Блог «Серп и молот» 2019–2020

Из воспоминаний детства

27 января, 2019 https://p-balaev.livejournal.com/2019/01/27/

Сегодня позвонила одноклассница, вспоминали школу, детство, друзей. Сашку Оберемка, моего школьного друга. Он рано умер, в тридцать с небольшим. Инфаркт. Я сам с возрастом Сашку всё чаще вспоминаю. И своё детство.

С Сашкой мы хоть и учились в одном классе, но сдружились на совхозной конюшне, тогда еще ею дед заведовал, уже последние годы, когда я был в третьем классе он окончательно ушел на пенсию.

Интересно, что я даже не помню, в каком точно возрасте я стал с дедушкой ходить к нему на работу, но с восьми лет я уже не подходил к лошадям до самой армии. В армии я не в кавалерии служил, конечно, но представился случай — это отдельный рассказ. Пришлось объезжать абсолютно дикого трехлетка. И ничего. Справился. Правда, когда с дуру я на него сразу без седла сел — он меня, в конце концов, сбросил. Через несколько дней командир части привез седло и уже нормально всё прошло. А потом, через несколько лет, пришлось верхом проехать за день больше полусотни километров. И тоже — нормально. Мышцы ног, конечно, побаливали с непривычки, но не критично.

Интересно, что в седле я научился ездить, когда ноги до стремян еще не доставали, совал их в ремни, к которым стремена подвешивались. Но, наверно, езда на лошади — это как умение ездить на велосипеде. Если в детстве научился, то это умение на всю жизнь. Я не представляю даже сейчас ситуацию, при которой могу свалиться с оседланного коня.

На конюшню я ходил в детстве с дедом, а Сашка Оберемок бегал потому, что он, как нормальный пацан, лошадьми бредил. Конноспортивную секцию в селе еще при Хрущеве закрыли, когда стали вырезать на колбасу племенное поголовье рысаков и буденновцев, на конюшне осталось только несколько лошадей от прежнего богатства, поголовье рабочих лошадей и табун в пару сотен, из которого брали ремонтный молодняк, да на мясокомбинаты отвозили периодически по несколько лошадей.

Пацаны ходили к деду покататься на лошадях, просто рядом с конями потереться. Дед разрешал при условии, если после конь будет вычищен. Проверял платком. Проводил по крупу платком, грязный — тут же получи кнутом поперек спины. Пацану, да и взрослому, выкупать и вычистить лошадь — это не очень просто, попотеть нужно. Поэтому особо много посетителей из детворы на конюшне не вертелось, кнутом по спине — это все-таки больно. Нам с Сашкой тоже иногда перепадало. Но я, на правах любимого внука, а Сашка на правах моего друга, пользовались дедовским расположением. Он нас учил обращению с лошадьми серьезно. В первом классе мы уже объезжали молодняк. А уж болтать локтями и сутулиться в седле — это для нас, еще пацанов, было совсем немыслимо.

После одного случая, я перестал к деду ходить, родители запретили категорически. Сашка бегал, пока Павел Карпович не ушел на пенсию. А уже потом он до девятого класса занимался конокрадством, т. е. просто по району воровал с совхозных конюшен лошадей, прятал их по сопкам — это такой местный пацанячий прикол был у нас. Потом уже, когда Приморское село захлестнула наркомания (это еще при Лёне Брежневе было), лошади у наркоманов летом, в период цветения конопли особенно ценились. Потного коня гнали через заросли конопли, а потом соскребали с него пот, смешанный с пыльцой.

Случай со мной такой произошел. На конюшне была одна из любимых наша лошадей — Ласточка. Помесь рысистой и монголки. Светлосерая в яблоках кобыла ростом с монголку, но сложенная почти как арабская. Красавица. Резвая. Нервная. У нее был недостаток — пугливая. Пастухи ее из-за этого не любили брать на конюшне.

Как-то летним утром я на ней выгнал пастись табун и возвращался уже на конюшню, до конюшни меньше километра оставалось, и тут из травы, почти из-под копыт Ласточки, вылетел фазан. А эта птица тихо взлетать не умеет. Кобыла испугалась и понесла. Прямо на свалку списанной совхозной техники, эта свалка чуть в стороне от конюшни была. Я испугался, когда понял, что Ласточка повода не слушается. Тянул поводья изо всех сил — бесполезно. А впереди — сваленные культиваторы, сеялки, плуги, комбайновые жатки. От конюшни перепуганный дед бежал с криком: «Петька, прыгай!». Он уже понял, что кобыла понесла, и видел — куда.

Я почти перед самой свалкой спрыгнул. Ласточку даже дорезать не пришлось, ей распороло грудь и живот, пока дед ходил за ножом, она умерла на моих глазах. Еще и Сашка подбежал смотреть. Мы стояли вдвоем, смотрели и плакали.

После этого случая родители категорически запретили деду брать меня с собой на работу, а мне — ходить на конюшню.

А Сашка продолжал ходить. У нас с ним там был еще один любимый конь — жеребец буденновской породы Орлик. Дед к Орлику только нам двоим и разрешал подходить. И сам только на нем ездил. Жеребец просто огромный был. Злой, как черт. И красивый невероятно. Рыжий, почти апельсинового цвета. На передних ногах до колен — белые чулки.

И кусался. Дед на день выпускал его на баз, мы лезли к Орлику, он нас с Сашкой гонял по базу и кусал. Чуть-чуть прихватывал зубами. Толкал головой, валил на землю и прихватывал за руки и ноги. У нас для него всегда в карманах были горбушки хлеба с солью, это он так попрошайничал. У нас с Сашкой еще развлечение было: мы цеплялись Орлику за задние ноги, я за одну, Сашка — за другую, и Орлик дрыгал ногами, пытаясь нас сбросить. Осторожно так дрыгал. Ему самому нравилось это развлечение.

Но я не оговорился, когда написал, что жеребец был злым, как черт. В денник к нему, кроме деда и нас с Сашкой, никто не рисковал заходить — мог убить. Впрочем, через год после того, как Павел Карпович ушел на пенсию, он двоих мужиков и убил. За один месяц…

Когда Павел Карпович стал пенсионером, он на конюшню до самой смерти ни разу не пришел. Мне потом, уже девятикласснику, когда мы вдвоем жили после смерти бабушки, признавался, что по коням тосковал, но и видеть не мог, как конюшня приходит в запустение.

Орлик без деда тоже затосковал и присмирел. Стал каким-то понурым. Сашка мне в школе рассказывал, что конь даже к соленому хлебу стал равнодушным. Его мужики перестали бояться и это привело к трагедии.

Первого мая, в нашем довольно большом селе тогда еще проходили демонстрации, сельчане с флагами ходили по центральной улице, вернее, по трассе Хороль–Сиваковка, которая проходила через середину нашего Ленинского. Бригадир молочно-товарной фермы, хорошо поддав, решил покрасоваться перед колонной сельчан на горячем скакуне. Оседлал Орлика. Причем, все хорошо знали — жеребец пьяных ненавидит. Но за последний год Орлик изменился и это забылось. Бригадир решил проскакать во весь опор вдоль колонны демонстрантов, от хвоста до головы. Не доскакал. Конь у самой головы колоны резко остановился. Как вкопанный. Всадник вылетел из седла головой вперед, и головой — прямо в дорогу воткнулся. Насмерть. Сразу.

Никто ничего не понял до 9 мая. Через восемь дней «подвиг» бригадира на Орлике решил повторить зоотехник. Проскакал от хвоста колонны до ее головы, осадил коня, развернулся и хотел проскакать теперь наоборот, от головы до хвоста. Не успел. Орлик резко упал на бок и перекатился через всадника, потом еще раз перекатился в другую сторону. Вскочил и ускакал. Прямо с седлом. Мужик умер в районной больнице.

На конюшню конь не прибежал, ушел в табун, который возле сопок пасся. Старого табунного жеребца выгнал. Стал сам табун водить. Сашка на следующий день с Орлика снял седло и уздечку.

Я в первой части ошибся насчет того, что с восьми лет до армии на коня не садился. Одним годом ошибся. С девяти лет. Орлик был последней лошадью, на которую я в детстве садился.

После смерти зоотехника коня хотели отправить на мясокомбинат. Поймать не смогли. Пару раз табун вместе с ним загоняли на баз, пробовали ловить — бесполезно. Орлик ограждение перепрыгивал и уходил. Оставили его в покое.

…Мы с Сашкой вдвоем лежим в траве. Вдалеке, метров за 200, пасется наш совхозный табун. Вполголоса по очереди: «Орли-и-к!». Жеребец поднимает голову. Вострит уши.

«Орли-и-к!». Вы видели когда-нибудь, как табунный жеребец атакует? Зрелище не для слабонервных. Медведь не так страшен в ярости. Прижатые уши, опущенная почти к самой земле оскаленная морда и зигзагами эта гора мышц, вооруженная копытами несется прямо на нас.

Мы с Сашкой лежим в траве и смеемся. Орлик с таким зверским видом еще и пару кругов вокруг нас сделает. Потом нам карманы обшаривает, как собачонка. Хлеб ищет. У Сашки всегда с собой недоуздок, удилами мы нашего любимца не оскорбляли. Орлик сам голову подставляет под недоуздок. Поднимает переднюю ногу, мы по очереди с ноги залазим сначала ему на шею, потом пересаживаемся на круп… Эх! Погнали наши городских! Аж ветер в ушах свистит!..

Кто-то из деревенских баб увидел нас на коне-убийце и моей матери рассказали. Погулял по мне шнур от кипятильника. Запрет не подходить к лошадям был жестким…

Вообще в отношении животных к детям много довольно загадочного. Может быть это связано с тем, что животные не чувствуют, что дети представляют для их опасность, поэтому свирепый жеребец, способный всего лишь неосторожным движением раскроить мальчишке голову, вдруг становится аккуратнее, чем любая нянька в яслях.

И не только лошади, конечно, так себя ведут. Я еще жил в пос. Пограничном, во дворе у меня сидел на цепи огромный кавказец Тайсон, 87 см в холке. Злющий, как дьявол. Знакомый собачник, похваставшийся тем, что может с цепи любую собаку снять (действительно, опытный мужик), на спор решил так же поступить с Тайсоном. Подошел к нему, посмотрел, оценил готовность пса сожрать его прямо сейчас, развернулся и ушел со словами: «Ну его к черту, я лучше пойду тебе твой выигранный коньяк куплю».

При этом, идешь с работы, подходишь к дому, навстречу бегут соседские детишки, совсем маленькие, 5–6 летнего возраста: «Дядя Петя, выведи нам Тайсона поиграть». Вывожу собаку на длинном поводке за двор, привязываю к дереву, они на нем верхом катаются, за хвост таскают…

Была еще одна очень неприятная обязанность у сельских ребят в мое время, у нас она называлась: припаска теленка. Отел коров частники подгадывали обычно к февралю-марту, когда морозов сильных уже не было, в сараях не так холодно уже было. Примерно до июня-июля телят или дома в базах держали, приносили им свежескошенную траву, или на веревке, цепи, привязывали на лужайках к колышкам. А потом, в середине лета, начинали выгонять с коровами в стадо. И тут для детишек начиналась … тренировка в беге на длинные дистанции. На несколько дней. Утром телята паслись спокойно. Как только появлялся гнус, овода-слепни, к обеду — начиналось. Хвост трубой и бежит черт знает куда! Пастух на лошади не может с ним справиться. Остается пацану только бежать за этой тварью, пока она не устанет, и потом гнать назад в стадо. Бежать за ней обязательно нужно, иначе может потеряться. Обычно раз-два — и больше теленок не убегает из стада. Привыкает.

Но мне, когда я закончил второй класс, с одним таким бычком не повезло. Он, наверно, неделю так бегал. А бегают они далеко, километров по десять бывает. Того бычка звали Мишка. Симментал, красно-белой масти. И он родился не в феврале, а еще до Нового года, к моменту, когда в стадо попал, уже был довольно крупным. Разумеется, и дистанция нашего бега была довольно приличной.

Довел он меня до такой злости, что я однажды, когда он почти до железной дороги, это километров 12 от выпаса, добежал и остановился усталый, на него сел верхом. У меня был верховой бык. И этим я Мишке срок жизни на год продлил. Обычно теленка на откорме, если он зимой рождался, держали лето, потом зиму и еще следующее лето, по окончании пастбищного сезона сдавали в заготконтору. Как раз бык вырастал до 400–500 кг. До сдаточного веса.

Мишку продержали мы еще один год. В начале того лета, после которого он должен был уехать на грузовике на мясокомбинат, я скакал с радостным гиканьем на его спине по улице к зависти своих сверстников. Ни у кого верхового быка не было! А скакать верхом на быке — это вам не на лошади. Спина быка для верховой езды не предназначена! Управлял я Мишкой веревками, привязанными к рогам. Такие вожжи у меня были. Доскакался. Мишка со всадником на спине неудачно перепрыгнул через кювет и сел на задницу, отказываясь подниматься. Повредил спину. В конце концов, он встал, но начал ходить, очень сильно подволакивая задние ноги. Стал плохо пастись, похудел, и родителям пришлось его оставить еще на год. Худого быка сдавать в заготконтору было не выгодно, это вообще копейки получили бы. Досталось мне от родителей, конечно.

А за осень и зиму Мишка постепенно оклемался, ноги приволакивал, но уже почти незаметно, и вырос в огромного бычину. Потом он потянул на взвешивании почти 700 кг. У него одна голова была больше меня. Мог убить меня только мотнув рогами. А я на нем также ездил верхом. Утром надо выгонять скотину в стадо, сел на быка и поехал, гонишь еще впереди хворостиной корову с телкой. Красота. С матерью идешь на обеденную дойку летом, Мишке обязательно угощение возьмешь. Он встречает, бежит от стада радостный. Вечером встречать стадо идешь — тоже хлеба ему возьмешь. Тоже первый в стаде бежит, прямо к тебе. Друг.

Но неизбежно наступил момент, когда Мишку должны были отправить на мясокомбинат. Он еще и дурить к осени стал, начал пугать людей. Не нападал, но несколько раз делал вид, что такое желание испытывает. Меня это не касалось, разумеется.

Я просил отца: «Пап, давай Мишку не будем сдавать?». Отец мне вполне доходчиво объяснил, что можно и отпустить быка на волю. Только он может человека убить и его все-равно пристрелят, а нас посадят в тюрьму. «Ты этого хочешь?». «Нет. Но Мишку очень жалко». «А это тебе, сынок, наука на будущее. А чтобы она лучше запомнилась — сам отведешь быка на приемный пункт»…

Далек этот мир от совершенства, конечно.

Основной заработок гинекологов в СССР.

29 апреля, 2019 https://p-balaev.livejournal.com/2019/04/29/

На «мыло» про это вопрос прислали.

Думаете — аборты? Не угадали. Триппер! У женщин гонорею лечили гинекологи, а гонореи в СССР было, как сегодня насморка.

Конечно, нужно уточнить, что гонорея в большинстве случаев у женщин выявлялась гинекологами (там не такие симптомы, как у мужчин, женщина с триппером может годами жить не обращаясь к врачу, пока в конце концов до матки процесс не дойдет), и можно договориться с лечением у гинеколога или получить направление к венерологу, который обязан выявить все половые связи и всех половых партнеров начать проверять… за сокрытие связей — уголовная ответственность. Теперь прикиньте, сколько на триппере зарабатывали гинекологи.

Дополню. Вспомнилось. почему советские женщины-гинекологи среди всех врачей считались самыми грубыми?

На цикле «акушерство и гинекология» у нас была обязательная недельная практика в женских консультациях. Вместе с врачами студенты вели прием гражданок. Первая же гражданка, которая мне досталась, удивила меня… запахом. Гонорея вкупе с молочницей, да еще у большого числа советских женщин, не привыкших к ежедневным водным процедурам в области промежности (не всегда их вина, бытовые условия даже в городах были еще теми!), давала удивительнейший букет ароматов. Я даже не успев толком надеть на пальцы два резиновых напальчника, побежал к раковине блевать. Не хватило даже секунды на подавление рефлекса, настолько долбануло сразу и резко.

Гражданка от врача-гинеколога, естественно, выслушала советы мыть там каждый день с использованием лексикона портовых грузчиков.

29 апреля, 2019 https://p-balaev.livejournal.com/2019/04/29/

Как только открылась граница с Китаем и приграничные китайские села выросли в города, так туда поехали лечиться жители Приморского и Хабаровского краев. Оказалось, то, что не могут лечить российские врачи, вчерашние советские, китайские вылечивают на раз. Платно, но за смешные деньги. Даже проблемы с позвоночником — самые тяжелые для лечения болячки.

У моего друга начались в 2009 году проблемы со здоровьем — частые приступы тошноты. Российские врачи не смогли поставить диагноз. Поехал в Китай. Диагноз — рак поджелудочной железы.

Не поверил. Поехал в Южную Корею, диагноз китайцев не подтвердили. Что поставили — уже не помню.

Лечил у наших врачей то, что диагностировали южные корейцы. Начал резко худеть. Здесь уже стало ясно — рак.

Поехал в Китай. Там отказались оперировать, сказали, что поздно. Если есть желание — сделают, но это стоит баснословных денег, а результат — несколько месяцев жизни всего лишь. Лучше год посвятить тому, что придется умереть и подвести итоги.

Путем сворачивания семейного бизнеса родственников, брата и отца, собрали деньги на операцию в Германии. Наши врачи во Владивостоке брались оперировать, но сами советовали ехать в Германию.

Сделал там операцию. Год — нормально.

Через год пошли метастазы. Денег на лечение уже не было. Застрелился из наградного пистолета. Начальник Калининградской оперативной таможни — его последняя должность. Взяточник, ага.

Призыв в язовскую армию.

14 мая, 2019 https://p-balaev.livejournal.com/2019/05/14/

Как меня в армию призывали. Не для книги. Просто вспомнился этот цирк.

Весенний призыв 1987 года. Призывали нас, студентов, уже в самом конце июня. Я шел в армию от Уссурийского городского военкомата. Уже медкомиссию прошел, из общаги выселился. Рассчитал, что до дня призыва у матери поживу и от нее служить поеду. Повестка уже для явки на определенное число на руках была. Нужно было явиться не в сам военкомат, а в какой-то клуб (в какой — уже не помню, но он в самом центре Уссурийска был) города, там был призывной пункт и команды формировались.

Перед днем явки на призывной пункт, сел вечером на поезд, поехал из Ленинского в Уссурийск. Приехал в час ночи, до утра на вокзале просидел, пошел в этот клуб.

Покупатели из частей часа два набирали команды, по списку выкрикивали новобранцев. Последний покупатель себе набрал, в зале клуба осталось несколько человек, я среди них, которые сегодня армии не требовались. Нам переписали повестки на следующий день.

Успел к обеду вернуться из Уссурийска в Ленинское. Выспался, поел и вечером опять на поезде поехал в Уссурийск. Всё по новой.

Перед началом работы комиссии стою курю перед входом в клуб. Рядом курит старлей флотский. Смотри на меня:

— И ты призывник, что ли?

— Ну да. Не похож?

— Очень взрослым выглядишь. Хочешь на флот?

— Да по фигу. Давай на флот. Я почти закончил военно-морскую кафедру в мединституте, буду вам на флоте жопы зеленкой мазать.

— А сколько тебе лет?

— 23.

— Пипец! Не, на хер ты мне не нужен. Меня за тебя начальство будет иметь.

— Почему?

— Да вы в таком возрасте все уже грамотные, права будете качать, на хер нужен такой рак мозга. Тебя возьмут в самую последнюю команду. До последнего будут откладывать.

Не взяли меня на флот. Вообще, и на второй день никуда не взяли. Переписали повестку на следующий день. Можно было обидеться и вообще навалить на призыв. Два дня являлся, можно на третий опоздать по транспортным причинам и вообще в этот призыв не пойти в армию. Так осенью призовут! Посреди сессии выдернут и потом еще лишний год потеряешь! И служить начинать летом приятней, чем зимой.

Опять возвращаюсь домой в Ленинское. Вечером опять на поезде в Уссурийск, всю ночь на вокзале…

В третий раз я уже взял из дома бутылку коньяка. Я уже понял всё. Эту бутылку я отдал капитану из военкомата, который сторожил личные дела призывников, отобранных покупателями. За бутылку коньяка он подменил одно личное дело из стопки, отобранных прапорщиком, приехавшем из ШМАСа Спасска-Дальнего, вложил туда мое. Капитаны — хорошие люди. Служил я в двух часах езды от Уссурийска. После «духовского» периода ко мне еще моя институтская подружка полгода в гости ездила, пока замуж не вышла.

А тот прапорщик из ШМАСа оказался потом старшиной роты, в которую я попал. Уже в поезде, когда он вез нас в Спасск, увидел меня и удивился:

— А ты как в моей команде оказался? Сколько тебе лет?

— ЫЫЫ! 23.

— Не дай бог — в мою роту!

Да нормально всё было дальше. Даже чачу с ним через три месяца пили, когда он ответственным по роте стоял, а я — дежурным по роте.

Нас же, студентов, сразу после того, как в форму переодели, построили на плацу и начальник политотдела части предупредил, что согласно какого то приказа козлячьего маршала Язова за нарушения воинской дисциплины и прочие косяки МО будет направлять в институты ходатайства о нашем отчислении. И что есть какой-то приказ по министерству образования нас отчислять без права восстановления.

Поэтому мы не сильно права качали. Но вот со мной призвали Саньку Егорова, ему 27 лет было и институт он давно закончил., вот там было жестко…

14 мая, 2019 https://p-balaev.livejournal.com/2019/05/14/

Санька Егоров был уже женат. У них был один ребенок, но второй никак не получался и его, отмазывавшегося от армии почти пять лет, все-таки «арестовали». Точно уже не помню, как он сдался, но, кажется, там уже судимость ему грозила за дальнейшую «косьбу».

Служил он по принципу — «один хрен из армии не выгоните, так сами и страдайте».

Санька ростом даже на полголовы меньше меня, примерно 162. Коренастый, с явным брюшком и лысиной, как у Ленина.

Команда с ним прибыла в нашу часть примерно на неделю позже нас. Егоров надел форму и выглядел в ней… Ну большего издевательства над формой нельзя было придумать. Он в таком издевательском виде два года ее и носил.

Первый же подъем показал, что в роте появилась проблема. Санька в 6.30 отказался по команде вставать с кровати, сказал, что ему хреново, нужно еще часик поспать. Вообще — давление, подагра и пелагра, зовите доктора, если не верите.

Сержант-замок сбросил его с кровати вместе с матрацем. Зря он это сделал. Санька изобразил дикую боль в области живота и начал умирать.

В результате всего этого спектакля он оказался в ротной канцелярии перед лицом командира роты майора Киселева, которому объяснил, как видит свою дальнейшую службу:

— Майор, ты от меня со своей армией и «один за всех, а все за одного» от… отстань, короче. Я могу починять разные магнитофоны, телевизоры, некоторые марки утюгов и самоваров, хочешь — буду вам здесь всё починять. Только примусы не приносите. Аллергия на керосин. А с вашей дисциплиной — отстаньте. Я старый, больной человек, за меня переживает моя жена. Если ваша дисциплина будет вредить моему здоровью, мы будем писать во все прокуратуры. Если мне твои сатрапы-сержанты руки свяжут, через неделю после отсутствия от меня письма с подтверждением того, что служба мне в кайф, моя супруга накатает телегу самому главному военному прокурору, что её муж вот-вот в армии умрет от издевательств. Тебе оно надо такое? Ну, не подтвердится. Но ты же устанешь от всего этого. И утюг тебе тогда я чинить не буду. Понимаешь?

Саньке выделили комнату в клубе части. Он там себе завел паяльник, электроплитку и повесил большую картину с женщиной в купальнике. Ему носили всякие сломанные электроприборы. Майорам и выше — чинилось бесплатно. Офицерам — за тушенку. Прапорщикам — за водку. Военнослужащим чужой части — за водку с тушенкой.

Кровать в казарме Егорову поставили в самом дальнем углу, чтобы меньше было наблюдающих, как он только к 8-ми утра просыпается и часто страдая с похмелья бредет в умывальную комнату бриться и чистить зубы.

После полугода учебки его в части оставили. «Примусы» советского производства ломались чаще китайского говна. Егорова ценили не только в части, но во всем гарнизоне.

Арест генерала Кизлыка. Силовики, власть и деньги.

27 декабря, 2019 https://p-balaev.livejournal.com/2019/12/27/

Про очередной шухер на таможне слышали? Про арест генерала Кизлыка со товарищи? Мне старые знакомые из Конторы для посмеяться скинули копию постановления о возбуждении УД в отношении их. Я уже третий день и смеюсь. Само постановление я не выложу, конечно. Это не для посторонних. Но написать о том, как залетел Кизлык — могу. Заодно о том, чьи миллиарды нашли у полковника Захарченко[1] и почему Путин так опозорился с пенсионной реформой, незадолго до нее обещав пенсионный возраст не повышать. И вообще, кто у нас в стране — власть.

Стоит написать?

28 декабря, 2019 https://p-balaev.livejournal.com/2019/12/28/

23 декабря в Федеральной таможенной службе начался очередной шухер. Впрочем, в МВД, Прокуратуре и даже в ФСБ подобные сабантуи проходят еще чаще, чем на таможне. Уже который год в стране идет и ширится борьба с коррупционерами в погонах. Впрочем, не только в погонах, губернаторов тоже по коврику катают сапогами.

А 24 декабря был арестован фигурант свеже-возбужденного уголовного дела начальник Управления Таможенных Расследований и Дознания (УТРД) ФТС России генерал-лейтенант Александр Петрович Кизлык, ему вменяют превышение и злоупотребление.

Некоторые источники пишут, что А. П. Кизлык — одна из самых влиятельных фигур в ФТС. Б-гг! ФТС — довольно оригинальная служба, она совмещает функции фискального и правоохранительного органа. Самые влиятельные в ФТС — фискальщики, те, кто собирает таможенные платежи, пошлины и налоги. Это всё, что касается таможенного оформления товаров и транспортных средств. Вот там влияние — да! Там один продуманный нормативный акт может помочь кому-то поднять за неделю миллиард, а кто-то после этого выставит свой особняк на Рублевке на продажу. Дальше идёт Главное Управление по борьбе с контрабандой (ГУБК). Это — оперативники. Они могут прикончить любой бизнес, завязанный на каких-либо незаконных схемах. А могут — не заметить. И уже потом — УТРД Кизлыка. Те только расследуют дела, возбужденные фискальщиками и оперативниками.

Но, как ни крути, генерал-лейтенант А. П. Кизлык в ФТС был не последним человеком. Не один из самых влиятельных, но все же — генерал.

Пришел он ФТС в 2007 году из прокуратуры сразу на должность начальника УТРД, находился в ней 12 лет. Это долго. Реально долго. Казался непотопляемым. Из-за непотопляемости подчиненные его считали реально мудрым. Да и мужик — непротивный. Интеллигентный, воспитанный, всегда вежливый. Откровенно подчиненным на головы не срал. Все даже завидовали сотрудникам УТРД. Обычно начальники у нас себя ведут несколько иначе. Обычный стиль руководства у нас называется «е…ть подчиненных превентивно и жестоко, чтобы боялись».

Я с Кизлыком за время своей службы в ФТС сталкивался дважды. Первый раз это произошло в 2009 году. Тогда я был заместителем начальника Владивостокской таможни по правоохранительной деятельности и осенью в Дальневосточное таможенное управление нагрянула очередная комплексная проверка по линии ГУБК и УТРД. Под проверку попадала и Владивостокская таможня в ряду других таможен управления. Меня на время этой проверки назначили ВРИО первого заместителя начальника Дальневосточной оперативной таможни (именно ДВОТ отвечает за борьбу с контрабандой и расследования в регионе, начальник ДВОТ был моим прямым начальником) отправили в командировку в Биробиджанскую и Хабаровскую таможни, которые тоже проверялись, для организации работы с комиссиями. Т. е., для того, чтобы те таможни нормально проверку сдали. Начальник ДВОТ генерал Мурашко считал, что у меня самый большой опыт по работе с комиссиями, потому что все проверки из Москвы я всегда сдавал более чем хорошо. В мои таможни их постоянно пытались направить, поэтому проверяли меня москвичи едва ли не каждый год. Ну поэтому я уже давно знал всех этих проверяющих лично.

На вопрос: как будет Владивостокская таможня сдавать проверку в мое отсутствие? Получил ответ: как-нибудь, у тебя там все-равно придраться почти не к чему.

Биробиджан и Хабаровск проверку сдали нормально. Мурашко меня поблагодарил за работу. А Владивостокскую таможню проверяла комиссия во главе с самой Людмилой Германовной Подгорной, правой рукой Кизлыка, начальник отдела регионального курирования УТРД.

Я, находясь в Биробиджане, а потом в Хабаровске только по телефону от своих начальника отдела административных расследований и начальника отдела дознания получал информацию о ходе проверки. Сдали ее нормально. Практически без замечаний. Уже когда я прибыл во Владивосток на подведение итогов проверки региона, поговорил с Подгорной. Она сказала, что удивилась, как мне удалось за три года из абсолютно бардачного правоохранения Владивостокской таможни сделать почти конфетку. Ну, это не совсем моя личная заслуга была. Я только всех блатных дебилов, которых уволить нельзя было, «подарил» ДВОТу, а начальниками и заместителями в подразделениях назначил толковых ребят. И всё, по-большому счету.

Но, через буквально неделю после отъезда московской проверки, ко мне в кабинет заявился заместитель начальника ДВОТ по организации таможенных расследований и дознания с предписанием о проведении… проверки. За тот же период, который проверялся москвичами. Я понял, что мой длящийся уже в течение 3 лет конфликт с генералом Мурашко вступает в терминальную стадию. Причем, сам генерал и наедине и при людях даже виду не подавал, что я его чем-то не устраиваю. Но об этом дальше. Пока то, что касается Кизлыка.

Так вот, проверка ДВОТ моим расследователям и дознавателям выставила «неуд.». Зашибись. Проверка УТРД ни одного более-менее существенного замечания не написала, а эти — неуд. За тот же период. Я акт проверки порвал, когда председатель мне принес его на подпись, там были замечания — полная дурь. Но Мурашко акт утвердил и моим начальникам отделов стало светить неполное служебное, а мне строгий выговор.

Я позвонил напрямую А. П. Кизлыку и доложил ситуацию. Он мне по телефону ответил, что это из ряда вон ситуация, прямое оскорбление УТРД и его лично, обещал разобраться. Параллельно со мной, мой начальник отдела административных расследований позвонил Л. Г. Подгорной и тоже рассказал о проверке ДВОТ. И уже Подгорная связалась со мной, очень интересные вещи поведала. Оказывается, отправив меня в Биробиджан и Хабаровск, Мурашко Людмилу Германовну попросил особенно тщательно проверить Владивостокскую таможню. С явным намеком на «объективность» проверки. Она особенно тщательно проверила, ничего существенного, до чего можно было докопаться не нашла. Мне по телефону сказала, что прямо сейчас пойдет к Кизлыку настаивать на еще одной проверке Владивостокской таможни, потому что не намерена терпеть такое оскорбление, результат проверки ДВОТ — это прямое обвинение ее в непрофессионализме.

Я стал ждать, чем это всё закончится. Ждать пришлось недолго. На следующий день позвонил Кизлык с объяснением ситуации и нецелесообразности ее обострения. Я сильно удивился, потому что начальник ДВОТ по линии расследований и дознания являлся подчиненным Кизлыка. Это кто кому обострил ситуацию? Спросил у него: товарищ генерал, вы же понимаете, что моих начальников отделов могут уволить ни за что, ребята вытянули работу, а вместо благодарности — такой сволочизм?

Получил ответ: а что, во Владивостоке проблема с кадрами, нельзя вместо них на эти должности найти юристов с практикой?

Абзац. Набрал номер телефона Подгорной, та чуть не сквозь слёзы: «Сама сижу, как говном измазанная».

Это первый случай, столкнувший меня с Кизлыком. Второй — когда я уже был заместителем начальника Центральной оперативной таможни. Но об этом уже завтра.

Представление о Кизлыке, как о человеке, думаю, у вас уже складывается. А так — вежливый, интеллигентный человек, на подчиненных никогда голоса не повысит…

Перевод в 2012 году в Центральную оперативную таможню для меня сопровождался несколькими неприятными сюрпризами. Во-первых, меня уговаривали и я согласился на должность заместителя начальника таможни по оперативной работе. Но оказалось, что в таможне была сокращена должность заместителя по тылу, но служба материально-технического обеспечения в ней осталась, так на меня функционал сокращенного зампотылу и навесили. Хотя еще в Тверской таможне я был приказом назначен председателем конкурсной комиссии, поэтому приходилось с этой бухгалтерией разбираться, но одновременно пахать за двух заместителей, фактически, приятного мало. Тем более, что в те годы начался психоз насчет тендеров и конкурсов, каждый конкурс прокуратура рассматривала под микроскопом.

Были еще сюрпризы, но сам мой приход в ЦОТ ознаменовался ЧП. Точнее, в нормальной обстановке и с нормальными руководителями это было бы не ЧП, а рядовое происшествие, ничем не примечательное. Но в блядском цирке, каковой из себя представляют наши правоохранительные органы, слона сначала заставляют ходить по тоненькой веревочке под куполом цирка, а потом удивляются, почему публика недовольна тем, что из под купола на нее высыпался грузовик навоза. Буквально за пару дней до того, как я приступил к должности, в ЦОТ украли вещдоки. Несколько фур задержанного оперативниками товара. Причем эти вещдоки проходили только по административному делу, возбужденному в отношении юридического лица — таможенного перевозчика. Уголовное дело не возбуждалось и перспектив его возбуждения не просматривалось ни в какой перспективе, потому что товар был задержан до прибытия фур с товаром, следовавших от украинской границы, на склад временного хранения. При пересечении границы было заявлено в транспортных документах, что в фурах пенопласт, по дороге планировалось одежду из фур выгрузить, загрузить пенопласт и потом на СВХ оформить.

Фишка же в том, что ЦОТ не имел складов для хранения такого количества вещдоков, была только комната, и вещдоки таких объемов передавались на хранение третьим лицам за плату. Объявлялся конкурс, юридические лица, желавшие заработать на хранении вещдоков, выставляли на конкурс свои условия, согласно закона конкурс выигрывал тот, кто просил меньше денег. Так и поместили в данном случае товар. Однако, весь товар, выгруженный из фур на этот склад, ночью вывезли в неизвестном направлении. Понятно было и барану, что слямзил вещдоки сам перевозчик.

В первый же день, придя на службу в ЦОТ, я прямо с утра попал на совещание у начальника ЦОТ А. А. Верещаки, командированного в ФТС из ФСБ полковника, на этом совещании обсуждался вопрос… как найти украденные вещдоки. Кроме Верещаки и меня были на совещании заместитель по организации таможенных расследования и дознания Руденко (уже сидит на нарах, ожидая суда) и тоже недавно назначенный первый заместитель Конюхов, и начальник отдела административных расследований.

Честно говоря, я долго на этом совещании не мог врубиться в ситуацию. Только поинтересовался — проведена ли экспертиза товара и определена ли его стоимость. Оказалось, всё проведено еще до того, как товар попал на злополучный склад.

— Тогда я не понимаю, в чем проблема и зачем нам нужно искать этот шмурдяк?

— Так его крали! Вещдоки украли на миллионы рублей!

— И?

Мне на мой вопрос начинают гнать хором про ущерб государству, престиж оперативной таможни, гнев Бельянинова на то, что ЦОТ не смог сохранить вещдоки и прочую муйню.

Я опять ничего не понимаю: почему разгневался Бельянинов, где ущерб государству и причем здесь престиж таможни?

Так как меня на зама начальника ЦОТ двигал тоже командированный из ФСБ полковник, заместитель начальника ГУБК ФТС, и просил оказать на первое время помощь Верещаке, так как он долгое время провел на Кавказе, занимался там специфическими операциями, еще не разбирался в таможенном законодательстве и общеуголовное ему освежить время нужно было, то я попросил Верещаку совещание прервать и переговорить с ним с глазу на глаз. Слишком явно все участники совещания включали дурочку, обсуждая простейшую ситуацию.

Сначала я начальнику таможни рассказал, что два подобных случая у меня было еще на Владивостокской таможне, но мне даже в голову не пришло, что это ЧП и я вообще о них никому не докладывал. Верещака меня не понимал:

— Пропали же вещдоки?! Как не ЧП?

— Ну смотрите, вы вещдоки на хранение передали? Передали. Отвечает за их сохранность лицо, принявшее их на хранение. Т. е., не у вас вещдоки украли, а у того лица. Оно здесь единственное потерпевшее. От ЦОТ полиция даже заявление о краже вещдоков не примет, мы не потерпевшие. Заявлять об их краже может только та организация, которая их хранила. Искать их мы можем только в рамках оперативно-розыскных мероприятий, но расследование преступлений о хищениях не входят в компетенцию таможенных органов, это не таможенное преступление, т. е. проведение ОРМ нами будет незаконным.

— А что делать?

— Ничего не делать. Наше дело сторона. У меня во Владивостоке так со склада временного хранения украли 300 колес. Я в ДВОТ даже не позвонил. Мне на это плевать было.

— Так нам же нужно решение по административному делу принимать. Если мы дело в суд направим, а суд примет решение о конфискации — где товар?

— Во-первых, нам какая разница, где товар? На хранение он передан без нарушения законодательства? Без нарушения. Пусть лицо, хранившее, и выкручивается.

— Так нет лица, оказалось, что склад оформлен на какого-то грузина по поддельному паспорту.

— Ну и что? Зачем тогда вам дело в суд передавать? Дело же в отношении таможенного перевозчика возбуждено, а не в отношении этого грузина, рассмотрите его сами, назначьте штраф в размере стоимости товара и всё. Никакого ущерба государству. Перевозчик штраф выплатит, иначе и лицензии лишится, и залога под лицензию.

— А почему тогда Бельянинов требует от меня найти товар, он не в курсе, что так можно?

— Да Бельянинов бухгалтер, ему что кража, что пожар. А вы зачем ему об этом доложили?

— Я не докладывал, он информацию получил от Кизлыка?

— А можно, Алексей Александрович, с этого места поподробнее?…

…А подробности оказались очень интересные. Оказывается, сразу после задержания товара и проведения тендера на его хранение, Денис Руденко доложил начальнику ЦОТ о том, что по его информации товар будет со склада украден. Откуда и от кого он получил информацию осталось невыясненным, Руденко был замом по организации таможенных расследований и дознания, оперативно-розыскной деятельностью не занимался, т. е. такую информацию он мог получить только по открытым каналам от доброжелателя, но фамилию доброжелателя сообщать отказался. Кроме доклада начальнику ЦОТ Руденко доложил еще эту информацию и Кизлыку. Кизлык уже доложил Бельянинову. Бельянинов вызвал к себе начальника ЦОТ и строгим голосом приказал обеспечить охрану товара, являющегося вещдоком, любыми путями.

Вообще-то, путь был только один — выставить на складе свою охрану. Что Верещака и сделал, на склад были посланы сотрудники СОБР для охраны вещдоков. Но от владельца склада в прокуратуру поступило заявление, что неправомочно выставленная охрана ЦОТ мешает производственной деятельности. Прокуратура правомерно вынесла предписание с предупреждением об ответственности за превышение полномочий в адрес Верещаки прекратить это нарушение законодательства. Правомерно, потому что, для примера, полиция не может без вашего разрешения выставить пост охраны у вас в квартире, чтобы не допустить кражу ваших личных вещей. Здесь зеркальная ситуация.

Начальник ЦОТ охрану СОБРа снял и тут же вещдоки со склада вывезли, а владелец растворился в неизвестном направлении. Тут же Руденко об этом доложил Кизлыку, а Кизлык Бельянинову. Бельянинов вызвал на ковер Верещаку, приказал вещдоки отыскать, иначе — «секир башка». Верещака козырнул, ответил с перепугу, что непременно найдет. Ему показалось, что несколько фур шмурдяка — не иголка в стоге сена. Ага, ищи теперь его разбросанным по десяткам складов и магазинов!

На этой стадии я ситуацию и застал. Последнему дебилу было ясно, что это явная подстава под начальника ЦОТ и она организована службой Кизлыка при непосредственном участии заместителя Верещаки Дениса Руденко.

Кизлык, во всяком случае, бывший прокурор и подобные «ЧП» для него — семечки. Он даже не напрягая ни одну извилину был в состоянии понять, что происшествие — совсем не происшествие и Руководителю ФТС докладывать о нем не стоит. Из мухи, даже не из мухи, а из микроба, слона сам Кизлык сотворил искусственно.

— Петр Григорьевич, товар нужно найти любыми путями, иначе Бельянинов меня порвет, — Верещака был в панике.

Я смотрел на этого полковника ФСБ и почти плакал от умиления. Насколько наивным может быть человек! Эти куртки, штаны и трусы из похищенного товара уже висят с ценниками по десяткам, если не сотням, магазинов и ларьков Москвы и Московской области. Их уже никак не идентифицируешь с украденными вещдоками. Наберут на производство подростков!

ФСБ, конечно, контора серьезная, но каждая область правоохранения требует своих специалистов. Единственное, что я мог сделать, это съездить к начальнику УВД и попросить его отдать распоряжение операм полиции «пробить тему». Что я и сделал. Начальник УВД такое распоряжение отдал. Ко мне приехали два его опера обсудить вопрос. Обсудили, т. е. свместно пришли к выводу, что «тема дохлая», тем более, нет заявления от пострадавшего, от владельца склада.

Товар, конечно, не нашли. Бельянинов вкатил Верещаке через пару месяцев строгий выговор. Просто выговор он получил буквально через неделю после моего прихода в ЦОТ за недостатки в организации оперативно-розыскной деятельности. В ЦОТе, когда состоялся приказ о моем назначении, работала комиссия ГУБК, а начальником ГУБК уже был ставленник не ФСБ, а самого Бельянинова, Миронов. Проверила работу оперативных подразделений за год, причем сам Верещака был назначен начальником ЦОТ месяца три или четыре назад, нашла кучу недостатков, написала акт с предложением Верещаке — выговор, а мне, его заместителю по оперативной работе — замечание. А замечание — тоже взыскание. Когда на совещании по итогам проверки председатель комиссии докладывал акт, я не выдержал в конце и рассмеялся:

— Аллё, пацаны, а меня вы за что наказать хотите? За то, что я из Тверской таможни плохо операми ЦОТа руководил? Вы же проверяли период, когда меня здесь и духу не было.

Начал возмущаться и Верещака:

— Мне за что выговор, если недостатки в работе выявлены за тот период, когда я еще не был начальником ЦОТ, за то время, когда я работал — я не вижу в акте недостатков.

Члены комиссии сидели с красными мордами и что-то мямлили. Один хрен вышел приказ Бельянинова с выговором Верещаке. Мне ограничились предупреждением.

Мотивы предвзятости комиссии и приказа Бельянинова были ясны всем тараканам в здании ЦОТ. Шла эпическая война между Бельяниновым и Бортниковым за влияние в таможне. Изюминка этой войны состояла в том, что и Бельянинов — старый друг Путина, и Бортников — друг Путина.

Война началась с того, что в результате совместной операции центрального аппарата ГУБК и Управления Собственной Безопасности ФТС (там тоже сидели командированные конторские) была задержана очень крупная партия импортного мяса с кривыми документами. А так как, мясо было задержано в ЦФО, то его передали ЦОТу для возбуждения дела.

И тут Бельянинов от начальника ГУБК и УСБ потребовал никакого дела не возбуждать, мясо отдать. Те его послали на хрен. У них главное начальство было в Конторе, к ФТС они только прикомандированными были.

Кизлык тут же прогнулся перед Бельяниновым, заявил, что запрещает своей службе что-то возбуждать, так как не видит состава ни уголовного, ни административного. Хотя, составчик натянуть было без проблем.

ГУБК и УСБ уперлись, начали бодаться, мясо лежало. Вопрос мясных импортеров через Бельянинова не решался долго. В конце концов, выпустили эту свинину и говядину. Но мясные бароны задали Бельянинову вопрос: Какой ты к черту Руководитель ФТС, если твои подчиненные на тебя с прибором кладут?

Андрей Юрьевич, конечно, не хотел оставаться в позе униженного, поэтому УСБ просто разогнал, объявив реорганизацию Управления собственно безопасности в Управление по борьбе с коррупцией. Т. е., все сотрудники УСБ выводились за штат, а потом переназначались в Управление по борьбе с коррупцией. И вообще никто не переназначился, все — на улицу.

Дальше пришла очередь ГУБК и начальников оперативных таможен, хоть как-то завязанных на ФСБ. Как раз в период процесса их выдворения из ФТС я и попал в ЦОТ.

Первым улетел заместитель начальника ГУБК, командированный из ФСБ. За вещдоки, которые были украдены в ЦОТе. Бельянинов заявил, что в этой краже что-то нечисто, что он предупреждал, а товар все-равно слямзили и влепил заместителю начальника ГУБК неполное служебное, а Верещаке — строгач. Контора своего человека из ГУБК отозвала.

Глядя на то, как Бельянинов круто разделывается с влиянием Бортникова и его людьми в ФТС, весь аппарат таможенной службы, ранее лебезивший перед ставленниками Конторы, побежал к Бельянинову с клятвами верности. Эти олухи царя небесного, многие даже в генеральских погонах, решили, что бесстрашие Андрея Юрьевича в войне против ФСБ свидетельствует о том, что его позиции у Путина, круче чем позиции Бортникова. Первый раунд был за Бельяниновым.

Среди олухов царя небесного, как вы уже догадались, наверно, оказался и Кизлык. Это еще не всё о нем и о моих о нем, Кизлыке, личных… впечатлениях.

Но, согласитесь, какова красота: два друга Президента, как собаки, вцепились друг другу в глотки за мясо крупных мясных баронов. И Президент не мог их вызвать к себе в Бочаров ручей и сказать: «Мирись-мирись и больше не дерись. Выпейте по стакану за дружбу и согласие».

Причем, то, что я пишу о «мясной войне», никакой тайной для всей ФТС не являлось. Об этом даже не в курилках, а во всех кабинетах народ откровенно говорил…

Еще до того, как я пришел в ЦОТ, произошла, уже на фоне вражды Бельянинова с правоохранением таможни, декриминализация части статьи УК, предусматривающая ответственность за контрабанду. Часть преступлений перешла в разряд правонарушений. Естественно, главный показатель правоохранительной деятельности — число возбужденных уголовных дел и судебные решения по ним, повалился вниз.

Это Путин на всех совещаниях с силовиками ругает их за большое и всё возрастающее число возбужденных уголовных дел. Но одновременно эффективность работы силовых ведомств оценивается именно по числу этих дел.

Начальники оперативных таможен, отвечающие за состояние правоохранительной деятельности в своих регионах, вместо того, чтобы скоординировать свои действия и потребовать от Бельянинова и ГУБК пересчитать им показатели, ориентируясь на декриминализацию законодательства, по-лакейски промолчали и стали тянуть свои результаты по-старому, по сравнению с аналогичным периодом прошлого года (АППГ). А тянуть не получалось, результаты ползли и ползли вниз.

Дальше — больше. Бельянинову вдруг пришла в голову мысль, что правоохранение должно заниматься наполнением бюджета. Так и говорил: мне не нужно правоохранение, которое не приносит в бюджет денег.

То, что без правоохранения дураков платить в бюджет вообще может не найтись, бухгалтера волновало мало. То, что в принципе невозможно подсчитать экономический эффект от правоохранительной деятельности — для него такая мысль не существовала. Как можно подсчитать число неумерших людей в результате вакцинации населения от чумы и оспы?

Хотя, всё он понимал, разумеется, но ему нужно было избавиться от начальников оперативных таможен, которые находились под влиянием ФСБ либо напрямую были командированными из ФСБ.

И снова начальники оперативных таможен дружно промолчали, согласившись со спущенной сверху абсолютно дурацкой задачей. Стали пробовать изо всех сил ее выполнять. Причем, выполнять стали явно преступными методами. Все дружно решили, что нет смысла пресечение экономической контрабанды доводить до стадии возбуждения уголовного дела. Решили это с мотивировкой: коммерсанты не так самого уголовного дела боятся, как штрафов. Штрафы таможня может накладывать и взыскивать только в рамках административных дел. Поэтому оперативного сопровождения крупной экономической контрабанды не велось, лиц, к ней причастные, перестали выявляться, ограничивались возбуждением административных дел в отношении юридических лиц, фирм, и наложением на них штрафных санкций. Хотели дать денег в бюджет таким способом. Одно только не учли, что для контрабанды, т. е. для преступной деятельности, почти никто и почти никогда не использует нормальные фирмы, для этого есть фирмы-однодневки, с которых устанешь штрафы взыскивать, там нет ничего, кроме уставного капитала в 10 тысяч.

Результат опять же был закономерным, полетело еще больше вниз число возбужденных уголовных дел, а денег в бюджет не прибавилось.

Мне сейчас уже самому не верится, что я этот шизофреничный дурдом когда-то наблюдал вживую.

На одном из совещаний в ГУБК, куда съехались все начальники оперативных таможен, я спросил у моего бывшего шефа, начальника ДВОТ генерала Мурашко: «Сергей Николаевич, я своего Верещаку понимаю, он новый человек в таможне и пока не совсем в теме, но как вы могли молча проглотить Бельяниновскую дурь, пошли на поводу у него, вы не понимаете, что это чистейшей воды подстава, вы не выполните этих задач и вас он повышвыривает с должностей?»

Мурашко мне ответил: «Пусть попробует». Считался мудрым человеком. Бывший полковник КГБ СССР сохранил связи в Конторе, 15 лет в должности начальника оперативной таможни.

Бельянинов попробовал. В начале 2013 года, в связи с падением результатов деятельности всех оперативных таможен, вызвал их начальников в ФТС на внеочередную аттестацию. Всем влупил несоответствие занимаемой должности с увольнением. Гуляйте, парни.

Совсем было прикольно, что даже на аттестации начальники оперативных таможен, цепляясь за свои генеральские должности, пытались оправдываться, приводить свои аргументы, доказывать, что у них совсем не плохие показатели… Поздно.

Только мой старый приятель еще по Дальнему Востоку, бывший контрразведчик генерал Уфрутов, начальник Приволжской оперативной таможни, пришел на аттестацию, швырнул в комиссию своё удостоверение и ушел со словами: «Мне перед вами, козлами, еще и оправдываться?». Остальные перед комиссией лебезили, как школьники-двоечники у доски.

В один день таможенное правоохранение страны было обезглавлено. Все руководители, которые хоть что-то смыслили в этом деле, оказались отстраненными от службы и потом уволенными другом государственника В. В. Путина. Как чуть раньше в один день была ликвидирована служба собственной безопасности. И плевать.

Так мало начальников оперативных таможен, вместе с ними полетели и почти все их заместители. А мне после моих закидонов и личных выпадов в адрес Бельянинова уж точно дальнейшая служба не светила. Хотя, нет. Шанс был. Вместо Мурашко начальником ДВОТ был назначен прокурор из Дальневосточной транспортной прокуратуры Уваров. У меня всегда были хорошие отношения с Дальневосточной транспортной прокуратурой. Более того, с ней враждовал Мурашко, а меня он гнобил еще и за дружбу с прокурорскими. Поэтому сразу на меня вышел представитель Уварова с предложением пойти к нему заместителем, обещал решить проблему личной неприязни Бельянинова ко мне.

Ответ я дал не задумываясь:

— Передайте Уварову, что его посадят. Я не горю желанием пойти за ним прицепом…

… Я же обещал про деньги Захарченко еще. Это как раз в контексте. Миллиардами полковник МВД взятки брал! Если вы пойдете служить в какие-нибудь силовые структуры на должности с возможностями брать взятки — так не делайте. Не просите взятку в миллиард или даже в миллион. Не дадут. Тот, кто может давать такие деньги, уже давно назначил вашего министра. Купил ему должность. И еще вам давать он не станет. Тем более, не стоит вымогать серьезные деньги. На бутылку водки можете попросить — дадут.

У некоторых людей удивительное мышление. Смотрят, как по телевизору в криминальной хронике показывают, например, следователя, который за прекращение уголовного дела просил три миллиона рупий, и этого следователя на взятке задержали.

О! Во как следователи зарабатывают! Им по три миллиона взятки дают! Хочу быть следователем! Возьмите меня в следователи!

С таким мышлением человек устраивается в СК и его через непродолжительное время задерживают на получении взятки в три миллиона. Он глядя, в телевизор, не смог понять, что тот следователь, который просил три миллиона, получил не взятку, а наручники на запястье.

Печально, что людей с таким мышлением все больше и больше становится в правоохранительных органах. Телевизионная реклама работает. Вы уж, уважаемые, если решитесь просить взятку когда-нибудь, то берите что дадут, а не свои суммы называйте, как это в кинодетективах показывают. Да не в ресторанах деньги берите и переговоры ведите. Только на нудистском пляже, чтобы ваш «спонсор» туда пришел в чем мать родила, без всяких средств, фиксирующих событие совершаемого вами преступления…

Конечно, Захарченко служил в Москве, а Москва город большой и богатый, и богатых людей в ней много, но богатые люди, как правило, деньги считать умеют и переплачивать не любят. Тем более, что служил Захарченко в УСБ, а у этой структуры весьма ограниченные возможности по крышеванию бизнеса. Крышевать коррумпированных сотрудников МВД Захарченко мог, мог вместе с ними крышевать какой-нибудь криминальный бизнес, но там суммы не таких порядков. Миллиардов точно нет.

Кроме того, уже давно Захарченки на более-менее значимые должности назначаются, фактически, самими бизнес-структурами, от которых получают «прибавку» к жалованью. И не дай бог он полезет с рубероидом к другим, непричастным к его назначению… «Работодатель» обидится.

При любых раскладах полковник даже в Москве взятками не мог набрать несколько миллиардов. Есть еще версия, что это их, ментовский, общак. Здесь я уже не знаю, в каком месте смеяться. Может они еще из этого общака покупали чай для чифира, сидящим на зонах ментам?

Вообще, разгадка «накоплений» полковника Захарченко проще, чем поиск ответа на загадку «Два кольца, два конца — посередине гвоздик».

У нас же почти закончена монополизация банковской сферы. Набиуллина, став главой ЦБ, чуть не каждый день закрывала по банку, лишая всякую пузатую мелочь лицензий. Понятно, что таким, как Дерипаска, Костин и Потанин, это ничем не грозило. Они сами монополисты, да еще и банковские. Но закрылись кучи мелких банков, в которых хранились не совсем чисто отстиранные купюры. Костину в ВТБ ты же не понесешь укрытую от налогов наличку с какого-нибудь рынка Садовод? Костину это неинтересно. Его банк тебя сразу сдаст налоговой. Да сама налоговая принадлежит с потрохами компании Костиных. И весь бюджет государства является собственностью этих Костиных. А ты прячешь от этого бюджета своё левое бабло?

И куда несчастным теневым коммерсантам нести на хранение честно утаенные от государства купюры? Домой? А если ограбят? Напишешь в заявлении в полицию, что у тебя вынесли миллиард? Сможешь ответить на вопрос, откуда он у тебя?

Так после ликвидации мелких банков, в которых хранились подозрительные, невидимые оку государства деньги, обязательно должны были появиться подпольные банки. Они и появились. Лучшая крыша для этих банков — собственная безопасность силовых органов. Уж в квартиру, принадлежащую начальнику УСБ, зайти очень сложно. Более того, наличием у тех же полицейских квартир УСБ интересуется, это обязанность УСБ выявлять квартиры у сотрудников полиции и сопоставлять их стоимость с размерами официальных доходов. А начальник УСБ может иметь их хоть десять, некому проверять законность их приобретения. Он сам эту законность проверяет.

Удобнейшее место для подпольного банка. И воры могут подломить квартиру коммерсанта. Только они не дураки ломать фомкой дверь хаты полковника милиции. Тем более, что в этой квартире еще могут лежать деньги авторитетных коммерсантов, на телах которых есть очень оригинальные тату.

Ну и самому Захарченко выплачивалось жалованье подпольного банкира. Довольно неплохое. Поэтому он и молчит, как рыба. Рот откроет, убьют сразу.

Да еще эти деньги нужно же вывозить за границу, в самой России их потратить почти невозможно. Объяснять почему, думаю, не стоит. И вывозить налом. Но тогда их нужно, если по закону, декларировать на таможне. Т. е., засвечивать.

Понятно, что как-то с таможенниками договариваются и прут валюту чемоданами. Но бывают форс-мажоры. И тогда зовут на помощь кизлыков…

…Непоправимый удар, в рамках существующего нашего государства, конечно, нанесло идиотское решение комплектовать правоохранительные органы одними юристами с дипломами. В принципе, такой же удар нанесен по экономике решением передать ее управление одним экономистам с дипломами.

Юристы и экономисты нужны и необходимы. Это даже не обсуждается. Но для решения узких, специфических задач. А правоохранение, как и экономика, узость задач исключают. В них нужны специалисты в разных областях знаний.

Даже в КГБ, вплоть до его реформирования в ФСБ, подавляющее большинство сотрудников были выходцами не из Высшей школы КГБ, а из народного хозяйства и из выпускников непрофильных ВУЗов. Про милицию я даже не говорю.

Школы милиции и КГБ выпускали очень небольшое количество будущих сотрудников, который служили «солью в супе». Но бульон, основу супа, составляли сотрудники с непрофильным образованием.

Например, у меня в оперативно-розыскном отделе Гродековской таможни был экономист, был китаист, железнодорожник, бывший военный и опер налоговой полиции. Не было вообще ни одного человека с дипломом юриста, но зато на таможне на российско-китайской границе, где был крупнейший железнодорожный пункт пропуска, с этим оперативным составом я мог решать практически любые задачи. А чтобы я делал, если бы у меня в отделе были одни юристы? Отправлять их учиться на экономический, восточный и железнодорожный факультеты университетов?

Причем, все мои оперативники имели настоящее юридическое образование. У нас было требование: оперативник с трехлетним стажем должен иметь юридическую квалификацию на уровне начальника отдела таможенных расследований и начальника отдела дознания. Просто без такого уровня квалификации оперативник не в состоянии оценить оперативную информацию и спрогнозировать перспективы ее реализации.

Да еще мы же — таможенные опера, поэтому было еще требование иметь квалификацию в таможенном деле на уровне начальника таможенного поста. И это не было моим личным дурогонством. Это было требованием по всей системе до того, как ее начали крушить.

И даже не Бельянинов ее начал крушить. Бельянинов только завершил процесс. Начала этот процесс сама власть. Настоящая власть в государстве, а не президентская. Одновременно с приватизацией промышленности начался процесс приватизации правоохранительных органов…

Насчет юридического образования. Выпускники юридических факультетов, кстати, юридического образования не имеют. Они имеют только дипломы и некоторую сумму знаний, весьма плохо усвоенную. В отрыве от практики даже назубок вызубренная учебная программа имеет свойства забываться на следующий же день после сдачи экзаменов. Юридическое образование юристы с дипломами получают, уже окунувшись в юридическую практику. У умных юристов с дипломами процесс получения настоящего юридического образования проходит быстрее, конечно, чем у бывшего ветеринара. Но как некоторые ветеринары, закончив ветеринарные факультеты, за всю свою жизнь не поднимаются выше уровня тупого коновала, так и некоторые юристы с дипломами, за всю свою жизнь не могут подняться выше…

У меня во Владивостокской таможне был начальник отдела дознания, бывший преподаватель юриспруденции школы милиции. Всё требовал от меня «процессуальной независимости». Я ему ее всё никак не хотел давать, сам принимал все более-менее значимые процессуальные решения. Пока на одном из совещаний это чудо не ляпнуло, что я ветеринар, а он целый доцент-юрист… Я не стал ничего ему доказывать и объяснять, просто дал ему желанную процессуальную независимость. Моментально он был завален актами прокурорского реагирования, служебными проверками по этим актам и месяца через два уволен по несоответствию занимаемой должности.

На самом деле, если оперативник, находясь в центре юридической практики, не способен за 2–3 года получить самостоятельно юридическое образование в объеме юридического факультета, то он не оперативник, а олигофрен.

А вот ВУЗов по подготовке оперативников-специалистов не существует. Оперативники готовятся «в поле». Начиная с вербовки первого дворника. Постепенно, шаг за шагом, усваивая науку оперативно-розыскной деятельности и ее тонкости. Не пройдя эту науку самому, лично, ты совершенно ничего не будешь смыслить в оперативной работе. Здесь книжные знания не помогают. Только личный опыт.

И оперативно-розыскная деятельность — основа правоохранительной деятельности. Выявляют, пресекают и раскрывают преступления оперативники. Не будет их работы, нечего будет делать следователям, адвокатам и судьям.

Оперативник следователю даёт материал и для возбуждения уголовного дела, и для его расследования, он сопровождает следствие по уголовному делу, знает и понимает следственный процесс, да еще по поручению следователя сам может проводить процессуальные действия.

Следователь же допуска к оперативной работе не имеет. Он совершенно не в курсе, как оперативник проводит свои мероприятия. Оперативника можно назначить следователем и он без особых проблем его работу потянет. Следователя — оперативником… только стажером. Через 2–3 года начнет в работе немного ориентироваться.

Поэтому когда чистый прокурорский работник Уваров пошел руководить Дальневосточной оперативной таможней, то мне не надо было быть птицей-Гамаюном, предсказывая его судьбу. Как ты, придурок, собрался руководить органом, главной задачей которого является оперативно-розыскная деятельность, если ни одного агента за свою жизнь не то, что ни завербовал, но даже в глаза живьем не видел?

К счастью для Уварова, его случайно не посадили. Сидит под следствием следующий за ним в этой должности такой же орел. Уварова только за воротник вывели за ворота ДВОТ на улицу с чистой совестью…

…Но вернемся к сюрпризам, которые меня ждали по прибытию в ЦОТ. Мало того, что на меня тыл навесили, так еще заместитель начальника ЦОТ по организации расследований и дознания полковник Руденко намылился в СК на полковничью должность. А кандидатуры вместо него не было. Не смогли, типа, вовремя подобрать. А никто из начальников отделов административных расследований и дознания самого ЦОТ такую должность не потянул бы. Расследователи врубались в административном производстве, а дознаватели — в уголовке, а здесь нужна была универсальность, так сказать.

Кизлык предложил начальнику ЦОТ Верещаке взвалить временное исполнение обязанностей по этой должности на меня. Мотивация Кизлыка была понятна — у меня стаж в должности заместителя начальника таможни по правоохранительной деятельности был уже 11 лет, серьезная административная и уголовная практика. Но мне самому счастье работы в трех должностях, фактически, не улыбалось. Ага, за зарплату по одной должности зама по оперативной работе.

Но одновременно со мной в ЦОТ на должность первого заместителя начальника был назначен Виктор Конюхов, выходец из полиции, проработавший два года замом по оперативной работе начальника Северо-Западной оперативной таможни до этого. Я на совещании, когда решался вопрос о замещении должности Руденко, предложил его функционал отдать Конюхову. Конюхов с паникой в голосе стал отказываться. Понятно, что у него просто не было процессуальной практики. Он бы сразу завалил работу и обвешался бы прокурорскими актами, как новогодняя елка серпантином.

Но как же тяжело с дипломом ветеринара работать на юридической должности среди юристов с дипломами!

Начальник ЦОТ повез меня к Кизлыку уговаривать совмещать должность. Александр Петрович мне говорил, что я настоящий профессионал, у меня всегда по расследованиям и дознанию был порядок, у меня практика такая, каковая мало у кого есть. Просил потерпеть, пока они будут подыскивать кандидатуру, точнее, уже подыскали, но человек пока только увольнялся из прокуратуры и проходил проверку.

Ну ладно, черт ты красноречивый! Уговорил.

Буквально через несколько дней на совещании у начальника ЦОТ у нас вышел спор с Конюховым по поводу возбуждения какого-то уголовного дела. Присутствовали на совещании вообще все начальники отделов таможни. Конюхов в запале ляпнул, что у него есть юридическое образование, а у меня нет, поэтому он в споре прав, а я в предмете не разбираюсь. Присутствующие на совещании, уже зная, что я довольно несдержан на язык, стали ждать, чем это закончится. К их удовольствию я тут же предложил Конюхову ехать со мной к Кизлыку с вопросом по перераспределению обязанностей:

— Вот так сюрприз! У нас, оказывается, есть в таможне суперский юрист, а процессуальный блок взвалили на ветеринара! Исправлять кадровый перекос нужно срочно!

Присутствовавшие на совещании потом долго хихикали и рассказывали по таможне, как сильно дипломированный юрист Конюхов испугался моего предложения передать ему процессуальный блок, и какие вшивые отмазки он приводил в качестве аргументов.

Так я молча и тянул три должности одновременно. Потом у меня дипломированный юрист Конюхов влетел так сильно, что его отстранили от исполнения должностных обязанностей первого заместителя (там очень забавная ситуация была, наверно, о ней тоже нужно написать). И я уже стал исполнять обязанности и по его должности. Уже был один за четверых.

А тут еще у Верещаки заболевает жена и он уходит в отпуск на два месяца. И я на два месяца остаюсь в таможне за начальника, первого заместителя, заместителя по оперативной работе, заместителя по организации расследований и дознания. И еще тыл на мне.

Конечно, домой я чуть не ползком только за полночь добирался… Но это ерунда. Дальше случилось то, что А. Ю. Бельянинов на селекторном совещании с намеком в мой адрес сказал, что таможня докатилась до того, что правоохранением в ней руководят зоотехники. И сказано это было в присутствии Кизлыка…

…Перед этим у меня случился конфликт с начальником Центрального таможенного управления Прусовым, свояком Бельянинова. Они женаты на родных сестрах.

Дело вообще-то было пустяковым, но Прусова задело, что я стал умничать. Отдел таможенной инспекции ЦТУ проводил ревизию на одной из фирм и там обнаружил импортный товар без таможенных документов. При проведении ревизии дамы из таможенной инспекции допустили несколько косяков, которые результат ревизии множили на ноль. И тогда они решили всё это дело красиво сбагрить на правоохранение. Убедили Прусова, что там есть состав таможенного преступления. Перед этим с воодушевленными защитой экономической безопасности РФ симпатичными лицами, пробовали меня уговорить возбудить уголовное дело и товар приобщить к нему в качестве вещдоков. Их воодушевленные лица меня не вдохновили на незаконное возбуждение дела.

Но начальник ЦТУ, бывший милицейский следователь, кстати, вдохновился. Я не думаю, что он не разобрался в ситуации, просто понял, что его подчиненные серьезно накосячили и ЦТУ получит нежелательное решение по жалобе, которую уже подали в прокуратуру, коммерсанты. Поэтому попытался сбагрить это дело в виде уголовного в ЦОТ.

У нас же в таможне была интересная система. ЦОТ являлся одной из таможен ЦТУ, но по основной своей деятельности, правоохранительной, начальнику ЦТУ не подчинялся, по вертикали — на ГУБК и УТРД.

И я на распоряжение Прусова возбудить уголовное дело ответил неосторожно по-хамски: там нет состава, возбуждать не буду, ваш отдел таможенной инспекции нужно отодрать по жопам розгами за такую ревизию.

Прусов психанул. Я подстраховался тем, что поехал к Кизлыку и доложил ситуацию. Кизлык с моим решением согласился. Но на селекторном совещании с начальниками региональных таможенных управлений Прусов доложил Бельянинову, что его таможенная инспекция работает, а правоохранение ЦОТ херит результаты работы. Что он, Прусов, опытный юрист и следователь, а какой-то Балаев плюет на его опыт. И вообще, Балаев не юрист по образованию, а руководит ЦОТом.

Кизлык сидел и всё это слушал молча. Даже не подал голоса, что я его познакомил с ситуацией и он в ее оценке со мной согласен.

— А кто Балаев по образованию? — спросил Бельянинов на совещании у зама по кадрам.

— Зоотехник.

— Дожились, у нас уже зоотехники руководят правоохранением.

Кизлык это всё молча слушал. Для меня стало ясно, что он не только тряпка, но еще и гнилая тряпка.

А слова Бельянинова на совещании мне передал зам по кадрам Прусова. Я был в то время слегка раздражен свалившейся на меня нагрузкой, да еще в ЦОТе обнаружил нечто такое в делах оперативников (об этом написать не могу), что был вообще в крайней степени раздражения, поэтому неосторожно ляпнул заму по кадрам:

— Пусть Бельянинов лучше подумает, как он руководит правоохранительным органом с дипломом бухгалтера.

Эти слова скоро по ротовому телеграфу дошли до Бельянинова. Моя песенка и так была, в принципе, спета, этот эпизод только подвел черту. Уволить прямо и сейчас меня было не за что, но контракт через год заканчивался. Да если бы только это! Нарезвился я от души в ЦОТе!..

Да, продление контракта на следующий год Прусов мне согласовал. Подписал и здесь же позвонил начальнику управление по борьбе с коррупцией и попросил его контракт не согласовывать, потому что этого не хочет Руководитель ФТС, а сам он подписал потому что… объяснить не может, там сложная и щекотливая ситуация.

Уже когда самого Бельянинова с ФТС отправили работать в банк по его специальности, мне снова поступило предложение вернуться в систему. Спасибо. Нам такое счастье уже не надо. Накушались до отвала.

…На чем погорел Кизлык? Да на том, что шибко умным и осторожным себя считал. И хотел всем нравиться. Было сильно влияние Конторы в ФТС — улыбался конторским. Сменился «вектор» — сменились и его симпатии. Пришел вместо Бельянинова в ФТС Булавин — опять разворот на 180 градусов. Человек-флюгер.

Но как бы мы с вами не относились к ФСБ, у Конторы есть два положительных качества: первое, там никогда ничего не прощают, задним числом лизать бесполезно. Там люди понимают, что уважают и боятся тех, кто прощать не умеет. И второе, там всегда берегли своих людей, никогда оперативные службы, как в милиции и в ФТС (особенно наглядно — в ФТС), в Конторе не чистили почти под ноль, там знания, опыт сохранялись и передавались от поколения к поколению. Хотя сегодня и там дураков стало заметно больше, как видно из криминальной хроники, но пока еще если ты попал под Контору, то уже не дергайся, либо вообще прекращай мутить мутные дела, либо готовь сумку с сухарями.

Причем, в моё время, во всяком случае, с самими конторскими, если это были придурки, можно было вполне спокойно разбираться. Начальство придурков понимало, что это не ты виноват, а подчиненные этого начальства, которые «берега попутали».

У меня такое в Гродековской таможне было. Отдел собственной безопасности таможни сильно дружно жил с местным отделом ФСБ. А начальник отдела ФСБ сильно дружил с начальником таможни. Я же начальнику таможни мешал кое-чем интересным заниматься. И тогда начальник ОСБ начал получать оперативную информацию о том, что я и мои опера погрязли во взятках.

Они решили взять моего оперативника на получении взятки от гражданина КНР, чем скомпрометировать меня, как заместителя начальника таможни по правоохранительной деятельности. Взяли. Только не они, а мы, совместно с Управлением по собственной безопасности Дальневосточного таможенного управления, китайца на попытке дать взятку моему сотруднику. Тогда исполнял обязанности начальника УСБ Александр Уфрутов, будущий генерал и начальник Приволжской оперативной таможни, я о нем писал. Уфрутов сам ко мне приехал на задержание. Когда мы с ним после всего пили коньяк в моем кабинете, а мои дознаватели допрашивали китайца, ко мне залетел разгневанный опер районного отдела ФСБ, курировавший таможню, и начал орать:

— Что, взяли? Радуетесь? Я вам это еще припомню!

— Чего это он? — спросил меня тогда Уфрутов.

Я объяснил, что когда наш СОБР вязал китайца, выходившего из машины моего опера, в которой он передал моему оперативнику пакет с деньгами, мимо проехал микроавтобус с СОБРом ФСБ. А судя по тому, сколько моя агентура зафиксировала встреч этого китайца с сотрудниками ФСБ, данный иностранный гражданин был у местного отдела на связи. Смеялись мы долго.

Припомнить мне местные ФСБэшники ничего не смогли. Потому что их операция была на контроле у начальника УФСБ по краю, когда доложили ее «успешный» итог, в кабинете генерала они услышали рёв:

— Мало того, что вы сами организовали информацию о коррумпированности Балаева и его людей, пошли на провокацию взятки, так вас еще таможенные опера сделали, как щеглов!

Более того, начальник СЭБ УФСБ по краю тогда же доложил начальнику УФСБ, что они совместно со мной разрабатывают крупный канал контрабанды и разработка приближается к реализации, а местный отдел ФСБ об этом не ставится в известность по оперативным соображениям. Вот такая Санта-Барбара.

Получили тогда инициаторы провокации по головам серьезно. Кое-кто отправился в почетную ссылку. И отдел собственной безопасности таможни разогнали.

Я дал Конторе их китайца вывезти за границу — совсем-то уж наглеть не нужно.

Прекратились все провокации со стороны отдела ФСБ в мой адрес с утратами, якобы, секретных документов, разглашением секретных сведений и т. п..

Я знаю, разумеется, что сегодня у массы народа отношение к ФСБ не очень, мягко говоря, доброжелательное. Гниёт у нас в нашем государстве всё. Но сужу из личного опыта, при том, что приходилось постоянно сталкиваться с придурками из Конторы, основная масса ее сотрудников, с которыми приходилось контактировать — адекватные, нормальные люди, оперативники с великолепной подготовкой…

…А Кизлык «зарабатывал» довольно неплохо. Еще году в 2010-м одному моему бывшему оперу довелось побывать у него дома. Тот домик правильней дворцом называть. А уже когда началась война между Бельяниновым и Конторой, начались и самые крупные «заработки». Во время этого раздрая, когда массово менялись начальники оперативных таможен и заместители начальников таможен по правоохранительной деятельности, Кизлыку удалось по некоторым таможням расставить своих людей.

Так, например, из СК вернулся в таможенную систему Денис Руденко, став заместителем начальника Московской областной таможни по правоохранительной деятельности.

Схема «зарабатывания» проста. Если на таможне «влетал» кто-то из коммерсантов, то он обращался к Кизлыку за содействием. Кизлык за вознаграждение брал трубку телефона и говорил заместителю начальника таможни по правоохранительной деятельности, ему подконтрольному:

— Там у тебя есть дело на такую-то фирму. Посмотри сам повнимательней, прими решение в соответствии с законом.

И всё. Намек будет понят, как надо, дело будет похерено. А что Кизлыку предъявить, если кто-то начнет проверять и заметит зорким глазом, что дело прекращено незаконно? Он же всего лишь просил принять решение в соответствии с законом. Подставляется только тот придурок, который прекратил дело, т. е. человек, которого Кизлык протолкнул на должность, как свою марионетку.

Больше того, имея своих людей, расставленных на должности в таможнях, Кизлык не подставляется и при получении «вознаграждения». Деньги берут его люди, которые потом уже передают их шефу. Здесь даже изобретать ничего не нужно. Схема старая.

Вот так Денис Руденко совсем недолго проработал заместителем Московской областной таможни. Получил «вознаграждение» и сразу был закован в кандалы.

А так Дениска ходил по таможне, надув щеки: «Я представитель власти».

Именно, что представитель. Власть — те, кто вас с Кизлыком покупает, ради куска со стола которых вы рискуете своей свободой. Вот ее вы и представляете.

Смех-смехом, но когда я в 2010 году покидал Дальний Восток, уезжая в Тверь, то, проставляясь по случаю убытия, предупредил своих оперов:

— Мужики, черт его знает, что у вас в жизни будет дальше и как вы себя вести будете, но если даже вам захочется легких денег и сразу много, никаких дел с Родионом Тихоновым не имейте.

Родион Тихонов — один из крупнейших Приморских коммерсантов, владелец судоходной компании. Из тех лихих парней, которые вышли хоть и со шрамами, но живыми из передряг 90-х.

— Петр Григорьевич, давай дружить, и у тебя в жизни будет всё красиво и кучеряво, — обещал он мне при встрече, когда я рассматривал административное дело на несколько миллионов в отношении одной из подконтрольных ему фирм.

— Дружить, конечно, можно. Но я устрицам предпочитаю селедочку.

У нас и были с ним неплохие отношения, никогда он не забывал поздравить с праздником. Человек хоть и бандитских понятий, но с понятиями. Ни одной претензии или наезда от него не было, если мои оперативники по его бизнесу начинали сапогами топтаться.

И уже когда я был давно на пенсии, звонят с Дальнего Востока:

— Григорьич, помнишь, ты предупреждал насчет Родиона? Так у него ФСБэшники обыск провели и нашли компромат на начальника ДВОТ Фомина, на заместителя начальника ДВТУ, да там на кого только чего не было. И гроссбух — кому, за что и сколько, и диктофонные записи…

Понятно, что у некоторых типов желание жрать устриц, закусывая их икрой, так сильно отбивает всякое чувство осторожности, что они идут служить «представителями власти», не задумываясь о том, что у хозяина на лакея всегда будет компромат. Некоторые крышеватели даже в генеральских погонах настолько тупы в своей жадности, что начинают понимать своё настоящее место во власти только тогда, когда их в одних трусах выдергивают ночью из дома и везут через весь город на разборки за провалы в крышевательстве.

Я еще понимаю, что далекие от темы люди могут верить журналистам и «оппозиции», которые тиражируют чепуху о власти силовиков в России. Но, самое смешное, некоторые силовики только тогда осознают, в чьих руках власть, когда оказываются перед коммерсантом стоящими в одних трусах и пытаются ответить на вопрос:

— Ты что, сука генеральская, деньги хаваешь, а ничего толком обеспечить не можешь? Что с тобой за это сделать?

А ведь эти генералы еще в советской школе учили определение, которое Маркс дал государству. Как об стену горохом…

…Я посмотрел постановление о возбуждении уголовного дела в отношении Кизлыка и компании и понимаю, что Александру Петровичу нужно каяться и просить «упрощенку». Шансов у него нет. Разрабатывали и обставляли его грамотно. Самое для него обидное, наверно, что он даже денег не получил именно по тем эпизодам, которые ему в должностное преступление вменяют. Я потому и взялся об этом писать, что там наглядно — у кого власть.

Те версии, которые озвучивают сейчас в СМИ, журналисты выловили из слушания в суде, когда решался вопрос об аресте Кизлыка. Судья зачитывал постановление о возбуждении дела. Но журналисты не знают эту кухню изнутри и не понимают, что в постановлении обычно кое-что не пишется в интересах дальнейшего следствия. А кое-что пишется намеренно, чтобы защиту направить по ложному следу.

По первому эпизоду Кизлыка просил прекратить уголовное дело один из прокуроров Московской транспортной прокуратуры и Кизлык, угождая ему, уже эту просьбу передал заместителю начальника Домодедовской таможни.

Это всё херня. Это начальник Домодедовской таможни поднадзорен Московской транспортной прокуратуре. Кизлык — Генеральной прокуратуре. Московская транспортная для него — не инстанция. А первый эпизод — контрабанда 600 тысяч евро. Как вышли на мужика, который тащил контрабандой через зону таможенного контроля целый чемодан с недекларированной валютой — неизвестно. Но просто так такие суммы наобум, надеясь на везение, не провозят. Это, однозначно, был серьезный канал переправки налички из таких подпольных банков, который нашли на квартире Захарченко.

И пойти на отказ возбуждения уголовного дела по такому эпизоду — надо было быть либо на всю голову отмороженным, либо поддаться очень сильному давлению. В случае с Кизлыком — только со стороны Генеральной прокуратуры. Транспортный прокурор, который предлагал это дело слить, был, вероятнее всего, ходоком от Генеральной прокуратуры. Вы, надеюсь, начинаете подозревать, кому принадлежит Генеральная прокуратура, как орган власти, чьи приказы она выполняет.

Второй эпизод — всего 40 тысяч долларов в сумке жены посла. Здесь вообще всё просто. Это когда-то были послы послами, сегодня они — представителя коммерческих структур за рубежом, завязаны на серьезные коммерческие структуры. За назначение посла платятся большие деньги. И эти деньги берутся не в квартире из тумбочки будущего посла. Менять одного посла на другого — дорого. Уголовное дело в отношении жены посла — серьезный компромат. Тем более, что при замене можно пролететь, конкуренты протолкнут своего кандидата и получат приоритет при работе с иностранными партнерами.

Давили на Кизлыка серьезно. А он начал давить на своих подчиненных, заместителей начальников таможен, те — на дознавателей. Шеф прикроет! Шеф решит вопрос!

Похеру на закон, давайте угодим шефу! Угодили. На нары.

Кизлык объясняет, что жена посла была в неадекватном состоянии и забыла задекларировать валюту, поэтому он порекомендовал отказать в возбуждении дела за отсутствием состава. Ой, как сильно напугался опытный юрист генерал-лейтенант Кизлык, что стал гнать дикую пургу! Это пусть следствие и суд определяют «меру, степень, глубину», ты-то зачем взял на себя функции судьи?

Жаль, что нельзя Путину на его пресс-конференции задать вопрос:

— Господин Президент, а вот всё, что творят ваши подчиненные, люди в погонах, это они ваши приказы исполняют или уже давно гуляют сами по себе? Если на жалованье от вас Кизлык смог бы построить только фундамент для своего дома-дворца, то кто его основной наниматель-работодатель? Только не надо нам рассказывать, что это по вашему указанию коррупционера загасили и следующий на его должности будет вашим верным слугой, мы от этого смеяться будем долго и громко…

Пока этот цикл прерву. Пойду готовиться к празднованию Нового года. До встречи в Новом году. Успехов вам всем, здоровья, удачи! Особые пожелания «силовикам» — пусть быстрее это блядство, которое происходит с вами, прекратится. Я из системы и я знаю, что довольны в ней ролью лакеев при настоящих правителях Руси, «честных предпринимателях», только единицы среди вас. Даже те, кто погряз в этой навозной жиже по уши, прекрасно осознают своё гнусное лакейское место и ненавидят это государство. Не страну, а государство. Не путайте зеленое с теплым…

…Просят написать о моей службе в таможне. Один юноша спрашивал совета, куда ему пойти служить, он мечтает стать оперативником.

Без проблем. Только давайте договоримся, что вы не будете считать меня кем-то навроде гаишника из «Нашей Раши», который ломает ноги жене, потому что денег нет на зимние сапоги, а в гипсе ноги мерзнуть не будут.

— Петр Григорьевич, ситуация такая, мы покупаем у китайцев сапоги по 2 доллара и потом уже импортированные в России продаем по 3. Но у нас появились конкуренты, которые работают под крышей начальника таможенного управления и начальника оперативной таможни, они покупают у китайцев эти же сапоги за те же 2 доллара, но продают их в России за 2,5. А мы не можем сдавать по такой цене, она ниже рентабельности, со дня на день уйдем в минуса, у нас перебивают покупателей, закроемся, поувольняем людей. Мы же декларируем сапоги и платим все таможенные платежи, а те — декларируют стекловату. Да еще нас долбят досмотрами, несем дополнительные расходы, а у них — всё со свистом выпускается. Сам понимаешь, что не только наш бизнес страдает, но и ущерб государству наносится. Решишь вопрос — в долгу не останемся.

— Да я Отечеству служу за зарплату. Давай информацию о конкурентах.

— Ну, да. Служи.

В следующий раз я этого человека увидел только через несколько лет.

— Ты понял, почему у нас продолжения разговора не было?

— Конечно. Ты посчитал меня неадекватным.

— А ты был адекватным? Первый заместитель начальника таможни живет в халупе, купленной за 500 долларов, жена ездит в Китай «помогайкой», чтобы концы с концами свести, сотрудники у него Дошираком обедают, здесь ему предлагают деньги за то, чтобы он интересы государства соблюдал, когда само государство держит его в черном теле, а он: «За зарплату служу». Потом когда увидел, что объемы декларируемой «стекловаты» выросли вдвое, нахлобучил и нас, и наших конкурентов, получил войну и с начальником таможенного управления, и начальник оперативной таможни тебя гнобить начал. Только всё уже «за зарплату». Вот в чем был смысл?

— Это был период избавления от иллюзий.

— Избавился?

— От некоторых. От всех уже не избавишься…

То, что я крышевал, если это можно так назвать, участников внешнеэкономической деятельности, которые не имели возможности занести генералам за содействие голой контрабанде, и вынуждены были работать по закону, давя их, закрышеванных генералами, конкурентов — это глупо скрывать, потому что это, кажется, и так все знали.

Но это вообще совсем не серьезные деньги. Да и не я, не мои сотрудники никогда у таких «клиентов» денег и не просили. Мы не торговались. Нередко даже не за деньги это делали, но это если «проситель» был нами завербован.

По-другому, граждане, не бывает. Если вы работаете оперативником по выявлению и пресечению преступлений в экономической сфере, то нормальную оперативную информацию можете получить лишь от самих коммерсантов. Вербуются «на основе патриотизма» коммерсанты в наши дни очень плохо. У нас «на основе патриотизма» завербовать в стране, кажется, можно всего двух человек: самую известную медийную личность и его пресс-секретаря с усами. У остальных насчет патриотизма как-то не очень. Но если к вам, молодому оперативнику, подойдет коммерсант с просьбой защитить его от конкурента, который побеждает благодаря тому, что уклоняется от уплаты налогов и поэтому его товар или услуги дешевле, да предложит вам вознаграждение, а вы, как я когда-то ответите: служу за зарплату, — то совершите непоправимую ошибку. Дело не в том, что денег не получите. Черт с ними с деньгами. Дело в том, что проситель сразу будет подозревать два момента:

1. Вы — неадекватный идиот, который не понимает в каком государстве он живет.

2. Вы уже находитесь на содержании конкурента, поэтому отказались от денег, и сливать вам информацию о правонарушениях или преступлениях, совершаемых конкурентом — это бросать бумеранг и под него подставлять свой лоб.

А дальше от просителя пойдет информация по окружающему ландшафту, что с вами дело иметь бесполезно. И всё. Показатели вашей оперативной работы станут болтаться в районе нуля. Не больше года. Дальше — увольнение по профнепригодности.

Есть еще одна проблема. Вам же нужна санкция начальника на реализацию информации. А если начальник уже куплен конкурентом? А если начальник даже не куплен конкурентом, но, получив от вас информацию, вас самого в этой цепочке посчитает лишним звеном, захочет сам всё вознаграждение получить?

А однажды одна спецслужба завербовала агента моего оперативника, как раз из той категории, которая искала защиты от недобросовестной конкуренции. И потом этот перевербованный агент дал ему коробку, в которой находилась взятка. Он эту коробку взял, здесь же получил от здоровых мужиков в масках палкой по почкам, на него надели наручники, позвали понятых и следователя. Вскрыли под видеокамеру коробку и протоколировать дальше не стали — в коробке лежал пластилиновый муляж мужского полового органа. А если бы у нас были хоть немного слабее оперативные позиции и в коробке лежали бы деньги?

Вот за весь этот блудняк вы поимеете порядка нескольких тысяч долларов в год. И всё. Эта схема больших денег не предполагает.

Если вы собираетесь идти на службу в правоохранительные органы с целью заработать нормально, то вам придется крышевать именно преступную деятельность — за это платят хорошие деньги. Но и срок вы рискуете получить очень хороший.

Еще на хорошие деньги сможете съездить позагорать на Мальдивы и заработать там язву желудка или инфаркт, когда вам позвонят с Родины: «Пока ты там загораешь, у нас проблемы…».

Мне, кстати, звонили. На Мальдивах я не был, но во время отпуска на просторах Родины получал звонки:

— У нас проблемы!

— И что? Вписались в блудняк? Так я вернусь — вам добавлю проблем. Спасибо, что сказали. Буду знать.

А знаете, почему в последнее время участились посадки оборотней? Думаете, это идет борьба с коррупцией? Так вы не знаете, что такое — БЮДЖЕТ!

Вы думаете, что бюджет — это народные деньги? Да, в том смысле, что они из кармана народа выгребаются. Как только они попадают на счета государства, так они перестают быть народными. Они передаются капиталистам разной степени размерности по уровню капитала. Здесь же начинается дикий, звериный дележ этих «народных денег» по частным карманам, в процессе разных тендеров и конкурсов. Даже деньги на оборону так делятся. И чем меньше «бюджетный пирог», а он уменьшается в периоды экономических кризисов, тем ожесточенней за него грызня, тем больше посадок. Одни покупают губернаторов, мэров и министров, чтобы откусить кусок от бюджета, другие покупают и сотрудников полиции, чтобы откушенный кусок вырвать из глотки конкурента, посадив губернатора или мэра, третьи покупают услуги сотрудников ФСБ, чтобы уже весь пожеванный кусок еще раз вырвать, посадив сотрудников полиции. Четвертые покупают услуги других сотрудников ФСБ, чтобы получить хоть что-то, посадив коллег этих сотрудников ФСБ…

Даже та часть бюджета, которая называется бюджетом ФСБ, та ее часть, из которой зарплаты сотрудникам ФСБ выплачиваются — делится между банками, которые у нас все, фактически, являются частными. Доходит это?

Да, поступив на службу в правоохранительные органы, в любые другие органы государственной власти, вы вступите в ряды государевых людей. Но само государство принадлежит тем, кто владеет его землей, недрами, заводами и бюджетом. Вот они ваши настоящие работодатели, которые нанимают вас на службу.

И вы видите, что эти работодатели никогда не смогут окончательно поделить между собой всю собственность страны и бюджет. Они никогда не успокоятся. Во время экономического подъема их грызня будет немного утихать, во время кризисов — обостряться. Вас они будут использовать в качестве своих цепных псов во время этой грызни. Будете участниками собачьих боев. Самими собаками. И над схваткой быть не получится. Некусачую собаку хозяин палкой со двора прогонит.

Когда я пришел в таможню, процесс приватизации хозяевами страны силовых структур только начинался. Примерно к 2010 году, на моих глазах, он был, практически, завершен. Служба и раньше была не подарок, но я, по глупости, думал, что дело в моих личных отношениях с генералом Мурашко, думал, что сменю регион и что-то изменится. Изменилось. К худшему. Зато пришло осознание и знание.

Нужно понимать, что вы не в КГБ или ОБХСС идете служить. Хотя, даже там еще с 50-х годов начинались такие же приколы. Но тогда они были редкими эпизодами, тогда еще бюджет не распихивался по частным карманам.

Так что думайте, выбирая профессию. Когда попадете в органы, то самое частое, что будете слышать от своих коллег в минуты откровенности: «На хера я сюда пошел?!»…

…К слову, адекватные люди понимают, почему силовики с таким удовольствием прессуют тусовку Навального на митингах. Но их еще сдерживают очень сильно. Дай им волю, они бы господина Навального и его приближенных на куски разорвали бы. Дело в том, что Навальный не предлагает поменять государство, гипотетический приход его к власти приведет только к смене владельцев государства, т. е. начнется новый передел собственности и бюджета, новая и еще более ожесточенная грызня за эти куски. Так лучше превентивно навальнят порвать, чем потом еще свирепей рвать друг другу глотки по приказам новых хозяев.

Давайте, конкретно про мою службу. Попал я в таможню случайно, как и многие. Середина 90-х, мы не задумывались тогда, куда идти работать — туда, где зарплату платят. Сначала старшим инспектором в отдел по борьбе с контрабандой наркотиков, попутно исполняя обязанности кинолога. Потом был период реформирования в таможне, инспекторские звания упразднялись, вводились воинские, старые отделы правоохранительного блока ликвидировались, вместо них создавались оперативно-розыскные отделы, на время реорганизации сотрудники выводились за штат.

Меня вообще должны были уволить по реорганизации, у меня волосатой руки не было. Уже уведомили меня, что в создаваемый вместо ликвидированных ОБКН и ОБЭТП (отдел по борьбе с экономическими таможенными правонарушениями) оперативно-розыскной отдел меня не возьмут. Начальником ОРО был назначен бывший водитель начальника таможни, еще только обучавшийся на юридическом факультете таможенной академики, он туда набрал своих друзей, вместо меня тоже кого-то планировал.

Но друзья-друзьями, только вести переписку, делопроизводство и отчеты делать тоже кому-то было надо. И это нужно было уметь делать. В ОБКН мы это делали с Леной Феоктистовой, она МГУ закончила, химик по образованию. Мы умели это делать. Лену в отдел брали, ее муж служил в местном отделе ФСБ.

Но Ленка одна всё тянуть не собиралась:

— Секретку я на себя возьму, а все несекретное — сами, парни.

Не успел начальник таможни обучить своего водителя науке делопроизводства, парни попробовали-попробовали, их поругали-поругали за то, что у них получалось, и решили парни все-таки меня в отдел взять.

Так я стал старшим оперуполномоченным оперативно-розыскного отдела. Отдел был, только еще мы оперативно-розыскной деятельностью не занимались, еще только планировалось таможне это право дать. Примерно через год дали. К тому времени начальник отдела ушел в Уссурийскую таможню, его заместитель, бывший десантник, стал начальником. Ну и вскорости первая проверка из ДВОТ приехала. Во главе с начальником ОБЭТП ДВОТ (там оперативно-розыскному отделу, занимавшимся экономическими преступлениями, дали такое название) Николаем Семеновичем Череватенко. Проверили. У меня оказалось всё очень плохо. Ни одного агента, никаких дел оперучета, так, всякая ерунда только. Увольнять надо было.

В курилке стою курю, подходит помощник начальника таможни Виктор Иванович Понкратов, командированный из ФСБ майор:

— Что такой хмурый?

— Да уволиться предложили. Хреново всё у меня, проверку не сдал.

— В каком смысле хреново?

— Да ничего нет, ни агентов, ни дел оперучета.

— У одного тебя нет? А у других есть? Вы же всего месяца три оперативно-розыскной деятельностью занимаетесь, ни у кого ничего не должно быть еще.

— Так ни у кого и нет.

— Ну, понятно…

Дело в том, что Понкратов был родом из Хороля, моим земляком, да еще мой сельхозинститут закончил, только факультет гидромелиорации, мы приятельствовали, общались часто. Так эти кадры решили, что им в отделе глаза и уши ФСБ не нужны.

Виктор Иванович — человек тупо и прямо принципиальный. Он пошел к начальнику таможни:

— Если Балаева после этой проверки уволят — я вам здесь устрою тарарам. Совсем края потеряли?

Меня вызвали начальник отдела с проверяющим:

— Петр Григорьевич, ну не тянешь ты оперское дело, согласись. Только время теряешь. Мы пока решение принимать не будем, дадим тебе полгода. Но смысла нет. Решай сам.

Т. е., уже прямо меня уволить опасались, решили вынудить самому уйти, по собственному.

ЩАС! Разбежался! Ждите и радуйтесь.

Не прошло и полгода, как нагрянула в регион московская проверка по линии ОРД, в нашу таможню тоже. У меня уже всё было: и агенты, и дела оперучета. И у Ленки Феоктистовой всё было. У остальных — ничего.

Подведение итогов проверки, председатель комиссии, бывший полковник контрразведки озвучивает результаты:

— Елене Сергеевне Феоктистовой я предлагаю переходить ко мне в отдел, в Москву, на должность оперуполномоченного по особо важным делам. Я понимаю, что у нее муж служит в ФСБ и советует по работе, но… я хочу Вас, Елена Сергеевна, видеть у себя в отделе. Балаев… Петр Григорьевич, вы, кажется, пока еще даже не можете осознать, чем занимаетесь. Понимаете, о чем я говорю?

— Нет, товарищ полковник. Если я пока не до конца разбираюсь в ОРД…

— Я не об этом. Вы, фактически, внедрили в преступную группировку агента. Только оформили это немного не так, но оформление — дело поправимое. И, судя по вашим непонимающим глазам, не осознаете степень сложности комплекса мероприятий, который вы провели. Такое делают только оперативники с 10-летним стажем и то единицы среди них.

— Ну, простите, товарищ полковник, я-то этого не знал, а то бы боялся делать.

— Так, будем считать, что отдел проверку успешно сдал. Только благодаря Феоктистовой и Балаеву. Остальные — ноль. Начальник отдела, тебе тоже нужно не только руководить, но и самому иметь и агентов, и дела оперучета в производстве…

Агент у начальника ОРО скоро появился. В таможню пришел старик с девахой слегка алкашистого вида. К начальнику ОРО приперлись, старик начал ему излагать фрагменты своей биографии:

— Я старый агент милиции, пограничников и кгбэшников. Слушай меня, парень, бери в агенты мою внучку, она «помогайкой» ездит в Китай, тебе пригодится, не пожалеешь.

Серега, начальник ОРО, обрадовался. Вау! Круто! Беру! Обратился ко мне:

— Григорьич, сделай документы на ее вербовку, а то у меня времени нет.

— Серега, да хрен тебе нужна эта доярка? Они же на бухло пришли выпрашивать.

— Да какая разница?! Для отчета пойдет.

— Ну, смотри. Дело твое.

Это был первый и последний агент Сереги. Дальше у него поперла карьера, пошли должности, на которых можно было руководить оперативно-розыскной деятельностью, не имея агентуры. Вплоть до заместителя начальника ГУБК.

Нет, вы не думайте, что Серега был полным бараном в этом деле. Все-таки с нами несколько лет тёрся и представление о «процессе» имел. Были генералы гораздо хуже. Те даже доярок не вербовали. Да и мужиком он был неплохим…

…Феоктистова в Москву не уехала. Протежировавшему ей полковнику не удалось выбить для нее служебную квартиру, а без московской прописки тогда в ГУБК не брали. Ее Мурашко взял в ДВОТ, заместителем начальника ОБЭТП.

Серега сначала стал первым заместителем начальника таможни, я вместо него — начальником ОРО, потом он ушел первым заместителем начальника Уссурийской таможни, я вместо него — первым заместителем начальника Гродековской таможни.

И тут я совершил глупость, о которой до сих пор жалею. Начальником таможни был Сергей Григорьевич Дмитрук. Мужик совершенно неконфликтный, миллионером, рискуя свободой, он не мечтал стать. Так, понемногу только имел прибавку к зарплате. Работать мне с ним было — лучше не придумаешь. Он почти все мои документы подписывал и согласовывал не глядя. Если видит гриф «Совершенно секретно», то даже не читает текста документа:

— Не-не, не показывай, я даже видеть не хочу твои секреты, так подпишу.

Казалось бы, живи и радуйся. Но по одному материалу, который я сам вел, по контрабанде леса, вылезли уши начальника таможни и его заместителя по организации таможенного контроля Елены Анатольевны Якушевской. Муж Якушевской был директором фирмы-таможенного брокера, она деликатно советовала лесоэкспортерам оформляться на фирме мужа. Немного подкрышевывали. Совершенно безобидные вещи на фоне того, что творили другие начальники таможен и их заместители в оформлении.

Но я тогда, совсем еще глупый, с криком в груди: «Сволочи-коррупционеры, воруете!» — реализовал эти материалы по лесу с каким-то таким тупым, злобным садизмом, что не только экспортеры леса получили в подарки уголовные дела в отношении них, но и Дмитрук улетел с должности на улицу, уволили Якушевскую.

Получилось, я убрал из таможни совершенно неплохих людей из-за какой-то тупой идеалистической принципиальности. Мне до сих пор перед ними стыдно.

Когда вместо Дмитрука пришел новый начальник таможни, Руслан Башко, из ДВТУ кадр, сразу после того, как его представили личному составу в актовом зале он там произнес свою представительскую речь, мы с моим начальником ОРО Серегой Куклиным, зашли ко мне в кабинет, разлили по стаканам коньяк, Куклин, который, конечно, активно мне содействовал в садистском акте в отношении Дмитрука и Якушевской, сказал:

— Ну и дебилы, мы с тобой, Григорьич. Что теперь с этим новым дураком будем делать? Он же по сравнению с Дмитруком совершенно невменяемый. Парень где-то звезду поймал…

Звезда у парня была и правда большая и яркая. Очень известные в те годы депутаты-коммерсанты Хмель и Лысак, приобретшие себе в качестве крыши начальника ДВТУ и начальника ДВОТ.

Звезда Руслану глаза очень сильно слепила. В таможне был оздоровительный комплекс, прямо рядом с административным зданием. В принципе, это была просто большая и хорошая сауна. Один день в неделю в нее ходили женщины-сотрудники, один — мужчины. Новый начальник таможни это запретил. Приватизировал сауну. Каждый четверг к окончанию рабочего дня он ходил в нее париться сам со знакомыми коммерсантами, на глазах всей таможни к сауне подъезжали автобусы с проститутками из Владивостока, которые помогали мужчине при хорошей должности оздоровляться.

На следующий день после оздоровления мужчина полдня с красными здоровыми глазами принимал внутрь еще дополнительные порции оздоравливающих жидкостей (в пятницу ему даже бумаги на подпись почти не носили) и уезжал домой к жене на выходные во Владивосток. Возвращался в понедельник к обеду. Отработав первый рабочий день недели — шел опять со знакомыми коммерсантами в ресторан, во вторник — опять ресторан, среда — опять ресторан, четверг — сауна.

— У него что, печени нет? — народ в таможне удивлялся такой «работоспособности».

В таможне резко выросли суммы перечисления в федеральный бюджет. Так еще бы, к нам хлынула самая отмороженная контрабасня Дальнего Востока. Платежи повысились процентов на 50%, а объемы грузов возросли раз в пять. Недекларированных товаров среди этих грузов было процентов 90.

По времени совпали изменения в таможенном законодательстве, фискальный блок таможенной службы, всегда враждовавший с правоохранительным блоком, продавил запрет на проведение таможенных досмотров оперативниками, оставил это право только за сотрудниками отделов таможенного оформления. Если раньше поручение на досмотр выписывал заместитель начальника таможни по правоохранительной деятельности своим сотрудникам, то теперь этого он был лишен.

На складе оформляется фура с недекларированным товаром. Досмотровики в упор недекларированный товар не видят (начальника отдела досмотра Башко своего притащил. Такой же, как и он сам отмороженный придурок), иду к начальнику таможни с поручением на повторный досмотр. Он не подписывает. Раз, два, три такое…

Нет, ты крышуешь, сука такая, всё подряд, вообще всё, а я на чем должен показывать результаты своей правоохранительной деятельности, которые от меня требуют? Орёл.

Еду в ДВОТ к Мурашко:

— Сергей Николаевич, что мне с Башко делать?

— Ну, ты понимаешь, что ты с начальником таможни фигуры неравнозначные? Ради тебя его никто менять не будет.

— Ну тогда и результаты с меня не спрашивайте.

— Да сходи к нему и скажи, что он так сядет.

— Схожу. Скажу.

Приехал к себе в таможню, пошел в кабинет к начальнику:

— Руслан, ты понимаешь, что ты совершенно отморозился? Ты так долго не проработаешь, тебя посадят.

— Кто меня посадит? Ты что ли? Ты кто такой? Ты знаешь, какие люди за мной стоят?

Поговорил, называется. Началась у меня с начальником таможни война в горячем исполнении. Доходило до того, что если сотрудник правоохранительного блока среди дня выходил из здания таможни, то охрана фиксировала время выхода-захода и докладывала начальнику об отсутствии сотрудников Балаева на рабочем месте. И бесполезно было объяснять, что оперативник должен по местности в поисках информации рыскать, а не в кабинете сидеть, что расследователям и дознавателям бывает нужно допросить человека вне стен таможни. Мои подчиненные начали получать взыскания за то, что выходили из издания таможни выполнять свои должностные обязанности.

Я собрал оперативный состав у себя в кабинете:

— Что будем делать с начальником, мужики? Он вразнос пошел, его уже не остановишь.

— Его сажать надо.

— Опасно. Крыша там серьезная. Нас могут выпнуть раньше.

— А нам все-равно терять нечего. Он и так нас сожрет. А тебя за отсутствие результатов уже нагибать начали.

— Если все согласны, тогда будем думать, как его сделать…

…Нужно понимать две вещи, относительно ситуации, которую я описываю. Первое, случаи, когда от оперативника требуют результаты работы, а результатов он дать не может, потому что все потенциальные кандидаты на нары вокруг закрышеваны самим начальством, которое требует результатов, далеко не редкость в наших отечественных условиях. Если бы молодежь, которая рвется в опера, одурманенная телевизионной романтикой профессии, это знала, то очередь в отделах кадров органов существенно сократилась бы.

Второе. Чем выше звание и должность крышевателя, тем больше он имеет возможностей не оставлять следов своей деятельности, несовместимой с его служебными обязанностями. Прямых улик вы почти никогда не получите, если не будете проводить прямую разработку. Но в отношении своего начальника вы такой разработки проводить не сможете, он же сам санкционирует ваши разработки. Поэтому если я пишу о своих начальниках-крышевателях, то это только мои предположения, которые основаны на моей информации, в той или иной мере подтвержденной, но совершенно недостаточной для прямого обвинения.

Начать войну со своим начальником таможни мы определились с того, что должны были любыми путями снести с его головы железобетонную, как он сам считал, крышу. Нужно было показать, что он не способен контролировать ситуацию на вверенном ему участке работы.

Путь для этого был один — начать последовательно перекрывать контрабандные потоки через таможню. Только у нас для этого не было средств, после того, как я был лишен права назначать таможенные досмотры. Начали ломать головы, как выйти из этой ситуации. Подключить ФСБ? Уже даже намеревались, но тут жена начальника местного отдела ФСБ, работавшая в таможне в отделе документационного обеспечения, назначается на хлебное место в отдел таможенного оформления. Вариант с ФСБ отвалился.

Мой опер Серега Решетнев, до таможни работавший на железной дороге, а потом в контрразведке погранвойск, предложил использовать возможности контрразведки местного погранотряда, там начальник был его приятелем. Уже подготовили документы для проведения рабочей встречи и обмена информацией, тут — день рождения командира погранотряда. Празднуют в местном ресторане, и владелец ресторана мне сообщает, что Башко в качестве подарка полковнику Гусейнову, командиру погранотряда, преподнес ключи от нового Лендкрузер-Прадо. И этот вариант отвалился.

Значит, все-таки самим нужно было как-то задерживать фуры и вагоны с контрабандным товаром, их досматривать и возбуждать дела. Только как, если у меня такого права в рамках таможенного оформления не было?

Подсказал идею Сергей Викторович Куклин, начальник оперативно-розыскного отдела, бывший военный, а потом служивший в налоговой полиции:

— Григорьич, а мы в налоговой заходили на фирмы и изымали документы в рамках Закона об ОРД, оформляли гласным осмотром территорий и помещений. А в Законе об ОРД есть еще и осмотр транспортных средств.

— Т. е., предлагаешь уйти от таможенного оформления к ОРД?

— Конечно. Только внимательно посмотреть нужно на правомерность. Такого в таможенных органах и вообще нигде еще никто не делал.

Стали думать над этим. Вертели ситуацию и так, и эдак — вроде всё законно.

Подготовили образцы документов под мероприятие, сделав их максимально приближенными к процессуальным в рамках УПК, я поехал советоваться к заместителю Мурашко по организации таможенных расследований и дознания Владимиру Юрьевичу Розанову, бывшему прокурорскому следователю, с которым у нас сложились вполне даже алкогольнозависимые приятельские отношения:

— Юрьич, посмотри на нашу схему, нужно оценить законность проведения гласного оперативно-розыскного мероприятия.

— Ничего противозаконного не вижу. Акт осмотра вы правильно сделали приближенным к протоколу осмотра места происшествия, только понятых на присутствующих замените. Остальное — нормально.

Забегая вперед, эту нашу схему сегодня используют не только таможенные органы, она без изменений, даже касательно образцов документов, включена в инструкции о проведении ОРМ в таможенных органах. А нам тогда, когда мы впервые это применили… Дальше не будем забегать…

Из склада временного хранения (СВХ) выходят выпущенные таможней в свободное обращение пять фур фирмы, которую я разрабатывал, мы их догоняем уже в тридцати километрах от поселка Пограничного. С собой я взял вооруженных автоматами сотрудников таможенной охраны (она мне подчинялась). Останавливаем фуры, я предлагаю водителям добровольно вернуться в зону таможенного контроля, на СВХ. Те глядят на автоматчиков, понимают, что дело серьезное, добровольно разворачиваются и едут на склад. На складе с присутствующими, незаинтересованными лицами, мы вскрываем все фуры — голимый контрабас.

Это уже было поздно вечером. Утром, едва я только пришел на работу. Звонок от начальника оперативно-технического отдела ДВОТ:

— Срочно приезжай.

Прыгаю в машину, несусь во Владивосток. Максим даёт мне распечатки телефонных переговоров. Я сам такого не ожидал, сразу с распечатками иду к Мурашке:

— Сергей Николаевич, мы вчера пять фур с контрабандой тормознули после таможенного оформления, так эти нехорошие люди говорят, что вы вопрос решите.

— Работай по ним спокойно. Всё в порядке.

Ну и отлично. Поехал назад, в Гродеково. Приехал к концу рабочего дня, дежурный передает:

— Зайдите к начальнику таможни, он ждет вас.

Захожу в кабинет к Башко:

— На каком основании ты остановил вчера машины и поместил их на склад?

— А что случилось, Руслан Константинович?

— Я не разрешал проведение таможенного досмотра, у тебя нет оснований задерживать этот товар. Ты у меня сейчас пойдешь за превышение полномочий.

— Ух, ты! Давай, пробуй.

Здесь же в отношении меня и моих оперов, которые участвовали в мероприятии, назначается служебная проверка, в прокуратуре уже жалоба коммерсанта.

А мы возбуждаем дело об административном правонарушении в отношении фирмы и уголовное в отношении неустановленного лица. Задержанные товары приобщаем к возбужденным делам в качестве вещдоков.

Через пару дней из ворот СВХ выходит фура с незаявленными товарами фирмы уссурийских корейцев, заворачиваем ее и — по такой же процедуре.

По нам еще одна служебная проверка и новая жалоба в Уссурийскую транспортную прокуратуру, которая надо мной надзирала.

Вызывают меня для дачи объяснений в прокуратуру, объясняюсь, прокурор отказывает в возбуждении уголовного дела, я получаю на руки постановление и начинаю плеваться: отказ очень интересный. Прокурор не видит в моих действиях состава преступления, но видит нарушение процедуры таможенного контроля. Иду к знакомым девчонкам-следователям в прокуратуре:

— Что это такое, можете проясните? Я не действовал в рамках таможенного контроля, я по Закону об ОРД работал, ваш Султанов (это Уссурийский транспортный прокурор) этого не понимает?

— Ты что, не знаешь этого козла Султанова? Он с вашим Башко уже давно вась-вась.

По первой проверке я и мои мужики получаем выговора, по второй — строгие выговора. Я даже не спешу их обжаловать у начальника Дальневосточного таможенного управления. Еще не время.

Это примерно месяц прошел после начала всей этой катавасии. Ситуации на взгляд непосвященных складывалась в пользу начальника таможни. Правоохранительный блок в таможне стал изгоями, под Башко легла почти вся таможня и над нами злорадствовали: допрыгались, а то крутыми себя чувствовали.

Мы выжидали. До нужного момента. Дело в том, что пока задержанный нами товар не принадлежал Хмелю и Лысаку, которые через начальника ДВТУ пропихнули в начальники Гродековской таможни Руслана Башко. Это пока его лично касалось.

— Григорьич, кажется, пора, — сказал начальник ОРО Серега Куклин, когда нам объявили строгие выговора.

— Погнали!

Выскакиваем на нашем УАЗике на трассу «таможенный пост „Сосновая Падь“ — пос. Пограничный», останавливаем первую попавшуюся фуру, перевозящую товар «Ростек-ДВ-сервис», фирмы депутата Лысака и загоняем ее на склад. В товарках заявлены вешалки для одежды, открываем — ни одной вешалки. Полная фура коробок с дорогой кожаной обувью. В яблочко! Оформляем свои оперативные документы, здесь вызываю на склад сотрудника отдела административных расследований и дознавателя. Они возбуждают дела. На всё буквально два часа ушло.

Едем с операми в таможню. Нас на крыльце встречает начальник, натурально со слезами на глазах и дрожью в голосе:

— Петр Григорьевич, ты что наделал?! Отпусти эту машину!

— Поздно, Руслан Константинович. Уже дела возбуждены и зарегистрированы. Уже не могу.

В моем кабинете Серега Куклин схватился за живот:

— Влип, орел!..

…Для тех, кто не понимает, почему Башко уже влип, поясню. У него после всех этих событий обязательно должен был состояться разговор с начальником ДВТУ такого плана:

— Я тебя, поганца, назначил на Гродековскую таможню под грузопотоки «Ростек-ДВ-сервис», ты обязан был обеспечить их беспрепятственное прохождение. Что ты там лично стал мутить с другими фирмами — меня не колыхало. Это твое личное дело, если бы ты выполнял основную свою задачу. Но ты развязал сам войну с твоим правоохранением, выпустил ситуацию из под контроля и поставил под удар уважаемых людей. С Балаевым я разбираться не собираюсь, он никаких обязательств передо мной не несет, ты их несешь…

Но такого разговора не было, я это точно знаю. Потому что до того, как он должен был произойти, случилось еще кое-что. Буквально через день или два. В субботу дело было.

Рано утром, еще затемно, ко мне домой приезжает мой агент:

— На станции стоят две рефрижераторные секции с мясом. Башко дал указание таможенному брокеру оформить это мясо, как сало.

— Да он же сам вчера, уезжая во Владивосток, провел совещание в таможне, сказал, что Гродеково получило право на оформление мяса, завтра будет первая партия и дал указание досмотреть особенно тщательно, потому что оформление мяса стоит на контроле начальника ДВТУ.

— Я сказал, что слышал. Сам решай.

Еду к себе в кабинет, захожу в компьютерную базу таможенного оформления, смотрю подачу декларации на сало, выжидаю этапа таможенного досмотра. Связываюсь срочно с Мурашко, прошу направить ко мне сотрудников ОБЭТП и, если возможно, сотрудников отдела таможенной ревизии ДВТУ. Начальник ОРО прибывает и сидит на контроле выпуска этого сала, на станцию отправляем Серегу Решетнева. Он скрытно наблюдает завершение таможенного досмотра и когда к рефрижераторным секциям начинают подъезжать фуры для перегрузки, выходит из своей засады:

— Все отъехали! Быстро! Сейчас сначала колеса прострелю тем, кто с первого раза не понимает…

К обеду приезжают сотрудники ДВОТ и ДВТУ, берут в таможне уже выпущенные декларации, в которых значится товар — свиное сало, в актах досмотра — тоже сало. Открывают секции — мясо.

Это был реальный косяк Башко. Смертельный. Оформление мяса в ДВТУ было проблемным вопросом. Из Москвы постоянно шли указания усилить таможенный контроль за ним, шла борьба между экспортерами мяса из КНР, Европы и Америки. Жадность Башко привела к тому, что он подставил начальника ДВТУ, которому стали задавать вопросы:

— Ты говорил, что все на контроле, недостоверного декларирования мяса нет, но у тебя правоохранение задерживает уже выпущенное в свободное обращение мясо, заявленное салом?

После этого начальник ДВТУ не должен был вообще никаких разговоров с Башко вести. Он должен был его полностью слить. С такими уже не разговаривают ни по плохому, ни по хорошему.

На меня снова вышел тот же агент:

— Тебя и Решетнева уже едут убивать.

Час от часу не легче. Четыре дня прячемся сами и прячем семьи, пока не утихает эта катавасия. Когда вылезаем из подполья, и я появляюсь в кабинете, звонит начальник службы собственной безопасности ДВТУ Игорь Иванович Литвинов:

— Нужно конспиративно встретиться на твоей территории.

Встречаемся.

— Давай все телефоны Башко, места его встреч, где он ведет переговоры…

— А чего я, а не Трубников (начальник отдела собственной безопасности таможни)?

— Не напоминай мне, Григорьич, об этой потной лошади…

Игорь Иванович Литвинов. В таможню пришел из контрразведки. Несколько лет был заместителем начальника Сахалинской таможни по правоохранительной деятельности. Потом начальником ССБ ДВТУ. Наконец-то реальный человек пришел в службу собственной безопасности и заставил тамошних коней заниматься своей работой, а не сбором сплетен.

— Григорьич, когда свой трехэтажный коттедж в пригороде Владивостока покажешь?

— ???

— Трубников уже второй год его ищет.

— Твою ж мать! Да это мои опера пошутили, на какой-то таможенной пьянке осбэшнику сказали, что я подпольный миллионер и у меня дом в пригороде Владивостока недалеко от дачи губернатора. Он что, еще и про НЛО верит?

— Ну, вы и приколисты! А человек работает!..

После должности начальника ССБ ДВТУ Игорь неожиданно был назначен начальником Приволжского таможенного управление, ему было присвоено звание генерал-лейтенанта. Я не в курсе, что и кто этому поспособствовал. Только Мурашко как-то сказал:

— Литвинов — дурак. На этой должности он не усидит.

Последний раз Игоря я видел, когда мы были в Москве на совещании у Президента. После совещания сидели в гостиничном ресторане, все дальневосточники, ели привезенную им черную икру под водочку. Он пихал меня локтем в бок:

— Ты чего так Мурашку жестоко подкалываешь, его аж перекашивает? Достал?

Литвинов, и правда, меньше года пробыл начальником управления. Нормальные мужики в таких должностях не задерживаются, они и попадают на эти должности по недоразумению…

Между тем по третьему нашему задержанию снова была назначена служебная проверка и она должна была закончиться объявлением нам неполного служебного соответствия, за которым неизбежно увольнение.

Почти вся таможня злорадствовала — доигрались крутые правоохранители. Даже кое-кто из моих подчиненных, расследователей и дознавателей, стали пытаться документы мимо меня носить начальнику. Старались нос по ветру держать. Простил я их. Люди слабы, им нужна работа и семьи нужно кормить, а не в наших разборках разбираться. Но надо отдать должное, были и такие, и не так уж их мало было, которые приходили в оперативно розыскной отдел и говорили:

— Держитесь, мужчины. Мы на вас надеемся и мы за вас.

Для меня лично, нет ничего удивительного в том, что большинство наших сторонников были женщинами-сотрудниками.

Наконец, однажды к зданию таможни подъехали две легковые машины, из них вышли женщины и мужчины в гражданской одежде и два милиционера в форме, предъявили на входе удостоверения сотрудников Уссурийской транспортной прокуратуры и прошли ко мне в кабинет.

Таможня почти взорвалась в злорадстве:

— Всё. Приехали за Балаевым. Допрыгался.

Но прокурорские мужчины и женщины разделись в моем кабинете. Потом прошли в кабинет начальника таможни. Примерно через час два милиционера вывели Башко из его кабинета в наручниках и посадили в прокурорскую легковую машину. Остальные прокурорские мужчины и женщины снова прошли в моей кабинет, выпили по чашечке кофе, рассказали мне, как реагировал Башко на их визит, оделись и уехали.

То, что творилось в таможне — я описать не смогу. Я не литературный гений.

Ко мне в кабинет зашел начальник ОРО Серега Куклин со сковородкой в руках:

— Григорьич, будешь выходить из кабинета — задницу прикрой, а то языками травмируют…

…Малюсенькое такое пояснение. Вы можете задать вопрос: вот же какие они силовики, давали присягу, а занимаются черт знает чем, это разве красиво?

Вот ты, школьная училка, когда учишь детей по дебильной программе, ты что-то красивое делаешь? А-а! Ты ж присягу не давала!

Ты, врач, когда назначаешь пациенту херову тучу абсолютно ненужных, но зато платных исследований, ты чем-то красивым занимаешься? А-а! Ты ж присягу не давал, только клятву Гиппократа!

Ты, продавец в магазине, когда продаешь товар с дикой наценкой и хер знает какого качества, чем-то красивым занимаешься? А-а! Ты ж присягу не давал и вообще товар не твой, ты здесь за зарплату!

Ты дорожник-асфальтоукладчик, когда вместо укладки 20 см асфальта, только ямки щебенкой вперемешку с битумом засыпал, это ты красиво сделал? А-а! Ты ж присягу не давал и вообще тебе начальник так сказал сделать!

Т. е., если вы присяги не давали, то с вас и взятки гладки? Вам можно по приказу вашего начальства учить детей херне, лечить людей за деньги, продавать им дрянь, дороги делать из одних ям…, а силовики должны быть строго «по присяге»?

Нормально пояснил или не дошло?

…В воскресенье весь личный состав ДВОТ собирался в одном из пригородных санаториев Владивостока на празднование годовщины основания Дальневосточной оперативной таможни. Я и мои подчиненные тоже туда были приглашены. Так совпало, что я в этот день еще был ответственным по Гродековской таможне. Башко я заранее предупредил, что поеду на праздник ДВОТа, но буду на связи.

Я взял своих оперов и мы поехали. Выпили по бокалу морса, поздравили коллег из ДВОТ, собрались и уехали назад, в Гродеково.

А там в это время уже завершалось таможенное оформление железнодорожного вагона с ДСП. Уже и досмотр был проведен, и декларация выпущена, вагон уже со станции Гродеково ушел. Совершенно неожиданно для Башко я появляюсь в Гродеково на железнодорожном таможенном посту. Дальше можно пересказать содержание телефонных переговоров начальника таможни с его подельниками. Эти переговоры были рассекречены и представлены в суде в качестве доказательств. Башко:

— Где вагон?

— Уже отогнали от станции. Скоро машины подойдут. Перегрузим.

— Давайте быстрее, Балаев приехал и ищет его.

— Не найдет.

— Придурки, он найдет! Быстрее давайте!

Через пару часов:

— Где вагон? Перегрузили?

— Здесь СОБР, прокуратура…

— Нам п…ц!…

Конечно, вам это самое, потому что в том вагоне плитами ДСП был только дверной проем прикрыт, остальное пространство — норковые шубы в тюках.

Конечно, вся тяжесть оперативной разработки Башко и его подельников лежала на Игоре Литвинове и его подчиненных из ССБ. Мы были на подхвате. Ну еще и создали ситуацию, когда такая разработка вообще стала возможной. Игорь — оперативник от бога, он сделал всё суперкрасиво. Но всё едва не сорвалось, по телефонным переговорам не проскочила станция, куда отогнали вагон с шубами для перегруза.

Хорошо, что у меня операми были не юристы с дипломами, а черт знает кто, учитывая, что начальник железнодорожной станции был в теме. Серега Решетнев, бывший железнодорожник, сам пошел в диспетчерскую, помахал там красной корочкой. Сам зашел в их базу — станция Дубининская. Совсем захолустье.

Еще до суда над Башко слетели с должностей начальник отдела ФСБ, командир погранотряда, начальник контрразведки погранотряда, Уссурийский транспортный прокурор, начальник ж/д станции Гродеково, начальник ОСБ Гродековской таможни. Игорь Литвинов хорошим дворником оказался, умел метлой мести.

Сам Руслан Башко получил 10 лет строгача, его дружок, начальник отдела таможенных досмотров. 8 лет строгача. Таможенники, погоревшие у меня на мясе-сале, 4 человека, по 5–6 лет отхватили. Присели и «честные» коммерсанты, я только сроков уже не помню.

А я и мои опера написали обжалования на результаты служебных проверок по нам. В таможню приехала комиссия ДВТУ разбираться, брали с нас объяснения и раздавали нам письменные вопросы: «Насколько вы знакомы с правилами назначения и проведения таможенных досмотров, почему нарушили инструкцию о проведении таможенных досмотров…?»

Мы написали, что вопросы «не по теме», мы таможенных досмотров не проводили, мы проводили оперативно-розыскные мероприятия… Последнюю проверку комиссия прекратила, результаты остальных оставила без изменений.

Мы еще больше, чем полгода получали от зарплаты бритые уши. У нас были взыскания, нас лишили всех премий и надбавок. Ладно — я. Но и мои подчиненные тоже. В комиссии был представитель ДВОТ, он написал свое отдельное мнение. Весьма неоднозначное, кстати. Я позвонил С. Н. Мурашко:

— Товарищ генерал, ну как же так?!

— Пока ничего не могу сделать.

Через несколько лет я познакомился и скорешился с сыном уже уволенного на пенсию к тому времени начальника Дальневосточного таможенного управления Виктора Петровича Вугляра. Виктор Петрович мне и сказал, что он сам советовался с Мурашко насчет наших выговоров — может их просто отменить? Мурашко ответил:

— Пока не надо.

«Ну как же так, товарищ генерал?»…

…Уважаемые жены оперативных сотрудников, если ваши мужья с их оперативной работы домой приходят пьяными и потом еще дома объясняют вам, что им по работе приходится пить, то это — правда.

Но если они на выходных или в отпуске тоже бухают, то, значит, они не оперативные работники, а алкоголики. Их лечить от алкоголизма нужно.

Я смотрю изредка кинодетективы про оперативников, которые жрут и жрут водку даже без закуски по любому поводу… Это кино не про оперов, а про алкашей. Вне работы опер может выпить пива, вина. Ну, изредка совсем немного водки. Опера водку не любят. Потому что употребление водки связано с неприятными ассоциациями с работой.

Водка — идеальное средство развязать человеку язык. Пьющему, конечно. Поэтому все нормальные оперативники стараются встречи с источниками совмещать с употреблением водки. Можно и с пивом-вином, но эффективность на порядки ниже. Если вы сторонник ЗОЖ, то в оперативниках вам делать нечего. Не надо мучить службу и себя в ней.

Следующим начальником таможни был в Гродеково Юрий Викторович Ремез. Бывший пограничник и первый заместитель начальника Артемовской таможни. Здоровенный мужик.

Таможенная сауна, продезинфицированная после проституток Башко, снова заработала для всех сотрудников. В четверг она выделялась для нового начальника таможни и начальников подразделений. Ремез был человеком адекватным и там в четверг говорил подчиненным те слова, которые не мог сказать в официальной обстановке. Наверно, использовал опыт Сталина с посиделками на даче.

Из всех начальников таможен, которых я знал, Ремез был в тройке лучших. Иногда притворялся недалеким сапогом-служакой, но это у него плохо получалось. Как раз почти сразу после его прихода правоохранительный блок вывели из под прямого подчинения начальникам таможен и замкнули на оперативные таможни. Я стал в таможне сам себе хозяином. А начальник таможни стал пытаться меня споить.

Вы слышали, что есть такие секретные таблетки для разведчиков, чтобы не пьянеть, употребляя большие дозы алкоголя? Так вот, это всё ерунда. Можете пить любые таблетки, жрать лопатами активированный уголь, смазывать желудок салом и маслом — не поможет.

Помните перцовую водку «Немирофф»? До чего ж это гнусная гадость! Несколько четвергов мне с Ремизом в таможенной бане приходилось выпивать по литру этой отравы, да еще и запивая ее пивом. Эту мерзость больше ничем другим запить было нельзя.

Есть только один секрет пить и не пьянеть — не получать удовольствия от выпитого. Как только ты чуть расслабился и тебе захотелось спеть песню — всё, начинается полет в нирвану. И из этого штопора ты уже не выйдешь. Если попал не в очень дружественную компанию, то проснешься утром под забором в одних трусах без удостоверения и пистолета.

Ремез прикидывал, что во мне веса 70 максимум, а у него 120. Он обязательно должен меня напоить до степени развязывания языка и выяснить, будет ли он третьим по счету в числе моих трофеев из начальников таможен.

Через пару месяцев я устал. Пили-то в четверг, а пятница — рабочий день, заместителю начальника таможни нельзя опаздывать на работу, нужно на полчаса раньше приходить, а работы…, а состояние нестояния преодолевать нужно…

Я не выдержал, одним таким утром зашел в кабинет начальника таможни:

— Юрий Викторович, может, хватит?

— Я сам уже устал. Давай, по рюмашке коньяка — полечимся и прекратим. Я всё понял. Будем работать.

— Давай.

У меня начался непродолжительный период счастья. Работа с начальником, даже если он твой непрямой начальник, когда вы с ним понимаете друг друга и не строите друг другу подлянок — это редкое в наше время удовольствие…

…Года не прошло, звонок от генерала Мурашко:

— Петр Григорьевич, хотим тебя командировать в Ванинскую таможню, разобраться там с делами и обстановкой. Как ты на это смотришь?

«Как ты на это смотришь?». Да хреново я на это смотрю!

— Если есть необходимость — готов.

— Тогда я даю указание готовить приказ.

Это будет рассказ про то, как оперативника послали в далекий город и он там навел шороху, победил с пистолетом в руке всю преступность и в него влюбилась первая красавица провинции. Дальше — хэппи энд. Точнее, так в кинодетективах показывают. Реальная жизнь с рейтинговыми приключенческими фильмами стыкуется плохо.

— Он что, тебя туда на съедение посылает? — откомментировал Куклин предложение Мурашко о командировке: — Что ты там один сделать сможешь?

— Приеду, посмотрю. Пока рано еще о чем-то судить.

— Ну езжай, посмотри.

С поезда прямо в таможню. Начальник Ванинской таможни Андрей Григорьевич Троян:

— С прибытием. Какие планы на сегодня?

— Взаимодействующие. Гостиница. Отоспаться. Завтра познакомлюсь с личным составом, посмотрю основные дела, побеседую с начальниками правоохранительных подразделений и тогда уже можно с вами обсудить ситуацию и определиться с дальнейшим.

— Отлично. Тогда завтра с утра я представлю вас личному составу, а на сегодня моя машина с водителем в вашем распоряжении.

Начальник, вроде, мужик нормальный — это уже хоть что-то.

Поехал в местный отдел ФСБ.

— А что, в таможне есть опера? Ух, ты! А мы и не знали!

В транспортной прокуратуре:

— Дайте нам хоть одно уголовное дело! Хоть одно! Мы надзираем, нас дерут за отсутствие результатов в таможне!

Спал я плохо. Я уже знал, что заместителя начальника Ванинской таможни по правоохранительной деятельности уволили после проверки, а Литвинов отдел собственной безопасности там разогнал, но не подозревал, насколько всё запущено.

Таможня располагалась в очень небольшом здании, люди сидели на головах друг у друга, прежний заместитель начальника таможни работал в кабинетике оперативно-розыскного отдела. Меня это не устраивало. У заместителя должен быть отдельный кабинет, это не прихоть, а служебная необходимость. Троян эту проблему решил просто:

— Занимайте кабинет отдела собственной безопасности. Там все уволены, остался один начальник, он во время проверки ушел на больничный, после его выхода проверка будет завершена и он тоже увольняется. С Литвиновым по кабинету я вопрос согласовал уже.

А. Г. Троян мне всё больше и больше нравился.

Сначала я занялся самым простым: отдел таможенных расследований и отделение дознания. Посмотрел у расследователей дела в производстве, познакомился с людьми. Начальник отдела — нормальный парень. Дела тоже больших нареканий не вызвали, единственное — невыполнение контрольных показателей по числу прекращенных дел, спросил у начальника отдела:

— А почему вы этот показатель за 15 процентов уронили?

— Большое число неправомерно возбужденных таможенными постами административных дел и возбужденных с процессуальными нарушениями.

— Технологической схемы взаимодействия с постами, предусматривающей предварительное согласование дел с отделом административных расследований, нет?

— Есть, но она не подписанная. Ваш предшественник не смог ее продавить.

— Обновляйте ее. Подпишем.

Ушел радостный.

Отделение дознания — 2 человека. На первый взгляд — нормальные ребята. Спрашивать результатов с них, само собой, никакого смысла нет. Уголовных дел не возбуждается, выполняют только отдельные поручения из других органов. Сами соскучились по работе.

Оперативно-розыскное отделение — 3 человека. Начальник — мужик лет 50, бывший мент. Доложил о личном составе:

— Я работаю в таможне 5 лет. Стаж работы одного опера — 2 года, второго — год. Первый — хороший опер, второй — работать не будет, совсем никакой.

— Несите сюда дела отдела.

— Все?

— Все. Их так много, что не донесете?

Принес три или четыре тоненьких, в несколько листочков, папочки.

— Это все?

— Все. Вы просто ничего не знаете, здесь всё под бандитами, совершенно невозможно работать.

Несколько минут длилась немая сцена. Потом я сорвался, не орал, вполне спокойно говорил:

— А ты не очень ли на работе устаешь? Домой, наверно, поздно приходишь, семью мало видишь? Еще и выходные прихватываешь? У тебя еще и оперативник есть — совсем никакой. А ты сам — какой? Я понимаю, что можно год ничего не делать, еще год расслабляться, но хоть что-то же на работе надо делать, хоть от скуки — хоть что-то. Скучно же 5 лет сидеть в кабинете и вообще ничего не делать. Хоть ради развлечения раз в месяц написать какую-нибудь бумажку, от скуки хоть одного агента завести, чтоб было с кем за жизнь оперативную поговорить. Давай так, чтобы и дальше не напрягаться, ты сейчас от меня выходишь, пишешь заявление по собственному и исчезаешь из моего поля зрения. С завтрашнего дня я тебе запрещаю появляться в оперативно-розыскном отделении. Если у тебя есть сомнения, что я тебя не смогу уволить — можешь потянуть немного. Но тогда условия увольнения будут другими.

Есть люди, которых воспитывать, убеждать и заставлять работать бесполезно. Дохлый номер. Только нервы себе истреплешь и время зря потратишь.

В конце рабочего дня в кабинете у начальника таможни:

— Я знаю, Петр Григорьевич, что вас Мурашко прислал навести здесь порядок в правоохранении. У меня проблемные вопросы в оформлении леса, легковых автомобилей и их запчастей, транзит на севера — совсем неизвестная тема…

— Да делов-то?! Раз плюнуть. Завтра поставлю пару литров портовым бичам, они мне всё расскажут, обрисуют все темы и кто там за чем. Послезавтра и начнем всё бомбить. Если серьезно, то ни послезавтра, ни через неделю, даже через месяц я ничего полезного дать вам не смогу.

— Давай на «ты» перейдем и продолжим не в кабинете, я за свой кабинет не уверен.

Через дорогу от таможни была гостиница и ресторан при ней, там продолжили:

— Я, если честно, подозревал, что прислали какого-нибудь дурака, играющего в рейнджера, который сейчас полезет свою крутизну показывать куда попало и наломает здесь дров, чтобы свою деятельность изобразить. Если ты говоришь, что пока ждать от тебя результатов не стоит, то реально оцениваешь ситуацию. Я знаю, что у оперов в таможне всё по нулям. Сам я до таможни в ОБЭП работал, поэтому нам с тобой будет легко, поймем друг друга. Что знаю о местной обстановке, сейчас расскажу…

Это только наши историки спецслужб с дипломами историков пишут, что ВЧК с момента своего образование показала свою силу и эффективность. Ничего она не показала, кроме ликвидации первых заговоров против Советской власти, так эти заговоры были так наспех и безалаберно организованы, что сами на ликвидацию напрашивались, да чекисты провели несколько единичных операций, таких, как «Трест». Когда против СССР западные спецслужбы начали работать всерьез, то и половина верхушки высшей партийной власти оказалась завербованной, и половина чекистского аппарата, кстати, тоже, процессы 30-х годов это показали. И всех ли завербованных тогда выявили — большой вопрос.

Только случившееся в условиях революции 1917-го года было неизбежным.

Но сегодня наши леваки призывают к революции с лозунгами ликвидации старого государственного аппарата, в том числе и силовиков, с люстрацией. Придурки не понимают, что несколько лет после этой люстрации их квартиры будут безнаказанно грабить по три раза на дню, гоп-стоп станет обыденным явлением. Я уже писал, что старый аппарат ликвидировать нужно, но зачем запчасти выбрасывать?!

Спецслужбы создаются даже не годами, а десятилетиями. Постепенно обрастают агентурным аппаратом, собственным опытом и методиками, наполняются кадрами, которые не только сами могут работать, но и обучать новые поколения спецов. Даже в отдельно взятых РОВД или таможне создать работающий оперативный аппарат — несколько лет нужно…

Через пару недель позвонил Мурашко:

— Ну, какая в Ванино оперативная обстановка? Есть что доложить?

— Только в общих чертах.

Еще через неделю:

— Почти месяц прошел, а результатов у тебя никаких нет.

Еще через неделю:

— Наверно, зря мы тебя туда отправили. Как ты в Гродеково работал?!

Это была подстава. Отправить в командировку в таможню, где даже намека на оперативно-розыскную деятельность не было, и через месяц начинать спрашивать за ее результаты.

Но есть такой анекдот — еврей молится богу:

— Господи, ну сколько мне можно тебя просить: дай мне выиграть в лотерею миллион?! А ты то ли не слышишь, то ли тебя вообще нет.

Бог ему отвечает:

— Так ты хотя бы лотерейный билет купи!

Я «лотерейные» билеты покупал в Ванино. Каждый день начинался с анализа таможенного оформления и осмотра порта, грузов в нем. Понятно, что без соответствующей оперативной информации это всё было впустую, только бессмысленная трата времени, голый расчет на везение натолкнуться на чей-нибудь явный косяк. Основная работа была, разумеется, в обучении двух оперативников и налаживании контактов с местными бизнес-структурами, работающими в сфере внешнеэкономической деятельности, но это долгий процесс, он быстрых результатов не даст. Зато, при неосторожности, на криминальной подставе можно влететь почти мгновенно.

И однажды я обратился к девчонкам отдела таможенной инспекции:

— Девушки, посмотрите по базе вот эти контейнера, — передал им номера контейнеров: — Что в них заявлено?

— Горнорудное оборудование.

— А почему на них маркировка «яды»? Ядовитое оборудование? Давайте, посмотрим, что в них?

— Да с большим нашим удовольствием.

— Тогда идем к начальнику таможни подписывать поручение на досмотр…

…Всё оказалось не так сложно. Нужно было только время намозолить глаза и вызвать беспокойство. За три дня до того, как я отдал номера контейнеров в таможенную инспекцию, в пятницу, заместитель начальника таможни по кадрам передал мне приглашение в баню от директора паромной переправы «Ванино-Холмск», на сахалинское пиво и сахалинскую корюшку.

Бандитов никаких в бане не было, были уважаемые в городе, солидные люди, заинтересованные в работе порта, им было интересно, зачем я через день прогуливаюсь по его территории. Всего лишь. В разговоре я намекнул, что у них портовая контейнерная площадка в зоне таможенного контроля полностью не загружена и они могли бы дополнительно зарабатывать на хранении арестованных таможней грузов.

— Нам таможня будет платить?

— Зачем? Владельцы грузов. Они же вечно арестованными не будут, после разрешения дел будут грузы забирать, пока вам за хранение не заплатят — не выдавайте.

— А ведь действительно, как мы раньше сами не догадались?!

На этом разговор и закончился. Баня была отличная, а сахалинская вяленная корюшка — деликатес.

Через день дежурная по гостинице мне передала заклеенный конверт, в конверте — отпечатанная на компьютере схема контейнерного терминала, на схеме помеченный крестиком квадратик с надписью «смотри маркировку».

В понедельник я попросил начальника отдела досмотра таможенного поста «порт Ванино» показать мне контейнерный терминал в зоне таможенного контроля, взял с собой оперативника, про которого уволенный начальник ОРО говорил «он совсем никакой», на контейнерах, расположенных на помеченном на схеме участке, этот оперативник первым обратил внимание на маркировку «яды». Так информация о том, что подозрительные контейнера обнаружил оперативник самостоятельно и ушла в массы любопытствующих. Опер получил потом благодарность от начальника таможни в приказе и премию. По заслугам, парень оказался не простое «такой», а нормальным. Я не знал, что конкретно значит «смотри на маркировку», это он увидел на контейнерах значки «яды». А для меня, за то, что источник информации остался неизвестным, через дежурную гостиницы был передан большой пакет с сахалинской корюшкой.

Жизнь налаживалась. Появился первый достаточно информированный источник. Можно было начинать нормально работать.

Более того, девушкам из таможенной инспекции я рассказал, как можно выявлять правонарушения при экспорте леса, связанные с предоставлением к таможенному оформлению недействительных документов, и они начали тотальную проверку документов лесоэкспортеров, выявили уже кое-что подозрительное. Девушки оказались не просто симпатичными, но еще и с акульей хваткой. Начальницу отдела таможенной инспекции я планировал забрать в ОРО, сразу начальником отделения, она и стала начальником Ванинских оперов потом по моей рекомендации. Вполне нормальным начальником, если я не ошибаюсь, она сейчас работает где-то в Северо-Западной оперативной таможне.

А в тех контейнерах были обнаружены штук тридцать 200-литровых бочек с метиловым спиртом, еще и незаявленный виски, с сотню коробок, незаявленная спецодежда и другое, по мелочи. Всё это шло в Магаданскую область вместе с горнорудным оборудованием. Контейнера ввозились судами Сахалинского морского пароходства вместе с другими грузами, консолидировались, накапливались в Ванино и потом переваливались пароходством уже до порта назначения отдельными рейсами. Совершенно случайно так совпало, что как раз в Ванино пришло судно для загрузки горнорудным оборудованием и… стояло у причальной стенки больше месяца. Сахалинское пароходство оплачивало простой порту Ванино в очень приличных сумах. Это вам не оплата за стоянку легкового автомобиля.

Еще и транзитная декларация на горнорудное оборудование была подана Сахалинским морским пароходством и правонарушение, ввезя на таможенную территорию РФ опасный груз без лицензии, совершило пароходство. Выпуск декларации был запрещен, в связи с возбуждением дела об административном правонарушении, весь груз встал колом.

Здесь еще ко мне пришел транспортный прокурор, узнав, что у моих дознавателей есть материал доследственной проверки по этому факту:

— А ты чего дело не возбуждаешь?

— Еще умысел не установлен (контрабанда — преступление, совершаемое с прямым умыслом), в Приморье прокурор без умысла нам возбуждать не давал.

— Это прокуроры у вас балованные, а мне хоть бы одно… Событие есть? Возбуждай.

— Да с превеликим удовольствием.

Генерал Мурашко меня с первым уголовным делом по контрабанде за всю историю существования Ванинской таможни не поздравлял, чего-то он прохладно к моему сообщению о нем отнесся. Я его радости и не ждал, начальником Сахалинской таможни был его старый друг генерал Голоскоков. Только дурак не смог бы выстроить цепочку: Сахалинское морское пароходство–Сахалинская таможня–Голоскоков–Мурашко.

Андрей Григорьевич Троян меня уговаривал:

— Оставайся у меня. Как только приказ о назначении будет — сразу служебная квартира. Уже купили и ремонт заканчиваем. Обещали «Ниссан-Сафари» на таможню — тебе отдам…

Это когда Троян получил письмо от губернатора Магаданской области с коленопреклоненной просьбой выпустить груз горнорудного оборудования, потому что наступает весна, растает зимник и это оборудование невозможно будет завести на прииски, золотодобывающая компания обанкротится и прекратит разработку золоторудных месторождений.

Ситуация выглядела особенно прекрасно в том плане, что эта золотодобывающая компания принадлежала американцам, а к премьер-министру были вхожи люди, которые очень сильно хотели банкротства этих поганых пиндосов…

После того, как Ванинская таможня прогремела и прославилась, ее посетили с экскурсией по «местам славы» в голубом вертолете не только начальник ДВТУ, но и заместитель Руководителя ФТС, начальник ГУБК, меня ни уволить нельзя было, ни дальше держать далеко от глаз моего прямого начальника генерала Мурашко. Я должен был быть доступен для жесткого контроля. Был переведен в придворную, Владивостокскую таможню на должность заместителя начальника по правоохранительной деятельности. Мотивировка перевода — навести порядок в правоохранении Владивостокской таможни. Мой предшественник, Волгин, который там развел бардак, что интересно, ушел с повышением заместителем по оперативной работе к Мурашко в ДВОТ.

Во Владивостокской таможне был даже не бардак. А натуральный бордель, работающий в вендиспансере. Одна из крупнейших таможен страны дала в 2004 году всего 4 уголовных дела. Я заглянул в дела оперативников и здесь же поехал в ДВОТ к Мурашко:

— Сергей Николаевич, я выгоню Исаченко (начальника ОРО). Он мне не нужен.

— Стоп-стоп. Давай шашкой рубить не будем. Валерий Александрович все-таки не предатель, у него есть недостатки в работе, но он наш человек.

При словах «не предатель» у меня слегка отвисла челюсть, дело в том, что я еще из Гродеково передавал во Владивосток информацию для реализации, Исаченко ее благополучно сливал, о чем я информировал Мурашко.

Генерал предложил мне взамен Исаченко на должность начальника другого человека из ДВОТ, а Валерика забрал заместителем начальника отдела по борьбе с правонарушениями на морском транспорте (ОБТП на МТ). Начальником ОБТП на МТ был старый друг генерала — Валентин Рябов.

К слову, Валера Исаченко был выдающимся человеком, в том плане, что мне не удалось встретить ни одного человека, который был к нему равнодушен. Его ненавидели все: участники внешнеэкономической деятельности, все сотрудники таможни, и не только Владивостокской, но и ДВОТ, его ненавидели в ССБ, в ФСБ, в ЛОВД, в прокуратуре… Любили его только Рябов и Мурашко. Причем ненавидели Валеру не потому, что он был крутым и злобным, поэтому доставлял проблемы людям, а потому, что он был законченным наглым чмырем под генеральским покровительством.

Я еще только исполнял обязанности зама начальника Владивостокской таможни, еще даже назначен не был (всего мне пришлось, считая и Ванино, прожить тогда в гостиницах примерно 10 месяцев почти подряд), когда ко мне на прием пришел спортивного вида парень по фамилии Семен Викторович Побоченко, представился директором фирмы «Восток-Альянс», выразил желание оформлять дорогую обувь во Владивостокской таможне «по-белому».

— Ну и оформляйте, я-то здесь причем? Я оформлением не заведую.

Семен объяснил, что ему нужно, чтобы я свел его с начальником таможни.

— А что взамен? Ты понимаешь, что я от тебя потребую?

— Конечно. Буду делиться тем, что знаю.

Я рассказал о нем начальнику таможни. Тот был не против. Какой начальник таможни будет против, если ему будут давать платежи в бюджет честные коммерсанты?

Но дальше Семен стал вести себя странно. На прием к начальнику не пошел, а стал надоедать мне своими планами честно работать. Человек явно что-то мутное замышлял. Как раз в это время ко мне обратился мой хороший знакомый, начальник оперативно-технического отдела ДВОТ Максим Квитко. Он строил себе дом и для заливки фундамента строительная компания попросила его посодействовать в приобретении в Японии хорошего бетоновибратора. Я во Владивостоке был еще новым человеком, мало кого знал, под рукой оказался Побоченко, я его свел с Максимом.

Через несколько дней Максим приехал ко мне и попросил найти этого Побоченко. Дело было в том, что он передал Семену деньги на новый вибратор, а тот оформил на таможне его как бэушный, без документов о покупке, и строители не могли аппарат провести по бухгалтерии. Семена я найти не смог, его телефон не отвечал.

Движимый каким-то внутренним предчувствием я все встречи с Побоченко оформлял справками и знакомил с ними Мурашко. Что меня и спасло.

Когда история с бетоновибратором стала забываться, Семен вновь вышел на меня, получил ответ:

— Я не хочу с тобой вообще разговаривать.

— Петр Григорьевич, у меня есть информация.

Я информацию проверил. Из Южной Кореи пришли 14 контейнеров с лапшой быстрого приготовления, как было в документах. Таможня назначила досмотр в объеме 5% и после досмотра выпустила товар в свободное обращение. Мои оперативники контейнеры в порту тормознули и осмотрели в рамках Закона об ОРД. Лапша оказалась именно в том контейнере, который вскрыли досмотровики в рамках 5% досмотра. В остальных 13-ти — незаявленная одежда.

Через некоторое время на Первомайском таможенном посту ОБЭТП на МТ задерживает несколько контейнеров фирмы «Лифтстроймонтаж». Досмотр еще не проводился. Я в чужие дела не лезу, правило оперативника — не мешай коллегам, даже если эти люди тебе не очень нравятся.

В тот же вечер, уже к концу рабочего дня, мне звонит Побоченко:

— Петр Григорьевич, нужно срочно встретиться, есть проблема.

— Давай не сегодня. Сегодня у меня другие планы, — у меня на тот вечер бильярд был запланирован как раз.

— Обязательно сегодня нужно.

Договорились часов на 8 вечера. Минут через 15 новый звонок:

— Петр Григорьевич, вас Сергей Николаевич Мурашко к себе срочно вызывает, — заместитель Мурашко по оперативной работе Волгин.

Я начинаю подозревать, что задержание контейнеров «Лифтстроймонтажа», звонок Побоченко и вызов Мурашко между собой связаны. Приезжаю в ДВОТ, в кабинете Мурашко сидит довольный, как скушавший морковку кролик, Волгин с распечатками телефонных переговоров.

Мне задают вопрос:

— Как так совпало, что ДВОТ задерживает контейнеры, в которых мы завтра обнаружим контрабандный груз, и к тебе обращается с просьбой о встрече для решения каких-то проблем владелец этого груза Семен Побоченко?

Как говорил Штирлиц: «Это провал». Только чей? Вообще-то после такого компромата единственный выход для залетевшего — писать рапорт на увольнение. Но!

— Сергей Николаевич, во-первых, я совершенно не был в курсе, что эти контейнера принадлежат Побоченко. Во-вторых, я вам привозил для ознакомления справки о том, что этот мутный тип ходит ко мне с непонятными целями. И сегодня, как следует из нашего разговора с ним, я не горел желанием встречаться.

Мурашко, пытаясь быть в курсе всего и держать всё на контроле, сам запутался в информации и забыл, что меня с его же подачи, как это потом выяснится, подставляют под человека, о контактах с которым я его информировал. Подстава стала сдуваться, как проколотый презерватив. Довольная улыбка на лице Волгина сменилась гримасой разочарования.

— Мне сегодня с Побоченко встречаться не стоит, как теперь я понимаю? — спросил я генерала.

— Нет, напротив, не отпугивай его. У нас есть перспектива возбуждения уголовного дела в отношении его.

А о том, что Побоченко слил мне тему по контейнерам с «лапшой» из Кореи, я тоже, повинуясь какому-то шестому чувству, умолчал. Чем спас себе жизнь.

На встрече Семен сказал, у него есть информация, что его контейнера в порту тормознули по моему указанию и очень сильно просил их отпустить за мзду в виде зелени.

— «Я мзду не беру, мне за державу обидно». Семен, иди в жопу, я твои контейнеры не задерживал и кто это сделал — не знаю.

На следующий день Валера Исаченко досмотрел эти контейнера, там была незаявленная одежда, возбудили уголовное дело через несколько дней. Мне звонит дознаватель ДВОТ:

— Мне вас нужно допросить как свидетеля по уголовному делу.

— По какому?

— «Лифтстроймонтаж».

— Вы там берега попутали? Других свидетелей не нашлось?

— Это распоряжение генерала.

Приезжаю в отдел дознания ДВОТ, объясняю дознавателю:

— Побоченко с подельниками уже задержаны и арестованы? Нет? Дело еще в отношении неустановленных лиц? О том, что эту братву еще РУБОП крутил по нескольким мокрухам, да не докрутил ты в курсе (я кое-какую информацию успел собрать)?

— Это приказ Сергея Николаевича, Петр Григорьевич.

— Ладно, допрашивай.

Под протокол я рассказал, что Побоченко со своим знакомым (он на последнюю встречу не один приходил) ко мне прямо обращались с просьбой о содействии им в выпуске контейнеров с контрабандой. Рассказал и расписался: «С моих слов записано верно. Замечаний и дополнений не имею».

Через несколько дней, когда я возвращался с работы, меня у подъезда встретил Семен с двумя друганами:

— Меня вызывали на допрос и показали протокол твоего допроса. Совсем бесстрашный? Надеешься до суда дожить?

— Давай так, Сеня. Либо я тебя вижу в последний раз в жизни, а сейчас иду домой живой и здоровый ужинать, либо те очень обидчивые люди, которые возили «лапшу» из Кореи, узнают, кто их товар под меня подставил. Ты, надеюсь, уже в курсе, под кого тебя подставили твои дружки из ДВОТ, которые через тебя передали мне информацию о «лапше»? Тебе же объяснили двотовские пацаны, что на этой информации ты вытянешь меня на контакт, а когда получится меня подставить, то они твой бизнес будут эффективно крышевать. Так ведь? Но только сразу не сказали, какие люди влетают на «лапше». Тебя сразу не убьют, тебе дадут насладиться процессом угасания жизни в твоем теле.

Семена я больше никогда не видел. В Валеру Исаченко, который так «хитро» его разрабатывал, рано утром, когда он собирался ехать на работу, несколько раз выстрелили из «Осы», потом конкретно отмудохали ногами. Побоченко с пацанами подались в бега, пока дело по ним окончательно не сдохло, до суда его так и не смогли довести.

— Валерий Александрович, геройский человек, смелый. Пострадал от контрабандистов в борьбе за экономическую безопасность России, — говорил его начальник Валентин Рябов.

Я сначала после последней встречи с Побоченко хотел спросить у Мурашко:

— Товарищ генерал, я подозреваю, что дознаватель по вашему указанию не только меня допросил, но и с протоколом моего допроса бандита ознакомил. Это такой хитрый план был запугать Семена моими показаниями и вынудить пойти на сознанку?

Но подумал, и не стал спрашивать. Только набрался наглости и позвонил заместителю Руководителя ФТС, курировавшему правоохранение в таможне, с которым познакомился во время его визита в Ванино, Игорю Завражному, всё, что написал выше, рассказал ему.

Завражный стал Мурашку почти откровенно гноить. Спасло генерала только то, что на таможню пришел Бельянинов и выдавил из ФТС Завражного…

…Судя по комментариям к предыдущим частям, большинство людей, как справедливо замечал В. И. Ленин, не понимая сути классового общества, являются легкими жертвами обмана со стороны СМИ, принадлежащих правящему классу.

«Коррупция! Коррупция! Главная проблема России — коррупция!» — все СМИ, принадлежащие главным финансовым воротилам государства, кричат так, что у народа от этого крика закладывает уши и выдувает из голов всякую способность соображать этими собственными головами.

Складывается впечатление, что коррумпированное чиновничество, в том числе и силовики, т. е. сам государственный аппарат, ведет жестокую, бескомпромиссную борьбу против этих воротил бизнеса, которым принадлежат не только СМИ, но и само государство в лице этих же воротил.

Нет, тех, кто уверен, что Путин заставил олигархов работать на страну, верящих в этот мем, я убеждать ни в чем не собираюсь. Смысла нет.

Бывший подполковник КГБ на побегушках у мэра Собчака, был таким способным и работоспособным, что его Борис Ельцин взял в свою администрацию, там он продемонстрировал свои таланты, скакнул в кресло директора ФСБ (ага, бывший подполковник КГБ), потом в премьер-министры, потом Ельцин решил, что этот-то точно Русь сбережет и уступил подполковнику президентское кресло. А в этом кресле Путин всех переиграл, нагнул олигархов и заставил на страну работать.

Золушка-президент. Даже в детской сказке про Золушку сказочного вымысла на порядок меньше, чем в истории про Путина.

Меня даже не интересует, какой компромат на себя успел заработать господин Путин, еще работая у Собчака, благодаря чему «семья» решила, что этот «не соскочит», поэтому ему можно доверить кресло президента. Это совершенно не важно. Главное, что в качестве президента он очень удобная фигура. Безукоризненно послушная. Поэтому и сидит в кресле уже четвертый срок. Какой смысл менять лучшее на хорошее?

Сами подумайте, разве могла самостоятельная политическая фигура сначала объявить, что не допустит увеличения пенсионного возраста, а потом, буквально через год, поднять его сразу рывком на 5 лет? Так опозориться могла только марионетка, имидж которой кукловодов совершенно не интересует и кукловодам абсолютно начихать, на то, как кукла будет себя чувствовать, сидя в луже дерьма. Кукловоды знают, что у неё выбора нет, будет сидеть и улыбаться.

А почему еще только начинающий президент Путин, который когда-то нагнул олигархов и заставил их работать на страну, не догадался их нагнуть еще раз, на какие-то жалкие доли процентов прибыли, чтобы решить проблемы Пенсионного фонда без повышения пенсионного возраста? Нагибалка сломалась?

И даже законченные алкоголики, деградировавшие почти до уровня растений, никогда не понесут петицию продавцу вино-водочного отдела магазина с требованием снизить цену бутылки водки. Даже алкаши понимают, что цену определяет хозяин магазина, а не продавец. Но зато странные личности, состоящие в «Сути времени», да еще называющие себя марксистами, собрали миллион подписей против пенсионной реформы и отнесли их «продавцу». Я худею с такой классовой борьбы!

Помните, как президент Медведев послал учителей в бизнес? Ой, как все смеялись тогда над глуповатым Димоном! Что либерал творит! Ага, Путин-то не такой!

В 2008 году состоялось совещание у Президента Путина руководителей правоохранительных органов. Объявлено было о подготовке к совещанию месяца за два до него. От нас потребовали представить в АП проблемы и предложения по их решению. Я тогда исполнял обязанности заместителя начальника ДВОТ, Мурашко поручил мне подготовку документа в АП к этому совещанию. Я написал, что главная проблема — кадры. Низкие зарплаты и почти полное отсутствие социальных гарантий, привели к тому, что правоохранительные органы (даже в таможне. Да-да) стали испытывать нехватку кандидатов на замещение вакантных должностей. Нет, претендентов хватало, очередь в отделе кадров стояла. Только выбирать было не из кого в этой очереди.

Понимаете, когда к тебе на собеседование приходят сразу несколько выпускников юридического факультета таможенной академии и на вопрос: Что такое контрабанда? — никто из них не может ответить, становится очень и очень грустно. Причем, я пишу о реальной ситуации. И дело даже не в том, что они плохо учились в академии. Если человек идет на собеседование устраиваться на работу в правоохранительное подразделение таможенного органа и не может догадаться перед собеседованием открыть УК РФ, чтобы посмотреть, что такое контрабанда, то какой от него с такой степенью сообразительности будет толк на работе?

То, что в правоохранительные органы пошли худшие выпускники учебных заведений — еще не вся беда. Вторая проблема — новые кадры, только получив удостоверение, сразу начинали искать возможность «подзаработать». Извините, а разве по-другому могло быть, если государство напрочь отказалось обеспечивать сотрудников правоохранительных органов жильем? Нет, за 25 лет службы можно ипотеку с зарплаты выплатить. Правда, на отпуск в Крыму тебе уже не хватит. А ты прослужишь 25 лет при контрактной системе, когда твой начальник может не продлить с тобой контракт без объяснения оснований? А если заболеешь и не пройдешь медкомиссию? На улицу! Государству наплевать, где будете жить ты и твоя семья.

Мурашко подготовленный мною документ подписал и мы его направили в АП. Такой же документ был отправлен в АП из ФСБ по Приморскому краю и УВД. Мы с ними обсуждали, состыковывали позиции, так сказать.

Перед началом совещания, в вестибюле Мраморного зала, в толпе генералов и полковников обсуждение того, что каждый будет докладывать, тоже было. Выяснилось — главная проблема у всех одна и та же. Финансирование и социальные гарантии.

Сидим в зале. Начинается совещание. Выходит к трибуне Президент Путин и говорит: «Если кому-то не хватает зарплаты — идите в бизнес». Сказал и ушел. Нет, он еще всякую ерунду говорил про усиление борьбы с преступностью, примерно минут 5. Но закончил про зарплату. И всё. Совещание на этом закончилось. Пятиминутное выступление Президента — всё совещание. Генералы с папочками, в которых были подготовленные к совещанию доклады с проблемами и предложениями, сидели несколько минут, открыв рты. На выходе из кремлевского дворца погонная толпа гудела: «Послал так послал! В бизнес — так в бизнес! Бизнес — мы к тебе идем!» А некоторые даже открыто ржали: «Поздно послал, уже пришли». И еще было: «Мы для него — говно, даже не выслушал».

Скажите, вы уверены, что учителя, которых Медведев послал «в бизнес», будут кровь проливать на полях классовой борьбы за государство, в котором есть такой президент? А ведь учителя — это тоже чиновники, нанятые за зарплату из бюджета служить правящему классу, преподавая в школах Солженицына. Учителя — часть государственного аппарата.

Скажите, а что вы сами выберете: быть уважаемым членом общества, которое знает, что ты, надев форму, защищаешь его интересы от посягательства преступников, поэтому у тебя достойная твоей нелегкой и рискованной профессии зарплата, дворца, как Кизлык, не построишь, но спать будешь спокойно, не рискуя быть пойманным на взятке, государство тебя обеспечит жильем, тебя не выгонят на улицу по прихоти начальника-самодура, дети твои получат нормальное образование… Или — взятки, т. е., пойти на содержание к бизнесменам, и связанный с ними постоянный риск, дворец, оформленный на тещу, боязнь неосторожно потратить складированные во дворце доллары, потому что их легальное происхождение объяснить невозможно, вполне реальную перспективу в финале в виде позора, скамьи подсудимых. И еще отношение к тебе общества соответствующее.

Что-то я очень сомневаюсь в том, что большинство выберет второй вариант. И даже не сомневаюсь, а знаю, что абсолютное большинство силовиков государство, которое им оставило только второй вариант, защищать, штурмуя баррикады, не пойдут. Это не их государство. Это государство принадлежит «бизнесу».

Даже в феврале 1917 года полицию и жандармов в Петрограде не столько восставшие рабочие разогнали, как они сами разбежались.

А что про коррупцию? Циничные американцы взяли и почти всю коррупцию у себя отменили, легализовав ее в виде лоббирования. И никаких проблем.

По просьбам читателей и бывших коллег, продолжу рассказ о службе в таможне. Не планировал, но очень сильно попросили.

У меня есть поразительная способность портить отношения с теми людьми, с которыми их портить категорически нельзя. Но как будто какой-то черт меня постоянно тянет за язык, очень редко могу сдержаться.

Однажды, я только еще был назначен, наконец-то, приказом Руководителя ФТС на должность заместителя начальника Владивостокской таможни после полугода нахождения в этой должности командированным, я повез в отдел по контролю за деятельностью правоохранительных подразделений (ОКДПП) ДВОТ какие-то материалы на рассмотрение. Этот отдел рассматривал материалы оперативников на проведение ОРМ, санкционирование которых относилось к начальнику ДВОТ, и занимался проверками деятельности оперативно-розыскных подразделений таможен региона.

Начальником ОКДПП была тогда Галина Яровая, вполне симпатичная женщина, но из-за особенностей своего характера давно одинокая, что сказывалось на ее психическом состоянии, а ее заместителем — человек-презерватив, бывший опер налоговой полиции, несколько месяцев проработавший опером в таможне и потом переведенный в ОКДПП по причине своей оперской непригодности. Впрочем, в ОКДПП несостоявшиеся опера составляли почти полностью личный состав отдела.

И вот в тот злополучный день, когда я пришел с материалами в ОКДПП, мне Галина Яровая задала вопрос:

— А что у вас в таможне происходит с оформлением корейских автобусов? Почему вы по ним не работаете?

С оформлением этих автобусов происходило вот что: наши коммерсанты ввозили достаточно много бэушных корейских пассажирских автобусов, спрос на них в те годы был высоким. Но чем старее автобус, тем на него выше была пошлина. И тогда сами корейцы, стремясь избавиться от своего старого хлама, перебивали номера на двигателях и кузовах, с тем, чтобы перебитые номера показывали по базам более поздний год выпуска, заинтересовывая таким образом наших коммерсантов в ввозе этого хлама в РФ. Мои оперативники установили, что в корейских портах эти автобусы уже грузились на суда с перебитыми номерами.

В принципе проблемы никакой не было. На всех же агрегатах год выпуска не изменишь, это нереально. Досмотровики по годам выпуска агрегатов устанавливали, что имеются сомнения в годе выпуска, назначалась экспертиза, которая устанавливала, что номера перебиты и эти автобусы оформлялись, как с неизвестным годом выпуска, по максимальной ставке таможенной пошлины.

Но досмотровикам хотелось «подзаработать», поэтому не по всем автобусам назначались экспертизы, часть их выпускалась по перебитому номеру. А чтобы прикрыться, они стали вонять, что не успевают всё как следует досмотреть, слишком много работы, а правоохранение не хочет пресекать контрабандный ввоз корейских сараев. Т. е., стали переводить стрелки на правоохранение. Причем, эта байда дошла до Дальневосточного таможенного управления, состоялось большое совещание по проблеме, на котором я обрисовал ситуацию, объяснил, что для пресечения этой контрабанды силами правоохранения нужно командировать моих оперов в Корею, с тем, чтобы они там проводили оперативно-розыскные мероприятия. Перебивали-то номера корейцы. На том совещании было принято решение, что проблема вполне решаема в рамках таможенного оформления, просто все корейские автобусы б/у должны проходить экспертизу. Но вся эта катавасия, пока само ДВТУ не приняло по ней решение, мне нервы основательно попортила.

И тут еще какие-то ишаки из ОКДПП суют свой нос… Поэтому мой ответ был невежливым:

— А вас с какого перепуга это дело колышет?

— Ну эту контрабанду надо же пресекать!

— У меня в ОРО есть вакансия, идите, пресекайте, жопы в теплом кабинете греть легче, чем пресекать. Готовы?

Здесь еще влез заместитель Яровой:

— А может вы, Петр Григорьевич, сам крышуете эти автобусы?

И тут я не сдержался:

— Тебе прямо здесь в кабинете втащить или в коридор выйдем?…

…И тут, буквально через несколько дней, ко мне в кабинет приходит сотрудник ОКДПП по фамилии Оленич с предписанием от Мурашко о проведении проверки ОРО Владивостокской таможни. Я встретил его спокойно, за полгода кое-какой порядок был наведен, а что осталось из косяков — это было до меня. Неделю этот олень смотрел наши материалы, через неделю принес мне справку о проверке для ознакомления. Я прочитал ее, потом поднес к его носу указательный палец и стал водить им вправо-влево:

— Следи за пальцем, олень! Вправо — глаза вправо, влево — глаза влево! Ты что понаписал?! Ты вменяем? Ночью не писаешься под себя? Голоса в голове не слышишь?

Да мне еще опера говорили, когда он работал над материалами в отделе, что Оленич какой-то странный.

Тем не менее, справка ушла Мурашко, он ее подписал, была назначена по результатам этой проверки служебная проверка. Я в объяснении по проверке написал, что проверяющий, наверняка, был в неадекватном состоянии, когда составлял справку. Но, несмотря на это, мне и нескольким оперативникам объявили замечания. Замечание от выговара отличается только названием, это взыскание, все премии и надбавки гавкнулись, получили в зарплату голый мизерный оклад.

Перед тем, как нам влепили замечания, я пошел к своему другу, первому заместителю начальника ДВОТ Сергею Тюпину (о нем я напишу в продолжении):

— Владимирович, ты читал херню, которую про меня твои подчиненные (ОКДПП подчинялся первому заместителю начальника ДВОТ) написали?

— Читал.

— И что?

— Я завернул, они напрямую у Мурашко подписали.

— Твои подчиненные мимо тебя к Мурашко ходят?

— Григорьич, не дави мне на нерв.

Был я и у Мурашко:

— Сергей Николаевич, у Оленича что-то с головой. Он написал, кажется, то, что ему голоса в его голове диктовали.

Понятно, генерал стал орать, что у меня в оперативных подразделениях бардак.

И всё бы ничего, но примерно через месяц после той проверки сотрудник ОКДПП Оленич вдруг без всякой причины, сидя в кабинете за своим столом, стал как-то странно хихикать, потом бегать по оперативной таможне и с этим же странным хихиканьем щипать женщин и мужчин, а потом закрылся в туалете и там громко смеялся. Дежурный ДВОТ вызвал «Скорую». «Скорая» моего проверяющего отвезла в психушку на улице Постышева. Больше на службу Оленич не вернулся, был списан по здоровью. Психическому, конечно.

Разумеется, как только я узнал о помещении в психбольницу Оленича, то сразу поехал в ДВОТ, зашел в кабинет начальника ОКДПП:

— Здрасте! А что, одного Оленича санитары увезли? Больше никого не взяли?

Если вы думаете, что мне и моим подчиненным после этого отменили взыскания, вынесенные по результатам проверки, проведенной психом, то очень сильно ошибаетесь. За всю службу в должности заместителя начальника Владивостокской таможни я имел только один вид поощрения — снятие ранее наложенного взыскания…

Смешнее всего, что это не выдуманная мною история. Это реальный случай.

…Серега Тюпин. В таможню он пришел после увольнения из армии. Уссурийская штурмовая бригада ВДВ, командир разведроты. Это он меня хотел уволить после проверки еще в Гродековской таможне. Мы долго присматривались друг к другу. Я даже дольше, чем он. После одного случая, когда у Сереги из машины украли документы, потом на пейджер сбросили сообщение о том, в каком месте и за какие деньги он может их получить, а я его одного не отпустил и поехал вместе с ним… Там вся изюминка была в том, что таких денег у него не было. Но документы мы забрали. Только при забирании немного переусердствовали, поэтому помалкивали об этом процессе. Забрали и забрали. Неважно как. Общая тайна сплачивает.

Опером Серега был не то, что никаким, он в этом деле соображал, в общем-то, но личного опыта не имел. Я писал уже, что он завербовал одну доярку, на вербовку я ему документы и подготовил. Но зато был выдающимся администратором. Я не преувеличиваю. Я таких больше не встречал, а талант администратора — штука очень редкая. Поэтому его Мурашко взял в ДВОТ своим первым заместителем, в обязанности которого входила организация и контроль работы правоохранительных подразделений региона. Это очень тяжелая работа. Ее в одиночку тянуть невыносимо тяжело. Это нужно делать с начальником, в нашем случае — с начальником ДВОТ. Но Тюпину пришлось тянуть в одиночку.

Мне тогда, в те годы, часто мои подчиненные говорили:

— Петр Григорьевич¸ ты же с Тюпиным дружишь, он тебя не может прикрыть от Мурашко? Почему столько наездов на тебя?

Мы нашей дружбы не скрывали, но дело в том, что прикрывал. Всё говно, что до меня долетало из ДВОТ — еще через тюпинский фильтр проходило.

— Григорьич, ты уже за…л! Что ты там опять натворил, что Мурашко стулья в кабинете ломает?

— Да вроде ничего.

— Что за операция вчера у тебя была?

— 70 грузовиков HOWO арестовали, собираемся дело в отношении спикера гордумы возбуждать.

— А почему Мурашко не знает?

— В смысле?

— Говорит, что ты ему не докладывал.

— Да я же план реализации ему приносил.

— Точно?

— Да подпись позавчерашним числом на плане — его!

— Достал он уже. Ладно, работай. Там есть проблемы?

— Нет, сейчас на совещание к прокурору по этому делу еду…

Кабинет начальника ДВОТ и его первого заместителя разделяла приемная. В приемной сидела секретарша. Частенько, когда я заходил в приемную, она мне говорила:

— Петр Григорьевич, а Сергей Николаевич с Сергеем Владимировичем из-за вас опять ругались очень сильно. Вы к Сергею Николаевичу? Ни пуха вам.

В 2008 году Серега заболел. Рак поджелудочной. Эту форму рака, какая была у него, оперировали только в Германии. Нужны были серьезные деньги. Родители, брат, друзья скинулись, что у кого было. Не хватало.

Я свидетелем не был, но это рассказал мне человек, которому я доверяю, сам Серега про это молчал. Тюпин пошел к Мурашко:

— Сергей Николаевич, не хватает денег на операцию.

— Я тебе денег не дам, у меня банка нет.

Ну да. Он же не банкир. И ни одного знакомого коммерсанта с деньгами у него не было. Он просто начальник Дальневосточной оперативной таможни.

Серега плюнул на все заморочки с лечением, исчез из нашего поля видимости примерно недели на две, уйдя на больничный. Мы, его друзья, стали беспокоиться и нашли его в пос. Пограничном, у родителей. Уже похудел так, что одежда на нем, как на вешалке висела. Родителям сказал, что у него язва желудка, пройдет, только время нужно.

— Тюпа, ты что, помирать собрался?!

Деньги нашли. Просто объявили приморским коммерсантам, связанным с таможней, что на операцию Тюпину нужны деньги. Они деньги собрали. Незаконно? Да в жопу ваши законы!

Операцию Сереге сделали. Только потом он постеснялся признаться, что у него нет денег на поездки в Германию для послеоперационных осмотров и химиотерапии. Да и вообще не сказал, что нужно было раз в полгода ездить в Германию. Несмотря на всю свою внешнюю брутальность — такой стеснительный. Тогда он уже был начальником Калининградской оперативной таможни. Получил метастазы в печень через два года и застрелился из наградного пистолета. Готовился приказ о его назначении заместителем начальника ГУБК и о присвоении ему звания генерал-майора…

…Подведение итогов работы правоохранительных подразделений таможен региона за 2005 год. Первое подведение у меня в должности заместителя начальника Владивостокской таможни. Актовый зал ДВОТ, собрались заместители начальников таможен и начальники отделов всего Дальнего Востока. Доходит очередь до меня, выхожу к трибуне:

— Хотя в 2005 году нами было возбуждено 12 уголовных дел, что по сравнению с 2004 (4 уголовных дела) в три раза больше, результаты работы правоохранительных подразделений Владивостокской таможни не соответствуют сложившейся в регионе ее ответственности оперативной обстановке…

Из президиума совещания голос Мурашко:

— 12 уголовных дел для Владивостока — это мало. Каковы причины такой слабой работы?

— Для работы нужны подготовленные люди. У меня из 15 человек оперативного состава стаж больше трех лет имеют 3 человека, остальные, почти все — от года до двух, еще, фактически, стажеры. Даже из трех человек с соответствующим стажем, двое работают у меня менее года, они элементарно не успели за это время приобрести необходимые оперативные позиции. Кто мне будет давать уголовные дела? Больше половины из 12 уголовных дел — из реализованных моих личных материалов.

Тут встревает еще Валентин Георгиевич Рябов, ставший к тому времени вместо Волгина заместителем начальника ДВОТ:

— Если у вас люди неспособны работать — увольняйте, набирайте способных.

— Уже до меня доувольнялись. В таможне была принята непонятная мне практика увольнять людей, которые начинали ориентироваться в оперативной обстановке и вместо них набирать молодежь. Годовая текучка в оперативных подразделениях была больше 50%. Теперь вы требуете, чтобы я за 7 месяцев моего нахождения в должности выдал результат, устраивающий вас.

Практика увольнять начинающих приобретать опыт оперов мне, вообще-то, была понятна. Это происходило не только во Владивостокской таможне, и не только в таможенных органах. И не только в те годы. Когда начальство крышует всё подряд, ему опытные опера только мешают.

После совещания ко мне подходили заместители начальников других таможен:

— Григорьич, чего они до тебя докопались? За 7 месяцев ты показатели в три раза увеличил — и мало?!

За следующий, 2006 год, Владивостокская таможня уже дала 27 уголовных дел, а в первом квартале 2007-го — 15. Но во втором квартале — 0. Потому что из Владивостокской таможни оперативные подразделения (оперативно-розыскной отдел, отдел по борьбе с контрабандой наркотиков и оперативно-аналитическое отделение) были переведены в ДВОТ.

Дело том, что показатели самой оперативной таможни в это же время начали валиться вниз. Доработались. Начальника ДВОТ стали сношать из ГУБК за снижение показателей, и Мурашко принял гениальное решение повысить их, переведя к себе моих оперативников. Я об этом решении узнал, когда на меня вышли из ГУБК и сказали перезвонить Завражному. Игорь Антонович мне и сообщил, что у него на рассмотрении находится это предложение ДВОТ о реорганизации, спросил у меня, что, на самом деле, послужило поводом для этого. Я даже растерялся:

— Игорь Антонович, ничего даже сказать не могу. Я от вас это впервые слышу, сам ошарашен. Мы выходим на нормальный уровень работы и тут такая ерунда.

— А ты съезди к Мурашко и спроси у него, завтра перезвони мне, расскажи, что он тебе ответит.

Я съездил:

— Сергей Николаевич, я узнал, что у меня оперов забирают в ДВОТ. С чем это связано?

— Тебе нельзя оперов оставлять, иначе тебя посадят.

Офигеть! Передал это Завражному, тот стал смеяться:

— Понятно всё. Он хочет за счет твоих оперов перекрыть снижающиеся показатели ДВОТ. Ну, пусть помечтает. Как только они к нему перейдут, я откорректирую ему показатели. Ты только ему об этом не говори. Сам-то как к этой реорганизации относишься?

— А как я могу относиться к тому, что у меня работы в два раза меньше будет? Только с радостью.

— Ну и хорошо. А он у меня попрыгает.

Прошло примерно два месяца после реорганизации. Я балдел: рабочий день в 18–00 заканчивается, все субботы и воскресенья — мои. Кайф! Тем, кто привык к нормированной пятидневке трудно объяснить, какое это счастье. Жаль, что оно недолго у меня длилось. В один прекрасный день звонит Мурашко:

— Ты там не устал еще бездельничать?

— Нет, только во вкус вхожу.

— Не входи. Переделывай свою должностную инструкцию, вписывай в нее пункт — руководство ОРО-2 (такое название было дано новому отделу ДВОТ, сформированному из моих оперов).

— Мне вписывать в должностную инструкцию руководство отделом, находящимся в штате вышестоящего таможенного органа?

— Да.

— Так это в управлении согласовывать нужно.

— Согласовывай, я им письмо отправлю.

Вы тогда, Сергей Николаевич, эпически обосрались. Если во время переводов моих отделов в ДВОТ кто-то еще говорил, что я не справился с оперативной работой, поэтому меня так ущемили, то после того, как моя новая должностная инструкция пошла на согласование, в ГУБК, в ДВТУ, во Владивостокской таможне и в самом ДВОТ народ стал глумиться: забрали у Балаева оперов и обгадились.

Я был единственным заместителем начальника таможни в системе, который руководил еще и подразделением вышестоящего таможенного органа. Феномен, созданный самим Мурашко.

Он же думал, что у меня есть начальник ОРО. Был на должности начальника крендель, которого он мне дал вместо Исаченко, которого я уволить хотел. Игорь Сазонов. По пьянке Сазонов сам мне проболтался, что приставлен ко мне для информирования руководства о моих безобразиях. Наверно, очень на него руководство надеялось в этом плане. Только он не оправдал доверия, безобразий у него выявлять не получалось, получалось только от огорчения пить почти по-черному после работы, а иногда еще и в рабочее время. Он и так по своим качествам для руководства отделом был неспособен, так еще и водочка добавилась. Отделом же руководил я напрямую. Когда мои оперативники оказались в ДВОТ всё и вскрылось. Показатели полетели вниз. У Мурашко не было другого выхода, кроме как позориться, приказав мне взять отдел ДВОТ под себя.

Теперь мой рабочий день выглядел так: до обеда у себя во Владивостокской таможне, после обеда — в ДВОТ до 17 часов. Потом опять — во Владивостокской таможне. И после 18-ти часов — снова в ДВОТ до упора. Охренеть какой «удобный» график был…

…Да, просили же еще про Эрнеста Бахшецяна, начальника Дальневосточного таможенного управления, который залетел на пять лет (если точно помню) за превышение должностных полномочий. Эрнест до суда, пока был под следствием, во время суда и после, визжал, как резанный, что его засадил Мурашко, которому он мешал крышевать контрабанду.

То, что его засадил Мурашко — правда. Точнее, половина правды. Мурашко в этом участвовал, но главной фигурой в игре был Игорь Литвинов, начальник ССБ ДВТУ, подчиненный этого же Бахшецяна.

Как бы я не относился к Мурашко, но Бахшецян — это было вообще нечто.

К слову, Мурашко вполне серьезно подозревал, что я играю на стороне Бахшецяна. Он и сам у меня напрямую спрашивал: «Какие у тебя отношения с Бахшецяном?». И Игорь Иванович Литвинов меня предупреждал, что Мурашко считает, будто я человек Бахшецяна.

При этом я никогда с Бахшецяном лично не встречался и лично с ним не разговаривал, просто на всех совещаниях, касаемых вопросов правоохранения, Эрнест Анзорович, как заведенный твердил: «Балаев-Балаев-Балаев… Надо работать, как Балаев». Но это было связано с тем, что у меня в те годы были самые крупные задержания товарной контрабанды в регионе.

Да еще у меня были хорошие отношения с начальником Владивостокской таможни Косолаповым, прямым ставленником Бахшецяна. А я что, их специально портить должен был, если Косолапов сам относился ко мне с трепетом и нежностью? Начальники таможен собирают же информацию о своих заместителях. Собирал и Косолапов. Он знал, что со мной отношения лучше не портить. Почти сразу после моего назначения, он меня пригласил к себе домой выпить и поговорить, спросил:

— Я о тебе кое-что собрал. Как мы с тобой работать будем?

— За рамки не выскакивай и будем работать дружно. Чем смогу — буду помогать. Потеряешь берега — пожалеешь.

— Меня это устраивает. Будем работать.

Вполне вменяемым мужиком был.

А вот его шеф Эрнест словил звезду. Он до ДВТУ был в Перми начальником таможенного поста, потом начальником Холмского поста Сахалинской таможни, первым заместителем начальника Восточно-Сибирского таможенного управления и представителем Государственного таможенного Комитета в Казахстане.

Когда ГТК был реорганизован в Федеральную Таможенную Службу и эта служба была включена в состав Министерства экономического развития и торговли (не надолго, потом ФТС перешла напрямую в подчинение премьер-министру), которое в те годы возглавлял Греф, Бахшецяна выдернули из Казахстана, назначили начальником ДВТУ. Бахшецян козырял, что он человек Грефа. И решил, что с такой «звездой» он почти Солнце.

Причем, сначала отношения Бахи и Мурашко были почти дружественными. Но недолго. Новый начальник ДВТУ начал передел грузопотоков, задел интересы Мурашко. Разгавкались. Ресурс Бахи в виде Грефа позволял ему Мурашко задавить, уже вставал вопрос о пребывании Сергея Николаевича в должности заместителя начальника ДВТУ — начальника ДВОТ. Бахшецян решил, что игра сделана и можно «похозяйничать».

На одном из утренних совещаний у начальника Владивостокской таможни, Косолапов доводил до заместителей новые приказы начальника ДВТУ. Читает приказ Бахшецяна, в котором говорилось, что если импортеры стройматериалов, декларируют стройматериалы так, что таможенные платежи с одного 40-футового контейнера составляют 12 тысяч долларов и выше (я пишу сумму примерно, точно уже не помню), то эти контейнера не подлежат мерам таможенного контроля и должны выпускаться в свободное обращение в приоритетном порядке.

У присутствовавших на совещании глаза на лоб полезли. После его окончания Косолапов позвал меня покурить:

— Что думаешь?

— Думаю, что тебе нужно ехать к шефу и объяснить ему, что он дурак. Приказ нужно срочно отменять.

— Он меня не слушает. Считает, что с Грефом ему ничего не страшно.

— Тогда готовься к смене места работы и жительства.

— Хорошо, что семью не успел из Новосибирска перевезти (Косолапов до Владивостока был начальником Кольцовской таможни).

Буквально через пару недель после выхода того приказа Бахшецяна в Находкинской таможне после выпуска в свободное обращение сотрудники ДВОТ и ФСБ задерживают несколько десятков контейнеров, в которых были задекларированы стройматериалы с платежами по 12 тысяч долларов с контейнера. Контейнера, согласно приказа начальника ДВТУ, таможенному контролю в виде таможенного досмотра не подвергались. В них после задержания стройматериалов найдено не было, в них были одежда и обувь, таможенные платежи должны были составлять порядка 60–80 тысяч долларов с контейнера.

Здесь же начальник ССБ ДВТУ Литвинов пишет рапорт об обнаружении признаков преступления в виде превышения должностных полномочий со стороны Бахшецяна, действия которого привели к появлению канала контрабанды. Всё абсолютно законно и обосновано.

Баха на суде орал, что это Мурашко и Литвинов его подставили (Мурашко со стороны обвинения был свидетелем), что этот канал контрабанды был их… Орать было поздно, нужно было раньше головой думать, а не другим местом, на которое звезда упала. И Греф не помог, тот сразу заявил:

— Моё дело — сторона, пусть суд разбирается…

…На одном небольшом банкете в ДВОТе по случаю какого-то праздника, День таможенника, кажется, куда я был приглашен, когда все немного подвыпили и развязались языки, кто-то из присутствующих ляпнул, что я, наверно, обижаюсь на Мурашко из-за того, что он мою власть урезает. Здесь встрял заместитель Сергея Николаевича по кадрам, уже не совсем трезвый:

— У нас в половине таможен региона правоохранением рулят бывшие опера Петра Григорьевича, это надо посмотреть еще, у кого власти больше, у него или у Сергея Николаевича.

Мурашко аж перекосило. А что перекашиваться, если сам же их назначения и предлагал? Выбор-то был небогатый. Доруководились. С кадрами работать нужно, учить, воспитывать. Каждый день. Лично. Махинации и интриги времени для такой работы не оставляли.

Апофеозом «кадровой работы» стало распоряжение начальника ДВОТ по всем таможням региона о предварительном согласовании с дознавателями решений по регистрации сообщений об обнаружении признаков преступлений. Т. е., если оперативник усматривает в своих материалах установленные признаки преступления, он идет с этими материалами к дознавателю, дознаватель их изучает и выносит решение либо о регистрации в Книге учета сообщений о преступлениях (КУСП), либо о нерегистрации.

Ясно было, что распоряжение явилось отражением ситуации с подготовкой оперативников и руководителей оперативных подразделений в ДВОТе. У меня было требование — опер с трехлетним стажем должен иметь правовую квалификацию на уровне начальника отдела дознания. Причем, это требование было законом для всей таможенной системы в начале 2000-х. Но про него в самой оперативной таможне, нашем Главке, благополучно забыли. ДВОТовские опера уже не могли даже толком оценить получаемую оперативную информацию с точки зрения наличия в ней признаков преступлений. Но ДВОТ в этом плане не был чем-то особенным, в других регионах было еще хуже.

Как-то во Владивостокскую таможню пришла с улицы женщина и принесла оперативному дежурному заявление с просьбой привлечь ее мужа к уголовной ответственности за неуплату алиментов. Оперативный тут же это заявление зарегистрировал в КУСП, принес его мне, я на нем поставил резолюцию: «Дознавателю… рассмотреть в порядке статьи 144 УПК РФ, принять решение в порядке ст. 145 УПК РФ».

Не успел оперативный с КУСПом и заявлением от меня уйти, звонит Приморский транспортный прокурор Жуков:

— Заявление по алиментам зарегистрировал?

— Да, уже дознавателю отписал.

— Молодец. Я не успел предупредить, тебя так комиссия Генпрокуратуры проверяет.

У меня с той комиссией возникли небольшие трения, вплоть до их угроз надеть на меня наручники.

В ДВОТе смеялись:

— Ха-ха, Балаев уже заявления по алиментам регистрирует!

Барбосы тупые! Чуть ли не на следующий день после того, как на меня свалили руководство ОРО-2, у меня с этими барбосами случился первый конфликт. Смотрю материалы оперативника, спрашиваю:

— Почему еще рапорт об обнаружении признаков преступления не зарегистрирован?

— Дознаватели не разрешают.

— А если завтра придет с проверкой прокурор, он по кому дело об укрывательстве преступления возбудит? В отношении тебя или дознавателя? Пиши рапорт и сдавай в дежурку для регистрации.

Приходит из дежурки с незарегистрированным рапортом:

— Без резолюции начальника ДВОТ или его заместителя по организации дознания (начальники органа дознания в оперативных таможнях — сам начальник и заместитель по организации дознания) там не регистрируют.

Прошу Мурашко собрать небольшое совещание со мной, его заместителем по организации дознания и начальником отдела дознания. Собираемся у него в кабинете. Показываю рапорт сотрудника об обнаружении признаков преступления, спрашиваю:

— Что происходит у нас с регистрацией материалов в КУСП? Прокуратурой не пуганы? Вы же сами враждуете с транспортным прокурором и сами прямо нарушаете УПК.

Света Шурыгина, начальник отдела дознания:

— В этих материалах нет еще признаков преступления, там работать нужно операм еще.

— Света, я вижу здесь все признаки, я принял решение и отдал оперу указание составить рапорт.

— Ну вы же не дознаватель и у вас юридического образования нет.

Тут, надо признаться, я перестал себя контролировать и сорвался:

— Ты, курица тупая с образованием! Это не тебе ли я пять лет назад, когда ты только пришла в дознание, диктовал Протокол осмотра места происшествия, который ты сама написать не могла?! Поумнела с тех пор? Вы что творите?! Почему у вас на рапортах стоят резолюции начальников органа дознания «ОДС (оперативно-дежурной службе) зарегистрировать в КУСП»? Где вы в УПК прочитали о том, что решение о регистрации принимает начальник органа дознания? Сергей Николаевич, вы чего так подставляетесь? Может мне прокурору настучать?

…Да, совсем коротко о Косолапове, начальнике Владивостокской таможни при Бахшецяне. После ареста Бахшецяна на ДВТУ пришел начальник Сахалинской таможни, друг Мурашко, Голоскоков. Почти моментально во Владивостокскую таможню Голоскоков направил комиссию, та выявила какие-то незначительные нарушения, дело раздули и Косолапова уволили. Я отвез его на своей служебной машине в аэропорт, когда он улетал на родину. Посидели в аэропортовском кафе, попрощались.

— Вот так Петр Григорьевич, служил-служил себе спокойно в Кольцове, кто-то мою кандидатуру дал Бахе, тот позвал во Владивосток. Сменилось начальство — на улицу. Кому мы служим? Государству или начальству?

Понимаете, это не система государственной службы. Это система блядства в его лакейской форме. И все в этой системе это понимают и ее ненавидят.

…Просто юмор. Смешной случай. Я уже месяца три или четыре исполнял обязанности зама начальника Владивостокской таможни, почему-то назначение задерживалось, я даже не пытался выяснить — почему. Так и не выяснил. Мне хотелось вернуться назад, в Гродеково. Не радовала меня должность во Владивостоке.

И тут ко мне начинает захаживать бывший оперативник ОБТЭП ДВОТ, ушедший в коммерсанты. Игорь, фамилию никак не могу вспомнить. Весь из себя деловой, только вся деловизна была одной видимостью. А когда он работал в ДВОТ мы даже немного приятельствовали, но я его еще тогда считал слишком крученным. Еще он был слишком пафосным, щеголял тем, что является знатоком вин. Он решил на тех отношениях подзаработать.

— Григорьич, что с твоим назначением?

— Не знаю. Все молчат.

— Давай я через Бахшецяна всё решу?

— А ты его знаешь?

— Эрика? Да сколько мы с ним выпили и покуролесили?!..

— Григорьич, у тебя же — ресурс. Нужно пользоваться, не надо теряться…

— Григорьич, нам предлагают тему, там будет твой интерес…

— Григорьич, есть разговор по хорошей теме. Давай поужинаем в нормальном месте, обговорим?

— Давай поговорим, не проблема.

Так в течении нескольких встреч Игорь, как он сам думал, морально готовил меня к тому, чтобы замутить какую-то мутную муть. Моё согласие поужинать и обговорить было им расценено, как готовность начать диалог.

К концу рабочего дня он подъехал к таможне на своем Прадике последнего года выпуска, весь из себя на понтах, я сел к нему в машину. Он спросил:

— Куда поедем ужинать?

— Давай в «Дель Мар» (один из самых крутых, если не самый крутой ресторан Владивостока, любимое место губернатора)

— У тебя хороший вкус. Поехали.

Подъехали к ресторану. Я специально замешкался (шнурки развязались), чтобы он первым в него зашел. Выходит огорченный:

— Здесь сегодня не получится. Закрылись на спецобслуживание для мэрии, какой-то банкет намечается.

— Чего-о? Ну-ка, пошли.

Заходим в ресторан. Администратор видит меня, изображает на своем девичьем лице огромную радость, зовет официантов, те выстраиваются передо мной в шеренгу, администратор говорит торжественно и радостно:

— Петр Григорьевич! Вы нас стали забывать! Как мы вам рады! Ваш столик вас ждет!

Провожает нас к лучшему столику с панорамным видом на бухту. Обслуживает сама администратор, приносит одно меню, подает Игорю, тот спрашивает:

— А моему другу почему меню не дали?

Администратор спрашивает у меня с недоумением:

— Петр Григорьевич, вам меню нужно?

— Нет, конечно. Зачем?

Игорь заказывает себе 100 коньяка, какую-то лабуду покушать, мне приносят японскую водку «Саппоро» (если точно уже помню) и их фирменные блюдо «трубач под майонезом» и еще разную фигню. Я сам ничего не заказывал. Молча принесли.

— А ты часто здесь бывал? Тебя очень хорошо знают, — у Игоря появляются даже морщины на лице от растущего ко мне уважения.

— Да заходил несколько раз. Так что за тема, о которой поговорить хотел?

И он начинает мне рассказывать, что есть предложение запулить через Владивостокскую таможню реальный контрабас под прикрытием других товаров, называет имена, фирмы… Весь расклад даёт.

Я его выслушал и задал вопрос:

— Игорь, а зачем мне это всё нужно?

— Как? Это реально нормальные деньги.

— Скучно это всё, да и Остап Бендер советовал уголовный кодекс чтить. Езжай домой, мне вызовут такси, еще в одно место нужно заскочить.

Игорь позвал администратора и попросил счет. Администраторша сделала до предела изумленное лицо и обратилась ко мне:

— Петр Григорьевич, вы собираетесь в собственном ресторане платить за ужин?

Я не смогу описать, что стало с лицом загламуренного и замажоренного моего приятеля Игоря. Когда он вышел из ресторана и отъехал на своем Прадике, из кабинета администратора вывалился, держась за живот и хохоча, мой старый-старый, еще со времен студенчества, друг, он же друг владельца этого ресторана, который в кабинете администратора смотрел запись со скрытно установленной камеры со всем этим действом…

Начальник ССБ ДВТУ Литвинов мне потом выговаривал:

— Ты прекращай такие приколы. Тоже мне, юморист. То твои дома рядом с дачей губернатора все спецслужбы искали, теперь будут рестораны искать.

А интернет года два бушевал историями про то, как я в «Дель Маре» гуляю…

Я еще забыл написать, что до перевода моих оперов в ДВОТ начальник ОКДПП Галина Юрьевна Яровая, которая терпеть меня ненавидела, ушла на пенсию по состоянию здоровья, вместо нее на ОКДПП был назначен Валерий Александрович Исаченко. А того только об одном упоминании моего имени корежило. Разве он мог забыть, что я имел когда-то планы его уволить?

И началось форменное издевательство. Наши материалы на проведение оперативно-розыскных мероприятий через ОКДПП проходили даже не со скрипом, а примерно в том же темпе, как верблюд протискивается сквозь угольное ушко. Несколько оперативных разработок было элементарно загублено только потому, что мы получали санкции в ДВОТе на проведение ОРМ уже после того, как преступные группы сами по себе разваливались.

И постоянные конфликты с Мурашко, вызванные тем, что я, получая информацию о контрабанде, здесь же ее пресекаю, задерживаю контрабандный груз. Несколько раз он мне объяснял, как нужно поступать, я его слова не то, что мимо ушей пропускал, я не мог своим ушам поверить: как человек, закончивший юрфак университета, школу КГБ, может нести такую удивительную чушь?!

Как объяснял Мурашко, нам нужен не сам контрабандный товар, а приговоры лицам, которые занимаются контрабандой. Ну, да. Кто против этого будет возражать?

Поэтому не надо спешить задерживать контрабандный груз, нужно выявлять лиц, которые организуют его перемещение, набирать материал, доказательства их преступной деятельности и только когда доказательств будет достаточно для обвинения — только тогда пресекать контрабанду. Я пытался объяснить Сергею Николаевичу, что по такой методе можно самому на себя набрать доказательства в преступном бездействии — бесполезно.

Т. е., понимаете, раз негодяи протащили десяток контейнеров с контрабасом — пропускаем, потому что нет еще доказательств для обвинения. Два — пропускаем, набираем доказательства. Три, четыре… А где гарантия, что группа не распадется, прилично уже заработав на контрабанде, до того, как ты соберешь доказательства их преступной деятельности?

Это примерно, как если бы банда налетчиков грабила банки, а полиция их не брала бы на грабеже, всё устанавливала бы организаторов и все связи налетчиков. Один банк вынесли — не берем, потому что доказательств не хватает, второй — еще рано. На третьем можно. А где потом искать деньги из первых двух банков? Есть гарантия, что они будут найдены?

Так то — деньги, их еще хоть как-то найти можно, а где ты потом найдешь контрабандный товар, который разлетится по сотням торговых точек? С кого спрашивать за ущерб, нанесенный бюджету?

Самое смешное, что Мурашко был абсолютно уверен в своей правоте. Даже во время суда над Бахшецяном, когда Баха на суде обвинил его в том, что он крышевал контрабанду мяса, Мурашко объяснял, что не крышевал, а разрабатывал преступную группу контрабандистов, поэтому пропустил несколько контрабандных поставок, имея о них информацию. Что-то я не уверен, в том, что грамотный юрист мог нести нечто подобное в свое оправдание. Я читал его свидетельские показания на суде — настоящее блеяние, с попыткой объяснить свое бездействие.

Но у Мурашко были сильные позиции в УФСБ, его прокурору тронуть было совсем не просто.

А когда мне мои оперативники говорили: «Может, не будем пока задерживать, подождем, подработаем, а то опять в ДВОТе орать будут, что без лиц дело возбуждаем», — я рычал:

— Брать! Не вздумайте пропустить!

Да ведь преступление обязательно нужно пресекать, а потом раскрывать, а не давать преступникам совершать его многократно, набирая доказательства!

Ну и то, что с такой борьбой с преступностью, очень удобно крышевать эту самую преступность. Через границу идут потоком сотни вагонов и контейнеров с контрабандой, а мы всё с ней активно боремся, прослушивая телефоны контрабандистов, ожидая пока они прямым текстом не наговорят себе статью.

Я пробовал протолкнуть схему работы оперативников по раскрытию преступлений по горячим следам, когда задерживался контрабандный груз и были неизвестны исполнители и организаторы. Схема предусматривала проведение всего комплекса оперативно-розыскных мероприятий в сжатые сроки, по горячим следам, оперативнику нужно было только заполнить формализованные бланки на санкционирование этих мероприятий, в ДВОТе они должны были быть рассмотрены в кратчайшие сроки, в течение нескольких часов, после которых оперативно-техническое и оперативно-поисковое подразделения ДВОТ, обслуживающие таможни региона, должны были немедленно приступить к работе по заданиям.

Бесполезно. Интереса не вызвало. Но зато на этой почве у меня пошли конфликт за конфликтом с Мурашко и его заместителем по оперативной работе Рябовым, когда я командовал ОРО-2. Я отказывался участвовать в том, что было принято в оперативной таможне — не пресекать контрабанду, имея информацию о ее ввозе, но еще не получив доказательств по организаторам.

Дальше я стал натыкаться на то, что Рябов дает мимо меня указания оперативникам, прямо противоречащие моим. Ребята были поставлены в крайне двусмысленное положение. Исполнять указания Рябова — ссориться со мной. Исполнять мои — неприятности от Рябова. Так с людьми поступать нельзя. Я молча, не предупреждая Мурашко, снова переделал свою должностную инструкцию, исключив из нее пункт о руководстве ОРО-2.

Шатал я ваш ДВОТ! И перестал в нем появляться. Ненадолго. Наступал конец очередного отчетного полугодового периода, к которому ДВОТ подходил с провалом в работе, с резким сокращением числа возбужденных уголовных дел. Ожидалась соответствующая реакция на снижение показателей из ГУБК.

Вызывает к себе Мурашко:

— Петр Григорьевич, пока Тюпин на больничном, Рябов будет исполнять его обязанности, а вас назначим на место Рябова, заместителем по оперативной работе. У нас проблема с уголовными делами, нужно ДВОТу помочь…

…Шевелев Дмитрий Борисович. Это еще один кадровый прикол Мурашко.

Парень Дима, когда я пришел во Владивостокскую таможню, был инспектором отдела административных расследований. Примерно через полгода после моего появления, отдел кадров проводил проверку соблюдения законодательства в плане соответствия сотрудников квалификационным требованиям и выявил, что у Шевелева нет юридического образования. Встал вопрос о его увольнении. У меня уже был начальником отдела административных расследований Александр Валерьевич Деревнин. Приходит он ко мне с вопросом о Шевелеве:

— Григорьич, это вообще… Парень третий год работает и только теперь очнулись.

— Он же, по-моему, у тебя нормально работает.

— Не без странностей, но тянет. Особо сложные дела ему не поручаю, но вполне средний сотрудник. Да не по человечески это как-то — увольнять его.

— Ладно. Понял.

С криком и руганью, под личную ответственность я Шевелева отстоял. Но парень, действительно, был со странностью. Некоторые литр водки выпьют и ведут себя адекватно окружающей обстановке, а другим понюхать пробку хватает…

Говорят, на рабочем месте выпивать нельзя. Да, в рабочее время и без повода — нельзя, а вне работы и по поводу — почему нет? Есть же праздники, например. Люди в коллективе должны не только во время работы общаться, но и… Что плохого в корпоративах? Рестораны — дорого, не у всех на это деньги есть, дешевле дома приготовить салатики и после работы в кабинете накрыть стол, выпить по несколько рюмок и пообщаться в неформальной обстановке. Если столы после этого не заблеваны, стекла не выбиты и никто в состоянии опьянения не бегал по кабинету с ножом — ничего плохого.

А вот парня Дмитрия Шевелева всё тянуло после пары рюмок на какие-то странные выходки, его начальнику Саше Деревнину приходилось постоянно пресекать потуги подчиненного совершить какой-нибудь нестандартный поступок. Но ладно, если это было в отделе — связали ремнем руки, на такси отвезли домой и сдали жене под расписку. Так ведь была опасность, что он может в свободное от работы время на территории города Владивостока накушаться без присмотра бдительных товарищей… Потом разгребай всё это.

Тут как раз приходит письмо из ДВОТ с указанием поделиться кадрами с целью укрепления кадров ДВОТ, нужен был человек в отдел организации административных расследований оперативной таможни. Сидим с Деревниным думу думаем, как бы никого ДВОТу не дать, всех жалко отдавать. И особо никто не хочет уходить туда. Отдел организации административных расследований — это почти отсутствие живой работы, проведение проверок и контроль, бумагомарание.

И тут Деревнина осеняет мысль:

— А давай им Диму Шевелева отдадим? Ну его на фиг! Еще залетит куда-нибудь с его умением напиваться.

Вызываем Диму:

— Хочешь в ДВОТ, в отдел организации административных расследований?

— Хочу!

— Правильно, Дима! Нужно расти, не топтаться на месте!

Сбагрили проблемного сотрудника. И скоро нас сначала начальник отдела организации таможенных расследований ДВОТ, а потом и заместитель начальника по организации дознания и расследований стали даже благодарить, почти при каждой встрече говорить мне и Деревнину:

— Спасибо за товарища Шевелева! Вы нам, наверно, самого лучшего своего сотрудника отдали. До чего ж он грамотный товарищ!

Мы с Валерьичем старались смеяться, только отойдя в сторонку.

А Дима изменился. Есть поговорка «из грязи в князи». Князь! Все бывшие коллеги Шевелева из Владивостокской таможни ухахатывались. До ухода в ДВОТ Шевелев говорил фальцетом, там у него прорезался бас. Да не просто прорезался, он только басом теперь и говорил. Такой важный стал — грудь вперед, попа назад, шаг размеренный. С проверками по таможням региона ездит, учит народ правильно дела расследовать. Птица большого полета.

Досмеялись. Прошло пару лет, ко мне заходит дознаватель Юра Стрельников, улыбается, как будто кино с Чаплиным только что посмотрел, кладет мне на стол копию кадрового приказа ДВОТ.

Читаю: Дмитрий Борисович Шевелев назначен начальником отдела организации дознания ДВОТ.

Для тех, кто не совсем в теме: административные расследования, которыми Шевелев занимался, это несколько в стороне, почти перпендикулярно дознанию, уголовному производству. Т. е., вопросами организация дознания в регионе стал заниматься человек, который не то, что уголовной практики не имел… ну вообще у него ее не было.

Зато очень умный!

Я писал про проверку ДВОТ у меня сразу после проверки УТРД в первых частях. Возглавлял ее Шевелев. Это он принес мне справку разгромную. Еще со словами:

— Петр Григорьевич, здесь вы и ваши дознаватели допустили такой косяк! Хорошо, что мы увидели, а не прокурор, отделаетесь выговорами.

Читаю справку. Здесь же звоню транспортному прокурору, включаю громкую связь:

— Сергей Иванович, добрый день! Прошу прощения за беспокойство, но я сдаюсь. Вы меня, наверно, теперь в тюрьму посадите.

— Что случилось?

— Да я послал оперативную группу с дознавателем на судно, стоявшее на рейде. Они там обнаружили гашиш у моряка, составили рапорт об обнаружении признаков преступления и протокол осмотра места происшествия. Потом приехали в таможню и зарегистрировали рапорт в КУСП. Вот такие вот дела.

— Что-то я не понял — в чем прикол?

— По времени протокол осмотра составлен раньше, чем зарегистрирован рапорт.

— Это понятно. Как бы ты его раньше зарегистрировал, если КУСП у тебя в таможне, штамп регистрации в таможне, а группа работал на судне на рейде?

— Нельзя проводить процессуальные действия до регистрации сообщения о преступлении.

— Где это написано? Протокол осмотра места происшествия можно составлять до возбуждения уголовного дела, в УПК про рапорт ничего не написано. Твой дознаватель правильно сделал, что немедленно следы преступления зафиксировал и предпринял меры по сохранению улик и вещдоков.

— Мне говорят, что нужно было по телефону надиктовать оперативному рапорт, чтобы он его зарегистрировал. Правда, связи там не было…

— А регистрационный штамп на рапорт тоже по телефону передать? А кто говорит?

— Дмитрий Борисович Шевелев.

— Балаев, ты чего мне мозги паришь?! Этот ваш двотовский Шевелев — долбоёб! Понимаешь — долбоёб! (я прошу прощения за оригинальную лексику) Выучил три статьи УПК и считает себя выдающимся юристом. Так и передай ему — долбоёб. Ему нельзя доверить даже уголовное дело подшить. А он вообще живое уголовное дело когда-нибудь видел? Не отвлекай меня всякой ерундой.

Связь оборвалась. Я повернулся к Шевелеву:

— Дмитрий Борисович, слышал? Мое мнение о тебе абсолютно совпадает с мнением прокурора. Иди отсюда, гаденыш, со своей справкой.

А выговора мне и дознавателю влепили за эту регистрацию, вы не думайте…

…Вышел на работу в ДВОТ в качестве ВРИО заместителя по оперативной работе. Рябов остался в своем кабинете, меня поселили в кабинете Тюпина. Хороший кабинет, просторный, светлый, мебель новая. Но через несколько дней стал замечать за собой что-то странное. Приходишь на работу свежий, а к часам 12-ти — как будто разгрузил три вагона с углем и странная сонливость.

Вспоминаю, что и Серега жаловался на то же самое. Атмосфера в оперативной таможне такая, что ли? Через пару недель уже и утром начал с трудом просыпаться, через силу. Какая-то непонятная усталость стала накапливаться. Нет, работы было много, но и раньше у меня ее немало было, только такого за собой не замечал.

И как-то кто-то из женщин-сотрудниц ко мне занесла что-то на подпись, стала выходить и запнулась. Каблуком порвала линолеум на полу. Я сразу всё понял. Потянул за надрыв, этот линолеум стал расползаться, как гнилая тряпка. Он еще был, кажется, советского производства. Ремонт в кабинете делали, мебель поменяли, а линолеум выглядел нормально и его трогать не стали. Он от старости стал элементарно разлагаться. Фенола в кабинете было, как в фашистской газовой камере Циклона.

Здесь же пошел к Мурашко: «Кабинет закрывайте. Вызывайте санэпидстанцию. Замеряйте. Меня переселите в другой».

Освободили рядом с дежуркой один из кабинетов дознавателей, я туда перебрался. И всё сразу прошло, буквально через три дня. Никакой тебе усталости и сонливости. Нормальное рабочее состояние. А Серега Тюпин в этой фенольной газовой камере несколько лет просидел! Вот же здоровым был! Обычный человек через несколько месяцев кони двинул бы, а у этого через несколько лет всего лишь рак поджелудочной. Всего лишь…

…Да, едва не забыл одну деталь… К слову, я описываю не вчерашние события, где-то у меня вполне могут быть неточности по датам и персоналиям, прошу это понять.

Так вот, после того, как мне и дознавателю влепили по выговору после проверки ДВОТ по поводу проведения осмотра места происшествия раньше регистрации рапорта об обнаружении признаков преступления, мы собирались наше взыскание обжаловать. Но не успели. Пришло указание за подписью заместителя Руководителя ФТС Завражного о том, чтобы не допускать проведение осмотров места происшествия до регистрации рапорта в КУСП. Готовила указание служба Кизлыка.

Т. е., эти деятели на полном серьезе считали, что если сотрудник правоохранительного органа попал на место совершения преступления, то первое, что он должен был делать, это не предпринимать меры по фиксации следов преступления и сохранению улик и вещдоков, а писать рапорт, потом его регистрировать. У них даже не появилась в голове мысля, что преступление может быть совершено в месте, весьма сильно отдаленном от дежурки, в которой лежала КУСП, да еще у каждого сотрудника должен быть телефон спутниковой связи, чтобы гарантировано дозвониться до дежурного.

Начальником отдела дознания у меня тогда был Юрий Александрович Стрельников, я его вызвал к себе и показал это указание. Юра был сильно удивлен, мягко говоря. Одно дело, наши проверяющие из ДВОТ, которые про уголовные дела читали только в УК и в УПК, а живых их никогда не видели и даже никогда никого не допрашивали, другое дело — Кизлык.

Позднее я выяснил, двотовские кони, ожидая, что я по поводу проверки подниму бучу, написали в УТРД портянку о том, что уголовное производство начинается с момента регистрации сообщения о преступлении, поэтому все действия до того момента нужно считать незаконными, привели в качестве примера случай во Владивостокской таможне. Кизлык отписал это письмо из ДВОТ какому-то умнику из службы организации дознания в УТРД, тот подготовил проект указания в соответствии с этим письмом…

Получился настоящий натюрморт. Комиссия УТРД, проведя у меня проверку, никаких нарушений в регистрации сообщений о преступлениях не выявила. Комиссия ДВОТ, проверив то же самое, выявила нарушение. Когда я об этом сообщил председателю комиссии УТРД, та начала возмущаться, возмущался и сам Кизлык. И здесь же он подписывает указание, согласно которому его же комиссия и он сам выглядят, так скажем, некомпетентными лицами, которые проглядели у меня серьезнейший косяк.

Кажется, мой дознаватель, который до таможни прошел все тернии до звезд, огни салютов, святую воду и медные саксафоны в милицейском следствии, был прав, когда сказал:

— Кибздык он, а не Кизлык.

— Юра, может мы с тобой что-то неправильно понимаем?

— Да-да, и мы неправильно понимаем, и прокурор неправильно понимает, только Дима Шевелев и Кибздык правильно всё понимают.

— Кизлык тоже прокурором был.

— Григорьич, Шевелев на пенсии всем будет рассказывать, что он расследованием преступлений в целом таможенном управлении руководил… Ты уверен, что Кибздык в прокуратуре не был таким же, как Шевелев?

Когда я сейчас читаю постановление о возбуждении УД в отношении Кизлыка, в нем вижу, как товарищ генерал решил, что если жена посла, совершая преступление, была очень взволнована, поэтому ее к уголовной ответственности привлекать нельзя…

Если на любого идиота надеть форму генерала, то окружающие идиотское выражение лица будут воспринимать, как отражение кипения мыслительного процесса в черепе под генеральской фуражкой…

Немного дополню о Завражном И. А. Почему он подписал этот документ? Когда через тебя проходят каждый день несколько сотен документов, требующих твоей подписи, то ты не в состоянии досконально разбираться с каждой бумажкой, ошибки, грамматику ты не пропустишь (да с ними тебе помощник или секретарь принести документ не рискнут), но подноготную каждого документа у тебя реально нет времени разбирать.

…— Нам нужно 10 уголовных дел, чтобы сравняться с показателями прошлого периода и хорошо бы еще парочку для обозначения роста, — поставил мне задачу Мурашко, когда я вышел на службу в ДВОТ ВРИО его заместителя: — Только времени осталось три недели. Наверно, всё-таки не успеем.

— Я за дня четыре посмотрю оперативные материалы, определюсь и доложу.

— Хорошо, работай.

Мне хватило двух дней. Я был почти в прострации. В 1999 году таможня начала заниматься оперативно-розыскной деятельностью, бывшие полковники КГБ Владимир Борисович Самбуров и Александр Сергеевич Мещеряков, придя в ДВОТ, иногда прямо на пальцах учили оперативников этому ремеслу, ездили по таможням региона обучать людей, за считанные годы служба была не только создана, но считалась, что она находится на уровне ФСБ. И за эти же считанные годы, когда ее отдали В. Г. Рябову, сердечному другу С. Н. Мурашко — уровень помойки.

Еще когда опера находились во Владивостокской таможне, меня несколько раз Мурашко вызывал на заслушивание с делами оперативного учета, устраивая головомойки по поводу ведения дел. И ставил в пример оперов ДВОТ с их делами. Но тогда у меня не было допуска к оперативным материалам ДВОТа. Не знаю даже, как я смог сдержаться, чтобы не сказать генералу:

— Сергей Николаевич, а за что меня вы так жестоко сношали? Вы материалы своих подчиненных, вообще, видели?

Закономерно, что после увольнения Мурашко, когда начали меняться начальники ДВОТ, руководство оперативно-розыскными подразделениями стало комплектоваться из бывших оперативников Владивостокской таможни, бывших моих подчиненных. Это показатель.

Докладываю ему результаты изучения оперативных материалов:

— ОБТП на МТ — 0. Никаких перспектив я там и на следующее полугодие не вижу, хотя на них почти полностью задействованы силы и средства оперативно-технического и оперативно-поискового отделов, а остальные подразделения в этом плане обделены, обслуживаются по остаточному принципу. Я бы ОБТП на МТ сейчас полностью обрезал все прослушиваемые телефоны, забрал бы у них всю наружку, они никаких других ОРМ почти не проводят, а прослушка там месяцами не даёт никаких результатов. И половину, в лучшем случае, их оперативных материалов нужно уже прекращать неподтверждением…

А ОБТП на МТ — карманный и любимый отдел В. Г. Рябова, он был его начальником, этот отдел постоянно ставил всем в пример. Генерал мои слова проглотил с видом человека, хлебнувшего серной кислоты.

— ОБООВК (отдел по борьбе с особо опасными видами контрабанды) даст 2 дела. Александр Васильевич Орлов (его начальник) упирается, одно не хочет торопиться возбуждать, надеется дотянуть его до возбуждения на группу лиц, но лучше сначала возбудить по факту, а потом уйти на группу. Я буду его убеждать. ОБКН — 0. ОБЭТП — 0. Вы, наверно, и сами знаете, что отдел на ладан дышит.

— Да, знаю. Нужно его усилить парой человек из ОРО-2. Кого посоветуешь?

— Диму Золотарева и Лукьянова.

— Лукьянов — это у которого «Патрол» круче моего служебного? Он же взяточник.

— Лукьянову машину дядька на свадьбу подарил, а взяточники чаще на корытах ездят, маскируются. Я тоже взяточник. Ваш Сазонов, которого вы мне в начальники ОРО дали, как напьется крепкого кофе, так бегает по ДВОТу и орет, что Балаев взяточник и коррупционер. И в ОРО-2 пока 7 дел можно возбудить в течение недели, есть перспективы еще на 4 дела, но это не стопроцентно.

— Т. е., можно надеяться на 13 дел, из них 11 — ОРО-2?

— Да.

— Во всем ДВОТе только бывшие твои работают? А остальные чем занимаются?

Я не стал ничего на это отвечать. Попросил:

— И мне нужно, чтобы дознаватели выполняли мои указания. Еще лучше, командируйте в ДВОТ пару дознавателей из Владивостокской таможни, пусть они сидят во Владивостокской таможне, но ведут дела ДВОТ на время командирования.

— Будет. Еще что-нибудь?

— Пока всё. Разрешите идти?…

Через несколько дней на утреннем совещании я доложил, что собираюсь ехать к прокурору, оговорю заранее возбуждение уголовных дел. Мурашко начал кипятиться:

— Причем здесь прокурор? Он какое к этому отношение имеет?

В то время прокуроры уже были лишены права согласовывать возбуждение уголовных дел, но получили право отменять постановления о возбуждении.

— Нужно заранее оговорить с ним, чтобы не посыпались на нас отмены.

— Пусть едут Дмитрий Михайлович Полулях и Шевелев. Ты с ними. Проведите рабочую встречу под протокол. У нас два представления из прокуратуры еще не рассмотрены, они незаконны, объясните это прокурору.

Д. М. Полулях — заместитель начальника ДВОТ по организации дознания и таможенных расследований. Я писал про Шевелева в предыдущих частях. Полулях — примерно такое же чудо.

Поехали в прокуратуру на двух машинах. Эта парочка на своей. Я — на своей.

Я уже не помню, по какому поводу ДВОТ получил от прокурора представления, но на совещании эта парочка обильно цитировала по памяти УК и УПК, а прокурор смотрел на них удивленными глазами:

— А зачем вы мне УПК рассказываете? Рассматривайте у себя представления, направляйте мне ответы.

Совещание этими словами транспортного прокурора и закончилось. Разъехались. Я крутанулся на своей машине по улице и вернулся в прокуратуру.

— Пошли пообедаем, — предложил прокурор.

Зашли в кафе рядом с прокуратурой.

— А ты с ними зачем приезжал?

— Я по другому вопросу. Я сейчас у Мурашки ВРИО зама, у него провал по делам, мне поставил задачу вытянуть ситуацию.

— Будешь вытягивать? Ты же от него благодарности не дождешься. Он же мудак. Сколько он тебе уже насрал?

— Я и не жду благодарности. Здесь ситуация интересная. Если я не вытяну, он получит втык из ГУБК, а в мою сторону станет плевать — не смог. Если втык из ГУБК не получит, если я вытяну, тогда и в ГУБК и в ДВОТе над ним станут подсмеиваться: Балаев был негодяем, кроме выговоров ничего не видел, а как понадобилось, только он смог выручить.

— Так тебе только хуже от этого будет.

— Зато на душе будет приятно. Я на днях хочу возбудить семь дел и взять по всем явки с повинной.

— Ничего себе! Дела будут по фактам, не в отношении лиц, как я понимаю. Семь человек явки напишут?

— Вообще-то два. Четыре один и три второй. Я по семи фактам возбуждаюсь, они пишут явки с повинной, потом объединяю производством семь дел в два дела, в одном 4 эпизода, в другом — 3. И эти два дела прекращаю деятельным раскаянием.

— Вариант. У тебя в отчетность уходит семь возбужденных дел, в статистике будет, что они все прекращены по нереабилитирующим основаниям. ЛОВД выставит карточки, как на дела с приговорами. И у меня показатель будет нормальный. Я — за. Делай, если получится. А адвокаты согласятся?

— Я постоянных адвокатов этих потерпевших знаю. Уговорю. Главное, чтобы твои не отменили постановления.

— Я на контроль возьму. Если ущерб государству будет возмещен, никакой прокурор и не отменит. Делай.

Сделал. Не лично я, конечно, возбуждал дела, брал явки с повинной, объединял их и прекращал в связи с деятельным раскаянием, это делали по моим указанием дознаватели Владивостокской таможни, прикомандированные к ДВОТ.

Мурашко только спросил на совещании, когда узнал о результате:

— А почему мы раньше так не делали? Получили в статистику сразу семь уголовных дел, равнозначных делам с приговорами судов. У нас таких показателей никогда не было.

— Потому что у Балаева хорошие отношения с прокурором, нам бы он поотменял постановления. — оправдался Полулях.

Нет, Дмитрий Михайлович, просто если ты, работая водителем в ДВОТе, заочно закончил юрфак Таможенной Академии, потом пару лет просидел инспектором в отделе административных расследований, дальше начался твой стремительный рост по карьерной лестнице вплоть до заместителя по организации дознания, а до этой должности ты ни разу даже обложки уголовного дела не видел, то хорошие отношения с прокурором тебе не помогут. Выучить наизусть несколько статей УПК РФ не сложно, но без практики выученное ничего не стоит.

К концу командировки я на совещании доложил Мурашко, что показатели прошлого полугодия перекрыты, из ГУБК плюха не прилетит.

— Хорошо. Спасибо, — кивнул он с кислой мордой.

После совещания ко мне подошел зам по кадрам:

— Генерал хоть бы поощрил тебя чем! Ничего себе, так отработал и просто — спасибо?!

Получилось, что генералу и уволить меня уже нельзя было, и терпеть — невмоготу…

…Я писал, как комиссия ДВОТ, проверяя работу у меня за тот же период, за который проверяла комиссия УТРД, признала работу правоохранительных подразделений Владивостокской таможни неудовлетворительной. И щедро насыпала взысканий мне и моим подчиненным. Это не последняя такая проверка была.

Те, кто занимался расследованием, знают, как это делается. Берется любое административное или уголовное дело, и проверяющий тупо пишет справку, что расследование не проведено в полном объеме, не допрошены те лица, не приобщена весьма важная макулатура и т. п… Объясняйся, что допрашивать коней смысла нет, а макулатурой лучше печку топить — не поможет.

А у меня еще Морской отдел был, три таможенных судна, еще и СОБР, 50 человек, который весь регион обслуживал, 15 кинологов — было до чего докопаться.

При нормальной ситуации проверки — раз в год, у меня они каждый месяц были. Особо «ценного» ничего не находили, но по каждой мелочи, которая и нарушением не является, назначались служебные проверки. Кстати, сами служебные проверки почти всегда пшиком заканчивались, но людей это нервировало и от работы отвлекало.

Ну и ты, как начальник, перед своими подчиненными чувствуешь себя весьма неловко. Ты со своим руководством в конфликте, а шишки на твоих сотрудников падают.

И уйти сразу не можешь — своего жилья нет, из служебной квартиры выселят с семьей на улицу. Нужно время найти варианты с работой и жильем.

Работу предлагали, и не раз. Например, заместителем генерального директора Рыбного порта по вопросам работы с таможней. Я отвечал отказами:

— Вы представляете уровень проблем, которые я за собой к вам притащу? У меня достаточно недругов, чтобы вас проверками затрахали. Вы проклянете тот день, когда меня на работу взяли.

Опять вызывает к себе Мурашко:

— Петр Григорьевич, Никитин должность начальника ОБЭТП не тянет, а отдел важный, как ты понимаешь. На нем вся сухопутная граница. Ты китайскую границу знаешь, опыт у тебя есть. Должность по рангу равна должности заместителя начальника Владивостокской таможни.

— Сергей Николаевич, у меня служебная квартира от Владивостокской таможни. Меня выселят из нее, если в ДВОТ перейду.

— Твой друг Тюпин переводится в Москву, в ГУБК, его однокомнатную служебную тебе отдам. Согласен?

Выбирать не приходилось. Через месяц после перевода в ДВОТ я получил уведомление из Владивостокской таможни о необходимости освободить служебную квартиру, а вопрос со служебной квартирой ДВОТ никак почему-то не решался.

Заходит ко мне в кабинет зам Мурашко по тылу:

— Петр Григорьевич, а у нас Валентин Георгиевич Рябов, оказывается, бездомный!

— ???

— Квартира, в которой он живет, и загородный дом, оформлены не на него. И Сергей Николаевич служебную квартиру Тюпина, которую вам обещал, отдал Рябову.

— Два пидараса.

У меня в кабинете как раз сидела начальник оперативно-аналитического отдела, любимица Мурашко. Но я очень сильно удивленный такой подлостью не сдержался…

…Серега Тюпин, к тому времени уже назначенный заместителем начальника ГУБК по вопросам международного сотрудничества (он буквально за три месяца эту полудохлую службу сумел оживить), взял отпуск на несколько дней и приехал во Владивосток перевезти вещи.

— Мою квартиру Рябову?! Я в ней сам ремонт делал, ее закупили по дешевке разбомбленную! Я ее щас всю расхерачу. Григорьич, ты только не въеби ему! Посадят. Мне вот-вот обещают оперативную таможню, я тебя первым замом к себе заберу. Дотерпи.

Я не дотерпел. В таможню пришел заместитель надзирающего прокурора. Сразу ко мне в кабинет зашел, разделся, я налил ему кофе. Он сказал, что намечается прокурорская проверка ДВОТ, сейчас пойдет к Мурашко, согласует порядок ее проведения.

Здесь в кабинет забегает оперативный дежурный с двумя охранниками и просит прокурорского либо покинуть ДВОТ, либо предъявить предписание о проведении проверки. Тот абсолютно изумлен:

— Да я пока без предписания, хотел просто по доброму с проверкой определиться…

Меня вызывают к Мурашко. В кабинете вся его жополижущая кодла. Мне вопрос:

— Что у тебя делал прокурорский?

— Да мы просто давно друг друга знаем, он зашел ко мне раздеться, потом хотел к вам идти, обговорить насчет проверки.

— Мы с прокуратурой воюем, а Балаев с ними дружбу водит!.. — понеслось говно по трубам.

— Товарищ генерал, иди ты на хуй! — я хлопнул дверью и ушел к себе в кабинет. Сразу набрал номер заместителя начальника Центральной оперативной таможни Романа Евгеньевича Балашова, с которым познакомился во время проверок, когда он еще был начальником отдела в ГУБК:

— Рома, у вас там вакансия для меня найдется?

— Решился все-таки? Прямо сейчас иду к Барабанову (начальник ЦОТ), перезвоню…

— Петруха, Смоленская и Тверская таможня. Смоленск — граница, Тверь — там потоки интереснее. Смоленская больше, Тверь к Москве ближе. В Смоленске вакансия примерно через месяц, в Твери уже есть. Куда хочешь?

— Рома, да мне плевать. Чем быстрее, тем лучше.

— Пиши заявление на зама Тверской таможни, по факсу мне сбрасывай сразу, Барабанов сказал прямо сейчас тебя начать оформлять.

Позвонил и Тюпину:

— Владимирович, прости, не дотерпел.

— Въебал?

— Нет, в ЦТУ буду переводиться. Я уже на грани терпения.

— К Балашову и Барабанову? Давай. Они нормальные…

Конечно, читатель с поверхностными взглядами на жизнь, может задать вопрос: А зачем вам, граждане силовики, вся эта жизнь нужна? Почему вы не бросаете к чертовой матери эту сволочную работу?

Это подростковый глупый максимализм. Многие юноши, заканчивая школу, страдают идеалистическим отношением к окружающему миру, им кажется, что они, отрываясь от родительской опеки, входят в этот мир хозяевами жизни. Многим жизнь очень быстро ставит голову на место. Остаются идеалистами те, кому жизнь дала отсрочку «для сдачи сессии». Но только отсрочку.

Я тоже из стен школы вышел с настроением: теперь весь мир у моих ног!

Оказалось, что в школе нам забыли рассказать об одной важной вещи, когда на уроках обществоведения преподавали основы марксизма. Кое что школьникам нужно вбивать в головы, как аксиому, как таблицу умножения. Если это сама школа не делает, это должны делать родители. Только, к сожалению, сами родители про эту аксиому часто до конца своей жизни не успевают узнать.

Поступил я мединститут. Сам выбрал профессию. Только очень скоро узнал о крайне неприятной вещи в виде размера зарплаты советского врача. Мне повезло в том плане, что хватило решительности, в отличие своих сокурсников, поменять профессию. И семьей еще был не обременен, ни за кого ответственности не нес, только за себя. Тогда начало приходить понимание, что выбираемая тобой профессия должна как-то обеспечивать тебе жизнь. Рамки свободного выбора оказались довольно узкими.

Вторая выбранная профессия совхозного ветеринарного врача устраивала. Но исчез, испарился совхоз. Остался ты без средств к существованию. Твоя профессия стала не нужна. Точнее, ветеринарией можно было заниматься, только не в моментально обедневшем селе. А в городе у тебя жилья не было.

Еще одна резкая перемена в жизни — пошел служить в армию. Уже на шее висели жена с сыном. Уже не только о себе одном думать нужно было. Вроде всё стало образовываться. И тут резко сокращается финансирование ВС, пошли задержки с зарплатой, сначала на полгода, потом на 8 месяцев. Богатых родственников или счета в банке, что позволило бы пережить этот момент, не было.

О том, что выбрать себе род занятий, который тебе нравится, речи не шло. Одно требование — лишь бы зарплату платили, чтобы было на что семью кормить. Ты попал в это колесо, как белка. Только белка сама колесо крутит, а тебя в нем мотает, ты, высунув язык, скачешь на четырех лапах, стараясь не отстать от его вращения, иначе тебя выкинет из него.

И с каждым годом выпрыгнуть из этого бешенного колеса сложнее и сложнее, прежние профессии и навыки со временем утеряны. А приобретенные новые нужны, по большому счету, только там, где тебя крутит, как фарш в мясорубке.

Кое-кто из силовиков, добавляет к скачкам в этом аттракционе еще и игру в рулетку, думая, что, пока есть возможность, нужно столько хапнуть, чтобы хватило на жизнь за пределами мясорубки.

Да, у некоторых получается щелкать себе у виска револьвером и уцелеть. Под боек револьвера счастливо попадает сектор барабана без патрона. Кизлык тоже щелкал-щелкал, наверно, даже думал, что в барабане вообще патронов нет. И тут — бац! Выстрел!

Юношам, вступающим в жизнь, необходимо знать, что «устаревший» Маркс садистски безжалостен в своей научной точности при описании того мира, который ждет за пределами крепостных стен родительского дома. Это мир, где властвует и правит вынужденное разделение труда. Мир самого изощренного и жестокого рабства. Этому миру нет никакого дела до ваших талантов вундеркинда, ваших надежд и устремлений, вы ему нужны только как шестеренка в его механизме. Какой именно шестеренкой и в каком именно месте механизма вы будете вращаться — от вас почти не зависит. Даже если вы исхитритесь сами выбрать себе комфортное место в качестве шестеренки, как я пытался это сделать… Да что я! Вспомните шестеренок-юристов и шестеренок-финанситов, выточенных на образовательных станках университетов, как им обломали зубцы и вставили совершенно не в те места, на которые они рассчитывали. И массу мелких бизнесменов, думавших, что они нашли свою нишу…

Если вам ваши педагоги в школе, работающие шестеренками в механизме пропаганды, говорят, что ваше будущее зависит только от ваших личных качеств и талантов, знайте, что это самая вредная, многократно вреднее религиозной, пропаганда. Попадая в мир вынужденного разделения труда с убеждением, что сами являетесь хозяином своей судьбы, когда этот мир вас начнет ломать и калечить, вы винить будете в своей беспросветной жизни себя самого, не видя своего врага.

Когда еще моему поколению внушали, что коммунизм — «от каждого по способности, каждому по потребности», это была уже антимарксистская пропаганда, когда сегодня те, кто называет себя коммунистами, продолжают «от каждого по способности, каждому по потребности», приплетая сюда еще и какого-то нового человека, они продолжают начатую со времен Хрущева антимарксистскую пропаганду с целью одурачить вас, не дать вам понять, кто является вашим врагом.

Запомните, в марксизме коммунизм — это свободный труд, освобождение человека от вынужденного разделения труда. Ликвидация калечащей людей машины вынужденного разделения труда. И больше ничего. «По потребности» и развитие человека — то, к чему приводит коммунизм. Но не сам коммунизм. Сам коммунизм — свободный труд свободного от вынужденного разделения труда человека.

О профсоюзе в «Пятерочке»

13 мая, 2020 https://p-balaev.livejournal.com/2020/05/13/

Пока обдумываю начало следующей главы «Большого террора», отвечу на пришедший в комментарии вопрос о возможности организации профсоюза в компании «Пятерочка», в которой сейчас работаю.

Ну как же коммунист и без профсоюза, правда? Никак нельзя коммунисту без него.

Но сначала о самой работе и почему я пошел в «Пятерочку», да еще и на должность простого продавца. Можно было бы этот момент обойти насчет объяснений, мне честно говоря, никогда никакого дела не было до собственного престижа. Я насчет престижа, вероятно, не получил по наследству генов. Но я состою в организации, за которую несу ответственность, как и другие мои товарищи, поэтому кратко для некоторых особо одаренных объясню некоторые вещи, а то мне уже скидывали ссылку обсуждения про то, как выдающийся ум современности с ником в ЖЖ Лост_Критик желает приехать в магазин и сфотографироваться меня за прилавком в переднике и кокошнике. Там же еще и этот известный левый блогер aloban75 засветился, Андрюша Лобанов. Мы еще столкнемся с этим, с хиханьками насчет того, что один из членов ЦК нашего Движения, сам Балаев, работает продавцом. К этому нужно быть готовыми, мы же с вами имеем дело не с нормальными людьми, если говорить о нашей левой тусовке, а с теми, кого я называю полусбрендившими, это, как выражаются, по жизни чмырдяи, ни к чему не пригодные.

Как раз наше левое движение таких, «обиженных» капитализмом, в себя и впитывает пока. Только их не капитализм обидел, а их собственная неполноценность. Я как-то уже писал о том, что система воспитания подрастающего поколения в СССР, отлученного от труда, нормального труда с возможностью зарабатывать, воспитывала Обломовых. Воспитание подавляющего числа советских детей было аналогичным тому, которое существовало в дворянских семьях РИ. В результате мы получили кучу образованцев, считавших любую работу ниже статуса своего диплома и последней записи в трудовой непрестижной. Еще и сам диплом у них должен был быть престижным.

Я в своей жизни, так уж она сложилась, постоянно с этим сталкивался. Забавно было встретиться после нескольких лет, минувших с момента, когда считавшийся моим другом человек, продемонстрировал ко мне свое презрение, когда я сменил престижный мединститут на сельхоз. Тот человек тогда, надеюсь, осознал, что престижный диплом хирурга, если руки выросли из жопы, престижа владельцу не добавляет.

В 30 лет я пошел служить в армию взводным и надел погоны лейтенанта. Были сослуживцы в капитанских званиях, которые подхихикивали над столь «юным» лейтенантом. Недолго. Месяца четыре. Пока не стали моими подчиненными.

Да, в таможню я пришел кинологом. Кое-кто тоже демонстрировал мне свой «престиж». Через три года именно эти «престижные» ко мне в кабинет заходили на полусогнутых, робко постучав в дверь. До конца моей службы в таможне такие стонали от угнетающей их мысли, что бывший кинолог…

Почему пошел работать в «Пятерочку». Нужны были деньги и пошел. Пенсии стало не хватать, она за инфляцией расти не успевает. На книгах сейчас много не заработаешь, да и негарантированный это заработок.

Почему именно в «Пятерочку» и именно продавцом? А куда еще? Где у нас самая стабильная отрасль экономики (хотя там тот еще стабилизец)? В торговле, конечно. Идти в предприятия промышленности, которые сейчас подвисли — это глупость в моем случае была бы. По институтской специальности искать работу — так я по этой специальности с 1992 года не работаю, я утратил ту профессию.

Да, мне предлагали начать работу в «Пятерочке» с должности директора или зам. директора магазина. Я отказался сразу. Это было бы глупостью — в новой для себя сфере начинать с руководящих должностей.

Пока «Пятерочка» — большая, стабильная, развивающаяся компания, гарантированная зарплата и социальный пакет. И, если серьезно, мне пока моя работа интересна. Современная торговля — это большая индустрия, интересно изучать ее с самых азов. Есть еще один важный для меня момент — на примере таких компаний, как «Пятерочка», нужно учиться коммунистам организации работы в будущем социалистическом государстве. Кстати, Ленин этому же учил. Чтобы прибыль получать, нужно ведь не только эксплуатировать, но еще и мозгами шевелить. В том числе и в кадровых вопросах. В «Пятерочке» это четко организовано, почти весь менеджмент на уровне даже выше супервайзеров, пришел из продавцов. Компания растит собственные кадры.

Условия работы, эксплуатация. Честно, нормальная работа. У меня график с 9.00 до 21.00, два дня через два. В принципе, весь персонал магазина, кроме директора, так работает: два дня по 12 часов и два дня выходных. Директор по графику 5\2. В 12-ти часах учитывается и обеденный перерыв. Нет, кое-кто и не успевает пообедать, есть такое. Чуть зазевался — и начинается завал. Ходить надо быстрым шагом всю смену. У каждого есть свой участок, своя зона ответственности, не успел — сам виноват. Мух на ходу не ловишь — и пообедаешь, и покуришь, и поболтать успеешь. Перерабатывать никто не заставляет, приход на работу за 10 минут до начала смены. Это нормально. Уход — минута в минуту. Инвентаризация — да, не оплачивается, но это раз в три месяца на несколько часов. Терпимо. С работы приходишь уставшим. Конкретно уставшим. А как еще нужно приходить с работы — отдохнувшим?

Есть еще момент, если кто-то на работе тупит, то его часть нагрузки валится на других. И здесь начинается дробление коллектива на две группы, одна группа тянет работу за себя и за того парня, а вторая — «партийная оппозиция».

Насчет организации профсоюза. Мне «нравится» эта почти чистая меньшевистская шиза на профсоюзах. Огорчу ждущих от меня такой работы — пока моя «профсоюзная» деятельность заключается в том, что я каждый день советую директору магазина повыгонять к чертовой матери половину персонала и, пользуясь безработицей, временно плюнуть на текучку кадров, перебирать людей, пока не подберется коллектив.

Именно так уж получилось, что кандидаты на вылет — старшее поколение, в основном. И дело даже не в том, что по физическим параметрам люди 40–50 лет не в состоянии к напряженной работе (хотя, тоже вопрос к тем, кто к 40–50 годам сумел просрать своё здоровье), им и не поручаются самые тяжелые в физическом плане участки, а в безответственности и расхлябанности, в склонности к нытью и склокам. Так вот, уважаемые мои ровесники, «поколение ЕГЭ» на работе делает вас на раз! Это поколение может не знать, в каком году Мамай воевал с Тохтамышем (а мои ровесники это знают?!), но насчет позитивности, коммуникабельности, уверенности в себе, товарищеского отношения друг к другу, доброжелательности — вас превосходит на две головы. И они понимают, что в современной ситуации, профсоюз — это либо провокация безмозглых леваков, либо дополнительные цепи для наемных работников. Так что насчет «советского воспитания» и кто когда воспитывал в стиле «человек человеку — волк» — можем поспорить.

Странность, на первый взгляд, заключается в том, что на примере нашей молодежи я вижу аналог стариков, воспитанных в СССР Сталина, с которыми я сталкивался в молодости по работе. Большая часть парней-экспедиторов, таких девчонок, как мой директор Алёна, администраторов — при Сталине были бы стахановцами…

Пока на сегодня всё. У меня следующие три дня рабочие, три смены по 12 часов, попросили помочь — магазин у нас недавно открытый, только получили лицензию на продажу алкоголя, завтра будет завоз. Дальше я постараюсь написать много поучительного именно о работе в таких компаниях, как «Пятерочка», в перерыве между написанием книги о «Большом терроре», разумеется. Только это поучительное вряд ли придется по вкусу нашим господам совкодрочерам. Они же не в курсе, что в современных супермаркетах работа продавца намного легче и оплачивается лучше, чем в магазинах времен их любимого брежневского СССР…

17 мая, 2020 https://p-balaev.livejournal.com/2020/05/17/

Название для этого цикла статей я выбрал после того, как у некоторых личностей, заостренных на классовой борьбе, бомбануло после «Профсоюза в „Пятерочке“». Сильно бомбануло. Что это за личности, и какой такой классовой борьбой они занимаются — позже. Пока продолжу о самой торговой сети «Пятерочка», информация о ней открытая, в сети можете найти ее довольно легко, есть свой сайт. Еще выходя на стажировку я интересовался отзывами о работе в компании и был готов к негативу. Отзывов очень много и значительная часть их отрицательная, попадались и положительные, причем в них прямо было написано, что пишут плохое те, кого с работы вышвырнули за лень, тупость и нечистоплотность. Так в итоге, и оказалось.

Сразу оговорюсь насчет эксплуатации, предупреждая тех, кто с пеной у рта орёт, будто я защищаю капитализм (ребята, вы совсем идиоты или последние остатки совести пропили?), эксплуатация, конечно, есть. Как же без нее?! Разумеется, владельцы компании получают прибыль за счет того, что не вся выручка от продажи товаров уходит на оплату труда сотрудников. Всё чисто по Марксу. И в государственные общественные фонды эти деньги не уходят. Всё на яхты. И зарплата сотрудников рассчитывается не исходя из их жизненных потребностей, а по «температуре по отрасли». И, конечно, сопровождается это кризисами: частная собственность государственному планированию не поддается, каждый творит что ему заблагорассудится, в результате — перепроизводство. И в торговой индустрии оно тоже есть.

Но одно дело — бороться против эксплуатации, другое дело — врать про нее, придумывая черт знает что. На вранье, уважаемые, вы далеко не уедете, вас за него будут бить и очень сильно будут бить. Классовая борьба закончится вашими битыми рожами.

Началась моя работа со стажировки. Я сам выбрал для ее прохождения магазин, в который мы с женой любили заходить, когда в Тверь приезжали за покупками, нравился он нам.

Директор, Татьяна Александровна, увидев меня, особенно, посмотрев мою трудовую книжку, сначала даже ничего не поняла. Я объяснил. Со стажировки отпустила меня на 4 часа раньше, сказала, что хватит, стажировка пройдена. Сама директор мне понравилась (и сейчас с ней встречаемся, как добрые знакомые), коллектив понравился, я рассчитывал уже работать в их магазине, тем более, что Татьяна Александровна была — за, но после стажировки меня направили в другой.

В другом магазине и ситуация была другой. Болото. Я даже к работе не приступил, только познакомился и поговорил с директором и администратором, сразу позвонил в кадровую службу и попросил мне магазин поменять. Мотивировал именно тем, что не хочу начинать работу с болота. На вопрос кадровика, может я смогу как-то повлиять на обстановку в коллективе, ответил, что у меня нет опыта работы в торговле, поэтому не я буду влиять, а на меня будут влиять. Меня поняли, предложили пойти в новый, еще только готовящийся к открытию магазин. Я согласился.

Вот там было всё по-другому. Директор — Алена Михайловна, совсем еще молодая и симпатичная девушка, ее заместитель — Женя — меня эти девушки удивили в самом лучшем смысле этого слова. Полторы недели мы готовили магазин к открытию — работали так, что к концу дня с ног валились.

И знаете, как-то не возникала в голове мысль, что работаем на капиталиста. «Наш магазин». Старались «свой магазин» сделать как можно лучше. За эти полторы недели притесались друг к другу и сдружились. Общее дело людей сплачивает быстро. Даже если работаешь на капиталиста. Парадокс заключается в том, что нельзя плохо работать и на капиталиста, а не только на предприятии социалистическом. Есть такое понятие — рабочая гордость. Объяснять, что это такое — не буду. Кто понимает — тому объяснять не надо, а тем, кто не понимает — бесполезно что-то втолковывать.

И оказалось, что Алена с Женей пришли именно из того магазина, который мне понравился, где директором Татьяна Александровна. В этом видна умная кадровая политика компании — брать руководящие кадры из нормальных коллективов, а не из болота.

Теперь про штрафы, вычеты, выкуп просрочки, переработки, грубость и неадекватность руководства — чего в отзывах про работу в «Пятерочке» полным полно.

Так ничего этого нет. От слова — совсем. По крайней мере, в тех магазинах, что я знаю. Сильно сомневаюсь, что и в других это есть. Даже очень сильно сомневаюсь. Потому как рассказы о том, что работников заставляют выкупать просроченные продукты — какой-то вонючий бред. Эти продукты просто списываются. Просрочки, кстати, довольно много, зарплаты не хватило бы всю ее выкупить. Никаких штрафов и вычетов в природе не существует. В том числе, и за недостачу товаров.

Приход на работу — за 10 минут до начала. Уход — минута в минуту. Для меня это еще непривычно. За много лет службы я привык к тому, что часа на 4 задержаться на работе — норма.

Есть базовый оклад. К нему доплачивается премия. Для продавца она — 30 процентов от базовой ставки. Выполняет коллектив плановые показатели (они совсем несложные и выполнимые) — премия магазину идет в полном размере. Ниже процент выполнения — ниже процент премии. Выделенную на магазин премию еще внутри коллектива распределяет директор. Причем, подхалимаж к директору в плане получения премии повыше бесполезен, система организована так, что и зарплата директора впрямую и существенно зависит от показателей магазина, поэтому ему плевать на подхалимов, ему нужны те, кто эти показатели вытягивает.

Есть еще показатели работы каждого отдельного продавца. Их считает машина, поэтому тоже бесполезен подхалимаж к начальству. К моему удивлению, я, единственный в коллективе без опыта работы в торговле, эти показатели перевыполняю. Большинство продавцов, имеющих опыт в несколько лет, не выполняет. Да еще при проверке касс оказалось, что только у меня баланс сошелся в ноль, во всех остальных — недостачи.

На мой вопрос к директору, как они умудряются недостачу сделать, Алёна ответила: «Поработаете дольше, Петр Григорьевич, узнаете». Ладно, узнаю. Хотя, и так всё ясно…

Да. Совсем немного добавлю. В комнате для персонала, на информационном стенде, размещена информация о том, как правильно оформить электронный больничный. Никто никого не гнобит за уходы на больничный.

19 мая, 2020 https://p-balaev.livejournal.com/2020/05/19/

Мне сбросили для проверки первые пять глав «Троцкизма», я постараюсь их просмотреть побыстрее, потом продолжу писать статью. Пока впечатление от готовящейся книги — товарищи ее делают совершенно на другом уровне от центральных издательств. Чувствуется ответственная работа. В центральных издательствах было впечатление халтуры.

Для тех, кто еще не в курсе, книгу можно заказать здесь https://boomstarter.ru/projects/kirillkk/kniga_trotskizm_protiv_bolshevizma

21 мая, 2020 https://p-balaev.livejournal.com/2020/05/21/

Давайте посчитаем. Элементарная арифметика. Я работаю немного нестандартно, у нас смены в магазине либо с 8.00 до 20.00 (половина продавцов в таком графике), либо с 10.00 до 22.00. Магазин работает с 8.00 до 22.00, поэтому так рассчитано, чтобы при наибольшем наплыве покупателей в нем было максимум персонала, утром и перед закрытием покупателей не так много, поэтому в половину сил можно обойтись. Но примерно с 20.00 у нас почему-то всегда наплыв, почти столпотворение примерно на час, поэтому с моего согласия смену мне определили с 9.00 до 21.00. Впрочем, пока прервем урок арифметики…

Да, еще я единственный мужчина в коллективе остался, поэтому тоже с моего согласия, временно, теперь я работаю день через день. У нас основные поставки товаров через день, нужен обязательно грузчик-мужчина, вытаскивать рохлей палеты из фуры женщинам как-то не очень… У нас был и во второй смене мужчина, парень лет 20, начал работать бодро, но быстро пыл угас. Через три или четыре смены. Работа тяжелая. На мужчину-продавца основная нагрузка грузчика и ложится. Да еще требуется определенная сноровка. Рампы у современных магазинов нет, фуры оборудованы опускаемой платформой для разгрузки, нужно рохлей подцепить палет с грузом из фуры и выкатить его точно к краю этой платформы, здесь нужен точный расчет, иначе либо спину себе сорвешь, либо грохнешь палет с товаром с платформы, с высоты метра в полтора, не рассчитав скорость и не сумев вовремя притормозить. А палеты бывают весом и больше 2-х тонн.

К слову, я едва спину себе и не сорвал, когда начинал работать. Как раз, когда водителями фур были мужики примерно моего возраста, видя неопытного грузчика, они прикалывались, как я надрываюсь. На всех ровесников я грешить не буду, но именно они чаще всего так поступают, молодые ребята всегда помогают, без всяких просьб. Сейчас я уже приловчился справляться один, хотя, бывают случаи, если палеты особенно сильно сцеплены между собой, то без посторонней помощи в одиночку вырвать их нельзя. Но теперь мне все водители помогают, и мои ровесники тоже. Я, все-таки, умею немного с людьми работать…

Так мой молодой коллега Артем и не выдержал этой работы. Сначала прогулял смену, прислав директору СМС, что у него умерла тетя и он поехал на похороны. Ему простили, вышел в следующую смену и его застали спящим в столовой. Заявил, что температурит, вызвали «Скорую помощь» (у нас же коронавирус!), «Скорая» его увезла, но больничного Артему не дали, разумеется, потому что температуры не было, и он дальше вообще перестал приходить на работу, перестал и на звонки отвечать. Борец с эксплуатацией. Поборол ее.

После того, как он без предупреждения не вышел на смену, мне пожаловалась Алена Михайловна, что они, девчонки, сами выгружали из фуры палеты и палет у них застрял, колесики рохли провалились в зазор между контейнером фуры и опускаемой платформой, как они плакали, когда вытаскивали палет.

— Почему мне не позвонили? Я бы приехал.

— Неудобно было.

Я отругал Алёну. Я, вообще, периодически, ругаю своё начальство. Вчера наорал на Ольгу Николаевну, администратора магазина, старшую моей смены. Только орать, как уже начал понимать, бесполезно на этих женщин. Ольга Николаевна старше остального начальства, лет на десять младше меня. Каждую смену она от меня выхватывает. Мы с ней уже сработались, приходишь на смену и на душе хорошо становится от позитивизма и активности этого человека.

Пришла вчера большая «база», т. е. фура с основными поставками, 8 палетов, я «грязный» палет с овощами и фруктами оставил в подсобке, не хотел торговый зал заставлять так, чтобы покупателям с тележками негде было пройти. Ольге Николаевне заранее сказал, что палет с фровом (фрукты-овощи) сам растащу. Сказал — как об стену горохом. Гляжу, она с него (а там высота примерно 2 метра) тянет тяжелейший ящик с яблоками на тележку…

Да бесполезно ругать, когда люди всё делают почти на рефлексах. Я же знаю, что мне врать нельзя, иначе получу такую ответку, что мало не покажется. И мои коллеги по магазину знают, кто у них работает, и служба безопасности компании, конечно, знает. Люди и в соцсетях бывают, я не только в ЖЖ, но даже в «Одноклассники» свои посты отправляю. Я и на собрании коллектива ясно сказал: договоримся, что вы меня не будете бесить тем, что таскаете неподъемные коробки и мешки, это моя работа, взамен — будете перекрывать меня на кассе.

Но! Звонок с кассы о том, что образовалась очередь больше 2-х человек (в «Пятерочке» недопустима такая очередь), и мы бежим к свободной кассе с Ольгой Николаевной наперегонки, остальные выжидают, делая пари, наверно, кто из нас раньше добежит. Зато насчет потаскать тяжести — усвоено всё на «отлично». Тяжести таскает Петр Григорьевич…

Знаете, что совсем замечательно, когда я работал в 80-х годах на «Скорой помощи» фельдшером — картина совпадает один в один…

…Вернемся к арифметике. Так если разделить два по 12 на 4, то получается даже не 8, а 6. Правильно? А если еще учесть перерыв на обед и перекур…

Мало платят? Примерно 24 тысячи в Твери выходит, если магазин более-менее нормальный? За 6-ти часовой рабочий день? Без всякого образования?!

Мне в советское время, когда я работал санитаром… Ладно, об этом в продолжении.

Работа слишком тяжелая? Насколько? Как у космонавта? Почему мне в 56 лет — нормальная работа? Может, мне стоит попытаться вступить в отряд космонавтов?

Кстати, отдельно взятый магазин «Пятерочка» — по сути бригада, коллектив примерно в дюжину сотрудников. Директор магазина — бригадир. Со всей огромной ответственностью — магазин большой…

А вы давно перечитывали «Как закалялась сталь»? Еще раз перечитайте. Роман был написан до того, как прототипы наших леваков получили на руки расстрельные приговоры, но там есть страницы про них…

…А почему же мы не слышим ничего от левых про эксплуатацию в СССР? Нет, про то, как при Сталине мало кушали и много работали, потому что — индустриализация, коллективизация и подготовка к неминуемой войне — этого навалом. Но после его смерти вдруг настали счастливые времена в розовых соплях… Для кого как. Я не был сыном честнейшего коммуниста в должности секретаря крайкома, как мой однокурсник, который удивился тому, что я сам себе стираю одежду в общаге. У него грязные носки с трусами забирала горничная. И санитаром он не пошел на первом курсе института работать, чтобы себя прокормить. Я не про то, сразу оговорюсь, что сын руководителя края должен жить также, как сын доярки и тракториста. Он не должен так жить. Но у меня вопрос к тем, кто видит сны про счастье брежневских времен — вы все были детьми партноменклатуры? Или вас накрыла волна шизофреничных видений с картинами всеобщего счастья во времена молодости?

Извините, но я так же, как и сегодня, работал и санитаром в советской больнице, и медбратом, и фельдшером на «Скорой помощи», и ветврачом в совхозе… Приходил с работы «без задних ног», не думая о саморазвитии, только бы — поспать. И недоплачивали мне очень серьезно. Я не о том, что санитару нужно платить, как хирургу (хотя, в те времена хирургам платили… да забыли это всё уже!), в СССР вашей мечты было принято нагружать тех, кто тянет, обязанностями «за того парня» в полном объеме, а оплачивать, в лучшем случае, 30-ю процентами ставки за совместительство. В лучшем случае. Например, на «Скорой помощи» в 70-х годах сократили ставки санитаров, решили, что обязанности санитаров будут выполнять водители. Сделали вид, что не понимают элементарной вещи — водитель не медик, ему не место у постели больного. Хоть одна женщина согласится раздеться для врачебного осмотра в присутствии шофера? И кто обязанности санитаров выполнял? За бесплатно, конечно.

Да что там санитары! Это мелочи! Нехватка фельдшеров была такой, что ими во Владивостоке работали почти исключительно студенты, но студенты могут работать только после занятий, с 16.00 до 8.00. А с 8.00 до 16.00 врачи работали без фельдшеров в бригаде. И сколько им платили за это совместительство? Дулю им платили!

И когда работал ветеринарным врачом в совхозе — такая же картина. Санитаров и фельдшеров у меня не было, на их ставки при очень тяжелой работе желающих не находилось. Поэтому я домой с работы приползал к полуночи зачастую, да еще весь в навозе, крови и гное, потому что при проектировании ферм «забыли» о том, что после грязной работы людям нужно помыться. А дома у меня была только холодная вода из колонки. И ничего. Не стонал. Я думал — что так и должно быть. И это — не эксплуатация?

А вы в СССР где и кем вообще работали? В профкомах-месткомах штаны просиживали? Не иначе. Иначе… Знаете, какой покупатель самый проблемный сегодня в магазинах? Как раз мои ровесники, 50–60 лет, люди небольшого достатка интеллигентного, так сказать, вида. Именно среди них наибольшое число тоскующих по Брежневу. Именно среди них чаще всего встречаются натуральные говнюки. Да еще верующие-воцерковленные женщины. Они по внешнему виду сразу определяются. Две категории покупателей при виде которых девчонки на кассах сразу напрягаются в ожидании неприятностей. Если среди этих покупателей провести анкетирование, то, я могу заключить пари — большинство их них состояло в КПСС. А некоторые еще и в КПРФ состоят. И тупость… Из жизни зарисовка. Продавец:

— У вас колбаса по акции 1+1, будете вторую брать?

— Нет, не буду.

Получает на руки чек. Смотрит в него, как овца в газету:

— А почему вы мне колбасу пробили по 258, если на ценнике цена — 129?

— Женщина, я же вам говорила, что колбаса по акции 1+1. Две по цене одной. Одна стоит 258, если берете две, то они две будут стоить 258 рублей, делим на два, получается, что одна стоит 129. На ценнике же так и написано.

— Мне не нужна колбаса по 258, мне нужна по 129, как написано на ценнике.

— На ценнике не так написано.

— Где ваш директор! Я хочу директора!

Из подсобки через весь зал в пятидесятый раз за день разруливать конфликт бежит девушка-директор:

— В чем проблема?

— Почему вы обманываете покупателей?

— Кто вас обманул?

— На ценнике колбаса по 129, а мне пробили 258. Не нужна мне такая колбаса, заберите ее и верните мне деньги. Народного контроля на вас нет!

Жутко сильно хотелось подойти к этой гражданке и объяснить ей, что во времена народного контроля ее диалог с продавщицей выглядел бы несколько по-другому:

— У тебя, кошелка тупая, глаза повылазили?! Или читать не умеешь? Очередь задерживаешь! Не нужна колбаса — засунь ее себе в одно место!

И очередь была бы на стороне продавца. Особенно, очередь за колбасой.

И теперь эти люди возмущаются тем, что я стою на позиции — и при капитализме нужно работать добросовестно, а лентяев, халтурщиков — с работы гнать. Есть такое понятие — рабочая честь. Она у рабочего человека не зависит от общественно-экономической формации и от рабочей профессии, как в автомобиле «Лада-Калина», который пролетарии покупают, должны быть все гайки завернуты, так и в магазине «Пятерочка», в который почти исключительно пролетарии ходят (вы не знали, что у олигархов другие магазины?), должны быть овощи свежими, молоко не протухшее, пол и полки чистыми, ценники актуальными, товар легко находиться, и у касс не должно быть столпотворения.

А тех, кто своему же брату-пролетарию делает такую машину, ремонт которой разоряет приобретателя, кто магазин, в который пролетарий идет после тяжелого рабочего дня купить себе продуктов, превращает в вонючий лабаз, нужно награждать орденом «Красного Знамени» за борьбу с буржуазией?

А я же еще против профсоюза в «Пятерочке»! Я ж тогда холуй буржуйский получаюсь!

Господа, коммунизды, вы реально больные головой люди. Я, вообще-то, не против профсоюза в «Пятерочке». Только два аспекта в этом вопросе существуют.

Во-первых, владелец компании на переговорах с профсоюзом вас спросит: «А чего вы добиваетесь? Таких условий работы продавцов, которые были в СССР вашей мечты? Да легко. Не хватает зарплаты, как у советских продавцов, которым платили в районе 100 рублей на ставку (а 100 рублей только в фантазиях совкодрочеров в СССР были большими деньгами) — добирайте с покупателей. Обсчитывайте-обвешивайте. Кассы компьютеризированные уберем, поставим вам весы с гирьками. Даже вместо счет калькуляторы разрешу — работайте как в СССР. Не успеваете магазин содержать в приличном состоянии — пусть в нем стоит вонь от протухшей селедки и покупатели выбирают себе картошку в куче гнилья. Не беда. Никуда вашему брату-пролетарию не деться, все равно он будет ходить в мой магазин, ему нужны недорогие продукты. И в очереди постоит…»

А ведь мы с товарищами по Движению уже устали вам объяснять: ваши розовые сопли по СССР брежневского времени страшнее для коммунизма любой, самой оголтелой, антикоммунистической пропаганды. Впрочем, восхваляя Брежнева, вы и занимаетесь антикоммунистической пропагандой. Брежневятина, как мертвая гнилая вода из вонючего болота, идею социализма убивает.

Во-вторых, для меня задача взбаламутить людей, настрополить их наплевать на работу и настроить против начальства, возбудить на протест с требованием повышения зарплаты и снижения нагрузки — в списке простейших. А кто отвечать потом будет за этих людей, уволенных с такими записями в трудовых книжках, что им никакая работа светить не будет? Вы, что ли, сбрендившие горлопаны? Ума не хватает понять, что профсоюзное движение должно опираться на сильную политическую организацию, что сначала политическая организация — потом профсоюз?

Да мы всё про наших сбрендивших коммуниздов уже ведь проходили! Роман «Как закалялась сталь» Николай Островский закончил в 1934 году, еще до того, как некоторые его прототипы-персонажи были схвачены за руку на подрывной антисоветской деятельности. Если бы роман охватывал более позднее время, то там некоторые сюжетные линии развились в русле «сталинских репрессий». Показательный случай с комсомольцем и старым мастером на заводе, после которого Корчагин потребовал исключения зарвавшегося «гегемона» из комсомола. Вот эти «комсомольцы» как раз и были питательной средой для троцкистов, обвинявших сталинский режим в зверской эксплуатации рабочих и в выращивании рабочей аристократии — стахановцев.

Всё повторится. Буржуазного специалиста можно привлечь зарплатой работать на народное государство. Даже капиталистов можно убедить и заинтересовать. Даже их! Их даже перевоспитать можно. Помните судьбу фигурантов «шахтинского дела»? Они получили смертные приговоры и почти все были помилованы, стали честными советскими людьми, в конце концов. Это буржуазные специалисты.

Сталинская власть даже мысли не допускала миловать троцкистов-вредителей. И на примере нынешних коммуниздов видно — справедливо не допускала их помилования.

Не для буржуев-капиталистов больше всего страшен возврат к социализму, а для вас, коммуниздическая шваль. Увы, судьба ваша в будущем печальна. Вас диктатура пролетариата спишет в расход. История летит в своем развитии по спирали, на новом ее витке резолюция нового руководителя нового Советского государства «Расстрелять эту коммунистическую сволочь!» будет, наверно, только в электронном виде, а не карандашом на бумаге написана. И вся разница.

На этом всё про профсоюз в «Пятерочке». Мне прислали новые главы «Троцкизма» для проверки, закончу, приступлю снова к «Большому террору».

И напоминаю для желающих получить «Троцкизм против большевизма» — https://boomstarter.ru/projects/kirillkk/kniga_trotskizm_protiv_bolshevizma