Боксер-5: назад в СССР

Глава 11

На этот раз появление Григория Семеновича не означало никакой угрозы. Наоборот, на его лице играла веселая и дружелюбная улыбка, поэтому можно было расслабиться. Даже если он и подозревал до этого за нами какие-либо грешки, то теперь, увидев нас занятыми его любимым делом — тренировкой — в любом случае должен был подобреть.

— Да что вы, Григорий Семенович! — поспешил успокоить его я. — Какой хлеб, вы что! Просто Сеня попросил меня показать ему некоторые приемы, которыми я работал на турнирных выступлениях. Вот я и показываю. Передаю, так сказать, свой опыт.

Я и сам не заметил, как у меня вылетела фраза, достойная скорее тренера, чем его воспитанника.

— А Сеня молодец! Правильные вещи подмечаешь. Да и вообще, если высматриваешь полезные для себя вещи и стремишься перенимать — значит, толк из тебя будет точно! — похвалил его Григорий Семенович и с интересом посмотрел на меня. — А вот ты, Миша, откуда такие упражнения знаешь, а? Тоже где-нибудь подсмотрел? Или, может, методичку прочитал какую-нибудь?

«Ага», — вертелось у меня на языке, «спустя четверть века примерно. А потом еще кое-что в интернете высматривал». Но если бы я такое сказал, то меня прямо со сборов отправили бы провериться к психиатру. Так что же ему ответить-то?

Григорий Семенович, сам того не ведая, поставил меня именно в то затруднительное положение, которого я в этом своем новом воплощении опасался сильнее всего. Не отвечать тренеру я не мог — тем более спрашивал он с искренним интересом и явно без малейшей задней мысли. Сказать как есть на самом деле — тоже не мог: перспектива сумасшедшего дома или, в лучшем случае, простой высылки из «Динамо» домой меня никоим образом не вдохновляла. Оставалось только что-нибудь придумать.

Но что в этой ситуации можно было нафантазировать? Вычитал в методичке? Ага, сейчас. Кто автор, когда вычитал, где нашел? Это в двадцать первом веке различных пособий столько, что только по первым десяти ссылкам в поиске можно выгрести чуть ли не сотню — в голове все смешается, и авторы, и названия. А здесь каждое пособие, учебник и методичка наперечет. Даже какие-то подпольные тексты, которые ходили по рукам в сто раз перепечатанном виде, все равно были известны знатокам хотя бы по названиям и авторам. Тут что ни назови — пролетишь мимо и навлечешь на свою голову кучу подозрений. Нет, вариант с методичкой точно не катит.

Подсмотрел у пацанов во дворе? Да тоже фигня на постном масле и сбоку бантик. Никакие пацаны ни в каких дворах в конце семидесятых годов еще попросту не могли даже пробовать изобрести такие приемы, до которых взрослые опытные спортсмены додумаются только через много лет. А если и могли, то точно не в таком четком виде — я-то ведь показывал Сене законченный комплекс упражнений, который в постсоветской России использовался в профессиональных тренировках!

— Нет, Миш, я серьезно, — не отставал Григорий Семенович. — Если бы я не разговаривал с твоим отцом и не расспросил его во всех подробностях о твоем детстве, то в жизни бы не поверил, что ты раньше боксом не занимался. У тебя такие уверенные, поставленные движения, как будто ты вспоминаешь их после перерыва, но никак не учишься заново.

Ха! Эх, знал бы ты, Семеныч, насколько ты близок к истине! А особенно — что это был за перерыв. Твоя крыша улетела бы так далеко, что к тренерской работе ты бы точно уже никогда в жизни вернуться не смог.

Однако что же делать-то? Тренер продолжал ждать ответа, глядя на меня испытующим взглядом. Так. У пацанов во дворе я, значит, подсмотреть такие вещи никак не мог. А что, если не у пацанов, а у девчонок? Точно! Они же прыгают в эти свои… как их там, когда мелом квадратики на асфальте рисуют… классики, вот! А я парень наблюдательный, вот и решил позаимствовать движения. А там уже с помощью фантазии и такой-то матери переделал их под бокс. Ну да, согласен, странноватая версия, но зато в ней хоть какая-то логика прослеживается.

— Да я это, Григорий Семенович… — начал я, как будто бы смущаясь того, о чем собираюсь сказать. — У нас во дворе девчонки часто играли в классики. Ну вот, я смотрел-смотрел на них и вдруг подумал, что это может быть довольно полезным упражнением для боксера. Ведь человек там прыгает на одной ноге, а между прыжками старается сохранить равновесие. А значит, он должен хорошо владеть положением своего тела, у него должны быть крепко натренированные ноги. А это, в свою очередь, уже в нашем деле дает возможность хорошо пружинить и сохранять устойчивость даже после удара соперника, если уж ты его пропустил. А в идеале — можно и уклоняться от его ударов, не меняя при этом устойчивого положения туловища.

Григорий Семенович слушал с заметным восхищением, смешанным с удивлением.

— Да-а, Мишка, вот это ты даешь, — наконец произнес он, когда я закончил излагать свою «официальную» версию. — Удивил так удивил, ничего не скажешь! А я-то все голову ломаю, откуда у тебя такая изумительная работа ног. А ты, оказывается, все свое детство с девчонками провел! Вот уж никогда бы не подумал, что девчачьи развлечения помогут кому-то научиться лупить морды соперникам!

Кажется, Григорий Семенович даже развеселился от моего рассказа. Ну это и хорошо — значит, поверил и порадовался. Можно расслабиться. Только нужно бы добавить еще немного достоверности в эту историю.

— Григорий Семенович. — начал я делано просящим тоном. — Только вы пацанам не рассказывайте об этом в таких подробностях.

— Это почему еще? — удивился тренер.

— Ну а как это будет выглядеть? — продолжал я гнуть свою линию. — Боксер прыгал с девчонками в классики?

— Эх ты, Мишка, — рассмеялся Григорий Семенович и дружески похлопал меня по плечу. — Молодой ты еще слишком, некоторых вещей не понимаешь!

Все я прекрасно понимал. Но изображать из себя амбициозного подростка иногда было даже забавно.

— Чего это я не понимаю? — притворно обиделся я.

— Запомни, Миша! — уже серьезнее обратился ко мне Григорий Семенович. — Настоящий профессионал — в любом деле, чем бы он ни занимался! — всегда найдет возможность улучшить свое мастерство. И что бы вокруг ни происходило — дети играют на улице, водитель возится с машиной, собачка чья-нибудь бежит, что-то еще, неважно! — он в любой ситуации найдет что-то полезное для себя. Это говорит только о том, что он постоянно думает, как работать еще качественнее, и ищет вокруг возможности чему-то научиться. Понял? Еще раз, запомни! Профессионал везде и во всем ищет, чему он может научиться! А дураки, которые только зубоскалить и умеют… ну и шут с ними, пусть их зубоскалят! Потом пройдет лет десять — и они будут так же зубоскалить, а тот, над кем они потешались, уже возьмет все вершины, которые могли бы взять они. Так что нечего тебе стесняться.

— Да я не стесняюсь… — заверил я.

— Да ладно, брось ты! — рассмеялся Григорий Семенович. — Я же вижу. Ничего, это нормально, я тебя прекрасно понимаю. Сам таким же был. Но в данном случае в этом действительно ничего зазорного нет. Наоборот, это очень хороший пример для всех остальных: из совершенно обычной бытовой ситуации, мимо которой проходят девяносто девять людей из ста, ты взял и вытянул то, что помогает тебе побеждать! Молоток! В таком духе и продолжай!

— Спасибо, Григорий Семенович! — негромко сказал я. Я был действительно впечатлен такой реакцией — это было и по-человечески, и профессионально. Сам я, будучи тренером тоже старался реализовывать именно такой подход. Если начать ученика критиковать за все подряд, высмеивать его слабости — он замкнется, перестанет тебе доверять, и тогда если он даже и построит спортивную карьеру, то на всю жизнь останется озлобленным и пытающимся всем на свете что-то доказать. А то и вовсе забросит спорт и начнет перебирать разные занятия, или вовсе сопьется или в криминал полезет. Но ведь именно так и поступают некоторые недалекие педагоги! И потом удивляются, почему это у них ученики такие бесперспективные. А вот поддержать парня, похвалить его сильные стороны и деликатно направить в нужное русло — вот это нужно уметь. Зато если ты это сможешь — навсегда приобретешь не только благодарного ученика и классного профессионала, но и верного друга. Похоже, мой нынешний тренер понимал это очень хорошо.

— Знаешь что, — задумался Григорий Семенович. — А давай-ка ты на завтрашней тренировке покажешь это упражнение всем нашим пацанам! Думаю, если все его освоят, это пойдет только на пользу «Динамо». Поднимем, так сказать, уровень наших бойцов с помощью рационализаторского предложения одного из них! А? Как тебе такая идея, Миш?

— Так я с удовольствием, Григорий Семенович! — радостно выпалил я. Мне было чрезвычайно приятно, что я смогу привнести хорошие идеи из будущего в сегодняшний советский бокс. Кто его знает, может, еще парочка таких «рационализаторских предложений» — и «Динамо» сможет совершить прорыв в этом виде спорта? Ну а что? Остальные-то бойцы всех этих приемов знать не могут!

А наш Григорий Семенович молодец! Я давно уже заметил, что он выступает за новаторские инициативы. Если видит что-то, чего он по каким-то причинам не знает (ведь невозможно же знать абсолютно все!), но что явно может поспособствовать успеху общего дела — старается это тут же освоить и внедрить в работу на благо всего клуба. Кстати, благодаря его просьбе я, получается, начинаю здесь реализовывать себя не только как боксер, но и как тренер! Конечно, пока что только в рамках одного упражнения, но лиха беда начало! Забавно: переселившись в прошлое, я сохранил не только свои интересы и цели, я опять начинаю работать тренером, пускай пока и на общественных началах, зато… много вы видели воспитанников юношеских спортивных обществ, которых тренер просит позаниматься с остальными учениками и научить их тому. чего не умеет он сам? Вот то-то же!

Кстати, насчет воспитанников. В течение дня на нашу базу продолжали съезжаться динамовцы из разных городов Советского Союза. Некоторых из них я узнал: в будущем они стали очень крепкими боксерами, а некоторые — так и просто звездами советского спорта. Поэтому я сразу вспомнил слова Григория Семеновича о том, что сборы будут сложные и для того, чтобы как можно лучше себя показать, придется капитально повпахивать.

Когда я вернулся в корпус, то первым, кого я увидел в его коридорах, был Денис Бабушкин. Он расхаживал по зданию мрачнее тучи и явно нервничал.

— Что-то случилось? — спросил я. Его поведение слишком походило на муки алкоголика, увидевшего бутылку, к которой ему нельзя прикасаться. Еще не хватало, чтобы Денис сейчас сорвался!

Впрочем, истинная причина такого состояния была гораздо проще.

— Да представляешь, эти козлы из Свердловска, — руки Бабушкина непроизвольно сжимались в кулаки, — устроили тут очередную подлянку! И ладно бы просто подлянку. Но это уже личное оскорбление. Вот этого уже спускать на тормозах точно нельзя.

— А что они сделали-то? — уточнил я.

— Да неважно! — Денис для убедительности взял меня за плечи. — Какая разница, что они сделали, я говорю — это личное оскорбление!

— Так, — задумчиво протянул я, — и что ты теперь собираешься делать?

— Что делать? — Денис отпустил мои плечи и снова начал играться кулаками, прицеливаясь в воздухе к невидимому противнику. — После отбоя выдерну этого Пашку и как следует с ним потолкую. Пусть знает, что за языком надо следить.

— Кто такой Пашка? — не понял я.

— Ну это вот как раз тот, который бутылку мне подсунуть пытался и все остальное, — объяснил мне Бабушкин. — Главный он у них, короче. Это с ним я должен был в прошлом году в финале встретиться. Ну да ничего. Проведем финал сегодня. Так скажем, неофициальный.

— Денис, это какая-то хреновенькая идея, если честно, — покачал я головой. — Ладно ты с ними в Москве разбирался, пусть даже на вокзале — ну это все-таки, как-никак, нейтральная территория. Но здесь… Ты же слышал, что Семеныч говорил — если какие инциденты будут, сразу домой. Тем более что помимо него здесь присутствуют и другие тренеры, из других городов. И если с Семенычем еще есть призрачный шанс договориться, опираясь на твои прошлые заслуги, то для этих ты точно никто, и такие нарушения дисциплины они терпеть не будут. Вылетишь отсюда в два счета и останешься у разбитого корыта, как та пушкинская старуха. Вот скажи, оно тебе надо?

— Миха, ты меня, похоже, не слышишь, — заупрямился Бабушкин. — Я тебе в третий раз говорю: это личное оскорбление, понимаешь? Это вопрос уже принципиальный. У него падлы язык без костей! Я на улице рос и такие вещи не прощаю! А если выгонят… ну значит, пусть выгоняют. Я не пропаду. Но такое обращение с собой я терпеть не буду никогда!

С этими словами Бабушкин удалился. Я понял, что убеждать его бесполезно. Если там все так серьезно и принципиально, как он рассказывает, то… Кто знает, может, и действительно другого выхода нет. Это я тут такой умный и рассудительный с учетом прошлой жизни, а в подростковом возрасте все эти пацанские доказывания друг другу чего бы то ни было играют почти определяющую роль. А спорить с природой — не в моей компетенции.

— Так, орлы, ну-ка все в зал! — раздался в коридоре зычный голос Григория Семеновича. Я обернулся и увидел, как наш тренер заглядывает в каждую комнату и собирает всех бойцов. — Переодеваемся, говорю и все в зал! Внеочередная тренировка!

Опа. Чего это он? И так с завтрашнего дня пахота начинается, он еще решил и на ночь нас загонять? Но делать было нечего — я, как и все, наскоро переоделся и отправился в зал.

У остальных динамовцев было такое же недоуменное выражение лица, как, думаю, и у меня. Шутка ли — сначала объявить, что все время до отбоя у нас свободное, а спустя несколько часов назначить внеочередную тренировку! Такое, по идее, могло быть только в том случае, если произошло какое-то ЧП. Но, с другой стороны, в случае ЧП назначают не тренировку, а какое-нибудь общее собрание. И для него уж точно не обязательно переодеваться и бежать в тренировочный зал. Ладно, к чему гадать на кофейной гуще, сейчас узнаем, в чем тут дело. От первоисточника, так сказать.

— Я собрал вас сейчас по неожиданному поводу, — заговорил Григорий Семенович, когда все динамовцы выстроились в зале и вопросительно посмотрели на него. — Понимаю, что это немного неожиданно, но появилось кое-что, что, вероятно, поможет каждому из вас усилить свои навыки. И, чтобы на отнимать время на завтрашней и последующих тренировках, где все уже распланировано, я решил поделиться этим с вами сейчас.

Воспитанники непонимающе переглянулись.

— Буквально полчаса назад, — продолжил Григорий Семенович, — я увидел, как наш Миша выполняет очень интересное упражнение, которое он случайно подсмотрел… — тут он хитро глянул на меня, — на улице, у себя во дворе. Он немного видоизменил его, усовершенствовал, и теперь включает в свои индивидуальные тренировки. Во многом именно благодаря этому упражнению он смог так убедительно выступить на прошедшем недавно турнире в Раменском. Поэтому сейчас я хочу попросить его продемонстрировать это упражнение для всех. Думаю, оно будет полезно каждому. Это упражнение хорошо развивает способность «пружинить» на ногах, дает большую устойчивость и возможность маневрировать на ринге, оставаясь при этом всегда в уверенном, сильном положении. Миша, покажешь?

Покажу, отчего же нет? Я вышел в центр зала, в то время как остальные динамовцы столпились вокруг меня кольцом. Ближе всех стоял Григорий Семенович, внимательно наблюдая за моими движениями. После того, как я несколько раз продемонстрировал упражнение и все начали его отрабатывать, тренер удовлетворенно покивал и объявил:

— А теперь давайте немного усложним нашу задачу! Миша, это я уже от себя. Давайте попробуем сделать все то же самое, но только на снаряде!

Когда и отработка на снаряде прошла успешно, Григорий Семенович резюмировал:

— Вот теперь, я считаю, нам нужно включить это упражнение в нашу постоянную программу тренировок. Все запомнили? А ты, Миша, если у тебя появятся еще какие-нибудь интересные идеи, обязательно делись с нами. Предложения, которые способны усовершенствовать нашу работу, всегда у нас приветствуются.

Я заверил, что если мне придет в голову что-нибудь еще, я обязательно поделюсь. Сам же задумался: может быть, действительно можно вспомнить что-нибудь еще из моей прошлой-будущей тренерской практики, что здесь пока еще неизвестно, но что, в принципе, можно было бы внедрить? Ведь такими передовыми методами мы могли бы продвинуть наше «Динамо» в неоспоримые лидеры бокса в Союзе!

— Ну а теперь, — снова заговорил Григорий Семенович, — Нам предстоит еще одно недолгое, но очень важное дело. Для предстоящей поездки на чемпионат нам необходимо выбрать капитана своей команды. Может быть, кто-то желает выдвинуть свою кандидатуру?

После недолгого раздумья выдвинулись несколько человек — Лева, кто-то еще из наших москвичей, пара человек из Свердловска…

— Ну что же, — покивал головой тренер, — вы большие молодцы, что проявляете инициативу. Это качество для спортсмена бесценно, и я уверен, что оно пригодится вам в будущем. Но мое предложение — выдвинуть на эту должность Мишу. Он за последнее время показал весьма впечатляющие результаты и на выступлениях, и на тренировках. Возражений нет?

Несмотря на небольшой удивленный гул, возражений не оказалось. Вообще, самой большой неожиданностью такая новость стала для меня. Уж чего-чего, а стать капитаном я даже и не думал. А то, что эта инициатива исходила непосредственно от тренера, накладывало на меня еще большую ответственность.

— В общем, запоминаем все предложения, — подытожил Григорий Семенович. — Моя кандидатура — это Миша, тех, кто выдвинул себя сам, я тоже запомнил. За время работы на сборах мы будем внимательно смотреть, кто и как сумеет себя проявить. На чемпионат РСФСР нам нужно будет ехать уже с капитаном. А пока, Миша, я попрошу тебя понаблюдать за дисциплиной в нашем коллективе.

Вот тут гул стал уже совсем недоуменным и громким. Пару раз я услышал приглушенные фразы вроде «своих стукачей назначает». Заметив недовольство, Григорий Семенович постарался его пресечь:

— Так, давайте-ка без возражений. Да, Миша помладше большинства из вас, но ответственности и ума у него, прямо скажем, будет побольше, чем у многих. Поэтому решение не обсуждается! И для особо недовольных поясню: это не стукачество. Это ответственность за общее дело и за наши результаты в масштабах страны. Если кому-то его развлечения дороже спорта — с вещами на выход, я уже говорил. А кто приехал сюда заниматься делом — вот им и занимайтесь, и тогда на всякие хулиганства и вообще нарушения дисциплины у вас не останется ни сил, ни времени. Всем все ясно?

Динамовцы закивали.

— Ну раз так, — Григорий Семенович взглянул на часы, — тогда отбой! Все по своим комнатам, завтра будет очень насыщенный день!

Все начали расходиться по комнатам, обсуждая между собой тренерские нововведения — в том числе и те, что касались меня. Я тоже направился было к себе в комнату, как вдруг мое внимание привлек Бабушкин, который прошел мимо своей двери. «С Пашей своим все-таки разбираться пошел», — догадался я. «Надо бы за ним проследить, что ли. Как бы не натворил сейчас чего-нибудь на эмоциях-то».

Притаившись за углом коридора так, чтобы меня нельзя было увидеть Денису, я стал наблюдать, куда он отправится. Ну точно же! Вот он постучал в номер к свердловским. Оттуда высунулся недовольный Паша.

— Тебе чего еще? — грубо спросил он.

— Пойдем поговорим, — сухо ответил Бабушкин. — Один на один.

Так. Похоже, придется вмешаться. Иначе они устроят свои разборки прямо здесь, и тогда их развлечения коснутся уже всех. Эдак Семенычу полколлектива придется домой высылать, а так дело точно не пойдет. Я вышел из своего укрытия и решительно направился к бойцам.

— А ты-то здесь чего еще? — недовольно спросил Бабушкин. — Новую должность отрабатываешь? Пришел сведения собирать для Семеныча?

— Да перестань ты! — отмахнулся я. — Я-то как раз для вас стараюсь, чтобы вас не застукали.

— Да ты что? — язвительно переспросил свердловец. — Шапки-невидимки нам принес, что ли?

— Короче, смотрите, — я постарался пропустить мимо ушей идиотские шуточки. — Если вы начнете… ну, в общем, «разговаривать» прямо где-нибудь здесь, то будет шум, все повыскакивают из номеров, и всем кранты.

— Ну и чего ты предлагаешь? — спросил Бабушкин.

— Там в заборе есть хорошая такая дыра, через которую можно вылезать на улицу, — начал объяснять я. — Так что лучше вам выйти с территории базы и, если уж так, подраться за ее пределами. Это все-таки лучше, чем нарушение дисциплины прямо на базе.

Паша переглянулся со своими соседями по комнате, как бы совещаясь с ними.

— Это что, где магазин, что ли? — почесал в затылке один из них и тут же получил в бок от Паши.

«Понятно. Разболтал великую тайну»«, — усмехнулся я про себя. 'Все вы туда бегаете, значит, товарищи спортсмены. Наверно, за молочком и творогом».

— А пойдем, — решительно согласился Паша. — Я вот его с собой только возьму на всякий случай. Пусть кто-нибудь на шухере постоит.

— Да пожалуйста, — откликнулся Бабушкин. — Я тоже возьму себе секунданта. Чтоб игры в одни ворота не было.