Боги, пиво и дурак. Том 7

Глава 4 Все не то, чем кажется

Фигурка Деметры рядом с конем-исполином казалась такой хрупкой, что я похолодел. Зачем же она к нему идет? Сейчас как-нибудь извернется и ка-ак саданет копытом, и останется от нее 2-d версия себя самой!

— А-аааа! Совет низвергнет тебя!!! — басисто выкрикнул Посейдон, вскинув голову.

— Непременно низвергнет, — утвердительно кивнула Деметра, сунув руки в карманы и широко улыбнувшись. — Как только ты во всех подробностях донесешь о моем преступлении. И доказательство представить не забудь! Так сказать, выложить факты на стол под всевидящее око судей. Ты войдешь в историю, Посейдон! Конечно, после того, как все летописцы насмеются вдоволь, а это, боюсь, случится не скоро.

— А-аааа-аааа! — проревел Посейдон, раненый на всю голову. Ну или не совсем на голову. Что, впрочем, ничуть не облегчало, а напротив, усугубляло ситуацию.

От развевающейся пенной гривы жеребца в стороны ударили хлесткие струи. И я бы, наверное, мог спошлить по поводу этого сублимированного оргазма, если б на месте их соприкосновения с обледеневшей землей не выросли вращающиеся водные коконы, подсвеченные изнутри. К плеску волн, свисту ветра и лошадиному ржанию добавился угрожающий гул, который нарастал с каждым мгновением.

А потом эти коконы сорвались с места. Раскручиваясь, как гигантские волчки, они понеслись по берегу, расплескивая в стороны ледяную воду.

В том числе и в мою сторону.

Да блин!

Я бросился наутек, подволакивая одну ногу и неловко маневрируя промеж валунов, а за мной по пятам неслись два водяных веретена. Снег, лед, камень — они крошили все! И выплевывали грязными потоками на землю!

Тут уж впору было и мне заорать «А-ааа!» вместе с Посейдоном.

Рывок вправо — и один из волчков пронесся буквально в паре шагов от меня.

Вжжжух!

Обломки камня мелкой дробью ударили в стороны.

Не знаю зачем я выхватил меч. Потому что сражаться с куском воды с помощью клинка — это же дурь несусветная. Разве что для баланса в лапе держать.

И, пригнувшись от пролетавшего мимо осколка размером с пятилитровую баклажку, я рванулся в самое безопасное место, какое только могло сейчас существовать на этом берегу — прямиком к Посейдону.

Деметра между тем продолжала мило беседовать с жеребцом, как ни в чем не бывало.

Прошмыгнув за ее спиной, я схватился за хвост и срезал клок легким движением клинка.

— А-аааа! — продолжал орать Посейдон. — Чего ты хочешь от меня, проклятая⁉

Деметра вздохнула, краем глаза проследила за моим пируэтом и, скрестив руки на груди, проговорила.

— Вот ты вроде и взываешь ко мне, но как-то это все… без уважения. Давай еще раз? Скажи мне то, что я хочу услышать.

— Отпусти меня! Прости! Молю, отпусти! Ну что еще ты хочешь⁈

— Раскаянье в твоем голосе услышать. И да, убери эти твои жужжалки — бесят неимоверно.

— Я раскаиваюсь!!! — вскричал конь.

Водяные веретена безвольно расплескались по земле, теряя всю свою воинственность. И вместе с ней — форму.

Деметра опять глубоко вздохнула.

— Сомневаюсь, конечно. Ну да ладно. Будем считать, что я удовлетворена. Даня, отпустишь его? А то мне как-то лезть туда руками не хочется.

Блин, как будто я всю жизнь мечтал!

— Скорее!!! — взвыл Посейдон.

Делать нечего.

Тихо выругавшись себе под нос, я подобрался под пузо деревянной кобылки и, направив энергию в плечо, резким взмахом саданул по деревяшке, чтобы спокойно добраться до устройства.

Посейдон с перепугу так дернулся назад всей своей тушей, что деревянная кляча со скрипом развалилась, частично освобождая несчастного бога.

— Да я только до ловушки добраться хотел! — в свое оправдание пробормотал я.

— Скорее уже!!!

Наконец, я сдвинул нужный рычажок и освободил жеребца, на которого, признаться, смотреть было жалко.

Опустив могучую голову, притихший Посейдон стоял и жалобно постанывал на каждый вдох.

Потом повернулся к Деметре.

— В том, что случилось тогда, виновен не я один, — проговорил он низким грудным голосом. — Спроси Зевса, когда увидишь его в следующий раз. Спроси, почему Дионис в тот день принес мне свое вино. И кто подослал Эрота с его ядовитыми стрелами…

Посмотри на меня, Деметра. Смотри внимательно!.. Вот он — я. Твой обидчик. Заперт в зверином облике и скован оскорбительным проклятьем. Я поднимаюсь на поверхность из глубин лишь для того, чтобы исполнить предначертанное! Кто бы мог подумать, что царь морей может быть приговорен к такому унижению? Но посягательство на бывшую супругу великого Зевса — преступление столь дикое и отвратительное, что, пожалуй, заслуживает самого сурового наказания. Не так ли?..

Злорадная усмешка на лице моей прекрасной богини растаяла. Она побледнела и зябко обняла себя за плечи, будто на мгновенье потеряла неуязвимость бессмертных и вдруг замерзла, как обычная женщина.

А жеребец, вскинув голову, сверкнул дикими синими глазами и с яростью выкрикнул в небо:

— Зато как свободно теперь стало возле олимпийского трона! Не так ли, брат⁈ Аид далеко, Посейдон глубоко. Кто теперь осмелится схватить тебя за руку?

Встряхнув гривой, он, тяжело переступая копытами, двинулся к воде.

Уголки губ Деметры дрогнули. Казалось, она колеблется.

— Посейдон! — крикнула она вслед водяному жеребцу. — Подожди…

Конь остановился, не оборачиваясь.

— Что еще ты от меня хочешь? — проговорил он, опустив голову.

Деметра подошла к нему. Тонкими пальцами коснулась переливающейся шкуры на спине, и от ее руки поплыла искристая дымка, которая тонким светящимся ручейком пробежала по конскому хребту и растеклась по ребрам.

Посейдон повернул к ней голову.

Деметра одернула руку, словно смутившись.

Несколько мгновений они просто молча стояли рядом, не глядя друг другу в глаза.

Потом Деметра негромко проговорила:

— Будь здоров.

Жеребец медленно кивнул. И вошел в бушующие волны.

Я молчал.

Деметра тоже.

Какое-то время мы просто смотрели вместе с ней на тяжелую свинцово-серую воду, с брызгами разбивающуюся о прибрежные валуны.

Если Посейдон не солгал, получается, Зевс хладнокровно продал Деметру ради возможности скомпрометировать и удалить брата.

А мне казалось, я уже вполне привык к жестоким играм местных богов.

Оказывается — нет.

И похоже, эта мысль сейчас тревожила не только меня. Промеж бровей Деметры пролегла строгая морщинка, лицо казалось бледнее обычного, короткие волосы сердито раздувал ветер.

— Пойдем отсюда, — сказала она, наконец.

Я кивнул.

— Согласен.

Деметра открыла портал, и мы по очереди вошли в него.

— Как видишь, я сдержала слово, — сказала она, когда мы очутились в ее оранжерее. — Всего за одно утро мы решили твою проблему.

— И попутно приобрели еще одну для тебя?

Деметра усмехнулась.

— Ну… я бы не назвала это проблемой. Для меня даже запоздалая информированность все равно лучше незнания.

Я попытался поймать ее взгляд.

— И что ты теперь собираешься делать?..

Она улыбнулась — но на этот раз улыбался только ее рот, а глаза смотрели все так же невесело, как и минуту назад.

— А теперь я собираюсь выпроваживать тебя. У меня сегодня в полдень мероприятие в одном городе, которому я покровительствую. Надо привести себя в канонический вид и замотаться в белую простыню, как того требует традиция, — отшутилась она.

— Нафиг простынь. Объяви протест, положи начало новой традиции и выйди к народу голой с фиговым листочком на причинном месте и с феминистическим транспарантом над головой «Мое тело — мое дело»!

Деметра рассмеялась. На этот раз — по-настоящему.

— Ты заметил, что как только мы вместе сходимся, в голову обоим начинают приходить жу-ууткие, и вместе с тем совершенно прекрасные идеи, от которых весело и земля горит под ногами? Но на этот раз я, пожалуй, все-таки воздержусь.

— Неужели храбрости не хватает? Не могу поверить!

— Нет, просто фиговые листочки закончились, — парировала Деметра, улыбаясь. — Но тебе и правда пора.

Я кивнул.

— Хорошо. Тогда до встречи?

— До встречи, — с нежностью в голосе повторила она, и у меня на сердце потеплело.

Я подошел к двери, толкнул ее, окинул взглядом расстилавшуюся повсюду пустоту.

Надо сказать, с погодой им здесь явно повезло больше нашего.

— Слушай, а ты не можешь как-то наладить климат внизу? А то у нас в пересменке королей то дождь, то солнце, то мороз — очуметь можно. Это же в твоей власти?

— Теоретически — да, — отозвалась Деметра из глубины своей оранжереи. — Но я не стану вмешиваться, извини.

— Ну, нет так нет, — пожал я плечами.

— Это не из лени, если что, — сказала Деметра. — Просто у любого действия есть энергия отдачи. На протяжении многих лет король своей особой властью держал природные катаклизмы под жестким контролем. Все проявления допускались в умеренных количествах и сообразно сезону. За это время в природе накопилось достаточно энергии хаоса, и теперь нужно дать ей возможность выплеснуться. Иначе смерть следующего короля приведет к чудовищным последствиям, и хаос возьмет с человечества немалую жертву.

Я присвистнул.

— Понял. Природа сложней, чем кажется.

— Все сложней, чем кажется, — сказала Деметра, помахав рукой мне на прощанье.

В святилище я вернулся умиротворенным, с клоком конских волос за пазухой и новым поводом ненавидеть Зевса, чтоб он сдох.

Нергал не стал меня ни о чем расспрашивать. Только смерил пристальным взглядом, удовлетворенно кивнул — и отправился по каким-то своим делам.

Гая на месте тоже не было.

Зато кошки засуетились вокруг. В отсутствие хозяина они все дружно принялись наводить в святилище чистоту и уют.

Тогда я спросил, на найдется ли для меня лошади, потому что я бы хотел съездить в город. Но вместо коня мне вручили ярко поблескивающий амулет с зарядом на три-четыре перехода и провели краткий инструктаж, как им пользоваться.

Так я сам себе открыл портал недалеко от въездных ворот.

И оказалось, что в окрестностях Вышгорода сегодня неожиданно приятная погода — тихо, по-мартовски тепло и солнечно. Торговцы, выстроившиеся у въездных ворот, бойко переговаривались и подшучивали друг над другом. Стражники щурились на солнце и старались осматривать товар побыстрее.

В общем, красота.

Поскольку я был без телеги, то прошел КПП без очереди и досмотра.

Город жил обычной жизнью выходного дня. Рынок кипел, горожане спешили по делам, жрецы активно окуривали храмы. Мальчишки с ящичками леденцов и свежих кренделей в руках наперебой расхваливали отцовские товары. Свернув в сторону «Жареного Лося», я услышал из окон одного из домов радостные хмельные голоса:

— За тебя, Димитрий!

— За друга!

— Пей до дна, долгих тебе лет! А ну-ка, братцы, тащите еще бочонок!..

Еле слышный женский голос на фоне угрожал кому-то поленом за пьянство средь бела дня, но кутеж было не остановить.

Я улыбнулся.

Хорошо. У кого-то праздник и дружеская попойка.

Вот вытащу своих — и мы тоже непременно радостно напьемся.

Приблизившись к таверне, я с изумлением увидел человек пятнадцать женщин и мужчин. Переминаясь с ноги на ногу, они чего-то толпились у калитки, не решаясь войти.

— Эй, а что случилось-то? — спросил я, нахмурившись. — Чего не заходите?

— Так мы начало второго просмотра ждем! — звонко откликнулась немолодая горожанка в белом пуховом платке и теплой меховой накидке.

— Второго просмотра? — не понял я.

— Ну да, тот, что про любовь! — с широкой улыбкой ответила женщина.

— Ничего не понял, — пробормотал я и направился внутрь.

В «Лосе» тем временем как будто ничего не изменилось — те же зрители на лавках, стульях и на полу. На королевской доске — «Рабыня Изаура».

Увидев меня, Ника с радостным возгласом бросилась на шею.

Гости недовольно взглянули на нас — мол, мешают тут всякие.

Я взял Нику за руку и утащил на кухню, где хлопотал Леандр, грохоча сковородками. Поприветствовав нашего неизменного повара, я принялся расспрашивать кошку:

— Что происходит? Что там за «второй просмотр» люди ждут?

— Лёха утром два часа показывает одну историю, потом днем — другую около часа. А поздним вечером… — она понизила голос. — показывает про убийства страшные и всякое неприличное. — Она счастливо захлопала в ладоши и радостно воскликнула: — Данечка, мы заработали столько денег за эти дни, что нас даже подожгли этой ночью!

— Как подожгли⁈

— Владелец соседней таверны с сыном пробрались на задний двор и пытались подпалить нам кухню, но Август с ними разобрался и утром отнес в ратушу.

— Господи, он их убил, что ли?..

— Да нет, только покалечил слегка… Данечка, мы скоро будем богаты! Сегодня приходил посыльный от имени городского управления, хотел поговорить с нашим хозяином по поводу какого-то выгодного предложения. Мы сказали, что тебя пока что нет, и как только ты объявишься, мы все передадим. Данечка, радость-то какая! Вот бы господин магистр это увидел!..

Я улыбнулся, погладил ее за ушком.

— Он бы потратил всю нашу прибыль на пивоварню, — ехидно заметил я.

— Ну и пусть бы потратил!

— Согласен. Ладно, покажи мне книги учета? Хочу посмотреть, как там у нас дела. И где наши мужики?

— За мясом и рыбой поехали. День выходной, гостей по-видимому будет много. А мы все никак не научимся рассчитывать, сколько продуктов запасать!

— Ну и завел ты заводиловку, Даня! — подал голос Леандр. — С ума сойти можно. Вчера вечером твой приятель какую-то иллюзию показал, где оба влюбленных умерли. Ты бы слышал, что тут творилось! Бабы ревели в голос, будто у них родня скончалась, мужики сразу твоего крепкого захотели — а оно-то все уже давно закончилось.

— Кстати да. Ника, тащи кувшины! Сейчас пополню немного запасы…

В таверне я провел весь остаток дня и вечер. Разговаривали, строили планы. Я набодяжил столько выпивки, что руки уже с трудом поднимались.

А когда стемнело, решил, что пора возвращаться в святилище. Нужно было еще раз обговорить с Нергалом условия, которые мы собирались выдвинуть Оракулу. Хотя, как мне показалось из недавнего разговора, он уже смирился с моей привязанностью к друзьям и неизбежностью ультиматума.

Попрощавшись со всеми, я вышел на крыльцо. Полной грудью вдохнул свежий, тронутый легким морозцем воздух. С ясного неба светили огромные холодные звезды.

Интересно, это природа сама создала сегодня такой славный день, или все-таки Деметра наколдовала по знакомству?

И тут совсем поблизости раздался хорошо знакомый насмешливый голос.

— Наконец-то! Я уж думал, что не дождусь тебя!

Я вздрогнул.

Все еще не веря своим ушам, медленно повернулся на звук…

Кир!

Он стоял с той стороны нашей калитки, расслабленно прислонившись к ограде плечом.

— Ты?.. — только и смог я проговорить, лихорадочно соображая, что делать.

Нормально продолжать разговор, как ни в чем не бывало? Или сразу сигануть на ту сторону, повалить в снег и связать по рукам и ногам?..

— Ну что, ты в цепи меня закуешь? — с издевкой в голосе проговорил Кир, демонстрируя пустые руки. — Или все-таки на слово поверишь?

Все еще не веря в происходящее, и не сводя с него цепкого взгляда, я прошел через двор, ускоряя шаг. И вышел на улицу.

Кир дожидался меня все в той же позе — с приподнятыми руками и усмешкой на лице.

— На слово поверю?.. В смысле? — переспросил я.

— Не строй из себя идиота. Ты хотел получить меня у Оракула в обмен на остальных? Так получи и распишись. Твое требование удовлетворено.

Я только руками развел.

— Так мы вроде даже заявить его не успели, — озадаченно проговорил я.

— Оракул слышал. Этого достаточно. Так мне можно руки опустить? А то я сейчас дернусь не дай бог, и ты меня с перепугу в момент на дороге выстелешь. А мне как-то не хочется этими штанами по корке льда шаркать — новые, только два дня назад купил у самого мастера Горана! Слышал о таком?

Я смотрел на Кира, тупо моргал и пытался сообразить, что вообще сейчас происходит.

То есть он. Добровольно. Явился сюда. Чтобы со мной отправиться в столицу, где его ждет казнь. Причем не какая-нибудь простая и легкая, типа отсечения головы. Убийцу короля никто легкой смертью не наградит.

И при этом рассуждает о новых штанах?

Что вообще в голове у этого парня⁈

— Зачем ты… — я запнулся, понимая, что посреди улицы эту фразу нельзя заканчивать даже шепотом. — В общем… Зачем?..

Кир пожал плечами.

— Я о таких вещах не спрашиваю, — ответил он. — Просто делаю то, что мне приказывают.

— Все?

— Разве не в этом смысл верности?

Я не нашелся, что на это ответить. Просто открыл портал в святилище, уронив себе под ноги амулет, втолкнул Кира в проход и сам последовал за ним.

Мы оба шлепнулись на пол в каминном зале, распугав местных четвероногих кошек.

— Так-так-так, — протянул Нергал, отогревавший сапоги у камина. — И кого это Даня в мой дом притащил?..

Поднявшись с кресла, он расслабленной походкой направился к нам.

— Подарок Оракула, — хмуро сообщил я, указав рукой на позеленевшего после перехода Кира. — Хочу доставить его куда надо прямо сейчас. Поможешь?

Нергал присвистнул, сунув руки в карманы.

— Какая щедрость. И главное, даже дожидаться официального предложения не стал. Такое ощущение, что этот подарок давно стоял в упаковке и ждал отправки.

Кир ничего не ответил. Только взглянул на Нергала исподлобья и поднялся с колен, сердито отряхнув штаны.

— Свяжи ему руки, — сказал мне Нергал и громко крикнул: — Принесите кто-нибудь веревку поприличней!

Кир усмехнулся.

А мне стало как-то пакостно на душе.

— Да не нужно его связывать, — вступился я за Кира. — Сам же пришел!

— Именно это и поймут стражники в Шутихе, когда вас увидят. Хочешь им всем объяснять, как так вышло? И почему убийца короля так послушно и по доброй воле следует за тобой на плаху?

Кир хмыкнул.

— Толково подметил.

— Еще одно слово, и в столицу ты поедешь немым, — бросил на него косой взгляд Нергал. — А ты — кивнул он мне. — следуй за мной.

Кошки принесли веревки и принялись связывать Киру руки, а мы вышли из зала в коридор.

— Деньги с собой есть? — тоном отца поинтересовался у меня Нергал.

— Есть немного, — отмахнулся я.

— «Немного» не годится, — он вытащил из кармана кошелек и протянул мне. — Возьми с собой достаточно. И купи на месте приличных лошадей, потому что я тебе с собой могу выдать только двух кляч средней паршивости. А это совершенно не годится.

Спорить я не стал.

— Хорошо, так и сделаю.

Нергал нахмурился.

— Будь осторожен. Помни — я ничем не смогу помочь тебе в столице. Если вдруг твой приятель королевских кровей…

— Все будет хорошо, — перебил я его, чтобы не слушать во второй раз всякие гнусные предположения по поводу Альбы, о которых не хотел даже думать. — В любом случае, я смогу о себе позаботиться, не в первый раз.

— Вот этого я и опасаюсь. Потому что, когда ты начинаешь заботиться о себе сам, обычно такая ересь получается, что потом вылезать из этой задницы тебе приходится ползком и наощупь, — проворчал Нергал — ну точно родитель, отпускающий сына на ночную пьянку с друзьями. — Сейчас еще кое-что проверим…

Он сделал плавный жест рукой, создавая портал, и…

Ничего не произошло.

Нергал озадаченно приподнял одну бровь.

— Любопытно. Теперь я не могу открыть портал даже в Шутиху.

Он повторил свой жест, а потом еще и еще.

Но зеркало перехода так и не возникло.

— Они… расширили беспортальную зону, что ли, — пробормотал он себе под нос.

— Не получается? — удивился я.

— Нет, причем последний раз я пытался открыть портал уже в другие города неподалеку. Но результата, как видишь, нет никакого.

Его глаза засветились в полутьме коридора, и через пару мгновений Нергал сообщил:

— Увидел. Я могу переправить тебя только к Дубровице. Это примерно в пяти днях пути от Солнечногорска. И мне это не нравится.

Я напрягся.

Меньше всего мне хотелось откладывать поездку. Я хотел мчать в столицу прямо сейчас, и как можно быстрее! Увидеть снова живым Та’ки, обняться с парнями и доказать Альбе, что он не зря мне поверил, и я на самом деле не убийца и не предатель.

— Знаешь, а ведь принц собирался поменять покровителей города, — вспомнил я. — Может, с этим все связано?..

Нергал хмыкнул. Потер ладонью подбородок.

— Кстати, да. Может быть.

— В любом случае, Дубровица меня тоже устроит.

— Не терпится, да? — усмехнулся Нергал.

— Никак не терпится, — признался я.

— Ладно, — нехотя согласился он. — Но не прямо сейчас. Дождемся утра и тогда уже иди со своим подарком. И сразу говорю — даже не проси его развязать! Достаточно того, что я терплю присутствие этого жертвенного барана под своей крышей.

В ту ночь я так и не смог уснуть.

А когда наконец-то солнце приподнялось над лесом, Нергал открыл просторное зеркало и мы с Киром, связанным по всем правилам, в него благополучно въехали.

Хотя по-настоящему благополучными были всего несколько мгновений — до того момента, как марево портала рассеялось, и я услышал совсем близко человеческие крики и ржание лошадей.

Прямо перед нами тянулась прямая дорога к распахнутым въездным воротам.

И на этой дороге, заливая снег своей кровью, лежали тела убитых стражников. Чуть поодаль огромным костром горела телега. Справа и слева, впереди и позади кипело настоящее сражение! Воины в похожей одежде бились друг с другом, высекая мечами искры. То тут, то там вспыхивали боевые конструкты…

И из моей груди в высокое утреннее небо вырвался неудержимый, отборный русский мат.