Божьи безумцы

1

Антуан Кур «История волнений в Севеннах», написанная автором сочинений «Французский патриот» и «Нелицеприятный», была издана в 1700 году (в трех томах) заботами его сына Кур до Жибелена. Восстанавливая в своей книге историю протестантства в Севеннах, Антуан Кур изучил ранее опубликованные свидетельства современников (записки кюре Луврелея, советника Лабома, адвоката Брюря, «Воспоминания» Жана Кавалье, «Священное лицедейство в Севеннах» и т. д.) Он собрал также свидетельства камизаров, укрывшихся в Швейцарии (таких, как Бонбону, Комб, Кортез, Гобер, Массип, Рампой, Сальте и других), а главное, Кур возвратился в Севенны через несколько лет после восстания, и там, гонимый, преследуемый королевскими солдатами, подвергаясь на каждом шагу опасности попасть на виселицу, он на месте проверил рассказы свидетелей, беседуя с уцелевшими камизарами. Книга его пользуется известностью как самый достоверный и полный труд по данному вопросу.

Материалы, собранные Антуаном Куром, хранятся в Женевской библиотеке (копии имеются в Протестантской библиотеке в Париже). Они составляют внушительное количество документов, из которых только часть была использована в «Истории волнений». В своей книге он с полным основанием ссылается па весьма ценный труд пастора Шарля Боста о севеннских проповедниках и на работы Марселя Пэна («Никола Жуани», «Жан Кавалье» и другие).

2

…ордонанс об отмене Нантского эдикта… — «Изобилие списков протестантов, обратившихся в католичество (вследствие драгонад), вызвали у Людовика XIV уверенность в том, что во Франции осталось лишь несколько сот «упрямцев», и король решил, что более нет оснований соблюдать Нантский эдикт. 18 октября 1685 года он подписал ордонанс об отмене Нантского эдикта» (1) («История Франции» Мале и Исаака, новое издание 1923 г., стр. 206.)

«Поелику наибольшая и наилучшая часть подданных наших из числа Р. И. Р. (официально принятое сокращение слов: «религия, именуемая реформатской») обратилась в католичество… мы сочли, что полная отмена Нантского эдикта окажется вернейшим средством изгладить всякое воспоминание о смуте и бедствиях, порожденных в королевстве нашем развитием сей ложной религии…» (Вводная часть ордонанса). В 1-й статье ордонанса предписывалось разрушать протестантские церкви; во 2-й статье запрещалось отправление протестантского культа даже в частных домах; в 4-й статье пасторам повелевалось в двухнедельный срок покинуть пределы королевства; в 8-й статье говорилось, что «дети, кои родятся от родителей, исповедующих Р. И. Р., должны быть окрещены приходскими священниками… и воспитаны в правилах католической веры…», статья 10-я запрещала протестантам покидать королевство «под страхом каторги».

(1) О Нантском эдикте, изданном 13 апреля 1598 года, историк Гаксот сказал, что это «одна из важнейших вех в истории человечества», так как «Франция первая в мире показала пример веротерпимости».

3

Изабо Перас из Сюмена, Изабо Сюрвиль из Мольера и Франсуаза Арбюсе из Вигана были казнены в Вигане в октябре 1686 года по приговору интенданта Бавиля.

4

…не достиг возраста разума… — «Около 1680 г. преследования гугенотов усилились. Король, который под влиянием госпожи де Ментенон впал в ханжество, повел против гугенотов решительное наступление. Были применены все меры. Именно тогда указом от 1681 года детям гугенотов разрешалось отрекаться от протестантства, вопреки воле родителей, начиная с семилетнего возраста, ибо «в сем возрасте они способны разумно рассуждать и производить выбор в делах столь важных, как спасение их души». Постепенно протестанты были отстранены от всех должностей при королевских судах и административных учреждениях, затем им запретили заниматься свободными профессиями: они уже не могли быть ни адвокатами, ни врачами…» (Мале, «История Франции», стр. 205).

5

…о тех двух войнах, какие вел против нас кардинал Ришелье… — «Первая «война» происходила в 1625 г., но Ришелье, еще не чувствуя себя в силах дать решительный бой гугенотам, подписал перемирие. Военные действия возобновились в 1627 году, важным их эпизодом была осада крепости Ла-Рошель, длившаяся около года. Голод принудил защитников крепости сдаться (28 октября 1628 г.), их погибло пятнадцать тысяч, уцелело всего 154 человека. Война продолжалась еще некоторое время в Севеннах, сопротивление гугенотов возглавлял закаленный полководец, герцог де Роган, зять герцога де Сюлли. Но де Роган, пав духом, покорился и принес повинную. Мир, заключенный в Алесе (1629 г.), назывался «Мир по королевской милости» — название знаменательное: Ришелье не допускал мысли, что король может вступать в переговоры с бунтовщиками, — он заставляет их принять его условия и дарует им свою милость…» (Мале, ор. cit., стр. 66 и 68) *

6

…как только научится маленький гугенот говорить, он должен научиться и лгать. — «Что касается милостей, зависящих от меня самого, я решил не оказывать им таковых и довольно точно решение сие соблюдал, и поступал я так из добрых побуждений, а не по злобе, ибо желал тем самым заставить их поразмыслить: есть ли разумные основания добровольно лишать себя преимуществ, какими они могли бы пользоваться наравне со всеми прочими моими подданными…» (Людовик XIV, «Мемуары», изд. Дрейса, т. II).

«…Строжайшее применение буквы Нантского эдикта вскоре свелось к настоящим гонениям. Протестантам запрещалось все то, что не было в точности оговорено в гарантиях эдикта… В то же время попытались прибегнуть к подкупу: была создана «касса для обратившихся», которой ведали новообращенный католик Пелиссон, историограф короля, и госпожа де Ментенон. Несколько сот несчастных отреклось от своей веры, получив за это небольшую мзду — шесть ливров с головы…» (Мале, ibid.)

Жан Кавалье писал по этому поводу: «Я узнал, для чего католические священники наговорили обо мне епископу Алесскому много лестных слов — ведь они намеревались облечь меня в сутану и брыжжи». И он тут же добавляет: «Однако мои родители старались внушить мне основы нашей веры, зная мое горячее желание постичь их…»

(Жан Кавалье, легендарный вождь камизаров Долины, опубликовал в 1726 году у Дж. Кларка в Лондоне свои «Воспоминания», написанные им в бытность его губернатором острова Джерсей, где он печально доживал свой век.)

7

…в наш хутор нагрянули солдаты. — То есть тут имела место драгонада. «Одним из самых мерзких способов, коими старались ускорить обращение протестантов в католичество, являлись драгонады: на постой в дом протестанта посылали солдат, и те вели себя там, как в завоеванной стране — грабили, громили, подвергали пыткам обитателей дома, и несчастные, ради спасения своего, спешили перейти в католичество. Интендант провинции Пуату господин Марильяк при помощи подобных «миссионеров со шпорами» вписал в свои реестры за несколько месяцев тридцать восемь тысяч новообращенных католиков». (Мале, ibid.)

«В Лангедоке герцог де Ноай писал: «Не знаю, что мне теперь делать со своими войсками, так как в тех местностях, для коих я их предназначил, население в общем уже обращено в католичество, — дело идет так быстро, что отряду, направленному мною, остается только лишь провести одну ночь в том селении, куда он был послан». (Руссе, «История Лувуа», т. III.)

При этих «зряшних постоях» (как их называли) Лувуа рекомендовал «обращаться с непокорными крайне сурово, а солдатам дозволять любые вольности».

Пример: господин де Гриньян, зять госпожи де Севинье, писавшей по поводу отмены Нантского эдикта, «что это величайшее и прекраснейшее деяние из всех, когда-либо задуманных и выполненных монархом», был генерал-лейтенантом королевских войск в Провансе. Узнав, что в Шарсе состоялось молитвенное собрание гугенотов, он послал туда на постой солдат. В скором времени он написал господину Лувуа: «Отряд мессира Жюста из Локмарийского кавалерийского полка уничтожил в сей местности все съестные припасы, совсем ее разорил и возвратился оттуда лишь после того, как уже ничего не мог найти для пропитания своих людей…» (Письмо из Экса от 21 марта 1689 г., Военный архив.)

8

…Летает голубь в долинах наших… — Фраза из проповеди Клода Бруссона; текст этой знаменитой в Севеннах проповеди находится в Монпелье в архивах Лангедока (папка С, 181).

9

…послания пастора Жюрье… — «Фиговые листочки или суесловные оправдания тех, кто пал, не выдержав гонений» (1687 г.) — послание Пьера Жюрье, протестантского богослова (1637–1713), внука знаменитого Пьера дю Мулена, автора книги «Исполнение пророчеств».

В одном из своих посланий, озаглавленном «Стоны порабощенной Франции», Жюрье дает ответ на вопрос, «дозволено ли защищать с оружием в руках свою веру». (Пастырское послание 1689 г.)

Некоторое время Виван и Бруссон проповедовали вместе, а затем, разойдясь во взглядах, расстались. Сурового школьного учителя Вивана, который скитался в Севеннах с ружьем за плечами, Бруссон упрекает в «кровожадности» и заявляет, что «единственным оружием гугенотов должно быть слово божие».

10

…собор в Женолаке… — В 1690 году, после подавления восстания в Виварэ, когда волна ужасных репрессий докатилась до Севенн, они заставили протестантских проповедников, таких, как Авраам Мазель и Соломон Кудерк, укрыться в горах, а Вивану и Роману не давали возможности выйти из недоступных ущелий Виала, ибо склоны Лозера и Бужеса находились под столь строгим надзором, что только женщинам и девушкам удавалось пробираться в эти места и производить сбор съестных припасов для преследуемых проповедников, именно в это самое время гугеноты устроили совещание в городе Женолаке, имевшем тогда большое значение.

Мы располагаем довольно полными сведениями об этом периоде благодаря замечательным работам Шарля Боста («Протестантские проповедники в Севеннах и в Нижнем Лангедоке», изд. Шампиона, 2 т., 1912).

11

…некоего законника по имени Бруссон… — Клод Бруссон был адвокатом в Кастре, затем в Кастельнодари. В 1683 году он бежал в Швейцарию, но тайно возвратился в Севенны вместе с Виваном, который искал в Женеве пасторов для севеннских протестантов, но не мог убедить ни одного возвратиться в «малый край, несущий свой крест», и должен был удовольствоваться проповедниками-мирянами, как то: Бруссон, Дюбрюк, Серейн, Лапьер, Домбр, Папюс и Бозон.

12

Боже, ты моя защита и упование, тебе вверяюсь!.. — Виван, сын секретаря суда в Вальроге, был учителем школы в Пейроле. Возмущенный гонениями против гугенотов, он решает все бросить и, собираясь отправиться в путь по горам и долам в качестве проповедника, 21 июля 1684 года написал у нотариуса завещание, по которому оставлял пятнадцать ливров (вероятно, все свое достояние) беднякам — своим единоверцам. Завещание свое он закончил вышеуказанной фразой.

13

…такая свирепость… не в наших обычаях… — Авраам Мазель указывает кроме аббата Шайла лишь еще двух убитых 24 июля в Пон-де-Монвере.

«Приспешника прикончили, когда он спускался из окна, а лакей аббата умер от ран через две недели. Убит был также еще один человек в городе, не пожелавший ответить на окрик часового…» («Неизданные воспоминания Авраама Мазеля и Эли Маркона о войне в Севеннах, 1701–1708 гг.» опубликованы Шарлем Боетом в Париже, изд. Фишбахера, 1931, стр. 10.)

Авраам Мазель, шерстобит из Сен-Жан-де-Гардонанка (ныне: Сен-Жан-дю-Гар), проповедник, один из первых взявшийся за оружие, один из последних сложивший его. В 1708 г. он продиктовал свое бесценное свидетельство Шарлю Пурталесу и собственноручно подписал его 25 августа того же года во время своего пребывания в Лондоне, перед тем как вернуться в Севенны и продолжать там вооруженную борьбу.

Ни один из авторов воспоминаний не уточняет характер ранений, от которых умер аббат Ру (приспешник) и лакей аббата Шайла, по имени Мишель Раважа, умерший лишь через двенадцать дней. Но имеется указание у Менго (стр. 10) относительно кастрирования, которому подвергся школьный учитель Паран, священник, викарий церкви Сент-Апдре-де-Лансиз, умерший через одиннадцать дней после настоятеля. С другой стороны, Рампон открывает причины этих актов, говоря: «Наложниц их не нашли, а то бы их тоже убили…»

(Менго, священник церкви Сент-Этьен-Вальфрансеск, его дневниковые записи опубликованы под названием: «Смута в Севеннах, вызванная войной камизаров», изд. Ле Виган, 1889.)

(Жан Рамнон из Пои-де-Монвера, шерстобит, бежавший с каторги, передал в 1732 г. спои свидетельства Антуану Кур в Берне. — «Сообщения и письма А. Куру» — документы Кура 17 К, стр. 75 и 95.)

14

…на… ярмарке… живо расхватали все ружья… — Ружья расхватали за два часа, уточняет Лабом.

(Шарль-Жозеф де Лабом, советник президиального суда в Ниме, «История восстания севеннских фанатиков», написанная около 1707 года, 2-е изд., Ним, изд. Бедо, 1874.)

Многие католические историки, основываясь на этом факте, утверждали, что мятежники действовали преднамеренно. Однако Марсель Пэн совершенно опроверг это «доказательство»: «Надо отметить, что господин де Сен-Косм приказал обезоружить новообращенных католиков в Камарге, а между тем охота на болотных птиц давала им средства к существованию: желая по-прежнему охотиться на диких уток, они-то и раскупили все ружья в Бокере взамен тех, которые у них отобрали…»

(Марсель Пэн, «Жан Кавалье», изд. Братья Шастанье и Альмерас, Ним, 1936, стр. 91.)

N.В. Болотная дичь ценилась потому, что чирки и водяные курочки приравнивались к рыбе и по церковным правилам их разрешалось есть в пятницу. Многие искусные охотники зарабатывали себе на хлеб, пользуясь этой снисходительностью по части соблюдения постных дней, установленных католической церковью.

15

…следить за тем, чтобы всякую вину постигала кара, но, когда приговор будет вынесен… вступиться за осужденного… — Аббат Флешье именно так изложил свою «теорию» в ответе на вопросник, посланный ему королевским двором в 1698 году.

Инструкции епископа Мендского духовным лицам, изложенные 6 апреля 1699 г. (Лозерский архив, О, 986.)

16

…ставили… на постой злую солдатню, а уж та знала, как лишить провинившегося сна. — «Прибытие драгун вызывало ужас. Иные правители, более ловкие, чем Марильяк, научились терзать людей, не вызывая криков и стонов. Любые средства были тут дозволены… В Пуату, в Беарне, в Монтобане солдаты предавали людей тяжким мукам. Они не только разоряли хозяев дома, где находились на постое, но и придумывали для преследования наиболее упрямых весьма хитроумные пытки. Очень часто применялась пытка лишением сна: она не оставляет видимых следов, однако знатоки пыточных средств признавали, что это одна из сильнейших мук».

(Марсель Пэн, «Кавалье», ор cit., стр. 50.)

Добавим, что на гравюрах того времени мы находим изображение драгун, которые бьют в барабаны в комнате больной старухи или в спальне рожающей женщины.

17

…торжественно возвестил, что бог запрещает убивать людей. — «О, господа, — продолжал аббат, — я пойду с вами куда хотите, а если вы меня отпустите, клянусь, я откажусь от преследований, удалюсь в свой замок и не буду больше заниматься никакими делами религии». Кто-то ответил ему следующими словами: «Зря время теряете, господин аббат, лучше бы помолились напоследок…»

(Авраам Мазель, ор. cit., стр. 9.)

18

…толстую, славную рожу, какую не редкость встретить в Жеводане. — Аббат Шайла, родившийся в Жеводане в 1647 г., принадлежал к старинному роду Шайла д’Анс. Был миссионером в Сиаме. Вернувшись оттуда, он исхлопотал себе место в «родной епархии». Его назначили (1686) «архипресвитером Севеннским», инспектором католических миссий, настоятелем церкви в Сен-Жермен-де-Кальберте, где он основал духовную семинарию для подготовки молодых священников. В 1698 году семинарию закрыли по причинам неясным — «из-за безнравственности, угнездившейся там», как говорили местные жители, ссылаясь на некоторые возмутительные происit.ествия. Шайла сместили с должности настоятеля церкви в Сен-Жермен. Недавно в архивах города Нима обнаружен приговор церковного суда, вынесенный аббату Шайла за взяточничество (копия документа хранится в Протестантской библиотеке в Париже). Однако Шайла остался надзирателем над новообращенными католиками и даже назначен был благодаря покровительству интенданта Бавиля «смотрителем проложенных недавно стратегических дорог». Оп ведал также католическими миссиями, благотворительными учреждениями прихода, школами, шпионажем, расследованиями, арестами и лично сам вел допросы, в его распоряжении были отряды городского ополчения (которыми командовал его брат виконт дю Шайла) и фузилеры капитана Нуля…

19

…тоже хотелось бы дважды убить его… — «…Пьер Сегье выхватил свою саблю и изо всей мочи ударил аббата по голове. Клинок разрубил череп и сломался — кончик отскочил в сторону. Никола Жуани нанес ему такой же удар, и его саблю постигла та же участь…» (Мазель, Пне!.). Кюре Луврелей, который хоронил Шайла и произнес надгробное слово, пишет, что на теле убитого было пятьдесят две раны, число ранений было установлено хирургом, который и указал его в своем донесении.

(Луврелей, «Возродившийся фанатизм», книга написана в 1704 г., изд. 3-е, 1868 г., изд. Сегэн старший, Авиньон, т. I, стр. 29.)

20

…во искупление вины казненного память о нем должна навеки угаснуть… — Карающая десница правосудия преследовала гугенотов даже после их смерти. Приговоры, требующие исчезновения навеки памяти об осужденном, выносились нередко, приводим пример:

«… Рассмотрев судебное представление об уничтожении навеки памяти мятежных фанатиков, убитых в вышеуказанной башне по приказу господина маршала де Монревеля, президиальный суд, как высit.ая инстанция, согласно постановлению совета, указанное представление утверждает».

Постановление суда вынесено 16 июня 1703 года под председательством господина де Монклю против жертв резни па мельнице в Лаго («Бюллетень Общества Истории протестантизма во Франции», 1878, стр. 555).

21

…в глухую северную стену дома. — Дома в Севеннах не имеют окон, обращенных в ту сторону, откуда дуют холодные ветры.

22

… барона де Сальга… — «Франсуа Пеле, барон де Сальга, был одним из самых богатых и влиятельных помещиков в Севеннах (Пэн, ор. cit, стр. 215), но в списке «новообращенных» дворян, посланном Бавилем господину Лувуа, о нем сказано следующее: «Держится осторожно, пользуется доверием, умен, может быть опасен, если свернет на дурной путь…» (февраль 1689 г., Военный архив). В 1701 году его жена села на лошадь, у которой подковы были укреплены задом наперед, чтобы сбить преследователей со следу, и бежала в Швейцарию. По подозрению (по-видимому, ошибочному) в сговоре с Кастане, одним из вождей камизаров, 12 мая 1703 г. барон де Сальга был приговорен к пожизненной каторге.

Ему было тогда пятьдесят семь лет. Он сам рассказывал Антуану Куру, как его «везли вместе с прочими каторжниками Тьерсеро, для того, чтобы их преосвященства, господа епископы Монпелье и Лодева. потешились приятным зрелищем, глядя, как гугенотский барон лежит на узкой и короткой скамейке, прижав колени к подбородку, оборванный и заросit.ий грязью за тринадцать месяцев заключения…»

23

…горжусь сей любовью. — Чтобы понятнее была эта гордость любовью к врагу, приведем письмо Бруссона интенданту Бавилю.

«10 июля 1693 г.

Монсеньер!

Я прочел один из Ваших ордонансов от 26 июня 1693 года, расклеенный повсюду по Вашему приказанию: в сем ордонансе Вы говорите, что я, как Вам известно, продолжаю внушать народу дух возмущения и подстрекаю его нарушать королевские повеления, а посему я заслуживаю наказания, как нарушитель общественного спокойствия, и Вы обещаете вознаграждение в 5000 ливров тому, кто выдаст меня Вашей милости и даст Вам возможность арестовать меня…

Но позвольте мне с полным смирением заметить Вам, Ваша милость… что я не могу признать Вас своим судьей. Поелику отменены эдикты и мирные договоры, хотя они были неотменяемы и подписаны на вечные времена и по самой сути своей были весьма справедливыми и даже просто необходимыми для процветания и мощи государства, мы ныне лишены покровительства наших законных судей, и обращаются с нами не как с людьми свободными, но как с рабами; поистине распоряжаются самовластно нашим имуществом, нашими детьми, пашей жизнью, как будто мы и в самом деле рабы, хотя мы не платим податей и прочих даней, взимаемых с рабов… Те бедствия, кои постигли большое количество братьев наших, находящихся под Вашей властью в Пуату, в Виварэ, в Севеннах, в Нижнем и Верхнем Лангедоке, — лишь за то, что они собираются вместе во имя господа спасителя нашего, доказывают, что Вы с крайним предубеждением относитесь к бедным людям, которые не делают зла никому и хотят лишь одного, чтобы им дали свободно служить богу по заповедям его…

Однако, если бы мне пришлось защищаться перед достойными доверия судьями, мне нетрудно было бы доказать свою невиновность. Меня именуют фанатиком и нарушителем общественного спокойствия, но ведь так всегда называли служителей господних… Я верный слуга господень, тружусь, просвещая, ведя к спасению души и утешая страдающий народ наш…

Отнюдь не по приказу какой-либо иностранной державы и не по наущению какого-либо человека я стараюсь просвещать и утешать моих братьев… Повинуясь единственно совести своей и духу божьему, вернулся я в сие королевство…

Если бы богу было угодно, чтобы Его Величество обратило внимание на искренние предупреждения, каковые я позволил себе смелость представить королевскому двору уже более десяти лет тому назад! Если бы на то была божья воля и Его Величество король обратил бы внимание на наши слова, он нс был бы в том положении, в каком оказался ныне…

Но это еще не все в сравнении с последствиями, коих, рассуждая здраво, следует опасаться. Государство еще поддерживает свой блеск, потому что тратит на это все свои силы; но, тратя свои силы, оно их подтачивает. Королевство находится в состоянии крайнего напряжения, но ведь напряжение не может долго длиться.

Нельзя сказать, Монсеньер, про нас, что мы не верны долгу своему! Мы служим не творениям божьим, но самому предвечному, богу живому… Одного лишь Бога великого страшусь я, и его слова твержу с детских своих лет…

И посему прошу Я Вашу милость прекратить гонения против ни в чем неповинного и верного слуги божьего, который не может отречься от своего служения. В противном случае заявляю Вам, что я должен буду призвать Вас к ответу перед Высit.им Судией, сетуя на Ваш ордонанс перед лицом Царя царей, Всесильного судии вселенной. Господь, коему я служу и во имя коего терплю столько мучений, не покинет меня в грядущем и сотворит правый суд свой.

Клод Бруссон

Слуга господа Иисуса Христа».

24

…мы немало наслышались о победе Вильгельма Оранского… над Людовиком Четырнадцатым… — Речь идет о Рисвикском мире, которым кончилась девятилетняя война (1688–1697), так называемая «Война Аугсбургской Лиги». В результате ее Людовику XIV пришлось признать Вильгельма Оранского королем Англии и возвратить большинство земель, аннексированных по Нимегскому мирному договору, после войны с Голландией (1672–1678), последовавшей за Деволюционной войной (1667–1668).

25

«Убежище»… — Так гугеноты называли Женеву, Амстердам, Лондон.

«Отмена Нантского эдикта имела весьма важные последствия: прежде всего она вызвала эмиграцию протестантов из Франции, что нанесло ей ущерб и послужило к выгоде других стран. В большинстве случаев гугеноты отрекались от протестантства лишь для того, чтобы спастись от жестоких преследований, и питали втайне надежду, что буря утихнет и они свободно смогут исповедовать свою веру. С отменой Нантского эдикта надежда рухнула, и у многих нашлось мужество отказаться от своего отречения. Гонения приняли свирепый характер, и гугенотам оставалось лишь одно средство спасения — бежать за границу. Попытка перейти границу Франции считалась преступлением, которое вначале каралось каторгой, а с 1687 года — и смертной казнью. Однако тысячи протестантов (двести-триста тысяч, а возможно, и больше) во имя своей веры отказались от всего: от состояния, от своей родины, от домашнего очага, рисковали своей свободой и даже своей жизнью. Людей, способных на такие жертвы, нельзя назвать заурядными, и их бегство очень ослабило Францию. Некоторым провинциям, как, например, Сентонжи, Пуату, Турени, Лионской, это сразу же нанесло огромный материальный ущерб — пострадали многие промыслы. Зато гугеноты, нашедшие себе убежище в других странах, способствовали их силе и процветанию. Не зря их приютили Англия, Нидерланды, провинция Бранденбург, столица которой Берлин как бы возродилась благодаря беженцам из Франции. Отмена Нантского эдикта имела также тяжелые последствия и в области отношений Франции с другими государствами. Она вызвала ненависть к ней со стороны ряда стран, прежних ее союзниц. Отмена эдикта была одной из причин образования опасной коалиции (Аугсбургской Лиги), с которой Людовику XIV пришлось бороться в 1688 г….»

(Мале, ор. cit., стр. 207–208.)

26

…в герцогстве Оранском, восстановлена… наша вера. — Маленькое владение Вильгельма Оранского, захваченное Людовиком XIV за пятнадцать лет до заключения Рисвикского мира, было ему теперь возвращено. Он добился освобождения четырех пасторов герцогства, заключенных французами в лионскую тюрьму, а те выгнали монахов-бенедиктинцев, занявших протестантские церкви.

27

Женолак в начале XVIII века был процветающим городом, окруженным хуторами; в нем насчитывалось 200 католиков н 700 протестантов (податные реестры 1665 г.). В списках каторжников-гугенотов, составленных Гастоном Турнье, число «каторжников, осужденных за веру», уроженцев Женолака, дата и мотивы их осуждения показывают упорство протестантов этого прихода. Примеры: «Лейрис, Луи, хирург, тридцати восьми лет, приговорен 2 июня 1690 г. за участие в недозволенном собрании и ношение оружия; Жак Рош, пятидесяти пяти лет, конюший, приговорен тогда же за то же самое; Антуан Вейрак, двадцати шести лет, приговорен 26 октября 1691 г.; Александр дю Мазер, двадцати пяти лет, и т. д…»

(Гастон Туриье, «Каторги Франции и каторжники-гугеноты XVII и XVIII вв.», опубликовано Севеннским музеем Пустыни в 1944 г.)

28

…история с мулом маркизы де Порт... — В архивах Женолака, как указывает доктор Пелле, сохранился след этой истории: маркиза де Порт, обнаружив, что у ее верхового мула отрезан хвост, так разгневалась, что приказала разрушить дом, у которого стоял ее мул. В документе добавлено, что дом был отстроен заново с рекордной скоростью, на деньги, собранные но подписке.

29

…другого способа скрыть ее у меня ведь не было. — Севеннские гугеноты не считали предосудительным сесть на Библию; для того чтобы скрыть ее, они, не смущаясь, прятали Библию в самых, казалось бы, «неподобающих местах», например в ногах старухи бабушки, в фальшивой грелке (вроде той, какая хранится в Париже в Протестантской библиотеке). Зная, что гугеноты готовы отдать свою жизнь ради священного писания, драгуны не подумали бы искать эти книги в таких местах, ибо не могли себе представить, что эти фанатики так почитают содержание Библии, что мало заботятся о том, где она лежит.

30

…список «дурных подданных и лиц, зараженных фанатизмом…» — Выражение, употреблявшееся в судебной процедуре.

31

Описанное в книге поведение Пьера Сегье на суде в Огненной палате подтверждается совпадающими свидетельствами современников; в частности, об этом говорит безыменная рукопись из так называемого собрания Гэффа, автором которой, вероятно, является сеньориальный судья или секретарь суда. Рукопись эта рассказывает «О ярости кальвинизма, разжигаемой в провинции Лангедок, где происходят резня, пожары и беспорядки с 1685 года и по сей 1705 год — о том времени, когда во Франции кальвинистов принуждали отречься от своей ереси». Подобное же свидетельство находим мы у Авраама Мазеля (ор. cit., стр. 14): «Я расскажу о некоторых замечательных подробностях казни Пьера Сегье и т. д.» Об этом говорит и Сальте, который был пастором в Севеннах в 1740 году; он дал некоторые разъяснения Антуану Куру (документы Кура № 30, Р° 29), об этом имеются также свидетельства кюре Луврелея (op.cit, ibid.) в Лозерском архиве (С. 1807), в рукописи Ронзье де Верна и других.

32

Скоро место сие бушующими водами снесено будет! — «…Это действительно и произошло, так как река Тарп и том году очень сильно вышла из берегов, снесла площадь и, изменив свое русло, потекла по тому самому месту, где был сожжен на костре Пьер Сегье…» (Авраам Мазель, ор. cit., стр. 14); Сальте сообщает, что в тот год Тарн снес подпорную стенку Рыночной площади.

N. В. На этих склонах Севенн очень часто бывают сильные наводнения. Автор Гэффской безымянной рукописи, рассказав о том, как Сегье перегрыз зубами лоскут кожи, па котором еще держалась отрубленная у него кисть руки, добавляет, что, когда Сегье возвели на костер и привязали цепями к столбу, «он с такой силой дважды ударился о него, что убил себя раньше, чем зажгли огонь…»

33

…обращает в бегство черную скверну. — Убийство аббата Шайла (24 июля) явилось как бы сигналом к началу похода; из Пон-де-Монвера «воинство Мазеля» двинулось дальше, сжигая на своем пути католические церкви, церковные дома, карая священников, когда находило их; 25-го июля пришли во Фрютжьер и в Сен-Морис-де-Ванталон, 26-го июля — в Солейроль, 27-го июля — в Сент-Андре-де-Лансиз, 28-го июля — в Ла Девез. (Авраам Мазель, ibid.). Разумеется, католические священники сочли за благо как можно скорее убраться из горных приходов, и одним из первых беглецов был кюре Луврелей. Произнеся надгробное слово над прахом Шайла, он поспешил укрыться в городе Алесе, а затем в Меиде (сентябрь 1702 г), где он и принялся (в отдалении и в спокойствии душевном) за свои записки, из которых извлек впоследствии две книги: «Возродившийся фанатизм», (изд. в 1704 г.), за коим последовало «Побежденное упорство» (или продолжение «Возродившегося фанатизма», переизд. в 1868 году в Авиньоне в изд-ве Сегена старшего).

34

…а я зубрю «Школу землемеров». — «Школа землемеров»; или наставление в том, как прикладывать геометрию в землемерных работах. В добавлении к сей книге даны основы нивелировки, свойства вод и способы определять и измерять водоизмещение. В ней найдут также краткие указания, как наискорейшим способом определить площадь твердой земли и объем бочек, кроме всего, приводятся королевские указы касательно землемерия. Второе издание, пересмотренное, исправленное и дополненное. Париж, изд. Тома Мортт, улица Буклери, возле моста Сен- Мишель, под образом св. Алексея, М.D.С.X С.I.I. По королевскому патенту».

35

…наш повелитель вновь собрался на войну… — Речь идет о «Войне за испанское наследство», длившейся тринадцать лет.

36

…о малолетних прорицателях из Виварэ... — Так называли детей из Бурдо (провинция Дофине), которые проповедовали во сне весной 1688 года; они подражали своей соседке, семнадцатилетней пастушке, Изабо Венсан, прославившейся 3 февраля 1688 г., когда она пророчествовала, вероятно, в состоянии сомнамбулизма. Девушку арестовали и поместили в гренобльский госпиталь, где ее хорошо кормили и лечили; там она выздоровела. Но соседские дети по-прежнему подражали ей, заражая своим примером и взрослых крестьян… («История фанатизма нашего времени», Утрехт, 1737, 3 тома. — Автор этого сочинения Давид Огюстен де Брюри, адвокат в Монпелье, который обратился в католичество в 1682 году и всячески старался, чтобы было предано забвению его гугенотское прошлое. I том «Истории фанатизма» он опубликовал в 1692 году… в 1700 году он получил наконец пенсию от короля в сумме 500 экю, а в 1712 году он получил 300 ливров от Лангедокских штатов с условием, что два последних тома «Истории» получили бы одобрение монсеньера епископа Мирпуасского.)

37

…мессир де Фольвиль… — Имеется в виду полковник де Фольвиль, командовавший Фландрским полком, выстрелами рассеявший молитвенное собрание, в котором участвовало 300–400 «новообращенных» близ Прива (13 февраля 1689 г.); затем он убил еще 300 человек около Сен-Жене-Ля-Шан (19 февраля); семерых прикончил около Сен-Сьерж-Ля-Серр (22 февраля) и т. д. (по письмам интенданта Бавиля и самого Фольвиля к Лувуа, Военный архив, т. 903).

38

..явился на берегах Сезы некий простой человек, призывавший людей восстать… — Имеется в виду Даниил Рау — неграмотный крестьянин из Бастид де Вирак. Он проводил молитвенные собрания с августа 1700 по август 1701 г.; 28 августа был арестован, а 9 сентября его казнили, подвергнув колесованию (по «Воспоминаниям давнего католика из Сент-Ипполита», документы Антуана Кура, op.cit.).

39

…Истинно говорю вам, чада мои… — Изо всех свидетельств современников видно, что почти всегда пророчества начинались этими словами.

40

…никакие муки — ни душевные, ни телесные — для них не страшны… — Максимилиан Миссон, сын пастора, эмигрировавшего в Лондон, собрал свидетельства беженцев-гугенотов, относительно «пророчеств» и юродства, овладевшего людьми в Севеннах. Оп опубликовал свои записи в 1707 году под названием «Священное лицедейство в Севеннах, или рассказ о чудесах, недавно творившихся в этой части провинции Лангедок». Так, говорится там, как брат Эли Мариона наносил себе ножом удары в живот, не причинявшие ему, однако, никакого вреда (стр. 74), и о том, как Пьер Кларис бросился в огонь (два разных свидетеля — стр. 51 и стр. 112). О «суде божием» над Пьером Кларисом говорит Бонбону в своих сообщениях, и даже Жан Кавалье, присмиревший после пятилетних размышлений, рассказывает в своих «Воспоминаниях» об «огненном чуде»! Антуан Кур, тщательно исследовавший обстоятельства дела, подтверждает это свидетельство, но склонен считать, что тут имела место коллективная галлюцинация.

Известны многие примеры подобной нечувствительности к боли, неуязвимости тела у севеннских пророков, и не все в этих рассказах является преувеличением. В наше время эти явления кажутся менее поразительными благодаря новым открытиям в медицине: изучение летаргии, галлюцинаций и состояния каталепсии и эпилепсии. В работах П. де Фелиса приведены примеры «факиризма», наблюдавшиеся с незапамятных времен у фанатиков всех рас и всех религий. У людей, приходящих в транс такого рода, необыкновенно обостряются некоторые виды умственных способностей (воображение, память); ярким примером этому могут служить севеннские «пророки».

В заключение отметим, что в своих научных исследованиях и сопоставлениях некоторые считают себя вправе утверждать, что «вдохновение свыше действовало у пророков Израиля па сердце, а у севеннских — на мышцы».

41

…пророчествовали младенцы. — «Ребенок в возрасте 13–14 месяцев, еще не умевший ни ходить, ни говорить, лежал запеленутым в люльке. Некий свидетель утверждает, что его пригласили в этот день вместе с его друзьями, так как сей ребенок вдруг явственно заговорил по-французски и призывал людей к покаянию… (еще до 1702 года тюрьмы были полны пророчествующих детей. Ученые Медицинского факультета в Монпелье наблюдали их). Наблюдатели не хотели называть этих детей ни пророками, ни бесноватыми и не находили их также больными, хотя как ученые лекари понимали толк в болезнях. Они охотно признали бы их мошенниками, если б то было возможно, но не замечали в сих детях никакого притворства, никакого злоумышления («воля, преднамеренность в речах и в действиях, замысел, цель…», согласно словарю Ришелье). Ничего подобного в сих несчастных невинных существах быть не могло. Однако же видно было, что люди сии, как взрослые, так и дети, вовсе не сумасit.едшие, нельзя было также считать, что религиозный пыл оказал зловредное действие на их мозг и что глубокие размышления над Апокалипсисом обратили людей здравого ума в «одержимых». Что же врачи могли сказать? Очень мало, разумеется. Но они совсем ничего не говорили, они боялись повредить своей репутации…» (Антуаи Кур, ор. cit, стр. 60.)

42

…юная пророчица, будучи среди своих почитателей, покорно предалась в руки властей… — Слухи, ходившие в народе, несколько приукрасили действительность, так как документы, сохранившиеся в Гардском архиве (9-й отдел. Материалы президиального уголовного суда Нима), устанавливают, что Изабо Ромажон, по прозвищу Веснянка, была схвачена 7 апреля 1702 года в Вандрасе, когда она, в одной рубашке, спала с Бонбону, главарем шестнадцати молодых гугенотов, отбивших ее 9 марта у шести конвоиров, которые везли ее из Вержеза в Эг-Вив.

43

…а волы эти означали священников… — Об этом вещем сне рассказывает Авраам Мазель (ор. cit., стр. 4 и 5), считая его призывом свыше к вооруженному восстанию.

44

…взяться за оружие и восстать против гонителей. — «После сражения в Фонморте мы притихли и ничего не предпринимали. Соломон Кудерк, обладавший даром провидения, и я продолжали вести собрания, невзирая на то что власти разыскивали нас. Поелику мы собирали народ, лишь имея на то повеление господне, небо всегда чудом охраняло нас. После многих предуведомлений о том, что мне должно взяться за оружье и более решительно, чем прежде, обратить его против наших гонителей, мне дано было повеление собрать народ и указано, в каком месте Пустыни надлежит то сделать и прочее…»

(Авраам Мазель, ор. cit, стр. 16.)

В своих «Воспоминаниях», опубликованных вместе с «Воспоминаниями» Мазеля, в том же томе, Эли Марион дает списки «тех, кои были предводителями или командовали чем-либо среди нас во время нашей войны». О трех предводителях, имеющихся в этих списках, указано следующее: «Гедеон Лапорт, уроженец селения Сен-Поль-Лакоста, жену взял из Брану и там поселился, торговал свиньями, лет ему было около сорока, не имел дара пророчества… Анри Кастане, родом из Масевака, Вебронского прихода, шерстобит. Прежде был батраком… Никола Жуани из Женолака, гончар, лет около сорока. Пророческого дара не имел…».

(Эли Марион, ор. сН„стр. 178 и 181.)

45

…лучше умереть с оружием в руках… — Это действительно подлинные слова первых предводителей камизаров.

46

…с неким молодым пекарем из Андюзы, который возглавляет отряд в восемьсот человек. — «Жан Кавалье, коему было тогда лет двадцать, сын крестьянина из деревни Рибот близ Андюзы, возвратился из Женевы, где он работал в пекарне, а в Севеннах командовал двумя полками, состоя на службе у Высоких союзников (напомним, что Мазель продиктовал свои «Воспоминания» в Лондоне, в 1708 году), в то время он щедро наделен был дарами божьими, славился чудесными проповедями и обладал также великой прозорливостью. Услышав, что произошло у нас в Верхних Севеннах, и имея указание небес, что надлежит взяться за оружие, дабы сразиться с гонителями нашими, Кавалье прислал к нам некоего Сустеля и сообщил через него, что если кто-либо из нас пожелает спуститься в те места, где он действует, то, по его мнению, мы найдем там более восьмисот человек, которые пойдут с нами в бой. Вышеуказанный Сустель вручил данный ему Жаном Кавалье опознавательный знак — деревянную бирку длиною в четыре пяди, а шириной в две, дабы тем самым он мог узнать, кто мы такие.

…На указанном месте встречи нашли мы восемнадцать человек, считая и Жана Кавалье, оружие у них было разношерстное…»

(Авраам Мазель, ор. cit, стр. 16–17.)

N.В. «Воспоминания» Мазеля, Мариона, Кавалье, свидетельства, собранные Антуаном Куром, и другие материалы, а со стороны, враждебной камизарам, — хроники кюре Луврелея и Лабома, «Давнего католика из Сент-Ипполита», Гэффская безыменная рукопись и прочие записки; частные письма (в особенности письма настоятеля монастыря в Миале или сестры Демерез из монастыря урсулинок в Ниме…). Воспоминания де Бавиля (интенданта, ведавшего судом, полицией и финансами Лангедока с августа 1685 по апрель 1718 г.), донесения и письма монсеньера Флешье, епископа Нимского, и др., документы, хранящиеся в департаментских архивах Эро, Тара, Лозера, а главное, официальная переписка, все письма и все доклады, хранящиеся и подобранные в Военных архивах в замке Венсен… О дальнейших событиях имеются многочисленные свидетельства (с различных точек зрения). Сопоставляя сведения, почерпнутые из этих богатых материалов, историки могли приблизиться к истине. Впредь мы будем отсылать читателя к подлинным документам лишь для того, чтобы показать, как из-за чрезмерной восторженности, доверчивости и заблуждений энтузиаста наш автор записей отходит от подлинных фактов, установленных историками; так мы сделали и в настоящем примечании относительно «восьмисот человек» в отряде молодого пекаря Жана Кавалье.

Официальная переписка между Версалем и Лангедоком была собрана и переплетена в несколько томов преемниками Мишеля Шамильяра, министра военных дел с 1701 года, — Бретейлем (1723–1726) и Баюэном д’Анжервилье (1728–1740). Короткое вступление, которое министры предпосылали каждому тому в качестве «краткого изложения предшествующей главы», а также карта (см. прим, автора па 8 стр. книги) имеют определенную направленность, например:

Предупреждение:

«Поскольку положение дел в Лангедоке, Севеннах и Виварэ с каждым днем все ухудшается, Король оказался вынужденным для усмирения сих провинций направить туда в распоряжение господ маршалов де Монревеля и де Вилара войска, дабы рассеивать силой оружья сборища людей, исповедующих религию, именуемую реформатской, а также понуждать их подчиняться Его Величеству, от повиновения коему они отвлечены были своими бунтами, и обратить их к должной покорности ему…»

47

…к вратам чудесного храма… — Церковь в Коле-де Дез не была разрушена, как другие протестантские храмы в 1685 году, потому что Мари Фелис де Бюдо, маркиза де Порт, владелица этих земель, добилась разрешения сохранить церковь, чтобы устроить там больницу.

48

…настоятель… убежал… заслышав голоса наши, поющие псалом… — Он был предупрежден своими лазутчиками и заранее укрылся па мельнице Олимпия.

В своем письме от 12 сентября Шамильяру Бавиль сообщает о донесении настоятеля. Хутор, о котором несколько дальше говорится в книге, — это хутор Абри (близ Сандра), где городской ополченец, по имени Блан, спрятал оружие, вместо того чтобы, согласно правилу, сдать его капитану после учения, производившегося в воскресенье утром (Архив департамента Эро, С. 184.)

49

…мессир де Кабриер и его отряд фузилеров бежали при нашем приближении… — В действительности же мессир де Кабриер получил сведения о сборище гугенотов, происходившем в четырех километрах от Коле, и тотчас же отправился разгонять его — вылазка совершенно напрасная, так как извещение было ложным и послали его сами гугеноты.

50

…пресловутый капитан Пуль. — Речь идет действительно о капитане Пуле, который во главе двенадцати фузилеров вместе с де Жибертеном, командовавшим отрядом ополченцев города Сен-Жермэн-де-Кальберт, получив донесение шпиона, присоединился к ротам из Коле и Эйра, уже начавшим преследование повстанцев. (Письмо Пуля к Бавилю от 10 сентября.)

Капитан Пуль был офицером, понаторевшим в такого рода военных действиях: сражался с протестантами в Германии, в Венгрии и главным образом в Пьемонте — против водуазской секты протестантов. Его внешность и слухи, ходившие о нем, устрашали всех. Вот каким его рисует кюре Луврелей (ор. cit., стр. 36–37):

«…Его высокий рост, быстрые движения, воинственное лицо, трудолюбие, хриплый голос, натура горячая и суровая, небрежность в одежде, зрелый возраст, испытанная отвага, большая опытность, свойственная ему молчаливость, длинная и тяжелая армянская сабля — все делало его грозным. Он ездил верхом на испанском скакуне, держа всегда колени согнутыми, дабы вытянуться на спине лошади от ушей до хвоста, когда нужно нанести смертельный удар или избегнуть его…»

51

Описываемые события подтверждаются господином де Марсильи в его письме к Шамильяру от 19 октября: «…всех убитых эти канальи мгновенно прятали и делали это так ловко, что, кроме капитана Нуля, никто не мог мне сказать, что он видел хотя бы одного…»

52

Господом посланный Гедеон, полковник дегтей божьих… — Так было подписано воззвание от 26 сентября, найденное у погибшего в бою Гедеона Лапорта, оно было скреплено подписями: «Авраам, Соломон, Кавалье, Рампон». (Архив департамента Эро, серия С., стр. 183.)

53

…прилагаются для розыска его приметы. — Полиция указывала следующие приметы Лапорта: «Роста выше среднего, возраст от тридцати пяти до сорока лет; носит небольшие усы, лицо смуглое, довольно полное, глаза черные, живые и быстрые, волосы черные и курчавые».

54

Описанное здесь продвижение камизаров действительно шло очень быстро.

Церковь в Сен-Прива-де-Валонге была сожжена 21 сентября; замок Вен-Буш захвачен 22 сентября, в 9 ч. вечера (находился на расстоянии одного километра); церковь в Кро (в 4 км) захвачена в ту же ночь; церковь в Сент-Илер-де-Лави (расстояние 6 км) сожжена в ту же ночь; в отряде было человек шестьдесят. На следующий день, 23 сентября, в Сент-Круа-де-Вале-Франсэз (расстояние 10 км) их уже было двести; в тот же день они сожгли церковь в Молезоне (расстояние 6 км) и ворвались в замки, расположенные по соседству, — Мазель, Сэпь и Субретон. В ночь с 27 на 28 сентября были сожжены церкви в Сен-Марсель, Соман и Сен- Мартен (километрах в двенадцати от Молезона). Маруль, где они сделали привал на следующий день, находился в шести километрах дальше. (Даты уточнены по «Воспоминаниям» Авраама Мазеля и по официальной переписке.) Эти расстояния, указанные но карте генерального штаба по прямой линии, являются лишь цифровыми обозначениями. В этой гористой местности фактически пройденное расстояние должно быть в три-четыре раза больше. Так и в наши дни, чтобы покрыть расстояние в десять километров по прямой от Сент-Илер-де-Лави до Сент-Круа, нужно проехать километров тридцать дорогами, которые в путеводителях именуются грунтовыми.

55

…не делать сему пленнику никакого зла. — «…И я тогда не знал, для каких целей наложен был сей запрет».

(Авраам Мазель, op.cit., стр. 19.)

Эли Марион (ibid., стр. 110) уточняет:

«…Аврааму свыше дано было повеление не причиним, какого-либо зла вышеуказанному священнику и даже вынести из церковного дома, перед тем как поджечь его, принадлежащее оному кюре имущество, и сие было в точности исполнено. Когда постучались к нему, он тотчас сказал, что отдаст оружье, у него находящееся. «Но, — добавил он, — что вы собираетесь делать со мною?» — «Нам было повеление Духа святого, — ответил Авраам, — запрещающее причинять вам какой-либо вред». И тогда он отпер дверь, камизары нашли у него на столе раскрытую Библию и два ружья, и он все вручил им. «Несомненно, и меня вдохновил господь, — сказал он, — ибо я, как видите, не убежал, подобно другим священникам».

N.В. Тем временем капитан Пуль продолжал следовать по пятам за камизарами: 23-го сентября ему донесли, что они находятся в Сент-Круа; он бросился туда вместе с де Миралем, полковником ополчения из Флорака, но прибыл с опозданием; возвратясь в Барр, он узнал о пожаре в Молезоне и тотчас же двинулся дальше, но снопа опоздал… (Письма Пуля к де Миралю, Лозерский архив, Военный архив и др.)

56

Для того чтобы понять характер сражений в этой войне и некоторые «чудеса», не лишне иметь представление об оружии и снаряжении войск того времени.

1) Ружье, заменившее в 1697 г. прежний мушкет. Это, в сущности, усовершенствованный мушкет, первое кремневое ружье. Воспламенение заряда достигалось пе при помощи фитильного замка, но благодаря искре, которая высекалась кремнем и зажигала порох, насыпанный на полку, расположенную чуть ниже запального отверстия в стволе. Начиная с 1692 года половина войск была вооружена этими кремневыми ружьями, которые с изменениями отдельных деталей находились на вооружении до 1830 года, когда они были заменены капсюльным ружьем, где заряд воспламенялся при помощи капсюля. Применялся также штык — его насаживали на деревянный стержень, который вкладывали в ствол, что лишало возможности стрелять… С 1687 года Бобан изобрел новый способ насадки штыка: при помощи полого цилиндра, охватывающего дуло ружья.

Для того чтобы в кремневом ружье заряд воспламенился, необходимо, чтобы механизм ружья был сухим, а на полке был насыпан очень мелкий порох. Это давало большее преимущество нападающему или тому, кто был в засаде, так как он имел возможность хорошо подготовить свое ружье к выстрелу, а неожиданные стычки занимали в то время большое место в военных действиях.

Наоборот, тот, на кого нападали врасплох, — всадник, который на всем скаку выхватывал ружье из чехла или кюре, который снимал оружие, висевшее на стене, — рисковал «промазать».

Кремневое ружье в длину имело 1,58 метра и весило И фунтов. Требовалось более трех минут, чтоб его перезарядить, это невозможно было сделать на ходу; не удивительно, что солдаты, обращаясь в бегство, спешили избавиться от своего тяжелого и бесполезного ружья.

Указанные особенности дают возможность лучше понять, каким образом повстанцы так быстро вооружились за счет королевских войск.

2) Мундир. При Людовике XIV во Франции была создана постоянная армия. Лувуа ввел для этих регулярных войск мундир, т. е. одежду одинакового покроя и цвета для всех солдат, принадлежащих к одному и тому же полку (в 1670 г.). Это следует отметить, так как подобное новшество позволяло камизарам, которые раздевали убитых врагов, использовать их мундиры для военной хитрости.

3). Драгунские ботфорты. Драгунами в то время называли всех конных солдат. На старинных гравюрах, которые можно видеть в библиотеке Военного музея в Доме инвалидов, они изображаются в огромных ботфортах с раструбами, какие носили гонцы; сапоги эти весили по нескольку килограммов каждый. Вероятно, из-за своих тяжелейших ботфортов драгуны, если они и оставались победителями в схватке с камизарами, не решались спешиться, чтобы преследовать в горах уходившего неприятеля, даже когда он был ранен; увесистые ботфорты были также причиной того, что драгуна легко было захватить в плен, если лошадь под ним была убита.

57

…умер дядюшка Лапорт из Брану. — Гедеон Лапорт был убит драгунами капитана Пуля и горожанами Барра 23 октября в Темелакском ущелье. «…Нас было человек 80, но оружие у нас было в весьма плохом состоянии из-за проливных дождей, которые на нас обрушились, так что годных к стрельбе ружей сказалось десятка три не больше…» — пишет Авраам Мазель в своих «Воспоминаниях».

58

…только и речи, что о подвигах нового Гедеона… — «Пьер Лапорт, племянник Лапорта из Брану, был коновалом. Ему было года двадцать два, когда на него сошел дух святой, и тогда он получил дар проповедничества и пророчества… До той поры, как мы взялись за оружие, он, находясь то в Ниме, то в окрестностях его, проповедовал несчастному народу нашему слово божее, согласно дару, ниспосланному ему…»

(Мазель, ор. cit., стр. 22 и 23.)

В родном его доме на хуторе Субейран, расположенном между Андюзой и Миале, были благоговейно собраны реликвии, напоминающие о восстании камизаров. Сюда стекаются паломники со всех концов света, потому что больше, чем какой-нибудь зазубренный клинок или истрепанный псалтырь, окружающий пейзаж, возрождает прошлое; надо побывать здесь, чтоб подышать воздухом Севеннских гор… Вот где настоящий Музей Пустыни.

59

…покарать Журдана. — Этьен Журдан, сержант городского ополчения, за десять лет до описываемого события убил гугенотского проповедника Франсуа Вивана. Большинство документов приписывают кару, постигшую его в четверг 5 октября, передовому отряду Жана Кавалье. Возможно, что в этом принимал участие Пьер Лапорт, а поэтому он и находился, как указывают документы, 9 октября, т. е. четыре дня спустя, с Жаном Кавалье в Планской роще (допрос Солье 27 октября. Архив Лангедокского интендантства. С. 182).

60

Капитан Пуль возомнил, будто он уничтожил повстанцев, а вышло наоборот… — Слова, касающиеся капитана Пуля, не преувеличение, что и подтверждают документы.

В день смерти Гедеона Лапорта в Темелакском ущелье, Авраам Мазель, Соломон Кудерк и их отряды, преследуемые Пулем и его людьми, ворвались в крепость Помпиду, разгромили казармы, в том числе и жилище коменданта крепости; на следующий день сожгли церковь и дома священников в Сент-Андеоль-де-Клергемор, в Сен-Мишель-де-Дез… Тем временем Кастане из Массевака собрал свой отряд у подножья Эгуаль, где уже начали жечь церкви; Жан Кавалье, отряд которого увеличился, после казни Журдана расправился со священником в Сен-Мартен, близ Дюрфора, и зазвонил в колокола у ворот Андюзы; фузилеры и ополченцы задрожали тогда от страха за городскими стенами. Жак Кудерк, прозываемый «Ла Флер», своими действиями в долинах Алье и Ло заслужил тогда новое прозвище «Гроза попов». Жуани — гончар из Женолака — собрал свой отряд на высотах Лозера, близ родной деревни, и т. д. и т. д.

61

«…Человеку храбрость бог не на веки вечные дарует». — Слова Агриппы д’Обииье.

62

…заточат в монастырь или сошлют на далекие острова или в Канаду. — Католические епископы уже давно предлагали ссылать протестантов на острова, по, несмотря на их настояния, король отказывался прибегать к этой мере, опасаясь, что гугеноты внесут «заразу» в колонии, как они это сделали пятнадцать лет назад. Захваченных протестантов направляли в тюрьмы Руссильона, охрана которых была усилена (т. 1707 Военного архива), но место назначения пленных власти держали в секрете, предоставляя распространяться слухам об ожидающей их ужасной ссылке на острова.

Об этом сообщает сестра Демерез — помощница настоятельницы монастыря урсулинок в Ниме, которая трижды в месяц посылала письма некоему священнику, сообщая ему всякие новости и толки. Ее письма были собраны и изданы в Монпелье под заголовком «Записки о камизарах» (опубликованы в виде приложения к «Лангедокской хронике» в 1874–1875 гг.). Эта монахиня, не отличавшаяся большой чувствительностью, пишет своему корреспонденту по поводу шествия пленных, свидетельницей которого она была:

«Как ужасно было видеть, когда из крепости выводили пленных — человек четыреста мужчин и женщин, большинство матерей держали у груди еле живых младенцев; всю эту толпу гнали в Люнель, где их должны присоединить ко множеству заключенных, которых пересылали из тюрьмы Констанс и из крепости Монпелье; полагают, что их уморят медленной смертью или отправят в Америку…» (Письмо от 11 мая 1703 г.)

63

…как делают с такими католиками водуазские сектанты. — Таким же способом казнили в 1690 г. де Паратта, подполковника Артуазского полка. В своем донесении министру интендант Лангедока писал: «…Видаля захватили в плен; ему отрезали нос и уши, набили рот порохом и подожгли заряд…» (Письмо Бавиля Шамильяру, Военный архив). Кюре Луврелей (ор. cit.) сообщает те же подробности, так же как Видаль, бывший кюре во Флораке, а затем настоятель в Миале, куда он укрылся с самого начала восстания; были найдены 23 его письма, охватывающие период от 7 октября 1702 года по 22 февраля 1703 года; они опубликованы в 1890 году (изд. Афр, Родэз и Карер) под названием «Действия камизаров». 18 ноября, в Мандажоре, в полдень, отряд «недовольных», возглавляемый Жаном Кавалье и Пьером Лапортом, вооруженный частью ружьями, частью топорами и дубинками, был атакован отрядом капитана Видаля. Из 24 его солдат пятеро были убиты, остальные разбежались. Капитан Видаль, раненный в плечо, был взят в плен. В собрании, происходившем в Эг-Вив на Большой площади города среди бела дня, участвовало более двух тысяч человек. (Антуан Кур, ор. cit., I, стр. 93; Военный архив, V, 1614, стр. 105.) По судебному решению, вынесенному 21 ноября 1702 года жителям Эг-Вива и окрестных селений, старший судья Фурнье и два именитых горожанина были приговорены к каторжным работам, четыре человека были повешены на месте, двадцать молодых парней были заключены в Нимскую тюрьму, двенадцатилетнего мальчика били плетьми на каждом перекрестке. (Архив департамента Гар.)

64

…прославленного Лапорта называющего себя Роландом… — Легенда о рыцаре Роланде была очень популярна среди севеннских горцев.

65

а) …наших пастырей, совет меж собой держащих. — Вожди повстанцев совещались между собой близ Миале вечером и ночью в воскресенье 10 декабря 1702 года. На этом совещании было окончательно установлено разделение повстанческих отрядов, из которых каждому был назначен теперь свой район действий (Жуани — Лозер; Кастане — Эгуаль; Роланду — участок от Ла Саля до Миале, Жану Кавалье — Долина и т. д…); распределение это привело в ужас неприятеля, распылило его войска и повсюду распространило восстание.

«Приняв в соображение, что двум нашим отрядам, если они будут действовать вместе, труднее станет находить себе пропитание и что по большой нашей численности врагу легко будет открывать, в каких местах мы проходим, а тем самым опасности будут подвергаться селенья, из коих решались доставлять нам пищу, мы постановили разделиться впредь до особого распоряжения…»

(Мазель, ор. cit., стр. 24.)

6) Хронологическая последовательность событий, указанных в начале письма Самуила Шабру: 22 ноября восемьдесят человек отряда Жуани присоединяются к войску, собравшемуся в Телиссе (Мазель, Пий); в ночь произошла стычка с отрядами капитанов Туайра и Сен-Жана (Мазель, Пий); 24 ноября в 8 часов вечера имела место встреча с дворянами-стеклодувами (замок Рувьер, близ Киссака. Арх. Интендантства. С. 262; настоятель в Миале, ор. cit.) в полночь пожар охватил церковь в Брагассарге, затем в Сериньяке; в 10 ч. вечера сожжена ферма в Нугареде; в огонь брошены были трупы двух казненных — мессира Рьекора и его лакея; 25 ноября, в субботу, отряды запасаются продовольствием на ферме Мейлан (настоятель в Миале, ibid.); 7 декабря, после целой недели непрестанных молитвенных собраний, в Фон-сюр-Люссане были сожжены церковь и три дома, а священник Жни Клнвtль казнен (Арх. Интендантства, письмо Навили к Шимпльяру от 10 декабря); в ночь с 9 на 10 декабря вино священники разлили по бутылкам, в ту же ночь были казнены настоятель церкви и какой-то старик, сожжены церкви в Женерарге, в Сен-Себастьяне и убит некий Пажес, заподозренный в том, что он предал Вивана; в следующую ночь сожгли в Миале церковь и два дома — судьи и ополченца; некий пророк «по вдохновению свыше» призвал расстрелять перед церковью троих жителей города, что и было выполнено немедленно (письмо настоятеля в Миале от 13 декабря, Арх. Интендантства. С. 258; «Точные донесения об ужасных злодеяниях, совершенных фанатиками», ор. cit. и т. д.).

в) Королевские войска. (Официальная переписка, т. 1014, в Военном архиве показывает, что в начале восстания камизаров королевские войска были очень слабы, но затем быстро получили подкрепление.)

В июле 1702 года имелось только 8 отрядов по 30 фузилеров в каждом, — всего 240 солдат. В замках и крепостях находились слабые и плохо вооруженные гарнизоны, отрядам запрещено было выходить за стены укреплений.

9 ноября. Штаты, собравшиеся в Монпелье, вотируют кредиты для набора 15 новых отрядов по 45 фузилеров в каждом. Ранее имевшиеся отряды усилены.

В декабре 1702 года усиленным гарнизонам уже разрешалось преследовать восставших. Прибыли подкрепления: два отряда Ново-Лангедокских драгун (первый отряд отдан в распоряжение капитана Пуля, второй — Дурвиля), оба отряда были сформированы с разрешения короля за счет провинции, но имели еще плохое снаряжение и были недостаточно дисциплинированы; кроме того, прислали спешно сформированные части — полк Марсильи (для гарнизонной службы) и еще 3 полка под командованием Мену, Дюга и Турнопа.

В начале 1703 года прибавились следующие войска: Тарнодский полк (сформированный в Балансе), полк Ля Фара (сформированный в Монпелье), помимо того, два батальона ополченцев, направленные приходами Нима, Агда и Монпелье, — всего 33 отряда, 1485 ружей; кроме того, 10 новых отрядов драгун были двинуты в Севенны, 2 батальона из Эльзаса, сформированные в Эно, 1 драгунский полк (отведенный из Италии), 300 наемников-испанцев (набранных в Руссильоне)…

(N.В. Есть основания полагать, что повстанцы были осведомлены о составе и о продвижении королевских войск.)

66

…у Жуссана в Редаресе. — К историческим источникам, приводимым выше, надо добавить еще следующие материалы: «История Женолака» аббата Никола, старшего кюре этого города («Мемуары Нимской академии», 1896, стр. 162); «История Женолакского монастыря», того же автора (Ним. изд. Жервэ Седо, 1890); кроме Мазеля (ор. cit., стр. 35); Жана Кавалье (ор. cit., стр. 209) — письмо шевалье д’Эгина Шамильяру от 25 декабря и др. Никакие документы не опровергают того, что рассказано в записях Самуила Шабру о расправе гугенотов с хуторами.

67

…крепостью с бойницами, узкими, как лезвие ножа. — Имеется в виду форт, построенный Вобаном, в котором ныне помещаются тюрьма и городской музей. В 1688 году были сооружены три крепости (в Алесе, в Сент-Ипполите и в Ниме), их пушки должны были держать в почтительном страхе «мятежный край».

68

…Но вот в Сервисе, в кордегардии… — Существует много документов, подтверждающих эпизод в замке Сервис, когда Жан Кавалье повторил ту же уловку, с помощью которой он вторгся 9 ноября в крепость Сен-Шапт.

Житель Алеса, состоявший в городском ополчении, желая «поупражняться в письме», как говорил он, делал заметки о событиях, в которых он принимал участие. («Отрывки, касающиеся войны камизаров в окрестностях Алеса, Верну, Шейлара и др.»«Написаны безвестным сочинителем в 1692–1709 гг., опубликованы с введением и примечаниями Мариуса Тальона, в Прива, типография «Патриот», 1887). На 26 странице записок говорится: «Молись, — сказал ей один из сих разбойников, прицелившись в нее. Ружье дало осечку, но вторым выстрелом он убил девушку…»

Но у Жана Кавалье в его «Воспоминаниях» (ор. cit., стр. 84) вместо привратника фигурирует губернатор, а вместо его дочери, пастуха и «мальчика по имени Поль» (которые одни только и были жертвами в Сервасе, по словам жителя города Алеса) — сорок человек гарнизона.

69

…на Алесской Луговине, усеянной трупами… — По поводу сражения на Алесском лугу у Мазеля говорится:

а) «…Вот одно из дивных деяний провидения, поразившее ужасом великим наших врагов. Кавалье собрал верных своих неподалеку от Алеса, в селении, именуемом в наших краях Красные выселки; о том донесли губернатору сего города, и он вышел против них во главе знатных людей, находившихся там, гарнизона крепости и богатых горожан, а всего выступило более семисот человек; у Кавалье же было лишь около шестидесяти человек, все жалкие бедняки, неловкие, неискушенные в ратном деле. Говорят, что губернатор приказал своим захватить с собой веревок, намереваясь связать пленных по двое и привести их в город, дабы они получили примерное наказание. Кавалье было некое откровение свыше, обещавшее ему победу. Он приказал собравшимся отойти в другую сторону и стал поджидать врагов со своими шестьюдесятью бойцами; видя, что они стоят, преклонив колено, враг возомнил, что они просят пощады и помилования, желая спасти свою жизнь. Но, видя по их движениям, что мысль сия ошибочна, паписты стали стрелять по ним и кричать: «Убей их! Убей!» Однако же никакого вреда им выстрелами своими не причинили: воины поднялись и, запев псалом, ринулись на врага с такой быстротой, что ехавшие впереди знатные господа и горожане пришли в смятение при первом же залпе, особливо когда увидели, как упали на землю некоторые из них, и, слыша крики раненых, повернули вспять, опрокинули пеших солдат, и все вражеское войско обратилось в бегство. Одни укрылись в замке Сен-Кристоль, а другие — в городе Алесе и в крепости его, и беглецы кричали там, что все погибло. Вот каково действие страха, коим господь поразил врагов наших». (Мазель, ор. cit.)

6) Житель Алеса, служивший в городском ополчении, отмечает в своих записках (ор. cit., стр. 27), что ополченцы пытались остановить бегство всадников, а для того даже стреляли и них, Девятнадцать ополченцев и солдат были убиты, причем все получили ранения в спину, а из повстанцев, по словам настоятеля монастыря, убито только трое (ор. cit., письмо от 27 декабря).

70

…звали его не то Брусс, не то Бруссе… — Несомненно, речь идет о пасторе Клоде Бруссоне, колесованном за пять лет до описываемых событий (ноябрь 1697 г.)

Лабом сообщает (ор. cit., стр. 91), что в Бастид де Вираке 29 января 1703 г. пророк приказал «шести-семи католикам раздеться перед казнью, чтобы их одежда оставалась чистой…»

71

Их привели к Мари Долговязой. — «Если ему не повиновались, тотчас являлась его пророчица, Мари Долговязая, и по вдохновению свыше приговаривала непокорных к смерти, и, без долгих рассуждений, их убивали», — пишет Вольтер («Век Людовика XIV»), который слышал об этом от Жана Кавалье двадцать четыре года спустя.

72

…на глазах у гарнизона, который заперся в замке. — «…Мессиром Феске, сеньором сих мест, овладел великий страх, и он сам, и кюре, и все наши враги в тех краях поспешили запереться в замке. Кастане и Мулин послали сказать им, что если они посмеют выстрелить хоть один раз, то в наказание будут сожжены и замок и город. От такой угрозы они присмирели и не оказывали нам ни малейшего сопротивления. Люди наши собрались в церкви и на городской площади, и там Мулин с Кастане проповедовали весь день и всю ночь. Захватив все оружие, какое удалось найти, они сожгли церковь и отступили… и т. д.» (Мазель, ор. cit., стр. 32.) «Отходя, он (Кастане) салютовал замку залпом из двадцати ружей и крикнул: «Мессир Феске, не бойтесь, мы хотим оказать честь вашей супруге!» (Лабом, ор. cit., стр. 103–104.) Марион (ор. cit.) поясняет, что жена Феске осталась протестанткой.

(Хронология событий: Сен-Жермен — 1 января 1703 года; Сен-Морис — 6 января, Сент-Андре 28 января, в канун этого вторичного вторжения Кастане «салютовал» госпоже Феске.)

73

«Юлиана Отступника». — Генерал-майор Жак де. Жюльен, внук пастора Себастьяна де Жюльена, получил у гугенотов прозвище «Юлиан Отступник» по аналогии с римским императором Юлианом, который, будучи воспитан в христианской вере, сделал попытку восстановить язычество. Одно время Жак до Жюльен служил в войсках протестантов у водуазцев (в чине подполковника), но там он слишком медленно продвигался по службе. После того как ему пообещали жалованье и чин полковника, он возвращается во Францию, отрекается от веры и выступает против своих бывших соратников. Он считал, что Брольи и Бавилю недостает решительности: если бы Пон-де-Монвер был «разрушен и сметен с лица земли, семена фанатической ереси не дали бы ни единого ростка», — пишет он в донесении военному министру от 25 мая 1703 года (Военный архив). Шамильяр использовал его также в качестве шпиона, установив с его помощью слежку за Брольи, а впоследствии и за маршалом де Монревелем. В январе месяце этот соглядатай католиков появляется $ окрестностях Женолака и Юзеса, а затем обосновывается в Алесе.

74

…сожгли дома нотариуса и других господ. — 13 февраля 1703 года, уже не в первый раз, жилище нотариуса, мэтра Андре, а также дома чиновников Масильяна и Канса были преданы огню («История Женолака», ор. cit., стр. 162).

Вторая атака Жуани на Женолак была 31 января 1702 года, тогда же погиб господни де ля Перьер (ibid., стр. 100). Генерал Юлиан оставил Алес 2 февраля и в четырех километрах от ворот города встретил лейтенанта Марсильи и пятерых солдат, которые одни только и уцелели из всего гарнизона Женолака (письмо Юлиана от 5 февраля. Военный архив). В сумерках он добирается до Женолака и покидает его уже 3 февраля. В тот же день отряд Жуани занимает город после того, как был перебит весь его гарнизон.

75

Вот как прекрасно встретили мы Новый год! — Протестантские проповедники «день и ночь занимались отправлением своего фанатического культа: одержимые сатанинским безумством, проповедовали, крестили, венчали и разводили, кого им только заблагорассудится» (Брюэй, ор. cit., том 2, стр. 173).

Кюре Луврелей пишет (ор. cit.), что в ту пору в Женолаке, где Жуани был «полновластным хозяином, устраивались многолюдные сборища по две-три тысячи человек…»

76

…некий Куртез. — В таком написании находим мы у Мариона имя знаменитого проповедника Пьера Кортеза (ор. cit., стр. 182). Пастор Шарль Пост, один из лучших знатоков деятельности севеннских проповедников и историк восстаний камизаров, пишет: «В 1715 году он (Кортез) сблизился с молодым Антуаном Куром, и они сообща взялись за восстановление «порядка» в протестантской церкви на юге Франции, порядка, который был нарушен гневом и фанатизмом…» («Воспоминания» Мазеля, изд. Фишбахера, ор. cit., Приложение V, стр. 213).

Далее Шарль Бост указывает, что вышеупомянутый Кортез, родившийся в 1683 году, стал в 1699 году проповедником с постоянным местом жительства, а позднее, в 1703 году, — странствующим проповедником (ор. cit., стр. 182).

Сам Кортез говорит, что после резни в Шамбориго он был послан в отряд Жуани, «дабы с помощью увещевания и сурового порицания укротить ожесточившийся дух гугенотов…» («Воспоминания» Пьера Кортеза, найденные среди бумаг Антуана Кура, были опубликованы в «Истории возрождения протестантства во Франции в XVIII веке», Э. Юг, том I, 1872 г.). Шарль Бост также сообщает (ibid., стр. 35), что во время кровавой резни в Шамбориго, которая произошла, по его свидетельству, 16 февраля 1703 года, было убито тридцать католиков. Католические историки, описывая события в Шамбориго, приводят страшные подробности.

«Но, как утверждали Соломон и Жуани, у них были веские основания для того, чтобы прибегнуть к смертным казням и иным жестоким мерам…» — пишет Авраам Мазель («Воспоминании», ор. cit., стр. 34 и 35).

77

…приказал расстрелять на площади Коломбье. — В своем письме военному министру Шамильяру от 1 марта 1703 года Юлиан сообщает следующие подробности: первый отряд уничтожил 70 мятежников и, сверх того, еще 23 человека, трупы которых были оставлены на месте; солдаты второго отряда убили 20 мятежников и, кроме того, захватили 9 пленных, которые были расстреляны, — причем четверо из них перед смертью отреклись от ереси.

78

…пистолеты, дававшие осечку в руках кюре… повиновались и глазу и руке наших братьев… — Слухи об этом «чуде» и тому подобных сверхъестественных явлениях ходили среди гугенотов — жителей гор. В «Воспоминаниях» Мазеля (ор. cit., стр. 12) дважды упоминается об этом… «Я уже говорил, что оружие, которое кюре обращал против нас, отказывалось стрелять, но, смею заверить вас, что, попав в наши руки, оно стреляло лучше любого другого и никогда не давало осечки…» См. прим, к стр. 151 «Ружье».

79

…как ни упорствовал, не мог с ними справиться и швырнул их наземь. — Мазель приводит следующий случай: «… Как он (Роланд) ни бился, порох в мушкете и пистолетах не воспламенялся, тогда он бросил их наземь и побил множество врагов каменьями…» (ор. cit., стр. 33). Здесь идет речь о сражении при Мандажоре (23 января 1703 года), когда женщины-гугенотки сбрасывали на солдат камни с горного склона.

80

Войска Отступника ушли из Женолака лишь неделю спустя. — В своих донесениях Отступник уведомляет, что его отряды вернулись в Алес 5 марта. Там же подробно описываются опустошения, произведенные ими на пути следования.

81

…прибыли новые и сильные войска… — Но маршал требовал все новых и новых подкреплений, на что Шамильяр написал ему однажды следующее: «Как и мне, Вам никогда бы не пришло в голову, что в годы столь великой войны может оказаться возможным держать в одном только Лангедоке 21 батальон пехоты да 3 драгунских полка…» (Письмо от 12 мая, Военный архив.)

82

…близ Помпиньяна… — «Убито на месте 400 человек, в том числе граф Роланд, пользующийся столь широкой известностью среди этого сброда». (Письмо Монревеля Шамильяру от 9 марта.) Однако Роланд вовсе не был убит. Вскоре после упомянутого сражения он заболел и куда-то исчез. Мазель говорит, что гугеноты потеряли 100 человек убитыми, нанеся такой же урон частям маршала.

83

…многие офицеры… радеют… о своих прибытках. — По словам Кавалье, ополченцы Сеп-Жермен-де-Кальберта продавали гугенотам порох и пули из своих запасов (ор. cit., стр. 101), То же сообщает и кюре Луврелей (ор. cit., стр. 153). Полковник Марсильи выражает свое удивление по поводу того, что камизары пользуются тем же порохом, что и королевские войска; военный министр еще больше поражен непомерно большим расходом боеприпасов в воинских частях, размещенных в Лангедоке. А офицер-интендант де Префос жалуется, что не в силах воспрепятствовать беспрерывной утечке боеприпасов (в частности, он сообщает об этом Шамильяру в своем донесении от 6 сентября 1703 года, Военный архив.)

84

…новорожденного младенца… насадили на острие пики и носили по деревне. — Несколько лет спустя Антуан Кур побывал в тех краях, чтобы, опросив оставшихся в живых очевидцев, проверить на месте достоверность сведений и устных сообщений относительно описываемых событий. Во 2 томе своей «Истории волнений в Севеннах» он пишет о таких же зверствах, приводит те же имена и уточняет, что все эти события происходили в деревне Монтелю (долина реки Сезы).

85

…вместо одной двух повесим. — По-видимому, дела такого рода случались не раз. Антуан Кур сообщает (ор. cit), что некий Ля Плас, капитан Суассонезского полка и начальник гарнизона в городке Ла Саль, точно таким образом приказал осмотреть молодую девушку. Но повитуха, которую припугнули, заявила, что «девушка вовсе же беременна и что, напротив того, она не обнаружила у нее ничего, кроме признаков девственной непорочности», вслед за чем, по словам Антуана Кура, «девушку расстреляли на месте над трупами ее спутников…»

86

…какую Варфоломеевскую ночь устроил господин маршал в вербное воскресенье! — Речь идет о зверствах, учиненных солдатами в воскресенье 1 апреля 1703 года на мельнице в Лаго, неподалеку от Нима. Около тридцати безоружных людей, вся вина которых заключалась в том, что они молились в семейном кругу, были согнаны солдатами Монревеля на мельницу, заперты там и сожжены заживо. Тех же, кому удавалось выбраться наружу, солдаты приканчивали штыками.

87

Господь бог возвратил мне здоровье.. — Кавалье укрылся на одном из хуторов Карде для того, чтобы вылечиться от кори.

88

…и я тотчас приступил к подготовке возмездия. — 2 апреля в Мулезане было сожжено 32 дома и убито восемь человек; 4 апреля — разорен замок Лек и усадьба Прим-Комб; 5 апреля предана огню мельница маркиза д’Андюз; 6 числа — совершен налет па Бовуазен (сожжен 1 дом, два человека убито и т. д.); в Жас дю Фаже убит один человек; в Озоно — четверо и т. д…

89

…нас продал за тридцать сребреников какой-то мельник… — Хронологические данные, дошедшие до нас документы позволяют нарисовать следующую картину действий Жуани в апреле 1703 года.

16 апреля: совместно с отрядом Кастане устраивается засада, куда попадают 250 солдат, возглавляемые офицерами де Марсильи и де Помпон, которые направлялись в Сен-Жюльен-д’Арпаон и Кассанья, чтобы «навести там порядок» (аббат Менго, ор. cit., стр. 324; письмо Бавиля Шамильяру от 20 апреля). Бой произошел близ Кассанья, в местечке Ле Прадаль (не путать с Ле Праделем, о котором речь пойдет ниже), но он не принес успеха камизарам; согласно донесениям Марсильи, они потеряли 60 человек убитыми, в то время как со стороны папистов было убито всего 3 солдата и ранен 1 офицер. По всей видимости, захваченная в плен Финетта подразумевает именно этот бой.

20 апреля: операция в Праделе и Сент-Андеоле. Здесь повстанцы прибегли к той же хитрости, что Жан Кавалье в Сервасе и в Сен-Шапте; кстати, Кавалье в то же самое время при^ бег к точно такой хитрости в Саль-дю-Гардои (где он несколько задержался, поднимаясь в горы к месту условленной встречи у Коле-де-Дез), благодаря его уловке было уничтожено 30 человек… «Им так искромсали ножами лица, руки и ноги, что сых не мог узнать отца, а жена Мужа…» (Лабом, ор. cit., стр. 162, а также «Воспоминания» Кавалье, ор. cit., стр. 175, «Дневник жителя Алеса» и т. д.).

25 апреля: соединение отрядов Жуани — Кастане и Кавалье в Колле — «набралось почти 1400 человек, для ровного счету но хватает двух…» (Марион, ор. cit., стр. 48, I).

26 апреля: сбор в Сен-Прива. Вслед за тем повстанцы направляются в Пон-де-Монвер, где их уже поджидают предупрежденные жители. Однако Юлиан опережает гугенотов, и богатое угощение, приготовленное для камизаров, достается солдатам из Эно и двумстам испанским наемникам.

Ночь с 26 па 27 апреля отряды Кавалье и других вожаков проводят в Мамежапе на горе Лозер.

28 апреля: Сен-Поль-Лакост.

29 апреля: это воскресенье было целиком посвящено религиозным службам в Малабуисских лесах.

90

…у башни Бийо. — Схватка у башни Бийо (в 18 километрах от Алеса, на полпути к Андюзе).

Камизар Бонбону считает, что гугеноты потерпели поражение потому, что в воскресенье, день, который целиком был посвящен служению господу, были казнены три крестьянина, схваченные в Сен-Поле накануне утром (документы Антуана Кура, ор. cit., 17К, стр. 19–21). Вонбону, крестьянин из Брагасарга, пришел в отряд Кавалье в начале 1703 года после смерти своей жены, надеясь таким образом искупить грех, который он свершил, согласившись венчаться в католической церкви. Оружие себе он добыл в бою у Везенобра. Человек неукротимого духа, Бонбону слоя;ил оружие лишь в 1714 году и перешел на службу к молодому Антуану Куру. Бонбону долго еще боролся с последними прорицательницами, стремясь оградить церковь от фанатиков, и написал свои «Памятные записки» лишь двадцать лет спустя, но память у него, надо сказать, была отличная…

Как пишет Марион, у башни Бийо «произошла сеча ужасная…» (ор. cit., стр. 48); он отмечает мужество Жуани: «…Жуани сотоварищи, превеликие числом, вооружившись косами, топорами и бердышами, разили всех, дерзавших в башню проникнуть…» (ibid., стр. 49).

Об измене: поражение у башни Бийо — один из тех редких случаев, когда камизары были преданы. Как правило, мятежники прекрасно знали о всех передвижениях королевских войск, а последние были весьма плохо осведомлены о противнике, как доносит о том бригадный генерал Планк военному министру Шамильяру в письме от 23 апреля 1703 года.

Рода утверждает, что мельника, по имени Гиньон, действительно казнили его собственные сыновья (документы Антуана Кура, ор. cit.). Ему вторит Каналье (ор. cit., стр. 180), который сообщает, что сам нашел на трупе мельника 50 луидоров — плату за предательство; тот же Кавалье приводит следующие цифры потерь: 200 убитых у камизаров и 1200 со стороны королевских войск (ibid., стр. 183); по данным маршала де Монревеля, со стороны камизаров — 400 убитых, со стороны королевских войск —12 офицеров убитыми и ранеными, 12 солдат убитыми и 20 ранеными. В «Дневнике жителя Алеса» говорится, что погибло 400 камизаров (ор. cit.,стр. 44).

Жан Кавалье признает (ор. cit., стр. 81), что в разное время приговорил к смерти 22 человека из своего отряда за совершенные ими провинности, что подтверждает маршал де Виллар в своем письме Шамильяру от 5 июня 1704 года (Военный архив).

91

Праздник наш мы ознаменовали милосердием. — О женитьбе Кастане на Белокурой, или Беляночке, говорится у Кавалье (ор. cit., стр. 168); кюре Луврелей также описывает свадебные торжества. О тех же празднествах говорит и Антуан Кур, упоминая при этом о милосердии, проявленном тогда по отношению к пленникам (ор. cit., II, стр 278). Отметим кстати и единственный случай обмена пленными, имевший место в ту войну. Вот что сообщает об этом Эли Марион: когда вскоре после свадьбы Беляночка была схвачена ополченцами из Вальрога, «Анри Кастане оставил войско под началом Ля Роза, сам же пустился с немногочисленным отрядом в Вальрог, тайно пробрался в дом судьи и похитил жену оного, за сим уведомил судью, что с супругой его обращение будет таково же, каковому паписты подвергнут Беляночку, и что свобода ей будет возвращена не иначе, как в обмен на свободу вышеупомянутой Мари. Господин судья, не тратя понапрасну времени, принялся ходатайствовать перед власть имущими, и недели две спустя обмен пленницами состоялся…» (ор. cit., стр. 54–55).

92

Жан Спасенный. — О Жане Спасенном говорится у кюре Луврелея (ор. cit., стр. 117), а также в письме Бавиля к Шамильяру, у Антуана Кура (ор. cit., стр. 278) и др. 17 апреля Жеводанский суд приговорил Жака Понтье, владельца замка Русс, и офицера Антуана Агюлона-сына к смертной казни через повешение, а сборщика налогов Пьера Понтье и мэра Клода Агюлона к каторжным работам по обвинению в том, что они принимали участие в событиях в Руссе Кастане (21 февраля там было убито камизарами 22 женщины, 8 мужчин, 5 детей и сожжено 42 дома). В тех же документах содержится рассказ о бракосочетании Жана Спасенного «с новообращенной в католичество девицей, подвергнутой наказанию кнутом на площади города Менд в тот самый день, когда был неудачно повешен и сам Антуан Агюлон». Здесь же мы находим еще одну подробность, отсутствующую в нашей книге: там говорится, что монахам из ордена кающихся позволено предать тело повешенного земле, ибо несчастный обратился в католическую веру с петлей на шее.

93

…дал отдых своему войску на время жатвы и сбора плодов… — Марсель Пэн, который не только имел доступ к местным архивам, но и располагал бумагами частных лиц и семейными хрониками, переданными в её распоряжение жителями Женолака, в своих записках о предводителе Лозера (Барраль, Монпелье, 1930, стр. 55) сообщает следующее: «…в июле он (Жуани) появляется на своей земле, чтобы собрать жатву. Положение жителей безвыходное: если оказать сопротивление Жуани, он придет со своим отрядом и спалит всё дотла; не противиться значит навлечь на себя гнев властей предержащих, которые не преминут счесть их пособниками еретиков. Дабы выйти из затруднении, судьи запросили, правда с некоторым запозданием, помощи Вильфора…»

Прекращение военных действий на время жатвы было необходимо обеим воюющим сторонам.

Королевский двор, и без того озабоченный «чрезмерным увеличением расходов, связанных с умиротворением севеннских еретиков», опасался, что, если крестьяне не уберут хлеб, они не в силах будут уплатить налоги.

Слух о крестьянских волнениях мог помешать притоку иностранных купцов на ярмарку в Бокер (22 июля)…

Сенокос, жатва и сбор винограда вынуждали крестьян находиться в поле от зари до темпа, что облегчало задачу королевских соглядатаев.

И, наконец, перемирие позволяло произвести реорганизацию войск и подготовиться к операциям крупного масштаба после сбора урожая.

Камизары со своей стороны тоже нуждались в передышке для пополнения запасов на зиму, и, кроме того, как истые крестьяне, они не могли допустить, чтобы рожь сгнила на корню. Именно в таком духе и писали Монревелю вожаки камизаров (Кавалье и Кастане); они предупреждали маршала, что дети божьи дадут спокойно провести жатву, но что, если после этого не будут восстановлены их храмы, они зададут жару… папистам. (Сестра Демерез, ор. cit., письмо от 2 августа и др.)

94

…возвратить себе свободу совести. — Полный текст мандата на имя Флотарда прилагается к донесению Мариона (ор. cit., стр. 191), где, в частности, говорится следующее: «…полномочие сие, писанное женским молоком, скреплено нашей подписью…» (Ibid., стр. 51.)

N.В. С посланцем королевы Анны мы наконец встретились… — Смысл этой фразы из письма Самуила к Жуани становится ясным, если учесть, что камизары «упустили» первого гонца, крестьянина, по имени Моисей Бийо, родом из Донлуа. Посланный союзниками в Лангедок для сбора сведений о гугенотском восстании, Бийо, будучи человеком осторожным, не слишком усердствовал, старался не сворачивать с больших дорог; при встрече с д’Альонби (приехавшим специально из Англии и ожидавшим его в Берне) не передал ему ничего, кроме болтовни и сплетен, подслушанных на постоялых дворах и среди солдат швейцарской гвардии в Монпелье.

95

…должны соблюдать во всем осторожность и христианское милосердие. — Упомянутому Дэвиду Флотарду, родом из Вигана, довелось четыре года спустя в Лондоне поделиться своими воспоминаниями с автором книги «Священное лицедейство» (ор. cit., стр. 60 V. 162). О пребывании Флотарда в Сен-Феликсе говорит Кавалье (ор. cit., стр. 153) и даже Луврелей (ор. cit., стр. 127). Впрочем, не удивительно, что кюре Сен-Жермен-де-Кальберта проведал о его приезде; вскоре это стало известно и властям (письмо Монревеля от 20 сентября).

Об условиях оказания помощи Антуан Кур говорит, что протестанты, получившие убежище за границей, с недоверием относились к камизарам. Так, английский резидент д’Альонби, находясь в Берне, куда был послан для того, чтобы собрать сведения о восстании в Севеннах и выяснить на месте, какую помощь можно оказать гугенотам, называет своих «братьев по вере» бандитами (ор. cit., I, стр. 293). Кавалье действительно сообщает, что 11 сентября маркиз де Миремон встретился с английским посланцем (ор. cit., стр. 298) но, в конечном счете, Флотард не принес никакой пользы камизарам, а, напротив, «…взял у них прекрасного коня, которого им не суждено было больше увидеть», — > именно к такому выводу пришел Тоби Рокейрол («Агент союзников среди камизаров», Монпелье, 1859, стр. 42).

96

..Жуани… выхватил саблю и… принялся рубить клинком по толстому стволу… — Еще один пример подобного поведения, не свойственного Жуани, приводится М. Пэном (ор. cit., стр. 56): «…В третий раз он отправился в Женолак, чтобы свести счеты с неким Вернисаком, которого он подозревал в недобрых намерениях с тех пор, как сын этого человека ушел к камизарам. Войдя к нему в дом, он схватил его за волосы и грозно молвил: «Молись, ибо ты умрешь от моей руки» (выдержка из письма господина Пасемара, мэра Вильфора). Сей муж бросился на колени, моля пощадить его в выражениях униженных и трогательных. Но так как нечестивец продолжал угрожать Вернисаку, повторяя, что он не может больше ждать и что настал час расплаты, несчастный обратил свой взор к небу и вверил душу свою господу. Тогда злодей сказал ему следующее: «Я дарую тебе жизнь из уважения к твоему сыну, который сражается на моей стороне, но предупреждаю тебя, что ежели ты еще вздумаешь наушничать офицерам королевских войск обо мне и моих братьях, я снова приду и тогда тебе не будет пощады. Встань и веди себя впредь благоразумно. Где бы ты пи был, никогда не забывай того, что я тебе сказал». Пример достаточно убедительный. Об этом происшествии, кажется, ходили кое-какие слухи… По-видимому, Самуил умалчивает об этом из дружеских чувств к сыну Вернисака.

97

..начинается уже нехватка соли и муки. — Такое положение действительно создалось в сентябре 1703 года (см. «Историю административных учреждений Лангедока и их деятельности», изд. Ашетт, 1884 г., стр. 442; письмо Монревеля от 23 августа; донесение Лабома, ор. cit., стр. 181 и 120, Архивы департамента Эро, c. 186 и т. д.)

98

…полное уничтожение сотен наших деревень. — Замысел «Великого Севеннского разрушения» (название, принятое в официальной переписке), так называемой «Варфоломеевской ночи гугенотских жилищ», по выражению Мишле, давно уже вынашивался интендантом Бавилем.

В конце концов ему удалось убедить маршала де Монревеля, «Если бы я поддался чувствам, которые питаю к почтенным жителям сего края, я бы, наверное, собственноручно вешал их на грушевых деревьях, что там произрастают!» (Библиотека Арсенала, III, 854, стр. 89).

Однако Людовик XIV колеблется: на этот раз будут опустошены не Пфальцские земли (1689 год; относительно этого заграничного прецедента см. весьма любопытную переписку между маршалами Дюра, Тессе, Монклер и Лувуа по вопросу о том, каким способом лучше сравнять с землей Вормс, Шпире, Оппенгейм и т. п.), а часть собственного его королевства, откуда поступали в казну немалые налоги (пожалуй, побольше, чем из других провинций). Письма, находящиеся в Военном архиве, свидетельствуют о спокойной настойчивости интенданта и маршала…

Наконец, в письме от 22 августа Шатонеф Ла Врийер, министр по вопросам «религии, именуемой реформатской» (в каковом качестве он и стремился перехватить Лангедок у Шамильяра, военного министра; один старается опередить другого и присвоить себе заслугу в подавлении мятежников), уведомляет интенданта, что король готов дать свое согласие…

К тому времени высшее командование уже собралось в Алесе, имея на руках детально разработанный план (приказы властей печатаются сразу же по их утверждении). Документ № 270 (том 1639, Военный архив) позволяет думать, что в ходе длительной подготовки кто-то, то ли офицер, то ли прелат (по крайней мере, такой случай был) поднял голос в защиту стариков и женщин, — на эту мысль наводит следующее восклицание маршала: «Упаси вас боже, выселять женщин и стариков! Коль скоро они не могут держать в руках оружие, подобно молодым людям, они и не помышляют причинить нам зло, а заключение их под стражу будет для близких столь же горестно, как и изгнание других жителей!»

Другие документы связаны с доставкой на место лопат, кирок и прочего инструмента; в третьих же уточняется порядок производства работ: «За сим надлежит разбить ополченцев на отряды, согласно полученным распоряжениям; часть оных употреблена будет для разрушения домов. Дома же надобно пытаться разрушить подкопом под фундамент или любым другим способом, который сочтен будет удобным. Коль скоро проку из того не выйдет, спалить оные надлежит…»

16 сентября Монревель пишет Шамильяру о том, что военачальники заняты подтягиванием армейских частей, а интендант запасает продовольствие перед тем, как выехать в Барр, чтобы на месте «руководить и управлять ходом великих работ» (т. 1708, стр. 116).

В тот же день особым нарочным доставлено разрешение Людовика XIV.

Тотчас по получении королевского указа генералы от инфантерии Вержето и де Марсильи выступили в Барр с двумя батальонами из Рояль-Контуа и двумя — из Суассона, драгунским полком из Лангедока и 200 драгун из Фирмакона.

Одновременно Юлиан направляется к Пои-де-Монверу во главе двух батальонов из Эно…

Тем временем маркиз Де Каниллак перебрасывает из Руэрга к Веброну два батальона своего полка.

Граф де Пейр с 45 ротами ополченцев из Жеводана прибывает в Пон-де-Монвер, доставив туда «великое множество мулов, груженных кирками, топорами и прочими железными орудиями, годными для слома домов…»

Главное руководство «Великим разрушением» с начала до конца осуществлялось Юлианом Отступником, который писал Шамильяру следующее: «Хоть и человеческая душа во мне, я с жестокостью тигра стану истреблять сих злодеев, покуда не изведу все их племя…» (Военный архив, т. 1707, стр. 69).

99

…где накануне побывал Отступник. — Истребительные отряды под командованием Юлиана Отступника приступили к «Великому разрушению» в понедельник 1 октября 1703 года. 26 того же месяца главнокомандующий доносит королю, что от Сен-Морис-де-Ванталона, Сеп-Прива-де-Валлонга, Сеи-Фрезаль-де Ванталона, Сент-Илер-де-Лави, Сент-Андре-де-Лансиза, Сент-Андеоль-де-Клергемора, Кастаньоля. Виала и Фрютжьера не оставлено камня на камне (см всю переписку по этому вопросу в Военном архиве).

100

…непрестанно лил дождь. — В письмах, которые генерал Юлиан отсылал ежедневно военному министру, он выражал свое недовольство дождями, которые заливают пламя пожаров, прочностью домов с мощными гранитными сводами и жалуется па своих подчиненных, особенно на ополченцев: «Люди сии, алкавшие воровской поживы и узревшие, противу ожиданий, край безлюдный и нищие дома, сии мерзавцы, имеющие довольствием лишь кусок баранины да два фунта скверного хлеба, выказывают при срытии домов леность и нерадивость, удивления достойные…» (Военный архив, т. 1078, стр. 141). Еще более отдают желчью слова главнокомандующего разрушением, когда он высказывается о ходе выселения местных жителей: «Что же до выдворения обитателей мест сиих, пятидесяти тысяч солдат мало для поимки одного человека, ежели оный не захочет даться в руки… обреченные селения словно повымерли… все живое спасается бегством: в окрестные леса, скалы и пещеры… юноши и девицы, поддавшиеся соблазну лукавого, бежали к камизарам… тем менее хлопот Государю нашему, который по милости своей несравненной призрел бы их и накормил — ибо кротость и великодушие присущи Его Величеству, следующему во всем путями Христа-Спасителя нашего, являвшего пример милосердия и всепрощения и не отказывавшего в приюте даже величайшим злодеям…» (ibid стр. 127)

101

…что свинцовая пуля, что оловянная — все едино… — Во многих документах подтверждается, что камизары пользовались оловянными пулями. Очевидцы сообщают, что солдаты пуще всего боялись этих пуль, считая их отравленными; по их словам, раны от таких пуль очень скоро вызывают «антонов огонь», и даже пустяковая царапина приводит к смерти. В бумагах судопроизводства были обнаружены протоколы допроса камнзаров, схваченных во время облавы, после того как при обыске у них были найдены оловянные пули.

102

…до нас доходили вести… о злодейских шайках, все более страшных… — 5 ноября маршал де Монревель писал из Алеса военному министру Шамильяру: «…Давние католики из шести-семи крупнейших приходов взяли оружие и напали на некоторые приходы новообращенных, поблизости находящиеся, где хладнокровно истребили всех, кто попался им под руку, не разбирая пола и возраста…» (Военный архив. «…Невзирая на то, маршал принял их главаря, пожаловал оному в награду сто экю и всякие боевые припасы, а равно выразил свою благодарность…» («Дневник жителя Алеса», ор. cit., стр. 42.)

103

…она поручает колдунам выбирать… кого отправить на костер… — «Колдун», по имени Жак Эймар, творил свое действо, подобно заклинателям, с помощью ореховой палочки, которую проносил перед рядами людей, подозреваемых в ереси. Кюре Луврелей (ор. cit.) сообщает, что колдуна выписал из Сен-Марселена (Дофинэ) сам интендант Бавиль. К помощи «жезла Иакова», как называли камизары палочку колдуна, уже прибегали в Гренобле в 1688 году, в Лионе в 1692 году и даже в Париже у принца Конде.

N.В. О флорентийцах. Жалоб потерпевших и показаний очевидцев великое множество (некоторые из них адресованы королевскому двору и находятся поэтому в Военном архиве); приведем лишь два примера: Дени Бан, генерал-лейтенант, губернатор Нанси, командующий войсками Лотарингии и граф Авежана, жалуется на отряды Святого креста и других флорентийцев, которые угнали весь скот у крестьян Авежанского графства (в окрестностях Сент-Амбруа) и убили нескольких крестьян-испольщиков, арендующих землю у Дени Бана… (Военный архив, том 1708, стр. 241 и 252).

Карл рассказал Антуану Куру следующий случай (документы Кура, ор. сit.): один католик из Монклю вознамерился жениться на девушке-протестантке, но отец ее не соглашался на этот брак; тогда отвергнутый жених застрелил отца девушки из ружья, пришел к ней и заявил: «Я убил твоего отца, так же поступлю с тобой, если ты не пойдешь за меня!» В скором времени девушка ответила согласием в присутствии кюре Монклю…

104

…и вдруг наемные испанцы напали на нас со всех сторон. — Имеется в виду засада у деревни Рюн в ночь с 14 на 15 декабря 1703 года.

Один новообращенный некий Жан Белей, судья из Флорака, старавшийся соблюсти свои интересы, не слишком поступаясь религиозными убеждениями, пишет в своих воспоминаниях: «В огне пожара погиб досточтимый Пьер Фольше, а также находившийся в его доме больной юноша, по имени Кабанес, и еще одна бедная девушка…» (приводится М. Пэном). В своем донесении господин де Нальмероль утверждает, что было убито 60 камизаров, захвачено 3 лошади, несколько мулов с навьюченным на них скарбом, 2 красных плаща, 80 ружей и сабель… Однако в той же книге Жан Белей пишет: «…Впоследствии дошло до меня, что убитых было несравненно меньше, нежели пишет о том досточтимый мессир де Нальмероль…»

105

…пастуха… коего едва не убил мессир дю Феске… — «Почитая врага своего мертвым (пастуха Тома Вальмаля, по прозвищу Ла Роз), Феске удалился, однако же пастух остался жив, но более полугода провел в тяжких страданиях из-за отсутствия всего, что необходимо для врачевания столь ужасных ран..», писал впоследствии (ор. cit., стр. 58–59) уже известный нам Эли Марион, который прибыл в отряд Жуани вместе с Авраамом Мазелем и Атжье (по прозвищу Лавалет, родом из Сен-Лоарн-де-Трева, лет 26–27). «…Под Рождество, как учинил Юлиан пожары многие, Авраам Мазель, который, как сказано было, вняв гласу небесному, оставил ратные дела молитвенных собраний ради, получил повеление Духа святого вновь взяться за оружие… По прошествии нескольких дней мы с Лавалетом присоединились к нему…» (Эли Марион, Пэн, стр. 57–58).

106

…шестьдесят саженей высоты… — На самом же деле высота утеса Костелад, который более всего соответствует описанию, данному в книге, не превышает 30 м.

107

…из-за наших красивеньких пуль. — М. Пэн пишет: «В апреле 1703 года многие королевские солдаты ранены были серебряными пулями, которые повстанцы лили из чаш, дароносиц и ковчегов, похищенных в церквах» (ор. cit., стр. 156). В письме от 7 апреля 1703 года, отправленном из Нима интенданту Бавилю, маршал де Монревель обращает внимание интенданта на эти драгоценные снаряды.

108

…Мари Комбассон… — Речь идет о Мари Комбассон из Габриака, слова которой приводит Эли Марион (ор. cit., стр. 55), Бригадный генерал Планк пишет, что в тот же вечер он приказал казнить «пять женщин-прорицательниц, одержимых бесом, которые приняли смерть, оставаясь непоколебимыми в вере своей и не пожелав внять увещеваниям пастыря…» (письмо от 16 января)

109

Наконец-то! Вот они! — Подобно многим офицерам, Мену приходил в бешенство от того, что ни разу не встречался с врагом лицом к лицу. По слухам, накануне сражения он хвастался в Сент-Андре, что потешится вволю в тот день, когда королевский полк «Рояль-Дофине встретится, наконец, с «Королевским Севеннским» (так окрестил он отряд Роланда).

110

Я брат ваш! — Известно немало случаев, когда раненые солдаты, моля о пощаде, обращались к врагу со словами: «Я брат ваш!»

111

Бей их! Бей! — «Бей их! Бей! Божьи дети, бейте королевских головорезов!». Этот клич раздавался в Долине еще при Раванеле.

112

Господи боже, дай же мне силы прикончить его!.. — В столь тяжелых обстоятельствах мужество нередко оставляло камизаров: «Дважды гремят ружейные выстрелы, жертвы падают наземь, и камизары штыками и прутами железными добивают тех, в ком еще теплится жизнь. Юноши и девицы, обращая взоры свои к небу, молят господа укрепить их духом и дать им силы прикончить раненых…» (Свидетельские показания Катрин Бонамур, приводятся М. Пэном, ор. cit., стр. 233).

113

…даже пепел и дым пожарищ развеяли ветры. — Юлиан безжалостно уничтожил в Севеннах все, что можно было уничтожить, — не минули этой участи ни приход Ом Жермен де Кальберт, простиравшийся на девять лье и состоявший из 111 деревень, ни Сент-Зтьен-де-Вальфрансеск, приход еще более обширный и густонаселенный. Лишь когда Отступник сравнял с землей последнюю ригу последней деревни тридцать первого по счету прихода, он заявил, что теперь, слава богу, дело кончено, и отправился в Виган на отдых вместе с полком из Эно, который стяжал себе печальную славу своим участием в уничтожении севеннских поселений. Маршал Франции благодарит генерала Юлиана в следующих выражениях: «Приношу Вам, милостивый государь, великую благодарность от имени Его Величества. Государь наш, не в пример многим, способен вникать во все частности и посему несравненно более иных знает истинную меру затраченных Вами трудов и перенесенных лишений…»

Итоги «Великого разрушения».

«Мишелю Шамильяру, военному министру.

Монпелье, 15 января 1704 года.

Из писем, ежедневно мной получаемых из Верхних Севенн, мне доподлинно известно, милостивый государь, что жители тридцать одного прихода, волею короля преданных огню и разрушению, отослали молодых людей, способных держать оружие, в шайки мятежников и что большая часть оных, целыми семьями воротившись назад, поселились под уцелевшими сводами разрушенных жилищ[10], а некоторые нашли прибежище в соседних приходах.

В соображении вышеизложенного и дабы получить прок от разрушения означенного тридцать одного прихода, я нахожусь вынужденным, милостивый государь, направить туда мессира де Турнона с его батальоном и двумя другими впридачу, коим надлежит воспрепятствовать возвращению упомянутых жителей, отыскивая и изымая, елико возможным окажется, запасы каштанов и прочего довольствия, сокрытые в потайных хранилищах, а равно и надзирая всеми доступными способами, дабы оные жители удалились в назначенные для того места, где мессир де Ваниль станет снабжать их всем необходимым для существования.

Одновременно я отдал в распоряжение мессира Планка два батальона, с тем чтобы оный наведался в 10–12 приходов, расположенных окрест подвергнутого разрушению кантона, от Сент- Ипполита до границ Руэрга, и изгнал оттуда несколько шаек презренных еретиков, заключил под стражу наиболее подозрительных жителей обоего пола, а равно принял некоторые другие меры, могущие возыметь нужное действие

Таковое же поручение возложил я и на мессира де Мену, пославши его с полком в Ганж, дабы он поддерживал порядок в пяти соседних приходах, изловив в них допрежде злостных смутьянов, подстрекающих население к мятежу; командиру 2-го батальона из Эно, что стоит в Вигане, я вменил блюсти таковые же меры предосторожности в пределах 7–8 приходов того кантона, что отделяет католические владения с Лангедоком от Руэрга.

Коль скоро прибудут швейцарские и прочие батальоны, ожидаемые мною, я найду им надлежащее применение. Вот и все, что в моей власти предпринять, покуда меня удерживают здесь возложенные па меня обязанности, освобождения от коих дожидаюсь с великим нетерпением, уповая принести гораздо более пользы на ином поприще. За сим свидетельствую Вам, милостивый государь, свое нижайшее почтение.

Покорнейший Ваш слуга

маршал де Монревелъ».

(Военный архив, т. 1700, 9).

114

…сжигать людей живьем — это слишком высокая цена за наши предположения. — Эти слова принадлежат Монтеню, бывшему одно время мэром Бордо. Его «Опыты», которые вышли в свет в 1580 году, впоследствии неоднократно переиздавались (в 1582, 1587, 1588, 1595, 1017, 1635 годах и т. д.).

115

См. «Мемуары» Виллара.

116

См. «Мемуары» Бонбону (изданы Ж. Вьелем, 188Згод).

117

…бежал в Швейцарию. — Кавалье перебрался в Швейцарию, завербовался там в английские войска и храбро сражался в Испании, где получил 12 ранений в битве при Альмансе; затем он поселился в Роттердаме, попал там в долговую тюрьму, сватался к красавице Помпетт дю Нуайе (которая находила средство отвлечься от матримониальных огорчений главным образом в объятьях юного Вольтера), вернулся в Англию, где и доживал свой век в чине бригадного генерала и губернатора острова Джерсей в обществе 14 слуг, по-прежнему опутанный долгами и снедаемый тоской по родной Долине, по Гардонам, по Малому Ханаану, вспоминая то далекое Рождество, когда «божьи безумцы», собравшись на каменистом плоскогорье, смиренно избрали его своим предводителем, а было ему в ту пору 20 лет, и он работал подручным у пекаря…

118

Все цитаты, приведенные на стр. 293–294, взяты из материалов, собранных Антуаном Куром (ор. cit.).

119

…чуть было не линчевали. — «Проходя по улицам, мы непрестанно подвергали жизнь свою опасности…» — пишет Марион (Пий), который на себе испытал, что такое английский позорный столб (два дня он простоял па помосте, прикованный к позорному столбу, в железном ошейнике и с клеймом на лбу).

120

…освободили только в 1775 году… — Два последних еретика, приговоренные к каторжным работам, — Антуан Риаль и Поль Ашар, сапожник, — были отпущены в этом году на свободу.

Протестанты получают право вступать в брак: за 13 месяцев в Ниме было официально зарегистрировано 4127 браков, причем некоторые из них заключались еще в Пустыне, 40 лет назад.