Божья коровка

Глава 6

К закрытию магазина Клава взопрела — покупатели шли и шли. Свинина, порубленная Карповичем, выглядела привлекательно. К прилавку стояла очередь, в которой волновались и ругались женщины — каждой хотелось взять кусочек помясистей. На слишком привередливых, требующих показать то один, то другой кусок, покрикивали стоявшие позади. Те, в свою очередь, огрызались, нередко устраивая перебранки. Клава работала как заведенная: показать, завернуть, взвесить, назвать и написать на бумаге цену, отложить в сторону. Покупательницы с выбитыми чеками подходили без очереди. Следовало взять чек, найти их покупку в куче остальных, сверить сумму и отдать. Дурдом. Наконец, мясо кончилось и очередь рассосалась, Клава вздохнула с облегчением. Прислонившись к стене, вытерла пот со лба. Пропотевшее белье неприятно облипало тело. Ополоснуться бы сейчас, только где? В общежитии, где она проживала, душа не было, как и горячей воды. Мыться ходили в баню.[49]

«А у пацана ванная с горячей водой, — вдруг всплыла мысль. — Забежать что ли? Он же приглашал…» Клава тряхнула головой, прогоняя постыдную мысль, но та не подчинилась, рисуя картины одна соблазнительней другой. Вот она встала под разбрызгивателем душа, сверху льется горячая вода, смывая пот с усталого тела, ей становится приятно и легко. В стороне стоит Борис и смотрит на нее вожделенным взглядом. А потом делает шаг вперед и обнимает.

От такой картины Клаве стало жарко и зачесалось в паху. Она испуганно оглянулась по сторонам: не заметил ли кто? Но в ее сторону не смотрели: покупатели суетились у прилавков, торопясь купить продукты до закрытия магазина. Продавцы взвешивали товар, кассиры крутили ручки своих касс. Клава подумала и пошла в подсобку, где нашла заведующую отделом.

— Капитолина Ивановна, — обратилась к ней. — Все мясо продала, можно я уйду чуток пораньше? Делать больше нечего.

— Хорошо, — кивнула та, бросив взгляд на часики на пухлом запястье. — Полчаса роли не играют.

В комнате для продавцов Клава сняла белый халат с бурыми пятнами — дома постирает, и сунула его в сумку. Накинула легкий плащ и вышла со служебного хода. Ей никто не встретился по пути и во дворе. На мгновение Клава колебалась — топать к остановке или принять предложение Бориса. Ноги сами понесли ее к подъезду. «Ладно, — рассуждала Клава. — Попрошу помыться — в этом нет плохого. Вместе ведь работаем. Если вдруг откажет, то поеду в общежитие». Она поднялась на второй этаж и у нужной квартиры (ее номер знал весь гастроном) нажала кнопку звонка. В отдалении послышались шаги, дверь распахнулась, и перед ней предстал Борис в синем тренировочном трико.

— Привет, — улыбнулся он. — Молодец, что пришла. Заходи!

Он посторонился, пропуская ее в тесную прихожую.

— Слушай, Боря, — выдавила Клава, оказавшись внутри. — У тебя горячая вода есть? Мне б помыться. Вся взопрела, пока мясо продавала.

— Нет проблем, — распахнул он перед нею двери в ванную. — Я сейчас.

Он ушел и вернулся с полотенцем и цветастым халатом в руках.

— Вот, возьми, — протянул их гостье. — Халат мамин. Чистый, я его постирал. Как помоешься, надевай его, пусть белье просохнет, и иди на кухню. Как раз щи поспели, я тебя накормлю, да и сам поем.

И он ей подмигнул.

«Не нужны мне твои щи, у самой найдется, что поесть», — захотела сказать Клава, но вовремя спохватилась. Вдруг обидится и прогонит, а ее тело, словно уловив момент, засвербело от засохшего пота. Кивнув, она взяла халат и шмыгнула в ванную. Не прошло минуты, как она стояла под горячими струями душа вся в истоме от нахлынувшего наслаждения. Вот живут же люди! Есть и ванна, и горячий душ, ну, ей же даже в бане мыть себя приходится из шайки. Душ там, впрочем, тоже есть, но к нему всегда большая очередь. На углу чугунной ванны обнаружился брусочек мыла. Цвет и запах говорили, что это «Земляничное». На веревке под потолком нашлась мочалка. Клава намылила ее и растерла тело. Раз такое с ней случилось, грех возможностью не воспользоваться. Вот помоется — и неделю можно в баню не ходить[50]. Хорошо б еще и в ванне поплескаться, но такое показалось ей нахальством. Без того чужим воспользовалась.

Выбравшись из ванны, Клава растерлась полотенцем и задумалась. А теперь-то что? Одеться и уйти? Пропотевшее белье осталось влажным, надевать его на чистое тело не хотелось. И под ложечкою засосало после водных процедур. «Ладно, попробую его щи, — решила Клава. — Сам ведь предложил».

Накинув халат на голое тело, она прошлепала в кухню, где примостилась на табурете. Ожидавший ее Борис зачерпнул половником из стоявшей на плите кастрюли и наполнил аппетитно пахнущим варевом эмалированную миску. Достал из холодильника банку со сметаной, зачерпнул ее ложкой с верхом и добавил в щи.

— Ешь! — поставил перед ней.

Клава размешала в щах сметану, зачерпнула и попробовала. Вкусно, даже очень. Щи или «капусту», как звали это блюдо в ее родной деревне, она и сама готовила неплохо. У Бориса получилось лучше. Квашенная (а где возьмешь в такое время свежую?) капуста мелко пошинкована и не свисает с ложки словно сено с вил. Картошка нарезана кубиками, мясо — мелкими кусочками. Есть удобно.

— Выпить хочешь? — предложил Борис. Он сидел напротив и тоже ел. — У меня есть водка — дали за отсутствие стеклобоя.

— Наливай! — махнула рукой Клава.

Он поставил перед ней стакан и плеснул в него из бутылки, извлеченной из буфета. Непочатой, к слову.

— А себе? — спросила Клава.

— Мне нельзя, — покачал он головой и сделал строгий вид. — Я несовершеннолетний.

Клава засмеялась. В деревне, где она росла, парни приобщались к спиртному лет с четырнадцати. Пили самогонку. Водка дорогая, ее покупали по великим праздникам. На свадьбах ставили на столы лишь в первый день, но такое было по-богатому. Обычно, обходились той же самогонкой.

Она выпила обжегшую горло жидкость и заела ее щами. Не успела оглянуться, как и миска опустела.

— Добавки? — предложил Борис.

— Нет, — отказалась Клава. — Наелась.

— Ну, как знаешь, — он пожал плечами, встал и отнес пустые миски в мойку. Клава осталась сидеть. Леность овладела ей. Чистая и сытая, она не хотела шевелиться. Боря копошился позади, чем он занимается, она не видела. Внезапно сильные руки обняли ее со спины и прижали к упругому и горячему телу. Клава ойкнула и дернулась, но ее не отпустили. Две ладони проскользнули в вырез халата и принялись ласкать ее груди. «Что ты делаешь?!» — хотела возмутиться Клава, но вместо этих слов тихонько простонала. Ей стало приятно. Рука Бориса вдруг скользнула ниже, и Клава ощутила его пальцы под лобком. Они там затеяли игру, лаская ее нежно и умело. Волна блаженства охватила продавщицу.

— Не останавливайся, — попросила она вдруг охрипшим голосом. — Пожалуйста!

Он послушал и продолжил. Волна наслаждения прокатилась по телу Клавы. Прежде она такого не испытывала. Муж брал ее без особой ласки, как, впрочем, и другие мужики. Порой она успевала завершить, но удавалось это не всегда. Мужу было наплевать — ему бы только кончить побыстрей, а Клава лишь вздыхала. И вот сейчас…

Ее накрыла буря страсти. Не сдержавшись, Клава закричала и испуганно прикрыла рот ладошкой. Вдруг соседей разбудит: люди спать ложатся рано. Обмякнув, она прислонилась спиною к телу Бори.

— Привстань, — попросил он.

Клава подчинилась. Он задрал ей халат до плеч, сел на табурет и усадил ее себе на колени. Но не просто так: Клава ощутила внутри себя его горячее и твердое тело. В недоумении она застыла: разве можно сидя?

— Шевелись! — сказали за спиной. — Вот так.

Приподняв ее за бедра, Боря показал, что нужно делать. Клава подчинилась. Ерзая взад-вперед и вращая нижней частью тела, она старалась сделать ему приятно. То, что это удалось, свидетельствовали его стоны. Клаве тоже было хорошо, тем более что он не прекратил ласкать ее своими пальцами. Вновь накатила волна блаженства, Клава вскрикнула и обмякла. Он схватил ее за бедра и ускорился.

— Не сдерживайся, — прошептала Клава. — Кончай туда. Не забеременею.

Он так и поступил. Когда все закончилось, он осторожно снял ее с себя, встал и сдернул с гвоздика чистое полотенце. Подтерся сам и протянул его Клаве. А затем натянул штаны трико, спущенные до колен. «А ведь он все заранее приготовил, — догадалась продавщица, — пока я в ванной мылась. Полотенчико принес, а потом и водочки налил. И штаны с себя стянул, пока я сидела. Ну, пацан!» Завершив, процедуру, она погрозила Боре кулаком.

— Что не так? — удивился он.

— Хитрый ты! — сказала Клава, отдавая полотенце. — И ведь кто-то научил. Водка в роте — пи@да в работе.

— Тебе разве не понравилось? — улыбнулся ей Борис.

— Очень, — согласилась Клава. — Но от несовершеннолетнего не ожидала.

— Там уже вполне совершеннолетний, — указал он на свою промежность. — Кстати, почему ты не боишься забеременеть? У тебя спираль стоит?

— Это какая там спираль?[51] — удивилась Клава. — У нас с мужем не было детей, пять лет жили вместе. Потому и развелись, ну, вернее, это он со мной.

Тут она вздохнула. То, что причиной бесплодности стал подпольный (чтоб никто не знал) аборт, сделанный в шестнадцать лет, говорить она не стала. Даже муж не знал, хотя догадывался — брал ее не девкой. Потому развелся с ней без сожаления.

— Извини, не знал, — повинился ей пацан. — Я хочу спросить. Ты к себе поедешь или будешь ночевать?

— Буду, — согласилась Клава. — Только попросить хочу. Можно я немного постираюсь, чтобы высохло к утру?

— Сколько хочешь, — улыбнулся он. — Мне воды не жалко, как и мыла.

Клава удалилась в ванную, где, используя таз и доску, простирала нижнее белье, чулки и комбинашку. Отжав, развесила их над ванной. Халат рабочий решила замочить в тазу — пятна от мясной сукровицы просто так не отстираются. Утром встанет и закончит. Отвезет его домой сырым, там просушит и погладит. На работе нужно выглядеть опрятной — в гастрономе с этим строго, Алексеевна нерях не терпит. Завершив процесс, Клава отправилась к Борису. Тот нашелся в комнате: лежал на разложенном и застеленном диване и читал какую-то книжку. Клава подошла поближе и взглянула на обложку: «Физика, 9 класс».

— Это для чего? — спросила удивленно.

— Экзамены сдаю в вечерней школе, — объяснил Борис, бросив книгу на пол. — Ты постиралась?

— Да, — сказала Клава. — Чем займемся?

— Я обещал тебе что-то показать, — усмехнулся он и откинул одеяло. — Вот, пожалуйста, смотри.

Клава наклонилась над его промежностью. Ничего себе так выросло у пацана! Она взяла член рукой. Он откликнулся на ласку, разом встав и затвердев.

— Сядь сверху, — прошептал Борис. — Лицом ко мне.

Скажи он это до случая на кухне, Клава б удивилась. Совокупляться так с мужчиной ей до сих пор не приходилось. Но это было раньше. Она послушно села на него верхом, сама же вставив куда нужно. Затем задвигалась вперед-назад. Он потянулся к ней и стал ласкать ее соски, а после — бедра. Клава застонала и задвигалась быстрее. Так продолжалось очень долго, как показалось продавщице. Ее накрыло наслаждение, затем пришла разрядка. Негромко вскрикнув, она обмякла.

— Уже? — спросил Борис.

— Прости, — сказала Клава. Муж очень не любил, когда она кончала раньше.

— Не страшно, — он махнул рукой. — Слезай и ляг на бок — ко мне спиной.

Клава подчинилась. Секунды не прошло, как он продолжил. На этот раз он брал ее неспешно, нежно. Ласкал руками — там, куда мог дотянуться. И Клаву вновь пробило. Но в этот раз у них случилось разом: он тоже простонал и замер.

— Не вынимай его, — сказала Клава. — Пусть там и остается. Так будем спать.

— Я лучше почитаю, — ответил ей Борис. — Сна ни в одном глазу. Тебе уже достаточно? Тогда иди за ширму в спаленку, там есть кровать. С тобою вместе я не удержусь и вновь продолжу.

— Нет, я останусь, — поспешила Клава. Она подумала, что он иссяк, как то бывало с мужем. С ним только раз, да и то не каждый день. А чтобы два, так не дождешься. Она повернулась к Боре и обняла его за шею. Стала целовать его глаза, щеки, губы. Потом начала тискать.

— Э-э, ты чего? — он удивился.

— Давно хотела тебя пожмякать, — сообщила Клава и хихикнула. — Такой хорошенький пацан, ну, прямо куколка.

— Нашла мне куклу! — хмыкнул он. — Но тискай, если хочешь. А я — тебя. Мне тоже нравится.

Они всем этим занялись, и скоро эти потискушки перешли в другую плоскость. Потом еще… Уснула Клава, не заметив, как. Пробудил ее звонок будильника.

— Мне надо работу, — сообщил Борис и обнял ее сзади. — Давай еще разок…

Встав, наконец, он сбегал в ванную и подошел к дивану.

— Ты будешь спать или встаешь? — спросил.

— Посплю еще, — сказала Клава. — У меня сегодня выходной.

— Сама позавтракаешь, как встанешь, — сообщил Борис. — Продукты в холодильнике, а хлеб в буфете. Ключ от квартиры висит на гвоздике на косяке. Закроешь — принесешь мне в магазин.

Он ушел на кухню. Некоторое время Клава слышала, как он там возится, а после провалилась в сон. Вновь глаза открыла где-то через час. С минуту полежала, вспоминая все, что произошло между ней и Борей. На душе у нее было светло и радостно.

— Выпей, Клава, это кава[52], я и выпила, раззява. Просыпаюсь в семь часов, нет резинки от трусов…[53] — продекламировала Клава и рассмеялась. Потянувшись, она встала и отправилась в санузел. Там наполнила ванну водой, залезла и вволю наплескалась. Красота! Вылезла, вытерлась и, накинув халат, отправилась на кухню. Поставила чайник на плиту и произвела ревизию содержимого холодильника. Не богато тут у Бори. Небольшой кусок масла на оберточной бумаге, плавленый сырок «Дружба». Кастрюля с остатками щей. Банки с квашенной капустой и солеными огурцами. Судя по их виду, куплены в овощном магазине. Колбасы нет, твердого сыра — тоже. Ну, это поправимо. Борю надо хорошо кормить, иначе другой такой ночи от него не дождешься.

Клава намазала маслом ломоть батона и съела его с чаем. Ей достаточно, в общежитии поест. Помыв посуду, она оставила ее на столе и отправилась в ванную. Там выстирала замоченный халат, отжала и сложила в сумку. Надела на себя высохшее белье, натянула чулки и блузку с юбкой. Накинула плащ и, закрыв квартиру, отправилась в магазин. Первой, кого она увидела, зайдя в торговый зал, была Аня. Она стояла за прилавком кондитерского отдела и скучала: покупателей сладкого в это время немного. С Аней они жили в одной комнате общежития — специально съехались, уговорив своих прежних соседок на обмен. Обе разведенки, только Аня на год моложе. Если Клаву бросил муж, то подруга от своего ушла — пил и дрался. С Аней они дружили. Вместе ходили в кино, раз в месяц, скинувшись по пятерке[54], посещали ресторан, чтобы культурно отдохнуть и, если выйдет, подцепить кавалера. С кавалерами было напряженно: если и цеплялись, то сплошная пьянь. Аня таких на дух не выносила, да и Клаве не нравились алкоголики. Нет бы кто приличный…

— Где ты была? — спросила Аня, когда Клава подошла. — В общежитие не пришла. Я переживала, собиралась в милицию звонить.

— Ну, и зря, — улыбнулась Клава. — У любовника ночевала. Ты прости, что не предупредила, неожиданно все случилось.

— Кто он? — вытянула шею Аня.

Клава замялась. Рассказать ей правду неудобно — ведь связалась с пацаном. Аня никому, конечно, не расскажет, но придется объяснять… Дальше все случилось мимо ее воли. Из подсобки вынырнул Борис и поставил перед Аней две картонные коробки.

— Принимай печенье, — сообщил продавщице и, заметив Клаву, обратился к ней: — Приветик! Ключик принесла?

— На, держи! — Клава протянула ему ключ.

— Что ж, до скорых встреч!

Он послал ей воздушный поцелуй и, забрав ключ, убежал в подсобку.

— С ним? — Анины глаза поползли на лоб. — Ты с ума сошла, подруга! Он же малолетка.

— Ничего не малолетка! — раздраженно возразила Клава. — Первого июля будет восемнадцать. Я его не соблазняла, сам зазвал. Ну, и чтоб ты знала… — не сдержавшись, вывалила Ане: — Хрен у этой малолетки до колена. И работает он им так, что я пищала. Кончила двенадцать раз.

— Брешешь! — Аня покачала головой.

— Ладно, восемь, — сообщила Клава. — Но вот это точно, я считала. Как он меня только не пердолил![55] Лежа, сидя, раком, боком. Так меня еще никто не драл, подруга. И ведь где-то научился, прыщик мелкий.

— Ни фига себе! — сказала Аня.

— А еще он нежный и заботливый, — сообщила Клава. — Напоил меня и накормил, перед этим в ванную отвел. Полотенце дал, халатик. Я намылась, наплескалась от души. Постиралась заодно — он ни слова не сказал. Хорошо, когда у парня есть квартира.

— Это да, — кивнула Аня.

— Ладно, мне пора, — сказала Клава, повернулась и ушла. Анна проводила ее взглядом. Если б Клава оглянулась, этот взгляд ее б насторожил. Но она не оглянулась…

С каждым днем, прожитом в новом теле, Николай все больше отдалялся от того, погибшего в Попасной, капитана. Он уже не оборачивался, когда слышал возглас: «Коля!», потому что звали не его. Постепенно, но ушли из снов жена и дочка, их он вспоминал все реже. Прошлое отплыло, как корабль, затерявшись в дымке. Николай-Борис жил новыми заботами, и одной из них стала жажда секса. Прежний Лосев позабыл о ней давно, но не в том смысле, что уж более не мог. Раз в неделю или две уделял внимание жене, но вот так мечтать о женщине с рассвета до заката… Ну, так возраст у него какой?

Это досаждало. Разумеется, он знал, как сбросить напряжение, но такой процесс его не привлекал. Пацану, не знавшему женщин, это еще кое-как, но женатому мужчине не кошерно. И неважно, что женат он был в прошлой жизни — мозг детали не забыл. С сексом в этом времени оказалось все непросто. Основным препятствием стал возраст Бори. Для познавших плотскую любовь фемин интереса он не представлял в силу малолетства. Связь с таким воспринималась как разврат, женщина могла попасть под осуждение. Девушки таким, как он, тупо не давали, требуя серьезных отношений. Николай узнал об этом, ненароком подслушав разговоры юных продавщиц. Они все мечтали о мужьях, говоря о том, что парни хитрые, и давать им нужно только после ЗАГСа. А иначе бросят и забудут…

Случай с Клавой все резко поменял. У него теперь была любовница и, похоже, постоянная. Ей ведь так понравилось… Николай-Борис пребывал в отличном настроении. Этой ночью отдохнет, а назавтра снова примет Клаву. Он не знал, что планы поломает зависть и коварство. В обеденный перерыв к нему подошла Аня из кондитерского.

— У меня к тебе есть разговор, — сообщила шепотом. — Отойдем в сторонку.

Он пожал плечами и пошел за ней. Они выбрались во двор.

— Клава все мне рассказала, — сообщила Аня. — Говорит, что кончила с тобою восемь раз.

— Кхах! — закашлялся Борис.

— Не волнуйся, мы подруги и секретов друг от друга не имеем, — успокоила его Анюта. — Я болтать не собираюсь. Если ты, конечно, и меня удовлетворишь.

— Не смогу, — закрутил он головой. — С Клавой силы все потратил.

— Ну, хотя бы пару раз, — предложила Аня. — Только чтоб сегодня.

— Неужели так приперло? — изумился Боря.

— Знал бы ты… — вздохнула Аня. — У меня мужчины скоро год как нету. А на Клавку посмотрела — вся сияет, словно блин на масле. Чем я хуже?

— Приходи тогда ко мне после работы, — предложил Борис. — Накормлю, помою в ванной, приласкаю. Только никому не говори.

— Чтобы меня блядью обозвали? — возмутилась продавщица. — Мне такая слава не нужна. Все, до вечера.

Они расстались, и Борис отправился в мясной отдел прикупить кусок говядинки. Сварит Ане и себе рассольник. Щей осталось мало, на двоих не хватит. По пути он думал о второй, возникшей вдруг любовнице. Это, блин, авангардизм какой-то получается. Пару дней назад мечтал одну иметь, а тут две нарисовались. Если кто узнает, шума будет много, и Бориса заклеймят развратником. Нравы здесь суровые, хотя секс, конечно, есть. Только вслух о нем не говорят. Аня, к слову, ничего. Чуть повыше Клавы и стройней. Не красавица, но милая. Грудь поменьше, как и попа, но они присутствуют. Карие глаза и носик в конопушках…

Аня прибыла как по расписанию. Дальше повторилось то, что было с Клавой, но без длительных заходов — продавщица знала, для чего пришла. Начали в постели. Незнакомые ей позы гостья приняла с восторгом — любопытной оказалась. А Борису было интересно и приятно. Натешившись, они уснули и встали по звонку.

— Мне нужно в общежитие, — сказала Аня. — Дел накопилось…

Из квартиры они вышли порознь: сначала выскользнула Анна, затем Борис. Не нужно, чтоб соседи срисовали парочку. Начнутся сплетни… Борис отправился в подсобку гастронома, а Анна, обогнув дом, зашла в открывшийся магазин. В торговом зале направилась к прилавку Клавы.

— Привет, подруга! — поздоровалась небрежно.

— Ты где была? — спросила Клава. — Домой не приходила. Я волновалась.

— Ночевала у Бориса, — ответила ей Анна. — Ты была права: хрен у него что надо и работает, как паровоз. Столько раз кончала… — она зевнула, потянувшись.

— Ты!.. — лицо у Клавы налилось багровым. — Как ты смела! Это мой мужчина!

— А на нем такого не написано, — улыбнулась Анна. — Ладно, я домой. Посплю немного, ночью глаз сомкнуть не дал.

Повернувшись, она направилась к двери, не слыша, что шипит ей вслед подруга. При этом улыбалась… Клава, выйдя из-за прилавка, отправилась искать Бориса. Обнаружила его в подсобке.

— На пару слов, — сказала и пошла к служебному выходу. Он молча двинулся за ней.

— Мне Анька наплела, что ночевала у тебя, — продолжила, когда они оказались во дворе. — Соврала, или это правда?

— Не врет, — ответил он. — Ночевала.

— Да как ты мог!.. — Клава задохнулась. — Сказал ведь, что в меня влюбленный.

— А ты зачем ей хвасталась? — он только хмыкнул. — Про восемь палок? Она мне заявила, что расскажет всем, если откажу.

— Вот сучка! — не сдержалась Клава. — Ты тоже виноват: не нужно было забирать свой ключ при ней.

— Ключ ничего не значит, — покачал он головой. — Я мог дать его и просто так. Ну, скажем, душ принять иль постираться. Но ты похвасталась подруге, и Аня зацепилась. Ей тоже захотелось. Сказала, что давно с мужчиной не была. Эх, Клава, Клава! Такое разболтать…

— И что теперь? — спросила продавщица. Ей стало стыдно.

— Не знаю, — Борис пожал плечами. — Поговори об этом с Анной. Вы все ж подруги. Разберитесь. Ко мне не приходите до конца недели. Мне нужно к экзаменам готовиться.

Он повернулся и ушел. Клава проводила его взглядом. Внезапно вспомнились его горячее тело и ласковые руки.

«Не отдам! — решила продавщица. — Он мой. А Аньке рожу расцарапаю!» Она вернулась за прилавок. Из холодильника грузчики притащили нарубленное вчера мясо, и Клава отвлеклась от мыслей о Борисе. В обед они вернулись, а после вновь исчезли. Закончив смену, Клава побрела к трамвайной остановке. Ей было горько. Этот вечер с ночью она планировала провести иначе, и вот теперь поедет в общежитие, где ждет неприятный разговор с подругой…

С тяжелым настроением Клава подошла к бараку, служившим общежитием для продавцов, по деревянной лестнице поднялась на второй этаж. Вздохнув, открыла дверь в их комнату и замерла, войдя.

Подруга сидела за столом, уставленном тарелками. Нарезанное сало, колбаса, соленые огурчики с капустой. В центре на подставке возвышалась накрытая полотенцем кастрюля.

— Привет! — Аня улыбнулась ей. — Проголодалась? Мой руки и садись, картошка еще теплая.

Мгновение Клава колебалась. Затем, решившись, ополоснула руки под рукомойником и прошла к столу. Села.

— Выпьем? — Аня извлекла из тумбочки чекушку водки.

— В честь чего? — насторожилась Клава.

— За мир, за дружбу, за улыбки милых, за сердечность встреч[56], — пропела Аня. — Или ты против?

— Наливай! — махнула рукой Клава.

Спустя полчаса сытые и слегка осоловевшие подруги беседовали за столом, обсуждая ситуацию, в которую неожиданно угодили. И договорились…

— Садись! — предложила Валентина грузчику, указав на свободный стул. Борис подчинился.

— Вот что, Боря, — начала директор, несколько смущаясь. — До меня дошли тут слухи… Очень странные, признаться. Дескать, Корбут и Сенькова у тебя ночуют регулярно. Это правда иль поклеп?

— Правда, Валентина Алексеевна, — подтвердил Борис.

— Как ты это объяснишь?

— Они взяли шефство надо мной.

— Шефство? — изумилась Валентина. — Как такое понимать?

— Да все просто, — он пожал плечами. — Я, как всем известно, сирота, некому за мною присмотреть. Вот они и пожалели. Убирают у меня, готовят и стирают.

— Гм! — сказала Валентина. — А ночуют-то зачем?

— В общежитии у них нет душа, мыться нужно в бане. Чтобы постираться, греют воду на плите. У меня ж в квартире ванная, и они ей пользуются — моются, стирают. Если после смены, то ночуют, чтоб не ехать поздно в общежитие. Говорят, что затемно им страшно — хулиганы пристают. А в моей полуторке есть спальня с койкой, мама там когда-то ночевала, — он вздохнул. — Сам я на диване сплю.

— Хитрожопые какие! — возмутилась Валентина. — Шефство они взяли! Жить хотят с удобствами, дурачка себе нашли.

— Мне не жалко, — сообщил Борис. — Да и как-то веселее. Есть хоть с кем поговорить. Одному в квартире плохо.

— Ладно, — чуть смутившись, сказала Валентина. — А не то подумала… Был бы ты с одной, ни за что бы не поверила в такое шефство. Посчитала бы: любовницу завел. Но с двоими сразу невозможно: женщина такое не потерпит.

В васильковых глазах грузчика мелькнули огоньки, только Валентина их не разглядела.

— В этом случае в комсомол ты бы не вступил: я б не дала рекомендацию. Да еще б и комитету сообщила. Морально не устойчивым распутникам в ВЛКСМ не место. А твою любовницу прогнала бы из гастронома — мне такие не нужны. Связь с несовершеннолетним… — сморщилась она.

— Через три недели восемнадцать стукнет, — сообщил Борис.

— Все равно, — ответила директор. — Им-то сколько? Клавке скоро тридцать. Ладно, Боря, шефствуют — пускай. Мне не нравится, но раз ты не возражаешь… Что с экзаменами?

— Большинство предметов сдал, и сейчас готовлюсь к выпускным. Вам спасибо, что похлопотали. Вы мне словно старшая сестра. Столько сделали для сироты!

— Ничего особенного, — польщенно улыбнулась Валентина. — А кому мне помогать? В гастрономе все тобой довольны, в комитете комсомола торга очень хвалят. Стенгазету им нарисовал на загляденье. Ладно, Боря, я узнала то, что нужно. Скоро мясо привезут, был звонок из комбината. Это сверх положенной поставки. Михаил в подсобке?

— Да ушел домой, — ответил грузчик. — Я за ним схожу. Тут недалеко.

— Сделай!..

Когда он ушел, Валентина некоторое время размышляла. Ситуация, конечно, непростая. Девки взяли парня в оборот, охмурили сироту. Но, с другой стороны, он не возражает. Одному в квартире вправду скучно. Главное, чтоб не перешло с кем-нибудь из них в разврат.

«Нет, — решила Валентина, — чтобы Клавка уступила Аньке, ну, а та — наоборот? Ведь вторая сразу станет лишней, ну, а им понравились удобства. Да они б разодрались! Ведь оторвы обе еще те. Раз такого нету, Боря не соврал».

Валентина была женщиной порядочной, да еще партийной, потому и заблуждалась. Что такое «шведская семья» она не знала. А узнав бы возмутилась: чтоб такое в СССР? Никогда и ни за что!