Бладхаунд. Играя на инстинктах

ГЛАВА VII. ТАКОЙ ЖЕ, КАК Я

Через час он с Дашей на руках вошел в реку, которую восемь районов Арк-Сити называли Рассветной. Но на Макаронке, как раз начинавшейся на другом берегу, уже лет тридцать бытовало другое название – Дерьмовая. И это было буквально – районы Аркрайт и Корт сбрасывали сюда отходы с нескольких десятков заводов, и хотя номинально все предприятия использовали СОХи (системы очистки Хайта), на деле вода фонила как атомный реактор и в ней уже больше десяти лет не жили даже амебы.

Но моста через реку здесь не было, а у Марка не было времени, чтобы идти еще десять километров на юг до границы трущоб с Аркрайтом. Поэтому он надеялся, что вонючая булькающая дрянь, которая напоминала воду лишь тем, что куда-то текла, не разъест его кожу, прежде чем он доберется до другого берега. Но боги в очередной раз выказали ему свою благосклонность – он вышел на усеянный мусором и нечистотами каменистый склон целым и относительно невредимым. Хотя ноги ниже колен все таки защипало, и Марк подумал, что стоит обработать их чем-нибудь, едва он доберется до «Скинии».

«Скиния» – так называлась мелкая гостиница, одна из многих сотен в этом районе. Марк помнил ее с детства, потому что родился неподалеку. Гостиницей заправлял старик Степаныч. То есть он уже тогда, больше двадцати лет назад, был стариком, но Марк не сомневался – дед жив до сих пор, ведь некоторые люди слишком упрямы, чтобы умереть. А «Скинией» он свой «гостевой дом» назвал в насмешку – у старика было нетипичное чувство юмора. А еще он всегда был лютым антисемитом. За что в свое время отсидел два срока в Парадизе.

Марк понимал, что Стражам не составит труда проследить его путь, и очень скоро трущобы наводнят отряды силовиков, вооруженных отнюдь не тонфами-парализаторами. С другой стороны, Макаронка и Тристак – это два самый больших района, составляющих весь юг Арк-Сити. Это почти двести квадратных километров беспорядочного нагромождения домов разной степени ветхости. Тут даже дорог нет в привычном смысле, только условные направления, обозначенные кучами мусора, лужами засохшего дерьма и ржавыми бочками, в которых постоянно что-то чадит. Больше того – тут ретрансляторы Сети стоят далеко не везде, так что добрая половина трущоб, включая почти всю Макаронку, по сути – мертвая зона. Двух людей, даже если это сбежавшие пациенты Клиники Мебиуса, здесь можно искать очень и очень долго.

Загвоздка в том, что для этого нужно хорошо спрятаться. А чтобы хорошо спрятаться, нужно кому-то сильно доверять. Марк не возвращался на Макаронку со смерти матери, то есть уже восемь лет. Его здесь, само собой, помнили, но вряд ли испытывали к нему хоть сколько-нибудь теплые чувства. Разве что Степаныч… И Марк решил рискнуть. Тем более, что выбора у него все равно не было.

Он пробирался через тлетворный сумрак с безвольной женой на руках и на него косились из каждого переулка. Периодически с какой-то стороны доносились крики о помощи, выстрелы, пьяный хохот. Так здесь жили всегда, а с ростом Арк-Сити стало только хуже, потому что когда выросли деловые районы, выросли и трущобы. Средний класс исчез почти полностью, остались только нищие и те, кого возят за тонированными бронебойными стеклами.

«И ты все еще думаешь, что это мой мир отвратителен?» – вспыхнула в сознании мысль Бладхаунда. Марк почувствовал, что монстр ухмыляется. Хотя… вот как он может ухмыляться? У него даже нет лица!

«Как нет? А твое? Или правильнее будет – наше?» – не унимался охотник и Марк понял, что тот просто издевается. Парень не ответил и ускорился, почувствовав, что кто-то идет за ним. Бладхаунд тоже это почувствовал и предложил передать ему контроль над телом.

– Черта с два, – отозвался Марк, удивляясь тому, откуда берутся силы. Он уже снова почти бежал и даже не чувствовал отдышки.

Упершись в кирпичную пятиэтажку с выбитыми окнами, он юркнул в проулок, на кого-то наступил, извинился через плечо и вышел на параллельную дорогу, тускло освященную единственным уличным люминотоном, который рвано моргал, и отчего-то это моргание напомнило Марку судорожные сокращения умирающего сердца. Парень быстро перебежал на другую сторону и толкнул высокую узкую дверь с облупившейся краской и огромной ручкой, изъеденной ржавчиной так, что на нее даже смотреть было страшно.

За прошедшие годы «Скиния» не изменилась. Здесь все также пахло перегаром и блевотиной. На потертом кожаном диване справа сидели проститутки отнюдь не первой свежести, а слева гардеробщица пялилась в голо-экран, машинально поглаживая по прикладу видавший всевозможные виды обрез. Но Марк не удостоил местные колориты своим вниманием, направившись прямо к стойке ресепшна, за которой размещался совершенно седой высоченный дед в штопаном-перештопанном свитере. Дед, близоруко щурясь, тыкал заскорузлым пальцем в экран древнего планшета, встроенного в стойку, и беззвучно матерился.

– Степаныч, – окликнул его Марк, осторожно спуская Дашу на пол. – Мне нужна твоя помощь.

– Это смотря сколько дат ты готов… – дед поднял взгляд и умолк. Он несколько раз моргнул, потом потер подслеповатые глаза, убеждаясь, что зрение его не подводит.

– Марк? – уточнил он, всматриваясь в лицо всклоченного человека, одетого в грязную робу, которая определенно когда-то была… белой что ль? – Марк Свартальв? Это ты, сынок?

– Я, Степаныч, – Марк сглотнул. – А это… – он покосился на жену.

– Дашка это, – кивнул дед. – Ты меня что, за слабоумного держишь? Думаешь, коли восьмой десяток, так совсем память отшибло? – он крякнул, но смотрел серьезно, подозрительно. – Не думал, что ты когда-нибудь вернешься в эту дыру. Тем более… – он внимательно оглядел Дашу с ног до головы, затем вновь уставился на Марк. – А какого с вами вообще случилось то?

Марк перегнулся через стойку.

– Давай не здесь, – едва слышно проговорил он. – Дай нам комнату, там и поговорим. Даты будут, сколько…

– Рот закрой, щенок, – перебил его дед. Он вновь сфокусировался на планшете, поскреб в седой бороде и последовательно ввел несколько команд. – Макароновские своих в беде не бросают, забыл?

Пока они поднимались на второй этаж по немилосердно скрипящим ступеням, пока продирались через в беспорядке мычащие тела на лестничной площадке, пока Степаныч минут пять открывал сбоивший крипто-замок, Марк с облегчением думал о том, что не ошибся. И он даже не знал, кому сказать за это спасибо.

«Благодари господина, которому согласился служить, – мрачно посоветовал Бладхаунд, заворочавшийся в сознании Марка так яростно, что у того начало ломить виски. – Теперь без него ты – ничто».

– Заткнись, – шикнул на него Марк. Это правда, он был благодарен тенебрису и самому Бладхаунду за многое, но фанатичность охотника его уже порядком раздражала.

– Ты чего? – Степаныч обернулся, совладав, наконец, с крипто-замком.

– Ничего, извини, – бросил Марк, входя вслед за дедом в на удивление уютную комнату. Маленькую, но почти не грязную. И даже один из пяти люминотонов работал, а в углу стоял еще бы немного и совсем не ржавый холодильник.

– Сети тут нет, – пояснил старик, когда дверь за ними с протяжным скрипом въехала в пазы. – Так что вас здесь долго будут искать. Вас ведь ищут, а? Иначе ты бы не пришел.

– Степаныч, я не знаю, как тебя благодарить, – Марк протянул старику руку. – И не знаю, с чего начать…

– Да ни с чего! – старик крепко пожал ему ладонь. – Я же сказал – мы своих не бросаем. Дело серьезное, вижу. Но я тебя полугодовалого на руках качал. И батю твоего с мамкой знал еще малыми. Так что… – он снова крякнул и пожал плечами. – Расскажешь, если будет нужно. И отблагодаришь, когда сможешь. А сейчас, – он посмотрел через плечо Марка на Дашу, – я Светку пришлю, она твою отведет в душ и хоть какой-то вид придаст. Шмотки тоже выдам, это ж на вас… робы из дурки что ль?

Марк кивнул. Он был растроган таким отношением, но напряжение не уходило. За последние несколько дней парень привык к тому, что за каждым удачным поворотом обязательно следует бездна, в которую он неминуемо срывается. Строго говоря, он до сих пор не верил в то, что сбежал из Клиники. Все это казалось каким-то бредовым кошмаром.

– Спасибо, – сказал он Степанычу в спину. Тот не ответил и вышел из комнаты, зашаркал по скрипучим доскам через полумрак, потом стал громко на кого-то ругаться, но автоматически закрывшаяся дверь прервала поток его отдушевных излияний.

Марк усадил Дашу на единственную кровать и попробовал с ней поговорить. Тщетно. Женщина не реагировала. Тогда он сел рядом и тупо уставился в голую кирпичную стену. И когда Даша легонько коснулась его плеча своим, ему вновь показалось, что она сделала это намеренно. Но через мгновение он понял, что она просто медленно раскачивается из стороны в сторону. А взгляд у нее как прежде – пустой, мертвый.

– Может, она уже не здесь? – спросил он у себя, чувствуя, как к горлу подкатывает комок. В ответ Бладхаунд внутри него зарычал. Монстру было не по себе от этих странных эмоций, которые он сам никогда не испытывал и поэтому инстинктивно опасался их.

Потом без стука вошла Светка. Марк помнил ее – внучка Степаныча, года на четыре младше него. Крупная деваха, про таких обычно говорят – дылда, это если мягко. Но на лицо смазливая и вроде как не дура. Могла бы отсюда уехать вполне, но не захотела. Что ж, многим так проще.

Светка уверила его, что с ней Даше ничего не грозит и увела женщину в душ, отмываться. Но не успела дверь проскрипеть по кривым пазам до закрытого положения, в нее начал ломиться Степаныч. Старик принес одежду и немного еды – модифицированный картофель и банку мясных консервов, от которых воняло так, будто в нее на заводе по ошибке закатали испражнения умирающего от дизентерии бомжа.

Прежде чем Светка привела вымытую и посвежевшую Дашу, Марк успел перехватить чутка картошки, и сам побежал в душ. Душ конечно был заблеван и засран, но вода вроде не воняла, хотя в дальнем углу помещения вонял человек и парень не был уверен, жив ли он.

Быстро вымывшись, он переоделся в выданные Степанычем камуфляжные штаны и облезлую куртку с вылинявшим мехом на вороте. Все было старое и не совсем в размер, но хотя бы не пахло, чему Марк был несказанно рад.

Вернувшись в комнату, он на минуту застыл у порога, глядя, как Светка кормит Дашу, на которой теперь красовалось выцветшее синее платье с длинным подолом, размера на два больше, и серые балетки. Его жена и правда выглядела лучше, Светка даже заплела ей волосы в две косички. И все же…

Невольно он вспомнил, какой она была раньше. Удивительной! Иначе не скажешь. Она ведь почти не пользовалась косметикой, и это всегда удивляло Марка – Даша была красива той первозданной естественной красотой, о существовании которой в мире неона и глянца все уже давным-давно забыли. И многие этой красоты просто не видели, не понимали. А он никогда не понимал их, этих дурочек с пятьюдесятью слоями боевой раскраски, с губами, накаченными гиалимнитом, с мимикрирующей нано-подтяжкой, с адаптивными сайбер-линзами и программируемыми париками.

Даша никогда не была такой. Даже когда у них водились деньги, она осознано избегала бьюти-салонов и не скрывала своей патологической неприязни к фешн-студиям. Ей было более чем достаточно того, что Марк видит ее красоту. И она хотела оставаться красивой только для него…

«Хватит! – неожиданный рык Бладхаунда вернул его в реальность. – Я больше не могу это терпеть!» Парень мысленно улыбнулся, внезапно осознав, как просто контролировать это существо внутри него. И все же охотник прав, прошлое осталось в прошлом. Теперь они живут в другом мире.

– Мне нужно отлучиться, – заявил он Степанычу, наконец войдя в комнату. Тот лишь пожал плечами.

– Дробовик дать? – каменная мимика деда сразу расставила все точки – шутка здесь даже отдаленно не подразумевалась.

Марк чмокнул жену, услышал от Светки «не ссы, я с ней побуду» и вышел из комнаты вместе со стариком. Тот все кряхтел, сопел, но спросить решился только на лестнице.

– А с ней что? – будто мимоходом бросил он.

– Я не знаю, – вздохнул Марк. – Похоже она так уже... давно.

– А ты не с ней что ль был? – дед звучно втянул сопли и мощно сплюнул в темноту себе под ноги. Судя по брани в ответ – на кого-то попал.

– Не совсем я, – протянул парень. – Все сложно, Степаныч. Правда, сложно.

– А иначе у вас не бывает, – покачал головой дед, и они вышли к ресепшну. – Дробан точно не нужен? – еще раз уточнил он, вставая за стойку. – У меня тут ЗП-1 под электро-дробь.

– Их же вроде запретили, – Марк изогнул бровь. – И уже очень давно.

Степаныч в ответ самодовольно хмыкнул. Бладхаунд в сознании Марка вновь заворочался и от него пришел неожиданный мыслеобраз. Похоже, старик импонировал охотнику, хотя парень сомневался, что точно истолковал послание. Скорее это прозвучало как «Среди всех присутствующих его я хочу убить меньше остальных».

Марк вежливо отказался от оружия, проигнорировав зудящий интерес Бладхаунда. Само собой, охотнику не терпелось убить кого-нибудь из огнестрела. Экое новшество! Вот только парень искренне надеялся, что больше никого не нужно будет убивать этой ночью.

Он еще раз поблагодарил Степаныча и вышел из «Скинии» под сдержанные смешки расфуфыренных проституток и непроницаемый взгляд гардеробщицы, у которой на коленях все также покоился древний обрез. Женщина не изменила позы, только указательный палец правой руки лежал теперь не на прикладе, а у самого курка.

Марк несколько секунд постоял в полумраке загаженной улицы, восстанавливая в памяти карту района. Затем уверенно двинулся на север, к бывшей Цитадели. Насколько он помнил, теперь в хмурой бетонной высотке, где когда-то зиждилось правосудие, располагается ночной клуб. Но это без разницы, Цитадель – лишь ориентир, от нее он пойдет на северо-запад, к Черметовскому мосту, где Макаронка граничит с районом Корт. А там, вдоль Набережной Пирса можно довольно быстро попасть на пересечение Хьюза и Лайтмана в районе Алькор, где он свернет к Церковному холму, на первом уровне которого находится Клуб Виктора.

Виктор. Единственный человек, которому Марк может доверять за пределами трущоб. Да и вряд ли парень найдет на Макаронке спеца, который сумеет разобраться с багами, так круто перевернувшими его жизнь. И хотя ввиду последних событий Марк уже начал сомневаться, что это именно «баги», ему в любом случае не помешает помощь человека, который разбирается в био-валентной синхронизации.

Сначала он двигался по узким проулкам, пока не услышал вдалеке сирены и зычные окрики Стражей. Бладхаунд тут же подсказал – не обязательно идти по земле! Признав, что в словах охотника есть смысл, Марк забрался по пожарной лестнице на ближайший дом и продолжил путь по крышам Макаронки. Выходило проще, чем он думал – строения почти везде стояли вплотную и перемахнуть с одной крыши на другую оказалось для него плевым делом. Тем более, что его тело… стало другим.

Нет, он не превратился в сверхчеловека, но теперь мог одним махом перепрыгнуть дыру в крыше длиной метров семь. Мог забраться по отвесной кирпичной стене десятиметровой высоты только за счет бешеной работы ногами и невероятной цепкости пальцев, в которых к тому же появилась невиданная сила. Его зрение и слух тоже обострились – он без труда разбирал надписи на дорожных знаках с сотни метров и в извечном гуле трущоб с легкостью различал отдельные голоса.

«Это лишь начало, – посулил Бладхаунд, и Марку в очередной раз показалось, что существо улыбается. – Больше жертв Храму Тайн – больше силы!» Но несмотря на патетичную браваду, парень чувствовал недосказанность в словах охотника. Что-то тревожило монстра, и дело было не только в том, что не он контролирует это тело. И не в том, что парень принес всего одну полноценную жертву. Было что-то еще, чего сам Бладхаунд не понимал. Ему, им обоим будто чего-то не хватало…

Добежав до Черметовского моста, Марк увидел оцепление. Но охотник вновь подсказал выход – канализации. Парень откровенно опешил от этой мысли – кому в здравом уме захочется спускаться в эти древние катакомбы? Там ведь только вонь, нечистоты и… все верно – доступ в любую точку города!

Марк не стал ломать голову над тем, как вскрыть крипто-замок на люке. Вместо этого он вырвал решетку ближайшего стока и спустился в полумрак, где редко встречавшиеся люминотоны горели едва в треть номинальной яркости. В первые минуты он зажимал нос и щурил глаза от мерзкого зловония, но довольно быстро привык, а охотник так вообще не считал это проблемой.

Само собой, парень не знал плана городских канализаций, но на стене ближайшего перекрестка в водонепроницаемом футляре обнаружился как раз такой план, надо думать – для технических служб и ассенизаторов. Марку понадобилось меньше минуты, чтобы изучить карту и запомнить ее. К сожалению, карта показывала только часть Макаронки и южную половину Корта с парой алькорских кварталов, так что сходу до Церковного холма ему не добраться. Ну и ладно.

Он побежал сквозь густой сумрак. Его ботинки – старые кожаные говнодавы, выданные Степанычем – весили килограмма по два каждый, но парень не ощущал их веса. Он разогнался так, что поднимаемые им брызги ударяли в стены тоннелей лишь через несколько мгновений после того, как он скрывался за ближайшим поворотом. Марк подумал, что с такими данными можно и на Олимпиаду ехать! Бладхаунд в ответ послал ему смазанный многозначный образ, из которого парень понял только одно – охотник назвал его мелочным.

Он выбрался на поверхность у здания Фондовой биржи в районе Алькор. Это не самый топовый район Арк-Сити, и уж точно не спальный Роджерс, но оказалось, что ночью здесь довольно оживленно – люди снуют туда-сюда, везде автомобили с тихо урчащими ренж-двигателями. Марк шел проулками, избегая главных улиц, и радуясь тому, что у куртки, которую ему подогнали в «Скинии», есть капюшон, который он сразу набросил на голову. Не хватало еще засветиться на какой-нибудь камере, которые тут натыканы на каждом перекрестке! Ведь его лицо по-любому уже в базе Департамента и разослано всем патрулям.

Но с патрулями оказалось еще проще, чем с камерами. Охотничье чутье, изрядно ослабшее к этому моменту, все еще давало ему неоспоримое преимущество, позволяя ощущать людей даже сквозь стены на расстоянии чуть меньше полусотни метров. Поэтому Марк никем не примеченной тенью струился из одного переулка в другой, иногда замирая на несколько минут, чтобы пропустить патруль, а иногда ускоряясь, чтобы успеть пробежать открытое пространство, пока камера повернута в другую сторону.

У проспекта Хьюза он вновь спустился в канализацию и дважды ему казалось, что рядом кто-то есть, а один раз он абсолютно точно различил тень, мелькнувшую за поворотом туннеля впереди. Бладхаунд подтвердил его ощущения и предложил поохотиться, но Марк мысленно покачал головой. Какой толк с охоты на бомжа? И тут же парень резонно спарировал сам себя – откуда бомж в Алькоре? Если уж и можно кого-то встретить в городской канализации, то только в районе трущоб. Да и то – они с друзьями лазали там в детстве, и надо сказать, канализация Макаронки по размаху не шла ни в какое сравнение с лабиринтами под более престижными районами города. Черт, да тут настоящий подземный Арк-Сити! Только вымерший.

У Церковного холма он выбрался на поверхность через обвал в склоне оврага, и вновь двинулся проулками. Накрапывал дождь, а где-то на востоке подол ночи уже готов был стеснительно розоветь, как школьница, которой одноклассник предложил легкий петтинг. Марк ускорился, понимая, что темное время суток гарантирует избавление от массы проблем. Кроме того, Стражей можно много в чем обвинить, но уж точно не в глупости. А значит, они рано или поздно направят патруль в Клуб Виктора. Причем скорее рано.

Озираясь, точно беглый преступник («А будто это не так?» – усмехнулся Бладхаунд), Марк подбежал к зданию Клуба и аккуратно просочился в незапертую дверь. Его глаза мгновенно приспособились к традиционному для таких мест полумраку, а ноздри жадно втянули до боли знакомый запах ванили. Почему-то Виктор больше всего любил именно ванильные ароматизаторы.

В рассветные часы посреди рабочей недели в Клубе оказалось совсем немного посетителей – обостренному зрению охотника, помноженному на безупречную память Марка, хватило половины секунды, чтобы сосчитать всех людей в помещении и с точностью до мельчайших подробностей запомнить их расположение. Пятеро неподвижны в синхронизацонных ложементах вдоль правой стены, трое – на диванах в дальнем углу, тихо о чем-то переговариваются с кружками в руках (пиво, судя по запаху). Еще один у барной стойки общается с Виктором. Все спиной к нему, никто не обратил внимания.

Марк улыбнулся далеким воспоминаниям и зашагал через зал к стойке. Лишь когда он приблизился почти вплотную, Виктор и его собеседник обернулись на звуки шагов.

– Привет, Сержант, – Марк стянул с головы капюшон. Его глаза лучились при виде старого друга. Чего нельзя было сказать о Викторе – мужчина выглядел скорее шокированным.

– Марк? – протянул он, пока его брови медленно, но верно ползли к седой пряди на лбу. – Ты… – он сглотнул и осмотрел парня с ног до головы. – Что с тобой случилось? Все в порядке?

– Ничего не в порядке, – Марк покачал головой и потянулся к Виктору, чтобы обнять его, но тот отстранился. Это сразу насторожило Бладхаунда, который уже выудил из памяти Марка все воспоминания, связанные с владельцем Клуба.

«Что-то не так, – монстр зашевелился, напрягся. – Не доверяй ему».

– Понимаю, – усмехнулся парень, игнорируя охотника. – Я в таком виде и так внезапно! Но мне нужна твоя помощь, Сержант. Прямо сейчас, – он замялся, покосившись на мужчину, с которым до этого разговаривал Виктор. – Я все-все объясню тебе, только дай мне возможность!

– Фух, и правда неожиданно тебя тут видеть! – Виктор глубоко вздохнул и как-то неловко хлопнул Марка по плечу. Потом медленно перешел за стойку. – Давно же ты не захаживал, пропал совсем, – мужчина несколько раз моргнул, будто собираясь с мыслями. – Но я помогу, конечно! Рассказывай давай, что там с тобой приключилось! А то вид у тебя… как бы помягче сказать…

Но его фальшивая улыбка больше не могла обмануть Марка. В первые мгновения парень был так рад увидеть Виктора, что совсем не обратил внимания на странности в его поведении. Но теперь… Бладхаунд снова оказался прав – этому человеку он больше не мог доверять, и лучше всего на это указывали руки, которые Сержант прятал под стойкой. Марк знал, что там у него полка, на которой сложены инфопланшеты, недопитые бутылки и всякий хлам. У Степаныча под столешницей ресепшна тоже такая – и там лежит его дробовик, оставшийся еще со времен Вельбарского Подавления. Но у Виктора, конечно, не было никакого оружия. «Хотя лучше бы он сейчас достал ствол и направил его мне в лицо», – с горечью подумал Марк, обходя стойку.

– Ты чего? – Виктор сузил глаза, но не рискнул перегородить парню дорогу. Наоборот – отступил подальше. А Марк, зайдя за стойку, увидел подтверждение своей догадки – тускло мерцающий огонек тревожной кнопки. Активированной.

Похоже, он все-таки опоздал, Стражи уже побывали здесь. Или просто связались с Виктором по ленс-линку и наплели ему с три короба о том, что Марк – безумный маньяк, сбежавший из психушки, и что если он сюда заявится, нужно без раздумий жать на тревожку.

А ведь с их позиции все именно так – он и правда серийник, убийца. И да, он сбежал из Клиники Мебиуса. Только вот… все сложнее. Есть еще Бладхаунд, тенебрисы и целый мир, с которым Марк соприкоснулся, сам того не желая. А главное – есть его жена и дочь, которые просто не заслужили такой участи!

– А я ведь пришел к тебе, потому что больше никому здесь не доверяю, – Марк покачал головой, глядя на растерянного Виктора. Судя по округлившимся глазам и лихорадочно бегающему взгляду, мужчина не знал, что теперь делать. Видимо, инструкции Стражей закончились на активации тревожной кнопки. Ну разумеется, а как спастись от разъяренного маньяка, пока они едут сюда, бравые вояки забыли разъяснить, ага?

– Я не хотел ничего плохого, и не хочу, – Марк сделал шаг к Виктору и тот попятился. – Мне всего лишь нужна была твоя помощь, Сержант.

– Ну так… – Виктор сглотнул и откашлялся. Марк впервые видел его таким. Да что же ему Стражи сказали? А может, припугнули чем?

– Я… я слушаю, Марк, – Сержант трясущейся рукой достал из кармана джинсов пачку сигарет и протянул ее парню. – Может, покурим?

Это стало последней каплей. Марк больше не хотел думать о том, почему Виктор предал его. Может, просто поверил законникам (хотя сколько было пьяных речей о произволе в Департамент). А может, ему и правда пригрозили, что если не сдаст Марка, то они его с семьей запихнут в Клинику, или в Парадиз. А в Парадизе его жене быстро подберут нового мужа. И ему самому нового мужа тоже подберут.

Короче, вариантов немало. Но ни один из них не отменяет предательства, хотя вполне может его оправдать. Только для Марка это не имело значения, потому что Виктор был сейчас ключевым звеном в цепи, которая вела к спасению Даши и Лары. А теперь эта цепь рассыпалась и звенья полетели на матово-серый пол, звонко клацая по полированному камню. Бум-бум-бум. Как ритм его сердца. Нет – ИХ сердца.

Он вздохнул и расслабился, отпуская ментальные вожжи и отдавая Бладхаунду полный контроль над телом. В следующую секунду охотник схватил Виктора за шею, со смачным шлепком ударил затылком о стену и перебросил через стойку. Прошла еще секунда и он уже возвышался над парнем, с которым разговаривал Виктор. Парень успел только моргнуть и выдавить тихое «мама», а потом его шейные позвонки хрустнули, голова сделала оборот на триста шестьдесят градусов вокруг своей оси и безжизненный мешок мяса, костей и требухи повалился на пол.

Кто-то вскрикнул, а кто-то метнулся к выходу, но Бладхаунд, не успевая пересечь помещение, просто бросил в человека стулом, сломав ему обе ноги. Тот дико закричал и растянулся на полу. Бум-бум-бум. Спустя три удара сердца охотник уже стоял у выхода, держа за шиворот неистово вопящего паренька с глазными имплантами. Паренек перешел на визг, но звук прервался, когда Бладхаунд вбил ему нос в черепную коробку, а потом выгрыз половину шеи.

Отбросив булькающее и конвульсивно подергивающееся тело, из которого во все стороны хлестали упругие струи крови, охотник сделал шаг навстречу последнему из той троицы, что мирно беседовала на диване, намереваясь после обсуждения финального матча разойтись по домам.

– Не подходи, сука! – выкрикнул мужчина лет сорока. Он выбросил руку в сторону и в ней возникла телескопическая палка, на конце которой полыхнул синий огонек. Бладхаунд склонил голову на бок. «Гражданский шокер, – отстраненно пояснил ему Марк. – Лучше не попадайся». И охотник не попался. Он сделал рывок навстречу мужчине, намереваясь атаковать в лоб. Тот неловко взмахнул телескопичкой снизу вверх, но внезапно понял, что его противник находится уже совсем в другом месте.

Нанести второй удар мужчина не успел – Бладхаунд перехватил его руку на середине предплечья, нырнул под нее и выкрутил неудачливому бойцу плечо. Тот завопил. Тогда Бладхаунд еще раз крутнулся под его рукой. Раздался натужный хруст рвущейся синовиальной сумки и плечевых сухожилий. Мужчина, как и парень минутой раньше, сменил крик на откровенный визг, а Бладхаунд еще раз провернул свой финт, начисто отрывая человеку руку. И когда тот, отключившись, повалился на пол, охотник лишь презрительно фыркнул.

– Слабаки! – из его раззявленной пасти, полной черных заостренных зубов, донеслось утробное рычание. – Такие же ничтожные, как и в моем мире. И вы все поплатитесь за свою слабость!

К этому моменту пятеро игроков, которые находились в синхронизациях, уже повскакивали со своих ложементов. Видимо, кто-то из них закончил игру и растолкал других. Двое девчонок звонили по ленс-линкам, пялясь в голо-диски своих браслетов чумовыми глазами. А трое парней, похоже, планировали оказать сопротивление. Геймеры, че с них взять!

Первому, который бросился на Бладхаунда с ножом, охотник размозжил голову о ложемент. Второму, вооруженному стулом, сломал позвоночник и разорвал мальчишку на две части. Третий попытался проскользнуть мимо монстра к двери и охотник даже позволил ему почти добежать, не трогаясь с места целых три секунды. А когда в душе наивного дурачка уже готова была разгореться настоящая надежда, Бладхаунд настиг его и одним ударом раздробил сразу оба колена.

Девчонок он тоже убил быстро, но насладиться их страхом не забыл, когда доставал из первой внутренности на глазах у второй. Потом прошелся по залу, щекоча ноздри запахом свежей крови, а свою черную душу – рассеянными капельками эмонита, которые уже оседали на полу, стенах и потолке, словно роса на лепестках луговых цветов, готовых вот-вот распустить свои бутоны навстречу солнцу.

Он добил двух покалеченных мужчин, разорвав одному шею, а другому проломив грудину, и медленно пошел на Виктора, который уже очухался и хрипел, привалившись к барной стойке.

– Прошу, – слабо простонал он. – Марк, я не… – Виктор сплюнул кровью и поморщился от боли. – Я не хотел этого, но они сказали, что ты… Сжалься, у меня ведь семья!

– У него тоже семья! – зарычал Бладхаунд, рывком сблизившись с человеком. Охотник нагнулся к Сержанту и в упор уставился своими непроглядно-черными буркалами ему в глаза. Тот попытался отстраниться, но ледяная ладонь с удлинившимися и почерневшими ногтями сжала его подбородок, заставляя смотреть прямо перед собой.

– Но несмотря на твое предательство, он пожалел бы тебя, оставил бы в живых, – прошипел Бладхаунд, не скрывая своего отвращения к человеку. – Вот только его тут нет. Зато есть я.

– Так это правда, – выдохнул Виктор, бросив тщетные попытки вырваться. – Они сказали правду…

– Они солгали! – вновь зарычал охотник. Он схватил мужчину за ногу и бросил его на середину зала. Тот гулко ударился об пол и застонал. Бладхаунд удовлетворенно хрустнул шеей, отмечая, что сломал человеку плечевую и тазовую кость.

– Они всегда лгут, – он облизнулся и подошел к распростертому на полу, стонущему Сержанту. – Ибо таков твой род по сути своей.

Виктор что-то пытался говорить, но охотник уже не слушал.

– Он заслужил быть принесенным в жертву, – хрипло проговорил Бладхаунд себе под нос, явно наслаждаясь собственным голосом. – Ты не против?

Марк не ответил. Мыслями он сейчас находился там, где у него еще оставались верные друзья. Где у него была семья и по-настоящему светлое будущее.

Охотник воспринял его молчание как согласие и двумя молниеносными ударами разорвал Сержанту брюшину. Затем сноровисто вытащил из страшной раны кишки и распял Виктора на его собственных внутренностях, привязав их к декоративным стойкам освещения. Удивительно, как прочны некоторые части человеческих тел! И никаких тебе зачарованных цепей, кольев. Тем более, что природа сама постаралась нанести тайные знаки на окровавленную плоть…

Выходя из Клуба, охотник не обернулся, хотя знал, что в тусклом свете залитых кровью люминотонов творится истинное волшебство. Там благодаря принесенной жертве ткань между мирами истончилась настолько, что его темные повелители смогли проскользнуть сквозь эту мембрану, некогда сотворенную для защиты одного мира от другого. Забавно, но тот, кто сделал это, думал, что в защите нуждаются тенебрисы.

Охотник втянул холодный воздух, запрокинул голову и обмяк. Тут же контроль над телом вернулся к Марку. Парень потер шею, ощущая, как за ним через приоткрытую дверь тянутся щупальца безумия, у которого нет имени. Щупальца ласкали его ноги и спину, поднимались по спине к затылку, а наворачивающийся рассвет нес им страдания – они теряли целые лоскуты, отслаивающиеся от иллюзорных тел и неумолимо распадающиеся под волнами солнечного ветра. Но щупальца не отдергивались, не отступали, потому что обязаны были передать охотнику свою силу. Ведь он освободил для Храма Тайн еще одну душу, а любой дар требует соразмерной награды. Таков закон.

В этот раз Марк не ощутил боли, зато тяжелая древняя мощь, запретная сила, о которой в этом мире знают лишь единицы, пробежала по его венам раскаленным огнем, опьяняя и в миг перекраивая восприятие. Он сорвался с места и метнулся к парапету у обрыва, с которого когда-то – в прошлой жизни –любил смотреть на этот ненавистный до колик и всем сердцем любимый город.

Парень перемахнул через парапет, пролетел почти двадцать метров и мягко приземлился на тротуар. Тут же бросился в безымянный проулок и выскочил на проспект Хеджиса. Размытым пятном мелькнул перед капотами нескольких автомобилей и юркнул в сток. Выскочившие из машин водители терли глаза и разводили руками, думая, что им привиделось.

– Почему ты сам передал мне контроль? – спросил Марк. Наверху наконец завыли сирены, приглушенные до едва различимого писка каменными сводами канализации.

«А почему ты сам поступил так же?» – резонно поинтересовался Бладхаунд вместо ответа. Насытившись жестокими убийствами и вдохновившись достойной жертвой для своего повелителя, он блаженно распластался в сознании Марка.

– Я… – парень сбился с шага, пытаясь понять, что двигало им в тот момент. Ведь то, что сотворил охотник, что Марк позволил ему сотворить, это… Это ужасно! Парень знал, что сам виноват в произошедшем и никогда себя за это не простит. Но почему-то он не ощущал вины. Будто Порча, оплетя его душу, вытравила из нее почти всю человечность.

«Он заслужил, – напомнил охотник. – Он предал тебя».

– Он сделал это ради своей семьи, – Марк покачал головой, а потом резко обернулся, ощутив за спиной чье-то неуловимое присутствие. Хм, похоже, воображение шалит.

«А что насчет твоей семьи? – продолжал напирать Бладхаунд. – Ты ведь тоже все делаешь ради нее».

– Но не ради мести! – вспылил парень. – Да и остальные! Ты… я… мы вырезали всех посетителей Клуба! В чем они то виноваты?

«Невиновных нет, – мыслеобраз охотника в кои-то веки не подразумевал экивоков. – Есть лишь разные степени вины».

На этом они закончили ментальный разговор, но Свартальв уже понял, почему Бладхаунд так поступил. Почему, насытив свои аппетиты, монстр добровольно вернул ему тело. Так охотник хотел показать, что росток тьмы всегда жил в душе Марка и этому ростку лишь нужно было немного жертвенной крови, чтобы проклюнуться и пустить корни. Парень и сам мог, был готов совершить настоящее зло. И то, что он позволил сотворить с Виктором и остальными, лишь подтверждает – они не зря в одном теле. И не зря у них общий путь.

Марк фыркнул в ответ на эти неоформившиеся мыслеобразы и подумал о том, что ему просто не могло повезти дважды – и со Степанычем, и с Виктором. Похоже, тенебрисы отнюдь не всесильны…

«Не смей подвергать сомнению власть темных лордов!» – возопил охотник, и парень удовлетворенно улыбнулся, ощутив волну обжигающего фанатичного гнева. Это подстегнуло его и он побежал быстрее, обгоняя влажные шлепки собственных шагов. Тьма расступалась перед ним, и ему больше не нужен был свет, чтобы видеть.

В какой-то момент парень подумал, что наверху, похоже, развели грандиозный шухер, но направить Стражей в канализацию никто до сих пор не догадался. И будто в ответ на его мысли впереди послышались голоса. Марк тут же определил, что до них больше ста метров и свернул в одно из боковых ответвлений. Вскоре он обнаружил, что в лабиринт под городом спустилось довольно много силовиков, но это не стало проблемой, ведь он видел их всех, а они… они были слепы, как и положено рожденным в проклятом мире.

«Биосканеры», – прошептал охотник в его сознании и Марк удивленно хмыкнул. Черт, а ведь сам он не подумал о том, что у Стражей могут быть такие приблуды!

– Осваиваешься, – парень скривился и шмыгнул в другой коридор, к перекрестку. Он приближался к Черметовскому мосту и так как уже видел карту этого района, ему не составило труда подобрать безопасный маршрут. От Стражей он теперь старался держаться как можно дальше, не зная точного расстояния, на которое под землей добивают биосканеры.

На ту сторону реки через коллекторы вели два прохода, но оба сходились к одному выходу, который перекрыли. Марку пришлось выбраться на поверхность, но сам мост тоже оказался перегорожен кордоном. Прячась в тени бетонной колонны в основании моста, парень прикинул, что, видимо, придется пробираться по Набережной Пирса…

Его мысли прервало ощущение перемен, пришедшее извне. Он почувствовал метаболический сдвиг, внутреннюю перестройку, а потом на мгновение тело скрутил спазм ослепительной боли. Когда парень распрямился и стер со лба холодный пот, и он и Бладхаунд уже знали, что произошло.

«Новый дар! – облизнулся охотник. Его мыслеобразы мерцали всеми оттеками тьмы, монстр пребывал в восторге. – Порча одарила нас!»

– Интересно, как это работает, – пробурчал Марк, выуживая из обновленного сознания строчки незнакомого заклятья. Получается, очередной «дар» появился именно в тот момент, когда ему нужна была помощь. Совпадение?

– Короста Порчи, – Марк медленно произнес название заклинания, будто пробуя его на вкус. Ощущая лишь темное торжество охотника, он пожал плечами и озвучил строки, почти не размыкая губ. И тогда по его телу под одеждой заструилось что-то холодное и влажное. Чувство было такое, будто стоишь под ледяным душем, только вода течет не сверху вниз, а наоборот.

Марк подошел к мутной воде и взглянул в трепещущее отражение. Увиденное не напугало и не удивило его, будто он и так знал, как выглядит, – все не скрытые одеждой части тела заволокла полупрозрачная пелена, сквозь которую едва проглядывала бледная кожа с почерневшими венами. И глаза – они стали абсолютно черными, как две зловещие жемчужины.

– Плевать, – бросил он и ступил в воду. Пройдя немного, парень нырнул и продолжил двигаться под поверхностью реки. Доспехи Порчи действовали именно так, как он предполагал – защитный покров не позволял отравленной воде касаться его тела. Вот только дышать со временем становилось все труднее, видимо, колдовская мембрана полностью экранировала его от внешнего мира, в том числе – блокируя доступ кислорода.

Он ускорился и в три мощных гребка оказался на другой стороне. Сначала над водой показалась лишь голова – Марк осмотрелся и, не увидев поблизости Стражей, вышел на берег. Доспехи Порчи тут же рассеялись и он глубоко вдохнул.

До «Скинии» парень добирался по крышам, лишь временами спускаясь в темные проулки, куда даже днем не проникают лучи света. Один раз на него попробовала напасть группа обдолбанных нарколыг, но Марк на секунду позволил Бладхаунду показаться и этого хватило, чтобы у трех идиотов чувство самосохранения возобладало над желанием получить очередную дозу.

Стражи заполонили Макаронку, но чем глубже в трущобы продвигался Марк, тем меньше патрулей он встречал. Оно и понятно, тут целой армии будет мало. Как любили шутить местные: Макаронка – страна чудес, туда попал – и там исчез.

На подходе к «Скинии» парень почуял неладное. Нет, это не Стражи, они нескоро сюда доберутся. Но охотничье чутье показывает, что в комнате на втором этаже, которую ему с Дашей выделил Степаныч, явно больше трех человек. Что ж за черт, неужели и старик тоже!

Он пролетел через ресепшн с такой скоростью, что гардеробщица даже не успела вскинуть обрез, а одна из проституток перевернула на себя бумажный стаканчик с кофе, по которому хлестнул поднятый Марком ветер. Оказавшись на втором этаже, парень бросился к двери комнаты, которая открылась, едва он приблизился. Внутри помимо Даши, Светки и Степаныча обнаружились еще трое. Один сидел прямо на полу с инфопланшетом в руках, двое стояли рядом, прислонившись к стене.

– Степаныч! – рявкнул Марк, ощущая, как Бладхаунд готовится принять контроль над телом. – Что за херня?

– Марк, послушай… – начал один из незнакомцев, но парень бросил на него такой взгляд, что мужик сразу заткнулся. Однако не отпрянул и даже если в нем вспыхнул страх, он умело его скрыл.

Охотник напрягся, как струна. Марк чувствовал, что и сам теперь может многое, но в критической ситуации готов был передать управление монстру, зная, что в любой момент сумеет перехватить его. У Бладхаунда на этот счет имелось свое мнение, но парень уже не раз побеждал его в ментальной схватке, так что лишь внутренне усмехнулся в ответ на мыслеобраз охотника, которого это потребительское отношение вроде как задело.

– Это друзья, – Степаныч подковылял к Марку и посмотрел ему в глаза. – Успокойся, я сам их позвал. Они помогут.

Парень обвел взглядом «друзей», а потом требовательно посмотрел на старика. Тот крякнул, но взгляда не отвел.

– Ты не первый такой, – подал голос высокий блондин с серыми глазами и уродливым шрамом через левую половину лица.

– Что ты сказал? – Марк мгновенно сблизился с ним. Незнакомцу было навскидку лет тридцать пять, он был на голову выше Марка, так что тому приходилось смотреть на него, задрав подбородок. – Что значит «не первый»?

– Не первый, с кем тенебрисы общаются напрямую, – пояснил второй, тот что все время сидел на полу. Он был полной противоположностью блондина – низкий, худощавый и совершенной лысый. Говорил, не отрываясь от планшета. – И уж точно не первый, кто начал сливаться со своим охотником.

Марк вновь пробежал по их лицам недоверчивым взглядом. Потом посмотрел на Дашу, которую Светка обнимала за плечи, и остановился на Степаныче. На лице старика не дрогнул ни единый мускул.

– Ты даже не представляешь, что с тобой происходит, – третий незнакомец – среднего роста, кареглазый и темноволосый, как сам Марк – отпрянул от стены и протянул ему раскрытую ладонь. – Я Андрей. Можешь звать Да Винчи, я так привык.

Марк пожал его руку, почему-то только сейчас ощутив странную ауру, исходившую от этих ребят. Глядя на них, он будто смотрелся в мутные потрескавшиеся зеркала.

– Мы все тебе объясним, – пообещал Андрей. – Но сейчас нам нужно уходить отсюда. Стражи скоро будут здесь.

– Тут нет Сети, – Марк качнул головой, покосившись на мелкого с инфопланшетом. – Пройдет минимум пара дней, пока они сюда доберутся!

– У них есть и другие методы, – Андрей сощурился и Марк обратил внимание, что его левый глаз отличается от правого. Похоже, имплант. – Не у самих Стражей, разумеется. А у тех, кто отдает приказы.

– Парень, я знаю их, им можно верить, – Степаныч проникновенно заглянул Марку в глаза. – Они помогут, защитят, – старик мотнул головой в сторону Даши. – И уж получше, чем я.

Странно, но Марк мгновенно проникся к этой троице симпатией. Они не лгут, он чувствует это. Да и Бладхаунд по-прежнему в напряжении, но вроде не агрессирует. Хороший знак.

– Нам нужно уходить, – повторил Андрей. – И как можно скорее.

Марк внимательно посмотрел на него. Симпатия симпатией, но доверие – не то, что можно заслужить парой своевременных слов.

– Я никуда не пойду, – заявил он. – Меня только что предал старый друг и если вы думаете, что три незнакомца…

Парень замолк, уловив обостренным слухом сирены вдалеке. Черт, Стражи и правда скоро будут здесь! Но как? Тут же не работают никакие средства слежения.

– Ты услышал их, да? – встрепенулся блондин. Казалось, его холодные серо-стальные глаза читают Марка как незакодированную статью в Сети. Ощущение, надо сказать, не самое приятное.

Сирены тем временем неумолимо приближались.

Марк еще несколько мгновений молча стоял посреди комнаты, а потом, глухо рыкнув, подошел к жене и аккуратно привлек ее к себе, взяв за руки. Прижал, вдохнул запах ее волос. И только потом вновь обернулся к незнакомцам.

– Хорошо, я пойду с вами, – процедил он, не скрывая угрозы в голосе. – Только не вздумайте мне лгать. Вы ведь знаете, на что я способен?

– Лучше чем ты сам, – без тени улыбки ответил блондин и первым покинул комнату. Марк крепко пожал Степанычу руку с мысленным обещанием за все отплатить старику, потом кивнул Светке и вышел вслед за блондином, прижимая к себе Дашу.

«Выходит, все несколько сложнее», – шевельнулся Бладхаунд и Марк мысленно поджал губы. Неужели он, наконец, получит хоть какие-то ответы? Надеяться парень не смел, но надежде было плевать на его желания – она уже пустила корни и мгновенно расцвета в его душе маленьким, но очень ярким цветком. Ее свет заставил Бладхаунда съежиться, но охотник готов был потерпеть. Ему тоже было интересно, что за игру ведет его темный господин.