Боги, пиво и дурак. Том 7

Глава 11 Кони, люди и барон

Набрав в легкие побольше воздуха, я сложил руки рупором и громко крикнул:

— Эй ты, красивая!!!

И все кентаврихи, как одна, вдруг умолкли и обернулись.

Как говорится, сколько бы у женщины ни было ног, она всегда остается женщиной. Это я еще на Арахне в свое время проверил.

И когда они все озадаченно уставились на меня, я улыбнулся как можно очаровательней и спросил:

— А что происходит-то?

— Неужели мой всадничек пожаловал? — услышал я смутно знакомый голос, и в следующее мгновение увидел отделившуюся от табуна кобылицу. То есть девицу. Ту самую брюнетку, с которой мы так огненно проскакали заезд на выживание.

— Рад видеть, — сказал я. — Так что у вас здесь?

— Это ты!!! — раздался вдруг тоненький возглас, и другая хорошенькая девчонка на стройных копытах вдруг бросилась ко мне и крепко обняла.

Я не сразу вспомнил, что это — одна из тех отставших бедняжек, которых мы с Киром спасли. До тех пор, пока она не прошептала:

— Спасибо-спасибо-спасибо! Ты такое сделал, такое!..

Тут следом за ней подтянулись еще две красотки, и пока они нашептывали мне слова благодарности, Бобер проворчал:

— Вот как ему это удается? А? Так поглядишь — ну дурень жеж без царя в голове, а девчонки вечно на нем гирляндами висят. Даже вон лошади уже обнимать начали! А меня почему-то — никто!..

— Это все, потому что ты — Бобер, — глубокомысленно заявил Берн. — Вот был бы, скажем, капибарой — тогда другое дело.

— Поверьте, девочкам все равно, бобер или капибара, — своим томным контральто проговорила Кас с возвышенно-строгим выражением лица. — Куда важней размер некоторых нюансов…

Бобер вспыхнул.

— А с чего это ты взяла, что у меня нюанс маленький, а? Может, он меня по коленке бьет и в седле перевешивает⁈

Кассандра с укоряющим снисхождением взглянула на него.

— Вообще-то я про сердце говорила. Оно у Дани большое и горячее.

Все заржали. Я — тоже.

Хорошо, что они здесь. Вместе, как раньше.

Бобер покраснел. А Рыжий подбадривающе хлопнул приятеля по плечу и с хохотом добавил:

— А тебе, брат, с твоим избитым коленом срочно нужно или поджопник, или к бобрихе. Штоб укоротила избыточность нюанса. А то так и будут все девки в стороны разбегаться!

Новый взрыв хохота прозвучал так заразительно, что даже бледно-печальный Альба на мгновение улыбнулся уголком рта.

Просмеявшись, я мягко отстранил девочек.

— Так что сейчас в Шутихе?.. — спросил я.

Тут все барышни заговорили разом, пытаясь звучать громче своих подруг.

Минут пять собирая информацию в этом разрозненном потоке сведений и эмоций, я понял, что в загон вот уже сутки никто из обслуживающего персонала не заходил. Ни пищи, ни воды у кентавров не осталось, так что они все очень голодны и хотят пить.

— Мы зовем на помощь с самого утра, а нам будто в издевку какой-то идиот закинул охапку сена через забор! — возмущенно воскликнула рыжеволосая красавица, указав пальцем на небольшую кучку сушеной травы. — Совсем дурак!

— Ну, вообще-то он из лучших побуждений, — отозвался Шрам.

— А я не понял, — абсолютно на серьезных щах с недоумением проговорил Берн. — Что, слишком мало, что ли? Или в смысле из-за того, что в грязь?..

Майка громко залилась звонким, неудержимым хохотом.

А вот Берну было не до смеха.

На него с таким презрением уставились два десятка разъяренных женщин на четырех ногах, что мне его даже жалко стало.

— Сейчас мы узнаем, как ты сам его предпочитаешь, побольше или почище, — злобно прошипела на него моя бывшая напарница по гонкам. — А ну, девочки, давайте-ка угостим нежданного гостя!

Они толпой подхватили Берна за руки, за ноги, за одежду и поволокли к сену.

— А-аааа! — завопил тот, вырываясь. — Вы че взбеленились-то? Больно же! Щас как подпалю… начал он было угрожать, но вдруг непроизвольно задергался и неестественно, истерично захохотал: — Ахххахаха, щекотно!! Прекратиахххахах!..

— Эй, вы чего там задумали⁈ — возмутился Азра, пытаясь протолкнуться к Берну и прийти на выручку. Но тому уже запихивали в хохочущий рот сено.

— Да не дергайся ты, — насмешливо покосилась на магистра моя старая знакомая. — Они хоть и не травоядные, как предположил твой неосторожный друг, но к охоте не приспособлены.

Тут Берна и правда отпустили, со всех сторон накидывая ему предъявы, что, мол, они ему не коровы какие-то и вообще не жвачные животные, а кентавры, едрить! Высшая ступень копытных созданий!

— Тоже мне, ступень! — отплевывался тот. — Не баба, не лошадь. Ни поле не вспахать, ни…

Тут обступившие его четвероногие девицы та-аак на него уставились, будто и правда всерьез задумались, а не стать ли им на минуточку хищными.

Берн заткнулся, а я по-быстрому постарался переключить их внимание на более насущные вопросы.

— Бездушные, все-таки, твари ваши хозяева, — заявил я. И, приблизившись к запертым воротам загона и вынес их пинком, убрав заградительное начертание. Холодный воздух устремился в лицо, будто я окно открыл в запертую комнату.

По табуну пронесся восторженный вздох.

И тут из-за кучи соломы поднялось перепачканное, темное и многолапое существо. И монотонным голосом пробубнило:

— Эль. Темный эль!

Моя Арахна!

А я и забыл про нее…

Коняшки взвизгнули и с перепугу так ломанулись из загона, что чуть меня не уронили.

Когда мы вслед за ними вышли на ипподром и осмотрелись, то поняли, что вокруг ни души.

— Надо выбираться отсюда, — сказал Азра. — Идите-ка с Берном за медведем, а мы пока попробуем главный вход открыть.

— А чего снова мы-то? — возмутился мой напарник. — Он тяжелый, как мешок камней!

Но магистр был непреклонен.

— Тогда придумайте, как сделать так, чтобы он сам шел за вами, — Или очнулся уже, наконец. Чем таким, интересно, его в тюрьме опоили?..

— Его не опоили, — сказал я. — Просто Та’ки разделил свою сущность и оставил в панде только звериную часть.

— Вот хитрая жопа! — буркнул Берн — и тут же получил от Азры увесистую затрещину.

— А ну-ка слова подбирай! Ты о боге-покровителе нашей школы говоришь, между прочим. И какой бы хитрой жопой он не был, относиться к нему следует с должным уважением. Ясно?

Нам было ясно.

Потом Азра с прищуром посмотрел на меня. Даже мысль закралась, не собирается ли он выписать и мне какую-нибудь оплеуху, но вместо этого магистр спросил:

— Так это он обновил твое прикрытие? То-то я смотрю — внутри тебя ничего не разглядеть. Тьма сплошная.

На это я предпочел ответить многозначительной улыбкой. Потому что если во мне и царила непроглядная мгла, то уж точно не из-за зачарования Та’ки, об обновлении которого я вообще напрочь забыл. И никто не напомнил — видимо, потому что для этого не было видимой необходимости.

То, что выросло внутри меня, вполне могло самостоятельно позаботиться о своей конфиденциальности.

Между тем наш многоуважаемый покровитель сладко спал. Мы безуспешно тормошили его минут пять, пока я не призвал несколько стеблей дурмана.

В итоге Та’ки очнулся, зато я чуть не отрубился, потому что столько манипуляций с энергиями за один день способны подкосить кого угодно.

— Больше я сегодня ничего не смогу призвать, — пробормотал я, наблюдая, как панда довольно пожирает один из моих бесценных стеблей.

— Тогда беги впереди и прячь оставшееся от его наглой морды, — предложил Берн. — Надеюсь, наш магистр не скажет, что это слишком неуважительно по отношению к нашему божеству?

И тут меня осенило!

Конечно, панда — не свинья, дурман — не морковка, да и мы не в майнкрафте, но…

— Точно! Надо сделать удочку!..

Я отыскал в загоне лопату, вытащил черенок, привязал к нему веревку — и готово! Оставалось только свободный конец обвязать вокруг наживки — в моем случае, стебля дурмана, припрятав оставшиеся два про запас. И ву-а-ля!

Усевшись на нашу божественную панду верхом с удочкой в руках, я выехал из загона, как царь! Та’ки тянулся к стеблю, висящему на веревке буквально в метре от его пасти — и шустро перебирал лапами.

Нас встретили бурными аплодисментами. И угрозами донести на меня Та’ки, как только к звериной сущности присоединится человекоподобная.

Только Берн шутливо бубнил, что мне теперь и мягко, и тепло, и ногами идти не надо.

Так мы дружным табуном наконец-то оказались на улице города.

Здесь мало что изменилось с момента нашего последнего посещения. По крайней мере, никаких следов пожара или серьезных разрушений видно не было, не считая смятых шатров уличных торговцев и тонкого слоя невесомого, рыхлого снега, сбившегося по обочинам дорог, как тополиный пух.

При виде нашей безумной команды редкие прохожие бросились врассыпную и каждый заперся в своем доме.

— Уходить отсюда надо, — сделал вывод я.

— Имеет смысл подождать, — возразил Альба. — В ближайшее время купол над столицей снимут, чтобы быстрее подтянуть остальные войска, и тогда все порталы снова заработают.

— И из них с криками «За короля Георга» повалят вооруженные парни с бешеными глазами? Не уверен, что стоит дожидаться этого момента.

— Нам бы куда-нибудь пойти, где еда есть, — подала голос одна из лошадок, все еще испуганно посматривая на нашу молчаливую паучиху. — Супчик поесть… Или булочки…

— Идите вы… куда хотите, — буркнул Азра, отмахнувшись от нее. — Хозяев у вас теперь нет, так что делайте, что знаете.

На этих словах все кентавры будто копытами к булыжникам примерзли. Они с таким испуганным видом уставились на Азру, будто он предложил одну из них на супчик пустить. Это надо было видеть!

— Что значит — у нас нет хозяев?.. — забормотали они, хлопая глазами. — Как так?..

— Да, девочки, — заявила погромче Майка. — И это означает, что теперь вы свобо…

— Мы бездомные!!! — в ужасе закричали кентавры.

Дальше были вопли отчаянья, горестные обнимашки, стоны и плач, будто это старое кино и только что Сталин умер.

Мы аж опешили от такой реакции. Шутка ли — толпа рыдающих девчонок!

— В смысле «бездомные»? — оторопело спросила Майка, с такой жалостью глядя на кентавров, будто в каждой лошадке видела родную сестру.

— Забей, — зыркнул на нее Азра. — Руки есть, голова есть — найдут, как о себе позаботиться!

— Как можно плакать от того, что тебя освободили от рабства?.. — пробормотала Майя.

Тут подал голос Тень.

— Их пугает холод и голод, — сказал он. — Похоже, они даже примерно не представляют себе, откуда в этом мире появляется пища. Они мерзнут — но ни одна не думает о том, как найти себе одежду…

Осознав всю глубину развернувшейся проблемы, я аж охнул.

— Блин, верно ведь… Им же никогда не приходилось заботиться о себе самостоятельно. Каждый день их чистили, кормили, поили и держали в тепле. И единственное, что они умеют — это бежать по ипподрому без оглядки!

Бобер присвистнул.

— Интересно девки пляшут. То есть у нас целый табун трехлетних детей, только с сиськами и на четырех ногах? Вот это номер.

— Но нам нужно уходить, — возразил Азра, нахмурившись. — И меня куда больше волнуют вверенные мне люди, чем местные лошади!

— У тебя что, сердца нет? — с яростью проговорила Майя, вставая руки в боки.

— И что ты предлагаешь? Устроить им дом призрения? Или курс лекций «Я познаю мир»? — психанул Азра.

— А ты не ори на меня!

— Забыла, кто здесь магистр?

— Если магистр не прав, на него не грех и поорать! — ничуть не смутилась Майка. — И Янус, кстати, это прекрасно понимал! И он не бросил бы беззащитных на произвол судьбы!

— Вообще если мы поедем своим ходом, кентавры могут стать как обузой, так и прикрытием, — осторожно предложил я. — Может, мы доставляем их в безопасное место. Все-таки эти лошадки на рынке дорого стоят.

— Да кому сейчас до них есть дело?

— Ну мало ли безумных князей. У каждого могут быть свои слабости. В любом случае, кто, сбежав из тюрьмы, в здравом уме и трезвой памяти потащит с собой целый табун кентавров?

— Так вот и я о том же!

Тут в наш разговор вклинился Альба.

— Мне кажется, было бы неплохо найти где-нибудь на окраине неприметное место и обсудить дальнейшие планы каждой из сторон, — сказал он.

— А вот это верно, — поддержал его Рыжий.

В итоге Майка с Бобром и парой кентавров отправились на поиски одежды для всего табуна, а мы пошли на площадь постоялых дворов.

По пути никто не пытался остановить нас или напасть. Все ворота были заперты на засовы, а окна прикрыты ставнями. Некоторые постоялые дворы для гостей Шутихи оказались и вовсе заколоченными.

— Так куда пойдем? — спросил Рыжий, озираясь по сторонам.

— Пойдемте лучше к Элис? — с улыбкой сказал я.

— Кто такая Элис? — хором спросили Шрам и Берн, и мне стало смешно.

— Да вот же, — указал я рукой на вывеску, где черным по белому было написано: «У Элис».

Там тоже все оказалось заколочено, так что нам пришлось в буквальном смысле слова взламывать двери.

И каково же было наше удивление, когда на пороге мы почти столкнулись с хорошей такой Элис — сто пятьдесят кило живого веса в папильотках для кудрей и с дубиной в руках.

Увидев наши рожи, она поняла, что дубиной таких не проймешь. По-девичьи вскрикнула и с совершенно неожиданной легкостью взлетела по лестнице. С грохотом заперла двери на второй этаж, а потом, судя по всему, и в какую-то из комнат.

— Извините, что мы без стука! — крикнул ей вслед Азра.

— Да чтоб вы все в аду горели!.. — донесся ему в ответ из-за дверей еле слышный крик.

Да уж.

«А что это за девочка и где она живет, а вдруг она не курит, а вдруг она не пьет…»

Не знаю, как у нее обстояли дела с латинским и ивритом, но в отличии от героини песни наша Элис выражалась не особо красиво, но забористо.

— Да мы заплатим, хозяйка! Нам просто пожрать бы!

— Знаю я вас, солдатню! Сначала пожрать, а потом приличную женщину за неприличные места хватать!..

— Вот те крест, не будем! Даже не сомневайся! — крикнул ей Рыжий, и получил свою порцию проклятий в ответ.

Азра махнул рукой.

— Даня, у тебя золотой найдется? Потом этой ведьме заплатить.

— Перетопчется, — буркнул Берн.

Я понимающе хмыкнул, но тем не менее сказал:

— Да заплатим, не переживай. Даже два готов оставить за нанесенный ущерб, чтобы все по-людски было.

Кентавров мы определили в конюшню. Правда, там стоял ощутимый химический запах — похоже, хозяйка решила затеять ремонт, но работники не успели даже наполовину использовать краску, которая так и осталась стоять в ведрах в углу, подернувшись подсохшей пленкой. Но зато в ней было не холодно благодаря начертанию тепла на полу.

А сами мы расположились в харчевне. Кас занялась очагом. В кладовой нашлось и мясо, и крупа с овощами. И даже темный эль, так что Арахна перестала пытаться меня загипнотизировать и вполне счастливо удовлетворилась казенным напитком. Она так и осталась в кладовке, обнимая всеми лапами желанный бочонок.

А между тем наша целительница с помощью парней повесила над огнем большой котел и затеяла похлебку.

Сдвинув столы, мы расселись поудобней и принялись вполголоса обсуждать ситуацию.

После всего услышанного вариант с ожиданием открытия порталов не нравился уже никому.

— Надо валить домой, и чем быстрей, тем лучше, — окончательно утвердился в своей точке зрения Азра. — И раз уж потащим с собой кентавров, то проблема с поиском лошадей отпадает сама собой.

— Но кормить их мы замучаемся, — вздохнула Кас, помешивая здоровенным половником в котле. — Разве что выгрести местную кладовку и нагрузить в телегу? Правда, как в нее кентавров впрячь, я пока не представляю…

И тут Шрам озвучил самый неловкий вопрос, который стоял сейчас у всех.

— А как же… Что будем делать с… его высочеством?..

Альба вздрогнул. Поднял голову.

Наверное, впервые в жизни кучка подданных решала его судьбу.

— Возьмем с собой, разумеется, — невозмутимо заявил я, прикуривая папиросу. — Только инкогнито.

— Взять в свой дом того, кто посадит тебя в тюрьму — это… добрый поступок, — проговорила Кас.

И по ее интонации было не понятно, поддерживает она меня или порицает.

— А что он должен был сделать после того, как один из наших стал убийцей короля? — хмуро проговорил Азра. — Орден дать? Ты забываешь, что будь его воля — нас всех казнили бы в тот же вечер на городской площади. Так что мы все ему немного должны. Другое дело, что с его внешностью сохранять инкогнито будет непросто. Рыжий, ты справишься?..

— Двадцать четыре на семь? Не-а, — потряс головой Рыжий. — Сдуюсь за пару дней.

Я усмехнулся.

— Да не нужно никаких иллюзий, все проще! Наверняка мы найдем здесь какую-нибудь простую одежду. И бритву найдем. Кто узнает принца в обычном лысом пареньке?

Брови Альбы вопросительно изогнулись.

— Лысом?..

— Ну да! Побрить нужно голову налысо — и всего делов! Скажем — по дороге раненым нашли, а Кас его вылечила. Так и увязался. Привезем в Вышгород, определим в таверну — вон, Леандру помогать. Тем более у нас там сейчас очень бойко дела пошли, сами увидите.

— Леандру помогать? — усмехнулась Кас. — Это плохая идея. Зная старика, могу с уверенностью сказать, что он не сможет обращаться с его высочеством, как кухонным рабочим.

— Значит, он просто не должен знать, кого мы привезли, — резонно заметил Азра. — Нашим в таверне рассказывать не будем. Еще ему имя нужно придумать. Простое, как медный грош в банке. Или прозвище.

— Белый! — с ходу предложил Берн.

— Не, слишком палевно, — возразил я. — Пусть уж тогда лучше будет Серый. Как Гендальф.

— Кто?.. — переспросил Берн.

— Не важно, — отмахнулся я.

— Но тогда наши кентавры, мягко говоря, будут слишком жирным намеком, в каких землях мы могли найти этого самого паренька, — задумчиво проговорил Азра, почесывая единственной рукой стриженый затылок.

— Ну, лошадок-то я как раз смогу прикрыть, — отозвался Рыжий. — Только ненадолго. Сколько их там, голов пятнадцать? Тяжеловато, конечно, придется. Но сгонять за провизией по-быстрому можно и вдвоем-втроем. А до дома доберемся — поднапрягусь на полчаса. Доскачем до «Лося», а там спрячем где-нибудь, чтобы чужим глаза не мозолили.

— А потом?

— А потом их куда-нибудь определим, — пообещал я. — В конце концов, кошки же нашли своего покровителя? Думаю, и кентавров кто-нибудь из богов сможет приютить. Гермес, или Флора.

Шрам кашлянул. Покосился на принца.

— Его высочество будет чистить лук и мыть посуду за посетителями? Как ты себе это представляешь?

На это ответил сам Альба.

Выглядел он растерянным, но голос прозвучал ровно и спокойно.

— Должен признать… я не умею чистить лук, — сказал он. — Но шансов укрыться от шпионов у меня не так уж много. Полагаю, это достаточно веский повод, чтобы освоить несколько новых навыков. Вот только…

Он обернулся на меня.

— Да? — спросил я.

— Только мне все равно необходимо как-то связаться с Дисом. Он должен знать, что я жив. И где меня искать.

Я фыркнул.

— Ну, это не такая уж проблема.

С папиросой в зубах я вышел из таверны, не закрывая за собой дверь. Заглянул в конюшню, чтобы забрать оттуда ведро краски и кисть.

И на стене конюшни размашисто написал: «Здесь был Даня».

Рыжий заржал в голос.

— Вот ты вандал!

— Это моя суперспособность, — пробурчал я, перекладывая папиросу в другой уголок рта. — Если с Дисом все нормально, он по-любому придет в Шутиху, чтобы узнать, жив ли ты, — сказал я, обернувшись к открытой двери. — Он же знает про портал в крепости? Вот, я так и думал. Придет в город и увидит вот такое. Сложить два и два, думаю, ему не составит труда. Только надо еще такую надпись на ипподроме в паре мест оставить. Ну и на заборах. Будем надеяться, городской управе ближайшее время не до ремонта будет.

— Ну, сделай, — ворчливо согласился Азра, пряча улыбку. — Только дверь закрой. Холодно же.

Я кивнул, закрыл дверь в таверну, обернулся…

И едва не столкнулся с бароном.

Самеди возник из ниоткуда, без каких-либо предваряющих эффектов. Просто р-раз — и тут. В своем обычном черном костюме, цилиндре и лаконичной тростью с серебряным набалдашником в костлявой руке.

— Рад приветствовать вас в Шутихе, Даниил, — сказал он, приветственно касаясь полей своего цилиндра. — Надеюсь, теперь вы готовы уделить мне пять минут своего времени?

— С удовольствием, барон, — сказал я, и это было чистой правдой. — Признаться, меня самого уже порядком тяготила собственная занятость. Но в том не было моей вины, вы знаете.

— О да, я понимаю, — кивнул черепом Самеди.

— А еще — я ждал вас несколько раньше. Наш общий знакомый передал мне ваше сообщение о вынужденном сокращении сроков. Однако вы не пришли.

— Да, и в этом так же, как и в вашем случае, не было моей вины, — сказал барон и развел руками. — Сами видите, что тут творится. Купол разделил богов на внутренних и внешних. А поскольку я имел несчастье обосноваться здесь, в столице, то и вынужден по сей день оставаться внутри границы. Не желаете ли продолжить разговор в более приватной обстановке? Тем более, вы обещали угостить меня своим ромом.

Он сделал движение рукой в сторону, и в воздухе появилась черная дверь.

Я поставил ведро с краской на землю и последовал за Самеди.

За дверью оказался вход в небольшую уютную комнату с парой мягких кресел, круглым столом, сигарами и — тут я был порядком удивлен! — самым настоящим патефоном. Под потолком клубился табачный дым, подсвеченный парой лампочек Ильича — лаконичных, многозначительных, безо всяких люстр и абажуров.

Пластинка, похрустывая, вертелась под иглой. Слегка искаженные звуки джаза разливались по комнате.

Я аж слегка поперхнулся удивлением при виде всего этого набора.

— Проходите, не стесняйтесь, — сказал Самеди, усаживаясь в одно из кресел. — Кстати, вы хотели что-то… покрасить? Могу предложить вот это. Держится значительно лучше.

Он указал рукой в угол комнаты, и я даже глазам своим не поверил.

Ведро голубой краски. Той самой, что Деметра стащила у Аполлона!..

— Откуда вы… Где вы это взяли?..

— Не смог пройти мимо, когда нечаянно увидел в одном глухом переулке. У меня, знаете ли, слабость к интересным вещам. Золотую не просите — я оставил ее себе. Вдруг решу сменить имидж. Иногда мне кажется, в золотом я бы выглядел менее архаично.

Он открыл коробку сигар и принялся прикуривать от… зажигалки.

Я присел на свое место.

Дверь медленно сама собой закрылась.

— Вам нравится моя переговорная? — с усмешкой в голосе спросил барон.

— Она очень… неожиданная для этого мира, — проговорил я. — Откуда все это?..

— От моих почитателей. Я, видите ли, одно время был весьма почитаемым божеством на вашей родине. Вернее, не совсем на вашей, но вы поняли, что я имею в виду.

— Донорский мир, откуда меня призвали.

— Именно. Видите ли, мне он очень близок по духу. Вся эта средневековщина, вонючие масляные лампы, отсутствие приличных уборных… Вы не знаете, почему все это безумное множество ступающих по земле богов и героев до сих пор так и не сочинили ни одного начертания, чтобы создать приличный клозет? Это же уму непостижимо — они придумали столько хитрых способов причинять друг другу смерть, которая, между прочим, так и так вполне без посторонней помощи рано или поздно приберет всех смертных. Жечь живьем, призывать мгновенное старение, пронзать жизненно важные органы металлическими предметами — это все горазды. Но хоть бы один сочинил шкаф для мытья грязных тарелок, или избавил простых жителей от необходимости этого жуткого, опасного очага в своих домах.

Я хмыкнул.

— Согласен. Есть такое.

— Как вы думаете, отчего это происходит? Нехватка воображения? Или отсутствие мирных целей?

Я пожал плечами.

— Не знаю. Может быть, другие приоритеты?

— Другие приоритеты, — задумчиво проговорил Самеди. — Что ж, очень может быть.

Я расстегнул куртку и вынул из внутреннего кармана прядь конских волос.

— Прошу, — протянул я барону свою добычу. — Все, как договаривались.

— Да, благодарю, — отозвался Самеди.

Он забрал свою плату и передал мне свернутый в трубочку договор.

— Вот и все, — сказал барон. — Больше вы мне ничего не должны. Однако же… У меня есть к вам новое предложение.

Я открыл было рот, чтобы отказаться…

Но черт возьми.

Он смотрел на меня так пристально, замерев в выжидающей позе. А пластинка так загадочно похрустывала под иголкой, электричество светило… Ох и неспроста оно светило!

И неспроста Самеди называли дьяволом. Этот определенно умел искушать!

В конце концов, послушать и согласиться на предложение — это вовсе не одно и то же.

— Я готов его услышать.

— Я знал, что вам это будет интересно. Так вот… Я знаю ваш маленький секрет, Даниил, — вкрадчивым голосом проговорил барон.

У меня в груди похолодело.

— Что вы имеете в виду? — как можно более непринужденно спросил я. — У меня, видите ли, много разных секретов.

Самеди хмыкнул.

— Да, это правда.

Он расстегнул свой пиджак и вынул из внутреннего кармана крошечную куколку. И положил на стол.

Опустив взгляд, я увидел человечка, сплетенного из жгутиков волос. В черных кожаных штанишках, курточке. И с крошечным птичьим черепом на поясе.

Куколка смотрела на меня синими огоньками глаз.

Я невольно протянул руку — и кукла вдруг встрепенулась под моими пальцами и быстро-быстро перебирая коротенькими ножками поползла прочь от меня.

— Это… я?..

— Да. Надеюсь, вы извините мне мое любопытство. Но познакомившись с вами я просто не мог удержаться и срезал немного волос…

Он протянул свою костяную руку, и куколка послушно забралась Самеди на ладонь.

Он поднес куклу к глазам.

— Это оказалось даже интересней, чем провести ритуал вуду над кем-то из Олимпийской троицы. Удивительно, но я так и не смог заглянуть в вашу душу. Она оказалась так… невыносимо темна для смертного. Будто вобрала в себя грехи тысячелетий. Но зато, когда я попросил вашу копию показать самое важное, к чему вы стремитесь… Знаете, что она построила на моем столе? Причудливую арку из подручных средств. Очень любопытную арку…

Внутри меня все клокотало.

Ах ты пронырливый ублюдок!

Решил меня шантажировать?

— И что теперь? — спросил я, угрожающе нахмурившись.

Интересно, если я вдруг прибью его в этой комнате, другие боги узнают? Или это местечко вне времени и пространства?

Хотя, о чем я думаю? В любом случае у меня сейчас сил не хватит сразиться с бароном.

— Ничего такого, — отозвался Самеди. — Вам не стоит беспокоиться о моей нечаянной осведомленности. Если, конечно, мы с вами договоримся об одном одолжении с вашей стороны.

— Каком одолжении?

Барон взял себя за мизинец левой руки и с противным хрустом отломил его.

— Если у вас получится, просто возьмите это с собой. И… потеряйте где-нибудь на той стороне. Только и всего. Как видите, ничего трудного. И я не попрошу никакой компрометирующей вас бумаги в доказательство нашей договоренности. Вы — человек чести, теперь я это знаю. И не станете лгать. В качестве жеста доброй воли я готов в свою очередь помочь вам и открыть портал в любую точку, свободную от непосредственной божественной протекции, в тот самый момент, как только это станет возможным. Я, видите ли, очень заинтересован в вашем крепком здоровье. Ну так что? Мы договорились?

— А если я не соглашусь? — едва сдерживая ярость, спросил я.

— Даниил, этим нелепым вопросом вы принижаете свои умственные способности. Полноте. Вы прекрасно понимаете, что стоит на кону. И поверьте, я бы ни за что не стал поступать с вами так резко, если бы не обстоятельства. Я буду откровенен — мне кажется, вы этого заслуживаете. Грядет новый перераздел территорий. Раньше у меня был договор с христианским ведомством, и я имел свою законную скромную ниву в столице. Однако теперь сюда ринутся вечно голодные боги смерти всех типов и видов. А Чернобог слишком болен и слаб, чтобы остановить это. В других местах я тоже едва ли смогу отвоевать себе место под луной. Поэтому приходится рассматривать разные варианты. Нет, я не планирую хитрый захват мира или что-то в этом роде. Мои тревоги на этот раз совершенно просты. Я хочу пережить грядущую бурю. Косточка в донорском мире — это гарантия и моего питания, и моей вечности. Поскольку я, как вы уже имели возможность заметить, могу нарастить сколько угодно своих костей там, где есть хоть частица меня. Понимаете, о чем я?

Я вздохнул. Невольно вспомнился мультфильм про аргонавтов. И то, как бедный герой сеял зубы дракона или что-то такое.

А мне предлагают посеять кость бога смерти. И, похоже, других вариантов, кроме как радостно согласиться, у меня просто нет.

Протянул руку и взял мизинец барона.

— Ладно.

— Благодарю, — сказал Самеди.

А потом легким движением рук открутил моей бедной кукле голову.

Она тоненько взвизгнула. Синенькие глазки погасли. Маленькое тельце перестало шевелиться.

Барон бросил части куклы в пепельницу.

— И еще кое-что, — сказал он, поджигая мою крошечную копию зажигалкой. — Но это уже скорее дружеский совет. Что делаете — делайте скорее. Потому что, если ваш секрет смог узнать я, значит, сможет и кто-то другой.