. Убил жестоко, извращенно.

А лучшее доказательство всего этого – человек, который сидит перед ним. Ник Бостром выступал консультантом его университетского исследования, поэтому Марк хорошо запомнил врача, хотя лично они встречались лишь раз, в основном общаясь по Сети. Бостром широко известен нестандартным подходом к лечению пациентов, он нем часто шутят, что он будто воплощает плохого и доброго Стража в одном лице. Но делает это вовсе не как шизофреник, совсем наоборот – на его фоне пациенты инстинктивно осознают, что действительно больны. Он будто оттеняет их девиантное состояние своей эталонной человечностью – далеко не идеальным образом, но максимально стабильным, этакой психической константой, которую невозможно пошатнуть.

Создать НПЦ, который так точно скопировал бы характер настоящего человека, просто невозможно. Это годы, даже десятилетия. И тем более, так невозможно сыграть.

Значит это не симуляция.

Марк ожидал, что его сознание отключится, едва он мысленно озвучит свой вывод. Что он окончательно слетит с катушек и начнет разносить кабинет Бострома, или даже набросится на врача. Но он ничего не сделал, и даже дрожь в пальцах прекратилась. Выглядело все так, будто он давно это знал, или догадывался, но что-то в мозгу не давало ему увидеть реальный мир. И вот теперь, когда занавес подняли, разум Марка вздохнул с облегчением.

– Я сошел с ума, – проговорил парень, глядя на свои вспотевшие ладони. – Я и правда сошел с ума.

– Осознание – первый шаг, – улыбнулся Бостром. – На самом деле я удивлен, что удалось так быстро достучаться до твоей рациональной стороны.

– Меня можно вернуть? – Марк посмотрел на своего лечащего врача и вот теперь почувствовал, что его глаза увлажнились. Совсем чуть-чуть. – Вы вылечите меня?

– Я смогу это сделать, – Ник подошел, опустился перед ним на колено и положил руку ему на плечо. – Верь мне, и у нас получится. Но учти, когда я вылечу тебя и докажу твою вменяемость, тебя будут судить, – его взгляд изменился, стал озабоченным. – То есть разумеется, будет легко доказать, что ты был невменяем в момент совершения всех этих… деяний. Тебя оправдают, но общественное мнение… в общем, сам понимаешь.

Марк понимал. А еще испытывал искреннюю благодарность к Нику Бострому. Пусть пока у него есть лишь обещания, порой этого более чем достаточно.

– Что ж, – врач встал и протянул Марку руку, помогая ему подняться. – Я рад, что наш первый сеанс завершился успешно! Но у меня есть и другие пациенты, – он поджал губы, вроде как извиняясь. – Да и административной работы, честно говоря, навалом. Так что, до завтра?

– До завтра, – Марк крепко сжал руку врача. – Спасибо вам.

– Благодарить рано, – Ник строго покачал головой, а потом внезапно его глаза округлились. – Ох, чуть не забыл! Два момента. Во-первых, когда вернешься в палату, тебя будет ждать сюрприз. Знай, это часть терапии. И второе, – он прочистил горло, прежде чем продолжить. – Мы некоторым пациентам разрешаем гулять во внутреннем дворе. Он большой, там хорошо. В общем, я могу открыть тебе доступ – Олаф будет отводить тебя во двор, когда захочешь.

– Когда захочу? – искренне удивился Марк. На фоне в мозгу бушевали шторма из мириадов мыслей. О семье, о безумии. Об Офферинге.

– Ну, у нас же тут не тюрьма, – Бостром широко улыбнулся. – Так что?

– Да, да, – Марк быстро закивал. – Я бы хотел! Конечно!

– У нас ведь… – врач внимательно посмотрел него, и это снова был плохой Страж, – у нас ведь не будет проблем? Пойми меня правильно, я обязан перестраховываться, даже с такими пациентами, как ты.

От этой фраза – «даже с такими» – Марк передернул плечами. Ему показалось, что Ник произнес ее так, будто подразумевал «тем более с такими».

– Проблем не будет, – убежденно сказал он. Парень и сам в это верил, потому что… Черт, да потому что кому хочется быть психом? А Ник ведь профи в своем деле, он поможет.

С этой мыслью Марк покинул кабинет главного врача Клиники Мебиуса. До палаты его проводили Олаф и медбот, Антон куда-то подевался. Марку было плевать, он не стал спрашивать о нем своего Смотрителя. Зайдя в палату, парень доковылял до кровати и растянулся на ней, шумно выдохнув. А когда он, интересно, вдохнул? Когда проснулся?..

Так значит Даша и Лара… мертвы. Немудрено сойти с ума от такого. Вот он и сошел. Но убивать же стал не сразу, а спустя полгода! Почему? А потому же, почему сейчас он не рыдает и не бьется о стены, узнав правду. Просто он всегда был эмоциональным тормозом. До него дойдет позже, через неделю, месяц, а может через год. Но обязательно дойдет.

Но теперь у него хотя бы есть какие-то ориентиры. Бостром наглядно показал, что этот мир – реален, и Марк точно не синхронизирован и не застрял в Аниматике. Облегчения эта мысль не приносила, но, как любил повторять Макс, знание лучше незнания.

От размышлений Марка отвлек шорох, донесшийся из-под кровати. Какого..? Он непроизвольно напрягся, но тут же расслабился. Да показалось! Но когда шорох повторился вновь, Марк резко сел, инстинктивно подобрав под себя ноги. Может, галлюцинации, последствие тройной дозы «Напамина»?

Парень медленно свесился с кровати и осторожно заглянул под нее. Сидя на квадратном бежевом коврике, на него лупатыми глазами смотрел маленький черненький котенок. Рядом с котенком обнаружились две миски – с водой и кормом, а чуть дальше стоял лоток под туалет.

– Вот, значит, какая терапия, – усмехнулся Марк и ощутил, как по телу разливается тепло. Едва он увидел котенка, ему сразу стало легче. Он всегда любил животных, особенно кошачьих.

Парень спустился с кровати и подозвал котенка к себе. Тот пару минут не двигался с места, только забавно лупал большущими синеватыми глазами и поворачивал голову то в одну, то в другую сторону, любопытно всматриваясь в своего неожиданного соседа сверху. Потом котенок осторожно переступил с лапки на лапку и медленно пошел к Марку. Дойдя до протянутых рук, он аккуратно обошел их полукольцом, обнюхивая, а затем внезапно боднулся в ладонь. Парень хохотнул и подхватил котенка на руки. Такой теплый и ласковой, точно кусочек августовского солнца. Черный-черный кусочек!

Марк понял, что улыбается – широко и охотно, и на глаза навернулись слезы. А потом прозвучал сигнал оповещения, сначала беззвучно вспыхнувший на голографическом экране над столом, а мгновением позже озвученный девушкой-невидимкой.

– Полуденный прием пищи, – предупредил нежный, но вкрадчивый голосок. – Смотритель прибудет через две минуты.

– Через две минуты, – глухо повторил Марк, сажая котенка на кровать. Вся нежность сразу куда-то улетучилась, но оставила приятное послевкусие. – Дайте хоть умоюсь.

Столовая показалась ему нереально большой, и все же вряд ли она могла вместить в себя всех пациентов, ведь Клиника Мебиуса, как говорят, крупнейшая на Побережье и сюда свозят «одаренных» со всех северных районов. Марк помнил, что это огромное здание занимает почти все Плато Гримма, так сколько же тут обитателей? Тысячи две? Или больше?

Его обед состоял из питательной смеси и… питательной воды. Марк не удивился – к чему заморачиваться визуализацией? Молочно-белые сопли, скорее всего, включают аминокислоты, сложные углеводы, рассчитанное количество жиров и клетчатку, а вода – по-любому изотоник, еще небось витаминизированный. Но вкус у всего этого неприглядства – что надо. Будто курица с овощами, а вода – как подслащенный апельсиновый сок. Мда, вот на модуляторах органолептики здесь точно не экономят!

– Мне бы во двор, погулять, – обратился Марк к Олафу, когда они вышли из столовой. Парень уже понял, что этот молчаливый здоровяк вместе со своим ручным медботом будет следовать за ним буквально по пятам.

– Без проблем, – пожал плечами Олаф и махнул рукой, мол, пошли.

Вот так просто, без проблем! Смотрителя, похоже, уже предупредили, что Ник позволил Марку выходить во двор. Оперативненько! Может, с ним и поговорить нормально можно? Нет, это будет лишнее. По крайне мере, не сейчас.

До двора они добрались минут за пятнадцать. Двигаясь по сменяющимся с головокружительной быстротой переходам, коридорам и лестницам, которые были похожи друг на друга как родные братья, Марк подумал, что Макс девять лет назад сказал чистую правду. Если захочет – он сможет отсюда выбраться. Он пока даже не знает, где выход, но еще день-другой и уже будет точно знать как минимум свое крыло. А сейчас во дворе поймет, как Клиника ориентирована по сторонам света. Останется соотнести это с обрывочными воспоминаниями о прошлом посещении и план здания будет у него в голове – достаточно подробный, чтобы при необходимости использовать его для побега. А заодно разорвать на кровавые лоскуты с десяток подвернувшихся под руку…

Воу! Марк даже вздрогнул от неожиданности. Это чьи мысли такие? Уж точно не его! Ведь он уже решил, что останется здесь до полного выздоровления. Он же и правда псих, ему к людям нельзя!

Но тут они с Олафом вышли во внутренний двор, и парень забыл обо всем. Над головой развернулось чистое голубое небо, слева подсвеченное прозрачно-золотой полусферой заката. Он опустил взгляд – широкие аллеи с раскидистыми каштанами и стройными березками по бокам, а меж них шарообразные люминотоны на тонких, кажущихся хрустальными столбах. Справа под пологим холмом журчит речушка, через нее в трех местах перекинуты жемчужно-белые мостики без перил. И все вокруг так зелено и ярко, что на глаза наворачиваются слезы!

– Бесконечное лето, – пожал плечами Олаф, догадавшись о невысказанных вопросах Марка. – У Клиники собственный климатический комплекс, здесь только один раз в году – на Рождество – выпадает снег.

Ник сказал, что гулять разрешено лишь некоторым пациентам, и Марк почему-то подумал, что во дворе его ждет сонное уединение. Однако людей тут хватало, многие лавочки под каштанами были заняты, пациенты бродили по аллеям, в холмах и вдоль реки. Прикинув, что с учетом размеров внутреннего двора их тут сотни, Марк вновь подумал о том, сколько же на самом деле в Клинике «одаренных»?

Он ходил по двору около часа, мимо фонтанов, беседок, даже встретил пару ларьков с фастфудом. Ну то есть на самом деле в этих ларьках продавалась все та же питательная смесь, просто вкус у нее здесь был – гамбургеров, чизбургеров, наггетсов и дальше по списку.

А потом он увидел холм, на вершине которого рос еще относительно молодой дубок, и невзначай вспомнил, что уже многие годы занимается цигун. Или это ложные воспоминания, не его? Парень встал под кроной дубка, развел руки в стороны, расслабился. Глубоко подышал несколько минут и на автомате стал выполнять упражнения типового комплекса. Что ж, похоже, цигун он действительно занимается.

Легкий ветер приятно холодил шею и ладони. Марк вдыхал его и привычно освобождал голову от мыслей. Получалось на удивление легко. Хотя… все верно, он ведь тормоз, и осознание придет позже. И Нику Бострому придется хорошенько постараться, чтобы привести его в норму!

– А ты так не поломаешься, дядь? – вопрос застал Марка на пике вдоха и от неожиданности он поперхнулся воздухом. Откашлявшись, обернулся – позади него на склоне стоял субтильный паренек лет двадцати, тощий и высокий, с яркими голубыми глазами. Паренек криво улыбался и жевал губами.

– Я Сакура, – представился он и протянул Марку узкую ладонь. Несколько мгновений Марк раздумывал, подозрительно оглядывая паренька, но потом все же пожал его растопыренную пятерню. На ощупь та оказалась холодной и заскорузлой, как куриная лапка.

– А кто вы я знаю! – радостно заявил паренек, едва Марк открыл рот, собираясь представиться. – Говорят, что Клиника Мебиуса – как маленький провинциальный поселок, и слухи тут расходятся очень быстро, – он нервно хохотнул и внезапно напрягся. – Хотя вы как-то не похожи на серийника-психопата. Мне кажется, маньяки цигун не занимаются.

– Да ладно? – Марка больше удивило не наивное предположение Сакуры, а то, что он знает о цигун. Этот древний комплекс, сочетающий лечебную гимнастику, акупунктуру и медитацию, сам он нарыл в каком-то дремучем архиве в Сети.

– Серьезно, – паренек сарказма не понял. – Хотя в тихом омуте… – он широко улыбнулся. – А что имя странное у меня – вы не обращайте внимания. Это ник в Сети, как на самом деле зовут – ни скажу, уж извините. Бостром считает, если я не хочу говорить, то и не надо.

– Он твой лечащий врач? – Марк насторожился.

– Ну да, – кивнул Сакура, сходу сообразив, чем вызван вопрос. – Ага! Значит, и вас он лечит! Похоже, наш главный всех самых крутых ребят собирает под свое крыло, – и видя непонимание в глазах Марка, парень продолжил. – Вспоминайте же! Я тот самый Сакура, который взломал центральную банковскую сеть Побережья. Украл пятьдесят триллионов дат. И просто стер их! – после этих слов парень просиял, будто рассказал новогодний стишок деду морозу.

– Помню-помню, – Марк решил не упоминать, что в новостях тогда объявили о смерти хакера. – Так что же, ты все эти три года…

– Ну да, здесь вот! – с готовностью подтвердил Сакура. – Но знаете, я как-то и сам не против. Тут ведь неплохо, правда? Меня даже дважды в месяц к Аниматике подключают. Само собой, симуляции локальные, медицинские, но и то…

– Что ты сказал? – Марк и сам не заметил, как в одно мгновение преодолел те несколько метров, что разделяли его и Сакуру. Он придвинулся к парню вплотную и хотя тот был на голову выше, со стороны казалось, что это Марк нависает над бедолагой, а не наоборот. – В Клинике есть синхронизационный ложемент? Полноценный?

– Ээ, ну да, – паренек сглотнул и начал отступать. Марк, не отдавая отчета своим действиям, немедленно двинулся следом. – Один всего, но его довольно часто используют в терапии всяких шиз, типа как у меня…

– И ты знаешь, где он? – Марк продолжал надвигаться на Сакуру. Они уже спустились с холма и через несколько секунд паренек, отступая, уперся спиной в шершавый древесный ствол. Его глаза расширились от внезапно накатившего страха, хакер не понимал, как нужно реагировать.

– Ну да, да! В моем Блоке, двумя этажа выше, – сбивчиво залепетал он. – То есть в нашем с вами Блоке, мы в одном!

– Откуда ты знаешь? – Марк, наконец, остановился и глупо заморгал, пытаясь понять, что им двигало мгновением раньше. Он будто на короткое время потерял контроль над своим телом и не мог вспомнить, о чем думал в эти секунды.

– Ну, – парень замялся, но одного взгляда Марка хватило, чтобы он тут же продолжил. – Я ведь парсер по специальности! Закончил Академию с отличием на три года раньше тех, с кем поступал, – он хмуро улыбнулся исподлобья. – Вы ведь знаете, парсер – это профи по внедрению и поиску…

– Я знаю, кто такие парсеры, – перебил его Марк, подумав о том, что паренек, похоже, псих лишь с одной стороны. А с другой – гений. Иначе ему никогда не удалось бы взломать банковскую систему Побережья.

– Короче, я время от времени внедряюсь в местную сеть, – Сакура повел рукой, очевидно имея ввиду Клинику Мебиуса. – Ну вы меня поймите, мне ж надо чем-то себя занять! Тесты Ника, конечно, интересные, но я их всегда быстро прохожу, надоедает. А так я еще порой палаты открываю, камеры глушу, вот умора – наблюдать, как Смотрители пытаются понять, в чем дело! Но знаете, я так дистанционно больше одной за раз не могу, тут оборудование нужно…

– Какого?.. – Марк вдруг понял, что вполне вероятно перед ним обычный шизантый, принимающий себя за кого-то другого, а вовсе не виртуозный хакер, однажды поехавший на своем увлечении взламывать все и вся.

– Это невозможно, – констатировал он, потому что в целом неплохо представлял себе функционал, доступный универсальному импланту.

– Возможно, если модифицировать имплант дата-расширителями модели не ниже 4.13 и криптографической призмой Смита, – на миг из глаз Сакуры пропал всякий страх и Марк снова сменил свою точку зрения. – А вот отследить эти модификации действительно не получится. Собственно, поэтому они еще при мне!

С минуту они тупо смотрели друг на друга. Марк собирался с мыслями, а Сакура просто не понимал, чего от него хотят. Но гению-психопату было до жути интересно, поэтому он решил пока не пускаться наутек.

– Так ты можешь уйти, – не спросил, сказал Марк. – Тогда почему остаешься здесь?

– Ну, не все так просто, – Сакура скривился и вновь начал жевать губами. – Я могу попасть только в локальную Сеть Блока D. Остальные независимы, у каждого Блока – своя локалка. Гениально же, а! Ведь если они физически не соединены, то взломав один, я не получаю доступа к другим. Поэтому я даже не знаю, как они устроены внутри и где выход. Да и… – он глубоко вздохнул и опустил глаза. В его взгляде Марк прочитал боль, глубокую, подавленную. – Да и если б я все же сумел как-то выбраться… зачем? У меня там нет никого. А тут… тут я вроде как нужен. Хотя бы даже для экспериментов Ника!

Старый Марк обязательно пожалел бы паренька, но очнувшийся в Клинике Мебиуса был уже не в полной мере тем непревзойденным нейро-дизайнером из Нетлинка с выдающимися перспективами и простым добрым характером. Этот человек, внезапно вспомнивший о том, что уже год как потерял всю семью и будущее, о котором мечтал с детства, думал лишь как использовать Сакуру в своих целях.

Было в этом что-то жестокое, неправильное. И Марк даже ощущал стыд, но какая-то глубинная часть его сознания нашептывала, что он все делает правильно. Он не хотел, чтобы эта глубинная часть вообще существовала, но не мог ее прогнать, не мог просто отказаться от нее. Твою мать, похоже, он и правда сбрендил! Вот только…

Точно! Теперь он вспомнил, о чем подумал в тот миг, когда Сакура заговорил о синхронизации.

– Короче, – Марк постарался подавить возбуждение в голосе, чтобы парсер снова не напугался. – Ты знаешь, где находится синхронизационный ложемент, можешь открывать двери палат и временно отключать камеры, я верно понял? Просто ответь – да или нет?

– Ну… да, да! – Сакура смутился, но вроде бы страх в его глазах поблескивал уже не так явно. Зато любопытство паренька стало очевидным.

– И ты можешь ночью открыть мою палату и провести меня к помещению с ложементом? – Марк решил идти в лоб.

– Эм… – парень поскреб давно немытую голову, потом куцую бородку, потом все вместе. – На самом деле, даже если нас засекут, о моих модификациях не узнают, нет у них таких спецов. Но изолятор на полгода нам обеспечен, а вот оттуда выбраться реально сложно…

– Да или нет, Сакура? – Марк надавил. – Ты можешь это сделать?

– Могу, могу! – паренек едва не запищал. Похоже – от восторга. – Вот это да, настоящее приключение!

– А в глобальную Сеть сможешь выйти? – Марк сощурил глаза. Он уже понял, что Сакура – эталонный ведомый, и чтобы им манипулировать – много ума не надо. – Нет, ну если это невозможно даже для тебя, тогда…

– Возможно! – выпалил парсер. Его голубые глаза вновь налились внутренним светом и он уже напрочь забыл про свой страх перед маньяком-серийником. – Я это сделаю! К чему нужно будет подключиться?

– К Офферингу, – медленно проговорил Марк.

Вот, что ему необходимо, чтобы раз и навсегда понять – безумен он или нет. Нужно просто вернуться в игру, вновь выбрать Бладхаунда и отыграть матч. Что он хочет доказать этим? Что найти? Не важно, он разберется на месте. Но ему это нужно – Марк чувствовал, как от одной мысли о возвращении в виртуальность у него начинает кровь закипать в венах.

А потом в голове прозвучал невнятный шепот, который тут же сменила череда образов – таких ярких, что Марк невольно вскрикнул, отступил, споткнулся о ветку и шумно рухнул на изумрудную траву. Он мотнул головой, приходя в себя. Образы, которые он видел всего мгновение, напоминали смазанные снимки, будто смотришь на окружающий мир через запотевшее стекло. Он не мог ничего толком разобрать, но чувствовал – там кровь, везде кровь.

И вновь этот шепот… Марк не расслышал слов, но по спине у него пробежал холод, а волосы на руках наэлектризовались. Похоже на игровые воспоминания, но ведь так не должно быть – они затираются после сеанса! И тем не менее, он был уверен, что эти картины его глазами видел кто-то другой, и шепот – он тоже обращался не к нему. Точнее, к нему, но будто… будто к другому Марку. Которого и звали иначе…

– Черт! Сука! – он с силой ударил себя ладонями по вискам, потом обхватил голову руками и стал раскачиваться из стороны в сторону.

– В последний раз, – твердил он себе под нос, продолжая раскачиваться. – В последний раз я должен попасть туда. Должен понять, что локации Темный луг нет, тенебрисов – нет, а игра – это лишь игра… Стоп? Тенебрисы? Это кто вообще?..

– С вами все в порядке? – Марк от неожиданности дернулся и поднял голову. Над ним склонился Олаф, лицо здоровяка выглядело озабоченным. Позади, как обычно, стоял медбот. Робот перемигивался зелеными и желтыми огоньками, а его подсвеченный синим контур стал ярче, среагировав на спускавшиеся сумерки.

– Уже… темнеет? – Марк удивленно посмотрел на небо. Вечерело. А ему казалось, что с обеда прошло не больше часа, ну может полтора.

– Вы не пришли на ужин, – пояснил Олаф, протягивая Марку руку. Тот принял ее и с кряхтеньем поднялся. – Я выждал положенные шестьдесят минут и пошел вас искать. Вы сидели тут и что-то бурчали себе под нос.

– Да, точно, – вздохнул Марк. – Простите, что не пришел на ужин и заставил волноваться. Я… – он замямлил, не понимая, что должен сказать. – Похоже, я немного потерялся во времени.

– Ничего, это последствия транквилизатора, – Олаф легонько похлопал его по плечу. – Все образуется, – он поджал губы и так по-доброму посмотрел на Марка, что тому захотелось заплакать. Хотя он знал, что не сможет. – А пока просто не доверяйте своим органам чувств. Мы ввели вам соответствующие препараты, но доза «Напамина» была слишком высокой. Чудо, что вы еще соображаете и визуальных галлюцинаций нет!

Марка прошиб холодный пот. Неужели Сакура – галлюцинация? Он стал лихорадочно осматриваться и когда увидел неподалеку на лавочке одинокую тощую фигуру с всклоченными давно немытыми волосами, вздохнул с таким облегчением, что Олаф удивленно хмыкнул.

– Это что значит? – поинтересовался Смотритель. – Вы будто…

– Да нет, все в порядке, – Марк как можно естественнее улыбнулся ему. – Просто мне сейчас тяжело, понимаете? Все эти воспоминания. Я будто чужую жизнь проживаю.

– Или кто-то другой проживает вашу, – лицо Олафа неуловимо изменилось, он плотоядно улыбнулся, глаза блеснули чернотой.

– Что, простите? – Марк часто-часто заморгал. Олаф вновь стал самим собой – здоровенным добродушным Смотрителем с медботом на фигуральном поводке.

– Да я говорю, что еще пару дней и будет получше, – он вновь легонько коснулся плеча Марка. – А вообще Ник вам обязательно поможет. Он хороший специалист. Лучший.

– Да, я слышал, – рассеянно уронил Марк, прикидывая, что это было. Реально транквилизаторные флешбэки? Или его собственное безумие? Ладно, пока остановимся на последствиях транка.

Олаф повел его в Блок. Когда они проходили мимо лавки, на которой скучал Сакура, Марк бросил Смотрителю «Я сейчас!» и подбежал к пареньку. Тот вздрогнул и сразу подобрался, увидев нового знакомца.

– Слушайте, я не знал, что делать! – залепетал парсер вполголоса. – Вы упали, потом в транс какой-то вошли…

– Заткнись, – беззлобно прервал его Марк. – Сегодня ночью, понял? – он пристально посмотрел хакеру в глаза. – Сегодня ночью ты поможешь мне выбраться из палаты и проведешь в комнату с ложементом. А если не сделаешь этого, клянусь…

Олаф вовремя окликнул его и Марк просто ушел, оставив Сакуру наедине с его экзистенциальными ужасами. Что может быть действеннее незавершенной угрозы, м? Когда финал предлагается додумать твоей бурной фантазии!

В палате его ждал холодный ужин (надо же, позаботились!) и черное мурчащее чудо. Когда Марк уселся за стол, котенок, забавно перебирая лапками – тык-тык-тык – подбежал к нему и ткнулся в ногу. Потом попытался запрыгнуть на колени, но не сумел, высоковато еще. Марк улыбнулся и положил на пол немного питательной смеси. Котенок любопытно вытянул мордочку, нюхнул эти жутко полезные сопли и демонстративно фыркнул.

– Как хочешь, – Марк принялся за еду. – Но не думаю, что у тебя там вкуснее.

Котенок будто понял слова человека и, скрывшись под кроватью, захрустел оттуда сухими кормом.

– Как же его называть? – спросил Марк у полезных соплей. Он задал вопрос вслух, чтобы отвлечься от роящихся в голове мыслей. Ему было страшно и странно, парень окончательно запутался, но четко для себя решил – если Сакура действительно поможет ему синхронизироваться, он должен попасть в Офферинг. Это либо даст ему все ответы, либо…

– Конкретизируйте запрос, пожалуйся, – промурлыкала назойливая девчонка у него над головой. Тут же над столом зажегся голографический экран с поисковой строкой.

– Заткнись, – с улыбкой рыкнул Марк, не переставая жевать свой ужин. – Отключить голосовое управление.

Девчонка, кажется, обиделась, потому что не сказала ничего вроде «Инициирую отключение» или как там обычно отвечают эти интеллектуальные системы. Экран над столом погас, а Марк, глядя в пустую стену, вспомнил, что у него тут есть доступ к новостной ленте. Хотя что он там увидит? Что доблестные Стражи поймали, наконец, маньяка-серийника, который уже полгода терроризирует благословенный Арк-Сити? Что его пристрелили во время задержания? А его по любому пристрелили, потому что так спокойнее. Ведь если граждане узнают, что упырь жив и теперь на казенных харчах как на курорте… о! Что-то может начаться!

Хотя, наверное, как раз этих новостей здесь не будет. Ник Бостром – не глупый человек, а значит фильтрует всю информацию, что попадает из глобальной Сети в локальную. И он, конечно, не станет лишний раз травмировать своего нового пациента.

Марк отбросил ложку и встал из-за стола. Стянул жемчужно-белую робу пациента, лег на постель и уже думал жалеть о том, что отключил голосовое управление, когда свет люминотона начал сам собой медленно гаснуть. Ага, значит тут еще датчики движения и состояния. Блин, у него дома таких не было!

Дом… Перед глазами встали Даша и Лара. Не в коттедже на Южном холме, которого не было, а в съемном жилом блоке на Перекрестке Эсфендиари. Несмотря на его высокую должность в Нетлинке, Марк зарабатывал недостаточно, чтобы накопить на собственное жилье. Ну, то есть рано или поздно должен был накопить. А они – его жена и дочь – ни на миг не сомневались в нем!

Парень сглотнул соленый ком и понял, что слезы больше ничто не держит. Теперь он не только хотел, но и мог плакать. Навзрыд, по-взрослому, злобно и слепо…

Через какое-то время он почувствовал, как по его ногам мягко ступает что-то легкое, почти невесомое. Очень скоро котенок добрался до его груди, улегся на нее, вытянувшись всем телом, и тихо заурчал. Марк коснулся его мягкой шерстки и с его губ сорвался истеричный смешок.

– Я назову тебя Шеогарат, – он вяло улыбнулся, проваливаясь в сон. И даже не подумал, что это может быть кошка, а не кот.

_______________________________________________

[1]Неигровой персонаж (он англ. NPC – Non-Player Character). Персонаж в ролевой компьютерной игре, которым управляет не игрок, а компьютер.

[2] От незнания к несуществованию (лат).