Блуждающие огоньки

Глава XVI

В месяце жовтене проливные постоянные дожди ненадолго закончились, сменившись холодной ветреной погодой. Земля горела огнем оранжевой листвы, часть деревьев подчистую сбросила с себя бордово-красную робу и готовилась к зимней спячке. Животные попрятались от холода, в том числе и змеи, которые ближе к осени еще плавали в пруду средь русалок и мавок; сейчас же ужи и гадюки окончательно уползли зимовать в теплые норки и коряжки. Потому пятеро девчонок, новоиспеченных ведьмочек, без какого-либо страха перед ядовитыми рептилиями уселись у водоема, покрывшись с ног до головы плотной одёжой: длинными кафтанами, меховыми тулупами и узорчатыми платками. В попытке согреться и набраться как можно больше сил и энергии подружки сидели сплоченно над самобранкой, расстеленной на гнилом сыром бревне, и весьма жадно поедали все то “хрючево”, что предлагала им скатерка. Они издавали самые разные звуки человеческой жизнедеятельности, от довольного быстрого чавканья до громкого рыгания, что в любой благородной, будь то княжеской иль королевской семье нельзя было ожидать от родовитой приличной девушки.

Лишь одна Анька не находила себе места и долго не могла присоединиться к пирушке. Она то и дело вскакивала, смотрела вдаль, пыталась выйти, но сидевшие от нее по разные стороны Даренка и Олеся хватали ее то за светло-голубой платок, повязанный в качестве пояса, то за длинную растрепавшуюся за долгое время косу и усаживали обратно.

— Анька, хватит, перестань уже!

— Бабушка сказала, что она очнулась, — отчаянно вздыхала Аня, продолжая смотреть глубоко вдаль.

— Значит, скоро к нам придет, потерпи.

— Может, она еще не в состоянии будет… Может, что-то еще понадобится принести или сделать… — Анька снова подскочила, но Олеся резко схватила ее за косу и вернула ее на место так, что та больно шлепнулась задним местом и схватилась за него.

— Цыц! Ты и так много сделала уже, отдохни. Посмотри на себя только, кожа да кости! — ругалась Дара. — Еще успеешь повидаться со своей подружкой.

— Нафэй подрувкой! — уточнила Олеся, откусив значительный кусок каравая.

— Да, Анька, хватит себя истязать, — подхватила Ванда. — Ты сделала все, что смогла, и это дало свои плоды. Пожинай их теперь. Ты хорошо не ела с тех пор, как с Огоньком это приключилось. Травки какие-то искала и собирала…

— Ты чудно поработала, подругу спасла, но от себя не отказывайся. Вот тебе, съешь лучше, — заключила Маша, протянув редьку Аньке, которая не прекращала сидеть с озабоченным видом. Она бессознательно грубо схватила овощ, откусила его и, практически не прожевав, проглотила кусок.

— А если еще и с медом, ммм, — с этими словами Дара протянула девушке небольшую деревянную пиалу, в которую Аня невольно макнула редьку и почти разом съела ее. Подруги от удивления раскрыли глаза, что они чуть с орбит не повылазили.

— Ну… ну как тебе?

— Ага, — только и молвила Аня с набитым ртом, которую в тот момент не волновали ни редька с медом, ни другая еда, ни всеобщее изумление. Одним глотком выпив чарку кваса, который ей так же навязали девчонки, она грубо вытерла подбородок и вышла с круга в сторону избы.

Наивно было полагать, что в поглотившем весь лес тумане, можно что-то увидеть, однако Аня не сдавалась, вставала на цыпочках и пыталась поймать взглядом хоть какое-то движение. Единственное, что наблюдалось, так это выступающие поверх этой молочно-белой пелены черные ветки голых деревьев. Девушка делала несколько шагов к туманным объятиям и вглядывалась, потом повторяла это снова и снова. Надеялась.

Вдруг, как будто в ответ ее ожиданиям, в молочной дымке все четче и четче стали проглядываться чьи-то очертания. Сначала можно было наблюдать голову, затем и все тело, завернутое в длинную поеденную молью черную шубейку. Аня безумно улыбнулась, захлопала на месте и побежала со всех ног к этому "привидению". Другие девчонки изумленно подняли головы, посмотрели вслед бегущей подруге и резко, роняя еду из рук и скатерти, повыскакивали со своих мест им навстречу, попутно облизывая пальцы и вытирая жирные от мяса руки о подолы кафтанов и платьев.

Анька бросилась в объятия Анаис так сильно и неожиданно, что девушка поперхнулась и закашляла.

— Прости! — залепетала Аня, выпустив подругу и дав ей отдышаться, а затем обомлела от ужаса, посмотрев на ее синюшную, почти черную шею, раскрыв рот, из которого вышло небольшое облако морозный пара.

— Да… это еще не скоро пройдет, так бабушка сказала, — просипела покрасневшая Анаис и смущенно потерла огромный синяк. Увидев, как к ней стремительно несутся другие девочки, она, как гусь в холодную погоду, испуганно нагнула голову куда-то диагонально вниз; Анька развязала голубой платок с пояса и наскоро обмотала им шею подруги.

— Анька! Ты вернулась!

— Совсем-совсем живая!

— Что произошло!? Расскажи нам все-все!

— Айда к нам, Огонек! Доешь за Аньку, она все равно ничего не ест. Вся на нервах девка от твоего недуга…

— Забыла! — шепотом прокричала Анаис со странным хрипом. — Аня, спасибо тебе… За все спасибо!

— Ничего, Анька, — смущенно пробормотала подруга и отмахнулась. — Пустяки!

— Нет, не пустяки… — возразила было Анаис, но девчонки, обнимавшие и трогавшие ее со всех сторон, потянули за собой к скатерти-самобранке. — Ой, девки, меня Яга накормила до отвала. Как-нибудь без меня сегодня, простите уж!

Подруги разочарованно вздохнули и медленно побрели обратно; Анаис повернулась к Ане, собираясь поблагодарить ее снова, однако девушка схватила ее за локоть и осторожно повела за собой, не дав ей сказать ни слова:

— Я знаю, кого ты хочешь увидеть в первую очередь. Пока ты была не в состоянии следить и ухаживать за ней, я старалась регулярно ее навещать. Ей скучно в стойле стоять, вот я ее вывожу с собой на полянку…

— Прекрасно, — улыбнулась Анаис. — Ты не потеряла волчью ягоду, которую мы искали?..

— Я ее даже засушила, — нехотя ответила Аня, сжав бледно-синюшные от холода губы в проволоку. — А зачем…

— Все за тем же, — Анаис попыталась ответить бодро, но вместо этого прохрипела и схватилась за горло. — Бабушка рассказала, что делать дальше…

— Аня! — подруга резко остановилась и недовольно посмотрела на нее, покачав головой.

— Что такое?

— Мы с бабушкой тебя с таким трудом вытащили с того света…

— Это же не означает, что я должна теперь всю жизнь ходить оглядываться, да смерти бояться…

— …ты еще даже не окрепла!

— Меня это нисколько не волнует! — твердо ответила Анаис, посмотрев на то место, где у нее был надет ярчуковый ошейник: под длинным плотным рукавом он был отлично спрятан.

— А состояние и жизнь Хим тебя хоть сколько-нибудь волнует? — занудствовала Аня. — Ты ведь даже не знаешь, как ей было плохо, пока ты была при смерти! Она места себе не находила, я не могла ее покормить, она наотрез отказывалась кушать! И вот однажды она просто сбежала! Поиски не увенчались успехом, мы думали, что пропала кобыла. Но она вернулась сама. Худая, грязная, вся в колючках и ветках. Как ты можешь подвергать ее опасности, когда она в таком состоянии!?.

— Это ли не знак, Аня, что я иду в правильном направлении? — Анаис подошла к неохотно пасущейся кобыле и погладила ее по гриве. Химира в ответ сунула морду ей под мышку. — Хим, бедняга, как ты исхудала!..

— Ну ты сама видишь теперь.

— Я превращу ее в фамильяра, — заключила Анаис. — Ты меня не переубедишь.

Жовтень отличался от следующих двух месяцев тем, что в эту пору было уже довольно холодно, чтобы появилась необходимость в тулупах и шубках, но недостаточно для того, чтобы озеро стало покрываться хотя бы небольшой коркой льда. Анаис уселась у пруда и установила свою хитрую конструкцию для зельеварения, затем разожгла огонек руками. На другом берегу, который находился на некоторой возвышенности, сидели у края вместе рядышком, свесив ножки, Олеся и Ванда и что-то увлеченно читали. Точнее Олеська читала, а Ванда звонко и задорно смеялась. До того смех ее был заразителен, что из Анаис, находившейся от них довольно далеко, вырвался невольный смешок.

Сзади тихо подошла Аня, осторожно присела и протянула подруге темно-синюю сморщенную ягоду.

— Ты вовремя, — произнесла Анаис, кинула вороний глаз в ступку, растерла ягоду и кинула в емкость, которая являлась одной из составных частей конструкции.

— А разве… — неуверенно начала Аня и задумалась. — Разве не две ягоды нужно?

— Зачем?

— Ну… сначала себе зелье сваришь, потом для Хим.

— Хорошо, что ты не интересуешься алхимией, — Анаис улыбнулась и покачала головой, следя за процессом варки. — Ты же в ней ничего не смыслишь.

— Наверное…

— Я просто сделаю одно зелье, а потом разведу его в разных дозах.

— А, — кивнула Аня, но посмотрела на подругу с некоторым сомнением, будто все равно ничего не поняла.

— Вот только…

— Только?..

— Только я не знаю, как дать это Химире. Яга сказала, что мы должны одновременно принять яд. С одной посудины. Не знаю, честно, как это осуществить…

— Кони же едят яблоки?

— Да… Что ты хочешь этим сказать?..

— Ты же как-то готовила отравленные яблоки.

— Аня, — Анаис улыбнулась во весь рот подруге и безумно посмотрела на нее, — ты — гений!

— Бываю иногда, — смущенно произнесла Аня и поправила локон белого волоса за ухо. — Только зачем ты готовишь новое зелье? У тебя же много таких ядовитых яблок есть…

— Аня… — Анаис выдохнула, закрыв глаза. — Повторюсь — хорошо, что ты не занимаешься алхимией.

Поздно вечером, ближе к ночи, когда солнце давно спряталось за горизонт, и единственным источником света были звезды и полумесяц, Яга и Аня стояли на опушке леса, рассеянно поглаживая уставшую за день лошадь, готовящуюся ко сну. Аня с некоторой опаской держала в руках красное наливное яблоко.

— Да где же она? — с легким раздражением в голосе произнесла Яга. — Чем быстрее она придет, тем быстрее ты присоединишься к девкам в землянку.

— Я бы хотела посмотреть на ритуал, — пропищала Аня, согревая теплым дыханием замерзшие ручки. — Если можно, конечно.

— Лучше бы спать пошла, но ладно, будешь мне помогать следить. Сделаем все от нас возможное, чтобы предотвратить нехороший исход. Мы уже с тобой привыкли ее вытаскивать из передряг.

— Это точно.

Лошадь, будто бы поняла, о чем говорили Аня и Яга, и смешливо фыркнула. Послышался шорох где-то в кустах, и они повернулись к источнику звука. Спотыкаясь и хрипло ругаясь про себя, Анаис вылезла из зарослей, крепко держа за уши брыкающегося зайца.

— А зачем заяц нужен? — удивилась Аня.

— Животинка — важный элемент ритуала, — настоятельно объяснила Яга. — Это проводник. Проводник между двумя душами, жизнями, которые собираются связать друг друга воедино. Когда Анаис и Химира отведают яд, то половины их душ как бы, можно так сказать, отомрут. Что-то должно заполнить их половины, необходима связующая часть между их душами. Довольно грубо объяснила, но примерно как-то так это происходит.

— Вау! — восхитилась Аня. Однако, когда Анаис резко ткнула ножом в заячью грудь, все ее очарование ритуалом пропало, и она ахнула от ужаса.

— Мне еще надо за хворостом сходить, — пробормотала Анаис.

— Не надо ни за каким хворостом ходить, мы все уже насобирали, пока ты зайца искала. Клади зверя вот сюда.

Анаис пожала плечами и кинула жертву поверх сухих веточек. Когда она присела, чтобы развести огонь, Яга резко схватила ее за плечо и остановила:

— Стой-стой! Хочу убедиться, что ты все усвоила и знаешь, что делаешь.

— Я все помню, много раз повторила…

— Давай еще раз со мной проговорим все нужные слова.

Анаис закатила глаза, но, протяжно и устало вздохнув, согласилась:

— Хорошо, давайте.

— Повторяй за мной: животинка любимая, раскрой душу свою…

— Животинка любимая, раскрой душу свою…

— …И впусти мою часть навсегда…

— …И впусти мою часть навсегда…

— …Вместе с тобою я яд поделю…

— …Вместе с тобою я яд поделю…

— …И не покину тебя никогда.

— …И не покину тебя никогда.

— Запомни, Анаис, что бы ты не чувствовала, как бы тебе не было плохо — не переставай повторять эти слова, пока не закончится дым. Все поняла?

— Да, бабушка, я поняла, я это много раз уже говорила.

— Это очень важно.

Анаис сглотнула и принялась разводить огонь. Аня наклонилась к Яге и шепотом спросила ее:

— Это и есть заклинание?

— Это не совсем заклинание, Аня. Скорее напоминание того, что ты делаешь. Нельзя забывать во время ритуала, для чего ты его проводишь.

— Разве она может забыть?

— Она же яд примет. Ей будет плохо, поэтому нужно напоминать себе снова и снова.

Когда костер разгорелся, пошел дым, а в воздухе стал витать запах горящей шерсти и жареного мяса, Анаис встала, нервно сжала губы и произнесла:

— Пора.

Аня трясущимися руками протянула ей яблоко. Девушка схватилась за поводья и подвела лошадь к костру. Хозяйка вместе с кобылой теперь стояли над горящим зайцем, по обе его стороны. Анаис выдохнула, покрутила яблоко, на котором она заранее ножом вырезала отметины, чтобы не запутаться, кому с какой стороны его надкусывать, и дала ее Химире. Она понюхала фрукт и с абсолютным доверием надкусила его; в тот же миг его отведала и сама Анаис со своей стороны.

Животинка любимая, раскрой душу свою

И впусти мою часть навсегда.

Девушка то ли из-за шальных нервов, то ли действие яда вступило в силу, еле преодолела рвотные потуги. Аня обеспокоенно посмотрела на Ягу, но та излучала спокойствие.

…Вместе с тобою я яд поделю

И не покину тебя никогда.

Девушка выдохнула и повторила слова заклинания более уверенно, но затем схватилась за живот. В нос отчаянно бил запах горелой шерсти, и Анаис чуть не вырвало прямо на кострище. Она зажмурилась, сжала губы со всей силы, тело ее затряслось. Свет от полумесяца ненадолго обрамило ее лицо, и Аня ужаснулась от того, как ее подруга вся "позеленела". Но Яга все так же беспристрастно смотрела на это зрелище и лишь шептала:

— Не забывай проговаривать заклинание.

Животинка… любимая… раскрой душу свою…

Тут уже не выдержала сама Химира; колени ее согнулись, кобыла чуть не упала, но опасно пошатнулась, жалобно выкрикнув фальцетом. Аня схватилась за сердце и отвернулась. Анаис, держась одной рукой за живот, другой ласково прикоснулась к Химире и с жалостью посмотрела на нее, стараясь изо всех преодолеть рвотные позывы. Лошадь слегка успокоилась, однако затем ее вытошнило на траву.

И впусти мою часть… навсегда.

Перед глазами у Анаис все поплыло, она зашаталась на месте. Вместо лошади перед ней стоял огромный заяц и укоризненно на нее смотрел. Она вытаращила глаза и потрясла головой, пытаясь избавиться от навязчивых странных мыслей…

…Вместе… с тобою… я яд поделю…

Удивительное произошло с Анаис после этих слов. Она смотрела на саму себя с противоположной стороны костра. Она была лошадью. Ей хотелось недовольно фыркнуть на саму себя и бесконечно бегать по полям, щипать траву и тащить с огорода капусту. А еще надо бы найти коня; Анаис не понимала, зачем, но нужно было срочно скакать в поиске партнера…

И не покину тебя… никогда.

Костер потух. Через некоторое время пропал и дым. Анаис очнулась, покачнулась и ее вытошнило. Подруга повернулась обратно и вздохнула от облегчения, затем помогла Анаис сесть на пенек.

— Я отведу Химиру обратно в сарай, — одухотворенно предложила Аня. — Пусть она отдохнет.

— Хорошая идея, Аня, — согласилась Яга.

Перед тем, как уйти, кобыла повернула голову в сторону хозяйки. Анаис посмотрела ей в ответ. Ей показалось на мгновенье, что в этих черных лукавых глазках она увидела саму себя.

— Как ощущение, Анаис? — впервые с настоящей озабоченностью спросила Яга.

— Плохо, голова кружится, — прохрипела девушка и схватилась за голову. — Мне такое привиделось…

— Что тебе привиделось? — со всей серьезностью уточнила женщина.

— Мне начинало казаться, что я становлюсь… лошадью, — удивленно ответила Анаис.

— Что ж, — Яга встала, улыбнулась и протянула руку своей подопечной. — Могу тебя обрадовать. Химира теперь — твой фамильяр. Ты все сделала правильно.

На мгновенье усталость сняло рукой, и Анаис во весь рот лучезарно улыбнулась. Затем энергия ее иссякла, тело обмякло, и девушка упала в объятия Морфея.