Блеск Акима

Глава 2

Кают-компания Кораллового Пламени была полна драконов: члены семьи Ашен собрались для важного дела. Тут же были и виновники сего собрания — трое двуногих пиратов и голограмма их корабля. Их вожак, крыс с позолоченными зубами (на фоне драконов смотревшийся коротышкой), был бодр и держался уверенно, несмотря на свои ранения: правая рука у него была перебинтована, а повязки пропитались уже засохшей кровью — во время абордажного боя ему дважды прокололи плечо. Двое его помощников, темно-рыжий кот с изрубленным носом и ушами и короткоухий полосатый лис серебряного окраса, выглядели далеко не столь бодро. А на голограмму корабля и, вообще, смотреть было больно — она была подавлена и испугана предстоящим.

— Итак, Пенрат Лер-Нут. «Верный подданный» Его Императорского Величества, «гардемарин» Его Флота, лжец, подонок и составитель подложных документов, — зрелая лазурная драконесса удовлетворенно-задумчиво представила крыса собравшимся. После чего обратилась к самому золотозубому пирату, — Не буду скрывать, в нашем с тобой, «Два Зуба», «знакомстве» была и моя вина: мне нужно было не тушить мое подозрение подписью Якера Орли под приказом, а сразу же проверить то, что это за странные гардемарины прибыли в мое распоряжение.

— Да, Аджана, туповатой шлюшкой ты оказалась: у вас, имперцев, в гардемаринах служат почти целиком только чешуйчатые да грифоны, а все остальные редко когда дальше колониальной пехоты поднимаются, — усмехнулся крыс, с издевкой изучая реакцию драконессы, — Ты же мстить приплыла? Давай, обсудим виру. Поверь, мне есть что тебе предложить. И даже судьям сможешь отдать кое-что — меня в этом бою разочаровали ряд неудачников, и я с удовольствием с ними расстанусь.

— Как же ты мерзок, Пенрат. Ничуть не лучшая мразь, чем Ларс. Кстати, можешь поблагодарить этого лиса за то, что я тебя нашла: он увез с собой гораздо больше бумаг, чем вы с Рейнольфом думали, когда устраивали диверсию при снабжении Шанти. И в кое-каких из этих документов подробно описывалось то, как «Придурки» подчинили себе бывшее Королевство Ариисты, и использовали его верфи и промышленность для собственного снабжения. Корабел Грайшнур, я смотрю, очень любит порядок в отчетах, — драконесса ответила крысу недоброй усмешкой, — А что касается «виры», «Два Зуба», то: нет. Я бы и в других обстоятельствах не пошла на сделку с таким отъявленным негодяем, как ты. Но у меня обида на тебя и твоих дружков гораздо больше, чем тебе кажется. Даже к Ларсу у меня меньше претензий, чем к вам троим.

— Сколько? — уточнил крыс. Видимо, он не верил драконессе, и считал, что та поднимает цену.

— Я еще не решила. Думаю, по мешочку с каждого из вас, — драконесса наградила крыса и его помощников презрительным взглядом, — Не все решается золотом, отребье. Вы все отправитесь под суд. Но не все из вас попадут к судье целыми. Это мое право, согласно обычаю и Пустотному Праву, покарать вас, пиратские отбросы, еще до суда.

— Пощадите моего капитана, госпожа Аджана!.. — не выдержав, подала голос в мольбе Стремительная Айна.

— Ты тоже виновата, корабль. Так что, твоя просьба веса не имеет, — обернулась к голограмме драконесса, — Ты помнишь охотника Клинок Дракиса?

Голограмма пиратского корабля кивнула, продолжая сотканными из света глазами умолять хозяйку всего происходящего.

— Твой капитан решил его убить. Бесчестно и жестоко. И не по праву — смерти тех двух ваших подельников были на их же собственной совести: они знали, на что идут, а Клинок отбивался согласно совести и Пустотному Праву, — жестко произнесла драконесса, глядя, правда, вовсе не на голограмму корабля, а на крыса, — И ты не вступилась за сородича, а молча приняла решение своего капитана. Я не обвиняю тебя в нарушении закона — это сделает судья. Но ты пошла против совести и обычаев пустотников. У тебя есть объяснение своему поступку?

— Я была с моим капитаном, — подавленно произнесла корабль.

— Слушай, чешуйчатая, мои решения — это мои решения. Не приплетай к ним Айю, — вмешался в разговор драконессы и корабля крыс.

— Хм? Пенрат, не изображай из себя дурачка. Ты прекрасно знаешь, что я, как и все здесь присутствующие, — драконесса обвела широким жестом кают-компанию, — Пустотная дракон. И мы все знаем, что капитан и корабль, если между ними есть такая же близость, как между тобой и Айной, не принимают решения в одиночку. Расправиться с Клинком Дракиса ты решил не один, а с поддержкой своей корабля. Иначе, твои слова и угрозы так и остались бы словами и угрозами, а Клинок оказался бы у пирса одного из подконтрольных вашему мерзкому сборищу портов, а вовсе не падал бы на поверхность всеми забытого мира.

— А то, что мы тебя и твоих офицеров попользовали, тебя не ебет, блааародная шлюшка? — насмешливо фыркнул крыс.

— «Два Зуба», не разыгрывай этот наивный спектакль. Я не отвлекусь на тебя: и твоя корабль, и твои помощники не избегнут наказания. Я слишком долго готовилась к нашей встрече, чтобы поддаться такой простой манипуляции, — чуть ли не дружески улыбнулась крысу драконесса, — Да, я не забыла ни унижений, ни изнасилований, ни избиений, что подверглась сама и подверглись мои офицеры. Но, знаешь, все это было размазано на весь ваш пиратский сброд: на счет спаривания против моей воли у меня гораздо больше претензий к надсмотрщикам Ларса, чем к тебе. Да и самые злые унижения я получала не от тебя. Но вот черту перешел именно ты: именно ты решил убить моего подопечного. И убить не по праву, а только из своей прихоти и кровожадной мести.

— Жаль, что не убил. Потом этот паскудыш на нашу малину ваших регуляторских легавых навел, — лихо почесал ухо крыс.

— Пенрат, так ты раскаиваешься? — драконессу этот хамский выпад не пронял.

— Не еби мне мозг, чешуйчатая: мы или договариваемся, или нет. Снова: сколько? — наглости крысу было не занимать.

— «Два Зуба», я же объяснила тебе, что готовилась к этому дню долго: творя игра — вовсе не то, что собьет меня с мысли, — покачала головой драконесса. И обратилась к одному из драконов-самцов, охранявших собрание, — Джеррил, ты принес бурдизо?

— Да, леди Аджана, — полупоклонился драконессе дракон, и, отцепив с пояса, продемонстрировал кастрационный инструмент.

— Нет, нет, нет! Прошу вас, пощадите! — а вот эти слова принадлежали уже пиратскому кораблю Стремительная Айна.

— Нет, Айна. Ты, когда забирала Пенрата и его «гардемаринов», не окоротила его, не вступилась за Клинок. Так что, твоя просьба сейчас — лишь пустой звук. Ты не можешь просить о смягчении приговора для своего капитана, так как виновата не меньше. Пусть это будет наказанием и для тебя, — драконесса не стала поворачиваться к голограмме корабля.

— Оно слишком жестоко!.. — проскулила корабль.

Драконесса согласно кивнула, но отвечать не стала.

— Леди, Аджана, нам приступать? — вопросил дракон, все еще стоящий со зловещим инструментом в руках.

— Да, приступайте, — повелительно взмахнула крылом драконесса. В ее голосе читались удовлетворение и та усталость, что наступает после достижения давно желанной цели.

— Блядь! Шлюха, я еще с тобой за это рассчитаюсь! — четверка крепких драконов, что еще недавно брали на абордаж пиратскую корабль, схватили крыса за руки и за ноги, и расстелили на специально для этого принесенном в кают-компанию полевом медицинском столе. Стремительная же Айна от этого лишь всхлипнула, и, потеряв, видимо, самообладание, принялась причитать о своем капитане и умолять драконов. Впрочем, голографический образ пиратской шхуны никто не слушал — даже сородич Коралловое Пламя.

Гардемарин семьи Ашен подошел к столу, на котором был разложен крыс, и принялся изучать его промежность. Благо, посмотреть там было на что: как и у всех представителей его вида, между ног у Пенрата нашла себе место солидная мошонка с парой очень больших, даже по меркам куда более крупных фурри, тестикул. Дракон завел головку эмаскулятора за все это богатство, и принялся устраивать то, что делало Пенрата самцом, между металлическими губами инструмента. Крыс задергался, сопротивляясь происходящему. Но четверка драконов держала его крепко, и пирату не оставалось ничего иного, кроме как грязно браниться и угрожать окружающим жуткой местью. Наконец шейка мошонки и, соответственно, скрытые ею канатики яичек пирата полностью оказались на рабочей поверхности инструмента, названного драконессой «бурдизо».

— Леди?.. — многозначительно спросил дракон.

— Да. Он этого заслужил, — кивнула дракону драконесса.

Огнедышащий нажал на ручку инструмента первый раз¸ и крыс икнул от неожиданности — губы «бурдизо» сомкнулись, и наложили металлическую скобу на шейку его мошонки, тем раздавив канатики, что соединяли тело пирата с, до недавнего времени, питаемыми им источниками возможного потомства.

— Ммм!.. Блядь! — вскрикнул пират, когда дракон нажал на ручку инструмента второй раз, и лезвие отделило теперь уже бесполезные яички крыса.

Крыс выгнулся на столе, и оросил себя и окружающих обильным потоком семени.

— Не знала, что кому-то, кроме самок, такое может нравиться, — заметила на это драконесса.

— Нет, леди Аджана. Это обычная реакция: самцы при кастрации, вне зависимости от их предпочтений, почти всегда кончают, — подобрав теперь отделенную от тела мошонку крыса, дракон разогнулся, и продемонстрировал драконессе свой трофей, — Что прикажете делать с гонадами? Сохранить как трофей?

— Нет, Джеррил, выброси их. Я не хочу, чтобы семенники этого подонка хотя бы еще раз послужили ему. Даже, если эта служба — напоминать мне о его существовании, — отрицательно мотнула головой драконесса.

— Как пожелаете, леди Аджана, — дракон снова поклонился лазурной самке, и положил бывшую крысову мужественность на один из собственных столов кают-компании.

Четверка же драконов, ранее удерживавшая теперь уже не самца, подняла его с медицинского стола, и усадила на один из диванчиков кают-компании. Крыса трясло, а весь его былой кураж словно испарился.

— Теперь Хенри, — голос драконессы был усталым, но довольным.

— Нет, нет, нет! — заорал кот, попытавшись метнуться к закрытой двери отсека, — Я что угодно сделаю, только нет!..

Драконы-самцы сноровисто выловили паникующего кота, отволокли к медицинскому столу, и там расстелили точно так же, как до этого крыса. Кот орал и вырывался: он сулил драконам золотые горы, обещал вечную преданность и клялся в своей приверженности идеалам Драконьей Империи. Но его никто не слушал.

— Приступайте, — драконесса кивнула в ответ на вопросительный взгляд дракона по имени Джеррил.

Тот снова склонился над уже новым «пациентом», и принялся устраивать его мужские шарики на рабочей части своего инструмента. Благо, в этот раз они были вполне обычных для большинства фурри размеров. Кот, почувствовав холод металла на своих причиндалах, сначала присмирел, а потом принялся умолять и клясться с утроенной силой.

— Мяу!.. — в этот раз между нажатиями дракона на рукоять «бурдизо» большой паузы не было — кот пронзительно мяукнул, выгнулся дугой и… обильно кончил, сверкнув на фоне белых брызг расправившимися шипами своего члена.

— Тоже в мусор. Хенри ничем не лучше Пенрата, — кивнула дракону, опять демонстрирующему источник чужого несостоявшегося потомства, драконесса.

Дракон снова уважительно поклонился, а яички кота присоединились к яичкам крыса, лежащим на столе.

— Так, и последний, — драконесса подошла к лису, и смерила его взглядом.

Тут же рядом с мохнатым оказались и драконы, а мохнатый лишь обреченно вздохнул, прекрасно понимая бесполезность сопротивления, и позволил огнедышащим схватить себя.

— Не нужно. Отпустите, — властно приказала драконесса. И чешуйчатые руки освободили лиса.

Лазурная же самка отвесила пушистому четыре увесистые пощечины.

— Первая — за то, что насиловал меня. Три остальные — за то, что оскорблял моих офицеров и техников, — пояснила драконесса.

— Но?.. — потирая уже покрасневшую морду, недоуменно спросил лис.

— Тогда ты оспорил нефуррячье решение своего капитана, и заступился за Клинок Дракиса. Я это ценю. Так что, наш расчет окончен, — слова драконессы были сказаны вполне серьезным тоном, и лис не посмел переспрашивать.

— Так, теперь ты, Стремительная Айна, — драконесса повернулась к голограмме пиратского корабля, — Айна?..

Но та, похоже, впала в истерику, и теперь только причитала, не слушая никого из присутствующих в кают-компании.

— Хорошо. Я закончила, — драконесса кивнула другой самке своего вида, — Капитан Джесс, завершайте, пожалуйста, это собрание. И известите меня, когда Стремительная Айна придет в себя: я хочу поговорить с этой корабль — и довести мои с ней дела до завершения, и объяснить ей, что ее жизнь не окончена.

— Как пожелаете, леди Аджана, — полупоклонилась та, которой были отданы эти распоряжения.

На этом собрание в кают-компании Кораллового Пламени было завершено, и пустотные драконы вернулись к своим повседневным делам.

Последняя фаза боя была какой-то сумбурной, и, в целом, бестолковой. Полуохотники, хоть и будучи мельче своих полноразмерных родичей, с легкостью вклинились и окончательно расстроили строй пиратского сброда. В это время, к стыду Сиры, Блеск Акима получил небольшую рану: один из рапторов-«пираний» умудрился ухватить его за край спинного плавника, но Каси сбросила незадачливого пирата вместе с куском обшивки, дав на плавник пару хороших кинетических импульсов. Дальнейшее же было лишь вопросом техники и времени — оставшиеся без защиты строя шхуны и прочие пиратствующие бывшие торговицы уже ничего не могли противопоставить боевым кораблям. И даже рапторы им не помогли: полуохотники Ашен и Акима близки по ходовым качествам к перехватчикам, а вот рапторы у пиратов были далеко не из лучших — они, попросту, уступали по ускорению куда более крупным и мощным драконьим кораблям, а потому не поспевали на защиту союзников-носителей. В общем, бой закончился полным разгромом пиратов, и чувством какой-то недосказанности у экипажей охотничей эскадры: ни полноценное сражение, ни погоня за преступным элементом, а так… что-то половинчатое. После окончания же этого недоразумения (прикусывать почти беззащитных торговых самок, хоть и пираток, самцам-полуохотником совершенно не понравилось) пришлось сгонять пиратские корабли в конвой, а тех, кто уже был неспособен плыть самостоятельно — брать на буксир. Что подпорченное впечатление от боя не исправило.

Порт Ариисты Цветущей встречал охотничий флот с огромным энтузиазмом: так, будто драконы — это их собственные экипажи, возвращающиеся в родную гавань после триумфальной победы. Впрочем, судя по поведению ягер-адмирала, именно этого она от ирбисов и ожидала. Впрочем, выставить счет за стоянку, снабжение, обслуживание, ремонт и аренду камер в портовой темнице пушистые приспособленцы не постеснялись. На что Блеск Акима съехидствовал, что будь на месте драконов хоть скалозуб, то и тогда бы пушистые пели ему дифирамбы, подносили сливки и втихаря обтяпывали за его хвостом свои собственные делишки. Сира со своим кораблем согласилась: склизкие подхвостники без малейшего представления о национальном патриотизме и гражданской гордости, а не местные.

В остальных, логично следующих за вооруженным свержением пиратской власти, вопросах ариистийцы сопротивляться тоже не стали (а их аристократы, пока драконы дрались с молодчиками Пенрата в пространстве Ариисты, даже успели выбрать регента!), и сразу же после того, как самые неотложные дела в порту были сделаны, драконий десант отправился к дворцу, что Пенрат отгрохал на планете и где прожигал свою крысячью жизнь, пока был пиратским королем. Капитан Сира, оставив дела на сестру, тоже присоединилась к ягер-адмиралу в этой вылазке. И, в целом, не пожалела. Но обо всем по порядку.

Дворец крыса находился вдалеке от крупных поселений и не был снабжен площадками, способными принять челнок. Более того, он прятался в вековом сосновом бору (Сира одобряла: семейная приверженность Акима к теплым морям ее немного подбешивала — в основном, из-за традиционной прибрежной кухни ее семьи). А потому, осуществить посадку на дикой земле там тоже было затруднительно. Вроде как, пират сделал так намеренно, дабы его пореже беспокоили. В общем, добираться до крысячьего логова пришлось на автоэкипажах. Роскошных, но медленных: в отличие от пустоты, на планете кошаки поограничивали скорость всем средствам передвижения, кроме летающих и собственных двоих. Зато, движение на дорогах было «свободным», и никакие регулировщики, живые или механические, за рога не дергали… Но, все же, насколько же медленно! На Дракисе драконий автоэкипаж проехал бы точно такое же расстояние за пару часов, а во владениях Линкса, с его платными дорогами и сверхбыстрыми нитроглицириновыми повозками, можно было бы, заранее заплатив за игнорирование нижних правил, домчаться и минут за сорок-тридцать (если не разобьешься в процессе — после оплаты игнора правил рысья стража тоже снимает с себя ответственность за твою безопасность).

Доползли (а иначе изведшаяся Сира и назвать это меееедленное движение не могла) ирбисовы автоэкипажи до дворца Пенрата чуть меньше, чем за шесть часов. И, понятное дело, там уже никого, кроме прислуги, не было — все крысячьи подельнички поразбежались по округе давным-давно. Впрочем, подумалось Сире, едь они быстрее — это ничего бы не изменило: наверняка, пираты дали деру сразу же, как до планеты дошла весть о том, что их вожак разбит. В общем, дела для клинков, что наемных мечей Акима, что для гардемаринов Ашен, не нашлось. Зато, пригодился взятый с собой Пенрат. Крыс ни хвоста не присмирел с тех пор, как леди Аджана лишила его мужественности, но сотрудничать согласился. Насколько поняла Сира, в основном ради того, чтобы отомстить некоему Ларсу (леди Аджана недвусмысленно разделяла это желание пирата) и оставить собственных подельничков, которыми крыс после своего поражения был крайне недоволен, без медяка в кармане. В общем, пока часть бойцов охраняла периметр (и восхищалась на обнаружившуюся в гараже коллекцию автоэкипажей пиратского экс-короля), Ягер-адмирал и капитаны, под охраной гардемаринов Ашен и собственного телохранителя Сиры, вошли в отдельно стоящий от основного комплекса дворца личный дом Пенрата (у крыса были даже свой гарем и личный оркестр, но жить он предпочитал подальше от чужих глаз — только собственные помощники и персональный узел гелиоглифической связи с портом Ариисты Цветущей, то есть, с его кораблем). Двери в дом оказались на распашку: его, явно, пытались грабить. И, со слов прислуги, это были не злые конкуренты, законники или барабашка из леса, а таки пенратовы же недавние подельники-пираты. Чему, впрочем, крыс не удивился, но преисполнился еще большим желанием сотрудничества с той, кто недавно лишила его принадлежности к мужскому полу. И повел драконов в свой личный кабинет.

Дверь кабинета носила явные следы попыток ее вскрыть. Но, происходя с пустотного корабля, плевать она хотела на деревянную балку, которую взломщики пытались использовать в качестве импровизированного тарана, а потом, разбив, бросили рядом. Видимо, пираты, что крыс оставил на планете, настоящими пустотниками не были: ни одному пустотнику не пришло бы в голову выламывать гермодверь — только резак!

— Не удержались, макаки двуличные, — удостоив балку мимолетным взглядом, сплюнул Пенрат, и взялся за ручки двери. Дернув их несколько раз в замысловатой последовательности, пират открыл проход в свой кабинет.

Драконы вошли. Кабинет был вполне обычен — любой отставной офицер, ставший станционным или министерским чиновников, примерно так свой кабинет и обставляет. Тяжеловесный деревянный стол, заставленный канцелярскими принадлежностями и аккуратными стопками бумаг. Ряды не менее солидных шкафов лакированного дуба и зеленого стекла, заполненных различными документами. Передвижной столик с винами и чайным набором, что притаился рядом со столом большим и солидным (кому не хочется разбавить разбирательство с бумагами чашечкой травяного отвара с коньяком?). Картины, трофеи и, просто, памятные безделушки на стенах и тумбах вдоль них, пара кадок с папоротником, словно стражи, стоящие у входной двери. Ну, и, конечно же, сейфы. Один крупный, долженствующий показать редкому посетителю солидность хозяина кабинета (скорее всего, там лежит немного денег для поощрения прислуги, пара оставленных «на потом» журналов и кисет с табаком или бутылочка любимой настойки), вмонтирован в стену на самом видном месте — позади большого и солидного стола, так, чтобы богато гравированная стальная дверь выступала своеобразной картинной рамой для головы сидящего за оным столом. Один рабочий, где лежат важные бумаги, — он, как ему и должно, стоит неподалеку от стола хозяина кабинета. И один или два действительно важных, что сейчас были скрыты от глаз нежданных посетителей. Но драконы их найдут.

Пенрат не стал ломать картину или демонстрировать неповиновение, и, без дополнительных понуканий, подошел к обоим видимым сейфам, после чего по очереди их открыл. Ключам, видимо, крыс не доверял — все стальные ящики открывались тайной последовательностью нажатий на ручки замков. Впрочем, на этом он не остановился, и, забравшись под свой рабочий стол, открыл скрытую дверцу в полу, под которой оказался еще один запертый металлический ящик. В нем лежала связка замысловатых ключей. Пират взял их, и направился в боковую дверь кабинета.

За ней была небольшая курительная комната (правда, как заметила Сира, табачной копоти тут не было — пират здесь не курил). Из мебели в ней были угловой диванчик, расположившийся вдоль стен, и курительный столик с заправленным кальяном и запечатанной сургучом бутылкой молодого вина (а где табак? или другое топливо для кальяна?).

Пенрат уверенно направился к правой стороне углового диванчика. Там он откинул его спинку вперед, и сдвинул в сторону скрытую панель, тем обнажая металл с прямоугольной вертикальной прорезью. В нее крыс вставил один из ключей в связке, и повернул его на девяносто градусов. После чего переместился к левой части диванчика. Там он тоже откинул его спинку и убрал скрытую панель, за которой оказалось три рычага, которые крыс дернул в известной ему последовательности. Вполне логично, что за этим Пенрат откинул подушечки центральной части углового диванчика, за которыми оказались уже двери пары сейфов. Замок каждой из них пират отомкнул отдельным ключом из связки.

— Не забывай, шлюшка чешуйчатая: Ларс, паскуда рыжая, должен моими яйцами подавиться, — отходя от стальных тайников, напомнил ягер-адмиралу пират.

— Я тебе ничего не обещала. Но, если на то будет возможность, Ларс получит заслуженное. У меня самой непогашенный счет к этому мерзавцу, — леди Аджана удостоила пирата презрительным взглядом, и шагнула к сейфу, — Там все?

— Там все. Я не доверял тому собачьему дерьму, что под моей рукой ходило. И, как я вижу, правильно делал. Можно верить только своей кораблю, — фыркнул крыс.

— У тебя больше ключей на кольце, — заметила леди Аджана.

— Это от гальюна и сарая, — нда, крыс, даже перестав быть самцом и пиратским вожаком, оставался наглецом.

— Обыщите дом. Когда найдете новые тайники, известите меня, — распорядилась леди Аджана, подходя к правому сейфу, и склоняясь над его раскрытым зевом.

Ашен отсалютовали крыльями ягер-адмиралу, и поспешили исполнить ее приказ. С леди Аджаной и Сирой остались лишь трое из гардемаринов Ашен и Кегр.

— Кегр, тоже поищи какие-нибудь схроны и контрабандные люки. Пока я обойдусь без твоей охраны — со мной трое гардемаринов, — махнула крылом своему телохранителю Сира.

— Как вам будет угодно, леди Лазури, — склонился в поклоне воин, и тут же выскользнул из курительной комнаты.

— Акима! — возмущенно прокричала ему вслед Сира.

— Воины старомодны: для них важнее фамилия того рода, что старше, — с улыбкой глядя на союзную капитана, покачала головой ягер-адмирал.

— Но мы старше! Акима известны еще со времен Древних Царств! Мы открывали и торговали с тех самых пор, как драконы научились строить большие морские корабли! А Лазури — нувориши, поднявшиеся в самом конце докосмической эры! — не сообразив, выпалила Сира.

— Но у Акима мало земель, а у Лазури — много, и не только на Дракисе и других планетах Империи. Для воинов тот старше, у кого земли больше и чьи дети ярче, а не тот, чей род древнее. «Все мы произошли по воле Создателей — у всех род одинаковой длинны. Важны ты, земля и птенцы, а прошлое — пыль и кости,» — усмехнулась ягер-адмирал, и лукаво пояснила, — Капитан Сира, о твоих взаимоотношениях с матерью мне известно (слухи ходят), и я их не осуждаю. И не бери в голову: на фоне леди Арисы сложно не затеряться. Просто, иди своим путем, и однажды драконы отделят тебя от нее. Хотя, как бы тебе не проклясть тот день, когда тебя перестанут путать с матерью.

Сира ответила леди Ашен вежливо-формально. Драконесса не собиралась обсуждать с кем-либо, кроме сестры и корабля, свои взаимоотношения со своей родительницей. Это ее, Сиры, дело.

Ожидаемо, в доме Пенрата обнаружилось еще несколько тайников (при их поиске драконам очень помог Кегр, обладавший какой-то сверхъестественной интуицией). Крыс этим находкам был не рад, но сделать ничего не мог. Так что, после завершения дел в доме пиратского короля, осмотра главного здания и волчатни, а также посещения дворцовой сокровищницы (ясно даже виверне: большую часть своих богатств пират хранил вовсе не там, а в коммерческих активах и банковских обязательствах), предназначенной пускать пыль в глаза рядовым пиратам, драконы собрались на выход. Они набрали очень много пиратских бумаг, с которыми предстояло долго разбираться, и смысла просиживать хвосты на мирах Ариисты больше не видели — местные уже восстановили власть (подозрительно быстро), и теперь сами разберутся с разбежавшимися по планетам остатками пиратов. В общем, не драконье это дело. Да и, чего таить, чешуйчатым имперцам было противно и дальше иметь дело с этими местными ирбисами-приспособленцами.

Охотничий флот, подлатав в порту свои незначительные раны и приведя пиратские корабли в минимально пригодное для межзвездного плавания состояние, отчалил от пристаней порта Ариисты Цветущей через пять дней после посещения пиратского дворца. Пленников было слишком много, чтобы транспортировать их на буксире, так что ягер-адмирал решила организовать конвой. Благо, почти все пиратки были слишком сильно повреждены, чтобы всерьез думать о бегстве от полуохотников. Среди же пленных пиратов-фурри царили разброд и шатание, не позволявшее им сплотиться: кто-то пустил слушок, что имело место быть предательство — вот поэтому, де, они и проиграли бой «регуляторам». В общем, не смотря на первоначальные опасения капитанов, операция конвоя оказалась совершенно рутинной.

И, дабы эту рутину разбавить (и подготовить материалы для суда), ягер-адмирал распределила захваченные у пиратов бумаги между офицерами флота: чтобы те их обработали и рассортировали. В целом, не самое любимое, но привычное занятие. Так что, в свободную минуту капитаны и корабли занимались пиратскими документами. В основном, конечно, это была бухгалтерия. Что, впрочем, и было нужно суду: с этими цифрами прихода-расхода доказать пиратскую сущность пленников ничего не стоило, как и изобличить их пока скрывающихся подельников. С другой стороны, среди завалов бухгалтерских бумаг время от времени попадались и другие документы, непосредственно с хозяйственным учетом не связанные. Несколько из таких оказались натуральными картами сокровищ: Пенрат, видимо, не доверял не только своим подручным, но и банкирам с предпринимателями (что вполне разумно). Капитан Сира поставила ягер-адмирала в известность об этих находках, и получила от той предписание отложить данные бумаги в отдельную папку, и позже предоставить на общее разбирательство старших офицеров охотничьего флота: не одни только «Блеск Акима» нашли подобные документы. Так капитан Акима и поступила.

В положенный срок охотничий флот достиг базы Имперского Флота, где и сдал пиратов на руки законникам. Вместе с пропащими хвостами ушли и документы, позволяющие суду с большей полнотой раскрыть истинную пиратскую сущность подсудимых. После чего корабли встали на нормальный ремонт, а ягер-адмирал организовала общий совет старших офицеров. На нем охотничий флот был распущен, а кораблям предписано возвращаться к охране общего предприятия семей Ашен, Омана и Акима. Но помимо этого капитаны и уже бывшая ягер-адмирал (которой предстояло вернуться на Дракис с ближайшим пассажирским рейсом) обсудили те бумаги пиратов, что суду переданы не были. В целом, на руках у драконов Ашен и Акима оказалось довольно значимое богатство: расписки на получение хранимых во многих системах Фронтира корабельных тел и агрегатов, талоны банковских ячеек (Пенрат, похоже, руководствовался тем соображением, что не нужно класть все яйца в одну корзину), несколько карт, прямо указывающих на закопанные на диких планетах пиратские заначки, и две карты, вроде бы, похожие на предыдущие, но с крайне странными заметками — если это и были сокровища, то не золото и не серебро, а нечто другое, не столь легко конвертируемое в деньги, но для самого Пенрата ценное. Последние Сиру весьма заинтересовали. Так что, во время дележки пиратских бумаг она настояла на том, чтобы эти две карты достались «Блеску Акима». В целом, никто не возражал. Да, в общем, это и понятно: для получения закопанных пиратами сокровищ нужно организовывать полноценную экспедицию с соответствующими расходами и затратами времени — будет ли еще семья таким заниматься? или, просто, продаст карту какому-нибудь авантюристу или коллекционеру? В общем, обе странные карты оказались в руках Сиры.

Ремонт и снабжение много времени не заняли (все-таки, порт, используемый как база Флотом — здесь все на «ОТЛИЧНО»), и уже через двое суток станционного времени корабли покинули пирсы, и направились к системе Пояс Опалов, где вели горную добычу «Буря Пустоты» и сопровождающие их шахтерские экипажи. Там, сменив предыдущую стражу, бывший охотничий флот принялся за охрану шахтеров. Что было делом довольно скучным: пустотной живности в этой системе хватало, но она уже поняла, что с кораблями лучше не связываться, и теперь предпочитала лишний раз с ними не конфликтовать. С другой стороны, охрана предприятия семьи в необитаемом космосе это не только скука, но и большое количество свободного времени. И в этот раз Сира была ему рада: она засела за пиратские карты, пытаясь в них разобраться. В целом, драконесса быстро пришла к выводу, что карты, даже без учета странных комментариев, не так просты, как кажутся на первый взгляд: они были зашифрованы. Что леди Сиру раззадорило, и она, ловя себя на мысленном сравнении с матерью, взялась за расшифровку. И галактические координаты сдались быстро: если понять логику заданной ошибки, координаты систем находились быстро — эта уловка сработала бы с планетником, но не с капитаном межзвездного корабля. С внутрисистемными координатами было сложнее. Одну карту Сира расшифровать смогла: планета была очевидна. С другой же, как крылатая пустотница ни билась, у нее получались координаты не то что необитаемого или дикого, а полностью мертвого безатмосферного ледяного спутника, лишенного даже магнитного поля. Что-то тут было не так: на такое место позарились бы только горнодобытчики со специальным оборудованием и подстраховывающим их левиафаном или станцией в системе, а все остальные фурри там даже челнок сажать не стали бы, не то что прятать в этой ледяной могиле какой-то клад. Так что, на время эту карту Сира отложила, и все свои силы бросила на окончательную расшифровку первой. И именно тут уперлась в недостаток собственных знаний: планетарная часть карты тесно перекликалась с заметками к ней. А заметки были полны иносказаний и очевидных ссылок на что-то, о чем Сира даже не ведала. В общем, шифровал ее не пустотник с технико-математическими привычками, а кто-то с академическим философским образованием и немалой начитанностью в этой же области — Сира, будучи аристократкой, сама была хорошо образована, но смысла более, чем половины иносказаний и аллюзий в комментариях не улавливала. В общем, карты пришлось до поры до времени отложить. Хотя, Сира, все равно, периодически к ним возвращалась — вынужденное безделье было еще хуже, чем бесплодные попытки разгадать замудренный шифр.

Спустя три месяца в систему прибыла Желтая Звезда в сопровождении транспортников и сменных кораблей охраны. Буря Пустоты, забрав отработавшие свою смену шахтерские экипажи с персоналом обогатительной станции и перегрузив на станцию неизрасходованные припасы, сдала пост Желтой Звезде. Та же, разгрузившись и выпустив с буксировочных мест корабли-добытчики, занялась приемкой поста: налаживанием связи и наблюдения за навигационной обстановкой, слаживанием шахтерских экипажей, отладкой их взаимодействия с обогатительной станцией, организацией загрузки транспортных барж и прочими делами горняков. В общем-то, офицеры левиафанов (да и сами эти корабли тоже) больше администраторы, чем реальные пустотные офицеры — плавают левиафаны редко, а вот занимаются всякой организационной и управленческой работой постоянно. Буря же Пустоты, принявшая на борт изношенные за смену шахтерские корабли с их уставшими экипажами, прибывшие транспортники, сменившие пустые баржи на заполненные обогащенной рудой и прочими дарами малых лун и астероидов, и измученные бездельем корабли охраны направились в обратный путь к Дракису: там межзвездные корабли и внутрисистемные рудовозы ожидают этот, давно расписанный между разными компаниями, груз.

После возвращения из того похода Сира еще не раз возвращалась к картам Пенрата. Но ни в плаваниях, ни дома она так и не смогла расшифровать их окончательно. Хотя и прикладывала для этого много сил. И это упрямство пиратского шифра только раззадоривало ее. Впрочем, лазурная драконесса не была глупа, и после нескольких неудач обратилась за помощью к старшим клана. Патриархи рассмотрели предоставленный им Сирой документы и выслушали соображения своей родственницы, но в помощи отказали: они признавали, что некое сокровище, к которому ведут карты, может быть ценным, но клану нет выгоды снаряжать полноценную экспедицию за ним — доход не гарантирован, а иных прибыльных предприятий, требующих кораблей, сейчас у Акима хватает. У матриархов, увы, поддержки тоже найти не удалось: тайное правление клана было настроено еще более осторожно, чем его явные и законные главы. В общем, оставалось полагаться только на свои силы… И на одну очень близкую драконессу. Впрочем, легче было сказать «доверься ей». Сира решилась на это лишь спустя несколько лет. И вот, она спрыгивает с автотрицикла, приветствует охрану (один из которых узнает леди Акима) и оказывается на территории одного из имений Лазури. А вот и она… Вдалеке появляется знакомая синяя фигура, чьи властные манеры и уверенную походку ни с кем не перепутаешь. Лазурная драконесса нервно вздыхает, отгоняя от себя липкий туман страха…

— Мама, здравствуй, — Сира виновато замялась: перед ней была ее родительница, и это она, Сира, а вовсе не мама попросила об этой встрече…

— Я вижу, дочь моя, что ты по важному делу. Так что, приветствую, и идем, — доброжелательно кивнула лазурной Акима голубой масти матриарх из семьи Лазури, и приглашающе протянула руку, — Думаю, тебе будет спокойнее наедине.

Сира кивнула матери (слов, почему-то, не находилось), и последовала за властной драконессой. Под ногами хрустел крупный песок (Сира предпочла бы металл, дерево или пластик, напоминающие столь любимые пустотниками-Акима палубы их кораблей), вокруг зеленели деревья с кисло-сладкими оранжевыми плодами, а вокруг пахло планетой.

— Сира, тебе не нравится? — удивленно приподняв бровь, обратилась к дочери леди Ариса Лазури.

— Мама, я отвыкла. Я — пустотная драконесса: мне привычнее замкнутые пространства, металл, дерево и запахи корабля, — не стала отпираться Сира. Но тут же сообразила то, к чему сейчас сведется разговор, и, не сбавляя шаг, отрицательно вскинула крыло, — Только не про внуков! Я, мама, клянусь тебе: у нас с Кас в планах беременность, и клан ее уже одобрил! Но не сейчас! Имей терпение!

— Я рада это слышать, — приятно удивилась матриарх Лазури, направляя свою дочь на боковую дорожку, отходящую от основной аллеи в сторону небольшой рощицы каких-то цитрусовых (имение семьи Лазури «Солнечный Холм» все было засажена разнообразными деревьями из числа цитрусовых — Лазури, в отличие от многих других драконов, не испытывали неудобств от их густого аромата и сенной лихорадкой не страдали), — Ты не обманываешь меня, дочь?

— Нет, мама, не обманываю. Нас теперь старшие решили «разводить». У нас же, в отличие от Лазури, нет «самок для родов» — каждый член семьи, кроме тех, кому это запрещено, должен поучаствовать в появлении нового поколения… Иногда я завидую неблагородным, — вздохнула Сира. Впрочем, мысль о том, что мама не спросила про будущего отца, ее тут же приободрила: вот будет-то для нее сюрприз!

— Вполне тебя понимаю, дочь. Но, поверь мне, это не так уж и страшно. Хотя, и тяжело. О! Сколько же бессонных ночей я провела с тобой и твоей сестрой… — мать хитро скосилась на Сиру, явно спрашивая: Продолжать?

— Мама, не надо. Мне и так страшно, а еще и про себя выслушивать… Просто, знай, что вскоре мы с Кас окажемся вынуждены исполнять твою мечту. Грифособака! У меня сиськи еще больше вырастут и живот появится! — Сира скривилась, представив то, насколько сложнее ей станет передвигаться. А еще нужно будет подкачать крылья до того, как… Иначе о полетах можно будет забыть: когда она отяжелеет, наверное, будет уже не до тренировок, а у нее за время прошлого плавания мускулатура крыльев и левитационная сеть и так атрофировались будь здоров…

— Не сразу. Постепенно. А вот феромоны изменятся с первой же недели, и ты начнешь чуть больше нравиться самцам, — улыбнулась наивности дочери леди Ариса (по крайней мере, так подумала сама Сира: кто там мать разберет, чему это она улыбается?), — А потом, когда и фигура примется меняться, ты будешь в центре их внимания всюду, куда бы ты ни пошла. Впрочем, дочь моя, тебе не привыкать.

— Вот за генетику, мама, тебе огромное спасибо: мы с Кас недостатка в самцах не испытываем, — в ответ улыбнулась матери Сира, но, на всякий случай, уточнила, — Только, не подгоняй нас: не от нас зависит. И к старшим Акима с этим тоже не подходи. Я тебя знаю: ты можешь. Пусть будет так, как оно должно быть. Без твоего вмешательства.

— Если ты обещаешь мне внуков, то, согласна: я не буду беседовать на ваш счет ни с патриархами, ни с матриархами Акима, ни с Блеском, — мать изобразила лицом образцовую святость.

— Мама! Откуда? — испугалась Сира, и, даже, остановилась.

— Дочь, ты, разве, могла подумать, что Акима примут решение о продлении рода через моих дочерей, и не поставят в известность старого доброго друга семьи, Арису Лазури из клана Лазури? — весело улыбнулась леди Ариса, а в ее глазах зажглись озорные огоньки, — И кто-то из них… Ой! Какая досада: я запамятовала, кто именно… Но это не важно. Кто-то сказал мне, что Сира и Каси хотят птенцов от своего корабля, а семья, вроде бы, даже и не против. Самец, если я не ошибаюсь, Нерк Омана из Северных Омана. Эфиризация семени планируется во время очередного капитального ремонта Блеска Акима. Причем, по новой методике проточной эфиризации, которая, если верить медикам, дает от восьми до семнадцати процентов замены генетического материала. Кстати, тут ты мне, дочь, соврала: запланирован ремонт Блеска не так уж и скоро. Хотя, меня этот срок удовлетворяет.

— Мам, ты шпионишь… — поникла Сира, осознавая то, что все это время была под колпаком у матери.

— Отнюдь. Когда ты займешь место матриарха, Сира, ты поймешь, — улыбка леди Арисы стала не только шире, но и приобрела выраженные нотки довольства дочерью, — Наши семьи союзны друг другу. И ты сама знаешь, что это не только договоры между патриархами, но и контакты между матриархами. Мы делимся друг с другом: Акима рассказывают нам, мы рассказываем Акима — так и крепнут узы между кланами.

— Я не стану матриархом, мама. Я намерена оставаться капитаном столько, сколько мне позволит тот наш договор с тобой, а потом, наверное, уйду обучать новых пустотных драконов или перейду на станционную работу — кто-то этим тоже должен заниматься, — Сира недовольно фыркнула, и снова пошла по дорожке — теперь уже матери пришлось ее догонять.

— Одно другому не противоречит. И, помнится, я предлагала вам, когда дойдете до предела, обучиться на техников, и остаться с Блеском как техническая часть экипажа «Блеск Акима», — леди Ариса нагнала и поравнялась с дочерью (как заметила Сира, теперь мать была очень-очень довольна), — Но ты, конечно же, навестила меня не ради этой радостной новости. Сира, будь на то возможность, ты бы скрывала ее от меня, считая беременность чем-то постыдным и недостойным пустотного капитана. Так какое у тебя затруднение, дочь?

— Мама, я не считаю беременность постыдной. Я считаю ее обременительной: после того, как у нас вырастут животы, клан ссадит нас с Кас с пустотной службы, и лет пять мы будем сидеть в семейных имениях как пробки в пивных бочках — никуда не уехать, ничем не заняться. И, да, я ревную Блеска: мы с Кас вырастили для него отличных молодых офицеров, и я боюсь его потерять. И, да, мама, это для тебя он — железка. А для меня он живее большинства самцов-драконов, — проворчала Сира, замечая то, как мать удивленно приподняла бровь на словах про «железку», — Ладно, мама, признаю, я все еще временами злюсь на тебя за наши прошлые размолвки. Прости, что сказала, что ты считаешь Блеска «железкой». Но, ведь, и драконом ты его не считаешь.

— Потому, что он не дракон. Я и грифонов драконами не считаю — они другое, чем мы. Корабль — не дракон. Дракон — не корабль. Не вижу в этой очевидности проблемы. Все мы не равны друг другу, и все мы равны только себе самим. Что, как по мне, не мешает нашим отношениям. Ну, если только дракон не настолько глуп, чтобы стать видистом или поборником «высшего равенства», — теперь мать весело фыркнула, окончательно сбрасывая с себя маску леди Арисы Лазури, — Кстати, о чем это я? Ах, да, Блеск Акима — не дракон. Наверное, и падкость на новых самок, свойственная некоторым самцам-драконам, ему тоже не особенно присуща…

— Мам!.. Ты, наверное, и с Создателями бы общалась… — возвела очи горе Сира (успев, однако заметить, как улыбка матери на мгновение стала уж очень хитрой и многозначительной: что это у нее на уме? Сира по незнанию угадала ее новую авантюру?), но тут же попыталась придать себе серьезный вид, — Мама, у меня проблема по твоей части. Мы, «Блеск Акима» и «Гордость Акима», вместе с Ашен пару лет назад участвовали в операции против пиратов, и мне досталась пара их карт. Я могла бы назвать их картами сокровищ, но, честно скажу, я не верю, что они ведут к золоту, серебру и самоцветам. Но, тем не менее, они скрывают за собой нечто очень важное: они всерьез зашифрованы. Я сама несколько лет пыталась справиться с этим шифром, и, даже, частично смогла раскрыть его. Но дальше, увы, моих знаний и умений не хватило.

— Ты хочешь воспользоваться моими связями в Обществе Железной Башни, — продолжила за замявшуюся дочь Ариса Лазури.

— Не только, — в горле Сиры пересохло, — Мама, я хочу передать тебе эти карты. Я уже говорила со старшими, и они не видят смысла организовывать экспедицию даже в том случае, если я смогу полностью расшифровать пиратские документы.

— Они не видят прямой выгоды. А дела с космическими предприятиями у вашей семьи сейчас идут так хорошо, что Акима не могут выделить корабли на что-то, что не гарантирует прямую прибыль. Это для вашей семьи невыгодно, — теперь в улыбке матери веселье сочеталось с благодарностью, — Сира, тебе самой не жаль упускать такую возможность?

— Мама, жаль, — согласилась с матерью Сира, но тут же добавила, — Если я правильно расшифровала системные координаты одной из карт, то «система сокровищ» находится в довольно небезопасном регионе космоса: он не только удален от торговых путей, но и довольно густо заселен пустотной фауной монструозных разновидностей. Для поиска пиратского «клада» желающему понадобится не только хорошая быстроходная корабль, но и какая-то охрана.

— И в качестве нее как нельзя лучше подойдет полуохотник семьи Акима: его, в отличие от охотников и перехватчиков, необходимых для охраны долговременных предприятий, с гораздо большей охотой выделят щедрому нанимателю. А уж если этот наниматель из дружественного клана Лазури, то этот контракт послужит еще и укреплению связей между кланами и еще больше расположит их патриархов к совместному действию, — мать уже откровенно веселилась, — Сира, что ты говорила? Кажется, «Я не стану матриархом, мама.», верно?

— Мама, не смейся. Просто, накатило однажды… — смутилась Сира.

— Так и начинается этот путь, — мать весело приподняла бровь, и поинтересовалась у дочери, — Сира, это предприятие очень секретное?

— Мама, тебе решать: карты — твои, — Сира подняла чуть выше свой баул пустотника, что несла в правой руке, демонстрируя его матери, — Мама, только не поддевай! Я — не такая, как ты. Просто, не хочу, чтобы они зря пропали.

— Конечно, дочь. «Гордость Акима», как думаешь, будут свободны для очередной моей авантюры? — нет, мать не могла не поддеть!

— Мам! — встопорщилась Сира.

— Не такая, как я? — снова развеселилась мама.

— Просто, перестань видеть во мне свою копию. Ты же Кас с этим не колеблешь! — сверкнула глазами на мать Сира.

— Каси — совершенно другая. Она пошла в отца. Она — больше Акима. А ты — Лазури, хоть и злишься, — нет, мать, похоже, расположилась подтрунивать над Сирой. Нужно было незамедлительно менять тему.

— Мама, давай перейдем к делу, — Сира, найдя глазами беседку, под сенью лимонных деревьев вытянувшуюся вдоль дорожки, поспешила к ней, — Взгляни на эти карты и заметки, которые я составила, пока их расшифровывала.

— На расшифровку нужно куда больше времени и сил, — мать все еще развлекалась, но, кажется, Сире удалось сменить вектор ее интереса.

Ариса Лазури последовала за дочерью, явно стремящейся сменить тему. Та же уже раскладывала на скамейке беседки какие-то бумаги. Даже отсюда они выглядели многообещающе.

— Мама, взгляни, — отвлекшись от своего дела, Сира приглашающе взмахнула крылом. Ариса Лазури сделала удивленные глаза, и, рассмеявшись изобразившей недовольство дочери, присела рядом с ней, и принялась за изучение разложенных Сирой по дереву скамейки документов.

— Кас, мать знала о наших планах на птенцов еще до того, как я ей рассказала. Она не скрывает: получает информацию о нас от кого-то из матриархов нашей же семьи. Как думаешь, от кого? — Сира откинулась на спинку кресла: ожидать своей очереди на осмотр было тягостно. Но семья настаивала на том, чтобы пустотные драконы Акима проходили осмотры только у врачей Флота — патриархи были готовы полностью доверить здоровье родственниц только им. А флотским на происхождение наплевать: «Честь и Подвеска!» Раз попал в действующие офицеры, то оставляй свое происхождение за пределами службы. В теории… Так-то Сира прекрасно знала, что есть некоторые семьи, на происхождение из которых флотские очень даже обращают внимание. Но клан Акима был не из их числа.

— Сир, ты сомневалась? А я даже удивлена, что это кто-то из матриархов: мог и отец рассказать. У них же с матерью отношения исправились. Ну, а матриархи… Лазури — одни из наших главных союзников. Так что, не удивлена, — оторвалась от купленной в газетном киоске прессы первый помощник, — Как она отреагировала? Не сильно злилась, что мы решили зачать от эфиризованного Блеском семени? Она не против того самца, что нам подобрала семья?

— Кас, как и говорила Зик, плевать ей на то, кто отец — ей важно только, что матерями будем мы с тобой, — фыркнула Сира, от безделья переворачиваясь в кресле и принимаясь рассматривать офицеров своего экипажа.

— Капитан, старший помощник, а могли бы вы просто выйти замуж — и не было бы никаких терзаний о том, какого самца вам подберут старшие, — хихикнула младший помощник Лей Омана-Акима, тоже листая прессу, но уже не газету, а дамский журнал — экипаж, вернувшись в порт приписки, жадно наверстывал упущенное время столичной жизни, — Кстати, ты узнала у старших насчет Кира?

— Узнала, Лей: твой муж, наконец-то, назначен на наш борт. Когда прибудет — виверна его знает. Старшие опять не могут определиться с тем, где нас с «Гордостью» использовать. Так что, мой совет: пока стоим в порту, сама навести Кирома, — Сира подложила ладони под подбородок, и с удовольствием расправила крылья вверх, — А замуж? Нет! Нас бы с Кас мать извела, заикнись мы про то, что готовы на замужество: у Лазури совсем другие повадки, чем у нас, Акима — у них свадьба это не о продолжении рода. У них свадьба это о бизнесе и политике. Клан нуворишей, в конце концов. И, да, мать бы в дела нашего клана влезла. И не только она. Кас, подтверди!

— Подтверждаю: капитан говорит правду. Если бы мы тогда, когда вступили в возраст, согласились на брачный поиск, то половина матриархов Лазури в семейных владениях безвылазно сидела бы. Лазури очень хочется привязать нас к себе покрепче. Лей, ты думаешь, мы с Сирой под небом просто так появились? Лазури подложили нашу мать под нашего отца именно для этого — ради усиления уз между кланами, — сестра аккуратно сложила газетные листы, и отложила прессу в сторону, — У Лазури совсем другие порядки, чем у Омана или Акима: Лазури — манипуляторы и торгаши в плохом смысле. У них брак, птенцы и любовь — все отдельно.

— Да, Лей. У вас, Омана, брак — это птенцы. У нас, Акима, брак связывает драконов, и потому так много экипажей, целиком состоящих в одном брачном союзе. А для Лазури брак — это инструмент. Потому они их так хитро и заключают, и так часто разрывают. Очень непорядочный в этом плане клан: продолжение рода и любовь у них совершенно с брачными узами не связаны, — согласилась с Каси другая младшая помощник, Ника Акима-Лазури, — Я, ведь, формально, тоже Лазури. Только, Акима: союз был заключен, но мы с Экресом только два раза спарились. И то, оба раза — с противозачаточными. Лазури не хотят, чтобы я от него рожала или занимала место в его гареме — им в тот раз была нужна только формальная связь, запись в брачных книгах.

— Да, помню то, как тогда патриархи кипели, — хихикнула Сира, вспоминая те времена, когда патриархи клана с самыми постными рожами вернулись со встречи с патриархами дружественной семьи, а потом, думая, что их никто не подслушивает, крыли Лазури самой отборной бранью, какую могли придумать, — Но, ведь, в итоге, все кончилось хорошо: ты вернулась в клан, тебе разрешено рожать от того, кого выберут старшие, и птенец будет признан как Акима.

— Но брак теперь для меня закрыт — я, ведь, формально все еще остаюсь женой Экреса Лазури. А неформальные отношения… Сира, знаешь, когда тебе что-то запрещено, этого очень сильно хочется, — Ника тоже развернулась в своем кресле, и, подперев голову рукой, задумчиво взглянула на свою капитана, — Может быть…

Но договорить она не успела: служащая у стойки нажала кнопку, и объявила по громкой связи, — Офицер Сира Лазури из семьи Акима, пройдите на прием. Вас принимает доктор Зверт.

— Ну, девочки, счастливо! Пожелайте мне удачи, — взлетела со своего кресла Сира, и, оказавшись на полу за три метра от прежнего места и сложив крылья под неодобрительные взгляды служащих, быстрым шагом направилась в сторону нужного крыла госпиталя.

— Удачи, капитан! — дружно прозвучало ей вслед, тем изрядно приподняв настроение драконессе.

Сира улыбнулась про себя, и добавила шага. А когда все драконы скрылись за аркой приемной залы, перешла на бег. Конечно, хотелось бы полететь. Но, пожалуй, лучше потерпеть — все-таки, общественное учреждение. Нужно выразить ему уважение.

Дверь с карточкой «Доктор Зверт» нашлась быстро. Сира глубоко вдохнула. Выдохнула. И дернула за шнурок дверного сигнала.

— А, леди Акима. Проходите, — через несколько секунд дверь отворил знакомый Сире дракон с подвеской медицинского офицера Флота на шее, и, улыбаясь, пригласил ее в свой кабинет, — Насколько я помню, вы каждый раз боитесь негативного вердикта.

— Да, доктор. Я боюсь быть списанной на станцию, — согласно кивнула дракону Сира: к счастью, перед врачом не нужно играть бесстрашие. Сира до ужаса боится, что однажды после всех обследований доктор усадит ее напротив себя, и произнесет страшные слова: — «Леди Акима, у меня к вам очень серьезный разговор…»

— О, нет, леди Акима, насколько я помню результаты вашего прошлого посещения, вам еще очень далеко до спаенности, — эскулап провел Сиру в свой уютный кабинет, и усадил ее в удобное кресло, — Итак, начнем? Ах, да, совсем забыл. Вы так же, как и раньше, желаете, чтобы я принял всех офицеров вашего экипажа?

— Да, если это возможно. Нам бы хотелось и дальше наблюдаться у одного доктора, — кивнула дракону Сира. На этом ее взгляд зацепился за дверь, что была за спиной у доктора Зверта, и вела, как помнила драконесса, в настоящую пыточную палату с креслом унижений и множеством противных холодных инструментов и рядами бутылочек склизких растворов, которые будут лить и на саму Сиру, и в ее сокровенную женскую суть. Драконесса поежилась.

— Ну, что же вы все, бесстрашные боевые офицеры, так боитесь простого гинекологического осмотра? — врач заметил эту дрожь, и подбадривающе улыбнулся, — Вспомните, капитан: вы соединяетесь с кораблем, который вводит в вас коннекторы и пробивает ваши яичники иглами, потом их медленно поглощая. Разве, простой профилактический осмотр настолько страшнее этого?

— Вы даже не представляете, — Сира подхватила улыбку эскулапа, и ей стало легче, — Соединение с моим Блеском это секс и чувства — боль отходит на задний план. А лежать же на этом кресле под вашими руками, когда… Не в обиду, доктор Зверт, это унижение.

— Я слышу это не в первый раз, леди Акима. И совершенно не обижаюсь на то, что мои пациентки боятся. Пока мы живы, нам свойственно испытывать страх — очень полезное чувство, если им не злоупотреблять. Просто, когда мы войдем в манипуляционную, наберитесь терпения. Я вам напомню, — усмехнулся дракон, и поудобнее перехватив автоперо, продолжил, — Итак, леди Акима, начнем наш опрос…

— Ни на что не жалуюсь. Изменений в последнее время в самочувствии не замечала. Цикл стабильный. Своим либидо довольна. Сексуальная жизнь регулярная, — не дожидаясь того, как собеседник закончит фразу, выдохнула Сира, и, закрыв глаза, почувствовала себя гораздо лучше — страх перед предстоящим унижением отступал, — Что я забыла?

— Многое, — врач сделал несколько росчерков в журнале здоровья пустотного офицера, и продолжил, — Итак, теперь вернемся к упущенному вами…

Прием продолжался обычным неторопливым порядком. Хотя, это и не избавило Сиру от терзаний, когда она оказалась распялена на ненавистном кресле, а доктор Зверт взялся за свои изуверские инструменты, растягивая женскую суть драконессы холодным металлом, корябая ее мерзкой тканью на палочках и облучая противным шумом из врачебно-пыточного ультразвукового прибора. В общем, когда Сира покинула эту камеру позора и унижений, она была весьма рада, что доктор, все-таки, обычный дракон, и ему нужно время на обработку собранных данных и оформления заключения — она успеет отдохнуть и прийти в себя. Чему поспособствовал и горячий лу’кла, предложенный ей хозяином кабинета. И не только этому: пока драконесса расслаблялась, попивая терпкий напиток, доктор Зверт закончил свою работу — слова «Поздравляю, леди Акима. Изменения минимальные и уточняющих исследований не требуют. У вас впереди еще многие десятилетия пустотной карьеры.» зарубили все ее страхи раньше, чем она о них вспомнила.

Поблагодарив эскулапа и снова подтвердив обещание, что он возьмется за осмотр всех ее офицеров, Сира бодрой походкой двинулась обратно в сторону приемной залы, на ходу снова восстанавливая в душе бесстрашие и бесшабашность, что подобает капитану легкого боевого корабля. Интересно, мать тоже носит маски? Наверняка!