Блуждающие огоньки

Глава XVIII

Считается, что в Старотень стирается грань между прошлым, настоящим и будущим. В этот день несколько тысячелетий тому назад был рожден один из самых могущественных и в то же время спокойных и мирных демонов Астарот, несущий знание о том что было, и что будет. В праздник Старотня дети слышат голоса ранее почивших родителей, а молодые новобрачные — еще не рожденных отроков. Давным-давно, когда люди еще почитали демонов, как своих Богов, селяне и горожане наряжались в разных животных, наиболее почетным из которых был Король Леса, и разрисовывали лица в страшные маски, а затем бегали и плясали с низшими демонами, прыгали с головой в сугробы, напевая жуткие мотивы.

Старотень прекратил свое существование в тот миг, когда хозяина праздника, Астарота, забили и затоптали до смерти. Но так как деревенщине всегда был необходим повод для кутежа и выпивки, то сей фестиваль извратили до вославления Зрящего, как единственно верного существующего Бога. Теперь это были Святки, на которых взрослые люди, в основном, вместо гуляний и веселья предпочитали проводить время за чаркой ржаной водки, сала, молитвами и поркой маленьких детей, чей бунтарский молодой дух заставлял выбегать из дома и вспоминать былые традиции. Другие ребята ходили по соседним домам и клянчили сладости. Такой обряд назывался авсеньканьем, и селяне иногда со скрипом в сердце и в зубах вынуждены были отдавать мелюзге последнее, что у них было. Так принято.

Девушки, ступившие в период красок, ходили гадать на суженого. Все это было не более, чем игрой и развлечением, однако, встретившись лицом к лицу с тем, с кем они должны будут провести остаток своей жизни, они удивлялись, сколь точным оказывалось сие гадание.

В этом году Святки пришлись на самую настоящую вьюгу, а потому даже бунтарский дух не смог дать пинка из дома малышне. Были свободны и бани от любопытных до будущего девок. Бывшие еще тысячелетие назад разгульными и шумными деревни и села сегодня представляли собой самое жалкое зрелище. Никто не почитал Астарота. Такое неуважение к демону редко проявляли, даже после его гибели.

Тем временем в мире иллюзий несмотря на пургу подружки гримировали друг другу лица. Как будущие ведьмы, они вынуждены были брать ответственность за почитание высших демонов, ежели селяне не соизволят проводить праздники.

Краски девчонки изготовили самостоятельно на желтковой основе с добавлением гвоздичного масла, чтобы пигмент не протух, затем прикладывали различные компоненты для создания особого уникального цвета. Так для желтого фона ведьмы использовали охру, для белого — белила, для красного — кармин или свекольный сок, для синего и зеленого — различные оттенки лазурита, а для черного — обыкновенную сажу. Для получения некоторых цветов необходимо было дополнительно попотеть: рыжий пигмент добывали, прокаливая белила в огне, более светлые оттенки — при смешивании их же с основным цветом.

Девушки макали указательный и средний пальцы в получившиеся краски и размазывали их на веках, делая яркие толстые стрелки, на губах, редко — на щеках и на лбу. Анаис загримировали под лису: ее большие лазурные глаза обвели сажей и нарисовали длинные ярко-оранжевые стрелки на веках, губы накрасили в красный цвет и сделали на щеках еле заметные “усики” из белил. По бокам она сформировала две косы-улитки, как некогда учила ее мама, а из юбки у нее торчал “хвост” из соломы.

Аня приклеила птичьи перья на платке и некоторые из них вставила в свои длинные белокурые волосы. Из Ванды сделали зайца: завязав золотистые кудри в два хвостика, она небрежно нарисовала себе на щеках усики, а на носу — черный кружок. Олеська последовала примеру Анаис и довольно-таки посредственно сформировала две боковые косы-улитки, но так как волосы ее были жидкими и тонкими, то “шары” на ее голове получились небольшими. Сегодня она играла самую важную роль — роль Короля Леса. Ее одели в тяжеловесную темно-коричневую шубу, отчего выглядела Олеся величественно и грозно.

Больше всего постарались над образом Даренки, однако как бы не пытались девушки сделать ее похожей на корову, у них получалось очень слабо. Сначала они раскрасили ее и без того немаленький нос в ярко-розовый цвет, смешав свекольный сок с белилами, затем по всему лицу нарисовали черные пятна. Выглядела она больше похожей на диковинного экзотического зверя, нежели на буренку. Из длинной юбки торчал хлыст, подобие коровьего хвоста.

И, наконец, лиса есть, заяц с медведем тоже имеются… Но как же без волка? Эту непростую роль возложили на плечи Машки, которая нисколько не была похожа на серого. Накинув на нее длинную потертую и поеденную молью шубейку, девушки так же, как и Ванде, нарисовали ей черный кружок на носу и “усы”.

Бабушка Яга тоже не осталась в стороне и в образе дряхлой старухи летела в ступе, управляя ею помелом, по здешним деревням и селам несмотря на непогоду. Низшие демоны, прятавшиеся до сегодняшнего дня по лесам, топям, полям и домашним уголкам, повылезали из своих укрытий, впервые за долгие годы и даже века сумев повеселиться вместе в деревне в Старотень. Черти, бесы, инкубы и суккубы играли на дуде, балалайке, жалейке зловещие мотивы. Все остальные: болотницы, одичалые кикиморы, злыдни, некоторые домовые и банники — весело отплясывали, играли в снежки и строили снежную бабу. Когда нелепое чудище с неясным туловищем, приросшей к плечам головой без шеи и руками из сухих веток, наконец, доделывали, существо “оживало” и затем “плыло” по земле по всей деревушке.

Разукрашенные и наряженные девчонки играли в тот день свои роли. Анаис в образе лисы, лукаво глядя в сторону Ванды, бегала за ней, пытаясь схватить и повалить на землю. “Зайчишка” же верещала и скакала вприпрыжку от “хищницы”. Ее хвостики при этом мило подпрыгивали на спине.

Олеська всем своим грузным из-за шубы телом загородила подругу и грозно рявкнула на Анаис, расставив руки вширь и оттолкнув ее. Девушка же хитро ухмыльнулась и плавно затанцевала, кружась на месте и тряся то одним бедром, то другим, то грудью, отчего ткань на ее юбке и рубахе трепыхалась. Ванда нарочито боязливо спряталась за спиной Олеськи; сзади Анька, раскрыв руки в стороны, подняв при этом платок, стремительно “летела” в ее сторону и ухала, затем повалила Ванду, закрыв ее своими “перьями”. Она запищала, затем засмеялась, брыкаясь.

— Поймала-поймала! — кричала Анька и хихикала.

Анаис резко нагнулась, просочилась под выставленной в сторону рукой Олеси и еще сильнее повалила Аню и Ванду в сугроб. Девочки рассмеялись, выплевывая изо рта снег, затем окончательно упали на спину и облегченно вздохнули.

— Олеська, айда к нам!

— Ага, размечтались! — проворчала “королева леса” и сделала роковую ошибку; Анаис резко потянула ее за край шубы и уронила в снег. Девушка закричала и поморщилась, пока ее подруги смеялись во весь голос. Где-то неподалеку были слышны ауканье и мычание — Машка в образе “волка” бегала за Даренкой:

— Даренка-буренка!

— Мууу!

— Аууу!

Лежа в сугробе, девушки затряслись всем телом, но никому не решались сообщить о своем состоянии дискомфорта.

— Бррр! — не выдержала Ванда. — Мне холодно.

Олеська осторожно встала, сняла с себя шубу и, потерев голые руки, укутала девочку.

— А как же ты? — жалостливым голоском пролепетала она.

— Я ккак-ннибудь оббойдусь, — стуча зубами от холода, ответила Олеся. Спас ситуацию банник, который плясал рядом с девчонками. Он посмотрел на замерзших ведьм, неодобрительно покачал головой и проворчал:

— Эк Вы так, девки, совсема околеете! Как я бабке Вашей в глаза смотреть буду!? А ну-ка в баню живо! Будете греться!

— Сппассиббо, бббанн… — попыталась поблагодарить Аня, но демон ее перебил:

— А к черту Вас! Бабке своей спасибо скажете за то, что уважаем старую.

Зайдя в пустую от людей баньку через левую ногу, девчонки сначала помялись на одном месте, а затем Дара произнесла:

— Банный дедушка, извольте…

— Аййй, избавьте меня от этих откланиваний, я ж Вас пригласил все-таки!

Все еще трясясь от холода в предбаннике, девушки быстренько разделись, чуть не разбив зеркала, стоящие будто бы нарочно перед входом, зашли в баню и сели на деревянные скамьи. Дышать было тяжко, банник старался на славу выпарить из девчонок всю заразу и дурной нрав.

Теперь, когда они сидели друг перед дружкой абсолютно голыми, подруги могли оценить каждую с головы до ног. Маша и Даренка были девушками слегка в теле — с выступающим немаленьким пузом, большой не по возрасту грудью и довольно крупными бедрами. Казалось, они были созданы для того, чтобы выйти замуж, рожать и кормить много детишек, но в глубине души они были еще теми пройдохами.

Олеся была сложена совсем по-мальчишески. Она не могла похвастаться большими бедрами, у нее был очень узкий таз, что компенсировали широкие плечи. Ванда же по своим формам выглядела совсем еще девочкой. Лишь небольшая выступающая грудь могла свидетельствовать о проявляющихся ранних признаках половой зрелости.

Аня была довольно худенькой девушкой с маленькими формами, что ее, однако, нисколько не смущало. Все еще свежа была память у Анаис о своей знакомой из Ольха, Милке, которая напоминала ей Аню, однако последняя была все же более уверенная в себе и совершенно никого не стеснялась.

Что же сказать про саму Анаис? За пару лет она действительно изменилась. Бывшие детскими, почти мальчишескими, формы теперь стали совсем женственными и привлекательными. Определенно по сравнению с другими она выиграла в генетическую лотерею. Талия стала более явно выраженной, плечи широкими, но не менее широкими были и округлые бедра. Грудь была небольшая и не такая уж маленькая, нормальная для девушек ее возраста. Ноги длинные, а колени совсем не кривые. Живот посредством долгих и усердных тренировок был подтянут, и из него выпирали еле заметные кубики пресса.

Банник периодически опускал руки-веники в бадью с водой и плескал ее на камни, отчего воздух становился все тяжелее и тяжелее. Девушки вздыхали, тянули носом и ртом воздух, сил не было практически ни на какие беседы. Лишь иногда они заговаривали между собой, но неохотно и медленно:

— А ведь уже в эту Литу мы разойдемся по разным сторонам…

— А кто-то не выживет…

— Эй, не нагнетай!

— Эх…

— Девки! — внезапно воскликнула Дара. — А давайте погадаем?

— На что именно погадаем? — неожиданно оживились другие.

— На суженого.

— А я не знаю, как… — растерянно произнесла Анаис.

— Я расскажу. Берешь два зеркала, ставишь перед и подле себя. Перед собой также держишь зажженные свечи и приговариваешь тихонько “Суженый, явись ко мне отужинать!”. А сама смотришь украдкой в зеркальце и пытаешься разглядеть какие-нибудь посторонние силуэты.

— А где ж мы зеркала-то возьмем?

— Дак на входе были, ты еще об них споткнулась.

— А свечи?

— Наверняка, они есть в предбаннике.

Даренка с озабоченным видом выбежала из баньки и вернулась через некоторое время обратно, держа у своей большой массивной груди, кучу восковых цилиндров.

— И как мы их зажжем? — с глупым выражением лица спросила Маша. Анаис ухмыльнулась, неодобрительно посмотрев в ее сторону, и провела рукой на одним из фитилей, который через мгновенье озарился не ярким пламенем. — Ах да, точно! Но, Дара, это может быть опасным! Что если… что если мы увидим что-то, что видеть не следовало бы!? Что если нечто унесет нас в мир Нави, и мы навсегда застрянем там!?

— Опасно? — азартно переспросила Олеся, резко подскочив с места. — Я в деле!

Поразительно, как такое гадание могло вмиг кардинально изменить настроение девушек. До этого они веселись, смеялись, бесились, но после совершения сего действа на них лица не было.

Ванда и Олеся были совершенно растеряны, на них печаталось недоумение. Неудивительно, ведь они довольно долго простояли у зеркала, но так и никого не встретили и не разглядели. Возможно, ритуал был проведен из рук вон плохо, а, возможно, им действительно не суждено никогда никого найти.

Крики Маши и Дары, наверное, слышала вся деревня. Позади они увидели какой-то темный силуэт, который пытался утянуть за собой. По крайней мере им так показалось. Им также почудилось, как рука вылезла из зеркала, пытаясь схватить девушек. Дара говорила, что силуэт принадлежал женщине, Маша же не была столь уверена.

Аня не кричала и не уносила ноги из предбанника сразу же после того, как что-то увидела, однако вернулась к девочкам она на абсолютно ватных подкашивающихся ногах бледнее смерти. В глазах ее был различим неподдельный ужас. Губы посинели то ли от холода, то ли от стресса.

— Это было какое-то… чччудище, — путанно рассказывала Аня. — У него были два больших ярких красных глаза. Не настоящих глаза. Когда они сверкнули, я увидела его лицо. Точнее у него его не было. Был голый череп. С него свисала кожа. В воздухе пахло дохлыми кошками. Так ббыло страшшно… Я нне ммогла пошевелиться дажже. Фу, не хочу вспоминать!

— Анька, успокойся, тебя хотя бы никто не пытался утянуть в зеркало, — старалась успокоить ее Маша, но безуспешно.

— И тебе хоть что-то привиделось, — отозвалась Ванда.

— Правду мамка говорила, что у ведьм не бывает ладных мужей! — воскликнула Даренка, и девушки с небольшим облегчением рассмеялись.

— Огонек, твоя очередь, — ехидно произнесла Олеся.

Анаис до последнего откладывала свой визит в предбанник. Она отрешенно посмотрела куда-то, встала и медленно вышла из бани. Что ее там ждало? Понятное дело, чего она боялась. Страшно было не только увидеть что-то чудовищное, пытающееся забрать с собой, но и ничего не увидеть вовсе. А еще ужаснее всего было не наблюдать перед с собой любимого человека. А вдруг она разглядит в том зеркале своего дядю, от которого она пыталась убежать?

— Давай, смелее! У тебя-то точно хорошая партия будет!

— Небось князь аль царь какой…

— Не дай Зрящий, — пробормотала про себя Анаис, надела на голое тело сорочку, взяла свечки, зажгла их и встала посреди зеркал.

Она слегка вздохнула так, что огонек на фитиле резко колыхнулся, закрыла глаза и открыла их, посмотрев в зеркало. Анаис слегка отпрянула от неожиданности, увидев свое темное отражение, озаренное лишь огнем от свечей. Она думала о Нем. Тело затряслось от страха, лоб покрылся испариной.

— Суженый, явись ко мне отужинать, — прошептала Анаис, украдкой посматривая в зеркало. Ничего.

— Суженый, явись ко мне отужинать, — громче произнесла Анаис. Огонек снова заколыхался, девушка отпрянула, раскрыв глаза от удивления.

— Суженый, явись ко мне отужинать!

Небольшой силуэт стал проглядываться где-то вдалеке. Анаис сузила глаза и стала присматриваться.

— Суженый, явись ко мне отужинать, — неуверенно повторила она, продолжая наблюдать за непонятной фигурой, которая неумолимо и быстро приближалась к ней. Силуэт был в форме шара, который все больше и больше увеличивался в размере. Анаис не могла понять, что именно она видит, однако все сомнения развеялись, как только она разглядела, наконец, голову. Прямо перед ней в зеркале образовалась огромная мохнатая бурая морда Короля леса. Он агрессивно раскрыл свою пасть и оглушительно заревел, окончательно испугав нареченную ему избранницу…

Звериная натура, наконец-то, взяла вверх. Он рвал и метал, рычал, ревел… Исхудалый бурый облезлый медведь несмотря на свое болезненное состояние в зимнюю пору был невероятно опасен. Попадись ему кто-нибудь на пути и…

Он бежал стремглав, как ветер, тяжело упираясь на свои четыре косые лапы. Черные глаза его видели плохо, но запахи он чувствовал замечательно. Он ловил первых попавшихся лисиц, зайцев, волков, белок и раздирал жертв в клочья, съедая их с потрохами. Голодный медведь в зиму — верная смерть тому, кто его повстречает. Кто посмел разбудить Короля леса!?

Внезапно он остановился. Затем встал на две задние лапы и схватился передними за голову. Отчаянно заревел и закачался из стороны в сторону. Что-то глубоко внутри этого дикого беспощадного зверя пыталось выбраться наружу, не давая звериному норову раскрыться во всей его красе. Он ревел, опускался на лапы, трясся всем своим мохнатым туловищем. Затем пронзительно зарычал. И снова зверь победил.

Однако мирная и спокойная его часть не прекращала попытки остановить его. Его разбудили. Но кто? Почему ему теперь так хочется крови? Запах сырого свежего мяса сводит короля леса с ума! Человеческая натура не победит в такой схватке.

Короля леса разбудили. Кто? Неважно. Он выбрался на волю. И воля требует набраться сил. Все остальное не имеет никакого значения.